Текст книги "Чудес не бывает"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Оррик встряхнул упрямца:

– У меня проблемы с терпением, Галиган, – посетовал, предупреждая.

Исвильда подчинилась Лексинанту и пошла с ним в конец обоза, но, обернувшись, заметила, как согнуло от удара в живот Галиган, и вырвала руку. Рванула к другу на помощь.

– Оррик, перестань, сейчас же!! Умоляю! Ему больно!

Подлетела к мужчине, стукнула кулачком по широкой спине.

Оррик вздохнул, с упреком глянув на Гарта и Лебрента, и выпустил Даган, толкнув его на землю.

– Все, все, – заверил девушку. Но как только Галиган начал подниматься, сделал подсечку, отправляя его обратно и при этом, как ни в чем не бывало, смотрел на Исвильду:

– Ты причиняешь ему боль!

– Пока нет, – заверил. Взгляд был полусонным, спокойным… как море перед штормом.

Исвильда поняла, что Оррик упрямец, каких мало и если что задумал – не отступит.

Галиган, поглядывающий на них с упреком и обидой, уже не мечтал встать – живот скрутило так, что не разогнуться.

– Посмотри, что ты наделал. Он же твой брат.

– А вам кто? – в зрачках Оррика зажглись злые огоньки ревности и непонимания: какого черта, она заступается за него?

– Как ты можешь? – расстроилась Исвильда, не ожидавшая от него подобной жестокости. Обвинение и упрек даже в тихом, мягком исполнении оставались упреком и обвинением. – Он мой друг, – сказала тихо, с печалью глядя в глаза любимого. – Единственный за многие годы. Он заступился за меня и сейчас готов молчать и терпеть твои нападки, но не выдать.

Оррик дрогнул, взгляд стал виноватым и смущенным:

– Отчего же он вас спас?

– Не надо, – попросил Галиган.

Исвильда и сама понимала, что Орри не стоит знать, что его отец приговорил ее к смерти. Еще меньше ей хотелось признаваться ему в том, что она та ненавистная ведьма, что была навязана ему Боз в жены, что сама потребовала этого.

Скажи, и конец. Орри не простит ее.

– Не спрашивайте мессир, – опустила голову.

Оррик посмел бы пытать брата, но ее и словом задеть не мог.

– Хорошо, – сказал после минутного молчания. – Прощайтесь с другом. Теперь вы пойдете разными дорогами.

Девушка растерялась и забеспокоилась:

– Почему?

– Что ты задумал, Орри? – встревожился и Галиган.

– Потому что кому-то не терпится отправить вашу душу на небеса, чего я позволить не могу и не позволю, – ответил девушке, проигнорировав реплику брата.

– И что ты хочешь? Ехать отдельно? – догадался герцог. – Глупо, Орри.

– Еще глупее следовать с вами и как мишень выставлять… – «ее» – хотел сказать. Указывая на Исвильду, но вовремя опомнился. – Решено, – отрезал. Развернулся, чтоб пойти и отдать распоряжения Гарту, собрать нужное.

Галиган с тоской посмотрел на девушку. Их взгляды встретились и оба поняли, что думают одно и то же: приговор Боз обжалованию не подлежит. Пока он жив, он будет искать ее и все равно уберет.

– Я уйду одна, – прошептала решаясь.

– Не смейте! – услышав, дернулся Оррик. – Даже не думайте о подобном! – предостерег, испугавшись, что она так и сделает. – Я буду рядом, все будет хорошо…

– Безумие, – качнул головой Галиган.

– Вас убьют, – подтвердила Исвильда. Оррик ласково улыбнулся ей.

– Это не имеет значения.

– Ты не понимаешь, с кем играешь, – сказал Галиган. Исвильда без сил опустилась на траву, осознавая, что у нее нет выхода, как признаться во лжи Оррику и быть отвергнутой. Почему в жизни несчастливых дней больше, чем счастливых? Почему счастью отмерян миг, а несчастью век?

– Так объясни! – потребовал Даган у брата.

– Ты идешь против отца, – решился Галиган, не оставляя Исвильде шанса скрыть ложь.

– Против… отца?!

Откуда, черт возьми, Боз иметь претензии к Де Ли, преследовать Исвильду?! Неужели он имеет отношение к той трагедии? Невозможно!

Но в голове как вспышка молнии – разговор трехлетней давности…

– Мне нужно уехать отец, а за дедом нужен присмотр. Он совсем плох.

Боз смотрел в окно своей залы и словно не слышал сына. Он видел его впервые за пять лет, но даже не удосужился спросить: "когда вернулся", не то, что обнять, пригласить за стол.

– Отец! Дед умирает! Ваш отец милорд умирает!

– У меня нет отца, – глухо бросил герцог.

Оррик знал, что Боз ненавидит отца, но не мог понять, что же стало тому причиной, и отчего столько лет он продолжает игнорировать родителя. Замок что он отписал ублюдку? Но это случилось всего месяц назад и стало поводом к дополнительному долгу ему внуком, но не сыном, может быть претензии, но Боз к Орри.

– Возможно, вам пора помириться с отцом. Самое время. Мне нужно уехать. Я не могу остаться. А умирающий нуждается в помощи и милосердии, тем более, со стороны близких.

Боз молчал. Прошелся по зале, сел за стол и милостиво кивнул сыну: садись.

– Куда ты собрался? Он отписал свой Верфул тебе, так мог бы и отслужить за то, побыв сиделкой старому маразматику, – налил себе вина герцог и плюхнул кусок мяса в тарелку.

– У меня долг перед другом, я обещал ему послужить до его возвращения в его семье.

– Что за друг? – зыркнул презрительно Даган, вгрызаясь в мясо.

– Лемзи Де Ли.

Рука герцога замерла. Он осторожно положил пищу обратно на тарелку и спросил:

– А где он сам?

– На службе короля. Мы должны были отплыть вместе.

– На святое дело по защите земель дохлого королька от мавров? – усмехнулся Боз. – Гай все же выслал подмогу кузену. Болван, – качнул головой.

– Я не считаю помощь родственнику глупостью.

– Вот и помогай своему родственнику. Они отплыли, ты остался – что надо? Сиди в замке, что достался тебе и радуйся, что не подставляешься стрелам.

– Мне нужно уехать. Я обещал Лемзи присмотреть за его семьей.

– Мне все равно кому и что ты обещал. Хочешь бросить своего благодетеля? Бросай. Но знай, я и близко к нему не подойду. А Верфул?… – Боз хлебнул вина, посмаковал, хитро щурясь в оконный проем. – Развалюха, ничего не скажешь, но он родовой замок Даган. Я знал, что рано или поздно старый дурак отпишет его тебе, но если ты думаешь, что я отдам его просто так, то ошибаешься. Ты ублюдок, не забывай, что прав у тебя столько, сколько я позволяю. У меня масса свидетелей, что старик выжил из ума, а ты… ты славный воин короля вынудил маразматика отписать Верфул себе. Стоит мне щелкнуть пальцами и тебя засудят.

Орри с ненавистью уставился на отца.

– Ну, ну, не стоит изображать негодование. Можно все решить миром, в конце концов, ты мой сын и я не отказался от тебя, не смотря на то, что твоя мать была охоча до других мужчин. Ее спальня всегда была занята, но! – мужчина выставил палец. – Ты явно мой. В тебя видна жилка великих Даган. И я готов закрыть на все глаза, не затевать процесс, оставить все как есть. Живи в Верфул, отчего б нет?

– Но?

– Но при этом не забудь отплатить мне, ухаживая за старым идиотом, чтоб мне не пришлось брать на себя этот крест. Краснеть перед соседями я не хочу, как не желаю приближаться к старику. Ты оказываешь услугу мне, я – тебе. А как схоронишь, езжай куда хочешь, – махнул рукой и принялся за трапезу.

Чему тогда обрадовался отец?

С чего проявил благодушие к ублюдку, а не кинул его на растерзание своим судебным приставам?

Сделка состоялась, но не заложил ли Оррик душу, согласившись ради сохранения крыши над головой, отложить поездку к Де Ли?

– Причем тут Боз?! – зарычал Оррик на Галиган, хватая его и встряхивая.

– Оррик перестань, прошу! – всхлипнула девушка. – Я все расскажу, я!

Мужчина выпустил брата и уставился на Исвильду: что ты можешь знать, малыш?

– Я…Я оказала услугу герцогу, а за то попросила мужа…

– Какую услугу? – не понял Оррик, не обратив внимания на окончание фразы, что была произнесена невнятно и тихо.

– Не могу сказать. Я поклялась молчать, – ответила, встретив смущенно-просительный взгляд Галиган.

Даган начал сердиться. Ему катастрофически надоели загадки, недомолвки и главное, переглядки девушки с братом. Может ему пытать обоих?

Пыф-ф!

– Ты тоже поклялся? – уставился на Галиган. Тот мотнул головой, старательно пряча взгляд. – Хорошо, – порадовался Оррик. – Предлагаю выбор: говоришь сам, сейчас, или все равно говоришь, после того как я нудно и долго буду выколачивать из тебя секреты.

Галиган, к недоумению уже готовой вступиться за него Исвильды, фыркнул и вдруг рассмеялся:

– А ты безумец, братец! Я смотрю ты не пощадишь и родственника ради Исвильды!

– Ты знаешь?! – помрачнел Даган. А он-то болван! Идиот! – Ты знал, кто она?!

– Конечно. А чья, по-твоему на ней одежда?

Это было слишком. Мысль, что Исвильда носит исподнее Галиган, а возможно примеряла ее перед ним, обдала Орри жаром и гневом. Лицо мужчины исказила гримаса ненависти.

Улыбка Галиган спала, взгляд стал затравленным:

– Ты… ты что выдумал? – начал отстранятся, предчувствуя, что Орри сейчас попросту убьет его за неведомый грех, сродный в воспаленном мозге безумца, самому тяжкому преступлению. – Ты сам оттолкнул ее!…

– Орри! – качнулась Исвильда, обхватила мужчину видя, что тот не просто в гневе – в ярости, и готов кинуться на Галиган.

– Что ты городишь?! – процедил еле сдерживаясь. Если б не Исвильда, он бы убил его, но пугать девушку не хотел, как ни за что не хотел терять. А взгляд, скользнув к ней, наткнулся на колет брата, и в голову опять ударила ревность и обида. Ей он все прощал, впрочем, и прощать нечего – невинное дитя, что она понимает, но он, но ему?!…

– У меня не было выхода, я не мог бросить ее как ты! – вскочил Галиган.

Оррик перекосило: о чем он толкует?! Напоминает тот позор, предательство, когда Даган вместо долга другу отдавал долг деду?! А что он может знать?! Щенок, избалованный мальчишка, всю сознательную жизнь проживший за спинами натасканной своры стражников?!

Рука потянулась к хлипкой шее брата.

– Он меня не бросал! – воскликнула вконец расстроенная Исвильда: ну, что за забияки?! – Перестань, прошу, я все расскажу! – выставила руки перед Орриком, придерживая от нападения на брата. Мужчина уставился на нее, тяжело дыша и морщась в попытке совладать с собой. – Я твоя жена, – сообщила. Тяни – не тяни, а все к одному и зажмурилась, уверенная, что Орри сейчас раскричится и оттолкнет ее. Но тот согласился:

– Жена.

Галиган вздохнул: ох уж эти влюбленные!

– Венчанная жена, Оррик, – улыбнулся.

– Что? – нахмурился. Посмотрел на Галиган, на поникшую Исвильду, вновь на Галиган и словно опять под ливень попал. – Боже милосердный, – выдохнул, еще не понимая каким образом та старая ведьма превратилась в его любимую, нежную девочку, почему та не сказала ему сразу, кто она, но, уже понимая, почему Боз затеял охоту на нее.

А следом пришло понимание, что времени у них в обрез и нужно срочно уезжать прочь из страны, потому что как только Галиган станет мужем родственницы короля, руки Боз и без того длинные, станут бесконечными.

Мужчину качнуло. Он развернулся и потопал к повозке.

– Срочно собирай необходимое, – бросил настороженному его видом Гарту. – Арбалеты, плащи, коней… Что-нибудь перекусить. Мы уезжаем.

– Куда?

– Еще не знаю. Дай прийти в себя.

Исвильда чуть не заплакала, услышав в восклицании Оррика презрение, неприязнь, а то что он оставил ее, даже не посмотрев, доказывало, что все надежды тщетны и он бросает ее, отталкивает, не желая иметь дело с обманщицей, грязной шантажисткой.

Девушка с тоской посмотрела ему в спину и всхлипнув рванула в лес, побежала куда глаза глядят, лишь бы подальше от боли, от милого Оррика, что подарил ей сутки великого счастья, но и заставил платить за них столь непомерную плату вечной разлукой.

– Исвильда?! Куда ты?!! – закричал ей вслед Галиган.

Орри услышав крик, рванул на него, испугавшись за девушку. Увидел мелькнувшую меж деревьев фигурку и помчался за ней: куда ты, куда, глупая?! Нельзя! Это может быть опасно!!

– Исвильда!!

Но та словно не слышала, рвалась прочь. Ветки хлестали по лицу, но она не чувствовала боли – рана в сердце была во стократ больнее и гнала ее прочь от собственного бесчестья и стыда, счастья и покоя, лишь поманившего ее ласковой рукой Оррика, нежным взглядом и трепетным поцелуем.

– Нет, с чего меня называли ненормальным? – искренне удивился Галиган, глядя вслед исчезающей с глаз пары.

– Н-да, – согласился подошедший Гарт, в недоумении почесывая затылок. – Я одно не понял: мы уходим, убегаем или остаемся и устраиваем пробежку по лесу?

– Собираемся, – заверил Лексинант. – Пока молодые разбираются меж собой, есть время просмотреть оружие и приготовить необходимое.

– Ты идешь с нами?

– Конечно. Наследницу Де Ли я не оставлю.

– Де Ли?! – воскликнул Галиган. Уставился на Лексинанта, ткнул в сторону, где уже не было видно девушки. – А?

Гарт просто разинул рот и побелел:

– Де Ли? Молодые?…

– Исвильда Де Ли, та ведьма на которой женился Оррик, – снисходительно пояснил Лебрент.

– А?.. О-ооо… А ничего, похорошела его женушка за время пути, – хохотнул в растерянности. – Что с людьми медовый месяц делает?

И пошел к телегам на негнущихся ногах, вспомнив, как кинул нож в девушку. А что если б он попал?…О-ооо!

Две могилы было бы.

Нет, три. Сначала б Даган своего друга закопал и лично могилку утрамбовал.

Оррик еще с того дня как с Лемзи в замке Де Ли побывал как лихорадку подцепил. А Гарт недоумевал все, чего того мает? Вот она, болезнь-то, лихо скачет по лесу в неизвестном направлении.

Мужчина нервно похохатывал, перекладывая оружие, перебирая плащи и не понимал что делает. Та карга что сидела за столом на кухне в замке Верфул никак не сочеталась с пажом, как паж не сходился с покойной наследницей Де Ли, что говорили, мало изнасиловали, так еще и зверски зарезали. Но труп ожил и получил дар менять обличие, превращаясь то в старую ведьму, то в мальчика, то в благородную дворянку и жену Орри.

В голове Гарта все перепуталось и он уже не мечтал распутать и тем более понять, но пережить и выжить после столь стихийных событий в своей жизни и жизни друга надеялся.

Оррику надоело скакать по лесу как зайцу, подвергая опасности девушку, которая не ведала, что творит. Он в прыжке перехватил ее и прижал к себе, оберегая от ушиба при падении. Пара покатилась в заросли лопухов.

– Жива? – с беспокойством ощупал девушку, заглянул в глаза.

– Ты… я… – всхлипнула та, виновато глядя на него.

– Ты и я, – кивнул. – Что на тебя нашло?

У Исвильды слов не было и страшно до одури, что он догнал ее лишь для того, чтоб сказать все что думает о ее гадком поступке, об обмане.

– Что с тобой, любовь моя? – погладил нежно по щеке.

– Я… обманула, женила тебя на себе.

Оррик понял, в чем дело и заулыбался: глупая… милая…

– Девочка моя, – потянулся губами к ее лицу, вдыхая дурманящий запах ее теплой кожи.

– Я та ведьма, что ты возненавидел с самого начала! – он не понимает?

– Вот уж, действительно, колдунья, – вытащил запутавшийся в ее волосах листик и нахмурился, вспомнив день венчания, свое поведение. Н-да, ничего свадебка была и новобрачный из него вышел "на славу"…

– Почему ты не сказала мне, кто ты?

– Я не была уверена, что ты помнишь меня.

Оррик согласно кивнул, но взгляд с грустью говорил об обратном и винил: как ты могла так думать?

– А маскарад? От кого ты скрывалась?

– От людей и от холода, мессир, – призналась.

Оррик понял и тут же сообразил, какой опасности подвергалось это невинное создание, в одиночку бродя по лесам. Ее тысячу раз могли обесчестить, убить. Она могла умереть от голода или попасть в зубы хищников, замерзнуть.

Но она выжила и сохранила себя, нацепив жуткую маску ведьмы.

– Ты умница, – улыбнулся он, оценив ее способ собственной защиты.

– Ты не сердишься? – не поверила девушка.

Оррик лишь головой мотнул, с восхищением и любовью разглядывая сокровище, что наградило его собой.

– Я обманула тебя, – напомнила.

Он согласно кивнул, не сводя с нее нежного взгляда.

– Я женила тебя силой.

Он опять кивнул, подтверждая.

– Я трусиха и предательница, – выдала свой самый тяжкий грех. – Я сбежала тогда, бросила замок, когда в нем убивали слуг и моих родителей!

Взгляд Орика наполнился печалью и сопереживанием, но ни тени упрека или презрения в нем не появилось:

– Ты правильно сделала…

– Нет, я не должна была слушать маму и убегать!…

– Должна. Ради нее. Перестань винить себя. Не в чем. Да и я не священник, чтобы отпускать надуманные грехи.

– Я совершила ужасные проступки!

– Мне все равно. Даже если б ты оказалась самой последней закостеневшей грешницей, даже если б перебила все королевство и сожгла гроб Господень. Я не судья – я твой муж.

– Ты прощаешь меня? – она не верила и растерялась от его великодушия.

– За все разом, – кивнул с улыбкой: глупенькая, какая же ты глупенькая, девочка моя. – За все прошлые и будущие грехи. И заранее дарую тебе индульгенцию, навечно, чтобы ты не совершила.

– Ты?… – ее ладонь прикоснулась к его щеке, чтоб удостовериться – он из плоти и крови, хоть и Бог, хоть и необычайно благородный ангел. – Ты, правда, не сердишься на меня? – пальцы сами зарылись в волосах мужчины. – Почему?

Оррик улыбнулся и накрыл ее губы своими губами, посчитав это лучшим ответом на все прошлые и последующие вопросы.

Конечно, безумие заниматься любовью в лесу, где неизвестно кто рыщет, но как иначе заверить себя, что все происходящее не сон и эта малышка принадлежит ему, любит его, желает настолько, что обманом женила на себе.

Его! Оррика Даган! Душа смеялась от радости, а сердце вторило гулким стуком влюбленной и порабощенной этой изумительной женщиной, кровью.

Нет, отказать себе в удовольствии Оррик не мог и уж тем более не мог отказать в удовольствии ей, воздать лаской и нежностью за сметливость ума и сохраненную наивность.

Глава 17

Явился Симон. Стражники поменяли колесо и теперь маялись от безделья.

Гарт замучился ждать. Лежал на сундуках, свесив ноги с телеги, и считал облака, чувствуя, что начинает закипать от нетерпения.

– Он что ее до границы с Византией погнал? – прошипел, недоумевая, что можно делать в лесу целый час? – Сходить что ли за ними?

– Угу, – рассмеялся Галиган. – В зубы хочешь? Сходи.

Гарт глянул на него недобро, понял о чем тот подумал, и неучтиво постучал себя полбу:

– По себе не суди. Оррик не станет тратить время на ерунду…

– На ерунду – нет, – хмыкнул Лебрент, с насмешкой покосившись на мужчину.

– Если она не весьма привлекательная, – поддержал его Галиган, очертив в воздухе силуэт песочных часов, намекая. Гарт нахмурился:

– Черте что у вас в голове, милорд.

– Всего лишь то, что положено жениху.

– То, что положено иметь жениху – у него в штанах, а я о голове говорю!

– Фи, грубиян, – поморщился Даган. – Речь о любви.

– Великом чуде Господнем, – согласно кивнул Лебрент.

Собрались тут менестрели, тьфу! Ноги уносить надо, о том куда и как думать, а они о любви. Фу, ты, Боже мой!

Хотя…

Нет, ну спору нет, наследница Де Ли, очень даже, – провел в воздухе ладонью, копируя Галиган и представляя жену Орри, опомнился, заметив насмешливые взгляды мужчин.

– Оррик вразумляет ее! – выпалил упрямо.

– Угу. Час! – хохотнул Галиган.

– Завидую, – рассмеялся Лексинант, хитро прищурившись.

– Да ну вас! – разозлился не известно на что мужчина, спрыгнул с телеги и пошел в лес. Заорал, вспугивая мошкару и птиц. – Оррик!!

– Перестань блажить, – посоветовали за спиной.

Гарт обернулся и увидел потерянного друга, который, не таясь, обнимал девушку.

– Собрался? – спросил, как ни в чем не бывало.

– За то время, что ты отсутствовал, можно было королевскую армию собрать!

– Мы, правда, уходим? – посмотрела на супруга Исвильда. – Это неправильно, Оррик, мы должны помочь Галиган…

– Никому мы ничего не должны, – пошел, ведя ее за руку к телегам.

– Почему тогда ты согласился сопровождать его?

Черт! Да, он обещал, что обеспечит брату охрану и преступать данное слово ему непривычно и желания нет, но как совместить одно с другим?

– Чего ты боишься? Боз не тронет жену своего сына… наверное.

– Ты не знаешь моего отца, – закаменело лицо Оррика.

– Знаю.

Мужчина развернулся к упрямице:

– Откуда?

– Я видела его, разговаривала.

– Ясно, – кивнул: аргумент, ничего не скажешь.

– Если мы бросим Галиган, он примет гнев отца на себя. Может случиться все что угодно. Например, Боз расторгнет помолвку, а Галиган так стремится к Даниэле. У него никого нет, он одинок, беззащитен, слаб. Ты не можешь бросить брата!

– Нет, я не могу подвергнуть опасности тебя. А мой брат мужчина и в состоянии позаботиться о себе сам.

– Но ты же знаешь, что это не так! У него нет опыта и сноровки!

– Бился он неплохо.

– Потому что ты был рядом!

– О чем спор? – подошел к ним Галиган.

– Оррик хочет уехать, – сообщила Исвильда.

– Правильно, – кивнул мужчина. – Вопрос – куда?

– Есть предложение? – уставился Даган на брата: нашелся умник!

– Есть и весьма дельное.

– Давай.

– Пускаем отряд вперед, переодев, кого-нибудь в мою одежду. Сундуки укладываем и накрываем, создавая видимость спящих людей в телеге. А сами едем обходной дорогой, она короче и безлюдна….

– Сами?

– Да, я с вами понятно…

– Не понятно, – отрезал Оррик, опять чувствуя волну ревности, будь она неладна.

– Исвильда мой друг, она спасла меня от безумия…

– От чего? – поморщился Даган. Нет, у него явно начинаются проблемы со слухом, зрением, памятью и разумом!

– А ты думаешь, почему отец хочет убрать ее? Она вылечила меня от безумия, он боится, что она выдаст тайну о моей болезни и тем расстроит свадьбу с родственницей короля.

Оррик тряхнул волосами тупея от вестей. Выставил руки, призывая к молчанию и надеясь хоть в одном аспекте нагроможденных тайн и загадок найти истину:

– Заново! Ты лечила Галиган? – спросил у Исвильды. Та согласно кивнула. – От безумия? – уточнил. Девушка отрицательно мотнула головой. Галиган же наоборот, утвердительно кивнул. – Тааак, – вздохнул Оррик, запутываясь.

– Он не был безумен, он был напуган и одинок! – пояснила девушка.

– Он?! – ткнул пальцем в брата мужчина.

– Да!

– Ясно, – хотя ему ничего не было понятно. – Ты знахарь, лекарь?

– Та женщина, что приветила меня, научила кое-каким словам, показала какие травы от чего помогают, рассказывала как лечить некоторые болезни, как бывало рассказывала о травах матушка.

– Видно ты была прекрасной ученицей – Галиган выглядит здоровым. Правда я и раньше особых отклонений не замечал. А что он капризен и высокомерен, так это воспитание, а не болезнь. Ладно, допустим. Ну, вылечила. Дальше что?

– Все, – развела руками.

– Вот теперь действительно ясно, что в этой истории не найти ни правого, ни виноватого.

– Зато есть жених и невеста, которые любят друг друга и мечтают соединиться узами священного брака! Но жених серьезно опаздывает!

– Я его не держу.

– Вы меня дослушаете или нам еще пару часов подождать?! – начал злиться Галиган. – Я еду с вами и это не обсуждается!

– Невеста в другой стороне! – рявкнул Оррик, махнув рукой в сторону дороги на королевскую резиденцию.

– Да! И мы едем к ней! Все вместе! Я венчаюсь и мы уезжаем в замок Даниэль! Тоже, все вместе!!… Как с тобой трудно, – качнул головой. – Отец не достанет нас в резиденции моей жены, а денег хватит на всех. Уверен, Даниэль будет только рада принять вас у нас. Или ты желаешь обречь Исвильду на нищенское существование? А может, потащишь странствовать и терпеть голод, холод и опасности вместе с тобой? Наймешься наемником, бросишь ее на произвол судьбы?

Оррик молчал. Предложение брата сразило его своим великодушием, о котором он мало не подозревал, даже не мыслил.

Это был прекрасный выход из положения, но одно «но», серьезно портило впечатление:

– Я не привык жить за чужой счет.

– Не за чужой!! – в конец разозлился Галиган упертости глупца. – За мой!! И не сидеть на шее, а служить!! Охранять!! Капитаном, начальником стражи!! Чего там еще?!! Да хоть садовником!! Черт тебя дери, Оррик, подумай ты о жене!! Она леди! Она благородная Де Ли! Негоже столь знатной и нежной миледи разъезжать с тобой на повозке! Рядиться в тряпье вместо парчи и бархата! Спать на земле или вон, в лесу!

Даган посмотрел на Исвильду и понял, что против аргумента брата не выдерживает ни один из его. Да и плевать на все.

Ради нее.

Мужчина кивнул:

– Хорошо.

Галиган не сдержал вздоха облегчения: неужели ему удалось убедить самого Орри Даган, упрямца, коему равных нет в королевстве?

– Но я продам Верфул, – бросил, направляясь к лошадям.

– А еще продадим семейные драгоценности, – поддакнула Исвильда.

– Нет!

– Да. А еще…

– Есть ваш кошель, миледи, – встрял Гарт, внимательно прослушавший спор братьев и полностью согласный с Галиган. Скитаться у него желания не было, как не было желания отпускать Орри в бой за чужие земли, по чужой надобности. Хватит уже воевать, пора о спокойной жизни подумать. Жена вон уже есть, там, глядишь, дети пойдут. А Боз не вечен. Побесится да осядет. Главное первое время протянуть.

– И вообще, руки на месте, голова на плечах. Для твоих наследников мы уж как-нибудь на пропитание наскребем, – заверил Оррика, вскакивая на коня.

А если она уже забеременела? – глянул с тревогой на жену Даган.

Об этом повороте Оррик не подумал и чуть не стукнул себя полбу: защитник! Вот уж поберег бы он Исвильду, помог бы ей, мытаря по странам в положении! Болван!

Ладно, – скрипнул зубами, с трудом сглатывая гордость. Сел на лошадь и подхватывая к себе в седло Исвильду: хватит ей одной трястись, рисковать упасть.

– Я буду капитаном твоей охраны! – постановил, глянув свысока на Галиган. Тот с сарказмом улыбнулся и поклонился:

– Вы просто осчастливили меня, мессир Даган!

Исвильда рассмеялась, прижавшись к груди мужа: теперь все будет хорошо.

Все, все. Всегда, всегда.

– Наконец-то разобрались, – буркнул Гарт. Лексинант хмыкнул и направил лошадей в лес. А Симон повел обоз дальше, уже проинструктированный Фогин и милордом Даган.

Глава 18

Не сдержанные грузом кони летели вперед, махом преодолевая препятствия.

К вечеру всадники значительно опередили обоз и дружно решили немного свернуть с дороги и заглянуть в кабак у дороги "Три петуха", чтоб перекусить и немного отдохнуть. Двоих стражников оставили у лошадей во дворе, чтобы те поглядывали вокруг, а еще двоих отправили к ним с пищей, что те ели во дворе, не покидая свой пост. Сами же расположились за свободным столом и с жадностью накинулись на пищу.

Хозяин лично принес им кувшин вина, за счет заведения, кланяясь знатным господам.

Орри это не понравилось. Он посмотрел, как Галиган разлил вино в кружки и заметил:

– Что-то не помню, чтоб кабачники проявляли подобную щедрость.

– Угу, – с набитым ртом кивнул Гарт, поддерживая его.

Лексинант переглянулся с Орри и без слов отобрал у Галиган кружку, а Даган у жены, перехватив у рта.

– Киса, киса, – позвал Гарт рыжую кошку, греющуюся на окошке, пожертвовав кусочек мяса на задуманную проверку. Рыжая тварь зевнув, лениво потянулась и все ж подошла. Влить в горло животного немного вина – не проблема, но после удержать в руках, ожидая реакции – почти подвиг. Гарт шипел как кошка, удерживая ее к неудовольствию Исвильды, а тварь царапалась и все норовила искусать мужчину.

Но странное дело, минут через пять, кошка начала слабнуть и хрипеть, и вот издав утробный крик, от которого у Исвильды мурашки по коже прошли, издохла.

– А ничего вино, – растерянно протянул Гарт и оскалился, увидев щедрого хозяина кабака. Оррик вскочил, скидывая на пол злосчастный кувшин вместе с ужином.

– Поели, – прощаясь с жарким, вздохнул Галиган еще не понимая, что мог бы как кошка издохнуть, но ему помогли сообразить – Гарт положил перед ним мертвое животное:

– А она еще и выпила, – и пошел к кабачнику, обходя стол, Орри с другой стороны, вытаскивая меч из ножен:

– Уводи Исвильду, – бросил, не глядя на брата. Впереди маячила цель, что видно загостилась на этом свете, но взгляд уже успел оценить трех здоровяков его помощников-вышибал и мужчин с военной выправкой за столиком справа.

– Слева еще двое, – бросил Гарт. С ходу перемахнул через стойку, выставляя меч, с другой стороны Орри. Перехватил испуганного мужчину и вжал в стену:

– Кто приказал, ну?!

Когда острие меча упирается в живот, любой болтливым окажется и кабачник не исключение. Мужчина заблажил, спеша рассказать все, включая то, что не относится к делу:

– Господин заплатил, щедро заплатил! Сказал мальчик и Даган. Вы то есть. А что ж я вас не знаю? Знаю. А мальчик вон он. Я не причем, я по приказу… Ээ, бедствуем господин, вот дьявол и попутал, на золото купил. Смилуйтесь. У меня деток пятеро, кормить надо. А я уж отслужу, отслужу, вот вам крест!

– Кто?! Опиши!

– А? Э-э-э… Миррон! Так точно, Миррон, брат его недалече мельницу держит! Кто ж их не знает?! Не иначе нечистый разбогатеть помог, золото водиться вона, а то ж и медяка не бывало! Голодранцы едино слово!…

– Эй, вы?! – пошел на мужчин вышибала, поигрывая мускулами. – Мечи убрали и вымелись прочь по добру по-здорову!

Оррик переглянулся с Гартом, и один развернулся к верзиле, а другой не колеблясь, воткнул в кабачника меч, прошив мужчину от живота до грудины.

Началась потасовка.

Лебрент вытащил меч и оттолкнул себе за спину Исвильду, пока Галиган соображал, какого черта происходит.

– Очнитесь, милорд, двое слева! – бросил, предупреждая. Даган вскочив, пнул скамью, сбивая желающих окропить свои мечи и кинул в сторону особо устойчивого кошку. Тот еще не разу не видел, чтоб дрались таким оружием, и на пару секунд застыл, разглядывая остекленевшие глаза невинноеубиенной животины. Этого времени Галиган хватило, чтоб напасть, отправив мужчину вслед за кошкой на небеса и парировать выпад другого, прикрыть отход Лебрента и девушки. Но тут оказалось, что уходить некуда – во дворе стражники горланя «засада», отбивались от пятерых наемников, в одном из которых Лексинант узнал Миррона. Он уложил одного стражника и развернулся к мужчине.

– Уходите, – бросил тот Исвильде и, крикнув, чтобы ее прикрыл другой. – Галиган! Орри!

А сам встретил клинок Миррона.

– Зря ты ввязался, – с усмешкой посетовал тот.

– Да что ты? Пропустить такое веселье? Никогда!

А в кабаке уже шел бой, и уходить было некуда. Исвильда стояла, со странным для нее отупением глядя на дерущихся мужчин и, вдруг, поняла – не уйдет, не хочет. Больше не побежит и не станет позорить мужа, не оставит его. Потому что, что жизнь, что смерть лучше проводить и принимать вдвоем, но в одиночество пусть живой и целой она больше не вернется.

Схватила поднос и бухнула им по затылку верзилы, что прижал Гарта к стене. Тот оглянулся и рухнул.

– Благодарю! – бросил Гарт, устремляясь к следующему врагу.

– Галиган!! Уводи Исвильду!! – закричал Орри, заметив, что та пытается ввязаться в драку. Пробраться к ней он пока не мог, хоть и стремился всеми силами. Но его зажали в углу трое и приходилось отмахиваться чем придется, включая развешанную сеть на стене.

Галиган к ней, въехав попавшемуся на пути мужчине рукояткой меча в лоб.