Текст книги "В последний раз спрашиваю по- хорошему: Ты на мне женишься? (дилогия) (СИ)"
Автор книги: Раиса Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 34 страниц)
– Простите меня, Марисса, пожалуйста, простите. Имя Страг для меня… Это мой враг, самый заклятый и страшный. Он… в общем я боюсь его до одурения. Из-за него мне приходится прятаться и скрываться. Если вы что-то знаете о нем, то прошу вас, расскажите. – Эг не врал, она это точно чувствовала, поэтому не стала капризничать, а, наоборот веселым и торжествующим голосом сказала:
– Что ж, могу тебя обрадовать, Страг мертв. Шертес его убил, – она чуть скривилась, не в силах произнести ненавистное имя, но пересилила себя и добавила: – Говорят, что уничтожить Страга Шертесу помогла его будущая жена, собственно, в благодарность за это он на ней и женился, – Марисса не была бы Мариссой, если бы упустила, хоть малейшую возможность съязвить по поводу этой девицы. Эг чуть заметно улыбнулся, словно хорошо понимая те чувства, которые руководили Мариссой, ничуть ее не осуждая за это, и Мариссе понравилась эта доброжелательная снисходительность, прекрасное настроение снова вернулось к ней, и она с удовольствием стала пересказывать ему историю спасения Шертеса. – Она сказала, что ее отец маг, и он понадобился Страгу, но поскольку отец отсутствовал, то Страг ее забрал в свой замок, в качестве заложницы. Уж не знаю, как там получилось, но только каким-то образом, эта Лорри оказалась в одной камере с Шертесом и помогла ему освободиться…
– Неужели освободить Шертеса было настолько легко? – грубо прервал ее Эг, и снова Марисса показалось, что в этот момент с ней разговаривал другой человек, но она не стала заострять на этом внимания, поскольку Эг задел ее самые ранимые струны души.
– Так и я говорю об этом! – обрадовано вскричала она. Ты не видел этой Лорри. Маленькая, худая, страшная и слабая, она ни за что не смогла бы освободить Шертеса, ведь если бы его так легко было освободить, то он освободился бы и сам. Я знала, что она лжет, знала, знала! – Марисса хотела еще продолжить высказывать свое мнение о Лорри, но тут Эг спокойно ее спросил:
– Марисса, если бы это была неправда, то разве Шертес женился бы на ней? – этот простой аргумент так сильно расстроил девушку, что она надолго замолчала, уставившись на огонь с самым хмурым и недовольным видом. Она так углубилась в свои мысли, что не сразу заметила, как Эг отвернулся от нее и ожесточенно спорит тихим голосом с самим собой:
– Эта Лорри и есть та девушка, что оставила картинку в таверне.
– А если ты ошибаешься?
– Не ошибаюсь, сами подумайте, таких совпадений быть не может, по-моему все ясно: каким-то образом мы переместились в тот круг, в котором ждали ее. Помните лица тех охотников, когда мы оказались в круге? А она, значит, попала к Страгу в тот момент, когда он проводил ритуал. Шертес был в качестве жертвы…
– Марисса, – неожиданно обратился Эг уже к девушке, – Шертес сильный вампир?
– Очень, – коротко ответила она, – с ним смог бы соперничать разве что мой отец – больше никто. Эг, а с кем ты все время разговариваешь? – заинтересовано спросила Марисса. – Такое ощущение, что ты споришь с самим собой, и стараешься это делать разными голосами. – Эг тяжело вздохнул:
– Ты права, права во всем, вот только чтобы тебе объяснить… – Эг почесал голову, в надежде, что необходимые слова отыщутся. – Это долгая и запутанная история, а еще она совершенно неправдоподобная, боюсь ты мне не поверишь, когда ее услышишь.
– Поверю, – вкрадчивым голосом возразила ему Марисса, боясь, что Эг передумает рассказывать. Она от природы была любопытна и обожала таинственные, невероятные истории и происшествия.
– Хорошо, – Эг на минуту задумался, не зная с чего начать, а потом, словно бросившись с обрыва в воду, сказал: – Марисса, я из другого мира. – Эг с тревогой взглянул ей в глаза, ожидая увидеть неверие и насмешку, но в глазах девушки читалось только любопытство, заинтересованность… и восторг. Теперь пришла очередь удивляться Эгу. – Ты не удивлена? Ты веришь мне? – поразился он.
– А почему я должна тебе не верить? Я знаю несколько случаев, когда очень сильные маги призывали существ из других миров, – она задумалась, припоминая еще какие-нибудь случаи, – Как же я забыла, – воскликнула она, – раньше в этом мире жила такая раса – шагарры. Они тоже переместились в другой мир… Ты шагарр?! – с радостной надеждой закричала Марисса. Эг смущенно кашлянул:
– Шагарры среди нас тоже есть.
– Среди кого это "нас"? – удивилась девушка. Эг снова тяжко вздохнул:
– Лучше я начну рассказывать все по порядку, ты сама поймешь, кто это "мы".
… Ты права. Шагарры ушли из этого мира, но здесь остались их потомки. Хоть это были и полукровки, но они все равно обладали многими способностями их расы, и вот в чью-то светлую шагаррскую голову пришла мысль попытаться разыскать этих потомков. Для этой благородной миссии выбрали добровольца, я так понимаю, самого молодого тупого и дурного, – ядовито добавил Эг, и на минуту замолчал, ничего не отвечая, улыбаясь самой язвительной улыбкой, и к чему-то прислушиваясь, потом спокойно продолжил: – Так вот это недоразумение, оказавшись в этом мире, сразу же привлекло к себе внимание Страга, который по каким-то признакам узнал, что Деттер шагарр. И вот вместо благородной миссии спасения полукровок, началась охота Страга за Деттером, и, учитывая умственные способности последнего, – снова не удержался Эг от сарказма, – охота блестяще завершилась поимкой Деттера, – при этих словах Марисса ахнула, хорошо понимая, что значит оказаться у Страга в плену. – Ну, так вот, – продолжил Эг. – Деттер не мог допустить, чтобы важная информация попала в руки врага, поэтому, последним усилием воли вышвырнул свою сущность в пустоту, надеясь, что его сознание найдет подходящее тело, и оно нашло… мое, – с нескрываемой горечью сказал Эг. Однако через секунду он стряхнул с себя уныние и продолжил рассказывать, как ни в чем не бывало: – Но не повезло не только мне, очень крупно не повезло самому Деттеру, потому что в тот момент, когда его сознание вошло в мое тело, я как раз находился в лаборатории, где испытывал новое, оружие, которое я создал. Это был экспериментальный портативный образец… да хоть в этом повезло, – покачав головой, задумчиво сказал Эг, вновь осознав, то невероятное стечение обстоятельств, приведшее к таким последствиям. – Если бы в лаборатории находился не прототип, а настоящее оружие, то от меня и от Деттера остались бы одни воспоминания. Но даже этот маленький портативный прибор, чуть не убил нас, поскольку, то количество энергии, что несло с собой сознание Деттера, заставило эгоэх спонтанно сдетонировать,
– Эг снова замолчал, к чему-то прислушиваясь: – "Эгоэх" – это условное название, – стал чуть смущенно стад объяснять он, а поскольку Марисса ничего не спрашивала, то она поняла, что Эг объясняет не ей, а кому-то другому. – Эг – это мое имя, а эхо – сущность работы прибора.
Понимаете, я открыл удивительный эффект. Если запустить звуковую волну, а потом, отразившиеся от поверхностей звуковые волны изменить определенным образом, то повторная звуковая волна несет такую сумасшедшую разрушительную энергию…
В общем, мои теоретические разработки заинтересовали очень многих в военном ведомстве, мне выделили и лабораторию, и гранд на разработку моих идей. Я создал прототип и как раз начал проводить серию проверок. И тут! Я, так понимаю, энергия звуковой, измененной волны, объединившись с энергией, что перемещала сознание Деттера, каким-то образом усилили друг друга и выбросили мое несчастное тело в другой мир. Вот только тело настолько пострадало, что ни Деттер, ни я сам, не могли пробиться в сознание и мозг создал новую личность. Его имя Сергей. Как ни странно именно он получил главный доступ к управлению моим телом, и только с его разрешения, мое собственное тело начинает мне подчиняться. Вот такой парадокс сознания, – невесело закончил Эг. – Тело Деттера осталось в плену у Страга, что, как я понимаю, Страга, совершенно не устраивало. Скорее всего, он стал искать способ вернуть Деттера назад. Думаю, для этого ему и понадобился очень сильный вампир. И вот, идем мы спокойно на работу, и вдруг открывается воронка портала. Хорошо, что Деттер успел объяснить, что происходит, и у нас было немного времени, чтобы подготовится к этой страшной встрече. Но все снова пошло не так, как ожидалось. Вместо подвала Страга мы оказались совсем в другом месте, да еще в окружении охотников за потомками шагарр. Как видишь, нам удалось вырваться, но стало понятно, что произошла путаница, и в замок к Страгу попал кто-то другой. Мы от всего сердца сочувствовали этому бедолаге, но помочь ему было невозможно.
И вот, – обратился Эг к девушке. – Зашли мы в трактир и вдруг видим на стене картинку из журнала того мира, откуда нас вытянул Страг. Мы не верили своим глазам, но буквы под картинкой убедили, что это так и есть. Трактирщик рассказал, что эту картинку оставила девушка в уплату долга, из чего можно было сделать вывод, что к Страгу попала девушка, и что, она каким-то невероятным образом вырвалась от него. Теперь вы понимаете, почему я хочу знать о ней, как можно больше? – Эг с надеждой посмотрел на Мариссу, а она в это время бездумно смотрела на огонь, видимо обдумывая то, что рассказал ей мужчина.
– Возможно, ты прав, – оторвавшись от созерцания горящих углей, сказала она. – Это хоть в какой-то бы степени объяснила и оправдала женитьбу Шертеса на этой никчемной девице. Скажи, – вдруг встрепенулась девушка, – а жители мира, из которого ты пришел, обладают какими-то невероятными способностями: ну, там силой или властью над огнем, водой, землей или металлом? Это бы объяснило, как она смогла освободить Шертеса из оков.
– Нет, – Эг виновато пожал плечами. – Никаких сверхспособностей, люди, как люди. К тому же мой мир и мир Сергея не магические, а технологические. Никакой магии, только развитие науки и техники.
– Ну и как тогда она смогла спасти Шертеса? – удивилась Марисса.
– Я бы тоже хотел это знать, – Эг проникновенно посмотрел ей в глаза, без слов намекая ей, что это возможно сделать только с ее помощью.
– Я к Шертесу не пойду! – в голосе Мариссы появились какие-то истеричные, взвинченные нотки, Эг с ней не спорил, но продолжал все также просительно смотреть ей в глаза. – Я не могу появиться у Шертеса, – уже не истерично, а как-то оправдывающее начала говорить Марисса. – Понимаешь, его жена куда-то делась, то ли сама сбежала, то ли Шертес ее выгнал, – Марисса тяжко вздохнула: – Ну и я обрадовалась тому, что эта дрянь добровольно освободила мне место рядом с Шертесом, ну я и попыталась воспользоваться таким преимуществом… – Марисса умолкла, не желая продолжать, но Эг и сам догадался, что отчаянная попытка Мариссы позорно провалилась.
– Расскажи, что случилось, – мягко попросил он. Марисса жалобно всхлипнула, и с сомнением посмотрела на Эга, но поскольку, скорее всего, во всем мире не было существа, которому она могла бы рассказать о том, что ее мучает, она сначала медленно и неуверенно, потом все быстрее и быстрее начала рассказ.
Глава 4
Я тебе уже говорила, что из-за меня Шертес забыл часть своей жизни? – вопрос был чисто риторический, Марисса прекрасно помнила, что об этом еще не было и речи, но Эг подыграл ей и ответил также мягко и доброжелательно:
– Нет, вы ничего об этом пока не говорили, но может быть будет лучше начать с того, зачем вы ему вообще решили стереть память?
– Да не собиралась я ему стирать память?! – с досадой на себя, воскликнула Марисса. – Это произошло случайно. Я хотела разорвать нить, что связывает вампиров после брачного ритуала. И я ее разорвала! – со сдержанной гордостью добавила она. – Представляешь, столетиями считалось, что эту связь разорвать невозможно, а у меня получилось! Теперь состав этого зелья будет нашим семейным сокровищем, так отец мне по секрету сказал. Он сначала ругал меня, а потом, узнав об этом зелье, даже похвалил меня.
– А как же Шертес? – не удержался от вопроса Эг.
– Отец мне потом сказал, что ничего страшного с Шертесом не случилось. Маг, что создал зелье, клятвенно пообещал, что память к нему вернется. Ну и если Шертесу так уж сильно захочется снова жениться на своей бывшей жене, он может еще раз пройти тот же ритуал… – при этих словах Марисса недовольно поджала губы, и ее глаза стали злыми и колючими. Эгу не понравилось выражение ее лица, и он попытался увести ее от неприятных мыслей.
– Что произошло дальше?
– Дальше… – Марисса вздохнула. – Дальше Шертес выгнал меня из своего дома, запретив приближаться и к нему, и к его жене.
– Ты, разумеется, проигнорировала этот приказ? – засмеялся Эг, увлеченный рассказом девушки, не заметив, что стал обращаться к ней на "ты".
– Нет. Я его не то чтобы проигнорировала, просто в один из дней отцу пришло приглашение от Шертеса посетить его дом, в связи с каким-то событием. Поскольку в этом приглашении не было специальной приписки, как в предыдущих, – обидчиво добавила Марисса, – в которой подчеркивалось бы, что мое присутствие нежелательно, я сделала правильный вывод, что могу сопровождать отца в этом визите. Так и случилось. Шертес был любезен, вежлив и галантен, очень сильно напоминал мне самого себя в первую нашу встречу. Я сразу догадалась, что этой зловредной проходимки в доме нет. Понял это и мой отец, но, разумеется, никаких вопросов он Шертесу не задавал. Я ждала, что Шертес сам скажет, куда делась его дорогая бывшая женушка (Марисса произнесла слово "женушка" так, что казалось оно, состоит из одних шипящих), но он не удосужился объяснить ее отсутствие, – с раздражением сказала Марисса. – Шертесом беседовал, то с одним, то с другим гостем, а я потихоньку за ним наблюдала и очень скоро поняла, что веселость, любезность Шертеса, чистое притворство. Когда он оставался один, его лицо становилось грустным и каким-то потерянным, словно он что-то забыл и никак не может это вспомнить, а все вокруг напоминает об этом забытом, – рассказывая о своих наблюдениях за вампиром Марисса так злобно сжала губы, что не оставалось сомнений в том, что ей не понравилось выражение лица Шертеса, очень не понравилось.
– Марисса, – постарался отвлечь ее от неприятных мыслей Эг, – ничего удивительного в поведении Шертеса нет. Он потерял память о большом отрезке своей жизни, это не могло его не беспокоить.
– Нет, – Марисса упрямо сжала губы, – он думал об этой дряни. Я это точно знаю! – Эг вздохнул, понимая, что спорить бесполезно.
– И что же ты сделала, чтобы развеселить Шертеса? – с нескрываемым сарказмом спросил он, поскольку слово "развеселить", имело совершенно противоположное значение.
– Да, я решила его развеселить! – с вызовом сказала Марисса. – Но сначала нужно было избавить его от печальных воспоминаний. Разумеется, самые плохие из них хранились в комнатах его бывшей жены…
– И ты решила, – подхватил вместо девушки Эг, – избавить Шертеса и от воспоминаний… и от самих комнат! – Марисса дернулась, чтобы что-то возразить, но потом обреченно махнула рукой, признавая правоту предположений Эга.
– Да, я подумала, что если уничтожить все вещи в комнате Лорри (с рычанием произнесла Марисса ненавистное имя), то память о ней исчезнет намного быстрее.
– Интересно, как Шертес на это отреагировал, ты же с ним, я надеюсь, посоветовалась? – Марисса гневно взглянула на Эга, но у него было такое восхищенное и веселое лицо, в предвкушении, невероятно увлекательного рассказа, что ее гнев мгновенно испарился.
– Нет, ему я ничего не сказала, наоборот, как только заметила, что он увлекся разговором с советником отца, я осторожненько прошмыгнула на второй этаж и двинулась к комнате Лорри. Мне осталось пройти каких-то два шага, как на моем пути вырос Шертес и любезно поинтересовался, что я тут ищу. Мне пришлось сделать вид, что я случайно забрела в это крыло. Шертес сделал вид, что поверил мне. Но мое самолюбие было задето. Я поняла, где совершила ошибку: я слишком долго добиралась до комнаты пытаясь остаться незамеченной. Надо было действовать так, как я действовала всегда: вихрем взлететь по лестнице, и через несколько мгновений я окажусь в этой злосчастной комнате. Но ничего не получилось. Едва я коснулась ручки, как Шертес стиснул железной хваткой мою кисть, не позволяя открыть дверь. Я пришла в ярость. Теперь попасть в эту комнату стало для меня делом чести. Я пошла на хитрость. Уговорила отца осмотреть вместе со мной дом Шертеса, под предлогом того, что я хочу такую же планировку в одном из своих домов. Но едва мы с папой подошли к этой двери, как Шертес встал на нашем пути не давая заглянуть в комнату.
– Лорд Шертес, – обратилась я к нему. – У вас такой замечательный дом, но вот в этом крыле мы еще не были. Мне бы очень хотелось посмотреть на планировку и отделку этих комнат. – Я говорила спокойно и убедительно, у Шертеса не было причин отказать мне в такой малости… но он отказал! – в голосе Мариссы звучала обида: "Видите ли, – сказал он, – это комнаты моей жены, и я думаю, заходить в них в ее отсутствие будет неправильно", – представляешь Эг, – с жаром объяснила Марисса, – Шертес сказал "моей жены", а не "моей бывшей жены"! И будь уверен, это была не обычная оговорка, Шертес так сказал специально, чтобы сделать мне больно! Я сначала просто взбесилась. Если бы в этот момент я оказалась в комнате этой змеюки, то там бы… – Марисса не договорила, но перед глазами Эга, словно воочию замаячила гора из щепок, оставшихся от мебели, и крошечные лоскуточки ткани, оставшиеся от вещей и одежды. – Я думала и думала, как мне пробраться в комнату, и тут мне в голову пришла мысль: зачем мне рваться в комнату через дверь, когда там есть два окна. Я вышла на улицу и стала осматривать фасад. И тут снова появился Шертес, похоже он не на секунду не оставлял меня без внимания. А еще через полчаса пришли рабочие и заколотили металлическими листами окна и двери комнат Лорри.
Эг смеялся так, что чуть не вывихнул челюсть. Отсмеявшись он сказал Мариссе, что ничего страшного, чего бы ей стоило по-настоящему стыдится, в ее поступках не было.
– Не было, – перекривила его Марисса, – ты не знаешь, что произошло на второй день!
– А был еще и второй день? Это еще было не все?! – потрясенно спросил Эг, и добавил без всякого перехода: – Бедный Шертес, вот это он попал, – потом Эг посмотрел на девушку: – Марисса, ну как можно быть таким бесцеремонным чудовищем?
– Ничего я не чудовище! – с жаром возразила вампирка. – Я что много хочу? Что в тех комнатах такого необычного и тайного?
– Это личные комнаты Шертеса и Лорри, – с нажимом на слове "личные" сказал Эг. – Если ты не понимаешь, то я объясню: "личные" – это такая часть жизненного пространства, которую никто не должен видеть, в которые никто не может входить, кроме владельца. Только на этом крошечном кусочке, хоть человек, хоть вампир, может позволить быть самим собой, таким, каким он есть на самом деле…
– Вот, все правильно! – радостно подхватила Марисса. – Я как раз и хотела увидеть какая на самом деле эта Лорри!
– Марисса! – уже с отчаянием произнес Эг. – Неужели мама тебе не объяснила, что не все хотят, чтобы их видели незащищенными, уязвимыми… – Эг резко замолчал, увидев, что глаза Мариссы стали темно-багрового цвета. Такими они не были даже в минуты самого лютого ее гнева. – Марисса, – тихо прошептал Эг. Он хотел спросить, что случилось, но его феноменальная память и необыкновенные аналитические способности мгновенно подсказали ответ на его непроизнесенный вопрос. "Мама", – именно это слово заставило так измениться Мариссу. – Мама? – вопросительно сказал Эг, глядя в глаза Мариссы, и поскольку она молчала, он сказал уже утвердительно, не сомневаясь в том, что правильно угадал, причину. – Мама. – Он вдруг подумал, что вампирка уже сто раз сказала слово "отец", и ни разу не упомянула о матери. Этому могло быть только одно объяснение. Эг с сочувствием посмотрел на девушку и с таким же сочувствием спросил: – Ее уже нет в живых?
– Не знаю, – Марисса вздохнула, но вздох выражал скорее досаду, чем горе.
– Как это, не знаешь?
– А вот так! – резко ответила девушка, всем своим видом показывая, что на эту тему она не желает разговаривать. Эг не спорил, у каждого в душе есть такая боль, такой кусочек воспоминаний, к которому не хочется прикасаться. Он понимал это и поэтому только жалел от всей души эту девушку. И Марисса это почувствовала, вся ее резкость и воинственность исчезла без следа, и она совершено нормальным, только чуть грустным голосом объяснила: – Это произошло, когда моей младшей сестре Дейле было всего три недели. Мама и отец поссорились. Я не любила, когда это происходило, поэтому спряталась в своей комнате. Видишь ли, – соизволила добавить Марисса, когда родители ругались, то сотрясался весь дом, поскольку они никогда не уступали друг другу. Я всегда переживала, так как любила их обоих. И в этот раз все было, как обычно. Они ругались, потом мама окончательно рассердилась, открыла портал и ушла. Так было сто раз. Мама или отец уходили порталами в один из домов и там некоторое время жили, отдыхая друг от друга. Но в этот раз мама ушла и пропала. Отец не сразу бросился ее искать, не сразу понял, что ее нет ни в одном из домов, что она там даже не появилась. Папа испугался так… ты даже не представляешь, как может испугаться вампир, – грустно усмехнулась Марисса. – Что после этого началось! Я была подростком
и участвовала в поисках. Папа перевернул весь мир. Он использовал и магов и ищеек, но все было напрасно. Отец, в глубине души, знал, что так и будет, поскольку самое сильное поисковое устройство находилось у него на предплечье, – заметив, что Эг не понимает о чем идет речь,
Марисса снисходительно пояснила: – Брачное клеймо, что связывает супругов навечно. С его помощью каждый из них может почувствовать, где находится другой супруг, даже если их будет разделять полмира. Так вот: отец чувствовал, что мама жива, но не мог понять, где она находится. Это возможно только в одном случае, если мама не хочет, чтобы ее нашли. Вот и получается, что она бросила меня, моего брата, мою только народившуюся сестру и ушла от нас. – В голосе Мариссы было столько боли, горечи и обиды, что Эг не удержался от вопроса:
– Ты, наверное, ненавидишь ее? – Марисса прищурила глаза, а потом медленно сказала:
– Когда я найду ее и узнаю, что она счастливо и радостно жила где-то с любовником – то я буду ненавидеть ее больше всех на свете, но понимаешь, Эг, иногда я представляю ее в каком-нибудь страшном и мрачном подземелье, представляю, как она отчаянно шепчет: "Только не забывайте меня. Только не забывайте обо мне!", я хочу… – Марисса не договорила, но ее боль была настолько осязаема. – Мне бы только узнать, что у нее все хорошо. Узнать, и тогда я успокоюсь, и буду ненавидеть ее, но это не будет так больно, как сейчас, – Марисса несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки, но пережитые эмоции не отпускали ее: – Какая же Дейла счастливая! – с яростью в голосе сказала Марисса. – Мама ушла, когда сестре было всего несколько недель, и она совершено не помнит ее. А я помню! – голос Мариссы стал еще резче. – Я помню маму и мучаюсь от этих воспоминаний, а Дейла ничего не помнит, ей повезло. Ей всегда везет! – с завистью сквозь зубы добавила Марисса.
– Ты точно уверена, что твоя сестра счастлива от того, что совсем не помнит свою маму? – медленно и осторожно спросил Эг. – Мне кажется, что она пожертвовала бы очень-очень многим, чтобы иметь хоть крохотную частичку воспоминаний о маме. – Глаза Мариссы потемнели, казалось, в них плещутся бордовые язычки пламени.
– Ты не знаешь мою сестру, ты не знаешь какая она эгоистичная дрянь, если я говорю, что она радуется тому, что совсем не помнит нашу маму, значит, так это и есть. – Эг хотел что-то возразить, но вместо этого погладил Мариссу по руке.
– Как скажешь. – В его голосе не было ни сарказма, ни иронии, он принимал ее слова, не пытаясь что-то доказать и оспорить. Плечи Мариссы поникли, весь ее воинственный облик куда-то исчез, и она чуть запинаясь, сказала:
– Ты это, знаешь., не надо так говорить. Мне становится не по себе. Сразу начинаю думать, что я ошибаюсь, что я не права. Лучше спорь со мной, не соглашайся, доказывай, что я дура, идиотка! Мне так лучше, мне так легче, я не выношу, когда чувствую, что я в чем-то виновата. – Эг не выдержал и засмеялся:
– Значит, если я скажу, что ты в чем-то неправа, ты будешь яростно спорить со мной и доказывать, что это не так. Но если я скажу, что ты права, то ты сразу начнешь сомневаться в своей правоте и будешь готова признать свои ошибки. Я правильно понял? – теперь засмеялась и Марисса, поскольку в пересказе Эга ее слова выглядели просто абсурдно, но она не сдавалась.
– Хоть это звучит нелепо, но, тем не менее, это так! – вызовом сказала она, ожидая услышать насмешку или иронию, но глаза Эга излучали только восхищенную нежность.
– Марисса, такой девушки как ты, нет больше ни в одном из миров, я впервые не жалею, что попал в этот мир, из-за тебя. Я никогда бы ни к одной девушки моего мира и мира Сергея, не испытывал того, что испытываю к тебе. – Марисса покраснела от удовольствия. Ей много раз и в любви признавались, и комплименты делали, но она почему-то всегда ощущала, что это все говорилось для того, чтобы только попасть к ней в постель. Сейчас она ощущала, что Эгу она нравится не как возможная любовница, она нравится ему как личность со всеми своими недостатками. И все же последние слова Эга навели ее на мысль.
– Эг, а у тебя в твоем мире была девушка? – Эг смущенно засмеялся.
– Если ты имеешь в виду, любил ли я кого-нибудь – то нет, а интимные отношения у меня, разумеется, были.
– С проститутками? – заинтересовалась Марисса.
– Нет, что ты! Э… Как бы тебе рассказать… Я жил в городке, окружающем большой комплекс полигонов, лабораторий, напичканных самой современной техникой, рядом жили такие же ученые, работающие в этих лабораториях. Мы все настолько погружены в научные работы, что времени на знакомства, ухаживания ни у кого просто не было. Но среди ученых не мало молодых женщин, у которых были такие же проблемы не хватки времени на свидания и встречи, но поскольку все мы осознавали необходимость в сексуальных разрядках (в первую очередь из-за того, что они стимулируют нейроны головного мозга), что было найдено простое и эффективное решение этой проблемы. Идешь в какое-нибудь кафе, там выбираешь понравившуюся девушку, предлагаешь ей посмотреть фильм или выпить кофе у тебя в комнате, она присматривается к тебе, решая: принять или нет твое предложение. Кстати, очень часто происходило и наоборот, девушка предлагала провести вместе вечер. Если симпатии были взаимны, то пара уединялась. Обо знали каждое действие друг друга, знали чего ждать от этой встречи и к чему быть готовым. Существовало негласное правило: каждый из партнеров должен получить удовольствие, поскольку каждое движение, каждый жест был отработан, с этим проблем не возникало.
– Нейроны головного мозга, – презрительно скривившись, передразнила Эга Марисса, едва выговорив незнакомые слова, но Эг категорически не согласился с таким ее пренебрежением.
– Самые лучшие идеи, приходили мне как раз в эти моменты! – с жаром стал рассказывать он. – Даже если в этот момент я еще продолжал заниматься сексом (ну, например, если партнерша еще не получила удовольствие), даже это не мешало рождаться невероятным идеям.
– То есть ты, находясь рядом с девушкой, думаешь не о ней, а о каких-то формулах…
– У девушек тоже самое, – с обидой перебил ее Эг. – Сколько раз я натыкался на бесстрастный, бессмысленный взгляд, устремленный в потолок, и губы, шепчущие не мое имя, а то, как составить таблицу, решить уравнение или провести какой-то опыт.
– Какой страшный мир, – потрясенно сказала Марисса.
– Ничего не страшный! Это умный, продуманный, логически совершенный мир, мир, в котором рождаются гении во всех областях науки и техники.
– Удивительно как в твоем мире вообще кто-то рождается, учитывая то, как вы там занимаетесь любовью, – фыркнула Марисса.
– О рождение ребенка настолько серьезное и ответственное дело, что немногие пары идут на это. Для начала, они уведомляют о том, что хотели бы воспитывать ребенка. С ними беседует психолог, потом они проходят курсы по воспитанию детей, потом особые психологические тесты, позволяющие убедится, что у родителей хватит, терпения, такта, мягкой настойчивости, чтобы привить ребенку самые важные духовные ценности…
– Да, смотреть в потолок во время занятий любовью, почти не обращая внимания на девушку, что рядом, – ехидно вставила Марисса. Эг посмотрел на Мариссу, хотел что-то возразить, но потом махнул рукой и продолжил:
– И только когда психологи дадут заключение, что пара может воспитывать ребенка, начинают проводиться тесты на генетическую совместимость.
– На что? – переспросила Марисса, услышав незнакомое слово.
– Ну, наши медики или лекари (чтоб тебе было понятнее) могут точно предсказать, с какими способностями родится ребенок, и если возможны отклонения, предупредят об этом будущих родителей.
– То есть вся подготовка, все обучение напрасно?! – поразилась Марисса. – Не проще ли сначала провести эти самые тесты, что ты назвал?
– Конечно, нет! – удивился Эг ее вопросу. – Найти пару, что может правильно воспитывать ребенка намного сложнее, а тут как раз ничего сложного. Паре предложат воспользоваться другим генетическим материалом – вот и все.
– Что значит другим материалом? – подозрительно спросила Марисса.
– Это значит, что можно взять семя другого мужчины или яйцеклетку…
– Семя другого мужчины?! То есть муж будет воспитывать не своего ребенка? – перебила его девушка.
– Ну и что? – удивился Эг. – Учитывая, сколько сил они потратят на воспитание, не кажется ли тебе, что лучше воспитывать такого ребенка, который будет стоить затраченных сил.
– Ты в своем уме? Какая отдача? Важно только одно твой это ребенок или нет!
– Я так не считаю, – буркнул Эг.
– Какой отвратительный мир, в котором ты родился! – с чувством сказала Марисса, и вдруг с интересом спросила:
– А твой отец, это твой настоящий отец, или он тебя просто воспитал? – Эг тяжко вздохнул:
– Учитывая, каким разочарованием я для него являлся, то, несомненно, настоящий. Если бы он выбирал, то выбрал бы не такого умника, как я, а такого же сильного, помешанного на совершенствовании собственного тела, каким был он сам. Вот и подтверждение моим словам, что нельзя оставлять такое важное решение о рождении ребенка на волю судьбы, иначе может ждать страшное разочарование.
