Текст книги "Последний настоящий дракон (ЛП)"

Автор книги: Рэйчел Аарон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Черный Размах отвел взгляд и глубоко вдохнул.

– Ты просишь больше, чем знаешь, – прошептал он. – Я считаю, что твой план почти точно обречен на провал, но, если честно, я уже не уверен, что переживаю. Мне надоело смотреть, как мои подопечные глупо повторяют одни и те же ошибки. Если бы долг, вложенный в меня твоими предками, не толкал меня спасти их любой ценой, я сразу помог бы тебе. Я бы предпочел, чтобы драконы умерли тут, благородно защищая свой дом, чем убежали в другое измерение, где они еще десять тысяч лет бессмысленно убивали бы друг друга. Но я сдерживался не только из-за долга. Есть еще это.

Он прижал ладонь к груди над местом, где горел огонь дракона, когда они были в облике людей.

– Мой огонь все еще можешь обжигать Левиафана, потому что он никогда не был моим. Я – конструкт. Магическое творение, не живое существо, так что я не могу создавать свой огонь. Я выживаю на магии, которую твои предки вдохнули в меня перед тем, как открыли портал в этот мир. Этот объединенный огонь позволял мне существовать вечно. Но, если я потрачу его для создания прохода в Левиафана, магия, которую я сожгу, будет потеряна навеки, и оставшегося может не хватить, чтобы я функционировал.

Джулиус отпрянул на шаг.

– То есть, ты умрешь?

– Зависит от того, сколько использовать, – Черный Размах пожал плечами. – Если я использую все, то да, я пропаду. Но даже если я потрачу долю, оставшегося не хватит, чтобы я продолжал свои обязанности стража будущего, и, хоть я хочу тебе помочь, я не могу принести такую жертву. Я могу изгибать правила, если нужно ради общего блага, как я сделал с тобой и Брогомиром, но я не могу бросить свой долг полностью. Каждый пророк в какой-то момент пытается продать будущее. Если я не смогу их остановить, не важно, спасем ли мы мир сегодня, ведь рано или поздно наши пророки добьют его.

– Ты этого не знаешь, – сказал Джулиус. – Мы всегда можем уничтожить себя, но это цена выбора. Мы должны выбирать правильно. Я понимаю, почему мои предки создали тебя. Они хотел, чтобы кто-то не позволил нам повторить их ошибки. Но, отдав наше будущее в твои руки, они забрал ответственность за это у нас, и это плохо. Чтобы драконы повзрослели, как вид, нельзя принимать решения за нас. Наше будущее должно быть нашей проблемой, и мы должны его защищать, а не ты.

Черный Размах уставился на него в ужасе.

– Ты хочешь, чтобы я бросил вас, – сказал он. – Бросил цель, для которой был создан!

– Я хочу, чтобы ты поверил, что мы о себе позаботимся, – сказал Джулиус. – Ты много хорошего сказал обо мне, но, если честно, я просто убедил драконов, что они могли сделать то, что уже хотели. Я не заставлял Цилиня выбирать счастье с Челси вместо страданий в его империи вечность. Он уже отчаянно хотел сделать это. Я только убедил его рискнуть. Все, чего ты хотел от драконов, уже есть в нас. Наша культура говорит нам властвовать и быть жестокими, а не наша природа. В мире много хороших драконов. Я тот, кто смог показать свои краски и выжить.

– Из-за Брогомира, – сказал Черный Размах. – Если драконы так хороши, как ты говоришь, почему потребовался величайший пророк, который веками обеспечивал твое выживание?

– Потому что нам приходится бороться с нашими стереотипами, – яростно сказал Джулиус. – С уязвимыми драконами, как ты всегда нас зовёшь! Если хочешь, чтобы драконы стали лучше, начни с этого. Настоящая проблема не то, что пророки продают будущее, а то, что они чувствуют, что это – единственный выход. Они лучше столкнутся с тобой, их смертью, чем будут идти на компромисс, работать вместе ил делать то, что нам с рождения называли слабым и глупым. Эту ошибку нельзя повторять! Не ее, – он указал на голубку Боба. – Амелия тоже это знала, потому привязала себя к этому измерению. Она пыталась купить нам шанс жить долго, миновать стадию мании величия. Такой прогресс ты должен спасать, не меня. Я – один дракон, но это измерение и то, чего мы уже достигли, объединившись, пытаясь спасти его, лучшее, что могло случиться, чтобы изменить культуру драконов. Наше лучшее будущее уже тут! Мне просто нужно, чтобы ты помог мне убедиться, что это не закончится раньше, чем может начаться.

Черный Размах вздохнул.

– И ты имеешь в виду, что я должен выжечь дыру в Левиафане для тебя?

– Только если ты сможешь сделать это, не умирая, – быстро сказал Джулиус. – Я верю во все, что сказал, но это догадки. То, что я готов рискнуть своей жизнью, не значит, что я хочу сжечь всех ради последнего шанса. Что бы ни случилось, наш вид все еще был сегодня вместе. Это большой шаг в верном направлении, который можно перенести в любой мир. Не дай тому, что мы начали сегодня, умереть, и я думаю, что у тебя будет лучшее будущее, как бы это ни закончилось. Так что, если ты поможешь мне, я буду это ценить, но если это будет стоить тебе многого, эвакуируй как можно больше драконов. Я найду другой способ войти.

Когда он закончил, Черный Размах выглядел почти яростно. Не этого хотел Джулиус. Он пытался звучать логично, но, когда он открыл рот, чтобы извиниться, если сказал что-то не так, конструкт засмеялся.

– Если бы я не знал лучше, решил бы, что Брогомир дал тебе текст, – сказал Черный Размах, качая головой. – Ты – дракон другого цвета, Джулиус Хартстрайкер. Для меня будет честью озарить тебе путь в Левиафана.

– Серьезно? – поразился Джулиус. – Ты уверен, что это тебя не убьет?

– Даже не знаю, – спокойно сказал Черный Размах, посмотрев на Левиафана. – Нужно много огня, чтобы прожечь панцирь, который враг построил из магии Алгонквин, еще больше – чтобы не дать Безымянному Концу поглотить тебя сразу же внутри. Я не знаю, хватит ли моего, но я знаю, что только я могу. Со смертью Трех Сестер не осталось достаточно старых драконов, чтобы создать огонь, который мог бы бросить вызов такой силе. Но я – Дракон, Видящий Вечность, один из двух величайших созданий нашего старого мира! Внутри меня горит огонь всех древних лидеров кланов, включая твоего деда, Кетцалькоатля. Он был самым мудрым из вех драконов, и ты очень его напоминаешь. Я верю, что он гордился бы, узнав, что его огонь поможет тебе сейчас.

– Но…

– Решение принято, – сказал конструкт. – И у нас осталось мало времени. Отойди. Я сделаю проход.

Слова едва вылетели из его рта, и Черный Размах стал меняться, его тело человека растаяло, как когда он угрожал Бобу. Но в этот раз изменилась не только рука, из теней появился целый дракон. Больше всех, кого видел Джулиус.

– Ого, – он отшатнулся.

Он долгое время знал, что Дракон, Видящий Вечность был большим. Он видел его брата. Несмотря на собранные Амелией кланы, Дракон, Видящий Начало все еще был самым большим драконом, которого Джулиус видел. Так было до этого. Джулиус не знал, начинали конструкты неравными или десять тысяч лет, которые Дракон, Видящий Начало не давав измерению рухнуть, уменьшили его, но, хоть белый конструкт прошлого был огромным, он не мог сравниться с появившимся драконом.

Дракон, Видящий Вечность, был длинным, как его имя. Как у его близнеца, его чешуя напоминала камень, а не что-то органическое, и каждая чешуйка была отмечена символом на древнем магическом языке драконов, которые еще могли читать только эксперты, как Свена. Но, где Дракон, Видящий Начало, был белым, Дракон, Видящий Вечность, был черным, как пустота, его змеиное тело было таким большим, что Джулиус не видел Левиафана за ним. Он пытался понять, как что-то такое большое могло быть живым, когда Марси подбежала и схватила его за шею.

– Ох, – сказала она, прижимая Призрака к груди, забираясь на спину Джулиуса. – Это будет эпично!

– Надеюсь, это пройдет быстро, – Амелия держалась за руку Боба, когда они подошли. – Не знаю, смотрел ли ты во время этого просвещающего разговора, Джулиус, но все стало напоминать апокалипсис.

Это звучало мрачно.

– Идем только мы? – спросил Джулиус, глядя на Марси на его спине.

– Да, – сказал Боб. – Пошли бы многие, включая меня, но должны идти только вы. Вы пойдете к Алгонквин как Мерлин-человек, дракон и Смертный Дух. Это уже сочетание ее наименее любимого. Не будем ухудшать.

– Я хотела пойти, – буркнула Амелия. – Когда еще я побывала бы внутри Безымянного Конца? Но Боб убедил меня, что Смертный Дух, который еще и дракон, был бы слишком, так что я передумал.

– Хорошо, Амелия, – сказала Марси. – Я расскажу тебе, как там.

– Запоминай все, – попросила дух-дракон. – Если мы выживем, мне понадобится полный отчет.

Марси пообещала и пригнулась на спине Джулиуса. Призрак прятался под ее руками.

– Готова.

– Я готов, – сказал Джулиус, посмотрел на огромного дракона, парящего над ними. – Но что делать? Просто взлететь?

– Не знаю, – признался Боб. – Многое может пойти не так, и нам приходится выбирать наименее худшее. Что бы ты ни выбрал, уверен, все будет хорошо.

Джулиус сглотнул.

– Это звучит в не стиле пророка.

– Да, – согласился Боб. – Но я уверен, ведь это ты, – он посмотрел на Джулиуса, его зеленые глаза были удивительно серьезными. – Ты знал меня не так долго, но я знал тебя почти всю жизнь. Я смотрел, как разворачиваются эти несколько месяцев, миллион раз, со всеми потенциальными исходами, даже трагичными, ты всегда был лучшим. Это все, чего я могу просить от моей главной фигуры, и потому я верю в тебя. Я знаю тебя, Джулиус. Мне не нужно видеть будущее, чтобы знать, что если есть малейший шанс, что это сработает, ты его найдешь. Если нет, мы все умрем, и я не узнаю, что ошибся. Это называется оптимизмом.

Джулиус назвал бы это безумием, но он не успел это сказать, Боб уже отошел.

– Пора идти, – сказал он, поднимая Клык Мага. – Удачи!

Пророк отпрянул и взмахнул мечом, как битой. Плоская сторона меча ударила Джулиуса по животу, подбросила меньшего дракона высоко в воздух, и огромный конструкт над ними глубоко вдохнул. Магия была теперь такой густой, Джулиус ощущал, как его перья закручивались от растущего жара. Когда стало казаться, что воздух взорвется, конструкт будущего открыл пасть, чтобы выпустить пламя, такое большое и яркое, что оно озарило небо белизной.

Джулиус застыл, чуть не упал с неба. Огонь Черного Размаха был красивее всего, что он видел. Огонь пылал, но в этом жаре было больше красок, чем он знал, включая зеленый цвет Кетцалькоатля. Если бы он не был в опасности растаять, он бы наблюдал вечность, но красивый залп опасного огня уже улетал, как комета, врезался в черное брюхо Безымянного Конца.

– СЕЙЧАС, ХАРТСТРАЙКЕР, – взревел Дракон, Видящий Вечность, огонь стекал из его рта. – ИДИ С ОГНЕМ СЕЙЧАС!

Джулиус послушался, сжал крылья, чтобы защитить Марси, устремился в гейзер огня, как стрела. Зрение побелело, Джулиус закрыл глаза, уверенный, что они вот-вот сгорят. Ничто не могло выжить в таком горячем огне, но магия не поглотила его. Она подняла его и понесла его тело, как лист в ручье, к Левиафану и сквозь тающую стену черной густой магии в глубокую тьму.

Глава 14

После хаоса боя и безумного прыжка в калейдоскоп огня Черного Размаха внезапная неподвижность внутри Левиафана ощущалась так, словно кто-то выткнул пробку из мира. Они влетели в дыру, и она тут же закрылась, оставив Джулиуса тяжело дышать во тьме. Хоть ничего не болело, он не ощущал тело, ничего не видел.

– Марси! – безумно позвал он, ощупывая тьму. – Марси!

– Я тут, – сказала Марси удивительно близко. – Но я тебя не вижу.

– И я тебя, – голос Джулиуса был растерянным и будто бестелесным. Черный Размах сказал, что его огонь защитит их и внутри, но он не видел…

Свет расцвел вокруг него, заставив его вздрогнуть. Странная густая тьма таяла на его теле, и стало видно теплое сияние, которое исходило из-под его перьев. Оно достигло Марси через миг, открыв ее лицо, а потом ее тело, медленно расплетая тьму, свет его огня отгонял мрак. Изменение было медленным, но покрыло их обоих, окружило их пузырем теплого сияния, которое ощущалось старым и хрупким. Мягкое сияние не выглядело как разноцветный огонь снаружи, но пахло Черным Размахом, и когда огонь затрещал на коже Джулиуса, зазвучал его голос:

У вас мало времени, – прошептал огонь Черного Размаха. – Я дал, сколько осмелился, но, хоть он еще не полностью тут, Безымянный Конец ест быстро. Он съест и меня, если вы не поспешит.

– Тогда нужно шевелиться, – Джулиус посмотрел на стену жидкой тьмы за кругом мерцающей защиты Черного Размаха. – Есть идеи, где начать?

Марси беспомощно пожала плечами, а Черный Размах молчал. Джулиус не знал, говорил он с конструктом, или эти слова были переданы ему огнем. Казалось, теперь они были одни, хоть и не ясно, где именно.

Внутри Левиафана было пусто, как Джулиус еще не ощущал. Даже с огнем Черного Размаха, озаряющим пространство вокруг них, Джулиус не знал бы, был ли тут пол, если бы его ноги не стояли на нем. Не было текстуры, температуры или других ощущений. Было просто… ничего. Он даже не ощущал больше запаха магии, и без этого тело дракона ощущалось тяжелее обычного. Еще немного, и ему придётся принять облик человека, хотел он того или нет. Еще одна причина поспешить закончить это. Но, когда Джулиус начал размышлять, как тут двигаться, его нос уловил слабый запах озерной воды.

Он вскинул голову так быстро, что Марси вздрогнула.

– Я чую ее, – он глубоко вдохнул. – Туда.

Он робко шагнул в сторону запаха, прижав ногу к пустоте под ними. Но, хоть ощущений не было – ни движения, ни твердости, ни даже давления его веса – он не упал в черноту, что уже радовало.

– По чему мы идем? – спросила Марси, топнув ногой по тьме. – Кишки Левиафана?

– Кто знает? – сказал Джулиус. – Мы внутри Безымянного Конца. Физика тут может даже не работать.

– Если так, почему мы тратим время на осторожность? – Марси прыгнула на место между его крыльев. – Давай полетим!

Полет, когда ничего не было видно, был ужасной идеей. Технически, весь этот путь был ужасной идеей. Джулиус не видел смысла осторожничать, он раскрыл крылья, оттолкнулся когтями от странной пустоты.

Это было одно из самых странных ощущений в жизни Джулиуса. Полет в пустоте имел меньше смысла, чем ходьба по ней, но, хоть он не ощущал ветра под перьями, как и движения крыльев, он двигался быстрее. Может, это было в его голове, потому что без отметок на земле он не мог судить о расстоянии и скорости. Но в полете он хотя бы что-то делал, так что Джулиус продолжал, хлопал крыльями изо всех сил, следуя за запахом воды, как гончая во тьме.

На это ушла вечность. После боя Джулиус понимал, каким огромным был Левиафан. Он летел на максимальной скорости несколько минут, но запах не становился ближе. Он начинал переживать, что все это было в его голове, и они не двигались, когда он заметил искру света вдали.

Сияние было слабым, как далекая звезда. Если бы все не было черным, Джулиус пропустил бы это. Они приближались, и он понял, что точка не сияла. Просто это была не тьма – маленький грязный круг зелено-коричневой воды, не шире крышки люка. Лужа даже не пошла рябью, когда он опустился рядом, и запах озерной воды рядом был лишь немного сильнее, чем до этого. Он опустил нос к поверхности, чтобы убедиться, что за этим запахом двигался, когда ладонь женщины вылетела из воды и схватила его за нос.

Джулиус отпрянул, чуть не сбросив Марси, стараясь не попасться, но он зря переживал. В отличие от других встреч с Алгонквин, ладонь была слабой, как грязная вода, откуда она вылезла. Она рассыпалась, едва он отпрянул, рухнула в лужу с утомленным плеском, который исказился в мокрое слово:

– Уходите.

– Нет, – Джулиус опустился у края пруда, чтобы Марси могла слезть. – Мы вытерпели много проблем, чтобы сюда попасть, и не уйдем, не поговорив с тобой.

Учитывая окончательность их ситуации, Джулиус ожидал, что Алгонквин скажет им сидеть тут до их смерти. К его удивлению, водная ладонь появилась, за ней рука, а потом и тело. Алгонквин вытащила себя из лужи, ее зеркальное лицо все еще умудрялось хмуриться, отражая его лицо.

– Пришел молить о пощаде, дракон? – прошептал она, когда-то ревущий голос стал тихим, как весенний дождь. – Боюсь, ты опоздал. Это конец. Я победила.

– Победила? – закричала Марси, шагнув вперед с Призраком в руках. – Ты скормила нас Безымянному Концу! Это не ты победила. Это все проиграли!

– Типичный человек, – сказала Алгонквин. – Не понимает до конца. Не ошибись, это будет твой конец, не наш.

– Если ты в это веришь, ты бредишь, – сказала Марси, лицо было яростным. – Я была в Море Магии, Алгонквин. Твой монстр готов съесть не только драконов и людей.

– Но не навсегда, – дух подняла гордо водную голову. – Мы с Концом заключили сделку. Я даю ему себя, всю магию, всех живых существ и остальной мир до коренной породы, а он пообещал оставить землю, когда уйдет. Долгое время там будет голый камень, но жизнь вернется. Новые духи поднимутся с пустой земли, и мир возродится, – ее мутная вода изогнулась в подобии улыбки. – Новый мир, чистый мир. Мир без вас.

Марси сжала дрожащие кулаки, но слова Алгонквин дали Джулиусу надежду. Он знал, что она не разрушит мир полностью. Это шло против всего, что он слышал о ней, и ее слов. Она мечтала вернуться в то время, когда были только Духи Земли. С этой перспективы принести себя в жертву Левиафана, чтобы он съел их мир до ядра, имело искаженный смысл. Духи были вечными. Пока земля существовала в какой-то форме, он всегда поднимутся. Они могли ждать вечно, пока все восстановится, без людей и драконов им никто не будет мешать. Алгонквин видела себя как мученицу, обменивающую свою жизнь ради лучшего будущего для всех. Была лишь одна проблема.

– Ты веришь, что он остановится?

Алгонквин повернула голову к нему.

– Ты не имеешь права спрашивать меня, червь! – закричала она, грязная вода кипела. – Из-за тебя и людей мне пришлось это сделать!

– Мы не заставляли тебя, – спокойно сказал Джулиус. – Ты сама выбрала сделку с Левиафаном. Но разве у тебя есть подтверждение, что он остановится, где и сказал? Он – Безымянный Конец. Это не оставляет места для компромисса.

Алгонквин склонила голову, искажая отражение лица Джулиуса, по лицу шла рябь.

– Я тебя помню. Ты – маленький Хартстрайкер с Земли Восстановления. Ты много говорил.

– Это я, – сказал Джулиус. – Но это нужно обсудить. Ты рискуешь всем в мире, надеясь на силу вне измерения, чье существование направлено на проведение того, что он пообещал не делать. Он может съесть это измерение, когда закончит с тобой, и ты даже не узнаешь. Как ты можешь ему доверять?

– Хороший вопрос от дракона, – холодно сказала дух. – Твой вид не имеет концепта веры или обязательств. Но ты прав. Ему нельзя доверять, но и всем вам тоже. Я лучше рискну с ним, чем поверю в людей и их Смертных Духов. Безымянный Конец хотя бы честен в своем желании разрушать.

Она повернулась к Марси и Призраку, говоря это, ее лицо отражало, искажая, их растущий гнев.

– Как ты все это перекрутила? – закричала Марси, сжимая своего духа. – Как можно доверять существу, которое ест измерения, вместо своих товарищей-духов? Он – чужая сила, не мы! Магия, которую я использую, и которая создаёт Призрака, не отличается от магии в твоих озерах. Мы – одно и то же. Почему ты это не видишь?

– Потому что это не так! – закричала Алгонквин, поднимаясь в ярости. – Я – земля! Вы – зараза, вышедшая из-под контроля, и штука, которую ты зовешь духом, – она махнула на Призрака с силой, грязная вода с ее пальцев попала на его белую шерсть, – просто сила, которую ты отдала своим неуправляемым эмоциям! Если бы я ничего не делала, мой вид страдал бы из-за твоего, был бы использован, как вы использовали нашу землю, пока мы спали, – она махнула на Марси, указала пальцем, обвиняя, на лицо мага. – Вы толкнули меня к этому! Это все ваша вина!

Она так дрожала, когда закончила, что ее лицо уже не могло отражать. Джулиус почти видел двухголового монстра из гнева и страха, поглощающего то, что осталось от когда-то великой Хозяйки Озер, на его глазах. Но, хоть она была величайшим врагом его вида все время тут, он ощущал к ней теперь только жалость.

– Это не ты, Алгонквин.

– Умолкни! – зарычала она. – Ты хуже всех! Другие – рак, но они хотя бы ошибка этого мира. Ты – паразит. Чужак, питающийся нашей силой. Ты не имеешь права быть тут!

– Но я тут, – твердо сказал Джулиус. – Все мы тут, Алгонквин, ведь это теперь мир. Уверен, ты думала, что все было раем, когда твои духи были единственными, но то время прошло. Даже если твой план работает, и Безымянный Конец остановится, где обещал, твоя «победа» будет пустым камнем. То, что поднимется из пепла, не будет миром, который ты знала. Это будет что-то другое, новая земля с силами, отчаянно пытающимися выжить на горелых крошках когда-то красивого мира. Это ты оставляешь для будущего. Это ты зовешь победой.

– Думаешь, я этого хотела? – взревела Алгонквин, плеснув холодную воду на его перья, поднимаясь над ним. – Моим планом было понизить магию до уровня, при котором не появятся Смертные Духи! Я бы сделала это, если бы не они! – она метнула холодную воду в Марси и Призрака, они отпрянули. – Они испортили мой рай. Я не хотела этого, но оставалось только это!

– Это не означает, что нужно было это использовать! – Джулиус поднялся на задние лапы, чтобы посмотреть ей в лицо. – То, что ты не можешь вернуться к тому, как было, не означает, что ты должна уничтожать то, что есть сейчас. Ничто не мешает нам сделать новый рай, кроме тебя. Если ты перестанешь ненавидеть нас на миг и послушаешь, мы могли бы…

– С чего мне слушать? – осведомилась она. – Что драконы сделали для этого мира, кроме как забирали? Что люди сделали, кроме как портил землю и наполняли ее монстрами? – ее вода открылась, как клыки. – Я имею полное право ненавидеть вас!

– Но к чему это тебя привело? – спросила Марси.

Мутная вода дернулась.

– Что, прости?

– Никто не спорит, что люди навредили, – Марси прижала сияющего кота к своей груди. – Мы творили ужасное, и ты не зря злишься, но ненависть не исправляет проблему. Я была в первом ряду во всех твоих планах остановить Смертных Духов, и ни разу не тебе от этого не стало лучше, как и тому, что для тебя дорого. Я был готова работать с тобой на Земле Восстановления, но ты даже не послушала компромисс. Ты пыталась использовать Призрака и меня силой, и когда это не сработало, ты скормила своих дорогих Духов Земли в измельчитель, чтобы тебе хватило магии поднять СЗД как рабыню Мирона, чтобы он был первым Мерлином.

Ее лицо стало яростным.

– Ты знаешь, сколько хорошего можно было сделать такой силой? И как всем было бы лучше, если бы ты использовала свою магию, чтобы встретить в мире новорожденного и растерянного Смертного Духа СЗД, а не топтала ее? СЗД оказалась чудесной! Она могла бы стать прекрасным союзником, если бы ты не обходилась с ней, как с бойцовской собакой, но ты так делала. Ты так ненавидела нас, что даже не думала попробовать что-то другое, и теперь ты делаешь это снова. Ты снова и снова выбирала быть злодейкой, а теперь ты на стороне с этим монстром против своего мира! Твои Духи Земли, ради которых, по твоим словам, ты это делал, так боялись того, что ты сделала, что по своей воле отдали мне магию, чтобы я попыталась это остановить!

Алгонквин отпрянула.

– Изгнание, – прошептала она. – Это была их магия?

– Это была магия всех, – сказала Марси. – Земля, Звери, Смертные – все они вызвались, потому что до смерти боялись того, что ты делала! Но, хоть мое изгнание провалилось, я рада, что попробовала, потому что я доказала то, что все время говорила.

– Что я – враг? – горько сказала Алгонквин.

Марси покачала головой.

– Что мы все одинаковые, – она посмотрела на Призрака в своих руках. – Ты всегда говорила о Смертных Духах, как о чужаках, тех, кто вторгся, отдельных от других духов, но они не такие. Сосуд Призрака вырезан людьми, а не геологией, но он защищает забытых мертвых, как ты защищаешь свои воды и рыбу. Если нужно больше доказательств, посмотри на Ворона. Он понял давно, что линии между видами духов – бред, и он использовал знания, чтобы стать чем-то большим.

– Не говори имя того предателя! – прорычала Алгонквин, ее водная голова повернулась, она разглядывала тьму вокруг них. – Где он? Прячется в тенях, ждет момента, чтобы вылететь и сказать что-то драматичное?

– Его тут нет, – мрачно сказала Марси. – Он отдал свою магию, как и все, чтобы попытаться изгнать тебя, пока ты не уничтожила все. Он еще не поднялся снова. Может, и не поднимется, если ничего не изменить.

Впервые с их прибытия Алгонквин выглядела печально, мутная вода обрушилась. А потом она снова собрала себя.

– Это не важно, – сказала она. – Ворон всегда был против меня.

– Ты была против себя, – сказала Марси. – Ворон всегда пытался тебя спасти.

– Он был дураком, – рявкнула Алгонквин. – Но это не важно, – она опустилась в грязную лужу. – Критикуй меня, сколько хочешь, смертная, но это слишком поздно. Этому миру уже конец.

– Нет! – закричал Джулиус, хватаясь за воду когтями. – Потому мы так рисковали, чтобы попасть сюда! Мы еще живы, как и ты. Ты еще не мертва, Алгонквин! Еще есть время передумать.

Лужа воды фыркнула.

– И что сделать? Присоединиться к вам? Забыть, как я страдала, принять тех, кто ненавидят меня так же сильно, как и я их?

– Это ты сделала нас врагами, – сказал Призрак, его холодный голос был жутко мягким, он спрыгнул с рук Марси. – СЗД и я не родились с ненавистью к тебе. Ты научила нас ненавидеть тебя своими поступками. Ты убила сотни тысяч людей, чей гнев пробудил меня. Ты поработила город, который построила. Это твои грехи, Алгонквин. Не наши.

– Твой вид научил мой бояться, – рявкнула дух воды. – Вы были вне контроля, и ваши Мерлины подавили магию, потому что не могли с вами справиться. Где плата за те грехи, кот?

– Это несправедливо, – возразила Марси. – Ты не можешь винить Призрака за то, что Смертные Духи сделали до засухи, как не можешь винить меня за то, что маги делали за тысячу лет до моего рождения.

– Так мне их игнорировать? Ничего не делать? – она указала на Пустого Ветра. – Его вид растоптал мой, превратил мир в ад. Ты ожидаешь, что я забуду этого, потому что он забыл? Он бессмертный, как я! Пустой Ветер дул тогда, как сейчас, но, в отличие от Смертных Духов, я не проснулась несведущей. Я сделала выводы из прошлого, чтобы действовать в настоящем, пока это не разрушило мое будущее!

Марси ответила чем-то резким, но Джулиус уже не слушал. Ему не нужно было. Аргументы могли отличаться, но гнев в их голосах был тем же, какой он слышал всю жизнь. Марси и духи застряли в том же круге жестокости и мести, об который Джулиус бился, пока не нашел смелость поднять его. Но, хоть это злило, это дало ему надежду, потому что, хоть он был в стороне в деле магии духа, это было проблемой, которую он знал, как свой огонь.

– Это нужно остановить.

Духи и Марси удивленно вздрогнули от его голоса, а потом вода Алгонквин ударила его по лицу, как пощечина.

– Это не твое дело, – прорычала она. – Ты тут не говоришь, дракон.

– Я говорю это, потому что я дракон, – ответил Джулиус, стряхнул воду с перьев. – Я видел, как вредят ненависть и месть всему, что задевают. Посмотри, что они сделали с тобой, – он посмотрел на жалкую грязную лужу. – Ты была Хозяйкой Великих Озер, самым сильным духом в Северной Америке. Теперь ты поместишься в ведре.

Вода задрожала.

– Ты смеешь насмехаться надо мной?

– Я не насмехаюсь, – сказал он. – Я привлекаю твое внимание к результатам твоих действий. Я понимаю, почему ты это сделала. Ты увидела, как твой мир меняется, и ты обвинила людей и Смертных Духов, потому что они были лицом этих изменений, но ты не остановилась и не вспомнила, что и ты продукт изменений. Твои пять озер были одним. До последнего ледникового периода их не было вообще. Источник был другим, но, как Марси уже указала, ты родилась в этом мире, как другой дух. Или дракон.

– Ты не из нашего мира, – рявкнула она.

– Но я родился тут, – сказал Джулиус. – Как и моя мать и другие живые драконы. Три Сестры, которых ты убила, были последними драконами, рожденными в нашем старом мире. Остальные были созданы тут, как люди и звери. Теперь Амелия привязала нашу магию к этому измерению, так что мы отсюда, и мы боремся за защиту нашего мира, как ты.

– Это не твой мир, – прогудела Алгонквин, указывая на Призрака и Марси. – И не их мир. Это мой мир!

– И через пару минут это будет ничей мир, – прорычал Джулиус. – Ты не понимаешь? Ты была так увлечена борьбой за то, что ты якобы потеряла, что не видишь, что теряешь сейчас!

– Я ничего не теряю, – сказала Алгонквин, ударяя водой по тьме. – Это моя выбранная победа! Я бы лучше умерла одна, чем жила в мире, где мною правят Смертные Духи, где наглеют люди, где все портят драконы!

– Но в том и дело! – закричал Джулиус. – Ты так убеждена, что это изменение – твой враг, что забыла, что ты тоже можешь измениться. Все может! Если тебе не нравится, как растет дерево, ты не сжигаешь его! Ты помогаешь ему – подстригаешь, направляешь веревками, пересаживаешь. Будущее похоже на это. Как сказал Призрак, Смертные Духи не стали сразу тебя ненавидеть Ты научила их этому, потому что только ты вела себя так, словно можем существовать только мы или ты. Но хорошие новости в том, что ты можешь передумать.

– Невозможно, – прорычал Призрак. – Она никогда не изменится. Ее ненависть слишком глубока.

– Все может измениться, – сказал Джулиус. – Два месяца назад я думал, что мой клан всегда будет гнездом гадюк, но днем я видел, как все Хартстрайкеры бились бок о бок с кланами, с которыми мы воевали веками, – он повернулся к Алгонквин. – Если упрямые старые драконы могут измениться, чтобы выжить, ты тоже можешь. Ты же вода! Ты меняешься, так меняйся сейчас. Пусть старые обиды пройдут. Смотри вперед, а не назад. Если ты не можешь жить в этом мире, то работай с нами, чтобы построить то, в каком ты можешь жить. Но если ты все сейчас уничтожишь, то все будет кончено для всех, включая озера, которые ты так старалась защитить все это время.

Последняя часть была самой важной. Джулиуса с рождения учили видеть в Алгонквин врага, но даже когда он жил в ее тени в СЗД, он не сомневался в ее верности озерам. Все, что она делала, включая это, было для защиты земли и тех, кто был на ней, и это давало ему надежду. Она приняла много ужасных решений, но любой, кто мог умереть за других, мог быть убежден жить ради них. Даже тот факт, что она держалась за Левиафана шестьдесят лет, а не использовала сразу, было знаком, что Алгонквин не была неумолимым врагом. Она была в отчаянии, загнана в угол, как Эстелла или Челси.

Как он.

Когда Марси умерла, он мог творить ужасы. Творил бы, если бы Челси не остановила его. Когда она схватила его, линия между трагедией и выживанием дошла до одного момента. Одного решения – подстроиться, а не сломаться. Двигаться вперед, не умереть с клыками в горле врага. Это решение нельзя было навязать, потребовать. Можно было о нем попросить, и Джулиус делал это сейчас, с уважением опустив голову перед Алгонквин.