Текст книги "В последний раз спрашиваю по- хорошему: Ты на мне женишься? (дилогия) (СИ)"
Автор книги: Раиса Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)
– Ух-ты! – простодушно восхитился он, – настоящее сари!
– Что-то это "сари" больше напоминает шторы из квартиры какой-нибудь бабульки! – тут же добавил он въедливым голосом, и Лорри поняла, что это Эг высунул свой нос.
Лорри величаво сбила с плеча несуществующую пылинку и сказала сквозь зубы, едва сдерживаясь от злости:
– Если еще раз вякнешь, то вместо обещанного фонарика на солнечной батарее, получишь фонарь под глазом. Уяснил? – ответом Лорри было молчание. – Уяснил, – удовлетворенно сказала она и оглянувшись спросила: – А где Шертес и Марисса?
– Шертес в столовой, наверно и Марисса там. Шертес сказал, что первым ты должна увидеть меня. Мы все же соотечественники, возможно со мной тебе будет комфортнее…
– А почему мне должно быть не комфортно? – удивилась Лорри словам Сергея.
– Ну, – неуверенно начал он, – после вчерашнего…
– А, что вчера такого ужасного случилось? – еще больше удивилась она. – Ну, поплакала я немножко, с кем не бывает? Я не робот и не железный дровосек, у меня есть и сердце и нервы… Кстати, о сердце, – перебила она саму себя, – мне показалось, что Эг запал на Мариссу. Это правда?
– С чего ты так решила, – резко ответил Сергей, вернее Эг, поскольку замечание Лорри его сильно задело.
– Можешь считать это женской интуицией, – засмеялась Лорри. – И раз уж с тобой приключилась такая беда, позволь мне дать тебе небольшой совет, – Лорри замолчала на минутку, и поскольку возражений не последовало, продолжила. – Я не знаю, как обстоят дела с любовными отношениями на твоей планете, но в отношении вампирки советую быть осторожным и внимательным. Видишь ли, у Мариссы есть такая особенность: как только она добивается, что мужчина, который ей понравился, становится половичком под ее ногами, она тут же теряет к нему интерес и выбрасывает, как ненужную тряпку. Но если мужчина не уступает и даже, наоборот, пренебрегает ею, она изо всех сил старается добиться его любви, старается сломать его и подчинить себе. Не многим мужчинам удавалось противостоять ей, вернее всего одному – Шертесу, если ты окажешься вторым – я буду очень рада. Я не знаю, какой ты человек, но что-то подсказывает мне, что твое въедливое упрямство и дотошность – то, что нужно, чтобы быть счастливым рядом с такой женщиной. – Эг не отвечал, и, судя по всему, находился в некотором ступоре от ее слов. Лорри же, ощущая себя свежей, как майская роза, и красивой, как героини из любимых ею индийских фильмов, легкой походкой направилась в столовую, на встречу с Шертесом и Мариссой.
Лорри не притворялась, и, действительно чувствовала себя спокойной и уверенной в себе. Она не была дурой и по поведению Сергея, и по его словам догадалась, что вчерашний день не закончился ее слезами, поняла, что она еще что-то наговорила или натворила, НО! По сравнению с тем, что Шертес мог увидеть ее в тот момент, когда она проснулась, мог увидеть, во что она превратила гостевую комнату – все остальное казалось Лорри мелким и незначительным, а поскольку, от основного кошмара она избавилась – ее больше ничего не пугало. Ну, выяснится, что она наговорила каких-то гадостей, и что? Она извинится! Ну, выяснится, что она вела себя буйно и неадекватно – так это можно списать на алкоголь! И все. Самое главное было в комнате, и это никто не видел, а, как говорит народная мудрость: "Никто не видел, значит, ничего и не было (в смысле: не пойман – не вор!)".
Лорри с удовольствием еще раз посмотрела на ткань, в которую была завернута. Когда-то она расстроилась, что сын с невесткой подарили ей шторы, где вместо роз в окружении золота (о которых она мечтала), были лилии в окружении серебряных перекрученных полос и виньеток, теперь же она была им за это благодарна. Нежно-голубой цвет ткани очень подходил к ее глазам, она чувствовала, что красива, и это позволило двигаться гордо и с чувством собственного достоинства, которое не могло поколебать даже громкое презрительное хмыканье вампирки. Лорри остановилась посреди комнаты и величественно огляделась. Марисса стояла у окна, Шертес – рядом со столиком с винами. Один взгляд на наполненные графины, заставил желудок Лорри скрутиться в спазмах, и это несколько нарушило ее царственное величие. Лорри быстро отвернулась в сторону и стараясь смотреть только на Сергея быстро сказала:
– Прежде всего, я хотела бы принести свои извинения за мое вчерашнее поведение. Возможно, я сказала нечто такое, что могло как-то задеть или обидеть кого-либо. Еще раз приношу свои извинения за некорректные высказывания…
– Не корректные высказывания?! – перебила ее Марисса. – Ну, ну. А как насчет нахальных и назойливых приставаний?
– К тебе?! – ахнула от ужаса Лорри, которая, после своего кошмарного пробуждения могла поверить чему угодно.
– Нет же, к Шертесу! – возмутилась вампирка. Лорри перевела дыхание, если к Шертесу – это еще, куда ни шло. Она на минуту задумалась, рассматривая спину вампира, который так и не удосужился повернуться к гостье лицом. Плечи Шертеса чуть заметно вздрагивали, Лорри на секунду даже заподозрила, что от смеха, но она отбросила эту мысль, поскольку смеяться было не с чего. Как бы то ни было, но отвечать на упреки Мариссы было необходимо. Она посмотрела на вампирку и тут ей в голову пришла мысль, что Марисса, мягко говоря, несколько сгущает краски, выдавая желаемое за действительное, так сказать, "гиперболизирует существующую проблему", эта мысль Лорри очень понравилась, настроив ее на воинственный лад, помогающий дать отпор. Она потерла нос, потом мочку уха, призывая всю свою сообразительность для достойной отповеди, но ее мозги, видимо, еще не оправились после устроенного им испытания, потому что, в конце концов, Лорри выдала:
– Там, где я раньше так долго жила, существует поговорка: кобель не захочет, сучка не вскочит, что означает, что лорд Шертес меня спровоцировал на такие действия! – после ее слов повисло тяжелое молчание, которое нарушил Сергей:
– Э-э-э-э, а тебе, Лорри, не кажется, что та поговорка звучала несколько иначе? – память Лорри проснулась, услужливо подсказав ей правильную формулировку. Она густо покраснела, но сдаваться не собиралась:
– Да, я вспомнила, поговорка звучит наоборот, но так это еще и лучше! Поскольку, как я понимаю, мы с лордом Шертесом провели ночь в разных комнатах – это может означать только одно: я вела себя в высшей степени осмотрительно, целомудренно и скромно! Других объяснений я просто не вижу! – Лорри восхищалась сама собой и своей железной логикой. Это придало ей уверенности, и она бодро продолжила: – Ну, поскольку все неловкие вопросы по вчерашней встречи выяснены, и мы все сошлись на том, что она вышла, так сказать, комом, предлагаю всем о ней забыть. Давайте сделаем вид, что мы только сегодня встретились впервые, вот так вчетвером! – голос Лорри был полон энтузиазма, сама она излучала оптимизм, и ее не смутило ни повисшее молчание в комнате, ни кашель Шертеса, который, все-таки, подавился вином. Однако Марисса не поддержала миролюбивые предложения соперницы, вампирке не понравились ни слова Лорри, ни ее тон… ни ее одежда. Одежда была главным, что вызвало новый виток ненависти Мариссы к Лорри. С минуту она рассматривала странный наряд бывшей женушки Шертеса. Марисса успела заметить все: и струящийся плотный шелк необычного, насыщенного очень красивого оттенка, и невиданные цветы, и серебряные нити.
– Интересно, кем ты работала в том мире, чтобы покупать себе такие наряды? Или правильнее спросить: чем ты зарабатывала на жизнь или на чьем содержании жила? – голос Мариссы сочился ядом и ее намек на то, что Лорри занималась проституцией или, по меньшей мере, имела богатого покровителя – был очевиден. Лорри замешкалась с ответом, но ее неожиданно защитил Эг, впрочем, слово "защитил", не совсем подходило и было несколько преувеличено, поскольку он думал не о нравственности Лорри, а хотел объяснить Мариссе, что эта ткань (по меркам того мира) была доступна практически всем, и стоила не слишком дорого.
– Это не настоящие серебряные нити! – презрительно скривив губы, кинулся он "в бой". – Это всего лишь разделенная и смотанная в полоски фольга, в которую, для придания прочности и мягкости, ввели нейлоновые или полиэфирные волокна. Эти нити могут быть любого цвета, в зависимости от пигмента, которым окрашивают фольгу. Такую ткань для штор, скатерти или покрывала, может позволить себе любая пенсионерка! – Лорри зло сверкнула глазами и мысленно, от души пожелала, чтобы Сергей заткнул рот этому "рупору всезнайства", но теперь в закипающую ссору, вмешался, наконец, хозяин дома.
– Прошу всех пройти в гостиную, – спокойным, но непреклонным голосом сказал он, – Нам надо обсудить нечто более серьезное, чем наряд Лорри и способы какими она его приобрела. – Лорри и Марисса дернулись одновременно: Марисса от обиды, Лорри… тоже от обиды, поскольку слова Шертеса были… какими-то обидными. Она даже и сама не могла объяснить, в чем заключалось оскорбление, но, то, что оно прозвучало, Лорри ясно почувствовала.
Шертес вышел из комнаты первым, за ним Марисса, замыкали шествие Лорри с Сергеем.
– До чего же этот Эг противный! Ведет себя не как мужчина, а как противная, въедливая баба! – горько пожаловалась Лорри Сергею. – Мужчина так себя вести с женщиной не может и не должен!
– с обидой добавила она.
– А вот в этом ты не права, – спокойно возразил Сергей. – Эг жил и воспитывался в мире, где существует настоящее гендерное равенство. Ты для нег не девушка, а человек, и спорит он с тобой, как спорил бы с мужчиной, или ты хотела бы, чтобы он обращался с тобой снисходительно, оберегая нежные женские чувства? – Лорри дернулась, хотела что-то возразить, а потом поняла, что Сергей прав. Жалость и снисходительность, заранее, говорят о том, что оппонент чувствует себя сильнее… только на том основании, что он мужчина. Лорри вздохнула, лезть в такие дерби психологии она не хотела, хотя и так все было понятно: ей хотелось и быть равной, но в то же время хотелось, чтобы обращались мягко и деликатно… короче говоря хотелось всегда быть правой и побеждать в любых спорах, вот только сразу же возникал вопрос: а равенство ли это?
– Пошел этот Эг куда подальше, – буркнула она, – только мне вдруг показалось, что грубость заразна, и Шертес подхватил этот вирус! – в ответ на ее слова Сергей засмеялся, а потом тихо шепнул.
– Скажу по секрету, но Шертес такой мрачный из-за намеков Мариссы о твоем мнимом богатом покровителе, и, если не ошибаюсь, это самая банальная ревность, и… – Сергей не успел договорить, поскольку Шертес обернулся и так на них посмотрел, что они, не сговариваясь, отпрыгнули в разные стороны. Лорри с досадой на себя, подумала, что постоянно забывает о невероятном вампирском слухе.
Глава 4
В столовой Шертес сел по главе длинного стола, Марисса пристроилась рядом с ним справа, у Лорри было всего два варианта, нет даже три: первый – сесть слева от Шертеса, напротив Мариссы, так сказать лицом к лицу. Второй – посадить Сергея против Мариссы а самой сесть рядом. Но этот вариант выглядел так, словно она бедная родственница и пристраивается подальше от хозяев и от их острых взоров. Третьим вариантом было сесть напротив Шертеса, также во главе стола, как и положено хозяйке дома. Лорри с сомнением оглядела дальний конец, прикидывая, насколько громко всем придется разговаривать с ней, чтобы и она участвовала в беседе – короче говоря, этот вариант, был не вариант. Лорри замешкалась, но Шертес все решил за нее.
– Прошу, – коротко бросил он, указывая на кресло слева от себя. Лорри послушно примостилась. Она думала, что Сергей сядет рядом с ней – не тут-то было. Он стоял посреди комнаты, и даже вроде бы немного раскачивался. Лорри догадалась, что сам Сергей с удовольствием выбрал бы место рядом с нею, а вот Эг требует, чтобы тот сел рядом с Мариссой. И снова Шертес решил все сомнения.
Снова короткое: "Прошу", и вампир указал на кресло рядом с Мариссой. Все участники "военного совета" заняли свои места, и вместо активного и конструктивного диалога, о том, что делать дальше, повисло гнетущее молчание.
– Ну и живучий этот Страг! – с чувством сказала Лорри, чтобы немного разрядить обстановку. – Несмотря на то, что лорд Шертес отрубил ему голову, несмотря на то, что дом окружали пять очень сильных магов, и если бы Страг смог найти другую оболочку для своей сущности, он и тогда не смог бы покинуть дом, пока маги не сожгли его дотла. И тем не менее Страг жив… Слушай, Сергей, – с надеждой вскинулась Лорри, – а, что если Деттер ошибся? И это вовсе не Страг, и мы только зря все переполошились?
– Как ошибся? – хриплым голосом каркнул Сергей, или правильнее сказать Деттер. – Я не мог ошибиться, Это было мое тело, а вот кто был внутри… мы предполагаем, что Страг, но точно сказать нельзя. Хотя если не Страг – то кто тогда?
– Да какая в принципе разница: Страг не Страг, – вмешалась в разговор Марисса. – В любом случае нужно отловить того кто забрал тело Деттера и тогда уже будем выяснять кто там внутри и решать что с ним делать.
– Да нет, лучше знать заранее, с кем придется иметь дело, – не согласился Шертес. – Если это Страг, то надо готовиться очень серьезно, и скорее всего, придется обращаться за помощью.
– Тогда будем условно считать, что тело Деттера занял Страг, – подвела итог Лорри. – Лучше… (она хотела вставить известную поговорку про то, что лучше перебдеть, чем недобдеть). Но она звучала уж очень двусмысленно, поэтому она закончила не так как хотела, – … лучше сто раз перестраховаться, чем снова его упустить. И с чего мы начнем поиски? – тут же спросила она и сама себе ответила: – Может с того места, где Деттер увидел сам себя? Что Страг делал в той Академии?
– Мы думаем, что он так же как и мы с Мариссой, хотел разыскать архимага Альзера, – ответил Сергей.
– А зачем вам с Мариссой понадобился Альзер? – спросила Лорри. – Этот простой вопрос вызвал некоторую заминку в ответе, Марисса до ужаса не хотелось признаваться этой пришелице из другого мира, что Альзера Марисса собиралась расспрашивать именно о Лорри.
– Альзер мне понадобился по личному делу, – наконец соизволила ответить вампирка, Лорри удивилась такому скупому ответу и стала настойчиво просить открыть тайну этого "личного дела":
– Марисса, я не из любопытства спрашиваю, зачем вам понадобился архимаг, я просто хочу знать могла у Страга быть та же причина разыскивать Альзера, что и у вас.
– Это совершенно исключено, – снова коротко ответила девушка, и Лорри пришлось примириться с таким ответом.
– Хорошо, – тяжко вздохнув из-за упрямства Мариссы, сказала она, – тогда, зачем Страг шастал по Академии? Что или кого он искал?
– Это можно выяснить, – вмешался в разговор Шертес. – Наверняка были те кто видел его и разговаривал с ним, у ним-то и спросил, что искал Страг в Академии, только мне нужно описание внешности Деттера, – Шертес вопросительно посмотрел на Сергея. Но ответил не Сергей, а Эг:
– Деттер выше меня, примерно на столько, – Эг показал, примерно восемь десять сантиметров, – Достаточно высокий, худощавый с развитой мускулатурой… еще бы, – чуть слышно насмешливо хмыкнул он, но от дальнейшего развития этой темы удержался. – Цвет волос темно-пепельный, волосы длинные стянуты в хвост. Глаза темно-серые разрез глаз узкий, нос прямой, губы не тонкие не толстые, подбородок узкий твердый, скулы высокие, лицо немного вытянуто, цвет кожи обычный. Да еще, с правой стороны у виска отвратительная многоцветная татуировка, издали выглядящая как рана с загнившими краями…
– Ничего ни отвратительная! – перебил он сам себя хриплым голосом, и Лорри поняла, что в разговор вступил Деттер. – Это… это мой герб, – тихо, едва слышно сказал Деттер и бешенными глазами оглядел слушателей, нет ли у кого на лице ухмылки, вот только вся ирония заключалась в тот, что то, у кого эта ухмылка, действительно была, как раз и не был Деттеру виден. Лорри, Шертес и Марисса понимающе отнеслись к признанию Деттера, и он сразу успокоился. – Ну, у нас такая традиция, – начал объяснять он. – Тот шагарр, который решился стать родоначальником нового рода, наносит рисунок герба себе на лицо. Этот рисунок очень легко скрыть, но Страг, похоже, не знает, как управлять возможностями моего тела.
– Хоть бы и не узнал, – непроизвольно вырвалось у Лорри. С ней были согласны все присутствующие.
– Лорд Шертес, – осторожно сказал Сергей, – если вы позволите, я бы хотел отправиться с вами. Я помогу и в описании, и смогу заранее почувствовать Страга, если он там появится. Это возможно! – резко сказал… Эг, сразу пресекая возражения. – Страг что-то хотел выяснить или найти в Академии и не нашел. Я думаю, он не такой человек, чтобы отступиться от своей цели из-за страха быть разоблаченным. Он не успокоится пока не найдет того, что ему нужно, а, значит, рано или поздно вновь там появится! – только Шертес хотел признать правоту этих слов, как его опередила Лорри:
– Я с Мариссой одна не останусь! Она же меня покалечит! – голос Лорри чуть не сорвался на визг, и, поскольку, вампирка не издала ни одного протестующего возгласа, у всех закралось подозрение, что такая мысль, действительно, посетила ее голову. – Лучше я останусь с Сергеем, – предложила Лорри, а Марисса пусть отправляется с вами…. – она хотела добавить, что тоже также видела внешность Страга и сможет его хорошо описать, но Шертес ее перебил:
– Тогда я вас покалечу, – любезно сказал он, и улыбнулся так дружелюбно, что вопрос: "за что, собственно, ее калечить?", остался невысказанным.
– Отправляйтесь с тем, с кем считаете нужным, – махнула Лорри рукой. – Я не маленький ребенок, я спокойно посижу в своей комнате…
– В своей бывшей комнате? – ехидно уточнил Шертес, и, дождавшись, когда Лорри неуверенно кивнула (поскольку заподозрила в словах вампира какой-то подвох), еще ехиднее сказал: – Интересно, на чем вы собираетесь в ней сидеть? – Лорри закусила губу с досады: так глупо попасться в словесную ловушку! Она могла бы легко догадаться о подвохе. Ответ на вопрос, конечно, был, и этот ответ был: "на заднице", но это звучало так грубо, что Лорри не решилась бы его озвучить, а еще она подумала, что какой Шертес все-таки гад: не удержался, упрекнул ее за разгромленную комнату, нет бы промолчать, сделать вид, что ничего не было. Однако надо было что-то отвечать, и она, стараясь говорить спокойно, предложила:
– Я могу посидеть в любой другой комнате, – но она снова попала впросак.
– Вы решили лишить меня всей мебели в доме? – с нескрываемой заинтересованностью спросил вампир. И тогда терпение Лорри лопнуло.
– Это просто какое-то дежавю! – с нарастающим возмущением сказала она. – Вы уже не в первый раз изводите меня своими ехидными придирками! В прошлый раз все закончилось тем, что я огрела вас, палкой докторской колбасы по голове. Интересно, чем закончится в этот? – и она с надеждой глянула на макушку вампира. Сергей от ее слов хмыкнул, Марисса ахнула, а Шертес побагровел.
– Вы… меня… колбасой по голове? – не поверил он.
– Ага! – мечтательно кивнула головой Лорри. – вы сидели на пеньке и донимали, донимали меня, я стояла рядом и смотрела на вашу лысую башку, потом ка-а-а-к треснула по ней колбасой! – Шертес несколько секунд сверлил ее глазами, а потом (как он до этого поступал десятками раз), сменил тему разговора.
– Я с Сергеем немедленно отправлюсь в Академию, а вы девочки не скучайте, пока нас не будет, – Лорри и Марисса одновременно криво улыбнулись в ответ на эти ироничные слова, после чего Шертес и Сергей исчезли.
– Что будем делать? – непринужденно спросила Марисса, потянувшись всем корпусом, демонстративно разминая шею и руки.
– Я предлагаю поговорить и спокойно обсудить сложившуюся ситуацию, – ответила Лорри, откидываясь на спинку кресла.
– Будешь меня умолять оставить Шертеса в покое? – с надменными и презрительными нотками в голосе предположила вампирка.
– Умолять не буду, – сухо ответила Лорри. – Поскольку о таком умолять бесполезно.
– Правильно, – ухмыльнулась Марисса, – не стоит тратить на это время.
– Я и не трачу. Если ты заметила, то это Шертес притащил меня к себе в дом, сама бы я здесь ни за что не появилась, у меня слишком много своих дел…
– Ну да, ну да, – ехидно перебила ее вампирка, – так я тебе и поверила, что ты забыла о Шертесе и выбросила его из головы, – со словами Мариссы трудно было спорить, да, Лорри и не собиралась.
– Разумеется, я и помнила и думала о Шертесе, – спокойно сказала она. – Я его люблю и при других обстоятельствах ни за что бы с ним не рассталась. Шертес такой мужчина, что я не представляю себе женщины, которая не поддалась бы его обаянию, харизме, с этим не поспоришь, – все так же спокойно продолжила она. – Но! Волочится по земле вслед за мужчиной, который тебя разлюбил и не помнит – я не собираюсь! У меня нет для этого ни времени, ни желания. Не любит – фиг с ним, проживу и без него. Главное найти для себя мотивацию, обоснование, что расставание несет в себе не только горе и боль, а что в расставании есть много чего и положительного, что я получаю взамен.
– И что же это? – не скрывая настоящего, искреннего интереса, спросила вампирка.
– Свобода! Что же еще?
– Свобода?! – скривилась Марисса.
– Да, свобода, – подтвердила уверенно Лорри.
– И что же ты собираешься делать со своей свободой?
– О, много чего, – Лорри аж зажмурилась от удовольствия. – Во-первых, разыскать отца, потом тот дом, в котором жила много лет, потом хочу узнать кто те люди, которые хотели меня убить, но самое главное: я хочу найти мою маму… – Лорри с вызовом посмотрела на Мариссу, но в ответ вместо насмешки встретила какой-то растерянный взгляд.
– Я тоже хочу найти свою маму, – тихо сказала она. Лори посмотрела на нее, посмотрела, и вдруг закатилась каким-то истерическим смехом, грозящим перейти в слезы. – Ты чего? – спросила Марисса, глаза которой постепенно становились черными от закипающего гнева.
– Прости меня, – искренне ответила Лорри, – я не над тобой смеюсь, а над всей нашей ситуацией, уж очень она напоминает наши мыльные оперы. Шертес потерял память, ты – маму, я – обоих родителей.
– Что еще за мыльные оперы? – достаточно враждебно спросила Марисса, все еще не успокоившись.
– Да это такие истории, где постоянно кого-то ищут, постоянно распутывают клубок проблем, но все истоки тайн как раз и начинаются с момента, когда кто-то теряет память, или начинает поиски родственников. Ладно – это все ерунда, ты лучше скажи, почему твоя мама до сих пор не нашлась? Насколько я понимаю, она жива, и твой отец это чувствует через печать единения.
– Да, все так и есть. Мама пропала много лет назад, и все что я знаю, так только то, что она жива.
Мы с отцом что только не делали, чтобы ее найти – все напрасно, – Лорри внимательно смотрела на вампирку, обдумывая ее слова.
– Мне кажется, поиски твоей мамы надо начинать с расспросов твоего отца, – осторожно предложила она.
– Это напрасная трата времени, он мне уже тысячу раз рассказывал, что произошло, – безнадежно махнула рукой Марисса. – Они поругались друг с другом, мама так сильно на него рассердилась, что ушла куда-то порталом, больше она не вернулась. Моей сестре в тот момент было всего два месяца. Вот и вся история! – Лорри внимательно выслушала слова Мариссы, потом походила по комнате, обдумывая их, потом остановилась напротив девушки, нервно потирая руки, словно не решаясь что– то ей сказать, потом, словно набравшись храбрости, немного неуверенно выпалила:
– Прости меня Марисса, но твой отец лжет! Он или знает, где твоя мама, или знает, что с ней случилось. По-другому быть просто не может, – тихо добавила она.
– Как это лжет? – Марисса была так поражена словами Лорри, что даже не возмутилась.
– Поскольку у него есть метка единения с женой – то он легко мог бы понять, в каком направлении ее искать, и этот район поисков можно сузить до одной точки, но поскольку он этого до сих пор не сделал…
– Ты не понимаешь! – с яростью воскликнула Марисса. – Если мама не хочет, чтобы ее нашли, она может закрыться, и никто не сможет узнать, где она, в том числе и папа!
– Тем более, поиски надо начинать с лорда Догара, – спокойно возразила Лорри. – Когда твоя мама пропала, ты была слишком маленькая и не понимала того, что происходит между твоими родителями. Их ссоры, ты воспринимала, как придирки друг к другу, а вдруг на самом деле это было нечто большее? – Лорри замолчала, а потом резко спросила: – Твои родители любили друг друга?
– Ну, папа точно маму любил и любит! – с вызовом ответила Марисса. – Я не припомню ни одной женщины рядом с ним, которая продержалась бы дольше недели…
– А твоя мама его любила? – перебила Лорри пафосную речь вампирки. Та задумалась. Ответа не было. Марисса понятия не имела, как ее мама относилась к отцу.
– Она любила меня! Любила мою сестру, как бы она нас бросила?
– Марисса, – мягко сказала Лорри, – а как твои родители поженились? Откуда твоя мама? Кто были ее родители? – эти простые вопросы поставили вампирку в тупик.
– Не знаю, – честно сказала она. – Отец не рассказывал… но все равно, моя мама не могла бы бросить нас с сестрой!
– Марисса, – еще мягче сказала Лорри, – вдруг твой отец каким-то образом принудил ее к браку?
– Ну и что? Неужели нельзя жить ради детей, даже с нелюбимым мужчиной?
– Жить с нелюбимым мужчиной бесконечное количество лет, – поправила ее Лорри. – Это немного другое, ты не находишь? Я вот подумала, что твой сумасшедший… – Лорри испуганно взглянула на вампирку и немного поправилась. – Твой неукротимый нрав, наверняка передался от одного из родителей, допустим, от мамы. Тогда представь, что тебя силой удерживает мужчина…
– Да я бы убила его! – возмутилась Марисса.
– А если бы ты понимала, что убив мужа, ты очень-очень многих людей… ну, то есть вампиров, оставишь без защиты? Получается, что выбор такой: или жить с нелюбимым, каждую секунду страдая от этого, и не имея возможности, что либо изменить, или… заключить, например, сделку. Допустим, муж поставил бы условие, что после рождения двух детей ты могла бы уйти на все четыре стороны. Ты бы согласилась?
– Ни за что! – страстно воскликнула вампирка, но Лорри усомнилась в ее словах.
– Позволь тебе не поверить, – усмехнулась она. – Разумеется, в мире немало женщин, которые бы смирились со своей судьбой и жили рядом с нелюбимым мужчиной. Обстоятельства для таких решений были быу каждой женщины разные. Некоторые из них попытались бы полюбить мужчин, с которыми были связаны, часть женщин стали бы, жить ради детей, часть – ради ощущения защиты и стабильности, но часть женщин не смирились бы, ни за что и никогда, думаю, ты как раз относишься именно к таким женщинам. И как знать, может, и твоя мама была такой? Говоря сейчас "никогда", ты смотришь на ситуацию глазами ребенка, которого бросили, а ты посмотри глазами женщины, которая ежедневно вынуждена терпеть близость мужчины, к которому не испытывает ничего, кроме отвращения!
– Мой отец очень хороший! – запальчиво возразила Марисса. – Моей маме не за что было его ненавидеть!
– Ну откуда ты знаешь? Такие вопросы настолько личные, настолько интимные. Никто не знает, что происходит в спальнях многих семей, это табу для всех, кроме двоих.
– И знаешь, то как ты рьяно кинулась спасать Шертеса от клейма единения, невольно наводит на мысли, что священный союз, которое это клеймо гарантирует, для тебя вовсе не священен!
– Да ты., да как ты можешь… – начала говорить Марисса, и замолчала. Она была умна, и когда удавалось немного подумать, прежде, чем что-либо предпринимать, она могла все правильно осознавать и прислушиваться к аргументированным убеждениям. Вот и сейчас. Как бы ей не хотелось спорить с Лорри, здравый смысл подсказывал ей, что к словам Лорри стоит прислушаться. – Ну и как мне расспросить отца? Как мне вообще заикнуться в его присутствии о таком? – скорее растеряно, чем возмущенно спросила вампирка. Лорри задумалась
– Знаешь, есть такой прием в психологии, допустим, надо что-то выяснить у собеседника, который точно ничего не скажет, если у него спросить напрямую. В этом случае можно свое предположение выразить таким образом, словно это известная тебе истина, а потом наблюдать за его реакцией.
Вот, например, ты не будешь спрашивать у отца: скажи папа, а могла мама уйти от нас, потому что не хотела жить рядом с тобой? Нет, ты спросишь: а почему ты поставил условие о рождении только двух детей? Не лучше ли было поставить условием рождение мальчика, тогда мама дольше бы была с нами? – Марисса потрясенно посмотрела на Лорри, потом огорченно вздохнула:
– Я ни за что не решусь задать папе подобный вопрос. Я жить хочу, – невесело усмехнулась она, намекая на последствия задавания подобного вопроса, – да и папу жалко. Если вдруг, все, что ты сказала правда, представь как ему было больно и горько… К тому же у меня есть старший брат. Правда у него другая мама, мы брат и сестра только по отцу.
– А сколько лет было твоему брату, когда твой отец и твоя мама поженились?
– О, он был уже взрослый. Он, кажется, даже был ровесником моей мамы, а может, даже чуть старше.
– Взрослый пасынок и молодая мачеха, – пробормотала Лорри себе под нос. – Возможно, камень преткновения скрывается именно здесь. – А давай я угощу тебя кофе? – предложила Лорри, чтобы уйти от неприятной темы. – Правда у меня только растворимый, но на безрыбье и рак рыба, – засмеялась она и пошла на кухню. Лорри это сделала умышленно, поскольку не хотела, чтобы Марисса знала о ее пространственном кармане. Налив воды в чайник со свистком, она поставила его на огонь и вернулась к вампирке. – А какие у тебя отношения с сестрой? – спросила она, дожидаясь пока чайник не закипит.
– Терпеть ее не могу, – фыркнула Марисса, и, увидев удивленный взгляд Лорри, пояснила: – Она такая противная. С самого детства все ноет и ноет, требует и требует к себе внимания. Ненавижу ее! – Лорри так пораженно смотрела на девушку, что Марисса криво улыбнувшись сказала: – Я ужасная, правда?
– Ты потому ее ненавидишь, что видишь в ней только соперницу! Это идет с самого детства. Вероятно, когда твоя мама ушла, а отец стал делить свое внимание между тобой и маленькой сестренкой, в тебе проснулась ревность. И именно она причина такого твоего отношения. В детстве ты этого не осознавала, но, похоже, не осознаешь и теперь. – Глаза Мариссы потемнели, Лорри поняла, что перемирие между ними заканчивается, но в этот момент из кухни раздались какие-то странные ужасные звуки. Девушки одновременно подпрыгнули от страха.
– Что это? – шепотом спросила Марисса. Лорри хотела сказать, что не знает, но тут она вспомнила о чайнике и поняла, что это он так свистит, булькая водой, налитой под самое горлышко. Она засмеялась и пошла готовить кофе, позвав Мариссу с собой.
