Текст книги "Новые крестоносцы. ЦРУ и перестройка"

Автор книги: Рэм Красильников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 35 страниц)

В Лэнгли, ознакомившись с шифровкой руководителя московской резидентуры, тоже отлично представляют риск работы с Эдвином, но видят всю выгоду от представившегося шанса. Ведь «инициативник» располагает ценнейшей информацией о деятельности КГБ против американцев и готов поделиться ею с ЦРУ. Правда, он не намерен активно сотрудничать с американской разведкой на территории Советского Союза и предлагает организовать выезд его за границу – там он раскроет все известные ему данные. Это тоже понятно и Джеку Даунингу, и Оперативному директорату ЦРУ. Ну а риск работы можно свести к минимуму, используя методы и приемы, давно разработанные в ЦРУ на этот случай. И все же для принятия решения, когда в отделе Центральной Евразии и Оперативном директорате мнения полярно расходились, потребовались неординарные меры. Вопрос решили… голосованием разведчиков, можно сказать, бросили жребий. Возобладала точка зрения, что необходимо продолжать контакт с Эдвином – «Прологом».

Итак, вопрос о продолжении контакта с «Прологом» решен в Лэнгли парламентским путем, или совсем как в Организации Объединенных Наций. Ну что ж, по-видимому, возможно и такое решение.

К работе с «Прологом» в Лэнгли и в московской резидентуре отнеслись со всей тщательностью и серьезностью, каких требовала сложная обстановка того времени и поставленные американцами цели. Главные опасения и сомнения отброшены, запущен весь арсенал тайных средств: франкфуртский радиоцентр ЦРУ регулярно передавал «Прологу» зашифрованные сообщения, руководители резидентуры Джек Даунинг, Майкл Клайн и Майкл Сулик, последовательно сменявшие друг друга в 1988–1991 годах, проводили моментальные встречи с агентом в поезде Москва—Ленинград, направляли в его адрес письма с тайнописью и собственноручно изымали тайники, в условленных местах в качестве своеобразного почтового ящика оставлялась машина резидента, в которую агент конспиративно подкладывал записки для ЦРУ.

Несмотря на то, что работа с «Прологом» в Москве шла полным ходом и вроде бы успешно, кое-какие колебания у американцев еще оставались. В ЦРУ не решались организовывать Эдвину побег из страны за рубеж, – выгоднее как можно дольше удерживать его на месте и продолжать выкачивать из него информацию. В оценке материалов дела по «Прологу» принимали участие лучшие специалисты-аналитики Лэнгли, психологи и оперативные работники. Анализировалась и проверялась каждая мелочь в словах и действиях агента. Вероятно, поворотным моментом стала конспиративная встреча «Пролога» с оперативным работником московской резидентуры ЦРУ Гарри Монтроулом в маленьком скверике на Усачевке. Шестого августа 1989 года Монтроул, искусно уйдя от слежки КГБ, вышел на встречу с Эдвином и подробно опрашивал его в течение двух часов, записывая беседу на диктофон. На этой встрече американец попросил у агента фотографии, чтобы изготовить поддельные документы для выезда из страны. Достоверно известно, что в дальнейшем магнитофонная запись неоднократно прослушивалась экспертами Лэнгли и лично директором ЦРУ Вулси. Именно он, ознакомившись с результатами встречи в Москве, дал команду приступить к подготовке операции по вывозу «Пролога» из страны. С санкции президента США и с согласия госдепартамента Эдвину оформили подлинные документы – паспорт на имя гражданина США и необходимые визы.

После встречи на Усачевке тайные контакты разведчиков московской резидентуры – кураторов агента «Пролога» с ним продолжались до лета 1990 года. Между ними шел интенсивный обмен информацией, уточнялись детали операции по нелегальному вывозу «Пролога» из Советского Союза.

8 июня 1990 года на очередной встрече в поезде Москва – Ленинград резидент ЦРУ Клайн передал Эдвину подробный план переправки его за рубеж через Таллинн в Финляндию под видом американского туриста и разработанную для него легенду преуспевающего бизнесмена из небольшого американского городка Лейквуд, штат Нью-Джерси. Согласно замыслу американской разведки, к операции по вывозу привлечен сотрудник ЦРУ Роджи Фредерик, имевший внешнее сходство с «Прологом» и въехавший в СССР с документами на имя гражданина США Гринмонта. Он передал их в московскую резидентуру, а сам вылетел из страны по собственному паспорту.

Разведчик Лэнгли Фредерик, удивительно похожий на Эдвина, в середине 80-х годов приезжал в Ленинград в краткосрочную служебную командировку, тогда по своим собственным документам. В ЦРУ этому не придавали значения и, по-видимому, делали это напрасно в данном случае – его поездка в Советский Союз сыграла известную роль в последних событиях. Она держала в напряжении всех участников – московская резидентура отвечала за отправку «Пролога» из Таллинна в Хельсинки, где готовились к встрече агента в порту, в Лэнгли томились в ожидании сообщений.

Паром «Эстония» прибыл в Хельсинки точно по расписанию, но без «Пролога». Тщательно подготовленная в Лэнгли операция забуксовала. Прошло несколько дней, и «Пролог» объявился в Москве, вышел на контакт с московской резидентурой и сообщил обескураженным американцам, что неожиданно для него самого план сорвался – Роджи Фредерик известен, его взяли под плотное наблюдение. Было непонятно, зачем он появился в Москве и поселился не в здании посольства, где есть помещения для приезжих, а в городской гостинице. Эдвин упрекнул американцев в том, что его подставили под удар, направив в качестве двойника известного КГБ разведчика ЦРУ, ранее приезжавшего в СССР.

Похоже, в Лэнгли поняли, что несколько промахнулись, но не теряли надежды. Эдвин, излив свою обиду на ЦРУ и посетовав на допущенную ошибку, сообщил американцам, что ждет новых предложений и не отказывается продолжить контакт.

Срыв операции по нелегальному вывозу «Пролога» вначале вызвал нервную реакцию американцев. Они потребовали вернуть все документы, предназначенные для перехода границы, на что агент сообщил, что во избежание провала уничтожил их. Прошло еще какое-то время, в Лэнгли тщательно проанализировали материалы дела и весь ход работы с «Прологом» и, по всей вероятности, продолжали верить ему. Последующие действия Лэнгли подтвердили заинтересованность американцев в продолжении работы с агентом. Выполнив все предложенные им условия, резидентура ЦРУ в Москве в феврале 1991 года направила Эдвину тайнописное письмо, в котором выразила готовность к дальнейшему сотрудничеству и предложила провести личную встречу в Москве для обсуждения новых вариантов нелегального выезда из страны. При этом американцы просили «Пролога» заботиться о своей личной безопасности и сообщить больше информации о действиях КГБ против посольства и тех его сотрудников, которых в контрразведке считают разведчиками ЦРУ или подозревают в этом.

Осенью 1991 года, когда в Москве разворачивались бурные и драматические события, смешавшие карты участников операции, новый резидент ЦРУ Дэвид Ролф предпринимает все же шаги по восстановлению связи с «Прологом», но связь с ним теперь прерывается окончательно. В Лэнгли, по-видимому, не остается сомнений, что «Пролог» для американской разведки потерян навсегда…

Пожалуй, настало время сделать пояснение. Эдвин действительно являлся сотрудником «американского» отдела Второго главного управления КГБ, оперативным работником советской контрразведки. Но он действовал не как «инициативник», которого в Лэнгли посчитали человеком, совершающим предательство, а по специальному плану контрразведки, продуманному до мелочей и осуществлявшемуся с целями, которые ставились в КГБ. Оперативная комбинация советской контрразведки носила название «Фантом» и относится к той категории действий, которые в спецслужбах именуют «оперативными играми». Теперь этот термин пользуется широкой известностью, его употребляют в популярной литературе, в газетных сообщениях, в кинофильмах и телепередачах на темы деятельности разведки и контрразведки.

Из истории известны оперативные комбинации контрразведывательной службы молодой Советской Республики по вскрытию и ликвидации планов Антанты, в частности «заговора Локкарта», – операции «Трест» и «Синдикат», направленные на разгром антисоветских эмигрантских организаций, связанных с британской и другими разведками. В них в качестве своеобразной приманки выступали под соответствующей легендой сотрудники и доверенные лица органов государственной безопасности. Наша контрразведка блестяще решала поставленные задачи: перехватила каналы, по которым забрасывалась агентура противника в Россию, выявила и обезвредила большое количество агентов и участников подпольных организаций, вскрыла их связи с иностранными спецслужбами – британской, французской, польской и другими. Контрразведке удалось заманить в Россию лидера «Союза защиты родины и свободы» Бориса Савинкова и английского разведчика Сиднея Рейли. Оперативные игры всегда направлялись на реального противника, ставящего целью удушение России и Советского Союза. Это мощное орудие контрразведка применяла, когда создавалась реальная угроза национальной безопасности страны, – оно позволяло умело вскрывать и пресекать планы грозного противника. Оно же помогало выявлять и громить замыслы и действия спецслужб фашистской Германии во время Великой Отечественной войны. А уже в то время, которое назвали эпохой «холодной войны», оно сыграло важнейшую роль в острейшем противоборстве спецслужб США и СССР.

«Фантом» – слово французское, корнями уходящее к древним грекам: означает «призрак», «причудливое явление». Но все действующие лица, все участники этой операции – реальные, живые люди, сделавшие своей профессией службу в разведке или контрразведке, сопряженную с отвагой и риском, находчивостью и расчетом, хитростью и тем, что специалисты называют дезинформацией противника. Каждый из противников настойчиво шел к своей собственной, цели, сооружая препятствия для другого. Жестокая схватка людских и материальных ресурсов, противостояние интеллектов и идей, бескомпромиссная, безжалостная борьба – все это особенно обострилось в 80-е годы.

В деле «Пролога» у американской разведки было не экстренное желание спасать попавшего в беду агента, а стремление вывезти в Лэнгли источник ценнейшей информации. Тот самый случай, когда и в разведке, и в контрразведке предвкушали удовлетворение, в той и другой по-своему. Но только одной стороне предстояло победить.

План КГБ удался, были успешно решены несколько серьезных оперативных задач. Советская контрразведка установила канал, используемый ЦРУ для вывоза ценных агентов за рубеж. Операция «Фантом» сыграла определенную роль в деле Олдрича Эймса. Когда в 1985–1986 годах в СССР разоблачили нескольких ценных агентов американской разведки, в ЦРУ создали специальную группу по выяснению причин провалов и выявлению возможного источника утечки информации из Лэнгли. Эта группа просуществовала до 1989 года. Так как реальных успехов в поиске «крота» внутри ЦРУ достичь не удалось, а провалы агентов прекратились и приобретенные новые источники в Москве продолжали успешно действовать, руководство Лэнгли приняло решение о расформировании группы.

В КГБ подготовили сотрудника для внедрения в американскую разведку и работы за рубежом. Впрочем, от этой эффектной комбинации на Лубянке на самом последнем этапе отказались, причины в контрразведке до сих пор скрывают.

Судьбы всех участников данной истории сложились впоследствии вполне благополучно. Джек Даунинг – заместитель директора ЦРУ по оперативной работе до лета 1999 года. Майкл Сулик – начальник одного из ведущих подразделений Оперативного директората ЦРУ. Майкл Клайн и Гарри Монтроул работают в центральном аппарате ЦРУ. Эдвин продолжает служить Родине.

Глава 17
Охотники за шпионами

На передовой линии тайных сражений. – Права и обязанности на крепкую оборону. – Руководители КГБ и Второго главного управления. – Первый отдел контрразведки – коллектив единомышленников. – Ким Филби и Джордж Блейк. Сотрудничество и взаимодействие

Эдвин – офицер первого отдела Второго главного управления КГБ СССР, одного из подразделений советской контрразведки, которое занимало передовые рубежи обороны в противоборстве со спецслужбами США, ежедневно и ежечасно сталкивалось с деятельностью московской резидентуры ЦРУ – главного исполнителя агентурных акций американской разведки на территории нашей страны.

Сегодня понятия «главный противник», «противоборство», «тайные битвы спецслужб» некоторым кажутся анахронизмами. Кое-кто избегает даже называть американскую разведку противником, а между тем противостояние КГБ и ЦРУ – это совсем недавняя история и забывать ее неразумно, как и то, что разведка и контрразведка – антиподы. Щит и меч – очень подходящие определения для службы шпионажа и иностранной разведки. Не случайно изображение щита входит в эмблему наших органов государственной безопасности.

И в Соединенных Штатах, и у нас есть люди, которые, вероятно, по разным причинам, не приемлют разведку и контрразведку, считают их деятельность аморальной и ненужной, требуют низвести их до положения чуть ли не научно-исследовательских учреждений, которые, по существу, бессильны в столкновении с иностранными спецслужбами, в защите национальной безопасности страны. А ведь несомненно, что спецслужбы США, и в первую очередь ЦРУ, вели и ведут широкое наступление на нашу страну.

Абсурдно и неправомерно требовать, чтобы контрразведка отказалась от своей прямой обязанности – препятствовать разведывательной деятельности противной стороны, срывать ее. Нелепо «разоблачать», как пытаются некоторые ретивые критики нашей контрразведки, ее усилия пресекать разведывательно-подрывную деятельность иностранных спецслужб методами агентурной работы и применением оперативно-технических мероприятий. Прицельное применение таких методов, поскольку оно не противоречит законодательству, в отношении действительного противника (а для Советского Союза спецслужбы США были именно таковыми) позволяло успешно осуществлять противоборство с теми подразделениями разведывательного сообщества США, которые нашли крышу и приют в американских дипломатических представительствах в Советском Союзе, выявлять в их составе тщательно законспирированных разведчиков, вскрывать разведывательные операции спецслужб, и в первую очередь ЦРУ. Такие мероприятия контрразведки Советского Союза способствовали в 80-е годы пресечению преступной деятельности американских шпионов – советских граждан Толкачева, Воронцова, Полякова, Поташова, Павлова, Полещука и ряда других.

С целью срыва шпионских акций, проводимых московской резидентурой ЦРУ на территории нашей страны, контрразведке приходилось идти (если не оставалось иного выхода) на задержание с поличным разведчиков-агентуристов ЦРУ, прикрывавшихся дипломатическими должностями представительств США в СССР. В 80-е годы были задержаны с поличным Богатыр, Томас, Осборн, Селлерс, Сайтс, действовавшие в составе американского посольства в Москве, и сотрудник генерального консульства США в Ленинграде Аугустенборг. Первому отделу ВГУ в теснейшем взаимодействии с другими подразделениями КГБ приходилось пресекать и иные разведывательно-подрывные акции американских спецслужб.

Большая ошибка считать, что удел контрразведки, хотя ей приходится обороняться, – это глухая зашита. В ее арсенале – многообразные приемы и методы навязывания нападающей стороне своей тактики и стратегии. Резидентуре ЦРУ в Москве в 80-е годы пришлось испытать это на себе.

У контрразведки, и в частности у первого отдела Второго главного управления КГБ, было немало проблем и трудностей, неудачи и ситуации, когда мы проигрывали в столкновении с американскими спецслужбами. Ведь приходилось иметь дело с очень сильным и опытным противником, каким являлись спецслужбы США, в первую очередь ЦРУ. И все же «десятилетие шпионажа» продемонстрировало, как здесь показано, немалые успехи КГБ в противоборстве с ЦРУ. Спецслужбы действуют не в вакууме, они – инструмент государства и защищают его интересы. Их сила – поддержка населения, помощь государственных и общественных организаций; в решающей степени это определяет их крепость и возможности. Безусловно, есть место в их деятельности и удаче, и случайностям, но не они гарантируют успех дела.

Противоборство спецслужб – это не только столкновение материальных потенциалов, технологий, взятых на вооружение технических средств, но интеллектов, тактики и стратегии, противостояние руководителей, контрразведчиков и их оппонентов.

Как известно, во главе Комитета государственной безопасности СССР с 1967 года стоял Ю. В. Андропов. Как и все другие руководители органов госбезопасности, он назначен на пост председателя КГБ СССР решением Центрального Комитета КПСС, а фактически – волей Генерального секретаря партии. Как и некоторые, до прихода в КГБ он работал в аппарате ЦК КПСС. Одна-, ко, в отличие от многих других, отношение Ю. В. Андропова к делу защиты государственной безопасности страны определялось не карьерными соображениями, а незаурядным интеллектом, человеколюбием, высокой порядочностью, честностью и ответственностью. Недаром Ю. В. Андропов отличался искренней приверженностью романтическому принципу, выдвинутому первым председателем ВЧК Ф. Э. Дзержинским: «Чекистом может быть лишь человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками». Он и сам был таким, и требовал этого от других. Эпоха Андропова считается поистине «счастливой порой КГБ». Ю. В. Андропов за пятнадцать лет руководства органами КГБ сделал очень много для их становления в системе органов государственной власти страны, для укрепления профессионализма сотрудников, развития демократических подходов в работе. Законы СССР становились основой деятельности. Советские спецслужбы при Ю. В. Андропове добились значительных результатов, заняли достойное место в мире, с ними поневоле считался «главный противник» Советского Союза в «холодной войне» – США. В силу своего отношения к делу, принципиальности, стремления проникнуть в самую суть оперативного процесса, трудолюбия, отсутствия интриганских качеств Ю. В. Андропов пользовался большим уважением и авторитетом у сотрудников спецслужб. На авторитете Андропова органы госбезопасности держались еще немалое время после ухода его из КГБ.

Ю. В. Андропов вел дело к серьезным преобразованиям в Советском государстве и обществе, которые должны вывести СССР из «застойного периода» и обеспечить ему ведущее место в мире. К несчастью, смерть перечеркнула его замыслы.

Между тем положение Ю. В. Андропова – и тогда, когда он возглавлял КГБ, и позже – можно назвать далеко не простым. Обстановка в стране неспокойная – в интеллигентских кругах развивалось оппозиционное движение, подавить его силой невозможно, нужны иные методы. Они были найдены, и КГБ при руководстве Ю. Андропова смог, не прибегая к силовым, репрессивным методам, практически свести на нет поддерживавшуюся из-за рубежа диссидентскую волну. Стало улучшаться положение дел в экономике, налаживалась государственная дисциплина, нанесены сильные удары по коррупции в государственном и партийном аппарате, по теневой экономике. Трудно переломить развитие не в пользу Советского Союза международной обстановки, но и здесь за счет главным образом достижения военного паритета СССР и стран Варшавского Договора с США и НАТО, укрепления вооруженных сил Советского Союза наметились позитивные сдвиги. С приходом Андропова в КГБ советские спецслужбы укрепились организационно, значительно активизировалась разведка. Отошли в прошлое карательные рычаги управления общественными процессами, и, хотя уголовное преследование за государственные преступления по необходимости продолжалось, преимущественное место в пресечении антиобщественных проступков заняла профилактика.

Ю. В. Андропов, уже совершенно больной, поражал многих своей работоспособностью, стремлением проникнуть в существо дела, освоить нелегкое профессиональное ремесло спецслужб. Знаю об этом по своему опыту – мне довелось испытать на себе силу и обаяние его личности, его интеллигентность.

Видимо, он сам, кандидат, а затем и член могущественного Политбюро ЦК КПСС, и КГБв целом в меньшей степени сталкивались с подчинением органов госбезопасности партийным инстанциям. Тем не менее ему приходилось считаться с жестким контролем ЦК, который проявлялся на разных уровнях, а главное, с тем фактом, что его первые заместители – выдвиженцы Л. И. Брежнева (Г. К. Цинев и С. К. Цвигун). Призванные в силу обстоятельств играть роль нянек, они, скорее, представляли систему «сдержек и противовесов», которой так любят гордиться в современной России. Важным фактором вместе с тем служило то обстоятельство, что Первое и Второе главные управления, то есть разведка и контрразведка, находились под непосредственным кураторством председателя КГБ, входили в зону его постоянного внимания и воздействия. Но, как говорится, политика делается наверху, а повседневная практическая деятельность – это удел оперативных подразделений (управлений и отделов) и других низовых звеньев. Именно в них (при поддержке Ю. В. Андропова, других руководителей КГБ СССР) ковались оперативные результаты, определявшие лицо спецслужб.

Сейчас кое-кто пытается лягнуть органы государственной безопасности. Достается и Ю. В. Андропову. Его делают ответственным за многие политические решения Советского Союза, которые с позиций сегодняшнего дня раскритикованы, – особенно за жесткую позицию в афганском вопросе. Нельзя забывать, насколько сложный это период, насколько обострились отношения с нашим «главным противником». Не в пример некоторым последующим, руководителям страны Андропов – патриот и государственник, что определяло его подход к решению сложнейших вопросов времени. В 1979–1983 годах в Советском Союзе просто не могли считать, что в Афганистане допущена стратегическая ошибка. Но в любом случае нельзя делать еще большей ошибки, бросив Афганистан на произвол судьбы.

У Ю. В. Андропова много достоинств, которые делали его популярным в народе. И в чекистском коллективе он имел непререкаемый авторитет и уважение за понимание проблем, поддержку, доброе и справедливое отношение. Автор лишь дважды был на приеме у председателя КГБ – оба раза это памятные и впечатляющие события. Вызывало одобрение, что Ю. В. Андропов стремился к общению с руководителями среднего звена, с оперативными работниками, прислушивался к их суждениям и предложениям.

В 70 – первой половине 80-х годов начальником Второго главного управления был Г. Ф. Григоренко. Он и его первые заместители Ф. А. Щербак и В. К. Бояров играли важнейшую роль в деятельности советской контрразведки по противоборству со спецслужбами США.

Конечно, американская разведка далеко не единственный противник Советского Союза, и бремя ответственности начальника Второго главного управления КГБ намного превосходило то, за что приходилось отвечать начальнику конкретного отдела. Оперативные работники с большим уважением относятся к Г.Ф. Григоренко, к его большому оперативному и житейскому опыту, организаторским способностям, высоким человеческим качествам. Начав службу в органах госбезопасности в труднейшее для страны время Великой Отечественной войны, Григоренко прошел путь от рядового оперработника до крупного руководителя. В КГБ оставил значительный след не только как руководитель крупнейшего контрразведывательного подразделения, много сделавший для формирования соответствующей времени и обстановке структуры, но и как человек, последовательно внедрявший в практику оперативной работы системный подход, передовые направления и методы. Многим импонировал чуткостью в отношениях с подчиненными, умением находить в каждом сильные профессиональные стороны. Несмотря на огромную загруженность оперативными делами, считал важным и находил время для теоретического осмысления контрразведывательных проблем. Важно отметить, что Григоренко удачно сочетал способности и талант оперативного руководителя с глубоким пониманием государственных интересов и целей. Это приходилось неоднократно наблюдать лично во время поездок делегации КГБ СССР в другие страны мира.

Заместители начальника Второго главного управления – Ф. А. Щербак, заслуженно именовавшийся «патриархом» и «ходячей энциклопедией» советской контрразведки, мудрый и дальновидный В. К. Бояров; оба – талантливые организаторы, прошли чекистскую школу от «а» до «я». Доброе отношение начальника Второго главного управления и его заместителей, их руководство, поддержка «американского» отдела, оценка сложности задач и достигнутых результатов воодушевляли коллектив отдела и его руководителей.

Ф. А. Щербаку и В. К. Боярову принадлежала важная роль во многих операциях советской контрразведки против спецслужб США, Великобритании, Франции, ФРГ и других государств, на иных направлениях деятельности. Григоренко и Бояров стали персонажами популярного телесериала «ТАСС уполномочен заявить…», в котором показано разоблачение контрразведкой нашей страны агента ЦРУ сотрудника МИДа СССР Огородника. Роль начальника контрразведки (генерала Федорова) талантливо сыграл М. Глузский, а его заместителя (генерала Константинова) – В. Тихонов. События представлены правдиво, кроме нескольких эпизодов, образующих сюжетную ткань произведения.

Годы работы Григоренко и сменившего его на посту начальника советской контрразведки в 1983 году И. А. Маркелова пришлись на жесточайшее противоборство КГБ и ЦРУ. Американскую разведку в эти годы возглавляли, в частности, такие асы, как многоопытный Уильям Колби, агрессивный, напористый Уильям Кейси, методичный Уильям Уэбстер. Советская контрразведка не просто отбивалась от мощных атак ЦРУ, обладавшего несравненно большими материальными ресурсами, но сумела нанести американской разведке ряд тяжелых поражений.

За многие годы работы в центральном аппарате КГБ СССР и ряде территориальных органов И. А. Маркелов выработал свой почерк. Немногословный, сдержанный, вдумчивый, он прошел нелегкий путь от рядового оперативного работника до заместителя председателя КГБ; всегда по-доброму, ровно относился к своим подчиненным и пользовался большим уважением в органах госбезопасности. На посту начальника Второго главного управления Маркелов оставался до самой кончины (1989).

В конце 80 – начале 90-х годов Второе главное управление КГБ СССР возглавляли последовательно В. Ф. Грушко, Г. Ф. Титов, В. А. Клишин, Ф. А. Мясников. С их именами связан труднейший период жизни советской контрразведки: в декабре 1991 года Советский Союз прекратил свое существование, а с ним завершилось существование КГБ. Его место заняли другие подразделения специальных служб. Однако до самого конца, несмотря на все сложности, Второе главное управление держало порох сухим и противостояло разведывательно-подрывной деятельности иностранных спецслужб, провело ряд масштабных операций по вскрытию и пресечению деятельности ЦРУ, его посольской резидентуры в Москве.

В. Ф. Грушко, назначенный вскоре первым заместителем председателя КГБ, и Г. Ф. Титов – кадровые работники разведки – пришли в ВГУ из Первого главного управления; принесли свой богатейший оперативный опыт, накопленный за рубежом, свое понимание международных процессов, внешнеполитических аспектов деятельности спецслужб.

Хотелось бы отметить: вряд ли стоит разделять восторг тех, кто радуется повальной дезинтеграции КГБ, в том числе разделению разведки и контрразведки. Взаимные обмены кадрами обогащали Первое и Второе главные управления, в том числе в среднем руководящем звене. Ротация сотрудников разведки и контрразведки (в определенных пределах) – существенный элемент ознакомления с оперативной обстановкой, с деятельностью спецслужб противника, усвоения основ контрразведывательной работы, проникновения в тот внутренний мир вещей, который зачастую скрыт ведомственными барьерами.

Тема разъединения разведки и контрразведки затрагивалась в разговоре сотрудников КГБ и ЦРУ в ходе неофициальных контактов в конце 80-х годов. В размышлениях американцев просматривалась двойственность: с одной стороны, им импонировала самостоятельность ЦРУ, с другой – проскальзывала зависть по поводу того, что наша разведка и контрразведка находились в одном ведомстве, под единым руководством. Сотрудники ЦРУ сетовали на плохое взаимодействие с ФБР, на разобщенность, на преобладание в ЦРУ и ФБР ведомственных интересов.

В первый («американский») отдел Второго главного управления автор этих строк пришел с так необходимым контрразведчикам опытом оперативной работы за рубежом. Первый отдел относился к категории «географических», но иногда именовался «посольским» или «линейным». «Географическим» – потому что занимался определенным регионом; «посольским» – имел дело с подразделениями спецслужб, действовавшими с позиций посольства; «линейным» – имеется в виду линия конкретной иностранной разведки.

«Линейность», в частности, позволила мне познакомиться с легендарным Кимом Филби и другим отважным бойцом советской разведки, Джорджем Блейком, с которыми меня связывали многолетние дружеские отношения. Ким Филби – представитель СИС по связи с ЦРУ в Вашингтоне, Джордж Блейк поддерживал прочный контакт с американцами в период своей работы в резидентуре СИС в Западном Берлине (читатель, наверное, не забыл о Берлинском туннеле?). Общение с ними дорогого стоит: оба серьезно повлияли на мое понимание сущности Сикрет Интеллидженс Сервис (что вполне естественно: они кадровые сотрудники СИС), целей и методологии деятельности ЦРУ, побудили переосмыслить некоторые оценки в отношении посольских резидентур СИС и ЦРУ в Москве, были полезны в организации противодействия их акциям на нашей территории.

Уже через непродолжительное время проявилась изрядная разница, и количественная и качественная, в работе против СССР спецслужб Великобритании и США, но и сходство между ними значительно. Причина понятна – ведь англичане стояли у истоков создания Управления стратегических служб США и его преемника ЦРУ. В дальнейшем, опираясь на свой огромный материальный потенциал, спецслужбы США перещеголяли своих учителей и союзников. Но кое в чем англичане продолжали опережать американцев (мне приходилось наблюдать тех и других в деле – имел возможность сравнивать). Речь шла, конечно, и о полной координации действий ЦРУ и СИС. определявшейся в рамках «особых отношений» между США и Великобританией и в соответствии с теми договоренностями, которые заключались в Вашингтоне и Лондоне. Одна из них состояла в том, чтобы «не мешать друг другу» в Москве, и поэтому устанавливались соответствующие «зоны действий». Пожалуй, СИС отличалась большей осторожностью в операциях по связи с агентами, англичане больше заботились о конспирации сотрудников резидентур СИС в Москве. Хотя, безусловно, масштабность целей и задач по Советскому Союзу у ЦРУ была несравненно большей.