Текст книги "В последний раз спрашиваю по- хорошему: Ты на мне женишься? (дилогия) (СИ)"

Автор книги: Раиса Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 34 страниц)

Шертес немного насмешливо с интересом посмотрел на нее, и тщательно взвешивая слова, уточнил:

– Вы мне предлагаете стать моей любовницей?

– Именно, так, – кивнула Лори. – Я тут подумала, поскольку выйти за вас замуж вы мне не предложите, это даже к лучшему. Никаких клятв верности, никаких обещаний быть рядом и в радости и в горе. Пока хорошо – будем вместе, а надоест – каждый пойдет искать утешение в других объятиях.

– Лицо Шертеса стало холодным, глаза жестко блеснули.

– Мы с вами еще не вместе, а вы уже думаете о других объятиях.

Лори тяжело вздохнула.

– Да не ищу я ничего, – с тоской сказала она, – просто такие мысли не дают мне себя чувствовать полным ничтожеством. Хоть такое утешение.

Лицо Шертеса разгладилось.

– А вам не интересно, почему я не предлагаю вам выйти за меня замуж?

– Да какая разница, – с раздражением ответила Лори. – Может вы обет безбрачия дали, может клятву какую…

– Вовсе нет, – спокойно возразил Шертес. – Я не могу жениться, потому что я уже женат.

Если бы в эту минуту рухнул потолок, то и это не произвело бы на Лори такого впечатления, как его слова. Она судорожно глотнула, потому что все пропало. С женатым Шертесом она спать не собиралась.

– Что ж вашей жене повезло, верность вы ей сохраните, – только и смогла выдавить она.

Лори развернулась, чтобы уходить, но Шертес схватил ее за руку.

– Я неправильно выразился, – сказал он. – Я не могу жениться на вас, потому что мы уже женаты. То клеймо, это брачное клеймо, оно ставится в момент проведения брачного ритуала. Правда, поскольку этот обяряд не завершен, его еще можно разорвать. Будет очень больно, но это возможно… – он замолчал, позволяя Лори вникнуть в смысл его слов.

– А завершение ритуала… – вопросительно спросила она. Он кивнул, подтверждая ее догадку, тогда она гаркнула, как сержант на плацу, быстро развязывая ленты на платье: – Быстро разделся и в кровать!

Она еще успела услышать, как Шертес тихо пробормотал:

– А ведь я так надеялся, что это страшный, чудовищный кошмар. Ан, нет, это все-таки было видение.

Но эти слова не смутили ее. Шертес позволил ей ощутить его чувства к ней, а они были такими, что Лори еще быстрее стала сдергивать с себя платье.

Эпилог

…Две недели спустя

Лори проснулась от мысли, что Шертес ее снова обманул, запутал, отвлек, заласкал, зацеловал… в который раз отказавшись признаваться ей в любви. А ведь она ему уже раз двадцать говорила, что любит его, натыкаясь вместо ответных слов только на поцелуи и подарки. Лори злобно посмотрела на Шертеса: спит себе безмятежно, и в ус нее дует, в тот момент, когда она так страдает! Она локтем оперлась о подушку и немного приподнялась, чтобы было удобнее рассматривать этого гада. Что только она не делала, чтобы выудить из него признание в любви – ничего не получалась. Она тяжко вздохнула, пытаясь заплакать от жалости к себе. Слез не было – хоть тресни! "Какая же я несчастная, – попыталась растравить она себе душу. – Ни тебе свадебного платья, ни кольца на палец… Разве можно тот сундук с фамильными драгоценностями, что вручил ей Шертес, сравнить с таким романтическим моментом, когда мужчина, стоя на одном колене, просит свою избранницу выйти за него замуж и надевает ей на палец обручальное колечко. Что может быть прекраснее? А тут? В сундуке перемешаны и мужские и женские украшения: кольца, серьги, кулоны, медальоны, бусы, диадемы, пряжки, браслеты, колье… – а ей сиди и разбирай! Она еще и десятой части не рассмотрела, как следует, – Лори снова попыталась заплакать, и снова ничего не получилось, а ведь как прекрасно все могло бы быть. Он проснется от ее слез, спросит, почему она плачет, и когда она скажет, потому, что он ее не любит, он сразу скажет, что любит. Ее первый муж, во всяком случае, всегда так говорил, – мысли о муже Виталии, прогнали последние слезы. – Что же делать? Что же делать? Как заставить Шертеса признаться в любви? – думала она, барабаня пальцами по подушке.

– Шертес, ты меня любишь? – тихо, едва слышно, спросила она. Мужчина молчал, очевидно, не услышав ее вопроса. – Шертес, ты меня любишь? – уже громче спросила она. Вампир пробурчал что-то не разборчивое. Глаза Лори заполыхали от гнева:

– Шертес, ты любишь меня? – заорала она ему на ухо.

Реакция мужчины оказалась странной. Он мгновенно скатился с кровати, увлекая за собой Лори, а потом подмял под себя, прикрывая собственным телом, и только тогда Она от ужаса зажмурилась и закрыла лицо руками, уткнувшись в ковер и изо всех сил стараясь потерять сознание – ничего не получалось. Но Шертес снова удивил ее, она ожидала бурю, а вместо этого вампир трогательным, вызывающим сочувствие голосом, сказал, глядя в потолок:

– Ну, за что мне это? Ну, что я такого сделал?

– Может, ты старушку не перевел через дорогу, или кошкам к хвостам привязывал консервные банки? – робко предположила она. – А вообще, если бы ты сразу искренне сказал мне о своих чувствах…

– Ты, именно в эту минуту, хочешь знать, что я чувствую к тебе? – перебил ее Шертес. Она с сомнением посмотрела в его злобные глаза и таким фальшивеньким голоском уверила его, что лучше она подождет другого раза. – Зачем же ждать? – удивился вампир и за ногу подтащил к себе Лори, пытающуюся уползти от него на четвереньках.

…Два часа спустя

– Шертес, ты укусил меня? – пораженно сказала Лори.

– Тебе что жалко? – лениво отозвался вампир, уютнее устраиваясь в кровати, готовясь ко сну.

– Но ты же говорил, что моя кровь для тебя – яд?!

Шертес вздохнул, понимая, что от объяснений не отвертеться.

– Понимаешь, Лори, ты так сильно захотела меня, что смогла изменить свою кровь, что она стала для меня самым желанным лакомством, или вернее сказать наркотиком.

– И как я это сделала? – удивилась Лори.

– Понятия не имею, ты – шагарра, и этим все сказано.

– Ах! – счастливо выдохнула Лори, устраиваясь рядом с Шертесом и прижимаясь к нему.

…Пятнадцать минут спустя.

– Шертес!

– Лори, я сейчас задушу тебя, – уже с настоящим раздражением в голосе, сказал вампир. Но Лори было плевать и на его недовольство, и на его раздражение, поскольку перед ней стояла угроза пострашнее.

– Значит так, Шертес, – с расстановкой и металлом в голосе произнесла она, – если какая-нибудь кривоногая шагарра-самоубийца приблизится к тебе ближе, чем на десять километров… – она не успела досказать свою угрозу, Шертес перебил ее.

– А почему кривоногая? – заинтересовался он.

– А тебя только это беспокоит?!

Конец первой книги.

Раиса Николаева

«В последний раз спрашиваю по-хорошему: ты на мне женишься?» – 2

Ревность брошенной женщины страшна, особенно, если она вампир. Но… где наша не пропадала?

Часть первая

Глава 1

– Вы лжете, лжете! – в ярости кричала Марисса, швыряя о стены все предметы, что попадались ей под руку. – Не мог, не мог Шертес жениться на какой-то ублюдочной человечке. Не мог!

– Он женился, – угрюмо пробурчал ее отец, – полностью выполнив ритуал единения и… – докончить фразу ему не позволил истошный крик дочери, заглушивший его слова.

– Нет, нет, нет, не верю, – плача повторяла Марисса, отрицательно мотая головой. – Он не мог, он не мог, только не Шертес! Шертес никогда бы, никогда бы…

– Шертес женился на человеческой женщине! – твердо сказал отец, понимая, что остановить истерику дочери невозможно. Он не собирался ей врать, считая, что пусть она переплачет, как следует, один раз, чем будет постоянно питать несбыточные надежды. – Шертес женился, и ты ничего не можешь изменить, – в последнюю секунду его голос дрогнул от жалости к Мариссе, но он пересилил себя и ласково добавил: – Выкинь его из головы. Он не любил тебя, с ним ты никогда не была бы счастлива.

– Была бы, была! – истерично закричала Марисса, у которой слова отца вызвали новый приступ боли и ревности. – Он полюбил бы меня обязательно. Полюбил! – упрямо топнула она ногой.

– Теперь мы этого не узнаем, – миролюбиво сказал лорд Догар и тут же понял, какую глупость он только что совершил. Однако слово не воробей. Глаза Мариссы сузились и загорелись демоническим светом, слезы на щеках высохли, на скулах появился лихорадочный румянец.

– Почему же не узнаем? – почти спокойно спросила она. – Узнаем, обязательно узнаем. Я вот что подумала, поскольку лорд Шертес ни при каких условиях не мог бы жениться на человечке, вывод один: его к этому принудили или обманом, или силой, или чем-то опоили. Во всяком случае этот нелепый брак должен быть расторгнут, нити, соединяющие их должны быть разорваны и… короче говоря Шертес должен быть моим, и он им будет! – при последних словах Марисса повысила голос, а Догар смотрел на нее и думал, за что же ему выпало такое несчастье иметь дочь с таким буйным, неукротимым, неуправляемым нравом. Но он любил ее больше всех своих детей, и (не признаваясь себе в этом), потакал ей во всем. Вот и теперь, справившись с первым потрясением после слов дочери, он осторожно спросил ее, как же она собирается добиться своей цели.

– Этот брак будет разорван, даже если мне придется убить эту гадину! – торжественно поклялась она.

– Если ты ее убьешь, – остудил порыв дочери Догар. – Шертес рано или поздно узнает об этом и тогда, я не знаю, что произойдет, но счастливой ты не будешь никогда. Шертес не простит подобное.

– Я не буду ее убивать, даже если она окажется в моих руках, – пообещала Марисса. – Мне надо, во– первых, чтобы она призналась, как именно заставила Шертеса жениться на себе, во-вторых, мне надо, чтобы он слышал каждое слово ее признания. Потом пусть он сам решает, как с ней поступить.

– Марисса, – уже откровенно испугался Догар, поскольку хорошо знал этот взгляд своей дочери, обычно все свои самые безумные поступки, она совершала именно с таким блеском в глазах, – прошу тебя ничего не предпринимать, пока я не выясню все что можно, об этой женщине и об обстоятельствах этой свадьбы. Прошу тебя, не делай пока ничего!

Марисса дернула плечом и нехотя пообещала.

Догару и самому было интересно узнать, как же так лучилось, что сам Шертес, этот противник брака так опростоволосился, что позволил какой-то человечке связать себя нерушимыми узами. Ответа пришлось ждать почти месяц. Все это время Марисса не находила себе места, словно фурия, слоняясь по замку и все круша на своем пути. Поэтому когда прибыл посыльный, Догар немедленно вызвал дочь.

– Мои люди рассказывают, что эта женщина каким-то образом спасла его.

– Значит, о любви нет и речи! – радостно закричала Марисса, и Догар понял, что теперь никто на свете не сможет ее остановить.

Вся бешеная энергия, что клокотала в душе Мариссы, и которую она не могла выплеснуть, пока металась по замку, словно зверь в клетке, теперь нашла себе достойное применение. Нет, Марисса дурой не была и она не собиралась сломя голову мчаться к Шертесу, чтобы вывести на чистую воду подлую воровку, укравшую ее жениха. И как сердце Мариссы не рвалось осуществить справедливую месть, она смогла его укротить, чтобы составить безупречный план по возвращению украденной собственности и хорошо продумать возможность его осуществления.

Учитывая ее нрав и характер, это промедление далось ей нелегко, особенно с учетом того, что образ Шертеса, целующего какую-то интриганку разрывал ей сердце, заставляя скрипеть зубами от бессильной ярости. Сколько лет! Сколько бесконечно долгих лет, она грезила о Шертесе, добивалась его, а потом любила его со всей страстью на какую была способна. Марисса влюбилась в него с первого мгновения как увидела впервые и не переставала любить все это время. Она часто вспоминала ту первую встречу, и чувства к этому мужчине с новой силой вспыхивали в ее груди.

Познакомилась она с ним, когда отец ее взял на встречу, на которой должен был обсуждаться союз Шертеса и Северного клана вампиров, который возглавлял ее отец. Тогда с отцом поехала не только она, но и ее младшая сестра Дейла. Они обе были наслышаны о лорде Шертесе, собирающим под свое крыло вампиров, позволив им чувствовать себя в безопасности на своих землях. Они с сестрой ехали на эту встречу, и каждая из них надеялась покорить сердце этого мужчины, хотя отец и предостерег их, что брака Шертес страшиться чуть меньше, чем своей смерти.

Учтив, ироничен и безумно красив, вот что поняла Марисса, едва взглянув на Шертеса в момент, когда он протянул ей руку, помогая выйти из кареты.

Учтив. Поклон, которым он их приветствовал, подданная рука, слова, тембр голоса – все было идеально, выполнено легко, непринужденно, что говорило о долгих годах учебы и воспитания.

Ироничен. Не было сказано ни одного колкого или едкого слова, взгляд вежлив и внимателен и все же Марисса просто кожей чувствовала, что он хорошо понимает, для чего глава клана привез двух своих дочек красавиц и веселиться по этому поводу от души.

Ну а то что Шертес хорош собой не вызывало ни у кого ни малейшего сомнения. Темные глаза, аристократичные черты лица, волевой подбородок, красиво очерченные губы, длинные волосы, собранные в хвост, высокий рост, хорошо сложенная фигура – Шертес был безукоризнен.

На пути Мариссы встречалось немало красивых, достойных мужчин, она влюблялась, правда, нечасто. Непонятно по какой причине, но ей чтобы влюбиться в кого-нибудь позарез было необходимо, чтобы будущий объект любви, полностью ее проигнорировал, оставшись равнодушным к ее красоте. Так вот лорд Шертес мог дать сто очков вперед, любому из мужчин, в которых Марисса была влюблена: он вообще не обращал на нее внимания, оставаясь при этом вежливым и внимательным, однако ничем не выделяя ее среди других гостей. Такое отношение всегда заводило Мариссу, она начинала прилагать усилия, чтобы пробить барьер холодности, отчужденности и равнодушие, и вот эти-то усилия и заставляли ее влюбляться в мужчину, но как только он начинал отвечать ей взаимностью, Марисса насытившись, мгновенно охладевала и без жалости бросала любовников. Вот и в день знакомства с Шертесом, она не увидела восхищенного взгляда и тут же охотничий азарт, всколыхнулся в ее душе, сопровождающий желание заполучить этого мужчину в качестве трофея и охота за Шертесом началась.

Перво-наперво надо было избавиться от единственной по-настоящему достойной соперницы, то есть от младшей сестры. Дейла была красива. Не такой яркой, бросающейся в глаза красотой, как Марисса, но в ней было невероятное очарование, вызванное невысоким ростом, хрупкой фигурой и нежным лицом. Никто лучше Мариссы не знал, насколько обманчива эта милая внешность. Дейла была такой же охотницей за мужчинами, что и старшая сестренка, бросая их столь же безразлично и безжалостно, едва они ей надоедали. Так вот Марисса затащила эту мелкую дрянь в свою спальню и, придавив ее коленкой к кровати злобно предупредила:

– Шертес мой! Понятно? Если попробуешь перейти мне дорогу или за моей спиной строить мне козни, пожалеешь. Я такое тебе устрою, что регенерироваться будешь ни одно десятилетие.

Марисса не шутила, Дейла это поняла и отступила в сторону, правда поняла она это не сразу, сначала произошел очень неприятный и досадный инцидент. Дейла "случайно" вылила на платье сестры бокал красного вина, и пока та бегала переодеваться, успела два раза станцевать с лордом Шертесом, причем, практически принудив его пригласить ее на второй. Вскоре, как только Марисса вернулась в зал, и произошел тот страшный случай: Дейла упала с балкона второго этажа, повредив лодыжку. По версии Мариссы, она лишь на секунду не успела, чтобы удержать сестру. Та стояла на балконе, а затем у нее помутилось в голове от выпитого бокала вина и она, потеряв сознание, полетела вниз. Что удивительно, случайные зрители, видевшие это падение, утверждали, что сначала Дейла взлетела над перилами на метр и только потом шлепнулась на газон, уже на земле прокричав: "Злобная с – а!". Смотрела Дейла на балкон, но очевидно, обращалась к несправедливой судьбе, ведь заподозрить Мариссу в таком неблаговидном поступке мог только тот, у кого черствое сердце и черная душа. Например, все два визита, что лорд Шертес нанес своей пострадавшей гостье, он видел рядом с ее кроватью, старшую сестру, любовно склонившуюся над изголовьем младшей, придерживая мягкую подушку у ее лица. Ну чем не сестринская любовь, о которой можно только мечтать. Лорд Шертес сказал, именно эти слова, восхищаясь такой привязанностью между сестрами.

Этот эпизод, как-то охладил пыл других охотниц за сердцем Шертеса, и Марисса осталась одна, словно акула, кружа вокруг вожделенного островка, отпугивая других рыб. А покружить ей пришлось не мало. Шертес, совершенно, не желал падать к ее ногам с предложением руки и сердца, но Марисса не унывала, тем более, видя, как злорадствует Дейла, наблюдая за ее попытками покорить лорда Шертеса.

Глава 2

А наблюдать было за чем. В битве за любовь Шертеса Марисса использовала весь доступный ей арсенал средств, так хорошо зарекомендовавших себя на других избранниках. Сначала, как водиться, она пустила в ход наипервейшее и наипростейшее средство, хотя надо признать, оно лучше воздействовало на мужчин более преклонного возраста. И вот в один из дней Шертес, лично проверявший охрану ключевых постов в своем замке, случайно налетел в полутемном коридоре на девушку, потерявшуюся и заблудившуюся в хитросплетениях переходов.

– Марисса? – удивился вампир, совершенно не ожидавший увидеть ее в таком месте.

– Лорд Шертес, – прошептали бледные губы, а потом Марисса мучительно покраснела, осознавая, насколько глупо она выглядит в глазах лорда. К своему счастью, он на тот момент не подозревал, что для того, чтобы оказаться в этом самом месте и в это самое время, Марисса разработала настоящий стратегический план, для осуществления которого ей пришлось привлечь даже отца. Марисса не сомневалась, что Шертес поверит, что она заблудилась в замке, уж слишком глупой выглядела вся ситуация, а насколько Марисса понимала мужчин, то все они были уверены, что многие девушки согласны умереть только бы не выглядеть глупыми в глазах мужчины, в которого они влюблены. Однако, Марисса смотрела намного дальше, и предпочитала небольшой позор – результатом которого будет сорванный желанный приз.

И Шертес поверил. Она это поняла по тому, как бережно он ее поддерживал, пока они брели по коридорам, как старался развеселить и приободрить, чтобы она не переживала по поводу грязного платья, разлохматившихся волос и испачканного лица. А Марисса все это время твердила про себя, словно заклинание: "Только не переиграть, только не переиграть!", поскольку ей очень уж была приятна забота Шертеса, и очень понравилось прикидываться нежной, хрупкой, стеснительной барышней.

Когда она добралась до своей комнаты, Шертес прислал ей цветы, фрукты и двух служанок, что хлопотали вокруг нее, помогая прийти в себя. Марисса была на седьмом небе от счастья, вот только ее страстная, своенравная, вспыльчивая и ревнивая натура не позволила ей дальше продержаться в таком приятном амплуа… ну еще и Дейла – змеюка завистливая, хорошо знающая слабые стороны своей сестрицы, помогла ее истинному лицу появиться на свет. Это случилось этим же вечером.

Шертес откровенно стал проявлять знаки внимания по отношению к Мариссе. Он лично препроводил ее в беседку, потом сам принес ей бокал вина. Ревнивые глаза сестрицы мгновенно заметили все эти мелочи, и Дейла, заинтересованная происходящим, немедленно подошла к сестре, чтобы выяснить, что такого случилось и какой медведь сдох в лесу, что Шертес себя так ведет. Дейла специально подобрала такой момент, когда Шертес был рядом с Мариссой. Она правильно понимала, что в присутствии лорда, она быстрее узнает новости, что привели к таким интересным изменениям. И точно.

Едва Дейла деланно заботливым и обеспокоенным голосом спросила, почему ее сестрица так бледна (и изображает из себя умирающего лебедя, – добавила она мысленно), как Шертес тут же поведал ей трогательную историю, о том, как лабиринте подземных коридоров, он нашел растрепанную, испуганную, заблудившуюся Мариссу. Услышав такие слова о Мариссе, Дейла быстро опустила глаза, чтобы Шертес не заметил в них искреннее веселье, от таких характеристик, данных ее взбалмошной сестре. А еще от проявления веселья, ее остановил жест сестры, означающий перерезанное горло, очевидно, горло Дейлы. Однако Марисса очень сильно недооценила хитрость сестры и переоценила собственную выдержку. Но самое главное она не учла того факта, что одно дело выглядеть глупенькой и наивной, находясь наедине с мужчиной, и совсем другое, когда рядом находится другая женщина.

– Да, да, конечно, – обеспокоенно, почти пропела Дейла. – Марисса уже один раз заблудилась в подземелье графа Норена и он тогда тоже случайно нашел ее.

Марисса в бешенстве сцепила зубы. Она совсем забыла, что уже не единожды проворачивала этот трюк с подземельем, совсем забыла и о графе Норене, которого тогда свела с ума и довела до разорения, забыла, что и тогда Дейла была вместе с нею и отцом в той делегации. "Вот дрянь!", – мысленно выругалась она и клятвенно пообещала себе, что когда Шертес жениться на ней и она станет хозяйкой в его замке, ее сестрица никогда не перешагнет порога ее будущего дома. Теперь же нужно было срочно спасать положение, тем более что ее языкатая родственница не думала успокаиваться.

– Я думала, что после того страха и ужаса, что ты тогда пережила, больше никогда не спустишься в подвалы, – елейным голосом продолжала Дейла. – Помнишь, тогда граф Нортен недоумевал, как ты смогла найти рычаг, открывающий потайной вход в его сокровищницу.

– Я же объяснила, что услышала шорох в темноте и испугалась, – сквозь зубы процедила Марисса, с трудом удерживая благожелательную улыбку на лице и страстно желая открутить сестре голову.

– Да, я помню, подтвердила Дейла. – Ты тогда от страха начисто лишилась рассудка и вместо того, чтобы бежать к выходу, побежала в темноту подвала, – голос Дейлы дрожал от сочувствия.

– Да, я… – Марисса хотела сказать, что она такая впечатлительная и нерассудительная, но язык категорически отказывался говорить эти слова в присутствии этой змеюки. Ища поддержки, она посмотрела на Шертеса, который немедленно опустил глаза, чтобы не встретиться взглядом с Мариссой, но за долю секунды она успела заметить веселье, мелькнувшее в его взгляде, с которым он слушал беседу сестричек. Марисса поняла, что разоблачена, ее щеки вспыхнули от стыда, на этот раз непритворного и развернувшись, она быстро пошла к замку, клятвенно обещая себе повыдирать все космы у этой гадины. Но Марисса не сдалась. После этого разговора она пошла ва– банк, что сразу неимоверно приблизило ее к цели.

У себя в комнате она несколько часов раздумывала, как ей поступить. Отказываться от Шертеса она не собиралась, а небольшая неудача с обманом для нее ничего не значила. Марисса знала себя. Знала, что не сильна в притворстве, не сильна в интригах, но зато в постели ей не было равных. Она знала, что после близости с ней, мужчины слетали с катушек, и считала, что Шертес не будет исключением. На данном этапе своей жизни она была уверена, что сумасшедшего, сладострастного, безумного секса вполне достаточно, чтобы навеки покорить мужчину. Поэтому перед ней стояла одна цель – затащить его в постель, и она пошла напролом.

Для начала ей нужно было поговорить с ним, чтобы сгладить тот досадный инцидент, но как назло, несколько дней, она не могла застать Шертеса в одиночестве. Как ни странно, это время бездействия пошло ей на пользу.

Марисса следила за Шертесом, следила так, что ни он, ни окружающие, ни даже эта общипанная лахудра, не подозревали об этом. Ей очень пригодилась выучка, что она получила в замке отца, да и ее способности высшего вампира не были лишними. Эти несколько дней, что она следила за ним, убедили ее, что Шертес самый лучший мужчина из всех, кого она встречала в жизни. С каждой секундой этой слежки она влюблялась в него все сильнее и сильнее. Ей нравилось в нем все: как он разговаривает с приятными ему собеседниками (при этом его лицо становилось милым и доброжелательным), как разговаривает с теми, кто был ему не приятен (учтиво и вежливо), как он с достоинством отстаивает свою точку зрения (а это было, ох, как ни просто, учитывая, что главным оппонентом был ее отец). Иногда она замечала как он оглядывает всех быстрым взглядом, словно ища кого-то, и сердце Мариссы сжималось от счастья, в надежде, что он ищет ее. Она думала и думала о нем, думала беспрестанно и, в конце концов, ей уже стало безразлично: женится он на ней или нет, главное, чтобы он был с нею.

…Шертес наблюдал за строительством оборонительной стены своего замка, когда Марисса неслышно появилась за его спиной. Шертес резко обернулся, но совсем не удивился ее появлению, словно подспудно ожидал его. Они отошли под тень деревьев, где никто не мог их увидеть и Марисса первая начала разговор, немного резким тоном, поскольку была неуверенна в себе, а от этого разговора зависело слишком многое.

– Хотела бы извиниться перед вами за тот спектакль, что я устроила в подвале. Разумеется, я умышленно караулила вас там, я не знала, как еще мне обратить на себя ваше внимание, и такой способ показался мне наиболее эффективным.

Марисса видела, что ее откровенность поразила Шертеса. Поразила в хорошем смысле. Ему понравилась ее бравада, ее неприкрытое признание того факта, что он нравится ей, обычно девушки так никогда не поступали. Чтобы закрепить успех торопливо продолжила.

– Вы, несомненно, заметили, что я тогда притворялась. Да, у меня это плохо получилось, но хочу спросить: разве это недостаток? – в глазах Шертеса вспыхнул несомненный интерес, Марисса правильно поняла его характер и нашла правильные слова для своего оправдания. – Вы мне понравились с первой минуты, как я вас увидела, – продолжала она. – Но за два дня я не увидела с вашей стороны, ни одного жеста, не услышала, ни одного слова, что позволили бы мне надеяться, на ваше внимание, ваш интерес ко мне. О вас никто ничего не знает, тем более никто не знает, какие девушки вам нравятся. Если нежные и трепетные, пугливые и стеснительные, то сразу скажу – я не такая.

– И какая же вы? – соизволил подать голос Шертес, до этого только слушавший Мариссу, не выражая, при этом, никаких эмоций

– Я честная и открытая, – гордо сказала Марисса. – Если мне кто-то нравиться, я не скрываю своих чувств, не притворяюсь, пытаясь быть тем, кем я не являюсь. Не придумываю многоходовых комбинаций, не строю интриг…

– А просто беру то, что мне нравиться, – закончил вместо нее Шертес. Марисса поперхнулась собственными словами и сразу замолчала. Они стояли друг против друга, и все их дальнейшее будущее решалось в эти несколько мгновений. Марисса сделала и сказала все что могла, остальное зависело от Шертеса. Она с замиранием сердца ждала его ответа на невысказанный вопрос: хочет он быть с нею или нет. О том, что он отвернется от нее, откажется, она не хотела даже думать. Потому что тогда ее ждал ад. Марисса была не из тех, кто безропотно принимает отказы. Пока подобного в ее жизни не случалось, но она помнила, что даже малейшая задержка на пути к цели вызывало в сердце такую ярость, какую невозможно было сдержать и успокоить. Вот только Шертес – не тот, кто испугался бы ее гнева и подчинился ей, или сжалился бы над ее чувствами и снизошел к ней. Впрочем, последнего она и сама бы не допустила, поскольку была горда сверх всякой меры. От страха, что Шертес не ответит на ее чувства и ей придется смирять их, скручивая, саму себя, в бараний рог у Мариссы пересохло во рту и она, не стесняясь, с надеждой, смотрела ему в глаза.

Шертес просто протянул руку, и больше не нужны были никакие слова! Один только этот жест сказал ей все. Марисса мгновенно обвила его шею и откровенно шепнула ему в губы: "Хочу тебя. Всего целиком и полностью", а потом первая впилась в его рот поцелуем.

Глава 3

Первые дни, недели, месяцы, прошли, как в сказке. Марисса была рядом с ним каждую минуту его жизни. После окончания переговоров, она твердо заявила отцу, что не собирается уезжать из замка Шертеса, оставаясь в нем на положении любовницы. Хотя, чего уж душой кривить: им было так хорошо, что Марисса вполне себе обоснованно надеялась, что очень скоро ее статус измениться и Шертес попросит ее руки.

Днем они вместе занимались обустройством замка и земель, что принадлежали Шертесу, а ночи… Ночи были бессонными, наполненными страстью, любовью и радостью. Они очень хорошо подходили друг другу в постели. Никакого ложного стыда, никакой стеснительности. Откровенное наслаждение телом партнера. Оба были искушены в любовных играх и знали, как получать и как дарить наслаждение. Этот прекрасный чудесный год был самым счастливым в жизни Мариссы, а потом что-то случилось.

Марисса стала ревновать Шертеса, ревновать бешено и часто бывало, что для этого ей не нужен был и повод. Даже, наоборот, когда не было видимого повода и причины, Марисса ревновала еще яростнее, убежденная, что Шертес просто хорошо скрывает свое новое увлечение.

Шертес сначала не воспринял всерьез эти упреки и нападки, иногда он даже специально поддразнивал Мариссу, вызывая ее ревность, поскольку после подобных ссор примирение было настолько эмоциональным, настолько ярким и страстным, что он не мог себе отказать в подобном удовольствии. Вот только день ото дня ссоры становились все продолжительнее, нелепые упреки все страшнее, а примирение в постели уже носило истерические нотки, оставляя после себя ощущение пустоты и отчужденности. И чем сильнее Марисса пыталась помириться, тем все хуже становилось. Она то клялась в любви, то проклинала его и его вымышленных любовниц, потом рыдала и снова клялась в любви.

Шертес больше не провоцировал ее, наоборот, он как мог, старался избегать ситуаций, которые могли вызвать ревность у его возлюбленной. Но ничего не помогало. Марисса еще больше уверилась в своих подозрениях, ни секунды не сомневаясь, что Шертес умело, заметает следы. Она стала устраивать ему ловушки. Например, делала вид, что отпускает его одного на какие-то встречи, а потом тайно следила за ним и подслушивала, о чем он говорит. Шертес несколько раз ловил ее за этим занятием, но Мариссе даже не было стыдно за свои поступки, поскольку она была убеждена, что таким образом борется за свое счастье. Дальше было еще хуже.

Любую хорошенькую горничную или подавальщицу в трактире, которую она заставала за тем, что она посматривает на Шертеса, Марисса допрашивала с пристрастием и угрозами, требуя подтвердить ее подозрения об их близости.

Сначала она просто угрожала, потом стала использовать свою силу ментального воздействия, и ей было все равно, что потом будет с несчастными человечками. Вот тогда Шертес начал злиться. Он жестко и однозначно уведомил ее, что если она еще хоть раз выкинет нечто подобное, то он вышвырнет ее из своего замка. Шертес был спокоен и холоден. Марисса испугалась по-настоящему, она просила у него прощения, в который раз обещая, что больше не будет его ревновать, не имея никаких оснований для этого.