Текст книги "Никола и его друзья"

Автор книги: Рене Госинни

Соавторы: Жан Семпе
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Парад

В квартале нашей школы состоится торжественное открытие памятника. По этому поводу мы будем участвовать в параде.

Так объявил нам сегодня утром директор. Он вошел в класс, и все встали, кроме Клотера, потому что он спал. И его наказали. Клотер очень удивился, когда его разбудили и сказали, чтобы в четверг он явился в школу (в наказание, потому что по четвергам мы не учимся). Он заплакал, и поднялся жуткий шум. По-моему, лучше бы ему дали еще поспать.

– Дорогие дети, – сказал директор, – на торжественную церемонию приедут представители правительства, рота солдат будет нести почетный караул, а ученикам нашей школы предоставляется честь пройти строем перед памятником и отдать дань уважения, возложив цветы к его подножию. Я полагаюсь на вас и надеюсь, что вы будете вести себя как настоящие мужчины.

Потом директор нам объяснил, что старшеклассники начнут репетицию парада прямо сейчас, а после них будем репетировать мы. Значит, у нас не будет грамматики, и мы очень обрадовались. Когда директор ушел, все разом заговорили, но учительница постучала линейкой по столу и продолжила урок арифметики.

Как только прозвенел звонок на грамматику, учительница вывела нас во двор, где уже ждали директор и Бульон. Бульон – наш воспитатель, его так прозвали, потому что он все время говорит: «Посмотрите мне прямо в глаза». А в бульоне есть глазки жира. Но, кажется, я уже это один раз объяснял.

– Вот вы и пришли, – сказал директор. – Мсье Дюбон, я надеюсь, что с ними у вас все получится так же хорошо, как со старшими.

Мсье Дюбон, так директор называет Бульона, сразу заулыбался и сказал, что он был прежде унтер– офицером и что он обучит нас дисциплине и строевому шагу.

– Вот увидите, господин директор, когда я кончу обучение, вы их просто не узнаете, – сказал Бульон.

– Хотелось бы верить, – ответил директор, тяжело вздохнул и ушел.

– Так, – сказал Бульон. – Для строя нужен направляющий. Направляющий стоит по стойке «смирно», а все остальные на него равняются. Направляющим назначается самый высокий. Понятно?

Потом он посмотрел на нас и указал пальцем на Мексана:

– Вот вы будете направляющим. Тогда Эд сказал:

– Ну нет, он не самый высокий. Он только кажется высоким, у него просто ноги длинные. Я все равно выше, чем он.

– Ха-ха-ха, все ты врешь, – сказал Мексан. – Конечно, я выше тебя, даже моя тетя Альберта, она вчера приходила к нам в гости, сказала, что я очень вырос. Я же все время расту!

– Спорим? – спросил Эд.

Мексан согласился, и они встали спина к спине. Но мы так и не узнали, кто выиграл спор, потому что Бульон закричал, чтобы все построились в колонну по трое, неважно, в каком порядке, и на это ушло немало времени. А потом, когда все построились, Бульон встал перед нами, прищурил один глаз и, тыча пальцем, сказал:

– Вот вы – станьте немного левее. Никола, сдвиньтесь вправо, не занимайте лишнего места слева. А вот вы не занимайте лишнего места справа!

Мы здорово посмеялись, когда очередь дошла до Альцеста. Ведь он очень толстый и занимал лишнее место с обеих сторон. Когда Бульон нас построил, он с довольным видом потер руки, повернулся к нам спиной и громко крикнул:

– Взвод! Слушай мою команду…

– Мсье, а что такое дань уважения? – спросил Руфус. – Директор сказал, что мы должны возложить ее к подножию памятника.

– Это букет, – сказал Аньян.

Аньян просто псих. Он думает, что раз он первый ученик и любимчик, то может говорить все, что придет в голову.

– Разговоры в строю! – крикнул Бульон. – Взвод! Слушай мою команду! Вперед…

– Мсье, – закричал Мексан, – Эд становится на цыпочки, чтобы думали, будто он выше меня. Он жульничает!

– Ябеда-корябеда! – сказал Эд и как даст Мек– сану в нос.

А Мексан пнул Эда ногой. Тут мы все столпились вокруг них посмотреть. Эд и Мексан дерутся как бешеные – ведь они самые сильные в классе.

Но тут подскочил Бульон. Он разнял Эда и Мек– сана и велел обоим остаться после уроков.

– Вот тебе и букет! – сказал Мексан.

– Ага, дань заражения, как говорит Аньян, – засмеялся Клотер.

И Бульон велел ему в четверг прийти в школу. Ведь он не знал, что Клотер уже один раз наказан и в этот четверг все равно придет в школу. Бульон провел рукой по лицу и снова нас построил, хотя это было совсем не просто, ведь мы не стоим на месте. После Бульон очень долго смотрел на нас, и мы поняли, что сейчас лучше не баловаться. А потом Бульон попятился на несколько шагов и наткнулся на Жоакима, который в это время подходил сзади.

– Поосторожнее! – сказал Жоаким.

Бульон весь покраснел и закричал:

– Как вы тут оказались?

– Я пошел попить воды, пока Эд и Мексан дерутся. Я думал, что они будут драться долго, – объяснил Жоаким.

И Бульон велел ему остаться после уроков, а сейчас встать в строй.

– Ну-ка, посмотрите мне в глаза, – сказал Бульон. – Первого же, кто сделает хоть одно движение, скажет слово или шевельнется, я исключу из школы! Понятно?

Потом Бульон повернулся, поднял руку и крикнул:

– Взвод! Слушай мою команду! Вперед… Марш!

Бульон выпятил грудь и сделал несколько шагов вперед. А потом он оглянулся и увидел, что мы продолжаем стоять на месте. Тут я подумал, что он совсем сбесился, как мсье Бельдюр, наш сосед, когда папа в прошлое воскресенье облил его через забор из шланга.

– Почему вы не выполнили мою команду? – спросил Бульон.

– Ну вот! – сказал Жоффруа. – Вы же сами не велели нам шевелиться!

Тогда Бульон совсем рассвирепел:

– Ну, я отобью у вас охоту к шуткам! Я вам покажу! Выродки несчастные! Дикари! – закричал он.

Некоторые ребята заплакали. Тут прибежал директор.

– Мсье Дюбон, – сказал директор, – вас было слышно у меня в кабинете. Разве можно так обращаться к маленьким детям? Это вам не армия!

– Армия? – закричал Бульон. – Я был старшим сержантом пехоты. Так вот, пехотинцы – невинные младенцы по сравнению с этой бандой!

И Бульон ушел, размахивая руками, а за ним бежал директор и уговаривал:

– Ну, ну, Дюбон, успокойтесь, мой друг!

Торжественное открытие памятника прошло очень здорово. Только директор почему-то передумал, и мы не участвовали в параде, а сидели на скамейках позади солдат. И еще жаль, что не было Бульона. Он, кажется, уехал на две недели отдохнуть в Ардеш к своим родным.

Бойскауты

Все ребята из нашего класса устроили складчину, чтобы купить подарок учительнице, ведь завтра ее именины. Сначала мы пересчитали деньги. Считал Аньян, он первый в классе по арифметике. Получилось здорово, потому что Жоффруа принес целых пять тысяч старых франков[7]7
  После реформы 1960 г. во Франции введены новые франки. Один новый франк приравнивается к ста старым. (Примеч. перев.).


[Закрыть]. Ему дал их папа, он у него очень богатый и покупает ему все, что Жоффруа захочет.

– У нас пять тысяч двести семь франков, – сказал Аньян. – На эти деньги можно купить очень хороший подарок.

Только вот мы никак не могли придумать, что купить.

– Хорошо бы подарить коробку конфет или много-много булочек с шоколадом, – сказал Альцест, наш толстяк, который все время что-нибудь жует.

Только мы не согласились, потому что если купить что-нибудь вкусное, все захотят попробовать, и учительнице ничего не останется.

– Мой папа купил маме меховое манто, и она была очень довольна, – сказал Жоффруа.

Это предложение показалось нам неплохим, но Жоффруа сказал, что, пожалуй, манто стоило дороже, чем пять тысяч двести семь франков, потому что его мама была ну просто очень довольна.

– Может быть, подарить книгу: – спросил Аньян.

Мы так и покатились со смеху. Ну и псих этот Аньян!

– А если ручку? – предложил Эд.

Тут Клотер даже разозлился. Клотер – последний в классе, и он сказал, что ему будет обидно, если учительница начнет ставить ему плохие отметки ручкой, за которую он заплатил.

– Рядом с моим домом есть магазин подарков, – сказал Руфус. – Там бывают классные вещи! Вот уж где мы точно найдем то, что нам нужно.

Это он здорово придумал, и мы решили после уроков отправиться туда всем классом.

Мы подошли к магазину и начали рассматривать витрину. Чего там только не было! Подарки что надо! Статуэтки, витые салатницы из стекла, всякие графины, вроде того, который стоит у нас дома, только им никогда не пользуются; наборы ножей и вилок и даже настенные часы. Но лучше всего были статуэтки. Например, мсье в трусах, который удерживает двух коней, а они встали на дыбы и изо всех сил вырываются. Или другая – мадемуазель, стреляющая из лука. Лук, правда, без тетивы, но кажется, что она есть. Эта статуэтка хорошо сочеталась с другой – лев как будто волочит задние лапы, а из спины у него торчит стрела. И еще два совсем черных тигра, они как бы вытянулись в прыжке; и еще бойскауты, собачки и слоны. А в магазине был какой-то господин, наверное, хозяин, он очень недоверчиво на нас смотрел.

Когда мы вошли в магазин, этот господин замахал на нас руками:

– А ну-ка уходите поскорее. Здесь вам не место для развлечений.

– Мы сюда пришли не развлекаться, – сказал Альцест, – а купить подарок.

– Для учительницы, – добавил я.

– У нас есть деньги, – сказал Жоффруа.

А Аньян вытащил из кармана пять тысяч двести семь франков и сунул их под нос хозяину. Тогда он сказал:

– Ну хорошо. Только смотрите, ничего не трогайте.

– А это сколько стоит? – спросил Клотер и схватил с прилавка двух коней.

– Осторожно! Поставь на место! Это очень хрупкая вещь! – крикнул хозяин и был совершенно прав, что опасался, ведь Клотер ужасно неловок и вечно все ломает. Клотер обиделся и поставил статуэтку на место. А хозяин успел вовремя подхватить слона, которого Клотер нечаянно задел локтем.

Мы рассматривали все вокруг, а хозяин бегал по магазину и кричал:

– Нет, нет, ничего не трогайте! Это очень хрупкие вещи!

Мне даже стало жалко этого хозяина. Ведь ему приходится постоянно нервничать, раз у него в магазине все очень хрупкое.

А потом хозяин нам сказал, чтобы мы встали все вместе в середине магазина, заложили руки за спину и сказали ему, что мы хотим купить.

– А что вы можете нам продать, только очень хорошее, за пять тысяч двести семь франков? – спросил Жоаким.

Хозяин посмотрел по сторонам и достал из стеклянного шкафчика двух раскрашенных бойскаутов. Они были ну совсем как настоящие. Я еще никогда не видел таких красивых, даже в тире на ярмарке.

– Они стоят пять тысяч франков! – сказал хозяин.

– Это меньше, чем мы собирались потратить, – сказал Аньян. – А мне больше нравятся лошади, – сказал Клотер.

И он уже собрался снова взять с прилавка лошадей, но хозяин успел их перехватить раньше и не выпускал из рук.

– Ну, так что, – сказал он, – берете вы бойскаутов или нет?

Вид у него был сердитый, и мы сказали, что берем. Аньян отдал ему пять тысяч франков, и мы ушли, унося бойскаутов.

На улице мы заспорили, кто возьмет к себе статуэтку до завтра, а потом подарит ее учительнице.

– Конечно, я, – сказал Жоффруа, – ведь больше всех денег дал я.

– А я первый ученик в классе, – сказал Аньян, – поэтому вручать подарок учительнице должен я.

– Ты просто любимчик, – сказал Руфус.

Тогда Аньян разревелся и сказал, что все его обижают. Но у него в руках были бойскауты, он боялся их разбить, поэтому не стал, как обычно, кататься по земле.

Тут Руфус, Эд, Жоффруа и Жоаким начали драться, а я придумал, что надо бросить жребий, чтобы решить, кто отдаст подарок. На это ушло довольно много времени. Две монетки у нас укатились в сточную канаву. А в конце концов выиграл Клотер. Мы все очень забеспокоились, ведь Клотер вечно все ломает, сможет ли он сохранить подарок в целости? Но делать нечего, пришлось отдать бойскаутов Клотеру. А Эд пообещал, что если он их разобьет, то получит в нос прямо тысячу раз. Клотер сказал, что будет очень осторожен, и тихонечко пошел домой, держа подарок обеими руками и высунув язык. А мы накупили на оставшиеся двести пять франков булочек с шоколадом. Поэтому за обедом никому не хотелось есть, и наши родители решили, что мы заболели.

На другой день по дороге в школу мы очень беспокоились и поэтому обрадовались, когда увидели Клотера с бойскаутами в руках.

– Я всю ночь не спал, – сказал он. – Все боялся, чтобы бойскауты не свалились с тумбочки.

На уроке я все время смотрел на Клотера, а он не спускал глаз с подарка – он поставил его под парту. Я ему очень завидовал. Ведь когда Клотер отдаст подарок, учительница обрадуется и поцелует его. А Клотер весь покраснеет, потому что наша учительница, когда она чем-нибудь довольна, бывает очень красивой, почти как моя мама.

– Клотер, что ты прячешь под партой? – спросила учительница.

И с сердитым видом подошла к парте Клотера.

– А ну-ка, – сказала учительница, – давай сюда!

Клотер дал ей подарок. Учительница взглянула на него и сказала:

– Я же вам запретила приносить в школу всякую безвкусицу! Я у тебя отбираю это до конца уроков, и ты будешь наказан!

А. потом, когда мы захотели, чтобы нам вернули деньги, у нас ничего не вышло: Клотер поскользнулся перед самым магазином, и бойскауты разбились.

Рука Клотера

Клотер дома наступил на красный грузовичок, упал и сломал руку. Нам всем было его очень жалко, потому что он наш друг. И потом, я же видел этот грузовичок, он был такой классный, со светящимися фарами. Боюсь, что после того как Клотер на него наступил, его уже не починишь.

Мы пошли навестить Клотера, но его мама нас не впустила. Мы сказали, что мы его друзья и хорошо его знаем. Но мама ответила, что Клотеру нужен покой и что она нас тоже очень хорошо знает.

Поэтому мы жутко обрадовались, когда Клотер сегодня пришел в школу. Одна рука у него была уложена в полотенце, завязанное узлом на шее, как в фильмах, когда какой-нибудь герой ранен. Ведь в кино героя обязательно ранят в руку или в плечо. Актерам, которые играют героев, надо бы это знать и остерегаться. Так как урок начался уже полчаса назад, Клотер стал извиняться перед учительницей. Только вместо того чтобы его отругать, учительница сказала:

– Я очень рада, Клотер, что ты снова с нами. Ты молодец, что не побоялся прийти в школу с рукой в гипсе. Надеюсь, что она уже не болит.

Клотер смотрел на учительницу, широко раскрыв глаза. Ведь он последний ученик в классе и не привык чтобы учительница с ним разговаривала так ласково, а он еще и опоздал на урок. Клотер так и стоял раскрыв рот, а учительница ему сказала:

– Садись на место, дружок.

Когда Клотер уселся, все так и засыпали его вопросами. Мы спрашивали, больно ли ему и почему у него рука такая твердая. Мы были рады, что он пришел. Но учительница строго сказала, чтобы мы оставили нашего товарища в покое и что она не желает, чтобы мы, пользуясь таким предлогом, отвлекались от занятий.

– Ну вот, – сказал Жоффруа, – теперь, значит, уже и с друзьями нельзя поговорить.

Тогда учительница поставила его в угол, а Клотер засмеялся.

– Сейчас мы будем писать диктант, – объявила учительница.

Мы приготовили тетради, и Клотер попытался одной рукой вытащить свою из ранца.

– Давай я тебе помогу, – сказал Жоаким, он сидит рядом с Клотером.

– А тебя никто не просит, – ответил Клотер.

В это время учительница посмотрела на Клотера и сказала:

– Нет, дружок, тебе писать не надо, отдыхай.

Клотер перестал копаться в ранце и сделал грустное лицо, как будто он очень огорчился, что не будет писать диктант. А диктант был ужасно трудный. Там были слова вроде «хризантема» и «двусемядольный», в которых все сделали ошибки. Хорошо написал этот диктант только Аньян, первый ученик класса и любимчик учительницы. Каждый раз, когда встречалось трудное слово, я смотрел на Клотера, а он хихикал.

Потом дали звонок на перемену. Первым вскочил Клотер.

– Может быть, тебе из-за твоей руки лучше не выходить во двор? – спросила учительница.

Лицо Клотера вытянулось и стало таким же, как перед диктантом, только еще более грустным.

– Доктор сказал, что я должен дышать свежим воздухом, а то могут быть серьезные осложнения, – сказал он.

Тогда учительница сказала, что хорошо, но он должен быть очень осторожен. И она отправила его первым, чтобы мы случайно не толкнули его на лестнице. Прежде чем отпустить нас на перемену, учительница надавала нам всяких наставлений. Она сказала, что мы должны вести себя очень осторожно, не играть в грубые игры и всячески оберегать Клотера, чтобы он не ушибся. На это ушло очень много минут. Когда наконец мы вышли во двор, то стали искать Клотера. Оказалось, что он играл в чехарду с ребятами из другого класса. А они там все дураки, мы с ними не дружим.

Мы окружили Клотера и стали его обо всем расспрашивать. Он сразу, конечно, заважничал, что всем так интересно. Мы спросили, сломался ли его красный грузовичок. Он сказал, что да, но зато он получил кучу разных подарков, потому что родители хотели его утешить. Ему подарили парусник, шашки, две машинки, поезд и всякие книги. Но книги он потом обменяет на какие-нибудь игрушки. И еще он сказал, что все стали с ним такими добрыми: доктор каждый раз приносил ему конфеты, папа и мама поставили телевизор в его комнату и кормят всякими вкусными вещами. Как только Клотер упомянул про вкусное, Альцест, который все время что-нибудь жует, вынул из кармана большой кусок шоколада и откусил от него.

– Дашь мне кусочек? – спросил Клотер.

– Нет, – ответил Альцест.

– Но ведь у меня рука! – сказал Клотер.

– Да пошел ты… – ответил Альцест.

Клотеру это совсем не понравилось, и он стал кричать, что все пользуются тем, что у него сломана рука, и он не может постоять за себя, как другие. Он так расшумелся, что прибежал воспитатель.

– Что тут происходит? – спросил воспитатель.

– Он пользуется тем, что у меня сломана рука, – сказал Клотер, тыча пальцем в Альцеста.

Альцест жутко разозлился. Он попытался объяснить, в чем дело, но так как рот у него был набит шоколадом, то понять его было совершенно невозможно.

– И вам не стыдно? – сказал воспитатель Альцесту. – Пользоваться тем, что ваш товарищ физически неполноценен? Идите в угол!

– Что, съел? – сказал Клотер.

– Это что же, – сказал Альцест (он наконец проглотил свой шоколад), – выходит, если он по дурости сломал руку, я теперь должен его кормить?

– Верно, – сказал Жоффруа, – стоит ему слово сказать, и тебя отправят в угол. Прямо надоел со своей рукой!

Воспитатель очень грустно посмотрел на нас и заговорил совсем тихо (так обычно папа объясняет маме, что у него встреча с однополчанами, на которую он просто обязан пойти).

– Вы совершенно бессердечные дети. Я, конечно, понимаю, что вы еще маленькие, но ваше отношение к товарищу меня очень огорчает. – Он замолчал, а потом вдруг крикнул:

– В угол! Все в угол!

Нам пришлось пойти в угол всем, даже Аньяну. С ним это случилось в первый раз, и нам пришлось объяснять ему, куда идти. Не поставили в угол только Клотера. Воспитатель погладил его по голове и спросил, болит ли у него рука. Клотер ответил, что да, еще как. Потом воспитатель пошел разнимать драку, где один старшеклассник толкал другого старшеклассника младшим учеником. Клотер немного посмотрел на нас, похихикал, а потом побежал снова играть в чехарду.

Домой я пришел в плохом настроении. Папа был дома и спросил меня, что случилось. Тогда я закричал:

– Это нечестно! Почему я никогда не ломаю рук? Папа очень удивленно посмотрел на меня, а я надулся и ушел к себе в комнату.

Я ухожу из дома

Я ушел из дома! Я играл в гостиной и вел себя очень хорошо, а потом только из-за того, что я опрокинул пузырек с чернилами на новый ковер, мама очень рассердилась и отругала меня. Тогда я заплакал и сказал, что уйду навсегда и они обо мне еще пожалеют. А мама сказала:

– Ну вот, опять из-за тебя я опоздаю в магазин!

И она ушла.

А я поднялся в свою комнату, чтобы собрать все, что мне может понадобиться, когда я уйду из дома. Я взял ранец и положил в него красную машинку, мне ее подарила тетя Эложи, а еще заводной паровозик и один товарный вагон, остальные вагоны сломались. Еще я взял кусок шоколадки (я ее не доел в полдник) и мою копилку, ведь неизвестно, вдруг мне понадобятся деньги. И я ушел.

Мне повезло, что не было мамы, а то бы она, конечно, не разрешила мне уходить из дома. Как только я вышел на улицу, то сразу побежал. Мама с папой, наверное, очень огорчатся. А я вернусь потом, когда они будут совсем старенькими, как бабушка. И я разбогатею, у меня будут большой самолет, большая машина и собственный ковер, на который я смогу выливать сколько угодно чернил. А они очень обрадуются, когда меня увидят. Я добежал до дома Альцеста. Это мой друг, он очень толстый и все время что-нибудь жует, кажется, я о нем уже рассказывал. Альцест сидел на крыльца своего дома и жевал пряник.

– Куда ты идешь? – спросил Альцест и откусил большой кусок пряника.

Я объяснил, что ушел из дома насовсем, и спросил, не хочет ли он пойти со мной.

– Когда мы вернемся через много-много лет, – сказал я, – мы станем очень богатыми, у нас будут! свои самолеты и машины, а наши мамы и папы так нам обрадуются, что больше никогда не будут нас ругать.

Но Альцест не захотел пойти со мной.

– Ты что, спятил? – сказал он. – У нас сегодня вечером тушеная капуста с сосисками. Нет, я не могу уйти.

Тогда я попрощался с Альцестом, и он свободной рукой помахал мне, а другой – запихнул в рот пряник.

Я повернул за угол и остановился передохнуть. Из-за Альцеста я вспомнил, что проголодался, и догрыз свой кусочек шоколада – надо же было под-; крепиться перед путешествием. Я хотел отправиться; далеко-далеко, туда, где мама с папой не смогут меня найти, например в Китай или в Аркашон, мы там отдыхали в прошлом году. Это очень далеко, там есть море и устрицы.

Только чтобы поехать очень далеко, нужно купить машину или самолет. Я сел на тротуар, разбил копилку и сосчитал, сколько у меня денег. Да, пожалуй, на машину или самолет не хватит. Тогда я зашел в кондитерскую и купил себе очень вкусный шоколадный эклер.

Когда я съел эклер, то решил идти дальше пешком. Конечно, это займет больше времени, но ведь я не собираюсь возвращаться домой или ходить в школу, поэтому времени у меня хватит. Я вспомнил о школе и представил себе, как завтра учительница скажет в классе: «Бедняжка Никола, он ушел совсем-совсем один и так далеко. Но он вернется богатым, у него будут машина и самолет».

И все станут говорить обо мне и беспокоиться за меня. А Альцест еще пожалеет, что не пошел со мной. Вот будет здорово!

Так я шел и думал, но потом начал уставать. И вообще как-то медленно я двигался. Ведь ноги у меня пока короткие, не то что у моего друга Мексана. Жаль, что нельзя у него одолжить ноги на время! И тут я придумал. Можно попросить у кого-нибудь из ребят велосипед. Я как раз проходил мимо дома Клотера. У Клотера классный велик, весь желтый и блестит! Только вот беда, Клотер очень не любит давать свои вещи.

Я нажал на кнопку звонка у двери, и Клотер сам мне открыл.

– Да это Никола! – сказал он. – Ты чего пришел?

– Мне нужен твой велик, – сказал я.

Тогда он захлопнул дверь. Я снова позвонил, а так как Клотер не открывал, я нажал пальцем на кнопку и больше не отпускал. Я услышал, как мама Клотера крикнула:

– Клотер, открой же дверь!

И Клотер открыл дверь, но когда увидел меня, хотел снова ее закрыть. Тогда я сказал:

– Клотер, мне очень нужен твой велик. Я ушел навсегда из дома, и мои папа и мама очень огорчатся. А я вернусь через много лет богатым-пребогатым, и у меня будут машина и самолет.

Клотер ответил, чтобы я приходил к нему, когда вернусь богатым, и он мне продаст свой велосипед. Такое предложение меня не очень устраивало. Но я подумал, что нужно достать денег. Клотер очень любит деньги, и я смогу купить у него велосипед.

Тогда я стал думать, где достать денег. Работать я не мог. И я решил, что надо продать игрушки, которые захватил из дома: машинку тети Эложи и паровозик с одним товарным вагоном, потому что остальные сломались. На той стороне улицы я увидел магазин игрушек. Может быть, там захотят купить машинку и паровозик?

Я вошел в магазин. Там был очень добрый продавец. Он улыбнулся мне и спросил:

– Что ты хочешь купить, дружок, шарики, мячик?

Я ответил, что я совсем ничего не хочу покупать, а хочу продать игрушки. И я открыл ранец и поставил на пол перед прилавком машинку и паровозик. Добрый продавец наклонился через прилавок, посмотрел, очень удивился и сказал:

– Но, дружок, я не покупаю игрушки, я их продаю.

Тогда я спросил, где он берет игрушки, которые продает. Мне это было очень интересно.

– Да нет же, – ответил он, – я их не беру, а покупаю.

– Тогда купите мои, – сказал я.

– Да нет же, – снова сказал продавец, – ты не понял. Я их покупаю. Но не у таких, как ты. Детям я их продаю. А покупаю я игрушки на фабрике. Так что понимаешь, дружок…

Он замолчал на минуту, а потом сказал:

– Когда ты будешь большим, то все поймешь.

Только этот продавец не знал, что когда я вырасту большим, мне не понадобятся деньги, потому что я стану очень богатым и у меня будут машина и самолет. Тогда я заплакал. Продавец как-то растерялся, стал шарить под прилавком, а потом дал мне машинку и сказал, чтобы я шел домой, потому что уже поздно и ему надо закрывать магазин, а такие покупатели, как я, – это очень утомительно, особенно в конце рабочего дня. Я вышел из магазина с паровозиком и двумя машинками. Я был очень доволен. Правда, было уже поздно, начинало темнеть, и на улицах никого не было. Я помчался во весь дух. Когда я прибежал домой, мама отругала меля, что я опоздал к обеду.

Раз так, решено: завтра я уйду из дома насовсем. Папа и мама очень огорчатся, а я вернусь только через много лет. Я разбогатею, и у меня будут машина и самолет!