Текст книги "Решения, принятые после полуночи (ЛП)"

Автор книги: Рейчел Хиггинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Когда Оуэн сел напротив меня, я начала сначала.

– Я пригласил тебя сюда, потому что хочу поговорить. Честно. Я хочу поговорить открыто. Но я здесь не для того, чтобы снова быть с тобой, Оуэн. И я не думаю, что ты тоже хочешь снова быть со мной вместе.

Его глаза сузились, в уголках появились морщинки разочарования. Он был так классически красив, что на него было больно смотреть. Он был похож на ходячую говорящую рекламу зубной пасты. Его улыбка сверкала белоснежными зубами и очаровательными ямочками на щеках. Его светлые волосы и голубые глаза были свойственны квотербэку средней школы, совершенству парня из братства. Именно его внешность привлекла меня к нему в первую очередь.

Никто такой красивый, как он, никогда раньше не обращал на меня внимания. И после нескольких серьезных школьных неловких этапов я, наконец, стала самостоятельной в колледже. Я всегда думала, что он встретил меня в нужное время. Как раз тогда, когда я избавилась от последних своих неудачных решений с прической и своенравных попыток макияжа.

Но после встречи с Уиллом, когда мне было хуже всего, я задалась вопросом, не было ли дело не в том, чтобы кто-то встретил тебя в нужное время, а в том, чтобы нужный человек встретил тебя в любое время.

Или что-то в этом роде. Хотя на самом деле это тоже не относилось к Уиллу, потому что, ну…

– Лола, конечно, я хочу вернуться к тебе. Послушай, – он протянул руки через стол и взял мои в свои ладони, – я совершил несколько ошибок, – на мой убийственный взгляд он быстро добавил: – Я совершил много ошибок. Но это в прошлом, и я многому научился. Я вырос. Я испытал, какой была бы жизнь без тебя, и я готов проделать всю тяжелую работу, которая потребуется, чтобы убедиться, что это никогда не повторится.

Из мрачного любопытства я спросила:

– Какую тяжелую работу?

– Терапию, для начала. Я также хочу записаться в анонимную группу по борьбе с сексуальной зависимостью. И… и я думаю, нам стоит съехаться, когда мы вернемся в Чикаго. Я знаю, это может вывести тебя из себя, но я думаю, что часть моей проблемы заключалась в том, что у меня не было ответственности. Я хочу быть с тобой, детка. Всё время. А когда я не был… я… я сбился с пути истинного.

В его речи было много такого, что вызывало у меня желание ударить его по лицу. Меня ввели в заблуждение? Ему еще предстояло признать свои ошибки. Теперь он обвиняет других женщин? Когда я читала сообщение за сообщением на этом чертовом секретном телефоне, я не была уверена, что кто-нибудь из них знал, что он помолвлен, встречается или не на сто процентов холост. И когда я столкнулась с ним лицом к лицу, и он признался, как долго это продолжалось, я была уверена, что он фактически исключил меня из этой части своей жизни.

Я хотела спросить его, со сколькими женщинами он переспал с тех пор, как приехал во Флориду, учитывая, что я была не здесь. Но я не могла переварить большее количество тел, чем то, которое уже преследует меня. Несмотря на все мои недавние откровения, мне все еще очень, очень неприятно, больно, когда мое доверие предают таким образом.

Неважно, сколько раз я понимала, что никогда не любила Оуэна, и нам действительно не суждено было быть вместе, я все равно вложила шесть лет своей жизни в изменяющего ублюдка. Не было способа уйти от этого без боли.

Но, в отличие от боли от того, что я оставалась с ним и давала ему больше возможностей причинить мне боль, это была боль, от которой я могла исцелиться.

Как раз в тот момент, когда я формулировала свой ответ, он вытащил из кармана коробочку, коробочку с бантиком, предназначенную для хранения кольца. Я с тошнотой уставилась на нее.

– Я принес это для тебя, – сказал он таким раскаивающимся тоном, какого я никогда от него не слышала. – Я понимаю, что должен снова заслужить твое доверие и что нам придется начать все сначала, но, Лола, я бы ничего так не хотел, как чтобы ты дала мне второй шанс. На этот раз я тебя не подведу. Я обещаю.

Он красиво открыл коробку с кольцом, и догадалась, что он репетировал всю эту речь, коробочку и все остальное.

Сверкающее бриллиантовое кольцо моргнуло мне в ответ. Оно было вдвое больше моего первого обручального кольца, что о чем-то говорило. Оно было в том же стиле, в той же огранке, только больше, чем то, которое я вернула ему в порыве слез и ярости перед отъездом в Дарем. В этом было что-то пустое. Как будто он на самом деле не думал обо мне. Он только что заскочил к ювелиру и обновился самым простым из возможных способов.

Даже его предложение, или что бы это ни было, пахло нашей первой помолвкой. Он пригласил меня на поздний завтрак в свое любимое место для завтраков в Чикаго. Он опустился на одно колено, я сразу же согласилась, и весь ресторан зааплодировал. Наш официант принес шампанское, чтобы отпраздновать это событие, но я помнила, как возвращалась оттуда домой разочарованная тем, что Оуэн не запланировал чего-то более сложного. Мы всегда завтракали там по субботам.

В то время я списала это на его личность. Ему нравились предсказуемые и рутинные вещи. Он легко расстраивался, когда что-то менялось в последнюю минуту.

Но теперь, когда открылась вторая коробка с кольцом, во втором ресторане для завтрака, я начала задаваться вопросом, не хватало ли ему просто воображения.

Или, может быть, как тогда, это было не так уж важно для него.

Люди, сидевшие за соседними столиками, начали замечать сверкающий бриллиант, который держали над столом. У меня было воспоминание, чтобы опубликовать, да, аплодисменты и поздравления, но я потянулась вперед, чтобы закрыть коробку.

– Это невероятно, – прошипела я ему.

– Что? Почему?

О, по стольким причинам. Но вместо того, чтобы перечислить их, я сказала:

– Пожалуйста, убери кольцо. Я просто хочу поговорить.

Я засунула руки под стол, чтобы высказать свою точку зрения.

Он колебался. На его лице было выражение недоверия, как будто он действительно не мог представить, чтобы кто-то не выхватил этот большой бриллиант из его рук, как только он сверкнул им перед ними.

– Ты меня не любишь, – смело сказала я ему, надеясь, что это не перерастет в публичную драку. – Если бы ты любил, ты бы не изменил мне.

Он понизил голос и наклонился ко мне.

– Я же сказал тебе, я думаю, что у меня проблема. Я думаю, что я зависим.

Я закатила глаза. С этим ничего нельзя было поделать.

– Слушай, я не знаю, может, у тебя зависимость. Может быть. Но, скорее всего, я думаю, что тебе просто нравится секс. И ты молод, и у тебя отличная работа, и ты хочешь искать девушек. Это делает тебя мудаком, но не обязательно наркоманом.

– Я причинил тебе боль, – настаивал он. – Я предал тебя.

– Ты это сделал. Боже, ты причинил мне такую боль. И я думаю, то, что ты сделал со мной, было ужасно. Я работаю над тем, чтобы простить тебя, но пройдет много времени, прежде чем мое сердце поймет, чего хочет мой мозг. Дело в том, что, если бы ты любил меня, ты бы не изменял. Потому что, даже если у тебя сейчас есть зависимость, ты бы не начинал таким образом. Я думаю, я тебе нравилась, ты просто никогда меня не любил.

Я сделала глубокий вдох, успокаивая свой голос для того, что я собиралась сказать дальше. Потому что, как бы тяжело ни было признать, что он причинил мне боль, еще труднее было причинить боль ему. Я этого не ожидала. Но так оно и было.

– И дело в том, Оуэн, я тоже не думаю, что когда-либо любила тебя.

Его голова дернулась назад от моего прямого признания.

– Прошу прощения?

Это было так похоже на него – злиться, что я его не люблю, сразу после того, как я сказала ему, что уже знаю, что он никогда меня не любил.

– Ты мне нравился. Ты мне очень нравился. И мне очень понравилась эта картина, которую наши отцы создали для нас: наш совместный бизнес, наше совместное профессиональное будущее, наш союз на благо обеих компаний. Честно говоря, мне понравилась идея, что мы будем какой-то версией жестокой властной пары, захватывающей мир. Но у меня было много времени, чтобы переварить то, что произошло, мои чувства и наши отношения, и я могу с уверенностью сказать, что по эту сторону какого-то серьезного исцеления я никогда не любила тебя, – я прочистила горло. – Я имею в виду, я никогда не изменяла тебе, но я просто хотела поладить. Я хотела, чтобы мой отец был счастлив, моя семья была счастлива. Я даже хотела, чтобы ты был счастлив, но, если честно, я никогда не переставала думать о том, что сделало бы меня счастливой.

– В твоих словах нет никакого смысла, Ло. Как ты можешь говорить, что никогда не любила меня? Мы были вместе шесть чертовых лет.

– На самом деле это может убить меня, если я признаю, но я думаю, что то, что ты изменял мне, оказало нам услугу. Я думаю, ты был так категорически против того, чтобы жениться на мне и не разочаровывать наших отцов, что я была готова пройти через это, независимо от того, насколько несчастной я себя сделала. И я была готова сделать то же самое.

Я сделала паузу, позволяя всему этому усесться у меня в голове. Выражение его лица постоянно менялось от разочарования к решимости и смирению. Возможно, он никогда не задумывался над тем, что я говорила, но я не думала, что шокировала его так сильно. Он должен был знать, когда перебирал женщин на стороне, что что-то было не так с нашими идеальными отношениями.

– Но твоя ошибка дает нам второй шанс найти жизни, отдельные жизни, для которых мы были предназначены. И я думаю, мы должны принять это.

Он откинулся на спинку стула, засовывая дорогое кольцо обратно в карман. Он долго молчал, обдумывая все, что я сказала. Я позволила ему, не прерывая его.

Мне потребовались недели исцеления, чтобы добраться до этого момента. И я все еще не была уверена, не совершаю ли я самую большую ошибку в своей жизни, потому что давление семьи было реальным, а я до глубины души любила людей. Но также и потому, что я действительно верила во второй шанс и в то, что почти каждый его заслуживает. Большая часть меня была полностью уверена, что я поступаю правильно. Самый лучший выбор. Но будущее было мрачным и неопределенным местом, и я не могла отговорить маленькую часть себя от сомнений в том, что я поступаю неправильно. Либо это, либо я воспользуюсь лучшим вторым шансом, который у меня когда-либо был, и оставлю этого мудака в моей пыли.

Даже когда я думала об этом, я знала, что это был тот самый выбор. Я знала, что избавиться от Оуэна и полностью вытеснить его из своей жизни, было правильным поступком. И когда я успокоила последние свои сомнения, я сделала глубокий, очищающий вдох и почувствовала, как некоторые из этих последних разбитых осколков снова соединяются вместе.

Я полностью верила в то, что я ему сказала. Я не думала, что мы любим друг друга. Не совсем. Я думаю, нам просто понравилась идея друг друга.

Что было опасным путем к несчастью.

– Но как насчет наших родителей? – спросил он, его голос был таким тихим и смиренным, каким я его когда-либо слышала. – Мне были даны четкие инструкции не возвращаться домой, пока я не улажу все с тобой. Мой отец никогда не простит мне, что я потеряю тебя, – ну, это объясняло кольцо. Он прочистил горло. – Или бизнес твоего отца.

Я осознала тяжесть, которую он нес на себе, страх разочаровать своего отца, борьбу с удержанием компании своего отца, компании, которую он не построил, но, как ожидалось, будет продолжать так же успешно, как и его предшественник. У меня тоже был такой же отец, который говорил мне в уши такие же угрозы. Я хорошо знала эту борьбу, но мы не могли вечно жить для наших родителей. И мы, конечно, не могли пожениться, чтобы их бизнес процветал.

– Почему наша личная жизнь должна иметь какое-то отношение к нашей деловой жизни? Послушай, – потребовала я от него, – я не хочу здесь находиться. Я даже не хочу с тобой разговаривать, не говоря уже о том, чтобы смотреть на тебя. Но я думаю, может быть, с помощью какой-нибудь личной терапии я смогу преодолеть твое предательство и работать с тобой, – я позволила себе дружелюбно улыбнуться. – Я думаю, что в любом случае нам всегда лучше удавалось быть партнерами, чем парой.

Он смотрел в свою тарелку, в то время как официант гарцевал за шторой с бутылкой шампанского. Это была праздничная бутылка. Совсем как тогда, в Чикаго.

Это заставило меня загрустить из-за сегодняшнего утра. Грустно, что если бы я не поехала к Риз, не встретила Уилла или не узнала себя получше, я бы повторила свою чикагскую помолвку снова и снова. И все же слова Уилла вернулись ко мне. Моменты в жизни должны быть отпразднованы. Отмечены. Запомнены.

И если в этом завтраке с Оуэном было что-то хорошее, так это то, что я была благодарна за завершение. И я отчаянно хотела вспомнить, кем я была этим утром. Как я постояла за себя. Противостояла ему. Помогла нам обоим. Но самое главное, как далеко я продвинулась.

– Мы возьмем это, – сказала я официанту, который покраснел от того, как удручающе прошёл этот завтрак. – Мы могли бы даже выпить это.

Он пробормотал что-то о том, что нельзя позволять хорошему шампанскому пропадать даром, а затем налил его нам.

– Может быть, немного апельсинового сока к нему, – предложила я.

И он поспешил услужить.

Вооружившись шампанским, я подняла тост за себя и отхлебнула своей жидкой храбрости.

– Оуэн, мы можем работать вместе, не живя вместе. Это строительство "Сансета" всегда должно было быть взаимовыгодным. Я не понимаю, почему мы должны отказываться от этого только потому, что наши отношения закончились.

Он глубоко вздохнул, затем сделал большой глоток шампанского. Когда он снова встретился со мной взглядом, что-то похожее на возможность сверкнуло в этих умных глубинах.

– Это будет нелегко продать моему отцу.

Я сдержала самый большой в мире закат глаза.

– Просто скажи ему, что "Эллис Энтерпрайзес" выполнит рабочий контракт на это расширение. Это означает, что ты можешь жениться на ком-то другом, "выгодном для семейного бизнеса". Ты получишь лучшее из всех миров.

Даже если он этого не заслуживал.

Он улыбнулся, напомнив мне о тех днях, когда я находила его очаровательным.

– Почему ты так хорошо относишься к этому?

– Это не так. Втайне я надеюсь, что ты подхватишь действительно неприятные болезни от своей зависимости.

Его челюсть отвисла от моей честности. Я знала, что нехорошо высмеивать чью-то зависимость. Я имею в виду, я действительно знала, что это было ниже, чем низко. Но также было нехорошо бросать подобные разрушительные слова, когда все, что у тебя действительно было – это недостаток верности и проблемы с удержанием её в штанах.

– Но я также деловая женщина, и я вижу преимущества совместной работы и продолжения нашего общего проекта. Куда наши отцы хотят пойти с этой точки, это их дело. И если нам в конечном итоге придется работать вместе в будущем… тогда, я думаю, мы перейдем этот мост, когда подойдем к нему. Я могу честно сказать, что я счастлива знать, где мы находимся. И я еще более довольна тем, где мы находимся, – я улыбнулась, и это было на удивление искренне. – И ты можешь сдать кольцо обратно и сэкономить немного денег. Беспроигрышный вариант.

Он поставил бокал с шампанским и наклонился вперед.

– Как бы то ни было, Лола, мне действительно жаль, что я причинил тебе боль.

Впервые с тех пор, как я поймала его, я поверила ему.

– Спасибо. Это… приятно слышать. Но я хочу, чтобы ты знал, что я тоже сожалею. Извини, что не поняла тебя давным-давно. И прости, что затягиваю то, что должно было закончиться давным-давно.

– У нас были хорошие времена, – возразил он, защищаясь.

– Может быть, – признала я. – Во многом благодаря моему блаженному неведению. Так что я не уверена, что ты можешь считать эти воспоминания, – я допила шампанское и встала. – Только не записывай меня в список своих рекомендаций для любых будущих отношений.

Он ухмыльнулся моему мрачному юмору.

– Я поговорю со своим отцом и буду на связи.

– Будь убедителен, Оуэн, – посоветовала я. – Солги, если придётся. Заплати ему. Принуди его. Делай все, что потребуется, потому что я не сдвинусь с места. Между нами всё хорошо и по-настоящему кончено. Твой отец оценит это в долгосрочной перспективе.

Я вышла из ресторана и сразу же написала отцу сообщение, чтобы сообщить ему, что завтрак прошел хорошо, и я была оптимистична, что "Органикс" продолжит работу в соответствии с контрактом. Он ответил, указав свое местоположение, и объяснил, что они с Эдисоном работают в арендованном конференц-зале.

Это был мой отец, весь в делах. Мне все еще нужно было ответить на миллиард электронных писем, поэтому я была благодарна, что взяла свой ноутбук с собой в машину.

Первое, что я сделала, скользнув на водительское сиденье – это включила его и включила воздух. Как кто-то выживал в такую жару?

Второе, что я сделала, это уставилась на свой телефон. Я почувствовала странную силу от того, как прошел мой завтрак без завтрака с Оуэном. После нескольких месяцев ощущения, что у меня нет завершения, что закрытие, возможно, даже не вариант для меня, было приятно прочитать окончание вслух и полностью закрыть эту книгу. Я была лишь наполовину так уверена, как говорила, что смогу работать с ним так же легко, как я предлагала, но со всем этим я разберусь позже.

Мне, вероятно, пришлось бы постоянно принимать решение простить Оуэна до конца моей жизни. И меня это тоже устраивало. Просто до тех пор, пока мне больше никогда не придется вступать с ним в отношения, я приму здоровое решение простить, исцелиться и отпустить. В конце концов. Может быть, иногда после нескольких бутылок вина, но, в конце концов, я бы добралась туда.

Вытащив телефон из сумочки, я уставилась на все маленькие приложения, которые я упорядочила по цвету на домашнем экране. Я уже выпила шампанское, но все равно хотела отпраздновать. И папа вообще не давал мне повода для радости.

Мои пальцы нажали на все кнопки прежде, чем я полностью обдумала это. Мои руки дрожали, когда я прижала телефон к уху.

Он ответил после третьего гудка. Его голос все еще был хриплым со сна. Я представила, как он только что проснулся, лежа в своей постели без рубашки на простынях, на которых я спала.

– Алло?

– Извини, что разбудила тебя, – пробормотала я. – Я забыла предупредить тебя, что я на сто процентов утренний человек, когда не работаю по ночам в баре.

Я услышал смех в голосе Уилла, когда он сказал:

– Итак, ты хочешь сказать, что продала мне мешок лжи, когда была здесь.

Я тоже засмеялась.

– Ммм, больше похоже на временную версию меня.

– Я надеюсь, что все это не было временной версией тебя. Мне скорее понравилась девушка, которая бросила свои обязанности официантки ради меня.

– Только эта часть, – заверила я его. – Все остальное реально.

– Хорошо.

Уилл подождал несколько ударов, пока я перейду к сути, и я изо всех сил пыталась набраться смелости, чтобы поделиться с ним своими хорошими новостями. Наконец, я просто выпалила:

– Я разобралась с этим. Я имею в виду проблему с бывшим парнем. Мы встретились сегодня утром за завтраком. Он согласился поговорить со своим отцом о деловом партнерстве без каких-либо отношений. Я ясно дала понять, что мы с ним никогда больше не будем вместе.

Улыбка Уилла была физическим присутствием при разговоре по телефону.

– Посмотри на себя, Тейлор Свифт.

– Я думаю, что все прошло хорошо. Я думаю, что это сработает.

Его голос был мягче, когда он сказал:

– Я тоже думаю, что так и будет.

Снова тишина между нами. Я действительно не знала, зачем позвонила ему. Или то, что я действительно хотела сказать. Но я должна была рассказать кому-то, кто был бы рад за меня.

Наконец, он спросил:

– Итак, каков теперь план? Я имею в виду, для тебя и бизнеса?

– Мы продолжаем открытие магазина, – сказала я ему, и сердце у меня упало по необъяснимым причинам. Разве это не то, чего я хотела? Разве я не торговалась со своим отцом только для того, чтобы доказать, что я могу это сделать? – Они хорошо подвинулись со стройкой, так что мы скоро начнем поиск людей, чтобы заполнить вакансии. Наши менеджеры по запуску должны скоро приехать, чтобы помочь открыть магазин. Мне нужно разобраться с миллионом деталей, но… все выглядит хорошо.

– Я так рад за тебя, – Уилл тоже звучал по-другому, как будто его сердце тоже ушло в пятки. Он откашлялся и сказал. – Ты должна позвонить мне снова в ближайшее время. Дай мне знать, как продвигаются дела. Я… я хочу услышать все подробности.

– Я так и сделаю, – пообещала я, смахивая случайную, случайную слезу. – Я позвоню тебе позже. Когда ты встанешь по-настоящему.

– Звучит хорошо.

– Пока, Уилл.

– Пока, Новенькая.

Мы повесили трубку, и я поехала встречаться со своей семьей. Но я не могу понять, почему мне было так грустно. Все мои утки снова выстроились в ряд. Будущее выглядело светлым. Так почему же я чувствовала себя такой несчастной?

ГЛАВА 21

– Всё, я конфискую твой телефон.

Эдисон выхватил его у меня из рук, проходя мимо меня в шикарном офисе в конференц-зале, который мой отец арендовал для нас на неделю.

Мы с Эдисоном предпочитали быть на месте, когда открывали новые магазины, но папа не мог работать в условиях строительства. Однако он был здесь только на выходные, прежде чем они с мамой отправились обратно в Чикаго. Так что мы с Эдисоном мирились с тесным, слишком тесным офисом в семейном стиле.

– Эй!

Почему братья так отвратительны? Он три дня подначивал меня насчёт того, кому я написываю. Я была на грани того, чтобы подсыпать ему Ксанакс в еду, чтобы он успокоился до чертиков.

– Эдисон, ты такой незрелый.

Он ухмыльнулся мне, а затем одним слишком плавным движением откинул волосы со лба и поднес мой телефон к своему лицу. Его попытки взломать мою защиту face ID были смехотворны. Мы были близнецами. Но такими… разными.

– Это не сработает, дурачок.

Очевидно, я была классной, профессиональной женщиной, но Эдисон был моим братом, и он понимал только один язык – оскорбления и сарказм.

– Ха!

Он обрадовался, когда предательский телефон дал ему доступ.

– Ты не можешь!

Он повернул телефон так, чтобы я могла видеть свой домашний экран, полностью открытый и в его распоряжении.

– Я пишу письмо. Это не должно было случиться.

– Чего ты боишься, Ло? Есть ли здесь что-то, или я должен сказать, кто-то, кого ты не хочешь, чтобы я видел?

Это больше не было смешно.

– Эдисон, дай мне мой телефон.

Отец уставился на нас поверх экрана ноутбука.

– Я говорю по телефону, вы двое.

Эдисон понизил голос до шепота, лихорадочно водя пальцем вверх и вниз по сенсорному экрану.

– Ты был одержима так, как я никогда раньше тебя не видел. Там должны быть компрометирующие фотографии с…

– Эдисон, – прошипела я, щелкая пальцами, как сумасшедшая, и одновременно быстро решая в уме физические уравнения, чтобы проверить выживаемость, если я встану на свой стул на колесиках и прыгну к нему через стол.

Смогу ли я это сделать? Получу ли я серьезную травму в этом процессе?

Все ответы указывали на… Я действительно не разбиралась в физике, но на данный момент попробовать стоило.

– Вы с Риз созависимы, – пробормотал он тем разочарованным тоном, который напомнил мне об отце. – Это вредно для здоровья.

– Ты нездоров. Верни мне мой гребаный телефон.

– Тсс, тсс, Лоло. Язык, – он посмотрел на меня, его глаза светились ликованием. – Кто такой Уилл?

Я откинулась на спинку удобного кожаного кресла.

– Никто.

Если бы я отреагировала, он бы понял, что что-то случилось. Так что я пошла ва-банк, стараясь вести себя спокойно. Не то чтобы это имело значение для Эдисона. Когда он был таким, у него была двойная телепатия, включенная до упора.

– Он был моим боссом в Дареме.

Его восхищенные глаза чуть не вылезли из орбит от удивления.

– Прости, кем?

– Моим боссом. Я должна была как-то зарабатывать деньги.

Он моргнул, глядя на меня.

– Но почему? Ты потратила все свои сбережения на наемного убийцу для Оуэна? Почему ты была так стеснена в деньгах, что тебе пришлось подрабатывать на стороне?

Теперь, когда у Оуэна и его отца все наладилось, мне было стыдно за то, что я отказалась от всех средств и счетов, которые по праву принадлежали мне. Но в то время я была в ярости на своих родителей за то, что они даже предложили мне продолжить свадьбу. И мне было больно. Так невероятно больно. Боже, это было похоже на удар по почкам каждый раз, когда я думала о том, чтобы использовать свои карты.

Даже сейчас я не была полностью согласна с их отвратительной тактикой манипулирования. Но это была моя семья, более ядовитая, чем здоровая, полностью вовлеченная во все мои дела, и все же… моя семья. Это означало, что мы запихнем это лето глубоко-глубоко в запертые ящики, которые мы все держали внутри, похороним обиду и справимся с ней, когда она проявится пассивно-агрессивно через пять-шесть лет после того, как мы все слишком много выпьем на День благодарения.

Все наши семейные ссоры случались на День благодарения – за исключением этой. В основном потому, что мы обслуживали ужин, пили вино и ненавидели спорт и парады. Мы напивались, нам становилось скучно, и нам нечего было делать, кроме как ругаться друг на друга.

В прошлый День благодарения все ополчились на меня, потому что я настояла на том, чтобы в наших магазинах продавалось новое органическое мороженое, из-за чего семьдесят пять процентов наших покупателей получили пищевое отравление. В этом году я отомщу.

Очевидно, это было нездоровое поведение. Но мы были семьей, а не группой поддержки. У каждой семьи были проблемы. Мы просто использовали наши для спорта раз в год, иногда дважды, в зависимости от того, приглашали ли к нам людей на Пасху или нет.

Эдисон все еще ждал моего ответа, поэтому я вздернула подбородок и объяснила:

– Я не хотел тратить эти деньги, когда была в Дареме, – я сделала свой голос еще тише и дернула подбородком в сторону папы. – Они все еще ожидали, что я приеду сюда и выйду замуж за Оуэна, и с меня хватит. Я хотела доказать папе, что действительно могу справиться сама.

– И ты это сделала?

Он все еще выглядел невероятно потрясенным.

Я пожала плечами.

– Ты знаешь, как мало зарабатывает персонал ресторана? Это настоящее гуманитарное преступление. Даже с чаевыми.

– Значит, ты не смогла жить сама по себе?

Я снова пожала плечами.

– Я осталась с Риз, и мне не нужно было строить долгосрочные финансовые планы. Так что это зависит от твоего определения того, как это сделать. Я не голодала, и я смогла заправить свою собственную машину.

На лице Эдисона была его злорадная ухмылка, и мне снова пришлось сдержаться, чтобы не повалить его на землю и не задушить.

– О, ты могла бы заправить свою служебную машину бензином? Ты права. Добро пожаловать в реальный мир, Ло.

Мое терпение официально лопнуло, и я вышла из комнаты.

– Эй, я работаю в реальном мире. Я очень много работаю в реальном мире. И, очевидно, меня ждала работа, так что не похоже, чтобы я пыталась найти этому замену. Я просто хотела что-то, что помогло бы мне пережить, а бар, в котором я работала, нуждался в официантках. Это был беспроигрышный вариант.

Мой брат снова стал выглядеть ошарашенным.

– Ты обслуживала столики в баре?

– Я знаю. Сумасшедшая.

Он подвинул телефон обратно ко мне, каким-то образом избегая различных стаканов для воды, контейнеров на вынос, компьютеров и кофейных чашек, которые были разбросаны по столу в процессе.

– Ты хоть как-то справлялась?

Я рассмеялась, счастливая, что мой телефон снова в моих руках. Что это было за беспокойство? У меня не было номофобии. У меня даже на телефоне не было ничего, чего можно было бы стыдиться, но мне была ненавистна мысль о том, что мой маленький телефонный приятель окажется не в тех руках или, что еще хуже, в руках моего брата.

– Нет, я была ужасна. Действительно, возможно, худшая официантка в истории официантства. Наверное, мне следовало бы быть более смущенной, но я очень сильно этого хотела, поэтому просто продолжала появляться. В общем, они решили, что ужасная официантка лучше, чем вообще никакой официантки.

Или что-то в этом роде.

– Но как ты познакомилась с Уиллом? Он был твоим боссом? И барменом?

– Откуда ты так много знаешь?

– Я проницателен, – сказал он, постукивая указательным пальцем по виску. – А еще он тебе так нравится.

– Что?

– Все это. Как ты с ним разговариваешь. Как ты хочешь рассказать ему все. Как ты смеешься над его супердурацкими шутками. У тебя в отношении него все плохо.

Он никак не мог прочитать все наши сообщения. Он блефовал.

– Ты сумасшедший, – прошептала я после еще одного резкого взгляда моего отца.

– Интуиция близнецов, – одними губами произнес он в ответ.

Тьфу, я ненавидела, когда он использовал эту карту против меня. Он почти никогда не ошибался.

Что было раздражающе.

Я уставилась на его легкомысленное выражение лица сверху вниз.

– Эдисон, это смешно. Я была с Оуэном много лет и не влюбилась в него. Я пробыла в Дареме два месяца и работала с Уиллом чуть больше половины этого времени. Если я не могу влюбиться в Оуэна, то, вероятно, вполне уверена, что шесть недель с Уиллом не скрепят нас узами.

Эдисон действительно выглядел разочарованным во мне. И не только в том братском смысле, который действовал мне на нервы. Он выглядел так, словно искренне сочувствовал мне.

– О, Ло, разве ты не знаешь? Дело не в том, как долго ты с кем-то. Это только в людях. В человеке. Любовь либо в картах, либо её нет.

– О чем вы говорите? – внезапно спросил папа.

Никто из нас не заметил, что он повесил трубку.

– Ни о чем, – сказали мы в унисон, снова говоря примерно как семилетние.

Я положила руки на клавиатуру и приготовилась снова погрузиться в свои бесконечные электронные письма. Но не раньше, чем я поймала взгляд Эдисона. Он поднял одну руку, чтобы блокировать палец, который он оживленно показывал на нашего папу.

Меня беспокоило, что он продолжал использовать наших родителей в качестве примера брака без любви. Я имею в виду, я согласна с ним, но почему он должен был выставлять это напоказ передо мной, как поучительную историю каждый божий день? Он был таким странным.

Даже если он сделал несколько хороших замечаний о любви, я даже не знал, откуда он что-то знает об отношениях. У него никогда не было серьезных отношений, если не считать его старой школьной подружки. Но это было почти десять лет назад.

Однако он был прав насчет Оуэна. Я имею в виду, я не знала, что не люблю его до недавнего времени.

Уилл – это совсем другая история. Я была уже на полпути к цели. Но для нас это тоже не входило в планы, если позаимствовать формулировку Эдисона, так какое это имело значение?

Мой телефон зажужжал от входящего сообщения от Уилла. Я сказала себе, что собираюсь отметить еще несколько пунктов в своем списке дел, прежде чем ответить на него, но я прочитала только строку темы нового электронного письма, прежде чем открыла его и прочитала текст.