Текст книги "Гримпоу и перстень тамплиера"
Автор книги: Рафаэль Абалос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
Удивление Сальетти сменилось потрясением. Вот только – можно ли верить словам рыцаря де Курнильдона?
– Откуда вы знаете?
– Потому что только отравленный лекарственный отвар может вызвать такую кровавую и страшную смерть, да и вообще ясно как божий день, что речь идет о мести. Уже шесть лет назад тамплиеры, которым удалось избежать тюрьмы и костра, бежали из Франции, южные – в сторону Испании и Португалии, а северные – к замкам Каменного Круга в Германии. Во Франции еще остались одиночки, готовые кровью омыть поруганную честь своего ордена. Король Филипп это знает и напуган сильнее, чем свиньи во время бойни. Он боится, что его ждет та же участь, и прекрасно знает, что, если вовремя не найдет секрета тамплиеров – а это эликсир жизни, по преданию, дарующий бессмертие, – то очень вероятно, умрет до наступления весны.
Сальетти не скрывал изумления, вызванного словами рыцаря.
– Я так понял, что король Франции будет присутствовать на весеннем турнире замков Эльзаса, – сказал он.
– Это был всего лишь повод, и он уже отправился в путь, но, как сообщил вчерашний гонец, едва узнав о смерти папы, сразу вернулся в Париж, поджав хвост, как трусливый пес.
– А что другие рыцари? Вы разве не вместе едете? – спросил Сальетти.
– Нет, нет. Мне казалось, я об этом упомянул, – сокрушенно проговорил рыцарь. – Мы с мои оруженосцем направляемся в замок барона де Вокко. Вчера до заката солнца мы поравнялись с этим кортежем и присоединились к ним, чтобы заночевать вместе.
– Вы будете участвовать в состязаниях?
– Нет, я обычно не сражаюсь в поединках. У нас миссия, которую теперь мы можем выполнить лишь частично.
– Почему вы говорите мне все это? Если дела обстоят так, как вы говорите, то вы подвергаете опасности свою жизнь, – сказал Сальетти.
Он решил, что Радогиль де Курнильдон – мстительный тамплиер, вознамерившийся убить короля Франции, если тот все же явится на турнир.
– Не беспокойтесь, я же сказал, что герб на вашем щите мне знаком.
Задул сильный ветер, начала опускаться ночь. Небо все еще оставалось безоблачным, хотя первые кучки облаков, пухлые и пористые, как плотная масса цветов хлопка, уже высунулись из-за вершин близлежащих холмов.
В звездах магия есть
Крепость барона Фигельтаха де Вокко возвышалась среди гор, занимавших всю равнину Эльзаса. Это была грандиозная постройка с бесчисленными дозорными башенками, толстыми стенами, по верху которых тянулись узкие бойницы, и высокими зубчатыми башнями, округлой формы и крытых черепицей, благодаря чему они напоминали колпаки над дымовыми трубами. Главные ворота между двумя пузатыми башнями защищали решетка и подъемный мост, перекинутый через ров. У ворот в окружении музыкантов стояли оруженосцы со штандартами, приветствуя прибывающие рыцарские кортежи; каждому гостю выделяли двоих слуг: один отводил лошадей в стойла, другой сопровождал рыцарей и благородных дам в их покои.
Внутри замка жизнь тоже кипела. Сотни рыцарей и солдат в кольчугах и шлемах бродили по двору, повсюду чадили огромные факелы и жаровни, и языки пламени, казалось, норовили убежать из громадных чаш.
Едва войдя в ворота, Гримпоу пришлось выполнить настоящий акробатический трюк, чтобы увернуться от копыт вставшего на дыбы коня под рыцарем, который скрывал лицо под шлемом жуткого вида. Слуга повел путников через просторный двор, а другой тем временем увел к стойлам их лошадей и нагруженного доспехами мула; Гримпоу озирался по сторонам, поражаясь суматохе.
– Что это за рыцарь нещадно хлещет своего коня? – спросил Сальетти сопровождавшего их слугу, который, как и Гримпоу, тащил на себе пару дорожных сумок.
– Этого никто не знает, сеньор, кроме герольда, встречавшего его сегодня утром при входе в замок. Рыцарь назвался ему, но скрыл лицо под шлемом и пожелал остаться инкогнито до конца турнира, – ответил слуга. – С самого первого дня он прячется под шлемом, и все спрашивают, кто он такой. Каждый год на турнир съезжаются во множестве искатели приключений, и каждый старается чем-то да выделиться. А вот вы, я уверен, не из таких. С первого взгляда ясно, что вы можете победить и выбрать королеву турнира.
– Тебя как зовут? – спросил Сальетти слугу, юношу чуть старше Гримпоу, с большими ушами и зубками острыми, как у мыши.
– Можете называть меня Гишваль, господин.
– Гиш-валь, – повторил Сальетти по слогам, – неплохое имя для смышленого юноши.
По дружелюбному тону Сальетти Гримпоу тут же смекнул, что его спутник нашел прекрасный источник сведений обо всем, что происходит в крепости барона де Воюю.
– Если вам что-то понадобится, только скажите. – Вдруг Гишваль подбоченился и воскликнул: – А вот и мой господин Фигельтах де Вокко!
Рядом с колодцем стоял богато одетый вельможа, дававший указания рыцарям. Он был моложе, чем представлялось Гримпоу по описаниям. Барон не носил бороды, черная грива его волос развевалась на ветру, глаза блестели, выдавая человека, беспощадного к врагам, голос и жесты были резкими. Длинная накидка черного бархата, украшенная золотой каймой, ниспадала с его плеч, на белой блузе был вышит черным ползущий медведь. На поясе барона висел меч, чья рукоять сверкала так, будто целиком была вырезана из самоцвета.
Проходя мимо, путники поклонились и направились дальше, мимо сараев и кухни, затем вошли в башню, которую охраняли два стражника в кольчугах и шлемах. На щитах был изображен тот же самый медведь, герб барона, как и на всех вымпелах, что развевались на ветру над стенами. Затем они поднялись по узкой лестнице и наконец вошли в помещение с толстыми стенами и низким потолком; тут стояли десятка два коек с соломенными тюфяками, и большинство уже заняли рыцари, прибывшие в замок раньше Сальетти.
– Вот ваше спальное место, койка для вас, а тюфяк для оруженосца, – объяснил Гишваль.
Впрочем, Гримпоу и без подсказки слуги догадался, что ему предстоит спать на полу.
– Можете оставить сумки на этой скамье, вон там ведро с водой, уборную найдете в самом конце двора. Мой господин желает, чтобы пребывание в крепости доставило вам удовольствие. Ужин через два часа в большом зале. На рассвете объявят, кому с кем предстоит сражаться, а затем начнутся состязания.
– Спасибо, Гишваль, очень мило с твоей стороны, – продолжал подхалимничать Сальетти.
Слуга, собиравшийся уходить, изобразил поклон.
– Подожди-ка, – сказал Сальетти шепотом, чтобы не услышали другие рыцари, которые умывались и стирали одежду, запылившуюся в пути. – Скажи мне, Гишваль, ты видел когда-нибудь блеск золотой песчинки?
Гишваль смущенно взглянул на Сальетти, потом на Гримпоу, будто спрашивая того, в своем ли уме рыцарь, которому он служит.
– Нет, господин, – застенчиво ответил он. – Единственное золото, которое я видел в жизни, – печать моего барона и драгоценности прекрасных дам этого замка.
– Возможно, я подарю тебе золотую песчинку, если ты мне поможешь, – прошептал Сальетти на ухо Гишвалю.
Слуга подскочил, словно ужаленный.
– Что я должен делать? – спросил он с готовностью.
– Пока я хочу узнать, не приводили ли в крепость несколько дней назад пленников – старика с дочерью. – Сальетти решил идти напролом.
Перед тем как ответить, слуга огляделся, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдает.
– Я не уверен, что мшу говорить об этом. Если мой господин узнает, что я распускаю язык, то не преминет его отрезать и бросит на съедение собакам.
– Поверь, он никогда не узнает, клянусь честью рыцаря, – успокоил Сальетти.
– Два дня назад солдаты короля привели в замок старика с дочерью. Скажу честно, я никогда не видел девушки прекраснее, – сказал Гишваль.
– Их заточили в темницу? – уточнил Сальетти.
– Нет, господин, – ответил слуга. – Старик был очень плох, его заперли в сторожевой башне, а вчера он скончался. Сегодня утром саван с телом опустили в оссуарий, рядом с тюрьмой, без всякого отпевания, бросили, будто труп прокаженного. Солдаты болтают, что этот старик чернокнижник.
Сальетти словно пронзили кинжалом. И хотя он попытался скрыть боль, Гримпоу понял по влажному блеску его глаз, что Гуриельф Лабокс не был случайным человеком в его жизни. Юноша лишний раз убедился в том, что Сальетти многое от него скрывает, – а заподозрил он это в деревне Корниль, когда им сообщили, что солдаты барона де Вокко увезли любителя звезд по имени Гуриельф Лабокс.
– Его дочь знает, что старик умер?
– Да. Она со вчерашнего вечера плачет. Ее зовут Вейнель.
– Где она сейчас?
– В одной из гостевых башен. Мой господин, барон де Вокко, очарован ее красотой и, думаю, намерен добиться ее любви, пусть она его пленница.
Гримпоу заметил, что Сальетти скривился.
– У кого ключ от ее спальни? – спросил герцог.
– Мой господин хранит его в маленьком ларце в своих покоях.
Сальетти вытащил две золотые крупинки из мешочка на поясе и исподтишка передал слуге.
– Гишваль, спасибо за помощь. Сделай так, чтобы их никто не заметил, а то подумают, что ты кого-то обчистил. Ты мне еще понадобишься.
– Если что, пошлите вашего оруженосца в конюшни, и я к вашим услугам, – радостно откликнулся слуга, не переставая кланяться.
Оставшись одни, Гримпоу и Сальетти привели в порядок вещи и умылись. Сальетти разделся, отряхнул свою пыльную одежду и положил ее на кровать. Из сумы он достал новые чулки, рубашку, элегантный камзол, купленный в Ульпенсе, и облачился в подобающий терцету наряд.
– Думаю, ты не был до конца откровенен со мной, когда после повешения Дурлиба мы поклялись друг другу не таить секретов, – недовольно сказал Гримпоу.
Сальетти его слова, очевидно, застигли врасплох.
– Не понимаю, о чем ты, Гримпоу. Ты знаешь обо мне столько же, сколько я о тебе, – ответил он тихим голосом, подпоясываясь мечом.
– Я про Гуриельфа Лабокса и его дочь. Ты знал их раньше. Мы ведь не просто так поехали в Корниль, верно? Ты знал, что они там, хотя и не догадывался, что их уже схватили солдаты барона, не так ли? – настойчиво выспрашивал Гримпоу.
Сальетти печально посмотрел на него.
– Я не могу сейчас об этом говорить. Гримпоу, но это не то, о чем ты подумал.
Сам не зная почему, Гримпоу не смог сдержать слез. Что было тому причиной – усталость от долгого пути, напряжение последних месяцев, воздействие магического камня, страх перед опасностями, ожидавшими их в замке барона, смерть старика, которого он никогда не видел, неразгаданная тайна мудрецов, а может, всего-навсего чувство, будто его опять предал тот, кого он считал своим лучшим другом?..
– Да ладно тебе, парень, перестань! Я просто не моту говорить об этом сейчас. Это долгая и запутанная история, обещаю потом рассказать как на духу. А пока у нас есть другие, более важные дела.
Слова Сальетти успокоили Гримпоу. Юноша даже подумал, что был немного несправедлив, осыпая спутника упреками, ведь у Сальетти могли быть свои причины, чтобы утаить прошлое и истинную причину интереса к поискам секрета мудрецов. В конце концов, у любого человека есть потаенные мысли и желания, о которых не рассказывают даже близким друзьям.
– Извини, я не хотел тебя попрекать.
Сальетти с улыбкой принял извинения и подмигнул.
– Не беспокойся. Давай заканчивай мыться и пойдем прогуляемся по крепости. Надеюсь, сегодня нам посчастливится съесть что-нибудь горячее.
– У тебя есть план, как добраться до дочери Лабокса? – спросил Гримпоу, зная, что мысли Сальетти заняты только этим.
– Пока нет, но у меня есть очень важное дело, о котором я должен потолковать с бароном де Вокко. Ты что, забыл?
– Ты хочешь передать ему послание Друскло?
– Я поклялся, а рыцарь всегда держит слово. Кроме того, возможно, под разговор мне удастся выкрасть ключ от спальни, который он хранит в ларце в своих покоях.
– Неужели ты полезешь в пасть к волку?! – воскликнул Гримпоу, догадываясь о намерениях Сальетти.
– Только так я узнаю, насколько острые у него клыки.
Сальетти подошел к скамье, где стояли их сумки, и достал толстую колоду карт. Гримпоу раньше их не видел.
– Ты хочешь сыграть с бароном в карты? – спросил юноша.
– Нет, – рассмеялся Сальетти. – Это не обычные карты, они полны аллегорий, и с их помощью в некоторых восточных землях предсказывают будущее. Многие знатные люди очень обеспокоены собственной судьбой и хотят узнать ее заранее, будто таким образом ее возможно изменить. Фигельтах де Воюю как раз из таких, он обожает подобные вещицы. Я уверен, что он никогда не слышал, что можно предугадывать судьбу с помощью вот этой незатейливой игры. Я хочу подарить ему карты, чтобы заслужить его доверие.
– А мне что делать?
– У меня есть для тебя поручение. Уголек и пергамент, которые ты взял из церкви Корниля, еще при тебе?
– Да, они в этой сумке.
– Достань, мне нужно кое-что написать.
Гримпоу взял уголек и оторвал кусочек пергамента – ему не хотелось расставаться со своими записями насчет таинственного послания в крипте, которое стоило немалых трудов расшифровать. Сальетти попросил юношу повернуться и стал писать на его спине, как на письменном столе; Гримпоу подумалось, что герцог попросту скрывает, что именно пишет.
– Не волнуйся, я дам тебе прочитать, когда допишу, – сказал Сальетти, будто догадавшись о его мыслях.
Изящным почерком, более свойственным монахам-переписчикам, чем странствующим рыцарям, он написал:
В звездах магия есть
И колдовство в ночах при полной луне.
Всмотрись в них и найдешь свою мечту.
– Это для нее? – спросил Гримпоу после того, как Сальетти позволил ему прочитать послание.
– Именно.
– Новая загадка? Или подсказка?
– Не совсем так, но она поймет.
– И ты не подпишешься?
– Мое имя ей ни о чем не скажет, – сказал Сальетти, явно утомившись отвечать на вопросы оруженосца. – А сейчас слушай внимательно. Пока я буду разговаривать с бароном, ты пойдешь в конюшни, якобы узнать, как там наши кони. Там ты встретишь Гишваля и так, чтобы никто не заметил, отдашь ему еще одну крупицу золота с просьбой передать это послание как можно скорее дочери Гуриельфа Лабокса.
Юношу окружало множество загадок и тайн, уже раскрытых и тех, что еще предстояло раскрыть, но ни одна не занимала Гримпоу сильнее, чем секрет, который таил Сальетти. И потому, шагая при свете факелов по двору, проталкиваясь мимо солдат, рыцарей, оруженосцев, слуг, экипажей и лошадей, Гримпоу снова и снова спрашивал себя, кто же все-таки такой Гуриельф Лабокс, почему он искал в церкви Корниля секрет мудрецов, что его связывает с Сальетти и почему герцог так беспокоится о его дочери. Кроме того, Гримпоу без конца обдумывал послание, которое он должен передать Гишвалю, спрашивая себя, не влюблен ли Сальетти в эту даму подобно барону де Вокко. Если так, то где и когда он с нею познакомился, ведь с того дня, как вместе покинули Бринкдум, с женщинами они не заговаривали, не считая хозяйки грязной таверны в Ульпенсе.
Карта смерти
После долго блуждания по сырым коридорам и узким винтовым лестницам Сальетти наконец добрался до оружейного зала замка. Там собрались несколько молодых людей и дам знатного происхождения, одетых весьма изысканно. Они толпились вокруг барона де В окно, оживленно с ними беседовавшего. Все было готово к ужину, многие рыцари уже занимали места за длинными столами. Обстановка зала поражала пышностью: яркие ковры, охотничьи трофеи, знамена, свисавшие с потолка, множество щитов, копий и мечей… Лампы и курильницы давали свет вроде того, какой исходит от церковных свечей, а у дальней стены пылал камин, где можно было зажарить целого оленя.
Сальетти подошел к рыцарю, распоряжавшемуся празднично одетыми глашатаями, и спросил:
– Вы кастелян крепости?
– Совершенно верно, – ответил тот с легким поклоном, и Сальетти тоже поклонился. – Чем могу помочь?
– Меня зовут Сальетти де Эсталья. Видите ли, я знаю, что барон сейчас очень занят, но не могли бы вы оказать мне любезность и сообщить ему, что я желаю поговорить с ним наедине по очень срочному делу, которое наверняка его заинтересует?
– Я передам барону вашу просьбу, когда все рассядутся за столы, – сказал кастелян и, снова поклонившись, повернулся к герольдам, ожидавшим его указаний.
Сальетти порадовался, что пока все идет как задумано. Теперь остается только ждать, пока барон клюнет на приманку. Скорее всего, Радогиль де Курнильдон, рыцарь, встретившийся им с Гримпоу по пути к замку барона и поведавший об отравлении папы Климента V и об опасениях короля Франции за свою жизнь, уже добрался до крепости и скоро войдет в этот зал. А не он ли это вон там с вожделением утоляет жажду пивом? Сальетти подошел поздороваться и сесть рядом, но выяснилось, что он обознался. Слуга поспешил на помощь и указал место рядом с компанией молодых рыцарей, которые громко хохотали над какой-то шуткой.
Затрубили фанфары, возвещая начало ужина, и толпа слуг высыпала из кухни с подносами жареной оленины и баранины, салатами, фруктами и сладостями. После долгого недоедания за время пути Сальетти с жадностью набросился на еду, поглощая все, что попадало под руку, и не обращая внимания на шумное веселье рыцарей, сидевших рядом. Ему казалось, что за этими столами собрались самые благородные люди Эльзаса, Лорена, Бургундии, и он, насытившись, принялся исподволь разглядывать лица. Так продолжалось, пока он не встретился взглядом с бароном де Воюю: тот внимательно рассматривал Сальетти, а кастелян, сидевший справа от барона, что-то нашептывал ему на ухо. Сальетти наклонил голову, и барон ответил тем же. Слева от де Вокко сидел монах-доминиканец с раскрасневшимся, изуродованным шрамами лицом. Гримпоу сразу узнал бы в нем инквизитора Бульвара Гостеля.
Не дожидаясь окончания ужина, барон поднялся и обратился к рыцарям, призывая принять участие в войне против замков Круга, упомянул о тамплиерской ереси и необходимости предать еретиков очищающему пламени. Затем в просторный оружейный зал вошли жонглеры. Они дышали огнем и выполняли удивительные прыжки под аккомпанемент труб и барабанов. Рыцари произносили тосты и сдвигали кубки, а дамы шушукались и посмеивались.
Сальетти заметил, что барон выходит из-за стола и явно направляется в свои покои. «Фигельтаху де Вокко не терпится познакомиться со мной, – размышлял Сальетти, – и очень скоро он пришлет одного из герольдов, чтобы меня проводили к нему».
Через некоторое время к нему и вправду подошел герольд.
– Сеньор, мой господин хочет видеть вас. Окажите милость следовать за мной.
– Заходите, заходите, располагайтесь! – сказал Фигельтах де Вокко, едва Сальетти вступил в просторный зал.
Барон расхаживал перед роскошной шпалерой с вышитым на ней медведем. По обеим сторонам от шпалеры висели огромные оленьи головы.
Сальетти поклонился с любезной улыбкой, хотя его переполняли злоба и ненависть.
– Кастелян сообщил, что вы хотели поговорить наедине о каком-то важном деле.
– Это так, мой господин. Меня зовут Сальетти, я внук герцога Джакопо де Эсталья из Пьемонта.
Барон повел рукой.
– Наверное, дело ваше большой важности, раз вы проделали такой долгий и тяжелый путь.
– Ну, это вы сами решите. Основная цель моего приезда – участие в турнире, чья слава достигла даже севера Италии.
– Это правда. С каждым годом все больше рыцарей прибывают из Триеста, Падуи, Больцано, чтобы участвовать в турнире, и это нас, конечно же, радует, – сказал барон, желая казаться радушным, но его слова не обманули Сальетти.
– По пути рыцари, чей отряд тоже направлялся в ваш замок, сообщили мне, что вы намерены в скором времени напасть на замки Круга, чтобы захватить непокорных тамплиеров, которым ваш злейший враг герцог Гульф Остембергский предоставил убежище, несмотря на буллу недавно скончавшегося папы Климента.
– Мы скорбим по поводу его кончины. А насчет нападения на замки Круга вас не обманули, – холодно ответил барон.
– Надеюсь, вы позволите мне присоединиться к вашему войску.
Барон хлопнул Сальетти по плечу.
– Конечно! Мои рыцари охотно вас примут, и я уверяю, нас ждет победа, которую станут воспевать трубадуры. Но я до сих пор так ничего и не услышал о вашем деле ко мне.
Сальетти решил говорить без обиняков.
– Не сомневайтесь, я не забыл. Вам что-нибудь говорит имя Друскло Кровожадного?
Барон вздрогнул, хотя и попытался это скрыть.
– Почему вы задаете мне подобный вопрос?
– Я был его пленником в лесу Оппернай.
– Вас поймали эти разбойники? И вы позволили им себя схватить?
– Меч не убережет от града стрел. Я даже не заметил, что они прячутся за деревьями. Когда Друскло узнал, что я направляюсь в вашу крепость, он даровал мне свободу в обмен на обещание попросить от его имени о прощении всех его преступлений.
– Каков наглец! Да как он смеет просить у меня прощения после того, как убил моего деда?! Мой отец долгие годы пытался схватить его, а когда он умер, я продолжил поиски, чтобы отомстить. – Голос барона задрожал от гнева.
– Теперь у вас появилась такая возможность. Друскло думает, что может вам пригодиться в нападении на замки Круга. Позвольте ему прийти за прощением, а потом повесьте, едва он окажется в ваших руках, и пусть себе висит на самой высокой башне крепости, – предложил Сальетти тоном человека, не ведающего жалости.
Барон задумался, а Сальетти оставалось лишь гадать, о чем именно размышляет де Вокко.
– Я бы не хотел торопиться с решением.
– Достаточно отправить гонца в лес, и через несколько дней Друскло будет валяться у вас в ногах. Я сдержал свое слово. Но перед тем как уйти, я бы хотел вручить вам подарок.
– Подарок? – с живым любопытством переспросил де Вокко.
– Я знаю о вашем увлечении предсказаниями и потому подумал, что вам могут понравиться эти карты. Возможно, они помогут вам избежать козней судьбы, – сказал Сальетти, достав из-под камзола колоду карт.
Фигельтах де Вокко собирался было взять колоду, но Сальетти неловко повернулся, колода выскользнула у него из рук и рассыпалась по полу. Барон наклонился, чтобы собрать карты, а Сальетти принялся шумно извиняться, одной рукой собирая карты, а другой открыл маленький ларец на столе, пытаясь найти ключ от спальни, где была заперта дочь Гурьельфа Лабокса, но ничего не нашел.
Когда они наконец собрали с пола все карты, барон тщательно изучил каждую из них.
– Вы предсказатель? – спросил он, очарованный красотой карт.
– Умение предсказывать будущее – моя врожденная способность, которую я старался в себе развивать с раннего детства, – заявил Сальетти, наслаждаясь собственным враньем.
– Откуда у вас эти карты? – сухо спросил барон.
– Я их купил у одного торговца в Венеции, куда ездил прошлой осенью. Он мне рассказал, что эти карты означают и откуда взялись. Кажется, он нашел их вместе с пергаментом, в котором содержалось их описание, среди развалин в далекой стране, когда перерывал древние могилы, пытаясь отыскать драгоценности, что обычно хоронили вместе с мертвецами. Он уверял меня, что эти карты наделены необъяснимой властью, будто бы способны переносить человека за пределы посюстороннего мира. Если хотите, могу показать, как ими пользоваться.
Грубые пальцы барона скользили по картам, перебирая одну за другой, словно привыкая. Де Вокко помолчал, продолжая при этом неотрывно смотреть на карты.
– Вы уверены, что они правильно предсказывают будущее?
– Не только будущее, барон, они открывают и прошлое, – твердо сказал Сальетти. – Позвольте показать.
Фигельтах де Вокко и Сальетти уселись за стол. Факелы на стенах отбрасывали длинные тени.
Сальетти разложил двадцать две карты четырьмя горизонтальными рядами по пять штук в каждом, картинками вниз; рубашка карт изображала перекрещенные серебристые клинки на фоне заходящего солнца на чистом голубом небе.
Барон так увлекся, что напрочь забыл о долге вежливости перед прочими гостями.
– Возьмите карту, – предложил Сальетти.
Фигельтах де Вокко окинул взглядом поверхность стола, будто ища подвох. Наконец он взял одну карту и решительно ее перевернул.
– Влюбленные! – воскликнул Сальетти, увидев изображение взявшихся за руки мужчины и женщины в лучах солнца. – Какое прекрасное начало!
– Мне улыбнется удача в любви? – растерянно спросил барон.
– Можете не сомневаться. Эта карта пророчит счастье, благополучие и страсть. Хотя сейчас любовь безответна, судя по отчаянию в ваших глазах, карты предсказывают, что все преграды падут очень скоро и вы станете безгранично счастливы.
Барон довольно улыбнулся и вытянул еще одну карчу. На ней была красиво выписана пирамида, разделенная на вершине лучом. Сальетти помрачнел.
После продолжительного молчания Сальетти барон нетерпеливо спросил:
– Что это значит?
Сальетти не торопился отвечать, но в конце концов сказал:
– Земля содрогнется от яркого сияния вашего клинка, который, подобно павшему с неба лучу света, поразит неприступные башни и крепостные стены. А еще я вижу, как вы победоносно вступаете в кровопролитный бой, который изменит ход истории. Прошлое станет печальным воспоминанием, вас ожидает слава. Возьмите еще карту, пожалуйста.
Донельзя довольный, барон перевернул третью карту На ней было нарисовано колесо со странными знаками вокруг. Сальетти, предвосхищая вопрос де Вокко, сказал:
– Это колесо фортуны. Похоже, этой ночью вам повезет.
– И что сие значит? – потребовал Фигельтах де Вокко.
Сальетти принудил себя улыбнуться.
– Вы настойчиво ищете нечто, что прячется от ваших глаз, что-то, в чем вам несправедливо отказали. Даже не знаю, наверное, какое-то сокровище… Нет! – поправился Сальетти, покачав головой. – Думаю, нечто более ценное.
– Что-то ценнее сокровищ? – Барон не скрывал своего волнения.
– Да, это что-то яркое, о чем мечтают многие люди и отчаянно его ищут, но найти удастся лишь избранным.
Барон выпучил глаза.
– Избранным?
– Да, – подтвердил Сальетти. – Я не знаю, кто они, но они здесь, на этой карте, среди непонятных символов. Возможно, вы лучше меня знаете, о ком я говорю. Попробуйте вспомнить.
Судя по лицу барона, ему незамедлительно пришли на ум тамплиеры.
– Я вижу! – внезапно вскричал Сальетти. – Вы ищете нечто идеальное, не имеющее формы. Это что-то ценнее золота.
– И я его найду? – спросил барон, затаив дыхание.
– Возьмите еще одну карту, и мы ответим на ваш вопрос, – сказал Сальетти, наслаждаясь ролью предсказателя.
Барон медлил, рука его нерешительно блуждала над столом. Когда же он наконец сделал выбор и перевернул карту, то увидел на ней перекресток путей среди густой рощи. Рисунок притягивал взгляд.
– Покажите, – попросил Сальетти, повертел карту в руках и сказал: – Вы ищете путь, способный привести к успеху, но выбрали тот, который уводит прочь. Я вижу, что вас одолевают сомнения.
– Я найду это сокровище? – с дрожью в голосе спросил барон.
– К сожалению, это маловероятно, потому что сокровище не там, где вы полагаете его найти.
– Я разрушу замки проклятых тамплиеров до последнего камня! – прорычал барон.
– Не знаю, о чем вы, но возьмите еще одну карту, если хотите побольше узнать о своем будущем, – сказал Сальетти.
Пальцы Фигельтаха де Вокко зависли в воздухе, потом коснулись карты во втором ряду.
– Дурные предзнаменования, – с загадочным видом прошептал Сальетти.
– Выражайтесь яснее. – Барон нахмурился.
– Это карта войны и разорения. Вы должны готовиться к большой опасности, впереди страшные битвы, повсюду трупы. Хотя я вижу в вашем распоряжении многочисленное войско.
– Больше пятнадцати тысяч человек, – высокомерно заявил барон.
– Однако рыцарей среди них мало, – сказал Сальетти, выманивая ценные сведения.
– Около пяти тысяч солдат и более пятисот рыцарей уже отправились к северной границе, чтобы дождаться основного войска и начать войну. Может, этого мало, чтобы захватить замки Крута?
– Что-то мне подсказывает, что вам понадобится помощь.
– У нас есть военные машины, каких не видывал свет, а также наемники с юга, для которых нет неприступных скал и крепостных стен.
– Давайте возьмем последнюю карту, она поможет избавиться от сомнений. Выберите ту, которая на вас смотрит, – предложил Сальетти.
Барон сердито схватил одиноко лежащую карту последнего ряда и с ужасом обнаружил, что на ней изображена смерть.
