Текст книги "Чудес не бывает"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Их нет, Галиган.

– Не хочешь рассказывать о проблемах? Зря, я вижу, ты расстроена, значит, что-то случилось и серьезное. Мне важно знать – что. Я хочу помочь тебе и Орри.

– Тогда помоги ему получить развод, – вздохнула Исвильда.

Мужчина задумчиво потер подбородок, совсем как это делает его отец:

– Для развода нужны очень веские причины.

– Могу перечислить с десяток.

– Начинай.

– Я стара как Лугарская пустошь, страшна как стая демонов, нищая и безродная.

– Все?

– Нет. Орри нужны деньги, только деньги.

– Он человек твердо стоящий на ногах. Облака его не манят. И сколько помню, все, чем он жил – Верфул. Замок его молитвами снаружи ничего, реставрирован крепко, на совесть, но внутри…

– Я знаю и не обвиняю Оррика, а понимаю. Он прав – ему нужны средства на хорошее дело, а тех, что я дала ему мало. Впрочем, он и не собирается их тратить на свой дом, хочет выкупить свою свободу. У него есть возлюбленная?

– Не знаю, насколько понимаю, нет.

– Тогда невеста?

– Нет. Последняя к кому он сватался – Вивиан Тибу. Знаю я ее – вертихвостка и гордячка, но богата. Отказала.

– Может, он влюблен в нее?

– Не думаю. Орри, по-моему, это чувство неведомо. А сколько ты дала ему золота?

– Кошель.

– Ему не хватит на развод.

– Он подрядится наемником к герцогу Ламберту и заработает нужную сумму.

– Все?

– Разве мало?

– Я о том, что тебя беспокоит. То, что Орри не проявляет к тебе должного уважения и желания не удивительно ни для меня, ни для тебя, и не говори мне что тебя гнетет лишь его пренебрежение и желание развестись. Бред. Ему не дадут развод ни за деньги, ни через связи, и он знает о том, Орри не глуп. И ты знаешь, что развод невозможен, но всерьез думаешь о том. Почему?

– Не обращай внимания…

– Нет! Ты достаточно долго нянчилась со мной, ты спасла меня от безумия, что хуже смерти. И пока бьется мое сердце, я буду должен тебе. И хочу помочь сейчас. Если ты доверяешь мне.

– Бог с тобой, Галиган, конечно доверяю.

– Тогда расскажи все.

– Уже рассказала.

– Нет, я же чувствую.

– Орри твердо намерен развестись со мной.

– Этот вопрос мы обсудили – его мечты несбыточны.

Исвильда грустно улыбнулась: милый, наивный Галиган.

– Есть масса способов избавиться от навязанных жен.

Герцог отпрянул и качнул головой:

– Невозможно. Только не Орри.

– Орри – нет. Но я и сама не хочу быть ему обузой, стоять преградой к его мечте.

– Какой – превратить развалюху в идеальное творение? Я дам вам денег, и проблема исчезнет.

– Дело не только в деньгах.

– В чем же? Орри не любит тебя, не хочет…

– И я не хочу навязываться ему.

– Ты уже навязалась, – рассмеялся Галиган. – И он должен благодарить Создателя за то, что твой выбор пал на него.

– С чего ты решил, что я его выбрала?

– Но не он же предложил грязнуле в рваном тряпье свою руку и сердце? Кстати, как ты добилась этого союза?

– Твой отец помог.

– Странно. Отец ничего не делает просто так и уж тем более не помогает нищим… Хотя он всегда мечтал прибрать Орри к рукам и управлять им, как мной и Фелигором. Но если так и он сделал ставку на тебя, то просчитался. Ты же не предашь своего мужа, не будешь крутить им в угоду моего отца?

– Нет, – покачала головой Исвильда.

– Не будешь, – протянул Галиган: в его голову пришла мысль, возмутительная по сути, объясняющая все неувязки этого дела и открывающая задумку Боз. В то, что он способен и не на такое, Галиган знал, поэтому спокойно допустил, что его догадка – реальный факт.

Раньше бы он отдался эмоциям и взвился, изошел на возмущенный крик, безумную пляску, в которой выплеснул отвращение к действиям отца, злость и ненависть к его низости и… опять был бы заперт в четырех стенах с клеймом сумасшедшего на лбу.

А кто лечил его от безумия и кто позволил это сделать, зачем, для чего? Сложи эти факты и вывод будет очевиден. И отвратителен.

Но сейчас вместо ужаса и ярости к отцу, Галиган испытывал жгучее желание обвести его вокруг пальца, переиграть, отдавшись не эмоциям, а глубоким раздумьям. Он воспринял свою догадку как задание, которое он должен выполнить, как испытание, которое обязан пройти. Отец больше не должен властвовать над своими детьми, они выросли и вполне сильны и самостоятельны, чтобы жить своей жизнью, как хотят они, а не старый тиран.

Зря он Исвильду вмешал. Не она, Галиган так бы и оставался ручной собачкой отца и все глубже уходил в мир своих иллюзий, подальше от грубости этого мира. Исвильда помогла ему очнуться и направить монстра в благое русло. Теперь монстр должен отплатить ей и встать на защиту нуждающихся.

Галиган сам себе удивлялся – ни единой мутящей разум эмоции не появилось, не отравило рассудок желчью и ядом, лишь в груди сжалось в комок сердце, закрывая самое черное, не проявленное. Рано проявляться, не таким способом Галиган возьмет реванш. Он будет биться с отцом его же оружием: хитростью.

А припадки от безысходности пусть остаются в прошлом. Вырос он из них как из сапог.

Мужчина лукаво улыбнулся – мысль обыграть отца грела душу, а если еще сподобиться и соединить два сердца уже не узами брака, но куда более сильными – любви, то можно считать, что монстр действительно не зря был дан Галиган Господом.

Сколько он на плохое работал? Пора и на хорошее послужить.

– Иди сюда, – поманил Исвильду герцог, и зашептал на ухо свой план.

Зрачки девушки расширились. Она отпрянула, желая посмотреть в глаза Галиган и проверить, не вернулось ли к нему безумие. Но глаза того выдавали лукавый блеск довольного донельзя реваншиста, однако не безумца, а скорей поумневшего в одночасье и знающего, что делает человека.

– Угу, – кивнул герцог на ее немой вопрос. – Знаю. Орри прост как блюдо для пирогов. С ним проблем не будет.

– А с милордом Даган?

– Куда он денется? Главное, чтобы ты смогла дойти до конца.

Исвильда улыбнулась, представив план Галиган в действии, и согласилась:

– Будь по-вашему милорд. Но знайте, ваш отец будет очень, очень недоволен.

– Понимаю, – рассмеялся мужчина. – Но не все старому хитрецу поганки в чужую тарелку накладывать, пора и самому их вкусить. Только, тс-с, – приложил к губам палец.

Исвильда кивнула и не удержалась, чмокнула герцога в щеку:

– Спасибо. Не знаю, чем отблагодарить тебя.

– Живи. И живи долго и счастливо. Это будет самой лучшей благодарностью для меня, – нежно провел ладонью по ее щеке мужчина. – Ну-с, приступаем? Тебя кто-нибудь видел?

– Если и видели, то не обратили внимания.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Галиган и пошел в соседнюю комнату, чтоб найти нужное и крикнуть слугам о своем желании принять ванну. Те начали носиться вверх вниз по лестнице с ведрами горячей воды, наполняя огромную лохань, Исвильда – терпеливо ждать, притаившись за дверью, а Даган ушел искать отца.

Герцог отбирал лошадей в подарок невесте, ее родне и конечно, королю.

Дивных скакунов из конюшни Даган водили под уздцы слуги, но ему не нравился не один. Боз морщился и придирчиво оглядывал рысака за рысаком, по второму разу.

Галиган встал рядом с отцом, оперся на жердь, делая вид, что заинтересован происходящим, и бросил:

– Я слышал, Филипп Лавсли недоволен предстоящей свадьбой. Он имел виды на Даниэллу.

Боз дернулся:

– Фигляр!… И откуда у тебя такие сведения? Я ничего подобного не слышал.

– У меня есть свой человек в свите Лавсли.

Боз покосился на сына с уважением: растешь! Молодец!

– Я пошлю с тобой Орри, лучше него никто не обеспечит охрану. Вайолет слишком стар, давно надо списать его.

– Оррик не поедет…

– Поедет, – хитро улыбнулся Боз. – А потом еще при вас останется, сторожить станет как пес.

– Не верю.

– Не надо. Я прикажу, и он не посмеет отказаться.

Галиган не стал перечить – чего он хотел, добился. Тешь себя отец, тешь.

– Пойду. Ванну приму.

– Твоя сиделка явилась?

– Нет, а должна? Я думал ты выгнал ее.

– Не сейчас.

– Может, с собой ее возьмешь? В подарок королю вместо коня. Откуда вообще ты взял это чучело? Зачем?

– Она справилась с работой, остальное не имеет значения. Если ты уверен, что больше сиделка тебе не понадобиться, я сегодня же, как только она явится, рассчитаю ее.

– Да, отец. Избавь меня от этого кошмара, – бросил Галиган и пошел к себе.

Даган внимательно посмотрел ему в след – а ведьма-то мастерица. Придержит ее, пожалуй, в укромном месте. В подвале? Стоит ли рисковать? А если молодые с гостями сюда приехать пожелают, а среди гостей король окажется? На подъем он легкий человек, молодой, резвый.

Нет, не станет Боз рисковать. Пусть Оррик о жене позаботится, с глаз скроет своих да чужих, а чтоб и ему или кому другому из челяди чего не наболтала лишнего, приставит-ка он ей человечка неприметного. В помощь в работе по замку сыну пошлет, по-отцовски о его делах радея.

Ладно получится: ведьма под присмотром – чуть что – послать за ней можно, а если рот откроет – шею свернуть недолго. Орри с Галиган поедет, от нее подальше будет, не узнает ничего, а если и случись ей умереть, так ни печали не следствий затевать не станет. Вздохнет с облегчением.

Не поедет? Как же!

И приказывать не надо, только спроси – с женой останешься или с нами на свадьбу? И все – "с вами". Никакого давления – сам решит. Должен. А там, если все с Галиган действительно хорошо, то столкнуть с ведьмой Орри не проблема. Тот ее и уберет, куда денется. Не хочет же он всю жизнь с этой каргой жить?

Да и Боз то невыгодно. Сыновья лишними не бывают. С той родней, что он по женитьбе Галиган приобретает и ублюдка устроить можно довольно прилично. Баронесску какую, а то и графиню найти.

– Хельга! – окрикнул герцог стражника. – Пошли гонца за Орри. Пусть немедля явиться! Да, поторапливайся! И позови Миррона.

Вообще-то план Галиган показался Исвильде интересным, хоть и неожиданно услышать было такое от высокородного дворянина. Ведь против отца пошел, за какую-то девку-оборванку, что знал всего ничего.

Но с другой стороны хоть доверяй Галиган, хоть не доверяй, а выхода действительно иного нет. Не скрыться иначе. Пустит герцог собак по следу и дай Бог ноги унести. Было уже такое с ней, травили собаками как зверя какого. Отпустить же Даган ее не отпустит – не нужна ему свидетельница болезни сына, и что нищенку никто слушать не станет, он не думает, видно было уже, отпустил сиделку и та петь начала на каждой опушке. Не иначе. Стража-то на этаже примечательная. Одни и те же стоят у входа и никого не пускали, кроме нее да герцога, пока сын недужил. Посмотришь – обычные воины, а попробуй что спроси – не ответят. Немые.

Пищу больному они приносили, они же и от любопытных этаж сторожили, и за Фелигором они присматривают.

Опять же, живут отдельно, питаются отдельно от остальных слуг, угрюмы, взгляды, что у псов цепных, а ручищи – не то что Галиган в приступе скрутить, а и великана, пожалуй, смогли бы.

Исвильда прислушалась – ушли слуги. Лохань полная. Пора.

Девушка поспешила скинуть с себя тряпье и залезть в горячую воду. Отскребла себя, волосы вымыла и оделась в предоставленную Галиган одежду.

Взяла со стола блюдо, глянула в него и головой качнула – ну, вылитый мальчишка. Как точно Галиган решил – и вправду никто не признает ее в таком виде. Волосы только обрезать придется. Да не беда – отрастут.

Взяла кинжал и обрезала их, не жалея. В тряпье кинула, в узел все связала.

Осталось его куда-то деть. Сжечь бы, да чадить будет, внимание привлечет. Ничего, в лес ночью унесет и закопает. Все равно ей за своим богатством идти надо, потом не получится – возвращаться она сюда не станет в любом случае.

Пусть герцог думает, что дьявол ее забрал или еще какая живность из его воображения.

Галиган еще побродил по двору, посидел в зале у камина, давая больше времени Исвильде, и, наконец, двинулся к себе, надеясь, что та успела привести себя в порядок.

Зашел в комнату и обомлел:

– Ты ли это?

– А что? – испугалась Исвильда, начала себя оглядывать: что не так?.

– Совсем другой человек!

– Да? – обрадовалась, заулыбалась. – Похожа на пажа?

– Нет, – не сдержал в ответ улыбки Галиган. – На эльфа похожа. Мужчины, девочка, так открыто и ласково не улыбаются.

– Вот уж неправда, – не поверила, улыбку Орри вспомнив. – Твой брат улыбается светло и лучисто, как солнышко.

– Оррик солнышко? Ты удивила меня, – солгал Даган. Сейчас его Исвильда удивляла и он сам, потому что глядя на стройную фигурку девушки и недурственное лицо с очаровательным вздернутым носиком, Галиган чувствовал влечение к ней и зависть к Орри. – Как он не разглядел тебя? – оглядывая подругу, обошел ее мужчина.

– Он не смотрел.

– Глупец, – качнул головой. – Какое еще сокровище нужно?

Исвильда смутилась, заметив далеко не дружеский взгляд Галиган:

– Не смотрите так милорд.

– Как? Как можно на тебя смотреть, если не с восхищением? Да ты красавица, Исвильда! Я подозревал это, но сейчас поражен, убедившись! Какой Орри, дорогая моя? Может ну его, поищем мужа получше, не настолько слепого и озабоченного лишь своими делами?

– Я замужем…

– Исправимо.

– Галиган, прошу тебя! – испугалась девушка, что тот передумает и вместо того, чтобы помочь, запутает ситуацию еще больше, уже к своей выгоде, как делал его отец.

– Извини. План остается в силе. Надеюсь, Орри прозреет, – видя, что девушка встревожилась, поспешил успокоить ее герцог. – Отец, кстати, уже послал за ним и спрашивал о тебе. Уверен, уже сегодня ты бы попала в лапы Анхельма. Ни одна из моих сиделок не вышла живой за ворота замка – ты будешь первой.

– Значит, мои подозрения?…

– Имеют основу, – посерьезнел мужчина. – Отец всячески пытался сохранить мою болезнь в тайне.

– Но я еще здесь.

– Да, – очнулся мужчина и пошел к стопке бумаг на маленьком столике, написал пару строчек. – Теперь ты паж Филиппа Лавсли – Исай Губерт, которого выгнали за шпионаж в мою пользу… Впрочем, не так – тебя никто не выгонял, ты служишь у Филиппа. Пусть останется возможность маневра. Ты мой знакомый и пришел сообщить нечто важное. Отец терпеть не может Лавсли, потому что тот претендовал на руку Даниэллы, и Боз уверен, претендует до сих пор. Мы же с Филиппом довольно коротко сошлись еще года два назад, и я точно знаю, его сердце занято другой. Но не будем разочаровывать отца и не оставим его без врага-соперника.

– А если Лавсли узнает, что его имя использовали в интриге?

– Как, Исвильда? Неужели ты думаешь, что отец проявит свои истинные чувства, встретившись с ним? Станет откровенничать? О, наивное дитя! Боз будет мило улыбаться и городить чушь до небес, разыгрывая кроткую ничего не ведающую овцу. Ему в голову не придет выяснять отношения с Филиппом открыто! Да-а-а, тебе многому придется учиться. Двор – сплошное притворство. Верить никому нельзя, запомни это, и моему отцу – меньше всех, – и протянул ей свиток. – Это рекомендация Лавсли. Без документа тебя любой задержит, так что, береги его. Пока поедешь с нами, а потом у тебя будет возможность устроиться в его дом. Боз успокоит сомнения на счет тебя, и у тебя будет крыша над головой, в крайнем случае. А там, посмотрим. Все и сразу предугадать невозможно.

– Как же я пришел к вам, милорд? С этажа не выйти – стража.

– Есть окно. Сможешь? Спустишься, пройдешь через калитку слева, она не запирается, и переждешь в лесу. Там встретимся. Я объявлю, что желаю прогуляться и подъеду к ручью. Вернемся в замок вместе – подозрений это не вызовет.

– А что, я с вами на свадьбу поеду?

– Тем более. Одинокий путник – лакомый кусок для разбойников. Ты мальчишка совсем, естественно, боишься, поэтому возвращаться ко двору тебе лучше с нами, безопасней. Вопросов по этой части не возникнет. Другое дело, из какого ты рода, – Галиган задумчиво потер подбородок, разглядывая Исвильду и припоминая, кто более менее может подходить на роль ее родителей, причем так, чтобы подставной сын не столкнулся с ними.

И бровь выгнул, вспомнив подходящий род, давнюю историю, связанную с ним, страшную, надо сказать. Говорят, их замок был сожжен дотла вместе с хозяевами, графом Куртунуа, за то, что те отказали выдать за него дочь. Говорят так же, она погибла в пламени, обесчещенная графом, а с ней погибли родители и младший брат. Правда, доказательств у этих слухов нет, а граф не понес возмездия за преступление, так что вполне возможно, что все это сплетни. Однако Де Ли невидно, неслышно.

Но они вообще жили отшельниками. Поэтому живы они или мертвы – столкнуться с ними Исвильде будет трудно. Один шанс из ста.

Значит, можно использовать историю Де Ли и создать очередное чудо, заявив, что младший отпрыск знатной фамилии жив, если слухи о их гибели правдивы, но скрывается от Куртунуа. Это будет понятно.

– Ты будешь сыном Де Ли, который прячется от врага своей семьи графа Куртунуа, под фамилией Губерт. Твои родители и сестра погибли, родни нет. Ты одинок и свободен, но вынужден прятаться.

Исвильда слушала Галиган, а сама поглядывала в окно, прикидывая как лучше спуститься. Риск, конечно есть, но она справиться если будет достаточно ловка, чтоб зацепиться за проемы в кладке стены.

– Не выдумывай! – испугался за нее мужчина, видя, что та уже лезет в окно. – Сейчас веревку сделаем, я подстрахую тебя!

– Благодарю, незачем. Лучше скиньте мне тюк с тряпьем, когда спущусь, – посоветовала девушка, уже перебравшись на улицу.

– Ненормальная! – прошептал Галиган, с замиранием сердца следя, как девушка, рискуя упасть, стремится вниз, цепляясь за камни. И оттер выступившую испарину, когда Исвильда оказалась на земле. – А еще мне говорили – я безумец!

Глава 6

Когда Исвильда оказалась в лесу, в ее душу опять прокралась печаль и беспокойство.

А что если с Орри ничего не получиться? У него всего один друг – значит, он недоверчив и не станет расширять свой круг близких знакомых. Но если с ним не подружиться, не получиться расположить его к себе, проникнуть в сердце и понять что движет Орри, кто его идеалы, какую женщину он может полюбить, если вообще способен любить.

Способен, конечно, способен – в этом Исвильда уверенна.

И все равно нервничает, переживая за будущее: как оно там сложится, не окажется ли план Галиган напрасным? То, что он еще и спасает ее от Боз Даган, девушку заботило сейчас меньше всего – угроза, нависшая над ней как грозовая туча, рассеялась, как только нищая никому ненужная женщина превратилась в пажа, в дорогой, добротной одежде, слугу влиятельного господина. Даган при всем его уме и прозорливости вряд ли узнает в мальчишке ведьму, и даже если что заподозрит, то не маскарад, устроенный собственным сыном.

Решилась бы Исвильда на подобное сама?

Пожалуй нет, хотя было дело, по-первости хотелось вырядиться парнем, но слишком густые и длинные волосы под шапку не спрячешь, а обрезать жалко было. Потом же надобность прятаться отпала сама собой – она превратилась в грязную оборванку, нищенку без роду-племени и возраста. Исвильда быстро смекнула, что грязь неплохая маскировка и отпугивает похотливых гуляк и разбойников не хуже кинжала…

Девушка забралась на дуб и, достав свое сокровище, первой развернула тряпицу с именным кинжалом. В свое время дамасский клинок завораживал ее, но сейчас рождал грусть и желание расплакаться – когда-то он принадлежал ее отцу…

Девушка сжала зубы и приказала себе не думать, не вспоминать о плохом и прикрепила клинок к поясу – теперь он будет служить ей, как служил мужской части ее семьи.

Рука развернула другую тряпицу и перебрала драгоценности: жемчужное ожерелье, брошь, сапфировый гарнитур. Остановилась на кулоне матери. Пальцы потерли чуть запылившуюся оправу, знакомые до каждого зернышка узора каменья – мать носила его не снимая, считая что он приносит удачу женщинам ее рода. Исвильде вспомнился ее заливистый смех когда они играли в саду, тихие шаги, когда она приходила в детскую благословить дочь на ночь, теплый поцелуй в лоб и мерцание этого кулона перед лицом, свисающего с шеи матери на толстой витой цепочке.

Лицо Исвильды закаменело – она одела кулон на свою шею и спрятала его под колет – прости, мама.

Завернула свои сокровища в тряпицу, спрятала под одежду и слезла с дерева – сейчас не до воспоминаний. Слишком больно, слишком свежо, хоть и прошло три года.

– Орри, там опять гонец твоего отца во весь двор горланит: подать сюда мессира Даган! – объявил Гарт, прислоняясь к косяку дверей.

Оррик, мазнул по нему пустым взглядом и продолжил обедать.

– Подождет, значит? Так я и думал, – хмыкнул мужчина и присоединился к хозяину, налил себе свежей простокваши, отломил горбушку от горячего каравая.

Но поесть спокойно не пришлось – следом за Гартом на кухню прилетел стражник Хамонд и взвыл с порога:

– Милорд, избавьте меня от этого сопляка!! Он кричит как безумец! У меня уши не выдерживают!!

Орри тяжело вздохнув, бухнул кусок недоеденного мяса обратно в подливу и тяжело встал.

– Поветрие на визиты! – проворчал, двигаясь к выходу.

– Может, ворота замка заколотим? – предложил Гарт, между прочим, и быстро допив простоквашу, побежал за другом, решив доесть хлеб по дороге.

– Чего надо? – хмуро уставился на верткого мальчишку Орри сверху вниз. Гонец притих, перестав взывать его светлость пред свои очи и расшаркался в приветствии:

– Гонец милорда Боз Даган, Оррик Сингрет, – поклонился важно.

– Плевать мне на твое имя, у меня такое же, – буркнул Орри. – Чего надо, говорю, чего орешь, слуг пугаешь? – проворчал, хмуро разглядывая гонца.

Тот растерянно огляделся – где слуги-то? И чтоб он кричал тогда, требуя хоть кого-то, чтобы доложили Даган о его прибытии? Неувязка, однако.

Парень засопел, мигом разозлившись на ублюдка, который его, законного сына родовитых дворян на посмешище выставляет, еще и пенять смеет.

– Вам должно поспешить на встречу в герцогом Даган.

Тон Орри не понравился

– Я поспешу, – заверил. – Так поспешу, что мало не покажется.

Угроза подействовала, и мальчик вспомнил, что рано господина из себя разыгрывает – сник, скис, принялся носки своих сапог изучать, бубня под нос:

– Мое дело маленькое, меня послали передать вам желание герцога. Я передал.

– Вот и иди, – разрешил Орри и, развернувшись, потопал обратно на кухню, желая продолжить прерванный обед.

– А как же?… – проблеял малец ему в след.

– На лошади! – заверил его Гарт и, хлопнув по плечу, благословил в путь, сунув в руку недоеденную горбушку. – Счастливо!

– Что на этот раз надо, как думаешь? – спросил Оррика, усаживаясь за стол.

– Не знаю и знать не хочу.

– Придется.

– Не порти аппетит, он итак не к черту! – отрезал Даган.

– Почему? Что-то не припомню, чтобы у тебя с ним проблемы были.

– Я не выспался! – солгал, лишь бы друг перестал задавать глупые вопросы и лезть, куда не просят.

– Я даже знаю причину бессонницы, – хитро улыбнулся Гарт. – И сдается мне, она же является причиной требования Даган, чтоб ты срочно прибыл к нему.

– Удивил, – поморщился Орри.

– Ага. Значит, нас одна мысль на двоих посетила.

– А другая в голову не придет. Эта была? Не соло нахлебавшись, ушла? Ясно, что Боз решил мне нравоучения о супружеском долге почитать, а не приз в виде сундука с золотыми выдать за терпение да послушание.

– Ну, за таким счастьем спешить не стоит.

– Я и не собираюсь. Поем, с мельником дела улажу.

– Сено опять же перекидать надо, – согласно кивнул Гарт, понимая, к чему клонит друг.

– Вот, вот, – лениво качнул в его сторону кружкой Орри. – А то все брось и беги. Сбегал в прошлый раз, благодарствую, – грохнул кружкой о стол, насупился.

Покоя ему не давало, как там старуха.

Штучка она та еще, но все ж не по-человечьи с ней он обошелся. Надо было хоть «здравствуй» и "до свидания" сказать.

Но опять же, как скажешь – это же видеть ее придется, от омерзения тошноте отдаваться. И неизвестно еще что она хотела, заявившись.

Пыф!

Нет, к черту все, надо собираться да срочно к герцогу Ламберту подаваться на заработки, искать влиятельных сеньоров, платить им и освобождаться от этой постыдной женитьбы.

`И как я мог согласиться'?! – вздохнул в сотый раз и в сотый же ответил: `Верфул. Негоже родовое гнездо на произвол судьбы кидать. Деду бы то не понравилось, а у меня долг перед ним. И перед Гартом'.

– Ничего, сдюжим. Поеду к Ламберту. Пока развод выхлопочу, другую жену пригляжу.

– На сильно знатных не зарься, толку не будет. Говорил тебе уже – смотри на не высокородных и кичливых, а на богатых, но незнатных. Они к деньгам своим как раз титул ищут, а ты все ж Даган.

– За то золото что у них в сундуках спрятано, они любую самую гордую и высокородную фамилию купят. Тот кто при дворе короля пасется, как правило лишь родословной своей и гордиться, да дырами в штанах щеголяет.

– Да-а, – вздохнул Гарт. – Выходит опять тебе на уродине или перестарке жениться придется.

– Да, – вздохнул Орри, совсем скиснув. – Видать судьба у меня такая.

– Можно еще вдову взять.

– За богатыми вдовами охота еще больше, чем за незамужними наследницами. На все готовое желающих немало прийти, да не к какой-то неженке, что семейной жизни не знала, а к зрелой, домовитой да умелой. Мону Брукберти вспомни. Сорока дней не прошло, как Федерико схоронила, а уже три предложения руки и сердца получила.

– Еще бы! Угодья Брукберти богатые, замки добротные, хозяйство справное. Мона – красавица, умница, а за спиной родня – тетки да дядьки в самых видных королевских домах Европы пристроены. Ха! Я б тоже ждать не стал, с момента похорон соловьем заливаться начал, хороводы вокруг нее водить и в любви объясняться. Бабы-то известно, ушами любят. Наплети вздора до небес и твоя.

– Не все Гарт.

– Ай, да не говори…

– Берту свою вспомни, – а сам о совсем другой задумался – было дело, встретился он в своей жизни с видением, которому песни о любви до хрипоты бы пел, луну с неба достал, любой бы взял и не покаялся, и из себя бы вывернулся, а обеспечил, защитил…

Да, что мечтать?

Было и прошло.

Тогда он девушке и слова не сказал, смотреть в ее сторону и то боялся. Та его не заметила, поди. А если и заметила, то приняла за угрюмого, неуклюжего, немого придурка, не иначе. Правильно – как вспомнит себя, от стыда до сих пор щеки горят.

`Вернуть бы хоть миг', – вздохнул тяжко и встал: `хватит ерундой заниматься, более важные дела есть'.

Гарт внимательно посмотрел на его хмурую суровую физиономию и, заподозрив неладное, заявил:

– Поеду с тобой. Пригляжу, а то чую, устроишь ты отцу битву под Иерусалимом, или опять во что вляпаешься. Нам бед хватает…

– Хватает, поэтому за Верфул лучше пригляди.

– Проспер да Хамонд здесь, присмотрят. Небось, за наше отсутствие он не рухнет.

Галиган задерживался и Исвильда заняла время ожидания сном, пристроившись в кустах у старой сосны, недалеко от ручья. Хорошее место, безопасное.

Галиган уже приготовился занять место в седле, как увидел незнакомого сеньора в черном с типично служивой наружностью – не иначе посыльный бальи. А что ему надо здесь? Тяжб у отца не было – это Галиган точно знал. И побледнел, подумав, что Даниэлла или ее родственники передумали и отказную, чтоб шума меньше было, через судью шлют.

Хотя подумать – с чего светскому суду несостоявшейся свадьбой заниматься? Но иного в голову не шло, и Галиган поспешил в тревоге за посыльным. Однако в залу к отцу его не пустили, чем еще больше растревожили душу. Герцог напрочь забыл о Исвильде, ждущей его в лесу и принялся бродить по коридору, не зная куда деть себя от тревоги. В голове уже роились мысли одна отвратнее другой и сердце сжимало в предчувствии чего-то ужасного.

Отказа, конечно, отказа, потому что ничего ужаснее этого Галиган не предствалял.

Его вызывали к бальи.

Какого черта и почему именно сейчас кому-то в голову пришло затеять этот процесс и ворошить дело, давно покрытое мхом забвения?

Кто настолько ненавидит его, что решился скомпрометировать накануне свадьбы сына?

Что хотят? Расстроить ее? Обвинить Боз черт знает в чем?

Что же делать?

Герцог Даган хмуро обозревал пространство внутреннего двора замка, слушая постановление суда, зачитываемое посыльным.

Свидетель, – резануло по уху, и Боз еле сдержал вздох облегчения.

Значит все не так плохо и если повести себя с умом, то и на столь скандальной почве можно получить изрядную долю выгоды. Правда, поступиться кое-чем придется. И подсуетиться, чтобы заваренная кем-то каша не выползла из котла.

И кто, кто мог затеять столь трудоемкий и, по сути, бесперспективный процесс? С протекции ли короля? Последнее было бы очень скверно.

– Кто обвинитель? – спросил не оборачиваясь.

– Прошу извинить меня милорд, но дело разглашению не подлежит, потому как находится под личным контролем нашего многоуважаемого короля Гая.

Даган до хруста сжал зубы, чтобы не накричать в ярости и от страха на слугу.

– Мой сын женится и король естественно в курсе. Я не могу ехать.

– Его Величество просит вас всего лишь о содействии в восстановлении справедливости. Вы встретитесь с ним в его резиденции, где и планируется провести торжественные празднества в связи со свадьбой миледи Даниэллы.

Какая честь! – передернуло Даган. Ему показалось, что его загоняют в силки.

– Хорошо. Я выеду завтра утром.

– Мое дело передать распоряжение короля и бальи, а решать вам.

Герцог покосился на посыльного: послышалось или тот действительно угрожает? Лицо мужчины ничего не выражало, но Даган понимал, что ничего это не значит, кроме одного – хороший слуга, вымуштрованный. На Боз глянь, тоже само спокойствие, а в душу б заглянули – ожгло. Ад там стоял и жег в пламени злобы каждого заподозренного в том, что происходит.

– Я прибуду на суд вовремя.

Посыльный слегка поклонился и вышел из залы.

Боз дал выход эмоциям и опрокинул стул, отшвырнув его в стену над камином:

– Дьявол всех побери!!

– Отец? – испугался влетевший в покои Галиган.

– Ты что здесь делаешь?!!

– Пошел за этим человеком, – кивнул в сторону выхода, настороженно поглядывая на мужчину. – Что он хотел? Плохие вести? – с беспокойством заглянул в глаза отца. Тот поспешил отвернуться и взять себя в руки.

– К тебе это не имеет отношения.

– Даниэлла?…

– Нет. Свадьба состоится! Король удостоил вас чести провести торжество вашего венчания в своем замке!… Другое дело, что ты поедешь без меня. С Орри. Он присмотрит за тобой и обеспечит охрану. Сильно к нему не цепляйся. Я постараюсь быть на свадьбе… Нет, я обязательно буду присутствовать на венчании.

– Куда ты уезжаешь? Когда? Зачем?

– Перестань задавать дурные вопросы! Надо и еду, а куда – не твое дело! Думай как очаровать невесту и побыстрей заделать ей сына! Это твой долг, главная задача на ближайшее время!!

– Не кричи, я прекрасно слышу, – спокойно заметил Галиган, вновь почувствовав покой в душе. – Ты нервничаешь? Почему?

– Я сказал, не задавай мне вопросов!!

– Хорошо, – пожал плечами мужчина. – Я пойду. Когда уезжаешь?

– Завтра рано утром. Орри явился?