Текст книги "Чудес не бывает"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

А девушка к Оррику, крикнув Даган:

– Лебрент на улице! Там Миррон!

– О-о-о!! – порадовался тот, ногой отпихнув зазевавшегося пьянчугу, рванул во двор.

Исвильда вытащила свой кинжал и, зажмурившись, воткнула его в спину мужчины что грозил рассечь Оррика мечом. Тот рухнул.

– Вы удивительно везучая, миледи! – хохотнул Гарт, уворачиваясь от летящего в него блюда.

– Ненормальная! – рванул ее на себя Оррик, закрыл спиной, отбиваясь от воина. Исвильда оглянулась и увидела бочку с луком в шаге от себя. Протиснулась и вытащив луковицы начала обкидывать ими врагов. Луковой атаки никто не ожидал. Кому не досталось по телу, тот сдуру подставлял клинки, шинкуя ядреные плоды, и начинал плакать как какая-то кухарка.

– Я вас обожаю, миледи!! – заверил ее Гарт, узрев метаморфозы с врагами.

– Уходим!! – приказал Орри, пронзив, наконец, нападавшего.

Обхватил девушку за талию и потащил к выходу, чувствуя пощипывание в глазах от жуткого запаха.

Миррон, не ожидавший встретить живым ни Оррика, ни девушку, и тем более не желавший неприятностей с Боз из-за Галиган, кивнул своим – уходим. Под натиском пятерки, наемники ринулись прочь, спеша избежать ранений и плена.

– Догоним! – предложил Галиган, вне себя, оттого что какой-то смерд смел покушаться на него и его друзей. Но Орри, сообразив, что через минуту враги будут в чаще, где больше времени потеряешь на их поиски, чем толк будет, тем более из кабака выбегали их подручные, предпочел отойти. Толкнул брата к лошади:

– Уходим!

– Нет! Орри!…

– Да, я сказал!! Их четверо! Я не собираюсь за ними гоняться! – рявкнул, откидывая пятерней вылетевшего из кабака мужчину. Исвильда учтиво приоткрыла перед ним дверь, впуская обратно, и захлопнула ее. Гарт сунул край лавки под ручку и бегом к лошади. Оррик рывком подхватил девушку и поскакал, спеша уйти подальше и от кабака, и от возможного преследования.

Двоих стражников они потеряли, но зато ушли и девушка не ранена.

– Славно поужинали, – улыбнулся Галиган, нагоняя Оррика.

Тот хмыкнул:

– Забавный ты. Чему радуешься?

– Не поверишь, я ни разу не дрался не то, что за себя – за других!

– Поздравляю!

– Прибавите жалование за развлечение, милорд! – крикнул ему Гарт, отстающий на полкорпуса от Галиган.

У того с математикой были проблемы, и видно что-то не сошлось, потому что герцог с хмурой озадаченностью покосился на мужчину.

К ночи Орри решил, что они достаточно оторвались от людей Боз и решился разбить лагерь для отдыха.

Костер разводить не стали, незачем время тратить и всякую шваль привлекать. Принялись располагаться в темноте, готовиться ко сну.

Даган раскинул свой плащ и крепко обнял Исвильду, укрывая вторым. Замерзнуть он ей не даст:

– Спи, – поцеловал в лоб. Девушка тут же подставила губы, требуя награды за проявленную смелость в кабаке. Оррик рассмеялся. Под плащами началась возня, навевающая каждому свое.

– Послезавтра у меня свадьба, – мечтательно прошептал Галиган, глядя на звезды, зажегшиеся в ночном небе.

– Вы для начала доживите до завтра, – посоветовал Гарт, устраивая себе подстилку из веток и лапника.

– Вы в конец обнаглели, мессир Гарт, – вздохнул герцог: ну, что за проза?

– Привыкайте, милорд, я буду вашим садовником, – постановил мужчина, укладываясь спать.

Галиган закашлялся, `польщенный' перспективой. И вдруг заржал, сообразив, что с ним обходятся как с обычным человеком, равным по цели и духу. Приятное ощущение, черт возьми, чувствовать себя равным бывалым воякам, быть одним из небольшого братства по спасению прекрасной дамы, знать, что рядом плечо друга и оно не предаст и также как ты на него, надеется на тебя и верит.

Друга! И не одного, а четверых!

И что богатство Даган по сравнению с этим?

– Спать! – осек его довольный смех Лексинант, дежурящий по лагерю. И Галиган послушно смолк, закрыл глаза, поворачиваясь на бок. Но улыбка еще долго блуждала по губам счастливого герцога, только сейчас познавшего тайну бытия.

Глава 19

Орри чуть подремал и встал, решив сменить на посту Лебрента. Но тот видно спать вовсе не собирался – сидел у дерева, чутко прислушиваясь к звукам ночного леса, и жевал ветку ракиты. Даган сел рядом и шепотом попросил:

– Расскажи.

– Что?

– Все. Откуда и что о Боз знаешь, об Исвильде. Почему с нами поехал. Зачем вообще тебе эта каша, какая в том тебе выгода и что хочешь.

– Сам как думаешь?

– Устал думать, – признался честно. – Мысли у меня просты как клинок – обезопасить Исвильду. Натерпелась она.

Мужчина согласно кивнул:

– Поэтому я с вами. Давно слушок прошел – жив кто-то из Де Ли. Не обманула молва. Правда Исвильду я меньше всего живой видеть ожидал. Из-за нее все началось, ее первой должны были кончить.

– О чем ты? – нахмурился Даган.

– О том, что по чести я ее за Максимильяна принял сначала. Клинком-то она как Лемзи играла. Не думал, что он сестру своему мастерству научит.

– Ты знал Лемзи?

– Не близко.

– Не вилял бы ты, объяснил по-человечьи? – попросил Орри. Мужчина улыбнулся:

– Я б объяснил, да что-то не могу, а что-то только сейчас и вырисовывается.

– Спасибо, друг, – поджал губы Даган: поговорили, ничего не скажешь!

– Не сердись. Если б я не увидел, как ты к Исвильде относишься, я б слова вообще не сказал.

– Что за забота у тебя к ней?

Мужчина помолчал, поглядывая в расцветающее утренними красками небо, и спросил:

– Хочешь, расскажу историю?

– Жажду, – заверил Оррик.

– Жила была девочка. Росла в обычной семье, получала обычное воспитание, и как обычно пришла пора ей влюбиться. И любовь первая была тоже, обычной – несчастной. Дружок ее оказался парнем ветреным, глупым. Сделал ей ребенка и умчался совершать воинские подвиги. Родители, узнав о грехе дочери, сначала хотели отправить ее в монастырь, но потом передумали – жених объявился, что за хорошее приданное готов был закрыть глаза на некоторые недостатки невесты. Понятно он не знал, что она беременна – родители сваливали все на недуг дочери. Сыграли свадьбу, и вскоре недуг сказался так сильно, что она разрешилась от бремени раньше любого приличного срока. Муж был в отъезде, и когда она родила, знать не мог. С помощью верной служанки удалось скрывать какое-то время, что дитя явилось на свет. Но надо сказать, что муж этой несчастной был мужчиной жестоким и неглупым, и как та не уверяла его, что ребенок родился таким большим сразу, он не верил, хотя сомнения все же она в него посеяла. Он признал его. Однако это не спасло дитя от неприятностей, как и его мать. Ночью муж забрал ребенка и отвез в лес, оставив на волю Божью, что, по его мнению, и должна была решить спор – чей ребенок. Его, значит, вернется, нет, значит, и печалиться не о чем. К утру мать обнаружив исчезновение дитя впала в истерику и умоляя мужа вернуть ребенка призналась в грехе. Муж, понятно, стал неумолим, и бедная женщина заработала нервную горячку. Она сходила с ума по ребенку и выла на весь замок. Ее заперли, связали, убедив мужа, что она невменяема. Впрочем, так и было. Она повредилась умом от горя. Но ребенок остался жив. По лесу, видно посланный по воле Божьей, проходил отряд всадников, что, услышав крики голодного младенца, без труда нашли его в зарослях ракиты и взяли с собой. Пеленки удивили их – явно не тряпье крестьян. К тому же вензеля… Отряд остановился в замке родственника мужа несчастной женщины. Ему рассказали эту странную историю, показали младенца. Увидев и узнав дитя, родственник разгневался и призвал нечестивца, что решил избавиться от ребенка столь зверским способом. Произошел неприятнейший разговор, в котором каждый стоял на своем и не собирался верить и слушать другого. После родственники не общались, рассорившись вконец. Один был уверен, что прав он, а его собеседник закоренелый негодяй, другой, что прав он, а его оппонент выжил из ума. Ребенок остался в пригревшем его замке и рос вроде признанным, а вроде нет. И понятия не имел, что его мать жива. А та, после четырех лет заточения и муштры, совсем одичала и стала похожа на дрессированную лошадь. Родила одного ребенка, через некоторое время другого и вроде бы успокоилась, но как-то раз увидела свое погибшее дитя. Узнать его было нетрудно – лицо, стать, манеры – вылитый возлюбленный, что по странности, которым в этой истории несть числа, был похож на ее мужа. Эта схожесть сбивала с толку и его, заставляя возвращаться к сомнениям и вновь пытать женщину. Та, пугаясь, путалась, говоря то одно, то другое и окончательно заморочила голову мужу. Но суть не в том. Когда она поняла, что ее первый ребенок жив, маска безвольной куклы спала и в испуге, что участь несчастного ребенка будет и участью других ее детей, решила бежать. Надо сказать, ее можно понять. За приличный срок жизни с мужем она поняла, насколько тот жесток и груб, злопамятен и невоздержан. Она была уверена – он ненормален. И бежала. Старшего ребенка забрать не удалось – того с пеленок держали отдельно от матери, боясь, что та заразит его своим безумием, но младший был с ней, хоть и под присмотром многочисленных нянек и стражей. И вот в одну ночь женщина попыталась скрыться с ним, но…

– Хватит!

Оррик вскочил, прекрасно понимая, о чем и о ком толкует Лексинант. Постоял, приходя в себя от столь невероятной истории, и глухо спросил:

– Имена?

– Тот кто спас дитя – Гелигрант Де Ли. Остальные имена ты знаешь.

– Невероятно… невозможно… – в волнении и сомнении прошептал Орри.

Мужчина пожал плечами:

– Жизнь. Тебе ли не знать какие чудеса устраивает эта кудесница руками своих слуг – людей. Хочешь вторую историю?

– Мне бы переварить эту, – глухо бросил Даган. Покрутился, ища спасения от обуявших его чувств, и присел напротив Лебрента, заглянул ему в глаза:

– Почему я должен тебе верить?

Мужчина равнодушно пожал плечами:

– Не хочешь – не верь. Я не летописец…

– Ты фокусник. Хорошо, доставай свой козырь из рукава, посмотрим, на что годен этот.

– О, вторая история тебе понравится больше. Она полна романтизма и понятного любому реализма. В час и день, назначенный Богом, один уставший от одиночества мужчина, обремененный массой забот, надо сказать, понятных – о хлебе насущном и увеличении своей власти и земель, решил устроить себе отдых и отправился в путешествие, дабы развеять тоску и, возможно… найти невесту. Со сватовством у него не получалось – одни были слишком заносчивы и воротили от него нос, наслышанные о его крутом нраве и несчастье с первой женой, другие знали о пороках мужчины не понаслышке и тем более не желали его привечать. Но, проявлять открытую неприязнь никто не собирался – о злопамятности мужчины говорили его дела и пугали не хуже библейских пророчеств о конце света. В его владениях то и дело пропадали люди. Кто приписывал это разбойничьим шайкам, кто справедливо сомневался – а все ли пропавшие дело их рук? Мужчина, понятно, замечал косые взгляды, настороженность к своей персоне и раздражался не на шутку. И вот он поехал в дальние края, где о нем не знали ничего, кроме того, что он сам мог сказать. А говорить он умел. И добиваться своего. Сворачивать же и отступать, терять желанное не умел вовсе. И вот на краю королевства, в котором он жил, ему довелось заночевать в гостеприимной семье доблестного воина и богатого сеньора…

– Гелигранта Де Ли, – выдохнул Оррик, сообразив. И застонал, ткнувшись затылком в ствол дерева. – Боже, милостивый.

– Ну, Бог тут не причем, любому бы увиделась в том стечении обстоятельств более рука его Дъявола. Рассказывать дальше? Мужчине понравился рачительный хозяин, богатые угодья, милые домочадцы, наследник, что был на зависть. Но особо его привлекла девочка…

– Исвильда… – у Орри на минуту в голове помутилось.

– К чему имена? Важна суть, а она такова, что при виде юной невинной девушки с божественными чертами лица, фигуры и манерами утонченной леди, в душе мужчины родилась самая настоящая страсть, в которой он горел как в аду… хотя ад был привычным для него местом. Отец девочки был мужчиной умным и смекливым. Он сразу понял, что за гость посетил его и отчего изучает его дочь. Девочка…

– Она знала Боз!

– Нет. Когда Боз приехал в замок, была глубокая ночь и девочка спала. Дальше Гелигрант сделал все, чтоб они ни разу не встретились и поговорили. Боз видел ее, а она его нет. Они гуляли с Гелигрантом в саду, а Исвильда гонялась за Максимильяном меж деревьев, чем и привлекла внимание Даган. Зрелому мужчине достаточно взгляда, чтоб определить мысли и суть собеседника. Гелигрант слышал о Боз, быстро сориентировался и в тот же день, буквально через час, отправил дочь на прогулку с сыном, до ночи. А потом проследил, чтоб девочка была не одна на своей половине и под серьезной охраной. Днем Боз предложил ему выдать дочь за него, но тот прямо сказал, что это невозможно, потому как, уже встретился с тем, кого бы хотел видеть зятем. На вопрос кто этот счасливец, Галигрант не подумав ответил честно, открыв имя… Представь удивление и негодование Боз, когда он узнал, что его соперник – его незаконнорожденный сын Орри Даган, и его, безродного, нищего наемника, предпочитают знатному герцогу.

А вот это было слишком. Орри словно оглушили, кинув на голову бревно.

– Откуда?… Как?…

– Я же говорю, Гелигрант был мудрым человеком и сумел разглядеть благородство большее в ублюдке, чем в высокородном сеньоре.

– Я был там один раз и настолько неуклюж при разговоре, что… Не-еет… Если б я смел мечтать!…

– А ты не смел, но проживи ты в доме на пару дней больше – слова вырвались бы сами. Поэтому Лемзи и просил тебя присмотреть за своей семьей.

– Господи!… Но откуда ты знаешь, о чем меня просил Лемзи?

– Ты это не скрывал, а Боз воспользовался твоей болтливостью.

Оррик сжал голову руками, застонав: негодяй! Какой же он подлец!

– Ну, не мог же он допустить, чтобы Исвильда Де Ли досталась тебе? Чтобы не он, а ты вел ее под венец, лицезрел ее, брал за руку. О, здесь нужно понимать последнюю страсть пожилого человека, понимать безумие, в которое Боз был опущен волею судьбы и закален в нем…

– Нужно все рассказать королю и потребовать справедливого возмездия!

– Не смеши. Твой отец умеет заметать следы и единственный свидетель, к тому же косвенный, так как сам Боз во время погрома в замке Де Ли, был дома, Исвильда. Да, она могла бы пролить свет на некоторые детали дела, но Боз то невыгодно. И он подстраховался. Все свои злодеяния он совершает чужими руками, выставляя как щит Галиган, Фелигора и тебя. Он, с помощью своих людей распространяет грязные слухи о своих наследниках, чтобы обелить себя и скинуть на них любое из своих преступлений.

– Как же тогда Галиган разрешено жениться на родственнице короля?

– На сегодня достаточно историй, потому как Галиган – тема другой сказки. Речь сейчас о вас. Как только Боз узнает, на ком ты женат – конец вам обоим. Довольно того, что ты выставлен предателем, что навел наемников на замок Де Ли и был заодно с…Куртунуа.

– Я слышал, слухи связывали его с этой трагедией, но я отказываюсь верить, что Андриас замешан в низости.

– Его уже арестовали.

Это было вовсе из ряда вон. Орри перекосило от гнева и омерзения.

– Тобой заинтересовались. Король желает тебя видеть, и вроде даже есть приказ на твой арест.

– Поэтому и затеяна свадьба Галиган, – дошло до мужчины.

– Возможно.

– Сколько же у тебя ушей и глаз?

– Много.

Оррик застонал, тряхнув волосами:

– Я не смогу сказать брату и разбить его мечту. Он искренне расположен к Даниэлле.

– Брось его, пусть сам разбирается.

– Его раздавит, когда он узнает, то, что ты мне рассказал. А узнает, стоит лишь шагнуть на королевскую территорию. Я не смогу его бросить. Чтобы не было, он был брат и оказывается неплохой малый. К тому же, я не стану бегать от Гая

– Ты лезешь в петлю? Тебя повесят. А король это сделает или Боз – без разницы. Уезжал бы ты.

– Нет. Мне нужно устроить судьбу брата и Исвильды. Если ты говоришь правду и дело обстоит именно так, то наследницу Де Ли сможет защитить лишь король. Галиган нужно реабилитировать, а Боз наказать…Но мне не вериться в реальность твоей истории! Откуда ты можешь знать? Кто ты?

– А вот это, неважно. Я предупредил тебя по доброте, остальное – твое дело.

– Видно, не все ты знаешь, и не всех.

– Ты о себе? Я знал, что ты не побежишь от королевского правосудия, не бросишь жену и брата, но предупредить должен был.

– Или проверить? – пытливо прищурился Орри. – Сдается мне ты сложил слухи и домыслы, которыми полны умы людей по любому поводу и выдал наиболее полную версию, основываясь на них.

– Думай как тебе угодно. Я предупредил – остальное, твое дело.

– А какие претензии к Галиган?

– Слухи, Орри, слухи. Но их слишком много и королю не терпится разобраться, что же все-таки правда, а что нет.

– Например?

– Что он ненормален, что предпочитает женщинам мужчин…

Даган поморщился – он и сам так думал.

– Все-таки сплетни жуткое дело.

– Да, они способны и волка превратить в овцу…

– А овцу в волка.

– Точно.

– Стоит лишь задать нужное направление.

– В этом плане Боз мастер. Король уверен, что пропавший четыре года назад лекарь – дело рук Галиган, как многие из исчезнувших во владениях Даган. Оргии, что он устраивал, говорят были возмутительными, на них чуть ли не Дъяволу поклонялись.

– Я тоже слышал о том и даже поверил. Но сейчас, глядя на Галиган уверен в обратном – ничего он не устраивал. Он словно дитя, к тому же одержим Даниэллой.

– Ты изменил свое мнение оттого, что узнал его ближе, – хитро улыбнулся Лексинант. – Но как королю узнать истину, если он в глаза не видел отпрыска Даган, если молва приписывает ему одно, а невеста говорит другое?

– Даниэлла? Она на стороне жениха? Прекрасная новость, – улыбнулся Орри.

– Единственная хорошая. За Галиган заступятся, а за тебя?

– Главное, что Галиган женится и сможет уехать к жене, взяв с собой Исвильду и Гарта. Насколько я понимаю, на него только возмутительные слухи? Их недолго развенчать.

– А обвинения предъявленные тебе?

– Кто мне их предъявил? Ты?

– Будь покоен, предъявят и королевские судьи. Опровергнуть их за отсутствием свидетелей и твоих защитников будет трудно.

– Гай знает меня, – неуверенно протянул Орри, и головой качнул – чушь. Какое дело королю до какого-то наемника бастарда, что изуродован стараниями Боз до неузнаваемости…

– Страшное оружие слухи.

– И верное. Боз знал, чем действовать. К чему драться? Можно правильно распространить слухи и вот ты можешь оправдываться, можешь не оправдываться, но твоя репутация значительно подмочена и далее каждый твой шаг, каждый поступок и каждое слово вызывают подозрение. Чтобы ты не сделал, все будет восприниматься в темных и отталкивающих красках.

– Единственное что у меня было – репутация.

– Теперь нужно будет очень постараться, чтобы отмыть ее.

– Галиган придется хуже – у него вовсе нет репутации иной, что создал отец.

– Вот именно. Поначалу его примут холодно, покрутят повертят и поймут – неправда. А как быть с тобой? С тобой разговаривать не станут.

– Да, Гай щепетилен. Но поверить домыслам? Он хоть и молод, но слишком умен, чтоб верить всему.

– Но ты же поверил, что Исвильду обесчестили и лишили жизни? И я, как и все остальные. А она жива.

– Исвильда! Она явно признала Мелинро!

– И что?

– Он человек Боз! Это будет доказательством его причастности к преступлению!

– Ты доставь это доказательство, прежде чем сам погибнешь. Отвертеться Боз будет легко – мало ли кого за кого приняла несчастная наследница Де Ли? Что может запомнить девочка в состоянии паники, в нервной горячки. И не факт еще, что будет свидетельствовать, вообще доберется до короля. И потом, это сугубо личный аспект дела Де Ли, ты же как остался предателем, так и останешься. К тебе, кого она видела или не видела, отношения не имеет.

– Это неважно.

– Конечно, – усмехнулся Лебрент. – Но если она узнает, что именно ты навел на ее замок наемников, она возненавидит тебя.

Оррик встал – ничего не скажешь, попал он. И кому докажешь, что сроду не был предателем?… Если предал, пусть и невольно, рассказав отцу о своих намерениях, бездумно заставил спешить. Понятно, что Боз предпочел вырезать всех, чем дать возможность ублюдку получить звание, богатые земли, а главное жену из знатного рода, которой сам хотел бы обладать. Так пусть ему ничего не достанется!

Вполне в духе Боз Даган.

Мужчина посмотрел на спящую девушку: как она отреагирует, узнав, что он виновен в ее бедах? Оттолкнет? Естественно. Не станет слушать?

Так и он не станет ничего говорить – поздно оправдываться. Он виноват, а косвенно или прямо, частности, что ни для кого значения не имеют.

Счастье как призрак, привиделось Оррику и исчезло.

– Спасибо, Лексинант, что и говорить, твои сказки сразили меня наповал.

Одно радует, судя по вниманию короля к делу Де Ли, он не оставит Исвильду и судьба ее будет устроена волею Гая. А тот щедр на воздаяние и справедлив к незапятнавшим свою честь.

Значит, судьба Исвильды будет решена волей короля, а тот уж постарается пристроить знатную девушку. Останется позаботиться о ее безопасности, ну, и о безопасности Галиган, конечно. Куда теперь без него?

Орри рывком поднял Гарта и пока тот тер глаза спросонья, потребовал:

– Поклянись, что выполнишь мою просьбу.

– Ну.

– Не «ну», а поклянись!

– Ну, клянусь, – отмахнулся, желая вновь вернуться в горизонтальное положение и досмотреть сладкий сон, в котором первая красавица королевства Мауриссия Исбилд просит его взять ее в жены и признается в любви.

Орри отпустил друга и тот рухнул на лапник, но вместо сна – очнулся, сообразив, что только что поклялся неизвестно в чем.

– Чего надо-то? – сел, озадаченный.

– Ты не бросишь Исвильду и всеми силами позаботишься о ее безопасности, а так же присмотришь за Галиган. Ты поклялся, – ткнул в него пальцем Орри, напоминая, что клятва была дана – она нерушима.

– Не понял? Почему я должен заботиться о твоем брате и жене? Ты куда-то собрался?

– Пока нет, но все может быть.

– А можно без оговорок, но с объяснениями?

– Нет.

– Спасибо. Загадки с утра навевают мысль, что день превратиться в одну сплошную тайну, – вздохнул Гарт, потеряв всякий сон.

– Обещаю, он будет суетным и, возможно, кто-то из нас не доживет до заката. А тайн за гранью жизни всегда хватает, – бросил Лексинант.

– Как вы добры, – скривился Гарт, вставая.

– Общий подъем, – объявил Орри и пошел будить девушку.

Сел рядом с тоской и трепетом рассматривая малышку, такую безмятежную, трогательно-беззащитную во сне, что сердце сжалось от тоски и любви. Что с ней станет без него? Отталкнет ли, возненавидит, узнав, что он замешан в ее трагедии?

Вот и вся любовь, вот и все минуты счастья.

А впрочем, за все нужно платить и за это тоже. И когда она оттолкнет его, жить ему будет незачем. Потеря репутации, статуса, замка, да и жизни – пустяк по сравнению с одной, но самой невозможной, самой непереносимой потерей – сияния ее глаз, ее доверия, ее любви.

Нет, лучше сразу в руки палача и на виселицу, только б не видеть презрения и ненависти в глазах любимой.

– Ты была и ты любила меня, – прошептал, еле сдерживая невольные слезы сожаления. – Прости меня…

Исвильда открыла глаза от легкого прикосновения к ее щеке, увидела Орри и улыбнулась ему:

– Доброе утро.

Даган зажмурился на секунду: какое счастье слышать это незатейливое приветствие из уст любимой.

– Доброе, – подтвердил, хотя для него это утро скорее было злым.

– Пора?

– Пора, – повторил эхом, а взгляд не отрывался от лица девушки, стараясь запомнить ее как можно лучше. А впрочем, Орри итак никогда не забудет ее, как не забудет этих дней рядом с Исвильдой, что судьба по щедрости своей подарила ему.

– Что-то случилось? – озаботилась девушка, не заметив, а скорее почувствовав, что с Орри что-то неладно. Тот отвел взгляд: говорить сейчас сил не было и он малодушно промолчал, дав себе еще хотя бы час пусть видимого, но благополучия.

– Нужно ехать, – встал и помог ей подняться, обнял и зарылся в волосы лицом. `Еще один вдох, еще один выдох рядом с ней. Еще минута, час, сутки. Да простит меня Господь.

Настроение, конечно, было ни к черту и Орри молчал. Хмуро обозревал лесную чащу, стараясь не смотреть на товарищей, и все крепко прижимал к себе Исвильду, словно боялся, что это последние минуты близости, последний миг в его жизни, когда она еще рядом, еще его.

Исвильда молчала, но обеспокоенная его состоянием и каменным лицом, на котором лишь глаза, больные от печали, еще жили, еще мучились и мучили ее, то и дело пыталась завести разговор и выведать причину всех этих метаморфоз.

– Что с тобой?

– Ничего.

– Неправда. Я вижу, что-то серьезно угнетает тебя.

Не надо, прошу, не спрашивай, – взмолился Орри взглядом. Но тяни– не тяни, а трусливо бегать от трудностей, пусть таких ужасающих, он не привык. Вдохнул, припав губами к макушке Исвильды, и тихо прошептал:

– Я потребую развода.

А как иначе? Какое у него право оставаться ее мужем? Он предал, он виноват в смерти ее родителей и после оставаться мужем, пятнать своей репутацией? Нечестно. Подло.

Исвильда чуть с лошади не упала, услышав заявление Орри.

– Почему? Что я вам сделала мессир?

– Так нужно.

Нужно?

Кому? За что? Зачем?

Что он говорит?

Что за блажь или наоборот, это обдуманное решение?

Но, почему?

– Что я вам сделала мессир, за что вы так со мной? – прошептала, сраженная его желанием. В голове уже зрели вопросы и появлялись ответы: она не нужна Орри, она бесприданница, неуклюжая, некрасивая, трусливая, не может оставаться его женой. Женой благороднейшего человека, верного рыцаря, отважного воина, честного человека.

– Потешились, и будет? – спросила тихо, бледнея от дурных слов, что осмелилась бросить ему в лицо. Оррик помрачнел: вот как это выглядит. Вот какого она о нем мнения. А могла ли она подумать иначе?

– Я не достоин вас миледи.

– Чушь! – выдохнула горячо. – Как ты можешь?! Кто сказал, что пары нужно подбирать по определенным канонам?! Каким, Боже мой?! Что должно служить опорой браку?! Богатство, знатная родня, положение в обществе?! Оно создает семью, заставляет биться сердце чаще при виде любимого, а может, и сама любовь вырастает лишь на золоте?! И кто решает, кто чего достоин?! – она чуть не плакала.

– Вам не понравятся ответы, миледи, поэтому их лучше вам не знать…

– Вам не дадут развод!

Оррик грустно улыбнулся одними губами: топор палача решает любую проблему.

– Я виновник ваших бед, миледи. Я предал вас и вашу семью, поэтому не было бы нечестно и неправильно оставаться вашим мужем.

– Что ты говоришь?! Как ты мог предать?!

– Лемзи просил меня присмотреть за своей семьей…

– Но умирал ваш дедушка! Разве это не веское оправдание?! Вы не могли поступить иначе, бросить родного человека! Вы ни в чем не виноваты!

– Виноват.

– Нет!

– Не спорьте, Исвильда, я знаю, о чем говорю. Я не выполнил обещание данное другу, но того мало. Я еще стал причиной вашей трагедии.

Нет, ну, каков упрямец! – начала злиться девушка.

– Вы бредите, Орри! То, что вы говорите схоже с горяченным бредом! Я понятия не имею как вы могли бы быть виноваты в том, что на наш замок напали нелюди! И если уж на то пошло, обвините себя и в эпидемии чумы! А собственно, отчего нет?! Знаете, на что это похоже? На отговорку! Я неприятна вам, я вам омерзительна?! Я бедна, глупа, некрасива. Сейчас, пока мы здесь в лесу, среди деревьев и ваших товарищей, вояк, мне нет равных, но вы же едите ко двору, полному красавиц самого знатного происхождения! Вот в чем дело!

– Что вы говорите, Исвильда? Ничего подобного мне и в голову не приходило. В парче и в жемчуге, вы будите не менее прекрасны, чем в этом потрепанном наряде пажа. Для меня вы прекрасны в любой одежде, а уж ваше приданное, вовсе не волнует меня. Если уж на то пошло, то вы должны понять, что вы наследница Де Ли, достойны лучшей партии, чем какой-то нищий бастард…

– Не смейте! Никогда не смейте так говорить о себе! Вы самый благородный из всех законнорожденных!

– И все же, я ублюдок…

– Да плевать мне на это! – рассердилась девушка, забыв манеры.

– Вот видите, вы уже нахватались от меня дурных словечек. Что я могу вам дать кроме суетной жизни, массы проблем? Вы достойны безоблачной жизни в достатке и любви…

– Вашей любви, мессир! Более мне ничего не надо!

– Сейчас, миледи. Но пройдет месяц и вы возненавидите меня за то. А впрочем, боюсь это может случиться много раньше. Я случайно сказал Боз Данаг, что собираюсь к вам, и тот нанял людей чтоб устроить резню в замке Де Ли, – выпалил Орри решившись.

Исвильда закрыла рот, растерянная новостью.

– Причем тут ваш отец? Ничего не понимаю… У моего отца не было с ним трений, да и по-моему они знать друг друга не знали.

– Он просил вашей руки, Исвильда, но ваш отец отказал ему, сказав что уже нашел вам мужа.

– Да? Странно, отчего вы это знаете, а я его дочь, нет?… И кого мне нашел отец?

– Меня.

– О!…Прекрасно! Тогда вы не можете нарушить волю покойного! – она не поверила Орри, но это не помешало ей воспользоваться его заявлением. Мужчина хмуро глянул на девушку:

– Вы не услышали, миледи – это я навел Боз на Де Ли, дал ему повод разделаться с вами.

– Как?! Вы привели его к нам в замок?! Что-то ни вас, ни его я там не видела!

– А Мелинро? Вам не показалось странным, что делал в вашей вотчине в то утро человек Боз?

Исвильда побледнела: так и есть, ее удивил и насторожил мужчина, что носил оказывается имя Мелинро. Но связать его и Даган она не могла.

– Там был Куртунуа. Наверное, Мелинро служил ему.

– Нет, миледи, Мелинро как и его брат Миррон уж лет двадцать в фаворе герцога, они его люди, подручные в самых щекотливых и тайных делах.

– Но отчего тогда отец мне ни слова не сказал о сватовстве Даган?! Отчего я ни разу не видела его?!

– Он гостил у вас.

– Да когда, Боже мой?! Откуда вы взяли?!

– Мне сказал Лебрент.

– Вот уж ясновидец и всезнайка! Ему откуда знать о деле трехлетней давности, что произошло на много миль отсюда?!

– Кстати, отчего вы так долго добирались сюда?

– Я вообще сюда не добиралась! Я просто шла, куда глаза глядят, жила, где придется! А в ваших местах я уже полгода и вы, между прочим, знали о том! Не увиливайте, Орри! Объяснитесь!

– В чем? Я не видел вас…

– Видели и предложили встретить рассвет!

– Не помню такого, – недоуменно покосился на нее мужчина.

– Вот оно, внимание и память современных мужчин! Да Бог с этим! Я к слову сказать, тоже не отличалась хорошей памятью и узнала вас не сразу. Я говорю о другом, о вашем оскорбительном желании потребовать развод и бросить меня!

– Исвильда. Я не бросаю вас, а поступаю по совести и чести…

– Это так теперь называется?!

– Да поймите вы, я виновник смерти ваших родителей!

– А я была виновницей падежа скота в Роанлу! Неурожая в деревеньке Семлех! Странно, что я не стала виновницей затмения, что случилось три месяца назад!