Текст книги "В последний раз спрашиваю по- хорошему: Ты на мне женишься? (дилогия) (СИ)"
Автор книги: Раиса Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)
Она поможет Шертесу, поможет всем, чем только сможет, но вот чем? Лорри иронично хмыкнула в унисон своим мыслям: какая же она все-таки лицемерка. Мужу – простому работяге помочь не очень-то спешила, а вот бывшему мужу-лорду – аж бегом. На душе стало так противно, а потом разгорелась злость. А с какой стати она взялась себя казнить? В ее жизни так случилось, что мужчина, который запал ей в душу – лорд. Все. Точка. Забыли. Надо думать о другом, о том как ему помочь. Она ведь много видела, много слышала, многому не придавала значения. Сейчас, важна каждая мелочь, она будет для Шертеса записной книжкой, из которой он сможет черпать сведения, которые забыл. Такое успокоение накатило на нее. В жизни появилась хоть какая-то определенность. Роль секретаря Шертеса, его доверенного лица, ей очень понравилась.
Осталось обдумать последнюю деталь ее будущей жизни рядом с Шертесом. Что ей делать, если он предложит ей снова стать его женщиной? Первой мыслью Лорри была: тоже мне проблема! Но потом она поняла, что это действительно проблема. Она на секунду представила, что вот сейчас Шертес зайдет к ней, поцелует ее, и она не сможет удержаться, чтобы не ответить на его ласки. А дальше что? Наступит утро или вечер, он встанет, оденется и пойдет заниматься своими делами, поскольку она для него в данный момент – никто. Ну, может симпатичное НИКТО. Лорри резко села на кровати, только в эту секунду до конца осознав, что если она уступит Шертесу до пробуждения, либо памяти, либо чувств, она может поставить крест на их совместном будущем.
Глава 8
Утром Лорри была внутренне собрана и решительна.
– Лорд Шертес, – официальным тоном обратилась она к мужу. – Ночью я долго думала над сложившейся ситуацией, и я хочу поговорить с вами об этом. Я вижу несколько вариантов выхода, мне хотелось бы знать ваше мнение.
Они встретились в той же комнате, что и накануне, те же два кресла стоящие друг против друга и тот же столик, что разделял их. Сейчас Лорри не торопилась. Она хотела, как можно точнее, как можно полнее донести до вампира свое видение и свое отношение к тому, что происходило, и добиться от Шертеса самого лучшего и самого благоприятного для себя выхода. Она с некоторым самодовольством похвалила себя, что ее бухгалтерское прошлое, позволило продумать все подводные камни, что могли встретиться в этом разговоре. Да… святая наивность.
– Слушаю вас внимательно, – Шертес был сама любезность. Его тон и взгляд, полные иронии и сарказма, не понравились Лорри, и она начала несколько более неуверенно, чем собиралась. Из-за этого ее слова зазвучали настолько пафосно и приторно, что она и сама это почувствовала. А ведь в мыслях все было так красиво, так убедительно, так искренне! Но деваться было некуда. Что не запутаться и не забыть сказать все важное, что она придумала, ей пришлось придерживаться этих заготовленных фраз, хотя каждая следующая звучала еще противнее предыдущей.
– Лорд Шертес, хоть наш брак и расторгнут, но я все равно хочу помочь вам. Я останусь с вами на некоторое время, чтобы быть вам другом и помощником. Я, разумеется, знаю не все, но все равно очень много, поскольку вы делились со мной своими планами, объясняли многие свои поступки, рассказывали о своем прошлом, рассказывали о родителях, о своем доме, о своих друзьях. Я знаю имена некоторых магов, с которыми вы встречались, знаю, в чем вам нужна была их помощь, знаю… – Лорри и сама не заметила, как стала говорить немного нараспев и это длинное перечисление всего, что она знала, напоминало заунывную балладу, в которой менестрели перечисляли достоинства короля или королевы. Шертес молчал внимательно разглядывая облицовку большого камина. Лорри тоже замолчала на секунду, поскольку очень неприятно разговаривать с собеседником, по лицу которого даже невозможно понять слышит он тебя или нет. Но Лорри была вынуждена продолжить. Ей необходимо было довести до сведения вампира, что если она и останется в его доме, то только на определенных условиях, первых из которых было полное отсутствие супружеской близости. Это условие было настолько важным, что она решила изложить его в первую очередь, дальше она хотела поговорить о денежной помощи и о многих других вещах, но о том, что она не собирается с ним спать Лорри хотела сообщить немедленно. Но как раз в эту минуту Шертес тяжело и обреченно вздохнул и сказал, столь же обреченным голосом:
– Хорошо, я согласен.
– Что "согласен"? – не поняла Лорри, поскольку не рассказала еще и пятой части того, что собиралась.
– Ну, вы только что сказали… – угрюмым и мрачным голосом начал Шертес, – что желаете остаться со мной, а потом перечислили огромное количество фактов с намеком на то, что если я не соглашусь оставить вас здесь, то вы все эти факты сообщите заинтересованным лицам…
– А? – только и смогла выдавить Лорри.
– Я сог-ла-сен! – по слогам повторил Шертес, а потом голосом, в котором слышались нотки отчаяния, добавил: – Вы загнали меня в угол. Я не могу убить вас и не могу допустить, чтобы все то, что вы знаете, узнал кто-то еще.
– Ты что дурак?! – заорала Лорри, забыв обо всем на свете. – Ты что совсем придурок?! Я вообще не это хотела сказать! Я хотела тебе сказать, что хочу здесь остаться, вернее, совсем не хочу здесь остаться, но…
– Хотела, не хотела, хочу, не хочу… – с надрывом в голосе, сжав голову руками, простонал Шертес. Лорри, с каждой секундой зверея все больше и больше, с яростью смотрела на бывшего муженька. Ни его трагическая поза, ни нотки страданий в голосе, не могли ее обмануть, поскольку она его знала, как облупленного. Сомнений не было: Шертес, вовсю, прикалывался и веселился.
– Свинья! Мерзкая, противная свинья! – прошипела Лорри, и гордо двинулась прочь из комнаты. Она успела сделать всего два шага, когда Шертес остановил ее.
– Могу я поинтересоваться, кто такая Свинья, именем которой вы меня только что назвали? – любезно поинтересовался он. При этих словах Лорри вдруг прыснула от смеха.
– Дежа вю, – уняв свой неожиданный смех, пробормотала она, – похоже, наша история движется по кругу.
– Итак… – напомнил о себе Шертес, внимательно всматривающийся в ее лицо и вслушивающийся в ее слова. Лорри широко улыбнулась. Если в первый раз, объясняя значения слова "свинья", она сильно покривила душой, то сейчас она этого делать не только не собиралась, но даже, наоборот, хотела "поддать огоньку" в свое объяснение.
– Вы же знаете, что во всем мире, символом неблагодарности являются клари. Самка клари подбрасывает своих детенышей в логово крупных и свирепых хищников, зная, что ее малышей они не убьют. Детеныши клари умеют мгновенно менять свой запах, становясь неотличимыми от малышей, находящихся рядом. Эти детки клари растут, растут, по одному сжирая маленьких детей хозяев. Нередки случаи, когда они убивали и приемных родителей… это я к чему, – резко оборвала себя Лорри. – Так вот свинья, это некая разновидность клари, у которой, вместо мягкой пушистой шерстки – грубая, колючая щетина. Вместо милой приятной мордочки – вытянутое рыло с клыками. Вместо черненького носика – приплюснутый розовый блин с двумя огромными дырками, из которых бегут сопли, а глазки выглядят просто крошечными, поскольку задавлены пластами жира!
Шертес молча смотрел на Лорри, и она могла поклясться, что он мысленно пытается воссоздать нарисованный ею образ животного.
– И что же вы находите во мне общего с этой самой "свиньей"? – вкрадчиво и с легкой угрозой в голосе, спросил он. Но Лорри не испугалась.
– Я говорю не о внешности, а о моральных качествах, – высоконравственным тоном пояснила она. – Только самая настоящая свинья так смогла извратить предложение о безвозмездной и искренней помощи, что оно звучит, как… как… – Лорри не могла придумать подходящего сравнения, поскольку Шертес настолько все перевернул с ног на голову, что ее предложение было похоже на шантаж, принуждающий его к близости с ней. – Что оно совершенно искажает смысл моего предложения, – наконец, подобрала она подходящие слова, и плевать, что такая формулировка даже на миллиграмм не отражала те чувства, что бурлили в ее душе, она была рада, что хоть что-то смогла сказать. – И могу вас успокоить, – достаточно ехидно продолжила она, – я не только не потребую от вас исполнения супружеских обязанностей, я, наоборот, поставлю отказ от любых ваших притязаний по исполнению этого условия во главу угла. Так что можете спать спокойно, не опасаясь, что я ворвусь в вашу спальню, пытаясь вас привязать к кровати для совершения насильственных действий… – Лорри чуть не откусила себе язык, пытаясь остановить свой словарный поток. Такое с ней происходило часто. Разозлившись или чему-то, возмутившись, она теряла над собой контроль, высказывая все, что в этот момент приходило ей в голову. Сейчас случилось то же самое.
– Связать, привязать к кровати… – как-то очень вкусно протянул Шертес, а лори мучительно покраснела. – И часто мы занимались подобным времяпровождением? – с интересом спросил вампир. Его слова заглушили стыд и вызвали новый прилив злости.
– Не надо было терять память, – ядовито сказала она и, увидев, как нахмурился Шертес, вполне искренне посоветовала. – Знаете, за нашу недолгую семейную жизнь, я знаю уже три случая, когда вас опаивали какой-то гадостью. Вам не кажется, что пора хотя бы изредка включать мыслительные процессы, прежде чем пить или есть в сомнительных местах?
Шертес резко отвернулся, все его хорошее настроение, как ветром сдуло, он снова стал холодным и чужим.
– Значит, вы предлагаете свою помощь до того момента, как я; либо верну память, либо почувствую себя увереннее и больше не буду нуждаться в вашем присутствии. Я все правильно понял? – Лорри поспешно кивнула головой. – И что вы хотите за это? – задал Шертес очень правильный вопрос, которого Лорри с нетерпением ожидала.
– Я хочу, – она немного помолчала, обдумывая, о чем говорить в первую очередь. – Я хочу, чтобы вы подарили мне дом, который ваш отец строил для Хейди, – выпалила Лорри, но увидев, немного офигевший от такой наглости взгляд вампира, быстро продолжила, – ну не подарить, так позволить мне в нем жить несколько лет, до тех пор, пока мои брат и сестра станут взрослыми. И мне будут нужны деньги, и порталы, и чтобы никто, особенно, Марисса, не знали, где я буду находиться… – Лорри замолчала, ожидая, что ответит Шертес. Но Шертес молчал. – Видите ли, – начала объяснять Лорри, – я не уверена в том, что ваша бывшая любовница не попытается меня убить, а как вы понимаете, я категорически против, – Шертес вполне явственно хмыкнул. Лорри почувствовала, что ему нравится та ирония, с которой она говорит о своей непростой жизненной ситуации. Нравиться, что она не впадает в истерику, не умоляет его ни о чем, не требует никаких клятв. Эта незримое одобрение приободрило Лорри, и дальше она стала говорить все более и более уверенно. – Я не доставлю вам проблем или хлопот, и денег мне будет надо не так уж и много. Мне не нужны ни роскошные платья, ни украшения. Еда и одежда – вот собственно и все, что мне потребуется.
Лори говорила так, будто бы вопрос о ее жизни в доме Хейде давно решен, и просто перечисляла все мелочи, которые ей для этого могли понадобиться. Как ни странно эта ее уверенность совершенно не понравилась Шертесу, во всяком случае, его лицо хмурилось сильнее и сильнее после каждой произнесенной ею фразы.
– И какое время вы собираетесь жить рядом со мной? – наконец, спросил вампир.
– Столько, сколько это будет нужно, – твердо ответила Лорри. – Я думаю, не меньше нескольких недель.
– Несколько недель… – задумчиво повторил Шертес. Лорри с беспокойством посмотрела на вампира. Что-то в его тоне ей не понравилось.
– Если вы сочтете, что двух или трех дней моего присутствия вполне достаточно, то я уеду, когда вы скажете. – Взгляд Шертеса впился в ее лицо, он словно пытался прочитать самые сокровенные мысли Лорри, пытался увидеть ее затаенные эмоции. Но Лорри нечего было скрывать. Она твердо решила, как будет держать себя с Шертесом, и не собиралась что-либо менять. Дружба, поддержка – да, любовные отношения – нет. Однако (как показали следующие слова вампира), он думал несколько иначе.
– А если вдруг случится так, что вы не захотите покидать этот дом? – Шертес вопросительно посмотрел на Лорри, она так же вопросительно смотрела в ответ. Вопрос был таким странным, что ответить на него было невозможно.
Что значит: "не захотите покидать дом"? Да кто ее будет спрашивать, если она и не захочет, Шертес может выкинуть ее за порог, как котенка! Это, конечно, в том случае, что ее присутствие будет ему в тягость. Другое дело, если и ему не захочется расставаться с ней, и видимо, как раз на такой случай он и намекал. Лорри разозлилась: намекает, не намекает – что за фигня? Почему она должна разгадывать ребусы из его слов и намеков? Если он хочет, чтобы она осталась с ним, почему бы ему так об этом и не сказать? Зачем оставлять для себя лазейки, благодаря которым можно всегда сказать: "А разве я это тебе говорил? Разве я это тебе обещал?". У нее на душе стало так противно, но это помогло ей найти достойный ответ:
– Если вдруг так случится, что мне не захочется покидать дом, в котором будете жить вы, если мое сердце будет разрываться от боли и нежелания покидать вас, то я… соберу свои вещи и уйду, можете в этом не сомневаться. И я даже надеюсь, что смогу удержать свою боль, не демонстрируя ее, и не показывая ее никому, а уж тем более вам.
В этот момент с Шертеса вызвал один из его помощников, и разговор был прерван. Лорри была довольна, ей было неприятно выяснять отношения. Она порадовалась, что успела сказать Шертесу все самое главное, и теперь между ними не будет недопонимания. Бедная, наивная девушка, вернее не девушка, а женщина преклонного возраста. Недаром говорят: век живи, век учись и дураком помрешь! Сказать самоуверенному, властному, избалованному женским вниманием мужчине, что ты легко сможешь противостоять его неотразимости, его чарам, да еще таким спокойным, уверенным тоном – это все равно, что помахать красной тряпкой перед носом у быка. Это значило бросить ему вызов в схватке, в которой он никогда не проигрывал и никогда не проиграет. И призом он считает не ее любовь, нет, а то, что она ему уступит.
Ни о чем подобном Лорри и не подозревала и со спокойной душой стала составлять список всего того, о чем Шертесу надо было помнить.
Глава 9
Лорри осознала свою недальновидность, свою ошибку уже на следующий день. До этого она весь вечер гордилась собой, что смогла с таким достоинством объяснить вампиру, что на свете есть женщины, у которых самоуважение не позволит валяться в ногах у мужчины, как бы они его не любили. Утром она приветствовала Шертеса в радостном, приподнятом настроении.
– У вас хорошее настроение? – вполне доброжелательно обратился к ней вампир. Казалась бы, чем плоха эта фраза? На самом деле она просто ужасна, поскольку не несет в себе душевной теплоты и подчеркивает разделяющее расстояние. Близкие друг другу люди не задают такие вопросы, возможно, потому что хорошее настроение между любящими существами – это норма, скорее прозвучит вопрос о причине плохого настроения. Во всяком случае, Лорри считала именно так, и ее настроение заметно ухудшилось, лишь стоило Шертесу обратиться к ней с этим вопросом.
– Я составила списки всех ваших дел, о которых знала, – деловым тоном начала она. – Вот список торговцев, к которым вы обращались, вот список…
– Зачем мне эти списки, – удивился Шертес, причем, вполне искренне удивился, Лорри это почувствовала.
– Как зачем? – удивилась она, в свою очередь. – Когда я покину этот дом…
– А почему вы должны его покидать? – перебил вампир.
– Как почему? – Лорри не понравились эти вопросы, и она нахмурилась.
– Вы мне вчера очень понятно объяснили, – терпеливо начал говорить мужчина, – что ваше сердце разрывается от боли и желания остаться здесь, но вы слишком горды, чтобы демонстрировать эти чувства. Вот я и предлагаю остаться, чтобы пощадить ваше самолюбие и избавить от этой боли.
– Вы все не так поняли, – с раздражением прошипела Лорри. – Я говорила, что если бы, мне и было больно покидать вас, то я бы вам этого не показала!
– То есть вам меня и этот дом покидать не больно? То есть вы с радостью расстанетесь со мной? – Лорри растеряно смотрела на Шертеса. Вопросы были провокационные, поскольку любой ответ был для нее невозможен. О том, чтобы признаться ему, что ей не хочется покидать этот дом, не могло быть и речи, но и сказать, что она с радостью уходит отсюда – также было невозможно. Шертес правильно истолковал ее колебания. Он стал рассуждать вслух о ее сомнениях, и каждое его слово заставляло сердце Лорри сжиматься от дурного предчувствия. – Если так разобраться, то существуют две совершенно противоположные причины, по которым вы хотите уйти из этого дома. Первая причина заключается в том, что вы меня безумно любите, но вам невыносимо видеть мою холодность, мое отчуждение, которое, вероятно слишком сильно контрастирует с теми отношениями, что были у нас раньше, – Шертес попытался заглянуть ей в глаза, чтобы понять справедливо ли его предположение. Но Лорри смотрела в пол и не желала, чтобы вампир заглядывал ей в глаза и угадывал ее истинные чувства. – Вторая причина, – медленно продолжил Шертес, – по которой вы желаете сбежать отсюда, не так для меня приятна. Допустим, вы изначально собирались мне навредить или отомстить за что-то, что я совершил против вас или ваших родных. Убедившись, что цель достигнута…
– Что?! – возмущенно заорала Лорри. – Вы таскаетесь по вашим бывшим любовницам, жрете и пьете всякую гадость, а потом говорите, что в этом виновата я?!
– Значит, первый вариант, – удовлетворенно сказал Шертес, и Лорри поняла, что попала в ловко расставленную ловушку. Это ее так взбесило, стало так обидно, поскольку она поняла, что Шертес играет с ней, тщательно продумывая свои действия. Это может быть и было бы хорошо в другое время, но сейчас означало только одно – о чувствах, об искренних, непритворных чувствах, не было и речи.
– Хорошо, лорд Шертес, – с некоторой долей злого сарказма в голосе, сказала она. – Вы меня поймали. Я безумно люблю вас, – тон, каким Лорри сказала слово "безумно", явно не понравился Шертесу. Ирония и сарказм – были его епархией, и когда Лорри стала использовать его оружие, его это сразу задело. – Я люблю вас, вы это хотели услышать? Слушайте! – раздраженно говорила Лорри. – Мне вот только интересно: а что дальше? – Шертес молчал, теперь, в свою очередь, обдумывая ответ. Слова Лорри, а главное тон, ломали всю выстроенную им линию поведения. Да, она призналась ему в любви, но призналась так, что ее слова, скорее отдаляли их друг от друга, чем сближали. Но он не сдавался.
– Как, что дальше? – фальшиво удивился он. – Вы любите меня, вы хотите быть со мной. Я предлагаю вам удовлетворить оба ваших желания. Вы можете остаться здесь.
– Ах, какое щедрое предложение! – с горькими нотками в голосе воскликнула Лорри. – а в качестве кого я здесь останусь? Если вы думаете, что я стану вашей любовницей – то можете сразу выкинуть эти мысли из головы. Я не буду спать с вами, как бы я вас не любила! – но Шертес ее не слышал. После ее слов, что она не будет его любовницей, Шертес не слышал больше ничего. Он внимательно рассматривал ее, и, без сомнения, просчитывая какие-то варианты и способы, которые помогли бы ему преодолеть ее упорство и сопротивление. Его взгляд был настолько откровенен, что Лорри содрогнулась от отвращения. Шертес не думал, как увлечь ее, как ее влюбить в себя, вызвав и укрепив душевную привязанность, что была между ними. Он думал о том, какие применить ласки и ухищрения, чтобы физическое возбуждение, смело в ее сознании все преграды, выстроенные рассудком. Ему было интересно видеть ее борьбу, а потом поражение, в котором он не сомневался. Вот тогда, от такого неприкрытого цинизма Шертеса, холодная спокойная ярость накрыла ее с головой. – В ваших глазах сквозит уверенность, что я легко уступлю вам, – горько сказала она, – вы обдумываете способы воздействия на меня, которые принесут самые быстрые плоды… – Шертес молчал, не споря и не соглашаясь с ее словами. – Ах, лорд Шертес, – каким-то сочувствующим голосом, но с явными нотками сарказма сказала она, – я могу перечислить все эти способы и сразу говорю: у вас ничего не получится! – Шертес быстро взглянул на нее. Слова Лорри, а особенно ее тон, ему явно не понравились, но все-таки спросил:
– И откуда такая уверенность? – его голос был очень далек от того вкрадчивого и завораживающего, каким он с ней разговаривал совсем недавно. Теперь в нем звучали гнев и раздражение.
– Моя уверенность обусловлена весьма простыми утверждениями, в которые я твердо верю…
– Не могли бы вы и мне сообщить о них, чтобы и я в них уверовал, – как Шертес не сдерживался, а злость помимо воли пробивалась в его словах и Лорри ее отлично видела. Ему не нравился этот разговор, не нравилось то, как Лорри держала себя, но он уже не мог оборвать этот разговор, поскольку победа в нем была явно за Лорри.
– С удовольствием, – ласково сказала она просто-таки медовым голосом. – Насколько я понимаю, ваша красивая внешность вам придает уверенности в победе, но вот что я вам скажу. Разумеется, я слышала немало историй, в которых рассказывалось, что безупречно красивая внешность и тело могут вызвать страсть как в сердцах мужчин, таки в сердцах женщин. Я не верю в такие чувства! К красоте привыкаешь и перестаешь ее замечать, тем более что всегда есть вероятность встретить кого-то еще красивее. А вот душевное тепло, душевная близость это совсем другое. Это то, во что я по-настоящему верю, и поэтому, хоть вы и прекрасны, как Аполлон, ваше обнаженное тело не заставит меня потерять голову, потому что лично меня не это возбуждает!
– Кто такой "Аполлон"? – первое, что спросил Шертес, после ее страстной тирады.
– Это идеал красоты в той местности, где я жила с отцом, – не задумываясь, соврала Лорри.
– Он похож на меня? – удивился вампир. Лорри выругалась про себя за свой несдержанный язык, потом неопределенно пожала плечами.
– Это легенда. Откуда я знаю, на кого он похож, я его никогда не видела.
– И что же возбуждает вас? – вернул Шертес разговор в интересующее его русло.
– Слова! – убежденно ответила Лорри. – Слова – это то, что сводит женщин с ума, это то, что заставляет терять голову и идти наперекор здравому смыслу!
– Слова? – удивился Шертес. – И какие же слова вы хотели бы услышать?
– Те, которые вы никогда не скажете! – торжествующе ответила Лорри. – Поскольку не помните. А я вам ни за что помогать не стану. И что же тогда у вас остается? Выбор ваших способов воздействия на меня не так-то велик. О цветах, подарках и украшениях, я вам уже говорила. Это самый банальный способ ухаживания, и я на него не поддамся. Что еще? Легкие ненавязчивые будто бы случайные прикосновения, что вызывают жар во всем теле… но только когда ждешь и мечтаешь об этом. Что еще? Любование на вашу обнаженную или полуобнаженную фигуру, также не принесет вам успеха, – Лорри на минуту задумалась, припоминая арсенал самых известных сердцеедов, о которых она читала. – Вы можете попытаться вызвать мою ревность, призвав для этого свою бывшую возлюбленную. Да, мне неприятно будет видеть ее рядом с вами, но это только еще больше оттолкнет меня от вас.
Губы Шертеса как-то странно дернулись, он так быстро отвел от нее взгляд, что Лорри могла поклясться: мысль о Мариссе приходила ему в голову. Она чуть не рассмеялась: "Мужчины, мужчины, до чего же вы бываете предсказуемы!". Однако, разговор был не окончен, и следующий его поворот очень не понравился Лорри
– Вы вроде бы раньше упоминали… – Шертес на секунду приостановился, припоминая точные слова своей бывшей жены. – Что я могу спать спокойно, не опасаясь, что вы ворветесь ко мне в спальню с намерением привязать меня к кровати с целью совершения самых разнообразных и весьма обоюдно приятных действий…
– Я ничего не говорила про обоюдно приятные! – возмутилась Лорри.
– Странно, – голос Шертеса снова стал вкрадчивым и в нем появились какие-то нотки… такие нотки, какие бывают в голосе мужчины флиртующего с женщиной. Лорри их чутко уловила и сразу же попыталась уйти от такой щекотливой темы.
– Я думаю, что мы все обсудили и поняли друг друга… – уверенным, даже излишне бодрым тоном продолжила она.
– Совсем наоборот, – быстро возразил Шертес, – мы только начали обсуждать некоторые темы, о которых, к сожалению, у меня не сохранилось воспоминаний. И этот досадный провал я как раз хочу восполнить с вашей помощью, – Лорри молчала, не зная, что ему отвечать, Шертес счел ее молчание за приглашение продолжить разговору. – Вы так хорошо обрисовали самые разные способы, которыми мужчина может увлечь женщину, но вот об одном почему-то только намекнули, хотя этот способ является, в некоторых случаях, наиболее действенным.
– Интересно какой? – не удержалась от вопроса Лорри, уже через секунду жестоко пожалев о своем любопытстве.
– Тот самый, каким вы меня пугали несколько дней назад, и какой вы категорически отказываетесь признать обоюдно приятным.
– Вы имеете в виду физическое принуждение? – запинаясь, спросила Лорри, догадавшись, о чем намекает Шертес.
– Почему сразу насилие? – деланно удивился вампир. – Допустим, девушка в силу своего воспитания или упрямства, – добавил он, пристально взглянув на Лорри, – не хочет или не может признаться, что хочет принадлежать мужчине, вот тогда некоторое ограничение ее свободы приведет к тому счастливому моменту, о котором она втайне мечтает, но не желает в этом признаваться.
Глаза Шертеса потемнели, и Лорри стало невыносимо страшно. Рядом с ней стоял хищник, перед которым она была бессильна. Она собрала всю свою волю в кулак, пытаясь побороть страх. Мысли бешено закрутились в голове: "Нельзя показывать свой страх…", – но тут же пришло понимание, что она сколько угодно может напускать на себя храбрость, Шертес все равно ощущает ее истинные чувства. – Шертес спокойно, даже несколько лениво вглядывался ей в лицо. Он для себя уже все решил и ничто не сможет остановить его, уж тем более не она со своими слабыми силенками.
Лорри вскинула голову и посмотрела ему в глаза. Да, у нее не хватит сил, чтобы остановить его, но она может остановить его словами. И Лорри заговорила.
– Я так понимаю, что вы, лорд Шертес уверены, что ваши навязанные силой ласки сведут меня с ума. Я правильно вас поняла? – она терпеливо ждала ответа и смотрела на него спокойно и отчужденно. Страх прошел как-то сам собой и Шертес не мог этого не почувствовать.
– Вы считаете, что подобное невозможно? Если так, то вам весьма скоро придется убедиться в обратном. – Шертес не собирался скрывать угрозу. Он почти откровенно сообщал ей, что намерен сделать. Но Лорри не собиралась сдаваться. Злость и обида помогли подобрать подходящие слова. Она бросала их в лицо Шертесу, почти не вдумываясь в смысл.
– Лорд Шертес, ну подумайте сами: если к вам прикасается кто-то, кого вы ненавидите всей душой, к кому испытываете отвращение, неужели даже самые изысканные ласки заставят вас испытывать наслаждение? – Лорри пытливо взглянула ему в глаза, проверяя, дошел ли до него смысл ее слов.
– Вы же утверждаете, что я вам нравлюсь, и вы даже вроде любите меня, так что, как я понимаю, об отвращении не может быть и речи…
– Лорд Шертес! – повысила голос Лорри. – Вы не любите меня, и это является ключевым моментом, который делает невозможным нашу физическую близость. Вы это понимаете? Я не позволю вам прикоснуться ко мне, не позволю! – Едва Лорри сказала эти слова, как сразу поняла, что это была ошибка. С Шертесом сейчас нельзя было разговаривать с позиции силы, тем более ничем не подкрепленной. Она тут же бросилась объяснять свои слова, пытаясь воззвать к его разуму, пока тот еще полностью не отключился. – Я клянусь вам, – голос Лорри дрогнул, от нахлынувших чувств, – если вы возьмете меня против воли, я возненавижу вас и сделаю все, чтобы вы сдохли, как можно скорее.
Она думала, что такие страшные слова отрезвят его, но вампир их словно не слышал. Он был уверен, что его ласки, пусть даже принудительные, не оставят и следа от ненависти или неприятия в ее душе. Лорри снова взяла себя в руки, понимая, что если не сможет достучатся до его разума, то вся ее жизнь будет сломлена, и она снова заговорила, глядя, не отрываясь, в его глаза:
– Лорд Шертес, – устало сказала Лорри, – я прекрасно знаю все, что вы мне можете предложить…
– Очень интересно послушать, – перебил ее вампир.
– Ну вы завяжите глаза, а потом проведете по коже шелковой или атласной лентой…
– А как насчет губ, – едва слышно шепнул ей в волосы вампир, за долю секунды оказавшись рядом с ней. Лорри резко отшатнулась, испугавшись, что может попасть под обаяние его голоса, его запаха. Шертес довольно рассмеялся, реакция Лорри ему понравилась.
– Лорд Шертес, – уже в отчаянии закричала она. – Возможно, я вам сейчас скажу одну вещь, которая вас очень удивит, так вот: возбуждение женщины находится у нее в голове, если она захочет, то никакие ласки не вызовут у нее отклика. Знаете, о чем я буду думать, когда ваши губы будут прикасаться ко мне?! – не дождавшись ответа Шертеса, Лорри с чувством сказала: – Я буду представлять, что по моей коже движутся не ваши губы, а жирный скользкий слизняк, – Лорри аж содрогнулась от отвращения, вдруг воочию представив гусеницу, ползущую по ее животу. – Да, что там слизняк! С завязанными глазами я могу представить даже и вас, но только такого, каким вы были в том подвале у Страга. Лысая голова с присохшей к черепу кожей, беззубый рот…
– Хватит, – резко оборвал ее Шертес. Его глаза стали страшными. Черными и бездонными, в них не было не то что любовного желания… хотя нет, желание в них было: задушить Лорри или разорвать ее на куски. От такого взгляда она в ужасе прижалась к стене, а Шертес нависая над ней медленно сказал, тщательно взвешивая слова:
– Вы, кажется, пытались меня убедить, что когда мы встретились, вы были невинной семнадцатилетней девушкой, выросшей в глухом лесу и не видевшей никого кроме отца и брата с сестрой. Позвольте вам не поверить, поскольку вы говорите и рассуждаете, как прожженная шлюха, имеющая не один десяток клиентов. Как шлюха, перепробовавшая все известные способы извращений. И не надо мне, пожалуйста, говорить, что это я так хорошо просветил вас за те недолгие недели нашего брака, я этому не поверю!
