Текст книги ""Белые линии""

Автор книги: Р. Шулиг

Соавторы: Иржи Прохазка
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 30 страниц)

– Дать мне возможность пожить у вас хотя бы несколько дней. Вы самые близкие мои знакомые из тех, кто у меня остался в Праге. Мне нужно отдохнуть, привести себя в порядок, установить связи. Потом я уйду. Могу я на вас положиться?

– Если речь идет только об этом, – с облегчением проговорил Чадек, – тогда какой разговор?!

Два часа спустя Чадек уже сидел в управлении уголовного розыска на Конвиктской улице напротив надпоручика Земана и надпоручика Градеца, сотрудника КНБ. При свете настольной лампы Чадек, взволнованный и потный, нервно отвечал на вопросы.

– Как вы вышли из квартиры?

– Я сказал ему, что мне надо идти в ночную смену. Это так и есть на самом деле... Объяснил, что у меня могут возникнуть неприятности, если я не приду на работу без уважительной причины.

– И он вас отпустил?

– Отпустил, он мне верит. А моя жена осталась там в качестве заложницы.

– Ну и что было потом?

– А потом я два часа бродил по улицам.

– Зачем?

– Размышлял... собирался с мыслями и набирался духу... идти сюда или нет.

– Вы нас не очень любите, не так ли?

– Знаете, пан надпоручик, я сейчас хочу спокойной жизни, больше ничего. И потом, идти снова в тюрьму мне тоже не хочется... – Неожиданно он резко выкрикнул: – Но и умирать я тоже не хочу!

– Вы боитесь его?

– Это убийца!

– Он никогда не узнает, что вы здесь были, – успокоил его Градец. – Положитесь на нас! – Он нажал кнопку на столе. В дверях появился дежурный. Градец коротко приказал: – Оперативную группу, машину! Мы будем внизу через пять минут. – Он повернулся к Чадеку: – Спасибо вам, пан Чадек. Можете идти. Мы объясним администрации фабрики причину вашего опоздания на работу.

Однако Чадек не пошевельнулся.

– Я боюсь, пан надпоручик, – прошептал он.

– Чего?

– У меня там жена... Вдруг при аресте...

Земан улыбнулся ободряюще:

– Будьте спокойны. У нас есть опыт в таких делах! – Он вытащил из стола пистолет и засунул его в кобуру под мышкой.

Однако, когда они через несколько минут с Градецем вошли в квартиру Чадека, Благи там уже не было. Тех двух часов, пока Чадек в нерешительности бродил по улицам, Благе хватило, чтобы все продумать и скрыться, прихватив с собой пани Инку.

Спустя три месяца ее нашли в реке Огрже без каких-либо следов насилия.

3

Все это происходило примерно за полгода до того, как Блага снова появился в Праге и посетил Арнольда Хэкла. В управлении КНБ срочно встретились три человека, чтобы решить дальнейшую судьбу Благи: начальник управления подполковник Калина, капитал Житный, ставший после событий в Планице его ближайшим помощником, и непосредственный начальник Земана майор Павласек, начальник отдела уголовного розыска.

Капитан Житный докладывал Калине:

– ...Из телефонной будки у Главного вокзала Блага позвонил какой-то Джейн. Та пригласила его к себе... Он должен ночью подойти к ее дому...

– Отлично, – улыбнулся Калина. – Я очень рад, что он позвонил именно ей.

Житный раскрыл свою записную книжку:

– Настоящее имя этой Джейн – Ганка Бизова, товарищ подполковник. Она проживает на Панкраце, улица Стрма, двадцать три. Работает манекенщицей в фирме «Элегант». Часто бывает в обществе Арнольда Хэкла и, возможно, является его любовницей. Ирка Градец со своей группой следит за ее квартирой после первого телефонного звонка Благи.

– Хорошо, – одобрил Калина.

– С вокзала он поехал на такси в район Бржевнова и там вошел в виллу Арнольда Хэкла. Там за ним следит другая группа. Пока что он оттуда не выходил. Как только он снова появится на улице, наши не спустят с него глаз. Кроме того, с помощью майора Павласека я принял меры, чтобы все дежурящие сегодня ночью в Праге наряды имели его фотографию и предупредили ночных швейцаров и портье в гостиницах. Им приказано не задерживать его, а только сообщить о его местонахождении. Таким образом, он нигде не найдет ни помощи, ни еды, одним словом, ничего.

Калина с удовольствием прикурил сигарету:

– Следовательно, он в капкане!

– Да, товарищ подполковник, и клещи сомкнулись.

Калина довольно улыбнулся:

– Скажите лучше, прикрылись. И мы защелкнем их, когда захотим. Но щель осталась такая маленькая, что сквозь нее он никак не может ускользнуть.

Майор Павласек уже многое повидал, работая в области криминалистики. Сейчас он с большим интересом следил за беседой двух контрразведчиков. Воспользовавшись паузой, он спросил:

– А кто такой этот англичанин Арнольд Хэкл?

– Нам уже давно известно, что это один из активных агентов в нашей стране, – пояснил Житный. – Мы знаем и о некоторых его зарубежных связях. – Он обратился к Калине: – Разрешите продемонстрировать, товарищ подполковник?

Калина согласно кивнул.

Капитан Житный выключил настольную лампу на столе Калины и включил приготовленный проектор. На белой стене кабинета появились кадры, показывающие Маршалковскую улицу в Варшаве. Камера выхватила из толпы пешеходов пожилого неприметного человека. Житный комментировал:

– Это его партнер в Польше. Скандинавский дипломат.

На белой стене появились кадры о зверствах контрреволюционных банд в Венгрии. Неизвестный оператор сконцентрировал внимание на мужчине, наблюдавшем со стороны, как толпа вешает человека вверх ногами на фонарном столбе.

– А это венгерский резидент. Он, как видите, преуспел в своей деятельности. К сожалению! – сказал Житный, выключил проектор и снова зажег настольную лампу.

Калина закурил следующую сигарету и продолжил разговор, стараясь окончательно ввести Павласека в курс дела:

– Этот ход они начали готовить давно. После двадцатого съезда приступили к активизации подпольной агентуры у нас, в Венгрии и в Польше. Нынешний пятьдесят шестой год, по их расчетам, должен стать годом переворота в Центральной Европе. В этих социалистических странах должны были одновременно начаться хаос, волнения, контрреволюционные восстания, подрыв государственного строя с целью их отторжения от социалистического лагеря... Однако мы помешали им осуществить свои планы.

Житный с иронией добавил:

– С помощью их агента Благи!

Но Калина поправил его:

– Благодаря тому, что нашли в себе смелость и выдержку и не арестовали его сразу.

– И сейчас этот момент наконец настал? – спросил Павласек.

– Еще нет, – улыбнулся Калина. – Пусть побудет на свободе пару деньков.

– Для чего?

– Чтобы совершить последнюю, роковую ошибку.

– Какую?

– Силы агента на исходе, к тому же он болен, ему некуда идти, его покинули все, в том числе и тот, на кого он больше всего полагался, – его здешний резидент. Он мечется, как загнанный зверь, по кругу, который постепенно сужается. И теперь нужно, чтобы в этом круге появился человек, которого Блага знает и который поэтому будет нервировать его еще больше. Человек, который уже одним своим присутствием будет заставлять его лихорадочно спешить и делать ошибки. А если в результате этих ошибок сдадут нервы и у Хэкла и он покинет при определенных обстоятельствах нашу страну, то это будет как раз то, чего мы хотим!

– Кто этот человек, который может это сделать? – спросил Павласек.

– Ян Земан. Он служил с Благой в сорок восьмом году на границе. Блага его знает как сотрудника органов безопасности. Тебя мы пригласили как начальника Земана. Освободишь его на время этой операции?

– Разумеется, – сказал Павласек.

Калина удовлетворенно улыбнулся, иного ответа он и не ожидал. Он поднял телефонную трубку:

– Дайте мне Конвиктскую. Да, уголовный розыск. Соедините меня с надпоручиком Земаном.

Земан искренне любил Калину. Он уважал его не только как одного из самых одаренных руководителей, который в твое время убедил Земана написать заявление о приеме в КНБ и с тех пор опекал его с отеческой заботой, но и, прежде всего, как честного человека, друга, который никогда не подведет, даже в самые тяжелые минуты. Еще в концентрационном лагере Земан знал, что Калина – настоящий коммунист, один из ветеранов боев в Испании и движения Сопротивления в оккупированной Чехословакии, который перенес немало лишений.

Теперь Земан ехал с Калиной по ночной Праге и слушал его рассудительную спокойную речь.

– А помнишь, Гонза, как мы начинали? Пришли на эту работу кто откуда... Кто с фабрики, как ты, или прямо из концлагеря, как я, с партийной работы, с фронта... без опыта и образования. А ведь нам противостоял искушенный опытом аппарат империалистических разведцентров, вооруженный самыми современными средствами ведения шпионажа. Мы учились с ними бороться на ходу, так сказать, прямо во время боя, и поэтому часто проигрывали. Но мы защищались, как умели, и в конце концов защитили свою родину на этом невидимом фронте. Теперь пришло время, когда мы располагаем и опытом и силой для того, чтобы перейти от обороны к наступлению. И в этом нам может помочь Блага. Понимаешь меня, Гонза?

– Понимаю!

Калина сказал ему без обиняков:

– Операция, о которой пойдет речь, входит в компетенцию органов госбезопасности, но по определенным соображениям мы решили привлечь и тебя. Не желаешь на несколько дней повесить на гвоздик свою криминалистику и помочь нам? Ты можешь, конечно, отказаться, я нисколько не буду на тебя в обиде.

– А Павласек? – спросил Земан.

– Павласек согласен.

– Тогда о чем разговор, Вашек?

– Блага профессиональный убийца. Это будет опасно.

Земан улыбнулся:

– Что-то я не припоминаю, чтобы ты мне давал одни легкие и безопасные задания.

Калина воспринял его слова как согласие.

– Все, что я тебе пока что сказал, – предупредил он, – разумеется, строго секретно. Об этом не следует говорить ни с кем, даже с матерью и Лидой.

– Слушай, – обиженно произнес Земан, – я ведь не вчера начал работать в органах... – Неожиданно он запнулся: – Подожди, ты говоришь «пока что»? Это означает, что ты мне не все сказал?

Внимательно всматриваясь в убегавшую назад дорогу, Калина тихо, не поворачивая головы, проговорил:

– Иногда нельзя говорить всего даже близким и надежным друзьям, Гонза! Это не недоверие, это необходимость, понимаешь?

– Понимаю! – резко сказал Земан. – Остановись!

Калина недоуменно посмотрел на него, потом затормозил. У него мелькнула мысль, что Земан обиделся. Он осторожно спросил:

– Зачем? Что ты хочешь делать?

– Приступить к делу.

– Ты же после службы, – мягко и с облегчением произнес Калина, – и хотел идти домой.

– Но ты дал мне задание.

– Это может подождать до утра. Ничего не случится. За ним присматривает группа Ирки Градеца.

Земан вышел из машины. Мимо него по тротуару спешили прохожие. Над магазинами, гостиницами и барами красными и голубыми огнями мигали неоновые рекламы с комически искаженными названиями (как всегда, некоторые буквы не светились), из ресторанов доносились звуки музыки. Прага жила своей обычной вечерней жизнью, как будто ничего особенного не происходило и как будто эти два человека не решили только что вопрос о жизни и смерти. Земан наклонился к дверце машины и сказал Калине:

– Я уже начал эту операцию... с той самой минуты, когда ты меня познакомил с ней. Думаешь, я могу спокойно спать, зная, что Блага бродит где-то по Праге?

Калина улыбнулся ему, он понимал Земана, сам был таким.

– Да... мало у Лиды радостей от такой жизни.

– Ничего, она уже привыкла, – сказал Земан и захлопнул дверцу машины.

Калина успел крикнуть ему вслед:

– Куда пойдешь?

– Посмотреть на манекенщицу. Спокойной ночи, Вашек! – бросил он на прощание и зашагал по вечерней улице.

4

Лида Земанова была по-настоящему счастлива со своим мужем. Они познакомились совершенно случайно, как это нередко бывает. Земан, в то время еще новичок в пражском уголовном розыске, расследовал первое серьезное преступление – подделку продовольственных карточек, и Лида долгое время фигурировала в качестве единственно возможного преступника. Ян был в отчаянии. Лида ему очень нравилась, и он испытывал к ней непреодолимое влечение, хотя и сопротивлялся ему всеми силами. В ее присутствии он терял уверенность, краснел до ушей, вопросы его были несвязными, речь корявой, и напрасно он заставлял себя быть с ней на допросах, как положено, официально строгим. Потом оказалось, что он ошибся в своих подозрениях. Ему удалось найти настоящего преступника, и радость, охватившая его, была неописуемой. Земан пригласил Лиду в одно из пражских кафе, чтобы извиниться перед ней и все объяснить, а поскольку и ее глаза излучали тепло и ласку всякий раз, когда они встречались взглядами, то Ян приглашал ее в кафе для извинений до тех пор, пока они не поженились.

Это была нежная любовь, потому что в самой Лиде было что-то такое хрупкое, нежное, что Земан иногда даже боялся крепко обнять ее, чтобы не причинить ей боль. Когда они были одни, он ласково называл ее белокурой куколкой или белокурым жеребеночком. Возможно, эти имена звучали немного комично в устах человека, который на службе должен быть твердым и решительным, так как постоянно имел дело с преступниками и частенько смотрел смерти в глаза. Однако в личной жизни Земан был совершенно не таким, каким его знали на работе и в преступном мире. Лида со смехом говорила: «Прихожу из школы и вместо того, чтобы отдохнуть, должна воспитывать еще одного сорванца». Иногда он ласково называл ее Маргаритой, потому что однажды, рассказывая ему об истории Фауста Гете, она сказала ему, что в первые дни их знакомства Ян своим профилем напоминал ей Мефистофеля. Она вообще старалась воспитывать Яна и использовала каждую свободную минуту, чтобы познакомить его со своими любимыми литературными, художественными и музыкальными произведениями. Как педагог, она, понятно, была более начитанной и образованной, чем он. Только вот свободных минут у Земана было очень мало, собственно говоря, их становилось все меньше н меньше, так что угнаться за Лидиными интересами в сфере культуры он, конечно, не мог. Лиде, однако, это совсем не мешало, она уважала и ценила природный ум мужа, быстроту и логику его мышления, способность умело действовать в любой ситуации и твердость, с какой он штудировал любую область человеческих взаимоотношений, если это требовалось по работе. Он вырастал на ее глазах в личность, его успехи на работе были таковы, что майор Павласек начал готовить из него своего преемника. А если учесть и то, что Земан был красивый, яркий, интересный мужчина, что вызывало зависть других женщин, то станут понятными мысли Лиды о том, что ей в замужестве улыбнулось счастье.

И вот теперь, когда ей уже перевалило за тридцать, она стала испытывать скрытое чувство тревоги. Тайно рассматривала в зеркале появляющиеся морщинки, приходила в ужас от темных кругов под глазами из-за недосыпания и усталости от ребячьих шалостей и других школьных проблем. Ей казалось, что она начинает полнеть в бедрах, хотя по-прежнему оставалась гибкой и стройной, и что однажды она может стать для Земана, выглядевшего все таким же по-мальчишески свежим и молодым, непривлекательной и старой. «Это был бы мой конец, – думала она иногда по ночам, глядя на спокойно спящего рядом с ней мужа. – Я бы умерла, если бы его потеряла».

Но она напрасно волновалась – Земан по-прежнему относился к ней с любовью, а с того времени, когда у них появилась Лидушка, чувства его стали еще теплее, потому что она была матерью его ребенка, которого он боготворил. Лида знала это, но все равно не могла избавиться от тревог, которые, очевидно, были результатом ее чрезмерной чувствительности.

В тот ноябрьский вечер чувство беспокойства нахлынуло на нее с новой силой. Ян часто возвращался домой поздно – служба его была такова, что ограничить ее твердыми временными рамками было невозможно. Но сегодня Лида ожидала его с особым нетерпением. Она то и дело поглядывала на часы, и каждая минута, отсчитанная стрелкой после семи часов (Ян обычно задерживался до этого времени), болью отзывалась в ее сердце. Дело в том, что сегодня была годовщина их свадьбы, а поскольку недавно они получили новую квартиру и обставили ее модной мебелью, Лида решила устроить званый ужин, чтобы отпраздновать эти два события вместе с матерью Земана.

Стол выглядел торжественно: на белой скатерти стояли праздничные тарелки, фужеры для вина, приборы, а посреди стола красовалась хрустальная ваза, сиявшая под люстрой голубовато-золотистыми зеркальными гранями, точно она была выточена из драгоценного камня. Именно эта ваза и вселяла грусть: она была пуста, потому что цветы, которым полагалось в ней стоять, должен был принести Ян. И в целом это был грустный, покинутый стол, напрасно ждавший людей.

Дома были Лида, пятилетняя Лидушка и мать Земана. Они сидели в углу комнаты, словно боясь этого одинокого стола. Мать Земана уже в который раз бралась протирать один из фужеров и без конца тревожно поглядывала на окно. Они ладили с Лидой, между ними всегда были хорошие отношения, даже в то время, когда они жили все вместе в старом доме на Жижкове. Именно о том периоде мать Яна вспоминала теперь вслух:

– ...Я ему сказала тогда – ты как раз была в роддоме, – что, мол, и для меня и для Лиды это нелегко... Вечно тебя нет дома, даже на неотложные домашние дела у тебя нет времени!

Лида механически переворачивала страницы красочного сборника сказок, чтобы чем-то занять Лидушку. С каждой минутой в ней росла жалость к самой себе. Неожиданно сдавленным от обиды голосом она произнесла:

– Только ведь с тех пор стало еще хуже, мама!

Земанова понимала ее, ей самой было обидно за сына. Она боялась, как бы он совсем не забыл об этой годовщине, и в то же время она питала надежду на то, что его задержали на работе и он с секунды на секунду, привычно громко смеясь, появится с букетом хризантем или гвоздик.

– Вот такие они все, Земаны, – пыталась утешить она Лиду. – Не могут оставить дела незаконченными. Думаешь, мне было легче с его отцом? Боже мой, сколько я из-за него наревелась! Вечно пропадал на собраниях, стачках, демонстрациях. А сколько страху я натерпелась, ведь не раз полицейские разбивали ему голову дубинками... Сколько я его просила, уговаривала... А он только смеялся и говорил: «Да ведь ты бы, мать, и не полюбила меня, если бы я был другим...» – Неожиданно на глазах у нее выступили слезы. – А однажды он не пришел совсем... – Она тут же спохватилась, что сказала лишнее, и попыталась исправиться: – Тебе хоть за Гонзика бояться не надо. Время теперь другое... Ну а с этой земановской натурой тебе придется смириться... Такой уж у нас, женщин, удел – ждать и ждать...

Но Лида встала и решительно сказала:

– Нет, я принадлежу уже к другому поколению, мама! – Она подошла к столу и быстро убрала четвертую тарелку и приборы, приказав при этом дочери: – Лидушка, в ванную! Мыть руки и за стол! Будем ужинать!

– Без него? – испуганно спросила свекровь.

Лида поправила скатерть, теперь уже спокойно, и подтвердила свое решение:

– А что же нам делать? Будем ужинать без него!

Матери Земана ничего не оставалось, как повести девочку в ванную. Через открытую дверь она еще раз крикнула Лиде:

– Не хочешь еще подождать? Хотя бы минутку?

– Нет! Мы уже ждем целый час.

– Может быть, у него неотложная работа...

– Его работа закончилась два часа назад.

– А если случилось что-нибудь чрезвычайное?

– Мог бы позвонить! – непреклонно заявила Лида.

Земанова подвела Лидушку к столу. Лида посадила ее на стул, подложив подушечку, чтобы девочка могла дотянуться до тарелки, и принесла миску с супом.

– Нет, мама, – постаралась сказать Лида твердым голосом, в котором все равно слышались слезы. – Гонза, в отличие от вас, и в прошлом году забыл о годовщине нашей свадьбы. – Она налила суп, – Это, конечно, не трагедия... – Она села за стол, погладила Лидушку по волосам, попросила ее с напускной ласковостью: – Ешь, Лидушка...

Сама же она держала ложку в руке, не в силах проглотить суп, потом тихо произнесла:

– Я знаю, мама, что у меня здоровый ребенок, прекрасный, интересный муж, из-за которого мне все завидуют, достаточно денег для приличного существования... но я не знаю... счастлива ли я...

5

Надпоручик Ян Земан вошел в демонстрационный зал фирмы «Элегант», где в тот вечер, как он выявил, проходил показ мод, и немного оторопел. Он сразу оказался в плену интимной, приглушенной танцевальной музыки, света разноцветных прожекторов и стилизованного под стиль рококо интерьера. Но главное – на него устремились взгляды десятков женских глаз. Ему показалось, что его обволокла неприятная липкая пена. Интересно заметить, что даже самый мужественный мужчина, отъявленный грубиян или самоуверенный завсегдатай салонов мгновенно теряется, оказавшись в женском обществе, – он сразу начинает чувствовать себя школьником, робким студентом, впервые пришедшим на танцы.

С одной, с двумя женщинами мужчина еще может справиться, он может разыгрывать перед ними, если они ему, конечно, разрешат, роль лидера. Десять, двадцать женщин – это конец в любом случае, катастрофа. В такую минуту с отчаянием осознаешь, как становишься все меньше и меньше, пока не станешь самым маленьким существом на свете. Вот в такой ситуации и очутился надпоручик Земан.

В самом деле, он оказался единственным мужчиной в этом причудливом мире модных воланов, кружев, сборок, силоновых тканей, и от этого его охватило не свойственное работнику такой профессии чувство испуга. Земан быстро нашел свободный стул, чтобы хоть не торчать на глазах у всех женщин. По соседству с ним сидела светская, интеллигентного вида дама в очках. Заметив, что она, как и все остальные женщины, просматривает журналы мод, Земан также взял первый попавшийся журнал со столика, открыл его наугад и спросил вполголоса:

– Долго еще будет продолжаться показ?

Дама в очках, очевидно, была рада, что именно ему, единственному здесь мужчине, она может дать информацию и тем самым выделиться среди остальных женщин. Ее ответ, разумеется, был более пространным, чем вопрос:

– Завершилась первая половина. Вы упустили возможность посмотреть прекрасные вечерние туалеты. Сейчас как раз перерыв. Вы специалист?

Земан растерялся еще больше и беспомощно пробормотал:

– Что?.. Да-да!

Это вызвало у дамы в очках настоящий водопад слов.

– Как вы думаете, что будет в моде будущим летом? Снова силон? Или шелк? Или же льняная ткань? Я лично голосую за лен. В жару он приятен для тела, а женщина в нем, по моему мнению, выглядит моложе, свежее, я бы даже сказала, по-деревенски здоровее. А что вы думаете по этому поводу?

«Боже мой, ну и влип я», – подумал Земан, бессмысленно перелистывая журнал и вытирая испарину на лбу.

– Да, конечно, – неопределенно пробормотал он.

Дама в очках, однако, еще не утолила своего любопытства.

– Вы от Подольской?

– От кого? – ужаснулся Земан.

– Я имею в виду, от конкурирующего предприятия. Или вы шьете в «Стиле»? Слушайте, а вы, случайно, не модельер?

Земан отдался воле судьбы и согласно кивнул:

– Да... модельер.

Дама в очках воскликнула:

– Как же это я раньше не догадалась! У вас есть с собой модель? Какая?

К счастью, в эту минуту раздались звуки фанфар, и из-за кулис легким шагом выплыла группа манекенщиц. Земан с облегчением произнес:

– Давайте лучше посмотрим.

За манекенщицами с микрофоном в руке вышла мастер-модельер Здена Валкова. Земану ее внешность показалась знакомой, но ведь ему по работе приходилось сталкиваться со столькими людьми... Между тем манекенщицы, пока еще в группе, начали под музыку демонстрацию моделей. Валкова комментировала:

– Вторую часть нашего показа мы начинаем демонстрацией зимних моделей одежды. Доминировать снова будет классический костюм. Мы покажем вам последовательно всю коллекцию образцов, предлагаемых нашими модельерами для франкфуртского салона мод.

Земан не мог оторвать глаз от очаровательных девушек, но причиной особого к ним внимания было совсем не то, о чем думала дама в очках. Наклонившись к ней, Земан вполголоса спросил:

– Простите, которая из них... Ганка Бизова?

У дамы в очках приподнялись брови;

– Вы имеете в виду Джейн?

Земан утвердительно кивнул:

– Да, Джейн.

– Крайняя справа. Вон та, с длинноватыми, на мой взгляд, ногами, – сказала дама с явным пренебрежением.

В этот момент Здена Валкова заметила сидевшего среди женщин мужчину. Очевидно, она знала Земана, потому что ее лицо вдруг вытянулось от удивления, но это нисколько не выбило ее из роли. Земан заметил удивление на лице Валковой, отчего ему стало еще более неприятно в этом обществе, и поспешил спросить даму в очках:

– Как бы мне пройти к ней за кулисы?

Та с презрением посмотрела на него и сухо ответила:

– Через те двери за сценой, слева.

Земан, слегка вспотевший от неловкости, встал:

– Большое спасибо. Вы были со мной очень любезны.

Дама с оскорбительной иронией завершила их диалог:

– Я вижу, что вы действительно... специалист!

У Земана не было ни времени, ни желания отвечать на ее тонкую язвительность. Он неловко стал пробираться среди женщин к двери, на которую указала ему дама в очках. На сцене осталась только одна манекенщица, одеяние которой представляла теперь Валкова:

– Костюм, который вы видите, изготовлен из серебристого твида. Это костюм классического покроя, с воротником шалью, с юбкой в складку...

Больше Земан ничего не слышал. Оказавшись за кулисами, он попал в недлинный, оклеенный обоями коридорчик с несколькими дверями и остановился в замешательстве. Неуверенно идя от двери к двери, он наконец остановился около одной из них. К двери был приколот листок бумаги с единственным словом: «Манекенщицы». Надпоручик несмело постучал, но никто не отозвался. Он постучал решительнее. Опять тихо. Тогда он осмелился открыть дверь – тут раздался такой пронзительный женский крик, что Земан оторопел. Дело в том, что в комнате перед зеркалом стояла полураздетая Ганка Бизова и торопливо надевала очередной образец одежды. Земан лишь пролепетал: «Пардон!» – и быстро захлопнул дверь. После этого он устало оперся о стену, достал платок и вытер лоб.

– Черт... Ну и денек сегодня, – выругался он.

Через несколько секунд Ганка с оскорбленным видом вышла из комнаты. Она бы, наверное, прошла мимо Земана, как мимо какого-нибудь деревянного столба, если бы Ян не встал поперек пути и смущенно не проговорил:

– Извините... я не хотел... Клянусь, я действительно ничего не заметил. Да меня это и не интересовало, честное слово. Я занят сейчас совершенно другими, гораздо более серьезными вещами.

К его удивлению, выражение лица Ганки стало еще злее.

– Тогда вы просто хам! – воскликнула она.

Бедному Земану и в голову не могло прийти, что видеть красивую женщину почти обнаженной и сказать ей, что он ничего не заметил, было для нее самым большим оскорблением.

Выведенный из терпения, Земан просто вытащил свое удостоверение и, стараясь быть важным и официальным, сказал:

– Я надпоручик Земан. Мне надо поговорить с вами, подчеркиваю, по серьезному делу. Я подожду вас до окончания этого просмотра... рядом, в кафе. Вас это устроит?

Не сказав ни слова, Ганка Бизова с надменным видом проследовала милю него мягким, бесшумным шагом тигрицы.

Кафе, в которое надпоручик Земан пригласил Ганку Бизову, не очень подходило для встреч с такими изысканными женщинами. Это было немного запущенное, не слишком уютное полупустое заведение с рядом холодных неудобных мраморных столиков вдоль окон, выходящих на Национальную улицу и набережную. Кафе служило местом встреч для болтливых пенсионерок и бывших ловеласов, которые за чашкой остывшего кофе вспоминали о своих любовных похождениях, для шумных студентов и студенток из расположенной поблизости художественной школы, которые предпочитали проводить здесь время между лекциями, не имея возможности делать это в более дорогих заведениях. Теперь, поздним вечером, здесь не было ни тех ни других. Лишь несколько одиноких завсегдатаев неторопливо запивали белым и красным вином свою ностальгию и скуку. Так что, когда Ганка Бизова села напротив Земана, кафе показалось еще более неуютным и непривлекательным. Земан заказал два кофе и два коньяка, но напряжение, возникшее между ними, еще не ослабло.

Здесь, в кафе, Ганка Бизова выглядела еще очаровательнее, чем в салоне «Элегант». Это была столь неотразимая девушка, уверенная в себе, привыкшая принимать ухаживание мужчин и с легкой иронией их отвергать, с хорошо продуманной игрой длинных ресниц, с притягательными чувственными губами и озорными глазами, что при взгляде на нее дух захватывало. Короче говоря, это был тип женщин, которых Земан боялся и с которыми чувствовал себя немного не в своей тарелке. Поэтому он просто положил перед ней фотографию Благи и строго спросил:

– Вы знаете этого человека?

Ганка совершенно спокойно ответила:

– Ну конечно... Это Павел... – Неожиданно она испугалась: – Что с ним? С ним что-нибудь случилось?

Вместо ответа Земан задал следующий вопрос:

– Откуда вы его знаете?

Ганка так же спокойно ответила:

– Меня познакомил с ним во Франкфурте Арни Хэкл. А потом Павел мне очень помог.

– Кто такой Хэкл?

– Этого человека знает каждый в сфере торговли. Он торговый представитель английской текстильной фирмы «Бенсон и Бенсон» в Праге. Он покупает у нас километры наших тканей. Говорят, он очень выгодный партнер для нашей национализированной промышленности.

– А чем вам помог этот... Павел?

– В прошлом году, находясь во Франкфурте, я попала в ужасно неприятное положение. Представьте себе, в магазине у меня украли кошелек со всеми деньгами. Так вот он взял меня на попечение, дал мне взаймы денег, помог купить подарки, а потом еще и пригласил на великолепный вечер. Одним словом – это настоящий джентльмен.

Земана несколько шокировала провокационная прямолинейность, с которой Ганка во всем сознавалась. Почти с возмущением он выпалил:

– И вы за это дали ему свой адрес и номер телефона?

– Да. А почему бы и нет? – без волнения отреагировала на его вопрос Ганка – Я сказала ему, чтобы он мне позвонил, когда приедет в Прагу. Должна же я возвратить ему долг. Что в этом странного?

Тут уже Земан не выдержал:

– А разве не странно занимать деньги у эмигрантов?

– У каких эмигрантов, простите?

– Вы не знаете, кто этот ваш Павел?

– Сотрудник одной нашей торговой миссии, разве не так?

После этого Земан решил раскрыть ей карты:

– Какой там сотрудник! Это агент вражеской разведки! Террорист!

Наступила тишина. Теперь, к удовольствию Земана, была уже шокирована Ганка. Ее пленяющая уверенность сменилась испугом.

– Боже мой! – едва слышно произнесла она. И через минуту уже по-деловому спросила: – Так вы, значит, пришла меня арестовать?

Земан почувствовал, что набрал выигрышные очки и обеспечил решающее преимущество. Теперь он мог себе позволить повеликодушничать:

– С какой стати? Вы еще не совершили никакого преступления.

Ганка вздохнула с облегчением, словно у нее камень с души свалился, однако страх не уходил. Она подавленно спросила: