Текст книги "В последний раз спрашиваю по- хорошему: Ты на мне женишься? (дилогия) (СИ)"

Автор книги: Раиса Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 34 страниц)

– Я даже не надеялся на такое счастье. Не надеялся в последнюю минуту своей жизни забрать с собою и ту мерзкую тварь продавшую меня Страгу! Марисса отчаянно царапала ему руки, что-то хрипела в ответ, но звуки не вылетали, из смертельно сдавленного горла.

Мариссу спас Хегет. Удивительно, но часто жизненный опыт и знания, оказываются сильнее заклинаний и грубой физической силы. Одной фразы Шертеса оказалось достаточно, чтобы Хегет все понял. Нет, он не бросился с кулаками на вампира, не ударил его заклинанием, или огненный шаром, он просто закричал, стараясь поймать взгляд мужчины:

– Лорд Шертес, оглянитесь вокруг! Вы не в замке Страга. Вы в безопасности. Марисса не предала вас, а, наоборот, спасла. Ну, очнитесь же вы, наконец! – Шертес глянул по сторонам и убедился, что Хегет говорил правду и он больше не в замке Страга. Его пальцы разжались, и Марисса рухнула на пол, пытаясь отдышаться после хватки вампира, но тут уже глупость совершил Хегет.

– Где я? – спросил Шертес, и что это за ритуальный рисунок?

– Марисса лишь хотела разорвать ваши брачные узы… – начал Хегет, и в ответ на удивленный взгляд вампира, быстро добавил: – Посмотрите сами, на вашей руке брачное клеймо, – Шертес отдернул рукав рубашки, и его глаза запылали ненавистью, поглотившей остатки разума:

– Ты тварь, – снова рванулся он к Мариссе, – ты провела брачный ритуал, чтобы привязать меня?! – в глазах Шертеса стояла смерть… смерть для Мариссы, однако она уже успела немного прийти в себя, поэтому молнией рванулась к ближайшей двери, и выскочив из комнаты истерично закричала Хегету:

– Магистр, приведите отца, магистр, приведите отца! – Шертес бросился вслед за ней, а Хегет порталом – в замок Догара.

В замке его встретила суета и беспокойство. Оказывается, Шертес исчез во время официального приема, и Догар пытался выяснить, куда он делся.

– Проведите меня к Догару, – быстро сказал магистр первому же вампиру, которого увидел, – речь идет о жизни его дочери. – Магистра немедленно доставили к Правителю. – Мне надо поговорить с вами один на один, – быстро добавил Хегет, и, оставшись с Догаром наедине, в нескольких словах рассказал ему, что придумала и сделала Марисса, и что после этого произошло. Отец девушки не стал тратить время на стенания и упреки, он мгновенно вызвал пятерых приближенных и вместе с Хегетом порталом переправился в его дом.

Только то, что Шертес потерял много сил во время ритуала и безумная жажда остаться в живых, позволила Марисса продержаться до прибытия отца!

– Шертес, – взывал к сумасшедшему вампиру Догар, – клянусь тебе, Марисса никогда не предавала тебя, наоборот, она пыталась тебя спасти и организовала нападение на твой замок, стараясь вызволить из плена. Да, она совершила глупость, пытаясь разорвать брачные узы, что связывали тебя с твоей женой, но она не заслуживает смерти за этот поступок.

Шертес был откровенно сбит с толку. То, что его окружали только одни вампиры, среди которых не было ни одного мага (Хегет благоразумно скрылся в недрах своего дома, предоставив вампирам самим выяснять между собой отношения), его явно немного успокоило. Но он все равно не понимал, что происходит, но теперь он хотя бы был готов выслушать и Догара, и Мариссу. Увидев, что Шертес остановился, Догар попросил:

– Расскажи, что ты помнишь последним?

Шертес сел на пол, потер лицо ладонями, и устало сказал:

– Меня приковали на алтаре и в вены стали вливать какую-то жидкость.

– И все?! – Догар был поражен.

– И все. Потом я открыл глаза и увидел Мариссу.

– Шертес, с того дня, прошло очень много времени и случилось множество событий. Ты вырвался от Страга, потом убил его, потом женился… – услышав это перечисление, Шертес застонал:

– Я ничего этого не помню! – Догар с сочувствием смотрел на вампира, в то же время с беспокойством, ожидая, что теперь предпримет Шертес. А тот мысленно перебирал все перечисленные события и вдруг резко спросил: – А как я вырвался от Страга?

– Мы не знаем, – вынужден был признаться Догар. – Но мы думаем, что в этом тебе помогла твоя будущая жена. Мы нашли следы ее присутствия и в ритуальном зале и в камере, где тебя держали.

– Мы думаем, – встряла в разговор Марисса, – что она предложила тебе спасение в обмен на женитьбу, шантажом принудив тебя к этому союзу! – когда она это говорила, то внимательно следила за реакцией Шертеса, увидев, как уголки его губ раздраженно дернулись, она чуть не засмеялась от радости. Ее вдруг осенило: если Шертес ничего не помнит, то значит, теперь слова его жены будут против ее слов, а учитывая, что ему не слишком нравиться мысль о своем браке, то на этом можно хорошо сыграть! Поэтому состроив грустную, даже трагическую мину, она с горечью сказала: – Ты нас познакомил с ней на приеме, который был устроен в честь твоей победы над Страгом. Знаешь, ты не казался очень счастливым. Прости Шертес, но мне показалось, что ты тяготишься браком, но едва я намекнула, что можно было бы как-то попытаться разорвать твой союз, ты резко ответил, что привык сдерживать слово. Ты честен и благороден, – немного капнула лести на алтарь гордости вампира, Марисса, – ты никогда не нарушишь данное обещание, но я никаких обещаний твоей жене не давала, поэтому и решила помочь тебе, даже против твоей воли… – Марисса намеренно сделала паузу, позволяя Шертесу, осмыслить ее слова. Видимо ее попытка очернить Лорри прошла успешно, поскольку Шертес не высказал ей ни одного упрека за подобное самоуправство. Он резко сменил тему:

– Я хочу знать: когда ко мне вернется память, и как я смог убить Страга.

– Зелье готовил магистр Хегет, – быстро ответила Марисса. – Сейчас его разыщут, и ты с ним об этом поговоришь. А вот насчет того, как ты убил Страга… этого не знает никто, кроме твоей жены.

– Жена, жена, снова жена, – вдруг с раздражением сказал Шертес. – Что ж если только она знает об этом, то пришло время с ней поговорить.

Услышав это Марисса предвкушающе улыбнулась. Она знала вкус Шертеса, знала какие женщины ему нравятся, и теперь радостно представляла его изумление, когда он увидит свою жену.

Собственно все так и произошло. Когда заплаканная, растрепанная девушка бросилась к нему с криком: "Шертес!", он так посмотрел на нее, что она замерла на полдороге, с ужасом прошептав:

– Шертес, ты чего?

Часть вторая

Глава 1

Лорри была счастлива просто человеческим и женским счастьем. Она была окружена заботой, ее баловали подарками и вниманием. Разумеется, были и некоторые шероховатости с их отношениях, поскольку Лорри сначала попыталась влезать во все дела Шертеса, но он быстро пресек эти попытки, мягко намекнув ей, что существует множество вопросов, которые он будет решать единолично, и что ее советы (больше похожие на указания), ему не нужны. У Лорри хватило ума не обидеться на его слова, а принять это к сведению, и впредь несколько уменьшить свои командирские навыки, которые у нее выработались за годы жизни.

Но Шертес был умным мужчиной, и чтобы Лорри не чувствовала себя обиженной ненавязчиво предложил ей заниматься домом Хельди в полном своем удовольствии, охотно выделяя ей для этого деньги и снабдив ее несколькими разовыми порталами, чтобы она могла видеть Фанну и детей, как можно чаще.

Лорри с упоением занялась его обустройством. Для начала она решила придумать ему название, поскольку само имя "Хельди", рождало в душе ненависть и раздражение. Сначала она постоянно называла этот дом "дачей", однако, называть таким словом мрачное монументальное сооружение было не правильно. Также не подошло ни "коттедж", ни "фазенда", ни "домик в лесу", очень подошло бы "приют для беженцев", но дать такое имя было невозможно. Нужно было что-то сдержанно-элегантное, с каким-нибудь окончанием на "холл", но в голову ничего не приходило. И тут она подумала, что поместья называют по имени владельца и тогда этому дому она дала имя Иринград. Сначала ей было смешно, потом она незаметно привыкла и стала называть его так уже машинально. Шертесу тоже название понравилось, слово было незнакомым и звучным, на том и порешили. Жизнь с каждым днем становилась все спокойнее, и даже ожидающийся прием не испугал Лорри. Шертес объяснил ей, что он обязан представить свою жену, обязан встретиться с Правителем Северного клана вампиров, поскольку ему была необходима поддержка. Для Лорри шили несколько роскошных платьев, она обдумывала свою прическу, примеряла драгоценности, и была полностью уверена, что все пройдет просто замечательно. Несколько подпортило ей настроение сообщение, что на этом приеме будет присутствовать Марисса, но и это не уменьшило ее уверенность в себе, она знала, как Шертес ненавидит свою бывшую пассию, и как он отбивался, пытаясь не допустить ее в свой дом. И вот день приема настал.

Лорри была довольна всем. Ей нравилось роскошное платье, нравилось колье и диадема, нравилась прическа, она чувствовала себя не просто красавицей, но еще и королевой. Правда это необычное ощущение продержалось только до того момента, как стали собираться гости, поскольку едва увидел свиту лорда Догара, Лорри занервничала, и теперь изо всех сил старалась выглядеть если не величественно, то хотя бы сохраняя чувство собственного достоинства и спокойствие. Это ей вполне удавалось, аж до того самого момента, пока она не увидела Мариссу. Надо сказать, что перед этим приемом чувство ревности к Мариссе беспокоило Лорри меньше всего.

Она знала, что Шертес ее терпеть не может, этого было вполне достаточно. Было достаточно… аж до того момента как перед ними в легком реверансе присела девушка. Лорри глянула и мысленно ахнула: такой красавицы она в своей жизни еще не видела. Вернее видела в кино или на глянцевых обложках, но все при этом знали, над лицами красавиц хорошо поработали визажисты, а красоту дефекты кожи подчищали фотошопом. Красота же Мариссы была естественной. На лице ни капли макияжа (это Лорри заметила в первую очередь), и ее сердце заныло, поскольку поняла, что Марисса помнит, насколько Шертес не любит макияж, и, значит, так она выглядела ради него.

Душевное спокойствие Лорри было подорвано. Умом она все понимала: понимала, что нельзя сопернице дать почувствовать свое превосходство, понимала, что Марисса, заметив ее смятение, почувствует уверенность, гордость и радость, понимала, что этого нельзя допустить в первую очередь ради Шертеса. Какому мужчине понравиться видеть свою жену испуганной, забитой, на фоне смелых, уверенных в себе женщинах. А Марисса была огонь. Огонь, но не яркий факел, с которым иногда сравнивают рыжих, она была темным огнем, горящим внутри, страстным и жарким. Лорри почувствовала себя рядом с ней какой-то амебой блеклой и холодной. Она поняла, что если срочно что-то не предпримет, то дальше будет еще хуже. К помощи Шертеса обращаться было как-то унизительно, к тому же она интуитивно чувствовала, что это будет наиглупейшим поступком, в ее воображении даже возникла картинка, как это могло бы быть.

…Она надув губки, словно обиженный ребенок гнусавит плаксивым противным голосом:

– Шертес, скажи, я красивее Мариссы? – А он, пренебрежительно гладя ее по голове, отвечает с раздраженными нотками в голосе:

– Ну, конечно, ты красивее, Марисса тебе и в подметки не годится! На твоем фоне она смотрится бледной молью. Ты затмеваешь ее своей красотой… только идем к гостям… да и вытри сопли… хотя… кажется это мне их надо вытирать с груди и рукава, – брезгливо скривился он.

…И хоть в действительности вряд ли все было бы так, как нарисовало ее воображение, к помощи Шертеса Лорри решила не прибегать. Она сама должна восстановить свое душевное равновесие. Сама и точка! Она тихонько прокралась в свою комнату и закрыв дверь на ключ подошла к окну, пытаясь вспомнить технику аутотренинга, которым когда-то занималась в молодости на волне общей моды.

"Надо придумать какие-то важные для меня слова и повторять их, пока полностью не успокоюсь. Вот только какие? – она вспомнила знаменитый фильм и даже чуть улыбнулась, поскольку волшебные слова: "Я самая обаятельная и привлекательная", не действовали на нее ни тогда, и не подействуют и сейчас, Лорри была в этом твердо уверена. – Что придумать? Что придумать? – думала она, потирая виски. И вдруг в памяти всплыло одно воспоминание. Ее "любимая" соседка с первого этажа. Дряхлая и злобная фурия, ненавидящая всех вокруг. Изольда Тихоновна – так ее звали. Не было ни одного человека в доме, с кем бы она не поругалась, казалось, ей доставляло удовольствие не только говорить, но и делать гадости всем, до кого она могла добраться. Она ругалась в магазине, ругалась в поликлинике, ругалась в ЖЭКе и на почте. А ведь когда-то она была поразительно красива и окружена толпой поклонников. В молодости она была жестока и спесива, в старости стала желчна и злобна. И Лорри вдруг подумала, что под красивой, идеальной оболочкой Мариссы, скрывается такая же Изольда Тихоновна. Лорри представила вместо темных волос Мариссы седые взлохмаченные космы, вместо точеного носа – скрюченный сучок, вместо красивых губ – провал беззубого рта. Сразу перед глазами стала ведьма из сказок, и Лорри сразу стало легче на душе. А еще она подумала, что любую красоту со временем перестаешь замечать, и если нет душевного расположения, то ни красивая внешность, ни страсть в постели, не смогут удержать рядом мужчину и женщину. А у нее с Шертесом душевная близость – она это точно знала.

Лорри вернулась к гостям спокойной и уверенной в себе, с радостью заметив, как нахмурилась Марисса. С этой минуты Лорри не выпускала соперницу из поля зрения, на этом приеме ее интересовала только она, поэтому комплименты мужчин, которыми ее осыпали, проходили мимо сознания. Она улыбалась в ответ, даже не вслушиваясь в их слова.

– Ты умничка, – шепнул ей на ухо Шертес, чмокнув в ухо. Такая радость наполнила ее от этой похвалы. Лорри знала, что похвала заслужена, что свой первый экзамен на звание жены лорда, сдан на отлично.

Глава 2

Прошло несколько недель. Шертес упорно восстанавливал былые связи и былое могущество. Несколько раз он бывал и в замке Догара. Лорри спокойно относилась к этим его поездкам, в основном из-за того, что каждый раз он с раздражением рассказывал ей о назойливости Мариссы, которая любыми способами старалась привлечь его внимание, вызывая тем самым совершенно обратный эффект. Эти рассказы были для Лорри бальзамом на сердце, успокаивая ее, убивая на корне чувство ревности.

Поэтому когда Шертес, в очередной раз отправился к Догару, она спокойно ждала его, занимаясь своими делами. Однако к вечеру Шертес не вернулся. Лорри забеспокоилась, с тоской понимая, что даже не знает как его искать. Сама она в замок правителя Северных вампиров не могла переместиться.

В волнении она ходила по комнатам, не зная, что думать. Шертес не вернулся и на следующий день.

Растерянная и несчастная она бродила по дому, когда вдруг неожиданно открылся портал, из которого вышли: Шертес, Марисса, Догар и еще несколько вампиров. Вне себя от радости она кинулась к мужу, но ее остановил его взгляд. Нет, не холодны, не враждебный, а… недоуменный. Она почувствовала, как у нее подкашиваются ноги, единственно, что она смогла прошептать:

– Шертес, ты чего… – она хотела добавить: "Ты чего смотришь на меня, будто видишь в первый раз?"

– но не смогла больше выдавить из себя, ни звука. Повисла гнетущая тишина. Шертес разглядывал Лорри, она с испугом смотрела на него. Марисса не сводила взгляда с них обоих, а Догар наблюдал за дочерью. Лорри не выдержала первая:

– Шертес, что случилось? – спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос не дрожал. Вместо Шертеса ответила Марисса:

– Во время проведения ритуала разрыва брачных уз, лорд Шертес потерял память…

– Что?! – ахнула Лорри.

– Он помнит все, но только до того момента, как Страг приковал его на алтаре для проведения какого-то призыва, что было после этого лорд Шертес не помнит.

– Но как… но зачем… – бессвязно стала лепетать Лорри, глядя на Шертеса ничего не понимающим взглядом.

– А затем, – вызывающе сказала Марисса, – что лорд Шертес тяготился своим браком и попросил меня помочь разорвать это ненавистное супружество.

– Что?! – во второй раз ахнула Лорри и тут, то ли из-за нервного перенапряжения, то ли из-за наглости Мариссы, но ее вдруг разобрал такой смех, что она не смогла сдержаться и захохотала во весь голос. Смех, к сожалению, больше смахивал на истерику, поскольку потом слезы хлынули у нее из глаз. – Ты ей веришь? – резко спросила она у Шертеса, вытирая рукавом глаза. Шертес молчал. – Ты веришь ей?! – повысила голос Лорри.

– А почему он не должен мне верить? – снова вмешалась Марисса, которой очень не понравилось молчание Шертеса.

– Да потому что каждое твое слово ложь! Шертес не мог тебя просить об этом! – закричала в лицо Мариссы Лорри.

– Его хитростью и шантажом заставили жениться. Он мечтал о том, чтобы стать свободным! – с яростью шипела в ответ вампирка.

– Каким шантажом… – начала Лорри

– А вот мы и послушаем каким, – перебила ее Марисса. И вот в эту самую секунду Лорри исчезла, а ее место заняла снова Ирина Павловна и такой гнев, такая ярость обуяла ее, что она больше не церемонилась со словами, выплевывая их в лицо этой мерзавке:

– А тебя интересуют только подробности нашей свадьбы? Что-то мне кажется, что подробности того, что происходило между нами в постели, интересуют тебя намного больше.

– Ах ты гадина, – побелевшими губами прошептала Марисса и двинулась к Лорри. В эту секунду Ирина Павловна поняла, что сейчас эта психопатка оторвет ей голову, причем в прямом смысле.

Как же сильно она пожалела о том, что у нее нет с собой электрошокера, с каким наслаждением она остановила бы эту мегеру, хорошим таким разрядом. Но Марисса не дошла до Лорри, на ее пути встал Шертес и оттолкнул назад. Ирина Павловна даже взглядом не поблагодарила вампира, словно так и должно было быть и никак иначе. Тут, наконец, и Догар присоединился к их "милой" беседе.

– Шертес, ты, кажется, хотел узнать, как тебе удалось вырваться от Страга, а потом и убить его? – напомнил он Шертесу. Взгляды всех вампиров снова сошлись на Лорри, но она не собиралась откровенничать с ними. Но как только она хотела резко сказать, что, мол, это не ваше дело, как сразу поняла, что ее слова насторожат Шертеса и вызовут в нем сомнения, что она пытается что-то скрыть, поэтому она поступила по-другому.

Не только Марисса знала вкусы, предпочтения и характер Шертеса, Лорри тоже его немного изучила за то время, что они были вместе. На Шертеса нельзя было надавить, нельзя было запугать или принудить к чему-то, зато разумные доводы, подкрепленные вескими аргументами, он понимал и прислушивался к ним, этим-то Лорри и воспользовалась.

– Лорд Догар, – мягким, даже ласковым голосом обратилась она к отцу Мариссы, – лорд Шертес уже несколько месяцев тому назад вырвался из плена Страга и несколько недель тому назад уничтожил его… – Догар и все присутствующие внимательно слушали лори, не понимая, к чему она клонит. – Я хочу вас спросить: за это время он хоть словом обмолвился вам, рассказывая, что с ним произошло? – ответом Лорри было полное молчание. Она правильно истолковала его и уверенно продолжила: – Вам не кажется, чо поскольку лорд Шертес тогда вам не сказал, то и сейчас он не хотел бы, чтобы вы знали эти подробности? А поэтому, я сначала расскажу Шертесу обо всем один на один, а он потом, если сочтет нужным, и вам расскажет об этом.

– Говори немедленно, – потребовала Марисса, которой такой поворот разговора совершенно не понравился, но Лорри только улыбнулась ей медовой улыбкой, вызвав у Мариссы новый приступ ярости: – Говори сейчас! – снова потребовала она. – Я по твоим лживым глазам вижу, что ты хочешь его обмануть и запутать!

– Во-первых, милочка, это не твое дело, – Лорри произнесла слово "милочка" просто с невыразимым наслаждением. – А во-вторых, с чего ты взяла, что у меня нет доказательств моих слов?

Шертес с интересом посмотрел на свою жену, а потом так выразительно глянул на Догара с его дочуркой, что стало понято, что он, настоятельно советует им убираться восвояси. Возразить было нечего и Догар нехотя открыл портал, почти силой втащив в него, упирающуюся Мариссу, которая при этом злобно кричала Шертесу: "Сейчас эта дрянь будет на коленях молить, чтобы ты не бросал ее. Не слушай ее, Шертес. Выкинь ее вон, чтобы она тебе не пообещала, в чем бы, не клялась! – Лорри передернуло от отвращения, стало так противно, словно она в действительности валялась в ногах у мужа, а противнее всего было то, что Шертес слышал эти слова, впрочем, никак на них не прореагировав. Потом портал захлопнулся, и Лорри осталась с Шертесом наедине.

– Что ж женушка, – веско сказал Шертес, – вот мы и одни. Поговорим?

Однако Лорри думала иначе. Она вдруг поняла, особенно после выходки этой придурочной Мариссы, что от этого разговора зависит не только ее будущее, но и сама жизнь, а, значит, к нему надо как следует подготовиться, и поэтому она ответила (в лучших традициях мировых демагогов), вопросом на вопрос:

– Лорд Шертес, как вы думаете, что я делала эти два дня, пока вы отсутствовали? – Лорри выждала несколько секунд, но поскольку Шертес молчал, продолжила. – Тогда я еще спрошу: как вы думаете, разговор, который нас ожидает, будет быстрым?

Шертес, наконец, понял, на что она намекает.

– Вы хотите отложить этот разговор до завтра?

– Именно так, – церемонно и немного иронично склонилась Лорри в поклоне, хотя это "вы", с которым к ней обратился Шертес, больно царапнуло ее.

Глава 3

Зайдя в свою комнату, Лорри нервно стала шагать из угла в угол, и вдруг резко остановилась. Что она делает? Этот гад слышит, как она мечется по комнате и может подумать, что она боится предстоящего разговора! Лорри тихонько подошла к окну и постаралась взять себя в руки. Медленный глубокий вдох через нос, и быстрый выдох ртом, медленный вдох… главное перестать паниковать и спокойно подумать о том, что произошло.

На несколько секунд ей это удалось, но лишь только до того момента, как она вспомнила взгляд Шертеса. Недоумение – вот что читалось в его взгляде. Ей стало так больно, что сердце снова забилось, как сумасшедшее. Да что же это такое? Больше всего ее потрясло то, что когда Шертес смотрел на нее в его глазах не было ни капли даже обычного мужского интереса. А ведь она не уродка, она очень даже симпатичная, но очевидно, эта скотина так была избалована вниманием самых красивейших женщин, что она ему показалась серой мышью.

Лорри снова начала глубоко дышать, пытаясь свою обиду и боль выбросить из головы. Ей не об этом надо думать, а о том, что рассказать вампиру и главное в каких словах это преподнести, чтобы он снова начал доверять ей.

Она стала прокручивать в голове возможные варианты этого разговора. Конечно, сначала она решила рассказать ему всю правду, описывая малейшие детали их спасения. Как она неожиданно оказалась в ритуальном зале, как она поила его кровью через шприц… Она вдруг трезво спросила себя: "И что дальше?", поскольку поняла, что этот рассказ не вызовет тех чувств Шертеса к ней, какие у него когда-то были. Он будет слушать ее, словно речь идет не о нем, а о ком-то постороннем, ведь то, что тогда происходило, надо пережить. Лорри сдавила лицо руками: "Что делать?".

Она вспомнила совет какого-то психолога, который советовал в экстренных, тяжелых, безвыходных ситуациях представить самые тяжелые последствия, какие только могут быть и хорошо подумать, как свести их к минимуму. Сейчас был тот самый случай.

Но Лорри о плохом не хотелось думать, поэтому она позволила себе несколько минут помечтать, о том, что вдруг утром к Шертесу вернется память и все ее страхи останутся позади. Как она немного поплачет от обиды, упрекая мужа за легкомыслие, позволившее этой ведьме Мариссе накачать его ядовитым зельем, а потом Шертес (встав на одно колено), снова предложит ей выйти за него замуж и провести повторно ритуал единения. От этих приятных мыслей проклятое клеймо на руке зверски зачесалось, и Лорри закатав рукав, с грустью заметила, что оно стало едва заметным. Это сразу отрезвило ее, вырвав из розовых видений, отбросив в реальный мир.

Что ей делать, если память не вернется Шертесу никогда? Лори зябко поежилась, представив, как она будет жить рядом с мужчиной, которому она не только безразлично, а который не воспринимает ее равной себе – нет уж, только не это. А еще ей в голову пришла мысль, что теперь, эта (на всю голову больная) Марисса может попытаться убить ее. Пусть не своими руками, но подстроить так, что ей на голову упадет горшок или статуя, эта мегера вполне может устроить. Лорри стало страшно и не только за себя, она подумала, что будет с Колином, Элли и Фанной, если ее не будет. Мысли о детях мгновенно вытеснили всю жалость к самой себе, теперь она стала думать только о них. Ей надо десять-пятнадцать лет спокойной жизни, чтобы дети выросли и стали самостоятельными, вот о чем она должна говорить с Шертесом, вот о чем она должна просить его! Слово "просить" не понравилось Лорри, нет, она его не будет просить или умолять о чем-то, если дела пойдут совсем уж плохо, она постарается ему объяснить, постарается убедить его, помочь ей устроится с детьми в безопасном месте, о котором никто не будет знать, особенно, Марисса.

Лорри на секунду представила, как удивится Шертес, узнав, что она жила в другом мире и принесла оттуда несколько удивительных вещей. Однако, радость от мысли, что она может поразить его и заинтересовать тут же поблекла. Лорри, вернее Ирина Павловна была прагматиком и реалисткой до мозга костей, она ясно осознала, что минутное удивление Шертеса, не стоит того, чтобы она рассказывала о себе единственную, по-настоящему необычную и ценную информацию. Пусть это будет ее "тузом в рукаве", пусть это будет "козырной картой", которую она сможет использовать, когда это понадобится. В том маге, который помогал Шертесу расправиться со Страгом, Лорри была уверена: он никому ничего не скажет, и в первую очередь потому, чтобы не потерять ценный источник информации, а больше никто об этом, сказать Шертесу не мог… разве что дети и Фанна. Мысль о том, что дети могут рассказать об этом Шертесу, так всполошила ее, что она чуть было не отправилась к ним, чтобы предупредить о молчании, но здравый смысл подсказал ей отказаться от этого намерения, поскольку Шертес сразу поймет, что она куда-то уходила порталом, но главное: дети не смогут держаться искренне и открыто, как они всегда вели себя в присутствии Шертеса.

Если она предупредит их, они будут испуганы и сдержаны когда увидят вампира (а в том, что он захочет увидеть детей и Фанну, Лорри не сомневалась).

Все эти мысли разозлили Лорри. Ну за что ей такое наказание? Все было так хорошо, а теперь из-за чьей-то глупости (Лорри едва не добавила: "Не будем говорить чьей, хотя это был Шертес!"), у нее рушится жизнь. Она ни в чем не виновата, ни в чем! Виноват только он, он один. И теперь она, вместо того, чтобы радоваться жизни, вынуждена мучиться и переживать, о том, что ей делать и что говорить, чтобы сохранить не брак (на браке можно смело ставить большую точку), а свою жизнь. Кто знает, как Шертес поведет себя, находясь не в подвале, прикованным к стене, а в роскошных комнатах своего дома, в окружении собратьев, во главе с этой ненормальной Мариссой. Что если он поверит в ложь Мариссы? Ах, если бы она была твердо уверена, что Шертес ее любит – все было бы по-другому, но Лорри даже в самые хорошие минуты их отношений, всегда, в глубине души, сомневалась в чувствах Шертеса. Что если это не любовь, а некая форма благодарности за свое спасение?

Такие мысли разъярили ее, неуверенность в своих правах привела ее к желанию защищаться. Защищать себя и детей, любой ценой, тем более, что в ее руках, было все для этого.

Лорри злорадно улыбнулась: "Ну что, лорд Шертес, поиграем? Я тебя, кровососа проклятого так запутаю, что тебе не поздоровится. Ведь только я одна знаю всю правду, но получишь ты ее в том количестве, какое я сочту нужным тебе сообщить!"

Как ни странно, эта мысль успокоила ее, и она детально стала продумывать план разговора с Шертесом. В первую очередь надо ему объяснить, как она оказалась в замке у Страга, а поскольку о мгновенном перемещении из другого мира упоминать нельзя, нужно было срочно придумать как Страг, а главное зачем, притащил ее в свой замок. Да еще не только ее, но и Колина, Фанну и Элли. Вспомнив обо всех, кто в данный момент жил в ее новоназванном доме, Лорри чуть не схватилась за голову, представив, сколько всего ей предстоит рассказать Шертесу.

Лорри и так, и сяк прикидывала, пытаясь вразумительно объяснить, откуда Страг смог бы узнать об их существовании, а потом тащить всю их семейку к себе, но ничего путного на ум не приходило. Тогда Лорри плюнула и решила, что чем непонятнее будет история, тем правдоподобнее, к тому же у нее отец маг, можно все странности списать на него. Итак: ее отец маг, но не просто маг, а наимогущественнейший из всех магов (и пусть Шертес докажет, что это не так), он понадобился Страгу, но когда тот пришел в их дом, отец отсутствовал, вот Страг и забрал детей, и няню в качестве заложников, надеясь, что маг сам придет за ними. Рассказ получался настолько логичный и правдоподобный, что Лорри успокоилась, и дальше мысли бежали спокойно и легко. "Скажу ему, что он укусил Фанну, и это дало ему силы справиться со стражниками, – Лорри вспомнила, что в тот момент у Шертеса не было зубов, но потом махнула рукой. – Если спросит о зубах, сделаю удивленное лицо, скажу, что не знаю". Дальше можно было рассказывать все честно, аж до того момента, как они оказались в подземелье. Необходимо было как-то объяснить, как они умудрились столько дней прожить под землей и не умереть от голода и жажды. Допустим от жажды их спас тот родник, но от голода, что спасло? Тут Лорри пришло в голову, что Шертес не знает, сколько времени они пробыли в подземелье, и если сказать, что неделю, рассказ сразу же станет реальным. Лорри вспомнила, что в каморке у стражников на столе стояла бутылка вина, и лежали куски хлеба, сыра и мяса, вот и объяснение того, как они продержались неделю. Дальше можно было рассказывать то, что происходило в действительности, разве что не упоминать фонарик и другие мелочи, которые никак не изменяли смысл и правдивость истории. Лорри и так, и этак прокручивала в голове то, что происходило в подземелье, выискивая в своем плане прорехи, как вдруг неожиданно поняла, что всеми силами пытается отодвинуть воспоминание о том моменте, когда Шертес нанес ей клеймо, тем самым связав их брачным обрядом. Но у нее уже не было сил думать, о чем либо. Лорри разделась и легла спать, мгновенно провалившись в сон.