Текст книги "Наездник (СИ)"

Автор книги: Радик Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

  – Хозяюшка дай воды напиться, а то так есть хочется, что и переночевать негде.

  – Яна встрепенулась, словно стряхивая наваждение. – Пойдем в сестринскую, я там тебя чаем угощу. – Только теперь сестричка сообразила, что Павел держит ее за руку. К этому моменту, Яна уже не придавала большое значения небольшой разнице в возрасте. Паренек оказался очень умным, смешливым мальчуганом, с которым было безумно интересно.

  Сестринская располагалась в небольшой комнаткой, где был диванчик буфет и тумбочка на которой притулился керогаз. На стуле сидела молодая, ухоженная женщина, и пила чай.

  – Ой, здравствуйте, Евгения Андреевна, а я пригласила юношу перекусить. Он только что пришел в себя и очень хочет есть. – Яна очень быстро нашлась.

  – Евгения Андреевна – высокая, красивая брюнетка с карими глазами и уверенными движениями, недовольно отложила в оцинкованную ванночку ложечку, которой до этого пыталась равномерно разболтать несколько крупинок сахара в морковного цвета напитке. Ассистент непроизвольно поправила белый халат с туго затянутым поясом на талии, бросила приятным голосом. – Может ты меня представишь своему юному другу.

  Павел меж тем украдкой разглядывал молодую женщину с твердо очерченным ртом и стройной фигурой. Только внешний вид совсем не мог рассказать о том, что она быстро соображает, и учиться у нее интересно. Уже шесть лет она работает на кафедре, куда попала сразу после окончания института. Сейчас исполняет должность заведующего. Карьера ее только начинается, но именно теперь может произойти стремительный взлет. Последний год она дневала и ночевала на базе кафедры общей хирургии. Здесь открывался новый институт травматологии и ортопедии. Госпиталю осталось выдержать формальную проверку, но процесс реорганизации уже начался. Евгения заранее старалась поближе узнать будущее место работы. Неформально пообщаться с коллективом, собрать слухи и узнать кто против кого дружит. Занять в новой структуре достойное место очень хотелось. Игорь Петрович, руководитель здравоохранения областного масштаба обещал посодействовать. Да и как откажешь милой Жене, даже если она ничего не просит, а просто прижимается всем телом.

  Ощущать на себе осуждающие и завистливые взгляды было очень неприятно. Осуждали ведь ее не столько из-за того, что в это время она стала чьей-то любовницей, сколько за связь с бывшим политическим заключенным. Какие только потоки ненависти и злобы ощущала она на себе, как будто она предатель всего незапятнанного и светлого. Сейчас ей было уже наплевать на людскую молву, а ведь был риск ничего не получить взамен своего подвига, но к счастью все сложилось как она и планировала. Перспективы вырисовывались самые радужные, а когда покровитель перестанет быть нужным, она легко переступит и через него. В общем, это была нацеленная на карьерный рост умная женщина способная без комплексов преодолевать препятствия.

  – Познакомься Павел, это наш преподаватель по общей хирургии, она лучший в городе специалист по огнестрельным остеомиелитам.

  – Здравствуйте, извините, а можно узнать, как вы, такая юная, стали лучшим специалистом и преподавателем, ведь, наверное, вы уже защитили кандидатскую?

  Грубая лесть понравилась. Попытавшись сохранить серьезное выражение лица, Евгения Андреевна ответила:

  – Присаживайтесь, вместе чай попьем. – Молоденький кавалер вызывал симпатию. Опрятный внешний вид и аккуратность разительно отличали его от большинства обитателей отделения, а острый язык дополнял приятный внешний облик.

  – Пока Яна разжигала керогаз и ставила чайник, завязался разговор. Павел наконец понял за что цеплялся глаз, когда он смотрел на скелетное вытяжение и поэтому спросил – Зачем нужны такие странные конструкции больным.

  – Вот нам сейчас и ответят, справятся, получат зачет. – Преподаватель взглянул на студентку.

  – Яна начала довольно уверенно отвечать обращаясь к своему преподавателю. Рассказ длился минут тридцать, иногда прерываясь вопросами. В самом начале Павел откинулся на спинку дивана закрыл глаза и провалился в состояние отрешенности.

  Упустив почти все выступление студентки, Павел постепенно приходил в себя. В голове роились планы дальнейших действий. Ничего особенного в голову не приходило. Выдавать себя за гения и пророка бессмысленно. Можно уподобиться Скрипачу из фильма Данелия, который говорил на языках, продолжения которых не знал. С предложением перспективных направлений надо становиться в очередь за Вавиловым и продажной девкой империализма кибернетикой. Надо просто жить, а максимум, которого пока можно добиться – сделать жизнь окружающих немного легче и счастливее. Правдивый рассказ приведет в лучшем случае к психиатру, или может пасть подозрение в шпионской деятельности. Поэтому надо постараться пока как можно меньше привлекать внимания. Сейчас такое время, что все зациклены на поисках мнимых и настоящих врагов народа, а уж если с выгодой для себя, то пишут и на соседей, и на родственников.

  Итогом размышлений Павла стало следующее: Надо подкинуть в голову милой Евгении Андреевны идею, которую легко претворить в жизнь и надеяться на благодарность и поддержку с ее стороны.

  – Понял теперь зачем нужно скелетное вытяжение? – Женя не забыла о мальчике, вовлекая того в общение.

  – Ну в общем понял, только один вопрос. Мы с Яной уже обсуждали эту тему, и она мне рассказала чуть больше, чем Вам.

  – Ну – ка поподробнее, а то наша красавица так и будет молчать. – Евгения Андреевна удивленно взглянула на никогда не блиставшую студентку. Яна брала в основном зубрежкой, и услышать от нее сверх заданного никогда не удавалось.

  – Павел подмигнул удивленной Яне и продолжил. – Между конструкцией и грузом сейчас жесткая сцепка и малейшее перемещение больного на кровати вызывают болезненные толчки особенно на начальных стадиях срастания перелома. Яна хотела прямо на отделении попробовать смягчить эти рывки пружинкой или растягивающимся материалом может быть плетеной рыболовной леской. Только жаловалась, что никак не решиться с Вами переговорить. Я как раз сейчас вспомнил, как мы с ребятами ходили на рыбалку.

  Старый рыбак сидел на самом берегу, у склоненного над водой дерева. Мы с другом, совсем еще не опытные в этом деле решили завести знакомство.

  – Как сегодня вода?

  – Изумительная, рыба вообще не хочет вылезать...

  Повествование о походе к озеру, где встретили забавного деда, рассказавшего о том, как вывозил на рыбалку Ленина заняло минут пятнадцать. Никто к рассказу не прислушивался занятый своими мыслями. За это время был накрыт стол с хлебом и квашеной капустой, которой поделилась преподавательница.

  Пока Шатов рассказывал, Евгения Андреевна размышляла о возможности реализовать идею. Предложение было разумным и очень простым в реализации. Застолбить за собой приоритет будет непросто. Найдется масса желающих присоседиться и оттереть изобретателей в сторону. Себя она уже считала автором ведь мысль о демпфировании просто сняли у нее с языка. Во вновь создаваемом институте с этим можно начинать большую работу. Дальше преподаватель планировал благородно включить Яну в коллектив соавторов, где ей придется тоже выступать в роли рабочей лошадки, а все лавры достанутся другому. Кто будет этот другой надо было крепко подумать. Результатам этого коктейля явилось предварительное решение привлечь уже сейчас Игоря, переговорить с ректором и предупредить о том, что тема занята. Так можно попробовать самой снять все сливки. Ой не зря она согласилась в свое время ответить на ухаживания Игоря Петровича уже в который раз думала она. Как же он был хорош. Высок и крепок, глаз его сохраняли блеск, а лицо четкость линий. На первый взгляд ему казалось лет сорок, хотя он перешагнул порог шестидесяти.

  Умом она понимала, что сразу стать руководителем учреждения не получиться, но занять пост на ступеньку ниже вполне, а потом и должность директора становится реальной. Пусть теперь поможет своей любимой, а она при удачном назначении согласится подумать о совместном ребенке, а когда он появится решать только ей. Мысли о будущем материнстве натолкнули на другие мысли. Кстати, какой симпатичный и вежливый мальчик. Надо ему попробовать обязательно помочь. Ведь именно он случайно натолкнул ее на такую идею и на мысли о собственных детях, ведь она уже не девочка, скоро тридцать. Через минуту в голове появился примерный план действий.

  Яна же решительно не понимала зачем Павел сослался на нее, но думала скорее о том, как поддержать симпатягу. Чем больше они общались, тем милее он становился. Хотелось слушать его без перерыва. Смешной, ухоженный и от него так приятно пахнет чистотой, а когда он лизал ушко, ее так и пронзило, словно током. Хотелось еще и еще ощущать его прикосновения и рассказать о настоящей любви которая может быть между мальчиком и девочкой. Просто вместе пройти этот путь. Появились мысли для начала принести из дома кое какие вещи, ведь у паренька нет ничего своего, даже трусов, на что он уже пожаловался. А потом, после выписки заполучить его к себе домой, а там начать совместные уроки.

  После еды на Павла навалилась не болезненная слабость, а здоровая сонливость. Распрощавшись он отправился спать. Уставший организм, удовлетворенный сытостью требовал отдыха, а в процедурной можно было наконец нормально поспать. Когда он прилег пробило десять часов и жизнь в госпитале не замирала.

  В сестринской повисло молчание. Наконец Евгения Андреевна сказала: «Идея интересная, но нуждается в исследованиях. Ты готова помочь мне в дальнейшей работе?». Судьба Яны зависела от ее ответа. Если бы она сейчас начала настаивать на своем авторстве или выразила недовольство, дальнейшая жизнь ее могла встать на совсем другие рельсы. Нет ничего хуже для студента чем конфликт с администрацией, ведь существо он абсолютно подневольное и беззащитное. Ответ Яны понравился: – «Огромное спасибо, я очень рада. Готова все свободное время посвятить этой работе». Упомянуть авторство Павла она просто забыла от счастья, что будет как настоящий ученый – исследователь работать под руководством быстро растущей Евгении Андреевны о которой все знали, что ей благоволят с самого верха-значит и самой быстро продвигаться. Обрадовавшись, она внезапно вспомнила о парнишке:

  – Давайте поможем мальчишке найти работу ведь ему некуда податься. Может быть можно его устроить?

  – Хорошо, давай я попробую. Кстати кто тебя завтра меняет?

  – Аня Кидина.

  – Хорошо, предупреди ее, что я зайду к обеду поговорить с нашим протеже. Все, до понедельника. Отдохни как следует, скоро у нас начнутся напряженные деньки. Снова перейдем на круглосуточную работу без выходных. Евгения Андреевна не шутила. Процесс становления нового учреждения набирал обороты. В первое время здесь будет чехарда. Прямо сейчас надо звонить и вызывать Игоря Петровича. В том, что она с таким предложением станет одним из заместителей, Женя была уже практически уверена. Сладкие грезы охватили голову Женечки. В них она руководила институтом и при ней не было никакой неразберихи и все ходили по струночке и беспрекословно подчинялись гениальному начальнику. Время дорого. Встряхнул головой будущий директор.

  22 марта. Пятница.

  Утром ощущение безысходности пропало! Еще вчера он был словно связан невидимыми путами, а теперь словно очнулся и еще находясь в полудреме, Шатов чувствовал себя полным сил и готовым к продолжению битвы за собственное будущее. Окончательно проснулся Павел как раз к завтраку, на который была жидкая овсяная каша и чай. Да, на таких харчах не зажиреешь. Зато добрая Клава принесла коробку цветных карандашей и бумагу. Паша увидел подарок и запел, потому что, наконец действительно осознал какое удивительное приключение преподнесла ему судьба. Как любой счастливый человек, он был готов разделить свою радость со всеми на свете.

  – Рисуй на здоровье, мне уже похоже не долго осталось, да и карандаши ни к чему. – Лицо санитарки расплылось в улыбке противореча грустному содержанию высказанного.

  – Да Вам еще жить да жить, – стремясь уйти от щекотливой темы продолжил. – Баба Клава, а как с продуктами в городе? Что сколько стоит? – Шатов заодно хотел познакомится с практической стороной жизни, в которую вот-вот предстояло попасть.

  – На продукты карточки. Всех поделили на 4 категории: рабочие, служащие, иждивенцы, и начальники. Промтовары по купонам. Беда только, что не всегда купоны и продовольственные карточки можно отоварить. Хорошо, что пока хлеба хватает, но говорят, что скоро опять начнется голод. Америка прекратила поставки продовольствия.

  – Без карточек, что можно купить?

  – В комках очень дорого, а на рынке сейчас картошка-червонец, подсолнечное масло пятнадцать... червончиков, мясо восемь, понятно червончиков, а зарплата у меня десять червончиков. Вот и считай, да говорят, что у нас на базаре все очень дешево, по сравнению с другими местами так просто рай. Ты, если решишь сходить на рынок, лучше иди на Арсенальную, где хлебный базар. Там все можно купить, хоть тетеревов с рябчиками. Только деньгами светить нельзя. Ограбят. Лучше компанией ходить.

  – Если решу остаться в городе, придется дожидаться карточек и отоваривать. – Павел понял, что оказался в крайне тяжелой ситуации. Найти работу – жизненно важно.

  – С этим тоже непросто, хотя сейчас очереди поменьше, но в каждом магазине только что-то одно и купишь. Бывает, что за месяц не все точки и обежишь, и везде часа два – три потолкаешься. Хорошо, что недавно спец магазин для медработников открыли, да только там одни замены. Вместо мяса-селедка, а вместо сахара – сахарин. Да и донести до дома надо. Бывает, что и карточки, и продукты силой отбирают. Так что может и лучше, что все в разных местах.

  Обхода не было, почти весь персонал отправился на митинг, значит ближайшая выписка во вторник. Держать его никто не будет, определятся куда отправить и вперед. В запасе всего три дня за которые необходимо пристроится на ближайшее время.

  Перевязочная сестра уже начала делать свою работу. Павел решил посмотреть, что она делает, можно будет познакомиться, помочь, втереться в доверие. Глядишь что и выгорит.

  План поработать с перевязочной провалился. Посмотрев, как делаются перевязки, у Шатова волосы встали дыбом. Подход к лечению заставил скрежетать зубами от злости. Все раны: гнойные и чистые, свищи и пролежни обильно намазывались мазью Вишневского и затягивались тугой повязкой. Павел прямо почувствовал, как повязка эффективно перекрывает доступ кислорода к ране и способствует быстрому развитию анаэробной инфекции. Такое лечение – это почти полная гарантия гангрены. Захотелось накричать на сестру: – «Что ты делаешь гадина, людей угробишь.» Сжав зубы, Павел отошел от греха подальше. Криком все равно ничего не добиться. Никто слушать не будет, а перевязочная делает так как ей приказано. Наверное, в госпитале гигантский процент нагноений, а отсюда ампутации, смертность и море инвалидов. Так никакого американского пенициллина не хватит. В ужасном настроении он опять отправился к посту палатной медсестры. За столом сидела незнакомая, совсем молоденькая девчушка.

  Устроившись рядом, и бросая на сестру взгляды, Шатов начал рисовать картинку в стиле японских манга. Когда рисунок был готов, юный художник протянул его со словами:

  – Я из третьей палаты. Знаете, у Вас великолепная фигура, достойная быть изваянной в мраморе. Позвольте человеку искусства побыть рядом – и без остановки принялся рассказывать:

  – К художнику приходит заказчик:

  Я, собственно, по просьбе моей жены. Она хотела бы для гостиной заказать картину. Что-нибудь благочестивое.

  Пожалуйста, пожалуйста. Какой сюжет?

  Да я даже не знаю. Из Библии.

  Можно и из Библии. Что желаете? Страшный Суд, сотворение мира, Адам и Ева...

  Вот давайте Адама и Еву.

  Вам как их изобразить, до первородного греха или после него?

  Не знаю, как жене, но мне лично хотелось бы – во время него.

  – Хм, спасибо – девушка взяла рисунок, стараясь скрыть улыбку и оставаться серьезной. – Очень необычно. Ты настоящий новатор.

  – Яна уже ушла?

  – Да в восемь часов. Ты Павел. Я сразу поняла. К тебе в обед подойдет Евгения Андреевна узнать, что ты умеешь делать. Так что вспоминай, готовься держать ответ – Аня улыбнулась произнося последнюю фразу, а про себя подумала. – Милый мальчуган, жалко пока маленький. Вот через годик смерть девкам будет.

  – Проходишь сестринскую практику. Тоже с третьего курса? Отлично выглядишь, алые губки, голубые глаза. Если тебя назначат моей сиделкой, попытаюсь подольше побыть рядом с тобой в постели.

  – Пока не назначили, но покуда наверху раздумывают по поводу помещения меня в твою постель расскажи, что ты нарисовал. – Она с удивлением рассматривала необычный рисунок, где девочка в странном одеянии с мечом, чем-то похожая на нее была изображена верхом.

  – Это ты, в образе воительницы, гарцующая на прекрасном жеребце. Видишь ты усмиряешь это свободолюбивое, сильное животное. Обхватила его своими красивыми ногами и прижалась к нему, даря очарование своего тела. Он извивается под тобой и бьёт копытом. Ты чувствуешь силу и жар молодого неукрощенного война, который проникает в тебя и распространяется выше и выше к самому сердцу, принося сладость будущей победы. Это аллегория, я так вижу. Ты можешь покоришь сердце настоящего мужчины. И должна будешь в ответ покориться ему и подарить себя в тот день и час, когда судьба прикоснется к тебе вот так, и он неожиданно погладил ее по плечу тыльной поверхностью ладони и без перерыва продолжил:

  – Теперь трагическая история: Мальчик с девочкой сидят на скамеечке. Подросток очень стеснительный. Вот девочка захотела, чтобы он ее поцеловал и говорит:

  Помоги, у меня щечка болит!

  Мальчик целует ее в щечку.

  – Ну как? Прошло?

  – Спасибо, прошло, только шейка заболела.

  – Мальчик прижался губами к шейке:

  – Ну, как, болит?

  – Нет, не болит.

  Старик рядом не выдержал и спрашивает:

  – Молодой человек, вы от геморроя вылечить можете?

  – Ну ты нахал – Неожиданно для самой себя, Аня искренне рассмеялась.

  Разговор получался непринужденный. Аня оказалась контактной и готовой к общению. Невысокая, с ладной фигуркой и симпатичным личиком она была похожа на школьницу. Внешностью она явно гордилась и сознательно себя демонстрировала, получалось это естественно и не резало глаз. Чувствовалась привычка общаться с парнями подобным образом.

  – Можно посмотреть свою историю болезни? Очень хочется узнать от чего меня вылечили. А то вдруг случилась какая-нибудь нехорошая история, например, как эта: Приходит очаровательная блондинка и говорит:

  Доктор, у меня что-то с памятью случилось. Все, что со мной происходит, через пять минут забываю.

  Да, это серьезно, очень серьезно. Ну что же, раздевайтесь, ложитесь на кушеточку...

  – Фу какая гадость...Я бы тебе показала, хоть это не положено, да ее у меня и нет. Когда приходят студентки на практику, старшая сестра сама выписывает назначения на доску, а истории запирает в столе или относит в ординаторскую. Ключ у дежурного доктора.

  – Про меня что на доске написано?

  – Сейчас посмотрим. Так, ты из третьей палаты. Ничего, только стол. Странно, значит тебя готовят на выписку. Выглядишь ты выздоравливающим, только отъесться надо. Готова тебя подкормить.

  – Замечательно, здоровый и босой. Хожу в халате на голое тело. Перспективы отличные. Буду богатеть, беднее мне стать затруднительно. Да что все обо мне. Когда у вас практика заканчивается.

  – У нашей группы еще три недели, а как у других-не знаю. Кстати, откроюсь тебе, как художнику, у меня щечка болит и с памятью не очень.

  Разговор прервался появлением Яны, которая принесла из дома одежду. Когда девушки оказались рядом, Аня нисколько не поблекла даже на фоне преобразившейся Яны, одетой в яркое платье. Их взгляды скрестились как клинки. Только искры посыпались. Кидина удостоилась даже скривившихся в презрении губ, и мгновенно ответила тем же.

  Новых вещей в городе купить практически не возможно и процветал черный рынок, на котором в основном было поношенное. Соседка Яны, тетя Клара, потихоньку продавала там «старые» вещи «погибшего мужа», как она говорила, пока ее не забрали в милицию, где продержали несколько часов. Что уж там ей сказали неизвестно, но с тех пор она на толкучку ни ногой, а оставшиеся вещи от греха отдала соседям за кое-какие продукты. Среди этого вороха оказались вполне приличные форменные вещи, почему-то разных стран которыми можно было одеть не одного бойца. Видно вовремя тетя Клара приволокла их на ночь глядя с просьбой купить хоть за что-нибудь или обменять, потому, что утром у нее был обыск. С тех пор прошел почти год, а вещи, постиранные и поглаженные так и лежали в старых чемоданах под кроватью.

  – Как я рад тебя видеть. Шатов вскинул голову, посмотрел на Яну и его лицо изменилось. Каждая черточка лица излучала радость, зрачки расширились.

  Эмоция была настолько яркой и искренней, что ее казалось можно потрогать. Это заставило девушек непроизвольно улыбнуться.

  – Я тебе завидую. Какой у тебя кавалер. – со смехом сказала Аня.

  – Несмотря на то, что это было сказано шутливым тоном, Яна поняла сердцем: – "Да ты слюнки пускаешь, насколько тебе мальчишка понравился. – Согласна, просто кабальеро.

  Аню действительно взяли завидки. Интуитивно она почувствовала намерения своей сменщицы. Вот дрянь, мерзкая тварь. Притворяется правильной девочкой. Гляди какого сладкого мальчугана отхватить хочет. Точно в постель затащит гадюка, не постесняется. Ну смотрите как дуре повезло. А красавчик, наверное, не целованный, ух какая дрянь. Почему я вчера не дежурила? Почему все хорошее достается другим. Ну что мне стоило с ней поменяться. Ничего, еще не все потеряно. Если тупая зубрилка зазевается уведу, точно уведу. Даже хорошо, что он молоденький. Будет еще интереснее.

  Примерять обновки отправились в сестринскую. Пытавшуюся было примкнуть, Аню безжалостно отогнали. Пока Павел натягивал кальсоны, Яна немного отвернулась, но как только нижнее белье было одето, начала активно помогать. Наступила очередь брюк, которые оказались впору. Подошла и другая одежда. В этом не было ничего удивительного. Утром, разворошив всю одежду, сложенную в чемоданах студентка перемерила ее на себя. Поскольку Павел был чуточку повыше, она примерно прикинула что должно подойти.

  Смотрелся Павлик, по мнению девушки, теперь просто сногсшибательно. На ногах коричневые ботинки с высоким подъемом и кожаной подошвой прибитой деревянными шпильками. Офицерские брюки подпоясанные одношпилечным коричневым солдатским ремнем с тройной прошивкой, гимнастерка.

  Одежда преобразила Павла он стал выглядеть как будто курсант. Молодой человек стоял словно воплощение юности, весь его облик дышал властной мужественностью. Яна поправив гимнастерку произнесла: «Теперь пляши». Пришлось исполнять что-то отдаленно напоминающее брейк. Смахнув выступившие от смеха слезы, красавица выудила со дна мешка меховую куртку пилота черной кожи и меховую шапку.

  – Спасибо, теперь я твой навеки пленный, мне бы еще работу найти, тогда как джин из сказки готов буду исполнять твои желания.

  – Они будут, так что готовься, а пока тебе просто надо будет меня беспрекословно слушаться.

  Подошедшая Евгения Андреевна и подключилась к разговору.

  – Вы про какие пожелания говорите.

  – Я просто говорил, Яне, что у врачей, есть, наверное, всего две мечты.

  Чтобы бедные никогда не болели, а богатые никогда не выздоравливали.

  – Оставлю без ответа. Лучше дай я на тебя посмотрю. Какой приятный молодой человек получился, а то в халате смотрелся как воробушек. Яна, мы сейчас с нашим птенчиком пойдем в администрацию. К тебе просьба: – «Узнай у кого можно временно снять жилье пока не решится вопрос с общежитием для Павла. Деньги на первое время я дам в долг».

  – Поманив за собой Шатова доктор направилась к выходу. По дороге она продолжила. – Предварительно я вчера переговорила. Уверена, что с мытьем пола на отделении ты справишься. Можно еще тебя устроить в кочегарку, по крайней мере пока. Расскажи, что ты еще мог-бы делать.

  – Павел задавался этим вопросом. Умел он многое, но стоило ли об этом говорить. Главное было не переборщить, поэтому ответ звучал так: – «Работал подсобником на стройке у всех понемногу у электрика, водопроводчика, маляра. Немного рисую, печатаю...»

  – Вот это интересно. – прервала перечисление навыков ассистент, – а ошибок много допускаешь?

  – Печатать стараюсь грамотно.

  – Побежали, пока начальник на месте.

  На первом этаже, куда Павел уже спускался, за дверью «секретарь» оказалась большая комната – приемная. За одним из столов сидел низенький полненький коротконогий человечек с неприятным выражением лица. Положив пухлые руки на папку, он курил папиросу. Кожа его была бледной, волосы на начинающем лысеть черепе темные и коротко подстриженные. Черные глаза походили на маленькие буравчики, а рот, видимо, предназначался лишь для приема пищи, а не для улыбок.

  На глазах удивленного Павлика, с лицом произошла удивительная метаморфоза и добродушный толстячок с хитринкой взглянул на пришедших.

  – Евгения Андреевна, мне, таки, звонил сам Игорь Петрович. Предупреждал, что Вы подойдете со своим протеже и просил помочь. Говорю сразу, я не всесилен, но по крайней мере выслушаю и помогу рекомендацией. Совет он ведь как никогда дорог, и милейший симпатяга поднял вверх указательный палец.

  Семен Борисович в душе был не просто зол. Он был взбешен. Ночью вдруг раздается звонок от Игоря Петровича. Добро бы по делу, а так, с приказом помочь Евгении пристроить какого-то шпаненка. Лучше бы делом занимался, а не любовниц на рабочем месте обслуживал. Тут еще эта проститутка лично приперлась. Угождай ей теперь. Надо сковырнуть гада с теплого места. Сидит там как паук дергает за свою паутину. Все то ему должны. Всех то он устроил. Старый партиец. Знаем мы как таких партийцев на воронках увозили. Скоро, скоро уже и за этим гадом опять поедут. Проверят, не ошибка ли была, когда выпустили. А как не будет старого партийца может, и он сгодиться.

  – Семен, прекращай шутить. Ты сам говорил, что твой архивариус уже отходит. Этот молодой человек поможет решить проблему. Ты потом за такого работника руки мне будешь целовать.

  – Я буду Вас всю целовать, без исключения если это да.

  – Всю не всю, но кое куда будете. Парень сможет самостоятельно разобраться в картотеке, печатать ответы на запросы. Подготавливать справки и командировочные удостоверения. Ваша же последняя секретарша как я слышала беременна, как и предыдущая? Вот он и Вам кое что поможет печатать. Знакомьтесь, и только сейчас поняла, что не знает, как зовут ее протеже.

  – Павел – представился Шатов.

  – Сейчас проверим, какой такой Павел и Семен жестом пригласил соискателя подойти к печатной машинке.

  – Дай парню освоиться. Что за экзамен.

  – Никакого экзамена. Просто нет времени. Надо к вечеру напечатать кучу документов.

  – Семен, совсем от радости голову потерял? Мальчишке на виду совсем не место. Печатать вместо старой секретарши рядом с твоим кабинетом. Знаешь, что добрые люди скажут? Спровадил наш кобель секретаршу в роддом, а на ее место взял симпатичного парня. Они ведь злые-люди то. Потянуло на мальчиков? Давно по статье плачет? Или что-нибудь еще придумают.

  – Он симпатичненький, ты права. Разговорам только начаться, а там без вины станешь виноватым. Нельзя, спасибо, спасла от беды. Пойдем лучше в хранилище.

  Архив находился в полуподвальном помещении. Сразу у входа начинались многочисленные стеллажи. На удивление здесь сухо и тепло. Потолок низкий, узкие окна располагались почти под потолком, выглянуть в них можно было только встав на цыпочки. В глубине, под окном находился рабочий стол, рядом с ним диван. Немного в стороне обеденный стол со стульями. Вся мебель была добротной и в очень приличном состоянии. От остального пространства архива этот уголок был отгорожен шкафами, достающими практически до потолка и огромным металлическим ящиком, заменявшим сейф. Усевшись на диван, Семен продолжил:

  – Сейчас тебе, Павел, принесут образцы исходящих документов. Телефон на столе – городской. Сам никому не звони, линия, спаренная.

  Если поступит телефонограмма, запишешь все, что скажут в этот журнал. Будут запросы – напечатаешь ответ и передашь курьеру. Черт, курьера то сейчас тоже нет, значит положишь на стол. Придется тебе побегать и вместо курьера, займешься этим с понедельника. К сожалению, больше помочь тебе не могу. С картотекой тоже самому придется разбираться. Будем надеяться, что справишься самостоятельно. Ко мне обращайся только в самом крайнем случае.

  Вторая твоя обязанность – делать записи в документах. Как это делать, тебе подскажут.

  Третья-печатать приказы и распоряжения руководства и доводить их до указанных лиц. Список сотрудников на этом листочке. Все это ждет вечера. Неотложное дело – напечатать вот эти заявки на лекарства и продукты. Закончишь, поднимайся наверх, отдашь кому-нибудь в аптеке, там знают, что дальше делать. Заодно поговоришь с Михаилом Михайловичем по поводу записей в солдатских книжках. Держи ключ. Когда приходишь и уходишь вешаешь его обязательно на стенд в приемной. Он у нас в единственном экземпляре. Если секретарская закрыта, то запасной ключ от нее в пожарном ведре на стенде. Будь внимателен никто без тебя не имеет право входить в помещение архива. Секретных документов здесь нет, но важных бумаг точно хватает. Сейф всегда будет закрыт, тебе он вообще не нужен. К печатной машинке относись аккуратно. Она моя личная, практически новая, чемоданчик от нее под столом. Будешь хорошо справляться, я тебе ее подарю. Рабочий день у тебя укороченный. Приходишь в восемь по понедельникам, средам и пятницам, а уходишь в шесть, если нет срочной работы. В остальные дни разрешаю приходить к девяти. – и маленький ротик изобразил подобие улыбки.

  Получив задание, Павел остался в архиве, а Семен с Евгенией, как он ее называл, отправились по своим делам.

  – Ох непрост этот еврейчик, с какой злостью зыркал, когда думал, что его никто не видит, впрочем, Евгения Андреевна все чувствует, но, видимо, не придает значения.

  Разобраться с печатной машинкой оказалось просто. В сарайчике была старенькая портативная «Москва», которую он починил и продал. Так что как крепятся катушки и переключаются регистры Павел представлял. Вот к работе с клавиатурой пришлось приспосабливаться значительно дольше. Особенно трудно оказалось бить по клавишам. Учился то он печатать на электрических. С грехом пополам удалось. Хорошо, что навык печати на похожей клавиатуре имелся. Через некоторое время дело пошло на лад. Работать пришлось много и у Павла присутствовали сомнения, что кисти и пальцы выдержат. До самого вечера вверх-вниз по этажам выполняя срочную работу. Прекратилась беготня уже в сумерках, когда Семен сказал: