Текст книги "Чудес не бывает"

Автор книги: Райдо Витич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Я буду сильным, моя спасительница, я помогу тебе и Даниэлле.

– Мне – не надо. Разве ты не понял – мы равны с тобой в своем предназначении.

– Но ты живешь иначе, не купаешься в роскоши.

– Главная роскошь, Галиган, находится в душе и сердце. Когда она есть приходит и остальное.

Мужчина улыбнулся ей, закивал:

– Ты права. Я рад, что мы встретились.

– Может, для этого ты и заболел, хитрец? – лукаво подмигнула ему девушка.

Галиган задорно рассмеялся и почувствовал, что сердце в его груди бьется по-особому, не так как всегда. Радость вплелась в его стук, сжилась с кровью и больше не давала рассудку упасть во мрак затмения.

Но Исвильда знала – парню еще нужно время, чтобы прийти в себя, а значит, нужен присмотр и поддержка. Мало заглянуть в лицо своего чудовища, нужно постичь всю глубину его мрака, чтоб достичь, наконец, света. А это невозможно совершить за один раз, за один день.

Путь к себе порой годами длится.

– Ты устала, – скорей почувствовал, чем заметил Галиган.

– Да, не стану лгать. Что ты скажешь, если я исчезну на пару дней?

– Я в порядке, Иволга.

Исвильда внимательно посмотрела на него и улыбнулась:

– Я вижу. Ты уникальный пациент.

– Нравлюсь? – лукаво улыбнулся Галиган.

– Еще как милорд, – заверила девушка и оба рассмеялись, прекрасно понимая, что перешли грань банального флирта и теперь их связывает нечто большее, чем влечение полов.

А души пол и не имеют…

Герцог Даган диву давался сыну. Раньше с ним ни одна сиделка справиться не могла, слуги заходили в комнату как в клетку с тигром, а тут тишь, покой, мирные беседы за настойкой душистых трав.

И сын беседовал! Он улыбался, он был ласков и послушен! Он сидел за одним столом с ведьмой и, казалось, совсем не видит ее безобразного грязного лица, лохмотьев, колтунов в волосах!

Изнеженный ценитель красоты Галиган вел себя так, словно встретил идеал, и разговаривал с ведьмой как с богиней!

Немыслимо! Воистину, влияние дьявольских чар этой чертовки безгранично.

Нужно быть осторожным, очень осторожным.

А в то, что сын выздоровел, герцог не верил.

За пять дней излечить сумасшедшего может лишь чудо, а чудо прерогатива святых и воинства Божьего. Ведьму же и слепой с глухим к ним причислить не сможет.

Однако кем бы она ни была, а на утро шестого дня Галиган, насвистывая, вышел из своих покоев, чтобы присоединиться к завтракающим за общим столом в малой столовой.

Даган отметил, лицо сына посветлело после приступа, а не осунулось и помрачнело, как это бывало. И вел он себя на удивление спокойно и вежливо. Словом вел себя как человек одержавший победу в главной битве и возмужавший в ней. Исчез лихорадочный блеск глаз, кривая усмешка и ехидные ремарки не впопад. Перед герцогом был мужчина, сын, которым бы гордился любой отец, но благодарить за то ведьму и тем более верить в долговременность успеха, Даган не спешил. Однако его пытливый ум, не находящий разгадки произошедшего, требовал удовлетворения любопытства и устранения сомнений.

Боз вызвал Исвильду к себе.

– Вы недовольны результатом? – спросила она, встретившись с подозрительным взглядом герцога.

– Отнюдь. Ты отслужила кошель и отслужишь второй, если Галиган останется таким как сейчас до свадьбы и некоторое время после.

– Это уже будет зависеть от его невесты.

– Не говори ерунды, – презрительно поморщился мужчина. – Скажи мне лучше, как тебе удалось добиться столь быстрых и значительных успехов? Я не хотел бы, чтоб мой сын был в сговоре с дьяволом.

Не поздно ли ты озаботился? – озадачилась Исвильда.

– Седмицы не прошло, как вас интересовал лишь результат, а не то, каким способом я его добьюсь.

– А сейчас интересует то и другое!

– Не беспокойтесь милорд, дьявол тут не причем.

– Я в этом не уверен.

– Что ж, милорд, не стану вас переубеждать.

– Не боишься, что я вздерну тебя за крамольные речи?

– Сейчас нет, милорд. Я вам еще нужна. Вы видно не уверены, что Галиган здоров, что не сорвется, как только я исчезну, перестану присматривать за ним. Самое лучшее в этой ситуации, милорд, отпустить меня на пару дней к мужу. Нам пора с Орри познакомиться ближе, а вам нужно удостовериться, что Галиган излечился по-настоящему, что его здоровье не плод воздействия моих чар на вас и на него.

– Ты слишком умна для женщины, – сухо заметил Боз, которому очень не нравилось когда кто-нибудь, тем более какая-то нищенка, озвучивает вслух его тайные мысли и подозрения.

– Если б я была умна, милорд, я б не была столь болтливой.

Герцог в раздумьях прошелся по комнате, постоял у окна и нашел, что в словах ведьмы есть резон.

– Я даю тебе сутки. Завтра к полудню ты должна быть здесь.

В том, что она не ускользнет, он не сомневался. Ее ждал кошель, от которого не ушел добровольно еще ни один, да и статус, который она выторговала для себя, будет держать ее крепче якоря.

– Хорошо, милорд. Могу ли я взять коня?

Ну, до чего наглая баба! – поразился мужчина.

– Много чести!

– Но пока я доберусь до замка Верфул, будет уже темно, и чтобы успеть к полудню обратно, придется выйти чуть свет…

– Ты свободна! И не вздумай опоздать!

Что оставалось делать?

Исвильда поклонилась и вышла. Конечно она хотела привести себя в порядок перед встречей с Орри, но теперь мечту придется оставить – в лесу много разбойников. Оборванку они не тронут, к ведьме близко не подойдут, и она беспрепятственно, в целости и сохранности доберется до Верфула.

Что ж, и в плохом есть хорошее, если присмотреться.

Галиган сидел на лестнице ведущей на первый этаж и ел яблоко, поглядывая на слуг, затеявших уборку. Исвильда хотела пройти, но он, не оборачиваясь, преградил ей дорогу, выставив руку.

– Посиди со мной, – попросил.

Девушка села, обняв колени, и улыбнулась:

– Откуда вы узнали, что это я?

– У тебя шаги легкие, как у феи, – протянул ей яблоко и захрустел своим.

– Не думала, что у вас такой тонкий слух, милорд.

– Не только слух, – прошептал, качнувшись к ней. – Еще и острый взгляд. Например, под слоем грязи и ветхим тряпьем я вижу недурственную особу, мою ровесницу.

– Предлагаете мне умыться?

– Нет! Предлагаю испачкаться сильней, – засмеялся. – Чтоб окружающие не ослепли от твоей красоты.

– Им и в голову не придет посчитать меня красивой.

– Да. Да-а-а! Поэтому вся грязь в замке в твоем распоряжении, – улыбнулся лукаво. – Ты слишком мудра и образована для простолюдинки. Ничего, скоро тебе не придется скрывать свое прекрасное лицо: я женюсь на Даниэле и возьму тебя к нам.

– Не получится, милорд.

– Я смогу защитить тебя.

– Не сомневаюсь. Но у меня есть муж и уж кому, как не ему защищать свою жену?

– Муж? – Галиган забыл про яблоко, уставился на девушку пытливо и недоверчиво. – Кто счастливец?

– Ваш брат.

– Фелигор?! – лицо герцога исказила гримаса брезгливости и ужаса. – Тогда тем более, ты едешь со мной! Я не допущу, чтобы он приближался к тебе! У него дурные наклонности с детства! Он…

– Не в себе, милорд, и это не излечимо.

В глазах Галиган мелькнуло сожаление, он виновато отвел взгляд:

– Мне жаль.

– Мне тоже.

– Но Исвильда, даже из сострадания не стоит связывать себя узами с дурачком.

– О нет, милый Галиган, я связана святыми узами с самым порядочным и благородным человеком. С Орри.

– Оррик? – лицо герцога посветлело, взгляд прошел по лицу и одежде Исвильды. – Вы обвенчались?

– Шесть дней назад.

– Ты венчалась в таком виде?

– Да, – улыбка сама наползла на губы.

– Представляю шок братца! – хохотнул довольный Галиган. – Великолепная шутка!

– Он так не посчитал.

– Глупец, – беспечно пожал плечами мужчина.

– Я отпросилась у вашего отца – хочу проведать Орри.

– Зачем отпрашиваться – у вас медовый месяц.

– И долг. Ваш отец просил помочь вам…

– Поэтому ты оставила супруга? Ты удивительная, – Галиган поцеловал руку Исвильде, прямо в грязный развод.

– Кто-нибудь увидит и сочтет, что вам не лучше.

– Мне все равно, что и кто подумает. Я хотел и я поцеловал.

– Желания нужно соизмерять с действительностью.

– А о человеке судить по поступкам, а не внешности. Иди и передай привет от меня Орри. Надеюсь, вы собираетесь присутствовать на моей свадьбе? Отказа не приму.

– Я спрошу у него.

Галиган внимательно посмотрел на нее и спросил тихо:

– Ты его любишь?

Исвильда задумалась на минуту и поделилась, не стесняясь:

– Меня тянет к нему. В его глазах живет целый мир и мне хочется заглянуть в него. Остаться в нем…. Там спокойно.

– Конечно, в этом мире тебе скучно и страшно, – с пониманием кивнул мужчина. – Только Оррик никого не пускает дальше гранита лица. Он непробиваемый панцирь, за которым, пожалуй, не один мир уместится, но рай ли там?

– Это я и хочу узнать.

– Тогда удачи.

Девушка кивнула и пошла вниз.

В душе Орри царил ад. Сады Эдемские горели в пожаре ненависти и отчаянья.

Шесть дней о его жене – ведьме не было ни слуху, ни духу и казалось, успокойся, а он не мог. Каждую минуту он ждал, что за спиной раздастся скрипучий голос карги, требующий подтверждение брака, претендующий на Верфул.

Мысли вновь и вновь гнали его к двум воротам – выходам из ада: сказаться содомитом и записаться в наемники. Но ни первое, ни второе делать не хотелось.

Укрепить стены оказалось самым простым делом, но сам замок разваливался и требовал присутствия хозяина, а выдавать себя за любителя однополой любви было просто противно. Был, конечно, и третий выход, но его закрыл деревенский священник, заверив Орри что брак, заключенный на небесах, только на небесах и расторгнут. Оррик чуть не взвыл и потребовал огласить процесс подачи документов на расторжение, а так же все нюансы данного предприятия, включая финансовые вливания. Священник сообщил, чем вовсе заколотил эти `ворота' для мужчины.

– Оказывается, процесс может длиться годами! И все это время я должен содержать жену! – Даган в сердцах воткнул вилы в сено и, тяжело дыша, подпер бока кулаками. Гарт оторвался от работы, с удивлением глянув на друга:

– Ты разве не знал?

– Знал!… Не знал, что проще убить, чем развестись.

– А что? Не худший способ ускорить процесс расторжения и свести траты к минимуму.

– Это говоришь мне ты?

– Просто другого выхода не вижу.

– Уличение в супружеской измене.

– Без проблем, – оперся на вилы Гарт, зацепившись за предложение Орри. – Сегодня же идем в деревню и свидетельствуем, свидетельствуем, пока не станет достаточно…

– Моя измена ничего не значит!!… Нужно уличить ее, а это невозможно, если конечно, не приплатить какому-нибудь слепому и глухому уроду.

Гарт в раздумьях почесал затылок:

– Можно сэкономить, хоть я не слепой, и смею надеяться, не урод, – предложил несмело.

Орри глянул на него и качнул головой:

– Нет. Ты мне слишком дорог.

– Ну-у-у… не съест же она меня? И зубов, я думаю, у нее там нет.

– Не знаю, – с сомнением качнул головой Орри, и лицо Гарта вытянулось от изумления: неужели женушка действительно ужасна и отвратна? Не верилось ему в то, хоть убей.

– По-моему, ты преувеличиваешь.

– Нет, приуменьшаю. Ты понятия не имеешь, что это за ведьма! Поэтому вариант о пострижении в монашки тоже отменяется! Ее ни один монастырь ни за какое золото не примет!

Орри ее почти не помнил, но фрагменты ее образа сложенные вместе нагоняли дрожь, то ли в память о выпитом вине, то ли о произошедшем кошмаре и помогали воображению превратить женщину в сущую фурию.

– Ей сто лет! Она скрипит, как не смазанная телега. Нос как тыква, волосы – копна сена. Она грязна как свинья и толста как мельник Фан! Ты мне друг и спасибо тебе за предложение о помощи, но столь геройский поступок ни мне, ни тебе не по плечу. Я не хочу быть виной твоей болезни, а что ты серьезно занедужишь, не сомневаюсь, – взялся опять за вилы Оррик.

– А если объявить о взаимном желании расторгнуть союз?

– Взаимном? Она настаивала на браке со мной! И вдруг откажется?!

– Влюбилась? – рассмеялся Гарт. – Не думал, что ты сердцеед.

– Мне не до смеха!

– Ладно, ладно. Я просто пытаюсь найти причину ее желания выйти замуж за тебя.

– Она нищенка!

– Ты тоже не богач. Ее кошель против твоего замка – да вы оба просто короли!

– Она простолюдинка. Я Даган.

– Бастард.

– Еще бы она потребовала законнорожденного!

– Но если Боз согласился отдать тебя, мог согласиться отдать и Фелигора, например. А вообще, мне трудно представить нищенку, шантажирующую твоего отца настолько искусно, что тот идет у нее на поводу, а не подвешивает за шею. Либо она очень умна…

– Хитра.

– Либо, Боз заинтересован в ней и имеет свой интерес в вашем союзе.

– Чушь!… Хотя, конечно имеет и какой я уже тебе сказал. В любом случае, чтобы за всем не стояло, мне нужно выбираться из этой ситуации. Я не желаю быть игрушкой в руках отца, как не желаю быть мужем старой карги. И зачем я согласился?

– Странный вопрос. Твой брак подарил тебе этот замок.

– Он итак был моим.

– Сам знаешь, что это не так. Боз постоянно шантажировал тебя им, грозя отобрать крышу над головой.

– Пустые угрозы. Но ты прав, он мог назло или из вредности когда-нибудь их исполнить. Так что у этой свадьбы есть свои плюсы… но Боже мой, какой у нее минус! Замок нужно содержать, а мои мечты поправить дела женитьбой, легли прахом!

– Да, теперь тебе придется содержать еще и жену.

– Она как камень на шее!

– А если обратиться за помощью к твоей родне?

– К кому?

– К Галиган.

– Его невидно. Наверняка опять накуролесил и слег в лихорадке.

– Да, здоровье у твоих братьев хилое, зато они законнорожденные.

Орри перекидал сено с телеги в стог и оперся на черенок вил, задумчиво разглядывая Гарта:

– Да, Галиган бы мог помочь, но я не видел его в замке, значит точно либо опять недужит, либо уже уехал к невесте.

– А ты на их свадьбу не поедешь? Очень было бы кстати – там бы и переговорил с братом или с нужными людьми сошелся. Если невеста Галиган – родственница короля, то при умелой протекции твое дело о разводе быстро бы решили.

– Да, но ты забыл кто они и кто я – смысл ему хлопотать за меня? Нет, не буду я с ним разговаривать, его высокомерие рождает во мне желание дать в зубы. К тому же на свадьбу меня не приглашали и не пригласят.

– Но при дворе тебя знают и ценят.

– Нет, Гарт, там ценят силу, знатность рода и деньги. Из трех аргументов у меня есть лишь один. И потом, не привык я просить, противно. Сам буду соображать, все равно, что-нибудь придумаю.

– Ну, одну придумку я уже слышал, – хохотнул мужчина.

– Вот увидишь, не дай Бог, ту каргу и поймешь, что моя идея не так плоха.

Бросил, унося вилы в сторожку.

Гарт лишь улыбнулся: ерунда. Ты был пьян, а от вина и муха порой волком кажется.

Исвильда подошла к воротам замка уже в сумерках. Высокие стены казались крепкими, мощными – неприступными. Было видно, что хозяин печется о защите своих владений. Это порадовало девушку и породило уверенность в правильности своего выбора – тот, кто защищает свой дом, будет защищать и жену.

Она постучалась в дверцу крепких новых ворот, и принялась ждать. Прошло не меньше получаса прежде чем открылось маленькое смотровое окошечко, и седой старик с факелом не сунул нос в него, придирчиво оглядывая оборванку:

– Нищим не подаем! – заявил он и вознамерился захлопнуть окошко.

– Я жена милорда Орри! – поспешила сообщить ему девушка.

– Вот еще! Что за вздор! А ну иди-ка ты по добру, по здорову, пока я стражу не кликнул!

– Но это правда! Наш брак был освящен шестого дня в капелле святого Патрика в замке Даган! Пожалуйста, доложите обо мне мессиру!

Старик крякнул, не зная верить ли оборванке. Хлопнул дверцей и задумался. Шестого дня и правда, мессира Оррика к отцу вызвали. Гонец еще прибыл, мальчишка, а гонору как у знатного сеньора!

А что взять с наглецов?

Фу, ты, ну, ты!

Но жениться! Орри! На этой оборванке! Неужели такое возможно?

Но она бы не стала лгать, зная, что ее легко разоблачить.

Старик пожевал губы, раздумывая над ситуацией, и потопал в замок: все ж доложить надо.

Исвильда села у ворот на землю и с тоской уставилась в темноту: ничего себе, повидалась с супругом! А впрочем, что она себе возомнила? Рано еще отдаваться унынию, как и иллюзии. Почвы нет: Оррик совсем не знает ее – с чего б ему объятья навстречу открывать?

Орри и Гарт ужинали на кухне.

Проспер не стал ждать окончания их трапезы и объявил сходу:

– Сэр, там нищенка в ворота бьется – говорит, ваша жена.

Орри подавился пивом.

Гарт съездил себе по зубам глиняной кружкой. И оба в ужасе уставились на старика.

– Какая она? – тихо спросил Гарт через минуту молчания.

– По правде сказать, господин, девица грязна и лохмата, как твой лешак.

– Девица? – покосился на Орри Гарт. – Ты ж говорил, она разваливается от дряхлости на части.

– Ей не больше двадцати, милорд, – заметил старик.

– А третьего дня Проспер Фан за аббата Ханса принял, – поморщился Даган.

– Так они оба – о! – растопырил руки старик, показывая необъятные телеса объявленных. – А в глаза я им не смотрю, а лица жиром заплыли одинаково. А у этой глазки молоденькие, и, да простит меня милорд, умные да лукавые как у бесенка.

– А ну-ка, тащи этого бесенка сюда, – постановил Гарт. Орри в ужасе вскочил:

– Нет!!

– Хочешь, чтобы она спала у ворот? – удивился мужчина. Даган сник – так тоже нехорошо. Ведьма она, нищенка, низкая шантажистка, а все же женщина преклонных лет, и кошель ему отдала, хотя могла себе оставить.

– Ладно. Но меня для нее нет!

– Хорошо, скажу, что ты насмерть закусан лошадью.

– Хоть табуном! Я буду в самой дальней комнате – не выдай меня и не вздумай тащить ее на второй этаж!

– Я постелю ей в конуре старой Берты, – поспешил заверить друга мужчина. Очень ему хотелось на жену Орри глянуть и сверить услышанное с увиденным, чтоб беспристрастно выводы делать. Сдавалось ему, Даган преувеличил недостатки женщины.

Он их преуменьшил.

Гарт рот открыл от изумления увидев выступившую из тени… о-о, это трудно было назвать женщиной. Всклокоченное, бесформенное создание с чумазой засушено-курносой физиономией взирало на него испуганно и чуть недоуменно.

– Вы кто? – просипело вместо «здравствуй»

Гарт икнул, и смущенно прикрыл рот рукой.

– А где Орри? – спросило «нечто», не обратив внимания на казус с мужчиной.

– Э-э-э… спит… нет, на охоте… или в деревне…не знаю…

– Жаль, – вздохнуло создание, плюхнувшись на табурет, и потянуло свою руку к кувшину с пивом. – Разрешите?

– А? – Гарт зачарованно смотрел на крючковатые пальцы с грязью под ногтями и силился понять, в каком болоте мадам полоскалась? И не там ли компромат на Боз Даган нашла? – Конечно, берите. Меня… Гарт Фогин зовут, я друг Орри, а вы?…

Мадам выпила кружку пива, оттерла губы и представилась:

– Я его жена.

– Ага?… А зовут вас?…

– Исвильда Даган.

– А… ну, понятно… конечно… Даган. Хм! Исвильда.

– Так где все-таки Орри?

– Ну-у… мужские дела, знаете…Н-да.

Женщина расстроилась:

– Жаль. Меня всего на ночь отпустили.

– Да-а?… Ну-у-у… Что так?

– Я еще нужна милорду Даган, и милорд Галиган желает, чтоб я сопровождала его к невесте. И Орри. Я поговорить с ним хотела, передать пожелание брата. Может погулять. В общем – познакомиться ближе, а то мы совсем не знаем другу друга, что сами понимаете, мессир Гарт, негоже для новобрачных.

Мужчина закашлялся. Теперь как никогда он понимал друга.

– Конечно, – выдавил с трудом, старательно кося на огонь в камине.

Проспер сказал у нее глаза молодые? Ха! Какая разница, какие у нее глаза, если в этом чудище два пуда живого весу и еще два – приобретенного. Грязи!

– Может умыться с дороги? – предложил осторожно, покосившись на пробоины в старой шали, что обмотала грудь старушки. Женщина почесала висок в раздумьях и отказалась:

– Мне еще обратно идти.

Понятно, – кивнул Гарт: а дорога сплошь через болота лежит. Смысл мыться?…

– А почему вы здесь, – обвела руками убогую обстановку кухни. – А не с другом?

– Вы наверно думали, что здесь комфортные апартаменты, куча слуг и залежи золота в сундуках? – невесело усмехнулся наивности гостьи Гарт. Понятно, почему карга вцепилась в Даган – думала, что отец хорошо обеспечивает его. – Ваше разочарование, наверное, велико, но что поделаешь? Такова жизнь. Оррик сам добывает средства на содержание. Он и хозяин, и кузнец, и стражник в одном лице. Нет, слуги конечно есть. Я, например, Проспер, тот старичок, что встретил вас. У него подагра и бессонница, он все равно не спит по ночам, вот и сторожит. Есть еще начальник стражи, но сейчас он в запое… да и все равно стражников мало. Но есть повар. Да. Хороший повар. Он умеет готовить кашу и парную зайчатину. Если она есть. А еще есть…

– Не надо, – попросила Исвильда понимая, что состояние дел Орри плачевно. Убеждать в том лишний раз не хотелось. – Все это поправимо. Потерпите.

– Угу, – не стал перечить Гарт. Видно старуха решила, что старый Даган зарыл где-нибудь клад, который сможет отыскать Оррик. Мужчина не стал разочаровывать мечтательницу, тем более беды в ее оптимизме не видел. Поздно уже переубеждать, неделю б назад ей сюда явиться, может, оставила свои притязания на Орри, побогаче жениха нашла.

– Расскажите об Орри?

– Что? – насторожился мужчина.

– Давно вы с ним дружите?

– С детства.

И тишина. Исвильда подождала, но мужчина пристально смотрел в огонь и видно ничего добавлять не собирался.

– И как? – решилась потревожить его.

– Что как?

– Жили.

– А! Дружно.

И опять молчок и единение с пламенем в камине.

– Орри что-нибудь рассказывал вам обо мне?

– Да-а, много! – крякнул.

– Он не ждал меня?

– Он?…

Ну, спросила!

Конечно, ждал!… Чтоб разобрать кладку стен и удостовериться, что они стояли на фундаменте из золота и драгоценностей!

– Значит, он ничего не говорил обо мне, – расстроилась девушка, понимая, что пришла зря: никто ее не ждал и видеть не желал. – А что женился, сказал?

– Да-а! Конечно. Очень переживал, что меня на церемонии не было. Я тоже. Но позже.

– Что позже?

– Сожалел, – бросил сухо Гарт, одарив старушку настороженным взглядом. – Простите за бестактность, миледи, сколько вам лет?

– К чему вы это спрашиваете?

– Ну-у… я вижу вы женщина…хм, зрелая. Вам бы и мужа подстать сыскать. А Орри двадцать восемь всего и минуло.

– Зрелый возраст. Самое время детей заводить.

Гарта озноб пробрал – да Боже упаси! Нет, прав Орри, лучше содомитом сказаться, чем на это чудище взобраться!

Мужчина заерзал на скамье, чувствуя себя неловко в обществе странной оборванки, и даже немного в опасности – кто знает, что на уме у озабоченной старушки? Подумать только, он предлагал Орри свою кандидатуру в ее совратители!

Спасибо, друг, что не дал погибнуть!

А то до гиены огненной он бы уже не дожил за грех прелюбодеяния – сам скончался, причем до совершения полового преступления.

`Может прямо сейчас и начать? В смысле, умирать'? – подумал Гарт. Что еще делать, он понятия не имел. Говорить не о чем, да и не с кем. Сидеть пнем – маетно, а бросить гостью, вроде нехорошо.

– Не хотите отдохнуть? Я прикажу постелить вам.

Исвильда пожала плечами: Орри нет, Гарт разговаривать не хочет. Зачем она вообще шла сюда? На что, дурочка, надеялась?

– Что ж, хоть высплюсь, – вздохнула потерянно. – Простите, что нарушила ваш покой своим визитом.

– Да ничего, заходите, – благосклонно кивнул Гарт, обрадованный окончанием знакомства. И поспешил вон с кухни, чтобы постелить гостье в единственно приемлемой для ночлега комнате на первом этаже. А потом найти Орри и покаяться в собственных заблуждениях, обнять горемыку в знак сочувствия. И напиться, чтоб забыть ночной кошмар в виде его жены.

Несчастный Орри!

Исвильда не легла спать – нерадостные мысли все равно не дали бы ей заснуть. Она услышала шорохи в коридоре и выглянула, увидела крадущегося Гарата с кувшином в руке. Девушка пошла за ним, понимая, что тот не зря идет наверх с пивом, прокралась на второй этаж, преодолев скрипучие ступени, и увидела силуэт, в котором заподозрила Оррика. Но возможно ли это? Он обманул ее, скрылся, чтоб не видеть, не приветствовать?

– Ну, Орри, надо же быть настолько невезучим?! – сказал Гарт. – Твоя жена – чума во плоти.

– Ты мне не поверил?

– А то. Но можно посмотреть на это с другой стороны – ее можно выставлять пугалом во дворе. Количество ворон значительно уменьшится, и эти чертовки перестанут воровать.

– Ты меня знаешь, Гарт, – вздохнул Орри. – Я всегда пытался видеть в любой самой скверной ситуации только положительное, и это не раз спасало меня, но сейчас, убей, не вижу ничего хорошего. На душе мрак, потому что и будущее кажется беспросветным.

– Безвыходных ситуаций не бывает. В крайнем случае, выполнишь пожелание отца – убьешь ее, устроив несчастный случай. Хотя по мне, она сама развалится от старости.

Исвильда вжалась в стену, с ужасом слушая беседу друзей.

Она понимала, что Боз способен на преступление, но Орри?

– Я не стану марать руки. Есть другие способы.

– Например?

– Действительно дождаться ее естественной смерти, но понятно, не здесь. Поеду ко двору, к Симону Ламберту. Он давно звал меня к себе.

– А если она протянет больше, чем ты?

Орри вздохнул и забрал у друга кувшин.

– Я попытаюсь развестись.

– Может, стоит поговорить с ней, пока она здесь? По-моему твоя лешачиха зарилась на богатства Даган, не понимая, что ты к рангу любимчиков не относишься и обеспечен примерно, как вошь на одежде побирушки.

Исвильде было больно слушать, как о ней отзывается муж и его друг, что думают о ней, еще больнее осознавать, что она не нужна, более того, является досадным препятствием на пути к каким-то мечтам Орри.

Я же люблю тебя, – хотелось сказать ей. Но выдать свое присутствие, показаться, подойти, значит увидеть в глазах мужчин брезгливость и неприязнь, вновь ощутив себя ничтожной, ненужной – не могла. Она понимала, что ее слова значили бы для Орри не больше, чем карканье вороны на пашне.

Но с другой стороны: с чего ему любить ее, питать нежные чувства? Он совсем не знает Исвильду… и не желает знать оборванку, ведьму – старую каргу, как выразился Гарт. Открыться? Ничего это не изменит. Ей не просто статус нужен, а любящий муж, на которого бы она могла положиться. Да и не факт, что он помнит ее. Она ведь забыла.

Думай о хорошем, думай! – приказала себе девушка и начала складывать положительное и отрицательное от создавшейся ситуации.

Выходило, что она не зря проделала долгий путь по лесу.

Она узнала, что Орри брезгует своей женой и мечтает развестись.

Его отец, герцог Даган тоже мечтает – убрать ее.

Галиган мечтает взять на свадьбу сводного брата и его жену.

Орри хочет ко двору, наняться на службу наемником.

Что делать ей в этой ситуации?

– Твоя суженная сказала, что Галиган собирается к невесте и, вроде тебя не прочь пригласить на свадьбу.

– Как же, "на свадьбу"! В сопровождение.

– Какая разница? Езжай, пусть поможет выпутаться, с влиятельными людьми сведет.

– Галиган? Не идеализируй.

– В любом случае одному ехать опасно.

– Не опасней, чем быть болванчиком Боз.

– Но пока-то нет.

– Пока. И если останусь. Случись что с навязанной мне женушкой: сама ли голову свернет или от старости рассыплется – все одно я виновен буду. Уезжать надо. Наймусь к Ламберту, расскажу о своем деле, авось поможет, подскажет. А я отслужу.

– Да, милорд Ламберт благоволит тебе.

– И щедр.

Исвильда тихо скользнула в сторону выхода, спустилась по лестнице вниз, не желая больше ничего слышать.

Легла на приготовленное ей ложе – жесткое и неуютное, но более неуютно было не телу – душе. Девушке хотелось поплакать и наругать себя за подобную слабость, а так же за глупые иллюзии, одновременно. Ведь знала же – за все в этой жизни нужно бороться, всего добиваться самой, и все же поверила своему сердцу, прокричавшему навстречу тому всаднику в капюшоне – это он!

Глупая.

Что пело ее сердце, лишь его трудности и лишь ему они известны.

Сердце Орри молчит – ни тона, ни звука в ответ.

Женитьба его не радует, не рождает желание наладить отношения с женой, хоть как-то сблизиться, просто поговорить. Наоборот – гонит его прочь из дома. Разве этого хотела Исвильда?

А Боз? Сколько он ей отмерил жизни? День, два, еще неделю?

И ведь знала, что тем дело и кончится, подстраховалась, понадеялась на помощь и понимание мужа. Всего лишь на его долг – не на любовь. Но и это оказалось слишком большим и недосягаемым желанием.

Но разве несбыточной надеждой?

Исвильда закрыла глаза: я решу этот вопрос. Потруднее задачи решала. Как бы еще ускользнуть от Боз и при этом быть рядом с Орри? Что сделать, чтобы он обратил на меня внимание, полюбил и защитил от отца? И ведь нужно как-то выжить пока этого не произойдет. А как это сделать, если руки герцога длинные, а голова – дом Хитрости и Коварства? С Галиган ехать? Это не спасет, наоборот заставит поторопиться Даган. И сын его ей не поможет – слаб еще с отцом тягаться. Авторитета же у Боз никто и ничто не имеет. Сыновья родные, что монеты разменные, что о чужих говорить?

Ни на кого у Исвильды надежды нет, не на кого положиться. Хватит ума и ловкости – выпутается, нет – пропадет.

Девушка скрючилась под тоненьким одеяльцем, пряча глубже под юбки замерзающие ноги.

`Позволить себе минуту слабости? Поплакать, отдавая влаге страх? Сегодня можно – завтра уже не до того будет'.

Да только смысл слезы лить?…

Утром она неслышно выскользнула за ворота и исчезла в тумане, кинув прощальный взгляд на величественный замок нищего феодала.

Эх, Орри, разве в богатстве дело? Разве ты сможешь купить на него счастье?

Девушка не сразу пошла в замок Даган, она сначала завернула к себе. Постояла рядом с шалашом, в котором провела много дней и ночей и посмотрела на раскидистый дуб невдалеке от него. Небольшое дупло высоко от земли, прикрытое ветвями и листьями надежно хранило ее богатство. Она хотела применить его на другое дело, но похоже Оррику деньги нужнее.

Однако торопиться Исвильда не станет: она всегда успеет сбегать сюда, чтобы забрать нужное, и уж тем более, всегда успеет лишиться его. Нет, не стоит спешить и передавать его Орри, как бы тот не нуждался в нем, какими бы благими не были его порывы. Золото не столько Бог в этом мире, сколько Дьявол, и козни его велики.

Девушка развернулась и пошла в замок Даган.

Время покажет, спешит она или опаздывает.

Глава 5

Галиган сидел у окна и мечтал. Однако это занятие не помешало ему заметить, что Исвильда расстроена.

– Тебя разочаровал Орри? – спросил мужчина.

– Нет, я разочарованна в себе, – и принялась бродить по комнате, переставляя с места на место ненужные вещи.

– Оставь подсвечник и иди сюда, сядь, – попросил, указывая на соседнее кресло. – Поговорим? – предложил, когда девушка послушно села и, сложив руки на коленях, задумчиво уставилась в окно.

– О чем?

– О ком. О тебе и Орри.

– Ничего интересного, Галиган, не стоит затевать пустую беседу.

– Она не пустая, наоборот, интересная и поучительная. Скоро я сам стану мужем и хочу знать, что происходит меж супругами, чтобы не допускать ошибки брата. Что не так с Орри, что с тобой, как складываются ваши отношения?