Текст книги "Новые крестоносцы. ЦРУ и перестройка"
Автор книги: Рэм Красильников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц)
Глава 9. Лэнгли идет напролом
Крепкая хватка нового шефа ЦРУ. – Череда шпионских дел московской резидентуры в 80-х годах. – Питер Богатыр и «Семенов». – Уголовник нанимается в ЦРУ. – Поле битвы – Москва. – Начало эпопеи агента «Сфера». – Приключения трио – советника посольства и двух разведчиков. – Агент американской разведки «Карл» становится «Борисовым». – Контрудар советской контрразведки – задержание заместителя резидента ЦРУ. – «Ролф Даниэл». – Приемы рыцарей плаща и кинжала
Рональд Рейган, устремляясь в крестовый поход против «главного противника», знал, кому поручить руководство делами ЦРУ, – он безоглядно доверял своему верному оруженосцу. Свою знаменитую поговорку «доверяй, но проверяй» американский президент хранил для других. Руководитель президентской кампании, который привел бывшего актера Голливуда в Белый дом, разведчик времен Второй мировой войны, «суперястреб» из ястребиной команды Вашингтона не нуждался в подталкивании и в стимулировании своего ненасытного рвения. Президент Рейган хорошо разбирался в своих подчиненных. В битве с Советским Союзом он дал полную свободу рук своему выдвиженцу, уверенный в его почти патологической ненависти к нашей стране и бульдожьей хватке. Как говорили в то время в США. «с ЦРУ сняли намордник и спустили с цепи».
Одержав легкую победу над своим демократическим противником, республиканец Рейган торопится вступить в драку с «главным противником». Торопится и Кейси, напористости и амбиций ему не занимать, но амуниции, оставшейся со времен службы в Управлении стратегических служб, не хватает, – он лихорадочно осваивает современное разведывательное ремесло. Кейси многому научится у Ричарда Хелмса и Уильяма Колби, с которыми проведет немало часов в беседах на темы работы разведки в современном мире. Их обоих Кейси хорошо знал по службе в УСС во время Второй мировой войны, теперь он догоняет своих бывших коллег. Кейси – способный ученик: умеет учиться, умеет слушать – именно Хелмса и Колби, хорошо владеющих интригами разведки и механизмами тайных операций, тех самых, что должны наносить чувствительный урон противнику.
Назначение Кейси шефом ЦРУ завершило тот крутой виток в американо-советских отношениях, который наметился в самом начале 80-х годов, когда президентом США был так презираемый Рейганом Джимми Картер. Можно сказать, что Рональд Рейган унаследовал в Вашингтоне ту воинственную обстановку, которая существенно облегчила ему объявление крестового похода на Советский Союз.
«Я уже упоминал о военной атмосфере в Вашингтоне, – свидетельствовал в феврале 1980 года известный читателям Джордж Кеннан, бывший посол США в СССР, сам когда-то «ястреб», ставший «голубем». – Со времени окончания Второй мировой войны в Вашингтоне никогда не процветал столь милитаристский дух в разговорах и настроениях. Если бы туда попал какой-нибудь ничего не подозревающий иностранец, он пришел бы к единственному выводу, что исчерпана последняя возможность мирных решений и что начиная с этого момента только оружие, независимо от того, как оно будет использовано, может иметь значение».
Одна за другой в Вашингтоне готовятся директивы о наступлении на Советский Союз: СН Б-32 – о тайных операциях в странах Восточной Европы; СНБ-66 – о мерах по подрыву советской экономики; СНБ-75 – о воздействии на страны социалистической ориентации с целью «фундаментальных изменений их строя». Речь шла о Кубе, Анголе, Мозамбике, Вьетнаме, Лаосе, Камбодже, Никарагуа и других развивающихся странах. Особое внимание – Польше и Афганистану. Это должен быть удар огромной разрушительной силы по Советскому Союзу. Уильяму Кейси, давнему приближенному Рейгана, участнику «большой политики» Вашингтона, известны болевые точки Москвы. Соединенные Штаты должны атаковать своего «главного противника» – в этом директор ЦРУ убежден. Москву необходимо поставить на колени и заставить просить о пощаде. Ну а тем временем надо знать, как и где ударить побольнее.
Новый директор ЦРУ, получивший в руки мощный аппарат разведки для наступления на «главного противника», строит планы новых ударов по Советскому Союзу, по зонам его влияния, болевым точкам. Необходимо раз и навсегда покончить с «главным противником» США – Советским Союзом. «Карфаген должен быть разрушен!»
Коллега Кейси Каспар Уайнбергер – такой же «супер-ястреб», как и сам директор ЦРУ. В министерстве обороны распоряжения президента и директивы СНБ быстро и оперативно перевели на язык военных планов. В «Руководящих указаниях в области обороны», где изложены цели Пентагона, лаконично формулируется главная задача: США должны быть в состоянии вести ядерную войну с Советским Союзом и одержать в ней победу. Для этого нужно в первую очередь усовершенствовать и нарастить запасы ядерного оружия и средства его доставки. Цели в СССР для ядерных ударов необходимо методично фиксировать и уточнять в соответствии с недавно развернутым ЕИОПом. Для выявления и корректировки целей пригодится и фотосъемка с помощью разведывательных спутников, и наблюдения военных разведчиков из состава военных атташатов посольства США в Москве, посодействуют и коллеги из ЦРУ. Поражению ракетами и авиационными бомбами с ядерными зарядами подлежат наряду с объектами военного назначения все крупные и средние города Советского Союза.
Цели нанесения ударов по объектам в европейской части СССР служит также размещение ракет среднего радиуса действия «Першинг-2» и крылатых ракет на территории стран НАТО. Выдвигается Стратегическая оборонная инициатива (СОИ), фактически означающая милитаризацию космоса, подготовку так называемых звездных войн. В рамках СОИ – зловещая идея создания противоспутникового оружия.
Замысел понятен – изменить в пользу США баланс сил, но не только: предполагается втянуть Советский Союз в безудержную гонку вооружений, измотать его.
Подрядчики министерства обороны, ЦРУ, АНБ и других военных и силовых ведомств США могут быть довольны. На корпорации и предприятия ВПК потоком льются правительственные заказы. Дождем таких заказов осыпаны «Дженерал дайнемикс», «Макдоннел—Дуглас», «Рокуэл интернэшнл», «Локхид», «Рейтеон», «Боинг», «Мартин-Мариэтта» и другие: космическая техника для программы СОИ, крылатые ракеты «Томагавк», танки «Абрамс», стратегические бомбардировщики В-1В и самолеты-невидимки «Стелз», военно-транспортные и разведывательные самолеты («Авакс» и прочие), радиоэлектронное оборудование, межконтинентальные ракеты MX и ракеты среднего радиуса действия «Першинг-2», многие другие виды вооружений и специальная разведывательная техника. Скоро мы увидим ее в действии: на стационарные орбиты Земли выведут разведывательные спутники системы «Марисат», над Советским Союзом станут летать космические аппараты радиоэлектронной разведки «Феррет», ЦРУ и АНБ запустят на территорию нашей страны шпионскую лабораторию, замаскированную под железнодорожный контейнер с цветочными горшками. Увидим и кое-что другое и поразимся изобретательности умельцев, которые поставят на службу военной машине и разведывательным службам человеческий разум, достижения научно-технической революции.
Военная мощь США, полагают в Вашингтоне, сыграет свою роль в противостоянии с Советским Союзом, и разведывательным службам придется основательно поработать. Кредо Уильяма Кейси: тайные специальные операции, организация очагов сопротивления. США потребуется еще несколько Афганистанов. В кризисных ситуациях эти методы могут оказаться более результативными, чем снаряды и спутники. Для деятельности разведки подготовлена благодатная почва, определявшаяся общим уровнем конфронтации между США и СССР, общей стратегической линией американского руководства.
В 70—80-е годы ЦРУ за счет мощных и целенаправленных усилий по вербовке советских людей и в самом Советском Союзе, и за рубежом (в основном) удалось создать агентурную сеть в ведомствах и учреждениях нашей страны, представлявших первостепенный интерес для американской разведки, приобрести агентов, в частности в Министерстве иностранных дел, Министерстве обороны, на некоторых объектах оборонной промышленности, в учреждениях науки. Объектом проникновения стали и органы КГБ – разведка и контрразведка. С некоторыми из завербованных шпионов (о них уже упоминалось) осуществляли конспиративную связь разведчики посольской резидентуры ЦРУ в Москве, получая от них важную информацию.
Заняв директорский кабинет на седьмом этаже здания Лэнгли, Уильям Кейси немедленно протрубил сигнал к атаке на Советский Союз. Московской резидентуре – развернуть активную деятельность по вербовке советских граждан в ключевых ведомствах и учреждениях «главного противника», создать мощную агентурную сеть разведки в Советском Союзе, в том числе за счет удвоенных усилий ЦРУ за рубежами СССР. Столица «главного противника» – эпицентр схватки.
Москва важна для Вашингтона вовсе не потому, что территория страны сжата для иностранных дипломатов, а поездки иностранцев в разрешенные районы обставлены жесткими ограничениями властей. Москва – административный центр огромного государства, нависающего своей мощью на другую супердержаву мира. Москва – сердце страны, и Вашингтон должен чувствовать его биение.
На территории такого мегаполиса, как Москва, можно в конце концов избавиться от назойливого внимания КГБ. Дня этого существует немало способов и хитрых трюков. Разведчики резидентуры с удовольствием пользуются всеми приемами, которым их обучают в школе ЦРУ, и очень довольны, когда хитрости удаются.
Не все районы Москвы удобны и равнозначны для разведывательных операций, которые осуществляет посольская резидентура. Центральная часть города, территория внутри Садового кольца, американскую разведку не интересует: любоваться расположенными там достопримечательностями нет ни желания, ни времени, а для профессиональной работы – просто опасно. Так же опасно подбирать места для операций в промышленных зонах, вблизи от официальных учреждений, у военных объектов, отделений милиции. Предмет внимания американцев поэтому – парковые и лесопарковые зоны, малолюдные улицы и скверы на окраинах города, «спальные районы» столицы.
На гигантском городском поле и разворачивались сражения тайной войны ЦРУ и советской контрразведки в 80-е годы, когда в Лэнгли восседал Уильям Кейси.
Разведку и контрразведку, конечно же, невозможно ставить в одинаковое положение. На стороне разведки всегда фактор внезапности для тех, кто держит оборону. Разведка сама определяет, каким оружием действовать, кто им владеет и в какое время нанести разящий удар. Московская резидентура ЦРУ умеет пользоваться этими преимуществами. У контрразведки нет таких выгод – у нее сто дорог, которыми может идти противник; как обороняющаяся сторона она вынуждена иметь дело с многими неизвестными, но ее преимущество в том, что дома и стены помогают.
Нападающая сторона понимала это преимущество контрразведки. Авторитет КГБ был в ЦРУ очень высок, как остается и авторитет российских контрразведывательных органов. В Лэнгли, конечно, знали и чувствовали на себе «жесткость» контрразведывательного режима, исключительно сложные условия деятельности разведки в нашей стране. Отсюда повышенное внимание к оперативной обстановке, нацеленность на добывание информации о работе органов контрразведки, тщательное изучение особенностей города, выбор районов и сроков проведения операций. «Особые условия» работы компенсировались высоким материальным содержанием и другими льготами разведчикам ЦРУ. В ЦРУ и в московской резидентуре сложились особые стратегия и тактика разведывательной работы: суть сводилась к тому, чтобы «всегда на шаг опережать КГБ, менять методы и формы».
Крестовый поход против «главного противника» разворачивался все шире. По команде шефа Лэнгли заработали с удивительной энергией все службы разведывательного сообщества, размещенные в дипломатических представительствах США в Москве и Ленинграде. Широкие масштабы принимала визуальная разведка, осуществляемая военными атташатами. С большой нагрузкой работали расположенные в посольстве подразделения радиоэлектронной разведки АНБ. Активизировались дипломаты из специальной группы по правам человека, занимающейся сбором разнообразной политической информации, что называется, на грани фола.
В центре всей кипучей деятельности американских спецслужб – посольская резидентура ЦРУ. В отличие от других подразделений спецслужб в посольстве она действует методами агентурной работы, а также с помощью специальных технических средств. Поставлена задача усилить привлечение к шпионскому сотрудничеству «инициативников», обеспечить надежную связь с агентами, завербованными за рубежом, более активно использовать «глубокие прикрытия», шире применять маскировочные средства. Московской резидентуре активно помогает подрезидентура ЦРУ – оперативная группа американской разведки в генеральном консульстве США в Ленинграде. Она подчинена резиденту ЦРУ в Москве, но пользовалась известной автономностью, поддерживая связь непосредственно с Лэнгли.
Советской контрразведке уже в ближайшее время пришлось убедиться в нешуточном размахе усилий Лэнгли и его нового директора.
Год 1981-й, вошедший в историю противостояния ЦРУ и КГБ как год памятного «десятилетия шпионажа», стартовал под знаком вдохновения, приданного американской разведке широкой поддержкой нового президента, готового предоставить ей все условия и возможности действовать без помех и ограничений. Постепенно стерлись из памяти горестные неудачи с Поповым и Пеньковским, забывались траурные последствия провалов агентов ЦРУ (дипломата Огородника, шпионского дуэта Капоян—Григорян, бывшего военнослужащего ракетчика Калинина), повлекших захват с поличным разведчиков московской резидентуры Лэнжэлли. Марты Питерсон, Келли. Но все это в прошлом, в 60—70-х годах. Новый руководитель Лэнгли, устремленный вперед, не думал об осечках и провалах – он торопился осуществить свои планы ударов по «главному противнику».
Московская резидентура и Лэнгли воодушевлены успехом с Адольфом Толкачевым – агентом «Сферой»: это настоящий дар судьбы, ниспосланный небом. Можно похвалить руководителя резидентуры Гарднера Хаттавэя – сумел убедить осторожного адмирала Тернера в пользе контакта с «инициативником». Агент «Сфера» стал поставщиком ценнейшей информации.
Пример с агентом «Сферой» оказался заразительным. В Москву для установления контакта и вербовки сотрудника одного из московских научно-исследовательских институтов, занимавшегося лазером, направляется под прикрытием новой посольской должности сотрудник ЦРУ Питер Богатыр. В Лэнгли уверены: вербовка «Семенова» (назовем его этим условным именем) будет нетрудной: его подруга, эмигрировавшая в США, сообщила в ЦРУ, что ее друг не прочь воссоединиться с ней. ЦРУ щедро оплатило эту ценную информацию и получило от подруги «Семенова» рекомендательное письмо. От женщины, польстившейся на гонорар и желание воссоединиться с другом, американская разведка узнала, что «Семенов» – секретоноситель в интересующей ее области. Усилия ЦРУ в Москве связаны с известным риском – ведь информация непроверенная; но игра стоит свеч. А критерии интереса могут меняться, и советской контрразведке скоро предстоит в этом убедиться.
И вот снабженный письмом и сувенирами Питер Богатыр связывается с «Семеновым» по телефону. Тот соглашается на встречу с Богатыром, у которого «приятные вести» о его подруге, уехавшей за океан. Свидание в городе состоялось. Питер Богатыр пока осторожен, как и резидентура: применяются тщательные меры проверки, на маршруте следования на встречу выделяются места, где разведчик должен убедиться, нет ли слежки контрразведки. Богатыр (он по-прежнему «американский турист») уговаривает «Семенова» на новое свидание: ведь тому, наверное, захочется переслать что-нибудь своей подруге в США. Семенов не возражает, и Питер вручает ему заготовленный в резидентуре хитроумный план – в нем указаны даты, точное время и места встреч, вызов – условным телефонным звонком.
Питер Богатыр уверен в успехе – он не сомневается в желании «Семенова» уехать в США. Для решающего свидания резидентура намечает еще более хитроумную комбинацию: Богатыр повезет свою жену в Хельсинки, чтобы показать ее врачам – это необходимо, так как она собирается стать матерью. Поездка в Финляндию дипломатов посольства практикуется по разным причинам регулярно. Но ключевой момент плана не в этом. Богатыр вернется в Москву на день раньше срока, объявленного им при отъезде. КГБ, конечно, узнает о его отъезде в Финляндию, но его возвращение для контрразведки неожиданно. Московская резидентура не знает, что «Семенов» рассказал контрразведчикам о действиях Питера Богатыра, которые сначала вызывали у него недоумение, переросшее позже в сомнение и, наконец, в стойкое подозрение.
В контрразведке быстро определили, кто такой этот «американский турист». Заманчиво предоставить событиям развиваться, чтобы выявить цели и устремления американской разведки. Однако нельзя допустить попадания к американцам секретных материалов, а без них в ЦРУ быстро поймут, что «Семенов» ведет двойную игру, и прекратят с ним контакт. В советской контрразведке хорошо знали, какими критериями руководствуются в ЦРУ при вербовке агентов. Главный – доступ к важной секретной информации, только это может оправдать большой риск поддержания связи с агентом на территории Советского Союза.
Задержание с поличным прочно вошло в разряд довольно рутинных событий в дуэли КГБ и ЦРУ, стало обычным для советской контрразведки. Да и в ЦРУ будущих разведчиков усердно тренируют на случай захвата их контрразведкой на операциях. Им обещают, что достойное поведение в этой чрезвычайной обстановке не повлечет за собой никакой ответственности и может даже привести к награждению. Блажен, кто верует, Питер Богатыр за провал операции такового не получил. Возможно, ему припомнили слишком большое доверие к рекомендации подруги «Семенова», которую он допрашивал в Вашингтоне.
Хочу заступиться за Питера Богатыра: в приемной КГБ СССР, куда его доставили после задержания, он вел себя так, как велела инструкция: отказывался разговаривать, не пил предложенной воды и только бросал злые взгляды на изъятые у него материалы ЦРУ, которые намеревался вручить «Семенову», – вот они, лежат на столе. По-видимому, не возникло сомнений и у прибывшего в приемную КГБ по вызову МИДа СССР сотрудника посольства США. Ему надлежало опознать личность задержанного разведчика и забрать его с собой, если он признает в нем американского дипломата. Вот тогда Питер Богатыр и дал выход нервной энергии – сорвал злость на прибывшем дипломате.
Сегодня, когда прошло более двадцати лет со времени этого эпизода тайной схватки советской контрразведки с Лэнгли, пора назвать некоторых действующих лиц и с нашей стороны. Это А. В. Ионов, начальник Фрунзенского райотдела УКГБ Москвы; Е. П. Карабанов, из управления КГБ по Москве и Московской области; руководитель УКГБ В. И. Алидин. Понятно и участие в этой контрразведывательной операции первого отдела Второго главного управления КГБ СССР.
В 80-х годах показатель задержаний с поличным разведчиков ЦРУ в Советском Союзе выше предыдущего – за весь период противоборства разведки и контрразведки наших стран. Эту неприятную процедуру пришлось испытать разведчикам московской резидентуры Томасу; Осборну, Стомбау, Сайтсу, Селлерсу. Она затронула и Ленинград: задержаны с поличным разведчик оперативной группы ЦРУ в генконсульстве США Аугустенборг и его жена, участница агентурной операции. А начал серию таких провалов американской разведки в 80-х годах Питер Богатыр, от которого оперативная удача отвернулась в момент почти полного триумфа.
Теме захвата с поличным и выдворения сотрудников ЦРУ из страны пребывания посвящает целый пассаж в «Искусстве разведки» один из первых руководителей ЦРУ, ветеран УСС Аллен Даллес. Вот выдержка из него: «Сегодня, когда вы читаете, что какое-то лицо выдворено из страны Советского блока, это зачастую либо полностью спорное обвинение, либо результат провокации». А. Даллес пытается обелить некоторых сотрудников посольской резидентуры ЦРУ в Москве, замешанных в шпионских контактах с американскими агентами Поповым и Пеньковским (к тому же еще и агентом СИС). Г-н Даллес хитрит, но понять его нетрудно: ведь Попов и Пеньковский разоблачены советской контрразведкой как раз в то время, когда он сам руководил ЦРУ. Не настолько наивен Даллес, чтобы полагать, что агентурные операции резидентуры ЦРУ в Москве останутся вне контроля нашей контрразведки, а американские разведчики-агентуристы застрахованы от провалов и неизбежных в таких случаях разоблачений и выдворений. Кстати, сам Даллес приводит в названной книге в качестве примера необходимых действий ФБР ввод контрразведкой в разработку шпионской группы иностранного государства своего агента, которому поручалось в составе этой группы действовать против собственной страны. Налицо, таким образом, типичный «двойной стандарт» – отказ нам в применении острых форм борьбы с агентурной разведкой ЦРУ.
Последующие руководители ЦРУ, кажется, поняли нелепость обвинений контрразведки нашей страны в совершении «провокаций», когда разведчики резидентуры в Москве задерживались на встречах с агентами американской разведки.
Парадоксально, но факт: организуя и всячески поддерживая шумные акции в отдельных странах мира по изгнанию советских дипломатов, ЦРУ не заинтересовано в том, чтобы подобные кампании организовывались в самих США. Оно опасалось ответных мер, которые затронули бы посольскую резидентуру в Москве, а в этом случае выдворения из Советского Союза американских разведчиков оказывались бы чувствительными для американской разведки.
Лихая ковбойская атака на «Семенова» кое в чем походила на историю вербовки американской разведкой работника завода во Львове Альберта Георгиевича Петрова. В этой истории также действует «наводка», полученная ЦРУ от эмигранта – некого Израилевского, уехавшего из Советского Союза в Израиль, а затем оказавшегося в США. Израилевским; пользовавшимся во Львове репутацией картежного шулера, руководили сугубо меркантильные мотивы – он продавал ЦРУ живой товар поштучно. Петров – часть этого товара. Израилевский заверял покупателей его информации из ЦРУ, что перед отъездом из СССР подговорил охочего до легкой жизни Петрова уехать в США, но право на это заработать сотрудничеством с ЦРУ.
В Лэнгли плохо представляли себе разведывательные возможности львовского «иниииативника». Однако то обстоятельство, что он работал на оборонном заводе, заинтересовало американскую разведку. Еще одно привлекало ЦРУ: Львов – «закрытый город», доступ туда иностранцам запрещен. Привлечение Петрова к шпионскому бизнесу становилось поэтому довольно соблазнительным. Московская резидентура взялась за работу. Дело Петрова поручили разведчику-агентуристу резидентуры Чарлзу Ливену. Однако разведчику не удалось развернуться, и контакт резидентуры с Петровым не состоялся. Шпионская карьера нового агента сорвалась, едва начавшись. Американская разведка потеряла агента, но ей удалось на этот раз избежать потерь в личном составе резидентуры. Некоторые потери все же были: в руки советской контрразведки попали задания ЦРУ агенту по сбору информации об оборонном заводе, где он работал; инструкции разведки, в том числе наставления, как принимать передачи радиоцентра разведки в Франкфурте-на-Майне; заранее заготовленные письма бытового содержания; подставные адреса ЦРУ в США; тайнопись, с помощью которой шпиону предлагалось наносить на них текст посылаемой информации.
Карьера Чарлза Ливена в Советском Союзе на этом не закончилась, ему еще дали поработать в Москве некоторое время, а затем проводили в западноберлинскую резидентуру ЦРУ.
Год 1981-й принес еще одну неприятность посольской резидентуре: советской контрразведкой арестован тридцатилетний Евгений Капустин; у него богатая воровская биография, и он польстился на легкую наживу, – по всей вероятности, надеялся, что американская разведка оценит его за одно желание служить ей. Он не ошибся – ЦРУ действительно приняло его предложение о шпионском сотрудничестве. У Капустина при аресте обнаружены задания ЦРУ, шифры, инструкции по организации приема кодированных передач радиоцентра в Франкфурте-на-Майне, пачка писем «туристов» на подставные адреса ЦРУ в США. Весь этот набор, тщательно упакованный в целлофановый пакет, помещен в грязную рукавицу, конспиративно заложенную 17 ноября 1981 года у телефонной будки. С величайшими предосторожностями рукавицу запрятал за будкой сотрудник резидентуры Боуман, который в посольстве значился гражданским помощником атташе по вопросам обороны (мы уже познакомились с этим прикрытием разведчиков ЦРУ). Капустину предложили изъять рукавицу в тот же день.
Странная эта шпионская история; конечно, можно допустить, что в ЦРУ не знали об уголовном прошлом Капустина, о судимостях, но ведь и его разведывательные возможности оставались для американцев загадкой. Не совсем понятно и другое: ведь у Лэнгли уже есть агент «Сфера» и еще несколько ценных для ЦРУ агентов. Остается предположить, что американская разведка в то время гналась за массовыми вербовками людей в Советском Союзе, рассчитывая выяснить в последующем, пригодятся ли они для каких-либо целей. Голод на агентов надо утолять любой ценой – и сил и средств в Лэнгли не жалели, тут уж не до узаконенных критериев ценности агентов.
Расчеты на то, что удастся приспособить Капустина для деятельности в качестве агента, сорвала советская контрразведка. Резидентуре «повезло» – Боуман не пострадал, его роль в деле разоблаченного агента американской разведки в то время оставалась для широкой общественности нераскрытой, теперь об этом можно сказать. Ну а мог ли человек с уголовными задатками оказаться полезным для Лэнгли, разобрались ли бы в московской резидентуре со способностями приобретенного агента – эти вопросы уже не имеют существенного значения. Размер гонорара Капустину определялся бы соответственно отработанным усилиям и доступу к секретной информации. По-видимому, такое положение в оценке кандидатов на вербовку и агентов сохраняется и в настоящее время, с той разницей, что ныне уже немало лиц в нашей стране связаны с организованной преступностью или с коррумпированными чиновниками государственного аппарата. К сожалению, находятся люди, готовые соблазниться шпионским гонораром и торговать известными им секретами. Новый стиль жизни, порожденный рыночной экономикой, культом денег и собственности, культом криминала, в изобилии порождает и этот вид бизнеса.
Неудачное начало года не обескуражило главного разведчика США, – у Кейси изрядный запас прочности в Вашингтоне. Его главный покровитель, президент Соединенных Штатов Рональд Рейган, убежден: Уильям Кейси на посту директора ЦРУ справится с порученной ему задачей сокрушения «империи зла». Ему поможет в этом упорство и эдакая лихость, столь знакомая и приятная Рейгану. Президент полностью поддерживает директора ЦРУ. Многоопытный политик и актер, он знает, как подбодрить разведчиков, нацелить их на новые свершения. Рейган и вице-президент Джордж Буш, побывавший на посту руководителя разведки, хорошо представляют могучую силу тайных разведывательных акций. Ну а Кейси знает: без неудач не обойтись; он осведомлен о неудачах и потерях резидентуры ЦРУ в Москве в 1981 году, но не сокрушается – случайные эпизоды, издержки в работе неизбежны, у каждого агента свой, отведенный ему судьбой срок. Резидентура в Москве хорошо работает с наиболее ценным источником ЦРУ в Советском Союзе – агентом «Сферой». Его информация радует Кейси – действительно драгоценность из драгоценностей.
Так или иначе новые планы и замыслы подавляли разочарование, сулили радужные надежды. Американская разведка шла напролом. Срочно нужна разведывательная информация: что предпринимает СССР во внешней и внутренней политике, каково положение в его вооруженных силах, разрабатывает ли новые виды вооружений, как выдерживает навязанные ему бешеные темпы военного противостояния, каково положение в советском руководстве, сколько времени продержится Брежнев и кто придет ему на смену. Ответы на эти вопросы способны дать только агенты, имеющие доступ к соответствующей информации, – те, кого удавалось завербовать «русским группам» в резидентурах ЦРУ в разных странах, и те, кого посчастливится привлечь к сотрудничеству московской резидентуре.
После разгрома романтиков-диссидентов, думает шеф Лэнгли, начали проклевываться ростки оппозиции власти. ЦРУ, пожалуй, не нужно вмешиваться, пусть этим займутся посол и старшие дипломаты. Надо почаще приглашать в Спасо-хаус тех, кто намерен расшатывать режим и заодно сообщать полезную информацию, внимательно отслеживать их поездки за границу.
Вторая сторона этой нешуточной проблемы – противодействие противника. Как обойти преграды, которые ставит КГБ? Для Кейси очевидно: во-первых, усилить вербовочную работу советских граждан за пределами СССР, тем более что несколько размываются ограничения на выезд за границу; во-вторых, расширить атаку на советские спецслужбы – разведку и контрразведку; в-третьих, должна использоваться любая возможность, любая ниточка в самом Советском Союзе. А это прежде всего «инициативники»: Кейси уверен, что сотрудничество с ЦРУ – мечта многих. Конечно, необходимо тщательно проверять каждого, кто предлагает свои услуги: будет ли он поставщиком нужной информации, не является ли подставой[13]13
Профессиональный термин спецслужб, обозначающий агента разведки или контрразведки, которого пытаются внедрить к противнику. Чаще всего используются прием инициативного общения агента спецслужб, его положение, информация, которую он выдает, чтобы заинтересовать собой.
[Закрыть] советской контрразведки. В то же время «инициативники» дают ЦРУ серьезное преимущество – не требуется применять трудоемких и дорогостоящих методов и способов вербовки.
Директор ЦРУ любит четкость и строгость. Настойчивость и смелость резидентуры ЦРУ в Москве, разведчиков ЦРУ по всему свету дадут результаты. Телеграммы из советского отдела в московскую резидентуру и из резидентуры в Лэнгли идут сплошным потоком. Большинство из тех, что поступают из Москвы, оседают в кабинете руководителя советского отдела; некоторые попадают к начальнику Оперативного директората, а наиболее важные поднимаются еще выше, на седьмой этаж, и ложатся на рабочий стол директора ЦРУ.
Уже распрощается с Москвой и уедет в Вашингтон агрессивный и неугомонный Гарднер Хаттавэй; примет дела резидентуры вдумчивый Бертон Гербер; потом и он покинет Советский Союз, чтобы занять кресло начальника советского отдела, а сюда, в столицу «главного противника», приедет Карл Гебхардт, расчетливый и осторожный солдат «холодной войны», – бурный поток, связывающий Лэнгли и московскую резидентуру, не иссякает. Не иссякнет он и потом: в 80-е годы жизнь в московской резидентуре бурлит, пробуждая злость и раздражение одних, бойцовский задор у других, уныние и страх у третьих, а у всех вместе – сложные чувства, порождаемые ожесточением схватки. Похоже, кипучая суета не покинет московскую резидентуру Лэнгли никогда.
