Текст книги "Забить гол (ЛП)"

Автор книги: Р. С. Грей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Глава 24

Фредди

Энди так крепко обняла меня, что мне почти пришлось разорвать ее платье, чтобы снять его. Я отбросил его в сторону, прижал Энди к двери своей спальни и схватил ее за бедра. Она не стала мне сопротивляться. Я был бы даже не против, может быть, это бы немного притормозило меня.

Я мог чувствовать Энди сквозь одежду. Ее тело было мягким, а руки притягивали меня ближе, медленно скользя по моей спине.

– Ребята! – позвал нас Том. – Еда уже здесь!

– Отвали, – крикнул я через дверь.

– Она остынет. И мне тут достаточно одиноко на этой дерьмовой вечеринке.

Энди рассмеялась мне в шею, и я не смог сдержать улыбки.

– Нам стоит поесть? – спросила она с лукавой улыбкой.

Я снял рубашку через голову и откинул ее в сторону.

– Мы не выйдем из этой комнаты.

Ее глаза скользнули вниз по моей груди, и злая улыбка пропала с ее лица, сменившись темным, горячим желанием. Она облизнула губы и протянула руки ко мне. Мышцы моего живота напряглись, когда ее палец скользнул к поясу моих джинсов, расстегнув на них пуговицу. Ее глаза горели озорным блеском.

– Надеюсь, что у тебя есть презерватив в этих джинсах, Фредди.

Я рассмеялся, и это был смех дикаря, настолько неуправляемого, что его едва можно было узнать.

Она скользнула ладонью по моему прессу, отодвинула резинку моих боксеров и взяла меня в свою руку. Я сжал ее бедра, нуждаясь в чем-то, за что можно было бы держаться, пока ее мягкая рука гладила меня вверх и вниз.

– Ох, – прошептала она дразнящим тоном. – Олимпийский размер.

Я засмеялся прямо перед тем, как ее губы нашли мои. Мой презерватив лежал в бумажнике, который нужно было найти, но я не мог оторваться от Энди. Я расстегнул ее лифчик, позволив мягкому материалу соскользнуть с ее плеч.

Как только я увидел ее голую грудь, мой стон перешел в рычание. Она была такой маленькой в моих руках, чувствительной и нетерпеливой. Так много разделяло нас до этого момента, и когда она выгнулась навстречу ко мне, я понял, что она хочет ощутить мою кожу на своей так же сильно, как и я.

Я укусил ее за мочку и прошептал все то, что хотел сделать с ней… у той двери… на полу… в постели. Ее глаза были закрыты, пока она слушала меня, но я не мог остановиться. Мне надо было, чтобы она знала, как сильно заводит меня.

– Что? – спросила она, когда я поставил ее на ноги.

Я положил руку ей на живот и почувствовал, как напрягаются ее мышцы. Не сводя с нее глаз, я опустился на колени, с ухмылкой отметив ее удивление.

– Ты…

Ее вопрос был прерван, когда моя рука скользнула вверх по ее икре, нежно массируя мышцы. Я наклонился и поцеловал ее бедро, почти ощущая ее вкус сквозь шелковистую ткань, но мне хотелось, чтобы ее не было. Я потянул трусики вниз, пока они не оказались на полу, и она отбросила их в сторону.

Она прижала руки к своей талии, пытаясь прикрыться. Я посмотрел вверх и встретился с ее взглядом.

– Нервничаешь?

Она опустила руки и засмеялась.

– Очень даже. Ты как бы прямо…

Я опустил свою руку ей на бедро.

– Здесь?

– Ага. Прямо здесь, – она прикрыла глаза рукой, а ее грудь и шея покраснели.

– Тебя кто-то здесь целовал? – спросил я, потянувшись вперед, чтобы лизнуть внутреннюю сторону ее бедра.

– О Боже.

Я поцеловал ее снова, в этот раз немного выше, и ее бедра подались мне навстречу. Я сильнее прижался к ее животу, не давая ей пошевелиться, и провел языком по внутренней стороне ее бедра.

– Я… О… Боже.

Она казалась опьянённой этим, нами.

– Нам стоит притормозить? – спросил я.

Она убрала руку от глаз и посмотрела на меня.

– Пожалуйста, не останавливайся, – умоляла она хриплым голосом.

Она едва произнесла последнее слово, как я опять накрыл ее своим ртом. Энди прикусила губу, чтобы оставаться тихой, но мне было все равно, если она будет шуметь. Я скользнул одним пальцем внутрь нее, прежде чем наклониться вперед и провести языком по ее шелковой коже.

Ее руки вцепились в мои волосы, сильно дергая, когда я скользнул еще одним пальцем, медленно входя и выходя из нее. Я владел ею. Она была моей. Энди приподняла свои бедра и начала двигаться в такт с моими пальцами, умоляя о большем.

Я медленно провел языком по ней и не замедлил движения, пока она не была близка к освобождению. Она почти вырвала мои волосы, когда кончила, и я позволил ей самой управлять процессом. Это была самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел.

После этого я потерялся. Ее рот обжигал мою кожу. Мои руки блуждали по всему ее телу, прикасаясь к каждому дюйму ее кожи, пока я не понял, что мог бы трахнуть ее даже с закрытыми глазами.

Я включил музыку, когда Том закричал.

– Вас могут услышать в Сан-Пауло!

Я развернул презерватив, наблюдая, как она подходит ко мне. Голая и возбужденная.

Я хотел остановить время, чтобы запомнить каждый дюйм ее тела – плоский живот, небольшую щель между бедер, стройные ноги.

Подойдя ко мне, она наклонилась для поцелуя. Прежде чем наши губы встретились, я схватил ее за руку и прижал к стене. Она напряглась, когда я шагнул ей за спину. Одну руку я обернул вокруг ее шеи, чтобы она не могла развернуться, а другой сжал ее тонкую талию.

– Фредди? – спросила она, когда я прислонился к ней бедрами и потерся своей твердостью об нее. На секунду она замерла, но потом выгнулась так, чтобы почувствовать меня там. Я раздвинул ее ноги и направил себя, чтобы скользнуть внутрь нее.

– Ах-х.

Ее голова откинулась назад, и она зажмурила глаза. Я чувствовал, как она поднимается на носочки, чтобы мне было легче входить в нее. Одним быстрым толчком она стала моей.

Я потянулся, чтобы обхватить ее груди, перекатывая соски между пальцами, пока входил и выходил из нее.

– Бл*дь, – застонала она. – Я не могу…

Она выгнулась сильнее и пропустила мои волосы сквозь пальцы, шепча, как я разрушаю ее. Я ухмыльнулся и накрыл ее клитор рукой.

– Я уже сделал это.

Она наклонилась вперед, а я прижал ее ладони к стене и сказал оставаться на месте.

– Не двигайся.

Я провел рукой по ее спине, чувствуя, как она дрожит от прикосновения. Ее голова наклонилась вперед, Энди была выбита из сил, но желала еще одного оргазма. Я обнял ее за талию, чтобы поддержать, а затем откинулся назад, чтобы посмотреть, как я погружаюсь в нее.

– Как в раю, – прошептал я, закрывая глаза и просто чувствуя ее вокруг себя. Я никогда не устану от этого.

– Может, пойдем в постель? – спросила она, возвращая меня к реальности.

Я хотел оставить ее возле стены и продолжить, но позволил ей решать.

– Если хочешь.

Вместо ответа она медленно покачала бедрами, дразня меня до тех пор, пока у меня не осталось выбора. Я медленно вышел из нее, взяв ее волосы в руку, и снова вошел одним сильным толчком. Она вскрикнула и наклонилась вперед, но я поймал ее прежде, чем она упала на пол.

Она сжала кулаки, а пальцы ног начали сгибаться. Я смотрел, как капельки пота стекают по ее спине.

Я хотел быть нежным с ней, но, когда Энди обернулась, чтобы посмотреть на меня, я увидел взгляд, наполненный похотью. Она убрала руку со стены и опустила ее на шею, затем ниже. Дальше она опустила ее к груди и обхватила одну из них. Я хотел убрать ее руку и опустить свой рот на ее место, но Энди продолжила путь, прежде чем это сделал я. Я знал, что она собирается делать, когда ее пальцы спустились к лобку. Мысль о том, что она будет прикасаться к себе, пока я внутри нее, сделало невозможным быть медленным.

– Больше, – прошептала она, пока я входил и выходил из нее. Она до сих пор привыкала ко мне, и я не хотел навредить ей. – Пожалуйста, я так близко.

Ее пальцы закружили быстрее, а стон был пропитан нуждой. Энди была самой сексуальной девушкой, которая у меня когда-либо была. Она была так уверена в себе. После неловкого момента вначале она перестала стесняться своего тела. Все, что у нее было, было моим, и в ответ я давал ей все, что мог. Я входил и выходил из нее так чертовски сильно. Ее тело с каждым толчком было ближе к стене, а я наслаждался ощущениями внутри нее, был опьянен тем, как крепко она сжимала мой член. В конце, когда она уже прижалась к стене, я резко вошел в нее.

Наши дыхания вторили друг другу, пот стекал по моей груди, и когда Энди кончила, я накрыл ее рот своим, чтобы вобрать в себя каждый стон, который слетал с ее губ. Этого было достаточно, чтобы столкнуть меня с обрыва.

– Энди, – прошептал я.

– Дай мне секунду, – произнесла она, уронив голову мне на плечо.

Я опустился на пол и сел, держа ее на руках.

– У меня болит запястье, – сказала она.

– Мое плечо болит, – ответил я.

– У меня болят губы.

– Я думаю, мы обязаны это повторить.

Она засмеялась.

– Очевидно.

Глава 25

Энди

Я влюбилась в Фредди, стала безнадежно одержима им. Как бы я ни старалась подготовиться к игре, все равно продолжала вспоминать нашу ночь.

Каждый раз, когда одна из моих американских выходок сбивала его с толку, он смотрел на меня, изогнув бровь, и мне приходилось напоминать себе, чтобы я не застывала с открытым ртом.

Для человека, который регулярно вызывал изумленные взгляды и перешептывания случайных прохожих, он вел себя так по-обычному.

– У тебя есть номер Принца Гарри? – спросила я, когда мы лежали на кровати.

Он пожал плечами.

– Болван почти никогда не перезванивает.

Я открыла рот от удивления и моргнула. В моем мозгу произошло короткое замыкание, а Фредди сидел забавляясь.

– Значит, это правда? Ты граф или принц, или что-то в этом роде?

Вместо ответа он лег рядом со мной, набросил на нас одеяло и устроился поудобнее, оставив меня в подвешенном состоянии, казалось бы, на тысячу часов.

– Фредди!!!

Он рассмеялся.

– Нет, я не принц. Мой отец был герцогом, что сделало меня лордом. Мой брат, так как он старший, был графом, прежде чем унаследовал герцогство, но теперь…

– Ты говоришь так, как будто это нормально!

– Энди, некоролевские герцоги даже не стоят в очереди на трон. Это почти ничего не значит.

Это было похоже на Фредди – преуменьшать очарование своей жизни. Он хотел быть Фредди, просто еще одним обычным пловцом, но он был Фредериком, красивым герцогом, с телефоном, полным номеров, о которых я могла только мечтать.

– Мы можем написать ему? – вежливо спросила я.

Он оглянулся.

– Гарри?

– Нет! Малышу Джорджу.

– Устала? – спросила Кинсли через проход автобуса, вырывая меня из мыслей.

Я поерзала на сиденье и пожала плечами.

– Нет, не совсем.

– В котором часу ты вернулась?

Я вспомнила прошлую ночь, когда Фредди взял часы со своей прикроватной тумбочке и показал мне мигающие красные огни:

– 00:01, а я обещал, что верну тебя к 21:00.

Я умоляла его продолжить, уверяя, что отличный секс равняется хорошему сну, но он поцеловал меня в макушку и вытолкнул из комнаты так вежливо, как только мог. Он знал, что я нуждаюсь в отдыхе и, если бы я не смогла играть, он был бы первым, кого я обвинила. Так что, хоть я и с радостью бы провела в его комнате всю ночь, я нехотя добралась до своей квартиры и спала одна. К счастью, я была настолько истощена физически, что заснула сразу же, как только моя голова коснулась подушки.

– Энди? – спросила Кинсли.

– Ой. – Я отбросила свои мысли. – Не поздно, – ответила я.

– Было весело?

Я отчаянно пыталась не допустить, чтобы медленно ползущий румянец окрасил мои щеки.

– Ага, – беспечно сказала я, снова поворачиваясь к окну.

– Еще десять минут! – крикнула наш тренер из передней части автобуса. – Пора сыграть в игру, дамы!

Дерьмо.

Тренер Декер была права. Мне нужно было сосредоточиться. Я подключила наушники к iPod и увеличила громкость до максимума. «Drive» Холзи отбросил все остальное на второй план.

Игра против Колумбии будет непростой. По слухам, они были одной из лучших национальных команд Южной Америки, и они доказали это, выбив Мексику в отборочном турнире. Накануне мы часами смотрели запись матча, и я все еще не была уверена, что нашей защиты хватит, чтобы остановить их стремительный натиск по воротам.

Я покрутила запястье влево и вправо, ощущая боль. Отек уменьшился с последней игры, но я знала, что к концу дня он снова увеличится. Однако выбора у меня не было, справившись с болью, я перевязала запястье лентой. Я положила руку на левое колено и осторожно помассировала, чувствуя, как нервы начинают разъедать меня. Колумбийки были уверены, что прорвутся как минимум дюжину раз, и Лиам сказал, что они в среднем наносили около шести ударов по воротам за игру. Выбора не было. Мое запястье не могло взять выходной. От этого никуда не деться.

Команда из Колумбии состояла из сверхчеловеческих киборгов. Казалось, они были подобраны под один размер, каждая из них была гигантским накачанным убийцей, которого я не хотела видеть вблизи. Мне показалось, что у одной из них были усы (и я говорю не о паре бродячих бакенбард – девчонка соперничала с Роном Свенсоном).

В первом тайме мои защитники играли в полную силу, позволив колумбийкам лишь дважды проверить мои рефлексы перед самым свистком. Их оборона оказалась столь же хороша вплоть до 42-й минуты, когда Кинсли наконец забила хитрым ударом головой. К перерыву мое запястье горело огнем. Адреналин не помог преодолеть постоянную пульсацию, как я надеялась. Каждый раз, когда блокировала или ловила мяч, я вздрагивала, и любые попытки скрыть травму давно прекратились. Тренер Декер пристала ко мне по этому поводу во время перерыва.

– Насколько все плохо по шкале от одного до десяти?

Семь.

– Неплохо. Тройка, – соврала я.

– Ты готова играть во втором тайме? Должна ли я поставить Холлис в эту позицию?

– Нет. Я справлюсь с этим. Я в порядке.

Через пятнадцать минут после начала второго тайма состояние моего запястье превратилось из семерки в восьмерку. Звук с трибун был оглушительным из-за большого числа колумбийских фанатов, которые эхом повторяли испанские песнопения вокруг меня. Там даже была группа людей, человек двадцать или тридцать, которые поставили перед собой задачу дразнить меня. Их голоса гремели позади меня с сильным испанским акцентом. Я хотела выиграть игру, но еще сильнее я хотела, чтобы они заткнулись к чертовой матери. К счастью, ничто не могло прервать их пение быстрее, чем вкус поражения.

Я использовала их раздражающие насмешки как топливо, чтобы продолжать игру.

С моим запястьем все в порядке.

Глубокий вдох.

Отбить мяч.

Глубокий вдох.

Наконец наступила 89-я минута, а счет все еще оставался 1:0. Я не могла позволить Колумбии забить. Еще несколько минут и мы победим. Парни за моей спиной становились все громче, а мяч был у Колумбии. Я осталась в воротах, наблюдая, как наша оборона пытается не отставать. У них устали ноги. Кинсли и Бекка играли всю игру.

Мяч переходил от одного игрока к другому с такой скоростью, что я едва успевала уследить за ним. Я увидела, что мяч находится у Колумбии, и приготовилась к надвигающейся буре. До сих пор я отбила все мячи. Независимо от времени на часах, я сделаю это ещё раз.

28 секунд.

Я изучала их наступательные планы в предыдущие дни и подозревала, что усатая девушка будет их последним шансом, чтобы забить. Я также знала, что чаще всего она выбирает нижний левый угол ворот в качестве своей цели.

Я наблюдала, как их полузащитник начала игру, и я перенесла свой вес на пальцы ног, быстро перемещаясь из стороны в сторону, когда она развернулась, пасуя мяч позади своего защитника, к штрафной отметке. Усатая девушка подняла на меня глаза. Ее взгляд длился меньше миллисекунды, но я заметила, как он метнулся влево. Она отчаянно нуждалась в голе, и я размышляла, то ли она замышляет свой удар, то ли блефует.

Черт.

Она замахнулась, чтобы ударить, и я нырнула, чтобы прикрыть левую сторону ворот. Весь стадион затаил дыхание, когда футбольный мяч пролетел по воздуху. Я правильно угадала направление, но она пнула его выше, чем обычно. Время замедлилось еще больше, и я могла представить себе мяч, скользящий мимо меня в ворота. Когда мяч пролетал надо мной, я изо всех сил потянулась вверх. Мяч задел кончики моих пальцев, перелетел через белую перекладину и приземлился за пределами поля.

У меня был мимолетный момент внутреннего торжества прямо перед тем, как мое тело ударилось о землю и боль пронзила меня.

Все побелело.

Ужасно больно.

Это было самое острое ощущение, которое я когда-либо испытывала. Оно вызвало тошноту у меня в горле и затуманило мир вокруг меня. Я зажмурилась и рухнула обратно на газон, раскачиваясь вперед-назад, прижав запястье к груди. Слова проклятия сорвались с моих губ, но я их не расслышала. Я придерживала свое запястье и пыталась сдержать рвоту, но это было бесполезно. Боль так крепко сжала меня, что я ничего не могла увидеть.

– Энди! – крикнула Кинсли. – Энди!

Я открыла глаза и увидела, что она склонилась надо мной, обеспокоенная, но слишком счастливая, чтобы стереть улыбку с лица.

– МЫ ПОБЕДИЛИ! ТЫ СДЕЛАЛА ЭТО!

Бекка шла прямо за ней, и вместе они попытались взять меня под меня руки, чтобы помочь мне встать. Я плакала горючими слезами, которых не замечала, пока они не начали скатываться с моего подбородка и падать на мою вспотевшую майку.

– Ребята, я думаю… – я попыталась выговорить слова, но запыхалась и испугалась.

Я не могу…

Если бы я сказала вслух то, о чем думала, это стало бы реальностью.

У меня сломано запястье.

Конец.

Моя олимпийская карьера окончена.

Я помнила обрывками, как покинула поле. Врач осмотрел мое запястье в раздевалке, осторожно сняв ленту, так что синяки, спрятанные под ней, наконец, увидел тренер. Запястье выглядело плохо, черно-синее и намного хуже, чем до игры.

Тренер Декер пришла в ужас.

– Так было до сегодняшнего дня? – она запустила пальцы в волосы и потянула за пряди. – Такие вещи могут положить конец твоей карьере, Энди! Ты это понимаешь?!

– Я…

Мои объяснения были напрасны из-за её гнева. Она только что потеряла своего звездного вратаря. Моя команда пострадает. Конечно, мы устранили Колумбию, но у нас все еще оставались две важнейшие игры: полуфинал и финал. Конечно, у нас были запасные вратари в составе, но поскольку конкуренция становилась все жестче, наша защита не могла работать на резервном питании.

Доктор, я не расслышала его имени, а может, он даже не удосужился представиться, вытащил из кармана мобильник.

– Давай спустимся на рентген. После этого мы узнаем больше.

Рентгеновский кабинет был темным и маленьким. Техником была миниатюрная девушка, которая говорила на ломаном английском и пахла розами. Она заставила меня подставить запястье под рентгеновский аппарат, и когда поправила его, ее темные глаза посмотрели на меня с жалостью.

– Больно?

Я знала, что они должны были получить правильный угол, чтобы увидеть полную картину повреждения.

– Немного, но я в порядке, – солгала я сквозь стиснутые зубы.

Кинсли и Бекка ждали вместе со мной в кабинете врача, пока рентгенолог осматривал снимок. Первые несколько минут мы сидели в тишине, слишком взволнованные, чтобы вести светскую беседу.

– Твоя мама звонила без остановки. Ты хочешь ей перезвонить? – спросила Кинсли, держа в руке мой телефон.

Я покачала головой, не сводя глаз со стены за столом врача. Это было то место, где должен висеть диплом, но кабинет был временным, и доктор вернется в Соединенные Штаты после окончания Олимпийских игр. Нет необходимости в дипломе.

– Все будет хорошо, – сказала Бекка.

Я проигнорировала ее. Если у меня сломано запястье, то все кончено. Олимпиада, Рио, футбол – все это. Я была хороша, но, если не была в форме, меня можно было заменить. Это было так просто.

Через несколько минут доктор постучал в дверь и вошел в кабинет.

– Энди, у нас есть хорошие и плохие новости, – сказал он, обойдя вокруг стола и бросив передо мной мой рентген. Он сразу перешел к делу, никаких любезностей или рукопожатий, я это ценила.

– Твое запястье не сломано.

Кинсли, Бекка и я испустили коллективный вздох, как будто это было поставлено заранее.

– Тем не менее ты все еще не можешь играть. Ты растянула несколько связок, и еще больше усугубила существующее воспаление своих мышц и сухожилий. Единственное, что ты можешь сделать, и то, что уже должна была, это прикладывать лед, отдыхать и, в конце концов…

Я покачала головой, полная решимости.

– А что будет, если я сыграю?

– Энди, – прошипела мой тренер.

Я даже не заметила, как она прокралась за доктором.

– Ты увидишь деградацию мягких тканей и прогрессирование тендинита, возможно, до хронического состояния. Мы говорим сейчас о «в лучшем случае». Проблема в том, что без надлежащей гибкости и естественного диапазона движений любое изменение давления влияет на костную структуру. Ты рискуешь катастрофическим переломом, операцией и трудным восстановлением. Поэтому я рекомендую взять, по крайней мере, шесть недель отпуска, отдыха и физиотерапии, после чего мы проведем повторный осмотр.

Я встала и покачала головой.

– Нет.

Он отшатнулся, как будто я его ударила.

– Энди, мы должны сделать то, что будет лучше для тебя в будущем.

– Я не поеду домой. Я остаюсь и сыграю последние две игры.

– Нет, это не так, – поправила мой тренер тоном, не оставлявшим места для переговоров. – Извини, Энди, но тебе нужно время, чтобы принять эту информацию.

Я резко повернулась к ней лицом. Она скрестила руки на груди. Ее белые волосы были стянуты в конский хвост, который выглядел достаточно тугим, чтобы перекрыть кровообращение. Она внушала мне страх с первого дня тренировочного лагеря, но я научилась читать её. Эти скрещенные руки, суровый взгляд – все это было притворством.

– Ты молода, и это твоя первая Олимпиада. Если мы сейчас не будем рисковать, у тебя будет еще много чего впереди. Ты сможешь остаться в Рио со всей командой и начать физиотерапию на запястье. Если все пойдет хорошо, ты будешь готова к Чемпионату мира, а со временем и к следующей Олимпиаде.

Нет, нет, нет.

– Нет, тренер, я смогу играть, – возразила я, поворачиваясь и поднимая запястье в качестве доказательства. Не было ни содрогания, ни вздоха боли. – Я в порядке.

Она раздраженно покачала головой.

– Не дави на меня, Энди, или я отправлю тебя домой.

– Оставьте меня на воротах.

– Не мешало бы держать ее на скамейке, – сказала Кинсли. Она была любимым игроком тренера. Если кто и мог убедить ее пойти на компромисс, так это она. – Пусть она сидит в стороне во время игр. Это лучше, чем ничего.

– Я согласна, – поддержала Бекка.

Тренер взглянула на доктора, потом снова на меня. Ее голова опустилась, и мое сердце упало в груди, прежде чем она ответила.

– Я подумаю над этим.