Текст книги "Корона Ста Королей (ЛП)"

Автор книги: Рейчел Хиггинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Если он и скорбел о смерти моей матери, то никак этого не показывал. И хотя он, возможно, и не чувствовал боли, как раскалённое лезвие в животе, я чувствовала. Я проигнорировала крепкую хватку Тейлона на моём локте и тихо сказала:

– Я могу доказать.

Тирн наклонился. У него были бледно-голубые глаза цвета льда, твёрдые, как бриллианты, украшавшие корону на его голове.

– Тогда во что бы то ни стало, Тессана Хадлин Аллисанд, докажи это.

Я отпустила руку Тейлона, тут же пожалев о разлуке. Всё моё тело задрожало, когда я почувствовала, что все глаза в комнате сверлят меня. Дядя навис надо мной, его взгляд был таким же жестоким и горьким, как и его слова.

Мне нужно было действовать осторожно. Когда дядя принял меня за мою мать, он ясно дал понять, что не допустит, чтобы у него отняли корону.

Собственно, именно за этим я и пришла.

Я полезла в сумку. Мои онемевшие пальцы нащупали потайную застёжку, раскрыли фальшивое дно и обхватили Корону Девяти.

Энергия гудела под моей кожей, и это знакомое жужжание, которое я чувствовала каждый раз, когда касалась этого драгоценного золота, наполняло моё тело. Что-то было внутри этой короны, что-то потустороннее и мистическое. Магия была запрещена дольше, чем я была жива, но если бы я не знала лучше, я могла бы легко поверить, что эта корона содержит силы, содержит магию, которая не должна существовать. Я вытащила из сумки корону, которую ни с чем не спутаешь, и показала её дяде.

По комнате эхом прокатился общий вздох. Стулья отодвинулись, когда люди бросились вставать. Но я сосредоточилась на реакции моего дяди, которая была жадностью, бездонным голодом и такой же потусторонней потребностью.

Его руки дёрнулись, и я приготовилась к его атаке, хотя моя хватка вокруг короны усилилась. Он наклонился вперёд, и я увидела правду его натуры. Он возьмёт корону. Он вырвет её у меня из рук, если понадобится.

Тейлон быстро встал передо мной. Его рука легла на рукоять меча, и я затаила дыхание.

– Вы узнаёте Корону Девяти, – объявил Тейлон, перекрывая шум голосов. – Кто ещё мог иметь к ней доступ с того дня, как она пропала? Вы приняли её за её мать, когда впервые увидели. Ваше Величество, это Тессана Аллисанд из дома Экстентии.

Тирн шагнул вперёд, сокращая расстояние между короной и собой.

– Аллисанды мертвы, – возразил он. – Все до одного. И эта корона принадлежит мне.

Все тело Тейлона напряглось, готовясь к схватке. Я почувствовала, как Хеман и другие стражники ожили позади нас.

– Она принадлежит семье Аллисанд.

– Она принадлежит мне! – взревел Тирн. – Стража! Принесите мне мою корону и бросьте этих самозванцев в темницу, где они будут гнить до конца своих дней!

– У тебя будет война, если ты прикоснёшься ко мне! – крикнул в ответ Тейлон. – Мой отец разорвёт это королевство на части, пока тебе не останется ничего, чем можно было бы править!

Я пыталась найти решение. Всё прошло не совсем так, как я планировала.

На самом деле всё прошло совсем не так, как я планировала.

– Веди свою войну! – лицо Тирна покрылось красными пятнами, и всё его тело затряслось. – Ты не пройдёшь дальше моей стены!

– Конандра! – крикнула я, перекрикивая двух мужчин, готовых разорвать друг друга на куски.

В комнате воцарилась тишина. Плечи Тейлона поникли от поражения, и проницательный взгляд дяди снова упал на меня.

– Что ты сказала? – спросил он.

Я высоко подняла подбородок.

– Я созываю Конандру.

– Ты хоть понимаешь, о чём просишь, дитя?

– Если ты проигнорируешь, кто я, и отнимешь у меня эту корону, у тебя будет война, – сказала я ему. – После того, как все эти свидетели видели меня и после того, как ты сам принял меня за мою мать и твою сестру, слух распространится, и вся держава будет заражена сомнениями. Однако если ты созовёшь Конандру, вина спадёт с твоих плеч. Совет решит, та ли я, за кого себя выдаю. Решит эта корона принадлежит мне или тебе. И когда они решат, тогда ты можешь либо мирно уступить трон мне, либо… – я с трудом произнесла последнюю фразу. Это было уже слишком. Слишком неправильно. – Или я стану той, кто откажется от короны.

Он наклонился, улыбка приподняла уголки его тонких губ.

– Очень хорошо, племянница, значит Конандра.

Я выдохнула и постаралась не выглядеть слишком облегчённой.

– Спасибо, дядя.

Он жестом подозвал охранника.

– Я отправлю уведомление сегодня вечером. Мои всадники не остановятся, пока не соберутся все восемь королевств. А до тех пор ты останешься под моей защитой. Полный отряд охраны будет находиться с тобой днём и ночью. И корона останется в моём распоряжении.

– Нет, – истерический смех вырвался из меня. – Ни в коем случае.

Он впился в меня взглядом, в его низком рычании слышалась угроза.

– Ну, она не может оставаться с тобой только для того, чтобы ты исчезла среди ночи. Неужели ты думаешь, что я настолько глуп?

– Как я могу сбежать, если твои охранники будут со мной днём и ночью?

– Она может остаться у меня, – вмешался Тейлон. – Я могу быть беспристрастной третьей стороной.

Я чуть не закатила глаза, услышав, как он употребил слово “беспристрастный”, но решила, что это плохой тон для серьёзных переговоров.

Тирн уставился на Тейлона, словно пытаясь понять его.

– Полагаю, ты хотел бы избежать войны так же, как и я?

– Даже больше, – согласился Тейлон.

– Хорошо, – согласился Тирн. – Она остаётся у наследного принца Сораваля, но только потому, что Конандра уже вызвана.

– Вполне справедливо, – согласился Тейлон.

Он протянул руку, но даже этому человеку, которому я так доверяла, мне было трудно передать корону. Тейлон сжал её, а я хотела вернуть.

Голос Тирна вырвал меня из паники.

– Я знаю, ты понимаешь, что произойдёт, если ты выиграешь совет, девочка. Но понимаешь ли ты свою судьбу, если проиграешь?

– Подземелья, – ответила я. – На всю оставшуюся жизнь.

Его улыбка выдавала безумие, которое пугало меня.

– И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы твоя жизнь продлилась как можно дольше.

Я собралась с духом и встретила его бледно-голубой взгляд.

– Хорошо быть дома, дядя. – Я низко присела.

– Креншоу! – потребовал дядя. – Проводи этих самозванцев в их комнаты.

ГЛАВА 24

Креншоу, человек, тревожно напомнивший мне дядю, проводил меня в мои комнаты, как ему было велено.

В отличие от Сораваля, одна в своих покоях я чувствовала себя по-настоящему одинокой. Оливер был не просто через коридор. Тейлон не стал бы пробираться в мою спальню. Наконец-то я была дома и впервые с тех пор, как себя помню, по-настоящему изолирована.

Всё ещё грязная после путешествия, я стянула сапоги, достала из сумки Шиксу и свернулась калачиком в центре большой кровати. Она прижалась ко мне, предлагая утешение, в котором я отчаянно нуждалась. Она мяукала от голода, но я ничего не могла ей дать.

Я позаботилась о том, чтобы мы оказались пленниками в том самом месте, которое должно было встретить меня с распростёртыми объятиями. Жадность дяди вцепилась мне в живот. Тейлон был прав. Хьюго был прав. В Тирне была тьма, которую трудно было объяснить. И она родилась не от горя потери семьи.

Я поёжилась от холода в комнате. Огонь в камине не горел, канделябры тоже. Свет из окон из серого превратился в чёрный, и, в конце концов, нам с Шиксой пришлось крутиться под толстыми одеялами, чтобы не стучать зубами.

Наконец сон нашёл меня, а вместе с ним и кошмары, к которым я так привыкла. Только в том месте, где я была свидетелем смерти моей семьи, они были более яркими.

Мне снились мгновения перед тем, как мы с Тейлоном наткнулись на тела. О том, как он заставлял меня смеяться и улыбаться до боли в щеках. А потом мы свернули за угол, и ужас лишил меня всякого счастья.

В моём сне кровь поднималась до лодыжек, покрывая босые ноги липким багрянцем. Мои братья лежали с отрубленными головами и открытыми незрячими глазами. Рука матери протянулась ко мне, словно её труп потянулся, чтобы коснуться меня. Меч моего отца лежал нетронутый, бесполезный в ножнах на бедре. И на этот раз на окне сидел не один ворон, а целый легион.

Они кружили под преувеличенным потолком, пикируя вниз, чтобы клевать тела. Они заполнили окна, каркая и крича друг другу.

В воздухе пахло кровопролитием и отчаянием, но на этот раз чем-то большим. Из коридора тянулся дым, из приоткрытого дверного проёма выплывали тонкие чёрные завитки. В нём была пряная густота, которая казалась смутно знакомой.

Ворон приземлился на грудь моего отца, удерживая мой взгляд, прежде чем щёлкнуть клювом, чтобы клюнуть его в глаза. Я закричала, когда в дверном проёме появилась фигура, обрамлённая дымом. Благовония начали душить меня. Мои крики перешли в кашель. Я согнулась пополам, отчаянно нуждаясь в чистом воздухе.

Я смотрела, как сапоги приближаются ко мне. Я подняла голову, решив выяснить личность убийцы моей семьи. Вместо этого в комнате вспыхнул ослепительный свет, освещая тела на земле и заставляя птиц разлететься. Сапоги попятились назад, прячась от яркого света, и прежде чем я успела приготовиться к тому, что он коснётся меня, я проснулась, испуганная и вся в поту.

Я лежала на спине, вцепившись в простыни, а Шикса придвинулась к моей груди, чтобы лизнуть мой подбородок. Я вздрогнула и притянула её к себе, пытаясь удержать ускользающие обрывки сна.

Этот странный запах снова наполнил мою голову, и когда я вдохнула, то могла бы поклясться, что почувствовала его в своей комнате. Я подняла голову и огляделась. Мои глаза привыкли к темноте, но ничего не было видно. Ни задымленных дверей, ни мёртвых близких. И всё же у меня было ощущение, что я не одна.

Я долго лежала без сна, прежде чем снова заснула. И когда, наконец, это случилось, меня охватило странное желание отведать Каволианского рагу.

На следующий день Матильда, моя служанка из Сораваля, принесла мне завтрак. Она должна была присутствовать на суде. Я была благодарна знакомому лицу.

Когда принесли обед, мне сообщили, что я присоединюсь к дяде за ужином. Конандра или нет, объяснил Креншоу, но король Тирн был и доброжелателен, и милостив. Для меня будет честью отобедать с ним.

Я не поверила ни единому слову.

Я приняла приглашение, потому что у меня не было другого выбора, но также я хотела провести время с моим дядей. Мне хотелось заглянуть ему в глаза и увидеть точный оттенок его темноты.

Если у него есть слабости, я их найду. Если у него есть секреты, я их раскрою. Если он хочет рассматривать мои притязания на трон как измену, то и я буду относиться к нему так же.

Матильда распорядилась, чтобы мои чемоданы доставили первым делом утром. К тому времени, как появился Креншоу, чтобы проводить меня к ужину, она одела меня в моё лучшее Соравальское платье и уложила волосы с особой тщательностью.

Без стука в комнату просунулось уродливое узкое лицо Креншоу. Мгновенная ярость вскипела под моей кожей. Его поведение было достойно сожаления.

– Пошли, – приказал он.

Я последовала за ним из комнаты, шагая за ним, как заключённая. Я могла бы найти дорогу в столовую и без посторонней помощи. Несмотря на долгое отсутствие, моё знание дворца быстро вернулось.

Когда мы вошли в столовую, белые двери с золотыми завитушками распахнулись, и глашатай объявил о моём прибытии. К моему удивлению, дядя поднялся со своего места во главе изысканного стола.

Тирн был не один, но я не узнала никого, кто сидел рядом с ним. При моём появлении встали ещё трое мужчин, но единственная женщина осталась сидеть.

– Моя давно потерянная племянница, пожалуйста, присоединяйся к нам.

Я обошла Креншоу и заняла свое место напротив дяди. Я не была настолько наивна, чтобы поверить, что это место было освобождено в мою честь. Оно было дано мне больше из насмешки, чем из чего-либо ещё.

Никто не произнёс ни слова, пока не подали первое блюдо, холодный суп из корнеплодов с взбитыми сливками. Не говоря ни слова, Тирн откусил кусочек, давая остальным разрешение поесть. Я потянулась за ложкой, желая, чтобы мои пальцы перестали дрожать. Сделав первый глоток, я почувствовала, как дядя сверлит меня взглядом.

– Мои советники, – наконец объявил Тирн. – Лорд Бервик и лорд Глауст, – он кивнул направо от меня на двух напыщенных мужчин. – Мой первый генерал, генерал Леффенмор. И его жена, леди Леффенмор.

Я положила ложку в суп и кивнула:

– Для меня большая честь обедать с вами.

– Ты, конечно, никого из них не узнаёшь, – продолжал Тирн. – Любой человек из службы у твоего отца или в совете должен был быть предан смерти. Я не мог доверять никому из них. Я уверен, ты понимаешь.

Я сосредоточилась на том, чтобы проглотить эту новость. Мои руки дрожали, ярость кипела во мне, но я не могла ни кричать, ни плакать перед этими людьми. Вместо этого я заставила себя говорить спокойно.

– У вас есть основания полагать, что кто-то из наказанных виновен в убийстве моей семьи?

Тирн выдержал мой взгляд. Свет свечей между нами освещал безумие, пляшущее в его бледно-голубых глазах.

– Мне не нужна причина. Я – король.

Мой взгляд упал на суп. У меня пропал аппетит, но я больше ни секунды не могла смотреть на дядю.

Один из лордов, я не могла вспомнить, кто именно, наклонился вперёд и хлопнул ладонью по столу.

– Вот, вот.

Генерал Леффенмор тоже наклонился и провозгласил:

– Долгого вам царствия, мой король.

Губы моего дяди изогнулись в жестокой улыбке.

– Не думаю, что моя племянница согласится, джентльмены. В конце концов, она здесь, чтобы забрать мою корону.

Подходящего ответа не нашлось, поэтому я придержала язык.

– Вы уверены, что она действительно ваша племянница? – спросила леди Леффенмор со скучающей ноткой в голосе. – Она появляется из ниоткуда с весьма разыскиваемой короной, и мы должны предположить, что она наследница трона, которой не было в семье Аллисанд в течение восьми лет.

– Вот почему вызвали Конандру, моя дорогая, – объяснил генерал Леффенмор. – Суд докопается до сути этого дела. Правда будет раскрыта.

Появились слуги и сменили наши суповые миски на тарелки с сыром и нарезанным мясом, украшенные кусочками тоста и маслом.

– Ты не боишься, Дитя? – спросила леди Леффенмор, намазывая сыр маслом и зелёным джемом. – Этот суд дело серьёзное. Твоя жизнь в опасности, и ради чего? Потому что ты хочешь, чтобы тебя признали потерянной принцессой? Потому что ты хочешь вернуться к дворцовой жизни? Я молюсь Свету, чтобы ты знала, что делаешь.

Мой голос повысился.

– Я прекрасно понимаю, чем вы рискуете, леди Леффенмор. Правда действительно будет выяснена. У меня нет причин бояться этого.

Стол оживился от гомона лордов и генералов. Дядя не высказал своего мнения, но и не отвёл от меня глаз.

– А что касается дворцовой жизни, то я была вполне довольна монастырём, из которого пришла. Их образ жизни более естественен для меня, чем всё, что может предложить дворец. Так что, как видите, я здесь не ради роскоши или славы.

– Интересно, почему ты здесь, – задумчиво произнёс дядя. – После стольких лет, что заставило тебя покинуть тени твоей тайной жизни? Почему именно сейчас?

Я оглянулась на мужчин, обслуживающих Тирна, и почувствовала, как отвращение присоединилось к моей ярости.

– Пришло время, дядя. Я покинула дворец не с намерением прожить свою жизнь в тайне. Мой дом здесь. Моя жизнь принадлежит Элизии.

– Так почему бы для начала было не остаться в Элизии? Зачем позволять королевству и державе верить, что ты мертва? – глаза Тирна вспыхнули от разочарования.

– Моя жизнь была в опасности, – настаивала я. Нервы дрожали во мне, когда я поняла, что возвращение всё ещё может означать смерть. Я посмотрела на дядю. – Тот, кто убил мою семью, хотел, чтобы мы все погибли. Все до последнего Аллисанда. Ты не можешь это отрицать.

Его взгляд не дрогнул.

– Я не могу.

Подали следующее блюдо: жареного кабана с летним бататом и пюре из репы. Разговоры смолкли, пока все пробовали свой ужин. Я гоняла еду по тарелке и старалась не испытывать тошноту.

– Где принц Тейлон? – спросила я, наконец. – Он всё ещё в резиденции?

Мой дядя насладился ещё одним большим куском кабана, прежде чем ответить.

– Нет, я так не думаю. Какие-то дела увели его.

Ужин осел у меня в желудке, как груда кирпичей. Тейлон исчез. Он оставил меня наедине с дядей, который предпочёл бы, чтобы я умерла.

Я подумала об Оливере.

– Его люди тоже ушли?

Тирн вздохнул, и это, казалось, потрясло весь стол.

– Нет, они не ушли. Он оставил их, чтобы истощить мои ресурсы и заполнить комнаты для гостей.

По крайней мере, Оливер тоже не бросил меня.

Во время третьего блюда подали вино. Я отказалась, но все остальные его приняли. В то время как мужчины умудрялись пить в меру, леди Леффенмор трижды наполнила свой бокал, прежде чем подали десерт.

Раскрасневшаяся, с остекленевшими глазами, она посмотрела на меня поверх своего пудинга и спросила:

– Даже если ты та, за кого себя выдаешь, что даёт тебе право на трон? Ты же девочка. Уродливая, брошенная, проклятая девушка.

За тихим смешком дяди последовал мягкий выговор.

– Франка, – осадил он. – Она моя гостья.

– Она пытается занять твой трон, – настаивала леди Леффенмор. – И твою корону.

Я больше не могла держать язык за зубами. Не поможет и вежливость по отношению к этим ужасным людям.

– Трон, на котором сидит Тирн, не принадлежит ему. И когда совет решит, что я та, за кого себя выдаю, Тирн может сохранить свою никчемную корону. У меня есть своя собственная.

За столом воцарилась тишина. Я чувствовала, как взгляды моих собратьев по обеду обжигают мою кожу, но я сосредоточилась на Тирне.

Его голос прорезал воздух.

– Посмотрим, что решит совет, Тессана, насчёт тебя и твоей короны, – прежде чем я успела что-либо возразить, дядя продолжил. – Я думаю, что на сегодня у тебя было достаточно волнений, племянница. У тебя усталый вид, – он повернулся в кресле и приказал. – Креншоу, отведи мою гостью в её комнату.

В дверях появился Креншоу. С коротким реверансом, который забрал всё моё мужество, я покинула трапезу, не оглядываясь.

Когда мы подошли к моей комнате, я, наконец, набралась смелости заговорить.

– Креншоу, сегодня за ужином я познакомилась с генералом моего дяди.

Он взглянул на меня через плечо.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я предполагала, что вы его генерал.

Я уловила его усмешку, прежде чем он снова посмотрел вперёд.

– Я Начальник Стражи.

– Ах.

Он остановился у моей двери.

– Король полностью доверяет мне.

– Я не сомневаюсь, что это правда.

– Опять же, к чему вы клоните?

Я переступила порог своей комнаты и повернулась к нему лицом.

– Я просто пытаюсь понять порядок вещей.

Он наклонился вперёд, угрожающе исказив черты лица.

– Будь осторожна, девочка. Ты не приспособлена для дворцовых интриг. Мне бы очень не хотелось, чтобы с тобой что-то случилось, если ты попытаешься это сделать.

Я вызывающе вздёрнула подбородок.

– Меня не интересуют дворцовые интриги. Меня интересует трон, который принадлежит мне.

Его губы растянулись в высокомерной улыбке.

– Это одно и то же.

Не говоря больше ни слова, я закрыла дверь и прижалась к ней спиной. Я не могла отдышаться, и у меня кружилась голова от всего, что произошло сегодня вечером. Креншоу был прав.

Я не была готова к этому.

ГЛАВА 25

Прошло уже две недели.

Дядя больше не приглашал меня на обед. Я не видела и не слышала никого, кроме Матильды, с первой ночи нашего приезда.

Дни ползли так медленно, что я думала, что умру от сочетания нервозности и скуки. По крайней мере, в храме у меня были ежедневные дела, уроки и люди, за которыми можно было наблюдать.

Здесь же у меня была только Шикса. К этому времени она превратилась в изящную маленькую леди. Её шерсть блестела так же ярко, как и всегда, но она становилась всё более свирепой, и её всё труднее было держать в секрете.

Матильда заверила меня, что Оливер выдавал себя за соравальского слугу, и все в Элизии оставили его в покое. Мне показалось ироничным, что мой монах из Хеприна мог свободно бродить по дворцу, в то время как я была заключена в этой комнате в качестве пленницы. Но, по крайней мере, мне не нужно было беспокоиться о нём.

Корона была у Тейлона, но он ни разу не зашёл ко мне, чтобы навестить или сообщить о моём положении. Вся информация поступала через Матильду, которая услышала её из вторых уст от слуг Элизии, которые, в свою очередь, получали её, подслушивая. Не было никакого способа узнать, правда ли то, что, в конце концов, доходило до меня.

Три дня назад Матильда ворвалась в комнату и объявила, что суд откладывается на несколько месяцев, потому что у короля Барстуса свиной грипп. Весь день я сидела, размышляя о том, как переживу месяцы заключения в этой комнате.

Но к вечеру она вернулась и сказала, что нет, у короля Барстуса не было свиного гриппа, только жаль, что его не было у горничной, с которой он столкнулся во время своего последнего визита.

Я покраснела от щёк до пальцев ног.

Когда я больше не могла терпеть ни секунды дольше, я спросила о Тейлоне. Матильда сказала, что его всё ещё нет в замке. И что он отсутствовал в течение всего нашего пребывания здесь. Его персонал и королевская гвардия остались, но у самого Тейлона были срочные дела, которые требовали его немедленного присутствия.

Шикса, свернувшись калачиком у меня на коленях, лениво похрапывала, когда в комнату ворвалась Матильда, дико размахивая руками.

– Они здесь! – взвизгнула она. – Они приехали!

Я вскочила на ноги, готовая схватить меч, который держала под рукой.

– Кто? Кто здесь?

Она подбежала ко мне и двумя руками надавила мне на плечи, пока я снова не села. Я попыталась встать, но она оказалась удивительно сильной.

– Сядьте! – приказала она. – Они здесь! А что, если они захотят увидеть вас сейчас? И вы так выглядите? Я не могу допустить, чтобы вы были в таком виде, если вы собираетесь покинуть комнату!

– В каком виде?

Я посмотрела на ночную рубашку, которую так и не потрудилась снять. Однако я пообещала себе принять сегодня ванну, просто до этого ещё не дошло. Но я причесалась этим утром.

Или это было вчера?

– Ой!

Я попыталась вырваться из рук Матильды, но она крепко держала меня, запутавшись щёткой в моих невозможных волосах.

– Ваши волосы похожи на лисье гнездо. А теперь сядьте, чтобы я могла привести вас в приличный вид для королей и королев.

– Они здесь? – ахнула я.

Она хмыкнула.

– Именно это я и пыталась вам сказать!

Я старалась сидеть спокойно, но была слишком взволнована.

– Ты их видела? – спросила я, затаив дыхание. Моё сердце понеслось галопом, когда я поняла, что момент, которого я в равной степени боялась и ожидала, наступил. Наконец-то я смогу предстать перед советом и всё объяснить. И они могли бы, наконец, решить мою судьбу.

Какой бы она ни была.

Мой желудок скрутило, и я подумала, что меня может стошнить. Дядя обещал наказать меня, если я пропущу Конандру. Горе терзало моё сердце каждый раз, когда я вспоминала его жестокость по отношению ко мне.

Я попыталась представить себя на его месте. Если бы я была той, кто правил, потеряв всех, кого любила, а затем кто-то, кого я считала мёртвым, внезапно появился бы на моём пороге.

Разве я не была бы скептиком? Разве я не питала бы недоброжелательности к человеку, пытающемуся забрать единственное, что у меня осталось от моей умершей семьи?

Но в моём дяде было нечто большее, чем осторожный скептицизм. Инстинкт подсказывал мне – он верит, что я та, за кого себя выдаю.

Не сомнения заставили его так себя вести. Это была жадность к трону, который он занимал, и Короне Девяти.

Матильда провела щёткой по моим медным локонам, и я чуть не выругалась на неё.

– Я их не видела, – сказала она. – Я только подслушала, как один из лакеев спешил сообщить герольду, что в городе видели экипажи.

– Сколько экипажей? Они все здесь?

– Не могу сказать. Но я в этом сомневаюсь. Пусть даже все восемь из них уже в пути, они не могли прибыть все разом. Разве нет?

Я закрыла глаза и попыталась воскресить те небольшие знания, полученные в детстве.

– Не думаю, – сказала я. – Сораваль, Теновия и Барстус ближе всего. Затем Каша, Арамор и Ворестра. Хеприн и Блэкторн находятся дальше всех. Это займёт у них, по крайней мере, ещё три дня. В зависимости от темпа их путешествия, вероятно, дольше.

Моё сердце колотилось от открывающихся перспектив. У меня оставалась всего неделя до того, как начнётся Конандра.

Что тогда? Поверят ли они мне? Неужели они тоже примут меня за призрак моей матери?

Это напомнило мне кое-что.

– Матильда, ты слышала, что в этом замке водятся привидения?

Её руки замерли в моих волосах.

– Да, я слышала об этом. Но где вы слышали такую чушь?

– Охранники, – бесстыдно призналась я. – Они подумали, что я пытаюсь сбежать, когда Шикса на днях опрокинула чайный сервиз. Я сказала им, что это призрак, и они мне поверили. Тебе не кажется странным, что королевские гвардейцы верят в привидения? И не просто верят, а по-настоящему боятся?

– Об этом я ничего не знаю. Я сомневаюсь, что они боялись, скорее всего, им не терпелось позвать горничную, вот и всё.

Я развернулась, прерывая её работу.

– Матильда, они сбежали. Я не знаю, как ещё это описать. Я предложила призраку развлечь меня, и они втроём практически выбежали из комнаты.

Она щёлкнула пальцами, и я повернулась, чтобы она могла закончить свою работу.

– Я слышала, как они говорили о происходящем в замке. Есть комнаты, в которых, по их мнению, обитают привидения, и они избегают их, когда могут. Я слышала, как они говорили о том, что нечто перемещает столы, стулья, свечи и тому подобное, но обычно они больше раздражены, чем напуганы. Это странно. Я никогда не видела, чтобы слуги так заботились о призраках. В Соравале король Хьюго поднял бы нас всех на смех за то, что мы поверили в эту языческую чушь.

– Язычество? Что ты имеешь в виду?

В религии Света не верили в призраков или духов. Я знала это. Когда тело умирало, если человек был хорошим, его душа становилась частью Света. Плохой душе суждено было стать частью Тьмы или Денамона. С течением времени солнце становилось всё ярче и ярче, вбирая в себя множество добрых душ. А Денамон всё темнее и темнее. Монахи верили, что идёт нескончаемая битва во имя победы одной из сторон. Они верили, что в начале времен не было ничего, кроме тьмы, но люди заставляли Свет расти до тех пор, пока день в основном не стал светлым, и лишь небольшая его часть была отдана тьме.

Матильда понизила голос и склонилась над своей работой.

– Да, призраки для язычников. Они верят, что душа, у которой всё ещё есть дело в царстве живых, будет бестелесно блуждать, пока это дело не будет решено. Они верят, что душа имеет право отомстить за свою смерть или вернуть долг, прежде чем она пересечёт завесу.

– Нерешенные дела?

– Они верят, что душа обладает силой, которой нет у тела. Например, она может двигать вазы, если хочет привлечь внимание горничной. Или опрокинуть чайный сервиз в припадке ярости. Призраки так же реальны для язычников, как вы и я. Хотя они могут оставаться невидимыми для обычных глаз, язычники верят, что беспокойные духи контролируют всю магию, оставшуюся в этом царстве.

– Это просто смешно.

Я вспомнила всё, что моя мать когда-либо рассказывала мне о языческой религии. Она ни разу не упомянула о призраках и духах. Она говорила о магии, но никогда не думала, что последняя всё ещё существует. О магии говорили в прошедшем времени ещё до того, как появились мир и Мраморная стена. Если она и говорила что-нибудь об этом, то только для того, чтобы проиллюстрировать историю или рассказать легенду о герое.

– Я встречала язычников и раньше, – заявила я, – но никогда не слышала, чтобы они говорили о магии так, будто всё ещё могут ею владеть.

– Ну, тогда, может быть, вы не встречали настоящего язычника, – рассмеялась она. – Я сама встречала только пару, но они верили в оба вида магии.

У меня возникла идея, но я хотела услышать её объяснения. Тайна внезапно оказалась в моих руках, и я не могла жадно не зачерпнуть ключи к разгадке.

– Оба вида? Что ты хочешь этим сказать?

– Ох, милая. Видите ли, теперь я не верю, что вы когда-либо встречали язычника. Вы говорите это только для того, чтобы вытянуть из меня ответы.

– Матильда! Я встречала язычника. Однажды я была очень близка с язычником. Но я никогда не слышала об этом. Пожалуйста, объясни. Иначе мне придётся сбежать из этой комнаты и самой найти язычника.

– Драконья кровь, дитя. Успокойтесь.

Она закончила мои волосы взмахом руки и слегка подтолкнула меня, чтобы я могла посмотреть сама. Когда я медленно подошла к зеркалу, она глубоко вздохнула.

– Хорошо, но не говорите никому, что это я вам всё рассказала.

Я улыбнулась ей.

– Не скажу. Клянусь в этом. Я не скажу ни одной живой душе. Или призраку.

Она отмахнулась от моей неудачной шутки взмахом руки.

– Есть белая магия, хорошая. Это то, что приносится добрыми духами. А ещё есть тёмная магия, некоторые называют её чёрной. И это то, что, как говорят, используют злые духи. На самом деле, говорят, что религия Света возникла именно из этой идеи. Вы знаете, что языческие верования намного старше, чем Братства. Некоторые считают, что Братства украли идею Света и Тьмы у язычников, а затем объявили вне закона все другие практики, которые они не могли объяснить.

Я посмотрела на себя в зеркало, благоговея перед работой Матильды. Мои волосы были катастрофой всего несколько минут назад, но теперь я выглядела как настоящая леди. Коса начиналась у меня на макушке и спускалась сбоку, перекинутая через плечо. Она каким-то образом связала мои волосы воедино, и сплетённые вместе, они казались похожими на локоны.

Возможно, она обладала белой магией.

Я поиграла с концом косы и встретилась с ней взглядом в зеркале.

– Ты твёрдо веришь в Свет?

Её голова качнулась вверх и вниз, и она, не колеблясь, сказала:

– Да, конечно. Я очень предана Свету. Я провожу каждое новолуние в храме и делаю свои подношения в нужные дни.

Я повернулась к ней лицом, чувствуя, что это ещё не всё.

– Но…?

Она посмотрела на меня, потом на свои руки, потом в окно.

– Но я родом из сельской деревни в Соравале, недалеко от Великих Скал Бинаша. Вы слышали о них? – я покачала головой. Она не казалась удивлённой. – Там, на скалах, есть реликвии: старые, грубые памятники тех времен, когда язычники свободно поклонялись своим богам. Когда мы отправлялись в храм, чтобы оставить свои подношения, там также лежали подношения языческим богам. Однажды мальчик примерно моего возраста упал со скалы. Отец нашёл его со сломанными ногами и сломанной спиной. Они ждали, когда он умрёт, проводили бдение и всё такое. Я пошла с матерью в храм, чтобы помолиться за него, предложить всё, что мы могли, от его имени. И когда мы проходили мимо статуй, я увидела там его мать, преклонившую колени перед языческими богами и молящуюся изо всех сил, что у неё были. Я никогда не забуду этого зрелища, потому что она плакала так громко, что, казалось, сотрясала звёзды. Но самое странное…