Текст книги "Последний император"

Автор книги: Пу И

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 42 страниц)

Превратности судьбы

При издании мемуаров замечательных людей обычно нет необходимости сообщать читателю, что представляет собой их автор и какую пользу принесет знакомство с его книгой, но этот случай особый.

В 1908 году двухлетним (трехлетним – по китайскому летосчислению) ребенком возведенный на престол, Пу И стал последним императором маньчжурской династии Цин, правившей в Китае более двух с половиной столетий.

В конце XVI века немногочисленные чжурчжэньские племена, проживавшие на севере Ляодунского полуострова и группировавшиеся вокруг племенного союза "маньчжоу", были объединены талантливым полководцем и государственным деятелем Нурхаци в военно-феодальное государство Цин (в первое время оно называлось Цзинь), предпринявшее в начале XVII века серию военных походов на соседние племена, а затем и против Монголии, Кореи и Китая. Феодальный Китай в то время переживал глубокий внутренний кризис. Непрерывные крестьянские восстания в начале сороковых годов переросли в мощную крестьянскую войну. Когда в 1644 году крестьянская армия под командованием Ли Цзычэна заняла столицу Китая Пекин, лидер влиятельной военно-феодальной клики при дворе правившей тогда страной Минской династии генерал У Саньгуй пригласил маньчжурские войска вступить на территорию Китая, чтобы совместно с китайскими феодалами подавить восстание крестьянства. Воспользовавшись этим, маньчжуры двинули свои войска на Пекин и… остались там, сделав его столицей своего цинского государства, а затем при поддержке тех же китайских феодалов постепенно распространили свою власть на всю территорию Китая.

Маньчжурское завоевание тяжким бременем легло на плечи китайского народа, способствуя длительной консервации в стране феодальных отношений. Маньчжурские и китайские феодалы сконцентрировали в своих руках земельную собственность и усилили эксплуатацию китайского крестьянства. С исключительной жестокостью подавляли они любые антифеодальные и антиманьчжурские выступления китайского и других народов, насильственно включенных в состав их империи.

В 80-х годах XVIII века начался процесс внутреннего загнивания Цинской империи; маньчжурское владычество непрерывно слабело в результате восстаний китайских крестьян (самыми крупными из них были восстания тайпинов и няньцзюней в середине XIX века) и выступлений остальных народов империи – монголов, уйгуров, дунган, мяо и других, а также в результате агрессии капиталистических государств, начало которой было положено Англо-китайской "опиумной" войной 1839 – 1842 годов.

После Японо-китайской войны 1894 – 1895 годов и интервенции восьми держав с целью подавления народного антиимпериалистического восстания ихэтуаней в 1900 – 1901 годах Китай в правление последних цинских императоров Гуансюя и сменившего его в 1908 году Пу И превратился в полуколонию империалистических держав.

Сто городов, портов и пристаней Цинской империи были открыты для беспрепятственной торговли иностранных капиталистов. В таможенных органах империи на руководящих постах работало около двух тысяч иностранцев. Двор и правительство были опутаны кабальными займами иностранных банков. Империалистические державы "арендовали" части китайской территории, имели в Китае свои концессии и сеттльменты, банки, владели железными дорогами, шахтами, рудниками, пароходными компаниями, телефонными линиями и т. д. В столице Пекине и во всех стратегических пунктах Цинской империи имелись крупные гарнизоны иностранных войск, а в морских и речных портах стояли иностранные эсминцы и канонерки. Лишь серьезные противоречия между империалистическими державами накануне Первой мировой войны помешали их вооруженному вмешательству в ход Синьхайской революции в Китае, свергшей Цинскую династию [1]1
  Революция в Китае началась восстанием частей Учанского гарнизона 10 октября 1911 года; 17 февраля 1912 года, в последних числах года синьхай по китайскому лунному календарю, Цинская династия отреклась от престола. Отсюда название революции – Синьхайская.


[Закрыть].

После отречения цинского двора от престола Пу И, всеми государственными делами за которого в период пребывания на троне ведал его отец (регент, великий князь Чунь, родной брат императора Гуансюя), и его ближайшее окружение до 1924 года продолжали проживать в Пекине, в императорском дворце, на территории так называемого Запретного города. Сменившее Цинскую династию республиканское правительство, которое возглавлял ставленник империалистических держав и китайской феодально-компрадорской реакции генерал Юань Шикай, а затем правительства различных милитаристов из бэйянской, чжилийской, фэнтянской, аньхойской и других группировок признавали за бывшим цинским двором ряд привилегий и выплачивали ему крупные денежные суммы. В 1924 году генерал Фэн Юйсян, объявивший себя сторонником китайского революционера-демократа Сунь Ятсена, возглавлявшего революционное правительство Южного Китая, изгнал Пу И и его свиту из дворца. После кратковременного пребывания в японской дипломатической миссии в Пекине, предоставившей ему политическое убежище, Пу И перебрался на постоянное жительство в Тяньцзинь, на территорию японской концессии, где находился под надежной защитой японских войск и полиции. В конце 1931 года японцы организовали его тайный переезд на подконтрольную им территорию Маньчжурии.

В экспансионистских планах империалистических кругов Японии Северо-Восточный Китай (или Маньчжурия) всегда занимал видное место.

Еще во время войны с Цинской империей в 1894 – 1895 годах, которая в основном велась в Южной Маньчжурии и на Ляодунском полуострове, молодой империалистической державе удалось нанести одряхлевшему феодальному Китаю решительное поражение и захватить соседнюю с Маньчжурией Корею, а после войны 1904 – 1905 годов с царской Россией (которая также велась на равнинах и сопках Маньчжурии) – установить свой военный контроль и над ранее арендованным царской Россией Квантунским округом Ляодунского полуострова в Южной Маньчжурии. Опираясь на части дислоцировавшейся там со штаб-квартирой в Дайрене (Даляне) отборной Квантунской армии и на японскую Южно-Маньчжурскую железнодорожную компанию, Япония стала готовиться к расширению своей агрессии в Маньчжурии.

Провал японской интервенции на советском Дальнем Востоке, нажим на Японию со стороны других империалистических держав после окончания Первой мировой войны и ряд факторов внутреннего порядка на время приостановили японскую экспансию в Маньчжурию, однако уже в июле 1927 года на специальной конференции, созванной МИДом Японии под председательством премьер-министра Танака, был одобрен меморандум "Об основной политике в отношении Китая", краткое содержание которого выражалось в следующей фразе: "Маньчжурию и Монголию следует рассматривать отдельно от Китая в силу специальных интересов Японии".

18 сентября 1931 года, организовав провокационный "маньчжурский инцидент", японские войска оккупировали Северо-Восточный Китай и вскоре создали там марионеточное государство Маньчжоу-Го [2]2
  Слово «го» по-китайски означает «государство».


[Закрыть]. Во главе его они поставили бывшего императора маньчжурской Цинской династии 26-летнего Пу И, который затем преданно служил своим японским хозяевам почти 14 лет.

Выбор японцами его кандидатуры в качестве главы этого марионеточного государства был, таким образом, не случаен: опираясь на притязания Пу И и его окружения на восстановление власти Цинов на всей ранее подвластной маньчжурам территории, японцы рассчитывали создать формальный предлог к тому, чтобы прибрать к рукам весь Китай и Монгольскую Народную Республику.

Период пребывания Пу И в Северо-Восточном Китае в качестве марионеточного "верховного правителя", а затем, с 1 марта 1934 года, в качестве императора Маньчжоу-Го знаменовался установлением там жестокого правления японской военщины и превращением Маньчжурии в такую же колонию японского империализма, как и соседняя Корея. Все сырьевые, промышленные, людские и транспортные ресурсы северо-восточных провинций Китая были поставлены на службу Японии. Руководство политическими, экономическими, военными и дипломатическими делами в Маньчжоу-Го, равно как и контроль в области идеологии, осуществляли японцы. Каждый министр-китаец марионеточного правительства имел заместителя-японца, фактически решавшего за него все вопросы. При самом Пу И в качестве его советника и представителя японского императора неотлучно находился генерал-лейтенант Ёсиока, владевший китайским языком и присутствовавший при всех беседах и приемах Пу И. Всеми подразделениями армии Маньчжоу-Го, насчитывавшей примерно 120 тысяч человек, также на деле командовали японцы. На территории Маньчжоу-Го находилось 15 японских консульств, руководивших деятельностью местной администрации, а японское посольство в столице марионеточного государства Синьцзине (Чаньчунь) возглавлял сам командующий Квантунской армией. По требованию японцев Пу И в июле 1940 года издал указ о введении японской религии – синтоизма – в качестве государственной религии Маньчжоу-Го.

В годы Второй мировой войны Япония усилила подготовку Квантунской армии к нападению на Советский Союз, рассчитывая на ослабление его в ходе борьбы с фашистской Германией и ее союзниками.

Однако 17 августа 1945 года воздушно-десантное подразделение Советской армии, молниеносным ударом обрушившееся на японский военный аэродром в Шэньяне (Мукден), захватило в плен Пу И, его свиту, сопровождавших Пу И японских генералов Ёсиоку и Хасимото, ожидавших на аэродроме японского самолета, который должен был доставить всех их в Японию. Поражение Квантунской армии привело к капитуляции Японии и окончанию Второй мировой войны. Около пяти лет Пу И провел в качестве военнопленного в Советском Союзе и 31 июля 1950 года был передан властям Китайской Народной Республики, по просьбе последних, вместе со свитой и членами бывшего марионеточного правительства Маньчжоу-Го.

Во время своего пребывания в СССР Пу И дал пространные показания о деятельности правительства Маньчжоу-Го и о японской политике в Маньчжурии.

В августе 1946 года он выступал в качестве свидетеля обвинения в Международном военном трибунале для Дальнего Востока в Токио, где также сообщил различные интересовавшие трибунал сведения о японском владычестве в Маньчжурии и о подготовке японской военщиной войны с Советским Союзом с территории Маньчжоу-Го.

Нельзя не отметить, что как в своих показаниях, данных советским властям в 1945 году и Международному военному трибуналу в Токио в 1946 году, так и на страницах данной книги Пу И, говоря о колониальном, военно-полицейском режиме, установленном японскими империалистами в Маньчжоу-Го, всячески старался обелить себя и своих приближенных, снять с себя ответственность за измену своему народу, за свои тяжелые преступления перед ним, за активное пособничество империалистическим угнетателям.

После передачи Пу И китайским властям он находился сначала в тюремном заключении в Фушуне и Харбине, а затем, с конца 1952 года, – на режиме спецпоселения.

Тюремный и лагерный режимы были льготными: Пу И регулярно получал книги, газеты, слушал радио, занимался спортом, смотрел кинофильмы и театральные постановки, принимал иностранных гостей и корреспондентов, ездил на экскурсии на предприятия, стройки, в школы и сельскохозяйственные коммуны. (Характерно, что аналогичный режим распространялся и на ожидавших суда японских военных преступников, содержавшихся в КНР в тех же местах заключения, что и Пу И. Разница между ними и Пу И состояла лишь в том, что их судили, а Пу И так и не был судим.)

Все это время Пу И деятельно "перевоспитывался", систематически делал заявления об осуждении своих прошлых действий и поступков, слушал лекции и политбеседы, изучал пропагандистскую литературу, приобщался к физическому труду, выступал в кружках художественной самодеятельности и т. д.

В декабре 1959 года, через два месяца после того, как Пу И и большой группе военных преступников была объявлена амнистия, он был освобожден и ему разрешили проживание в Пекине.

Еще в марте 1960 года, когда Пу И стал работать в Пекинском ботаническом саду Института ботаники при Академии наук КНР, он начал писать "автобиографию".

Годом позже, уже будучи сотрудником Комитета по изучению исторических материалов при Всекитайском народно-политическом консультативном совете, Пу И всецело занялся своей книгой. В апреле 1962 года он оказался депутатом Всекитайского народно-политического консультативного совета. Пу И активно посещал официальные приемы и банкеты, давал интервью китайским и иностранным корреспондентам, бойко высказывался по различным международным вопросам. В 1964 году в Пекине была издана его книга "Первая половина моей жизни". Вскоре после этого имя Пу И исчезло со страниц китайских газет, а в октябре 1967 года агентство Синьхуа лаконично сообщило о его смерти.

Чем же интересна книга Пу И, предлагаемая вниманию читателей? Вряд ли ее можно считать автобиографией. Совершенно очевидно, что она представляет собой коллективный труд группы высококвалифицированных специалистов-историков, привлеченных в помощь "автору". По богатству содержащегося в ней фактического материала, что само по себе требовало проведения специальных исследований, по характеру изложения и своему литературному стилю эта книга явно выходит за пределы интеллектуального уровня, эрудиции и литературных способностей Пу И. Об этом, по существу, говорится и в зарубежных рецензиях на его книгу [3]3
  См., например: Jerome Ch'en – The Last Emperor of China. Bulletin of the School of Oriental' and African Studies, University of London. Vol. XXVIII, Pan. 2. 1965. Pp. 336 – 355; Henry McAleavy From Emperor to Citizen // Book Review. The China Quarterly. 1966. № 27. Pp. 180–182.


[Закрыть]. С вполне понятной скромностью это подтверждает и сам автор: «Учреждение, в котором я работал, – пишет он, – создало для меня массу удобств, предоставив мне, в частности, множество ценных исторических материалов. Благодаря помощи многих незнакомых мне друзей я смог получить ряд ценных сведений из библиотек и архивов, а также пользоваться материалами, специально найденными для меня. Некоторые из них были слово в слово переписаны из редчайших источников людьми, которых я никогда не видел. Уточнить и проверить многие факты и сведения помогли мне работники издательств» [4]4
  См.: Айсинь Гиоро Пу И. Воды цянь бань шэн. Пекин, 1964.


[Закрыть].

Книга, несомненно, полезна уже потому, что в ней содержится большой документальный материал (в значительной своей части впервые используемый в исторической литературе) о политической истории цинского Китая с последней четверти XIX века и до свержения Цинской династии в результате революции 1911 года, о захватнических планах и действиях японских империалистов в Китае, о создании ими марионеточного Маньчжоу-Го и колониальных порядках, установленных ими в этом "государстве". В ней использованы архивные документы и материалы цинского двора и правительства, наброски по истории Цинской династии (Цинши гао), дневники отца Пу И – великого князя-регента Чуня и видных придворных сановников, материалы Департамента императорского двора (Нэй у фу), различных милитаристских правительств Пекина за период с 1912 по 1927 год, документальные источники, относящиеся к деятельности марионеточного правительства Пу И и японских властей в Маньчжоу-Го, китайская и иностранная пресса.

В книге содержится целая галерея портретов различных политических деятелей Китая конца XIX – середины 40-х годов XX века: вдовствующей императрицы Цы Си – двоюродной бабки Пу И, генерала Юань Шикая, маршала Дуань Цижуя, одного из лидеров монархистов генерала Чжан Сюня, китайских милитаристов Чжан Цзолиня, У Пэйфу, конституционных монархистов Кан Ювэя, Лян Цичао, Ван Говэя, Ло Чжэнъюя и др. Вызывают определенный интерес и сведения о представителях японской военщины – Итагаки, Доихаре, Умэдзу, Ёсиоке и др., дипломатических и консульских представителях империалистических держав в Китае, деятелях марионеточного государства Маньчжоу-Го.

Читатель узнает многое о нравах и обычаях маньчжурского двора накануне революции 1911 года, о крайнем невежестве, обскурантизме маньчжурских правителей, о закулисной деятельности в стране агентов империалистических держав.

Содержащиеся в "автобиографии" Пу И документальные сведения уличают и тех, кто пытается реабилитировать захватнические действия японских империалистов в Северо-Восточном Китае, представить эту агрессию как самочинные действия молодых японских офицеров, вызванные к тому же "ростом китайского национализма и существенным развитием советского коммунизма" [5]5
  См., например: SadakoN. Ogata. Defiance in Manchuria. The Making of Japanese Foreign Policy 1931 – 1932. A Publication of the Center for Japanese and Korean Studies: Berkley: University of California, 1964.


[Закрыть]. Но опубликованные в современной литературе данные ясно говорят о том, что еще до событий 18 сентября 1931 года японские империалисты планировали создание в Северо-Восточном Китае прояпонского марионеточного правительства во главе с бывшим императором Цинской династии Пу И.

(Кстати сказать, попытки свалить ответственность за агрессию Японии в Северо-Восточном Китае отнюдь не новы. Еще в феврале 1945 года, когда правящим кругам Японии стало ясно, что война проиграна, принц Коноэ и его сторонник старый дипломат Ёсида подготовили меморандум императору, в котором пытались взвалить ответственность за так называемый маньчжурский инцидент 1931 года и последующие акты агрессии на молодых военных, якобы действовавших по наущению коммунистов, чтобы свергнуть законное правительство Японии.)

Книга проливает свет и на подлинные обстоятельства "похищения" Пу И японцами. До недавнего времени в зарубежной литературе была широко распространена версия о его насильственном вывозе из Тяньцзиня. Так, видный специалист по истории стран Дальнего Востока американский профессор Клод Басс в книге "Азия в современном мире", опубликованной в 1964 году, писал: "В конце 1931 года полковник Доихара организовал кинобоевик ужасов. При помощи гангстеров и членов тайных обществ в Тяньцзине он похитил Пу И, отвез его на стоявшее под парами судно и вывез в секретное укрытие в Маньчжурии" [6]6
  Claude A. Buss, Asia in the Modern World. New York: The McMillan Co, 1964. P. 382.


[Закрыть]. Однако приведенные в книге материалы убедительно свидетельствуют о добровольном характере сотрудничества Пу И с японскими империалистами.

В книге рассказывается и о деятельности сторонников реставрации цинской монархии, об установлении при их помощи непосредственной связи Пу И с японцами. Кроме того, она дает определенное представление и о самом "герое романа" – Пу И.

Пу И фактически всегда был марионеткой в руках у тех, кто боролся за власть или находился у власти: сперва у придворной знати, участвуя в ее интригах с целью восстановления цинской монархии, а затем в руках японцев, старательно выполняя ту роль, которая была отведена ему в захватнических планах японских империалистов. Он был усердным пособником и милитариста Чжан Цзунчана, и белогвардейского атамана Семенова, и японского разведчика Доихары, и других им подобных.

Его стремление уйти от исторической правды там, где речь идет о нем самом, всеми средствами обелить себя и своих приближенных, так отчетливо проявившееся в этой книге, ясно показывает, что и после длительной послевоенной "перековки" он мало изменился, и нетрудно понять, к чему свелись результаты его "перевоспитания".

Выше было сказано, что интересного может найти читатель в книге Пу И. Конечно, она не содержит обстоятельного анализа того периода истории Китая, о котором в ней идет речь. Она не дает исчерпывающего представления ни о международном и внутриполитическом фоне описываемых событий, ни о сущности основных политических ил, действовавших в стране в рассматриваемый период, ни о жизни и борьбе народных масс Китая. Немало в ней и других недостатков, однако вряд ли кто-либо будет предъявлять к ней такие требования. Но, на наш взгляд, уже то, что в ней содержится, безусловно, заслуживает внимания читателя.

Академик С. Тихвинский

Глава первая. Моя семья

Мой дед – великий князь Чунь

Я родился в Пекине в резиденции великого князя Чуня 7 февраля 1906 года (по лунному календарю 14-го числа первого месяца тридцать второго года правления Гуансюя). Мой дед И Хуань – седьмой сын императора Даогуана – сначала носил титул князя второй степени, затем стал великим князем, а после кончины ему был пожалован посмертный титул «сянь» – мудрый. Впоследствии его так и называли – великий князь Чуньсянь. Мой отец, Цзай Фэн, был пятым сыном у деда. Первый, третий и четвертый сыновья деда умерли еще в детстве, второй сын – Цзай Тянь – был введен во дворец своей теткой со стороны матери, вдовствующей императрицей Цы Си, и стал императором Гуансюем, поэтому после смерти деда титул великого князя унаследовал мой отец. Я был старшим сыном второго поколения князя Чуня. Мне было около трех лет, когда в двадцатый день десятого месяца по лунному календарю (13 ноября 1908 года) тяжело заболели вдовствующая императрица Цы Си и император Гуансюй. Цы Си неожиданно решила сделать меня наследником трона, я стал приемным сыном императора Тунчжи (который был родным сыном Цы Си и двоюродным братом Цзай Тяня со стороны отца) и наследником императора Гуансюя. Спустя два дня после моего появления во дворце Гуансюй скончался, а затем умерла и Цы Си. В девятый день одиннадцатого месяца (2 декабря 1908 года) я вступил на престол под девизом годов правления Сюаньтун, став десятым цинским императором и последним императором Китая. Не прошло и трех лет, как разразилась Синьхайская революция, и я отрекся от престола.

Мои первые воспоминания связаны с моментом отречения. Но для большей ясности я начну свою книгу с описания жизни деда и моей семьи, которая жила в то время в резиденции князя Чуня.

Резиденция князя Чуня в Пекине трижды меняла свое местонахождение. В десятый год правления Сяньфэна девятнадцатилетний князь второй степени И Хуань, следуя императорскому указу, вступил в брак с Ехэнала – младшей сестрой второй жены императора. По обычаю своих предшественников ему полагалось получить резиденцию вне дворца. Пожалованная ему резиденция была расположена на восточном берегу озера Тайминху в Пекине, недалеко от ворот Сюаньумэнь, там, где сейчас находится Центральная консерватория. Это и была первая резиденция князя Чуня. Позднее, когда императором стал Цзай Тянь, еще со времен Юнчжэна (1721 – 1735) полагалось, чтобы "местом процветания императора" (так называемым "дворцом подводного дракона") был дворец. Поэтому либо строился новый дворец, либо, как это было сделано при перестройке резиденции самого князя Юна (место, где он жил до вступления на престол), резиденция перестраивалась в виде храма Юнхэгун. Вдовствующая императрица Цы Си выделила место для "дворца подводного дракона", подарив деду резиденцию князя императорской крови четвертой степени, которая находилась на берегу северного озера Шичахай; на ее перестройку и отделку было выделено 160 тысяч лянов серебра. Это была вторая резиденция князя Чуня, которую стали называть Северной резиденцией. Когда я вступил на престол, мой отец стал князем-регентом, что послужило новым поводом для очередного переезда. Вдовствующая императрица Лун Юй (жена Гуансюя и племянница Цы Си и моей бабки) решила построить для моего отца новую резиденцию. Место третьей резиденции было определено в районе Зала пурпурного блеска Западного парка Цзилин. В самый разгар строительства вспыхнуло Учанское восстание, вызвавшее революционную бурю. Таким образом, и три резиденции, и два "подводных дракона", и вся семья регента нашли свой конец вместе с Цинской династией.

В последний, самый мрачный период Цинской династии семья князя Чуня в течение полувека верно служила вдовствующей императрице Цы Си, а мой дед был предан ей до самой смерти. Мой дед был сыном императора Даогуана и императорской наложницы первого ранга У Я. Он родился в двадцать втором году правления Даогуана (1842 год) и умер в шестнадцатом году правления Гуансюя (1890 год). Перелистывая родословные записи императорской семьи, так называемые "яшмовые таблицы", можно заметить, что в течение одиннадцатилетнего правления его старшего брата императора Сяньфэна дед не снискал к себе особой благосклонности, за исключением разве случая, когда ему в десятилетнем возрасте в связи с восшествием Сяньфэна на престол был пожалован, согласно обычаю, титул князя второй степени. Однако за каких-нибудь полгода после смерти Сяньфэна, как раз когда Цы Си получила свой почетный титул вдовствующей императрицы, ему неожиданно пожаловали сразу целую кучу титулов и постов: командира китайского корпуса желтого знамени, начальника императорских телохранителей желтого знамени, генерал-адъютанта, начальника арьергарда свиты, управляющего императорскими садами и парками, заведующего старыми и новыми окладами желтого знамени, заведующего пороховыми и оружейными складами и т. п. Тогда деду исполнился всего лишь двадцать один год. Совершенно очевидно, что достичь такого положения в двадцать один год мой дед смог только благодаря тому, что старшая сестра его жены стала вдовствующей императрицей. Но дело было не только в этом. В раннем детстве я слышал однажды такую историю. Как-то в резиденции князя ставили музыкальную драму "История убийства Чэнь Шимэя". В последнем действии мой дядюшка Цзай Чунь, тогда еще шестилетний ребенок, увидав алую кровь Чэнь Шимэя, казненного Бао Лунту, от страха заплакал. Мой дед изменился в лице и в присутствии всех закричал на него: "Куда это годится! Я в двадцать один год своими руками схватил Су Шуня. Разве ты сможешь в будущем вершить великие дела в государстве?" Оказалось, что захват Су Шуня и явился началом его блистательной карьеры.

Это произошло в 1861 году. Вторая "опиумная" война завершилась унизительными мирными соглашениями. Скрывшийся в провинции Жэхэ тяжелобольной император Сяньфэн перед своей кончиной собрал бежавших вместе с ним сановников – трех начальников приказов и пятерых членов Государственного совета – и в их присутствии назначил своего шестилетнего сына Цзай Чуня наследником трона, а присутствовавших сановников – членами Регентского совета. На следующий день Сяньфэн скончался. Восемь сановников, которые пеклись только о собственном благополучии, выполняя завещание, возвели Цзай Чуня на престол, выбрали девиз его правления Цисян и захватили политическую власть в государстве в свои руки.

Восемью сановниками были: великие князья первой степени Цзай Хуань и Дуань Хуа, заместитель председателя Государственного совета и глава налогового приказа Су Шунь, члены Государственного совета Цзин Шоу, My Инь, Куан Юань, Ду Хань, Цзяо Юин; реальная власть находилась в руках двух князей и Су Шуня, который был главным правителем. При императоре Сяньфэне Су Шунь получил особое признание своих способностей. Говорят, что он умел привлекать на государственную службу "людей талантливых". Такие крупные китайские помещики, как Цзэн Гофань, Цзо Цзунтан и им подобные, которые хорошо послужили Цинам, подавив движение тайпинов, как раз и были неоднократно рекомендованы и выдвинуты Су Шунем. Он продвигал по службе преимущественно китайцев, за что цинская знать его ненавидела. Некоторые говорят, что в период наибольших успехов тайпинов Су Шунь брал взятки и занимался вымогательством, но только по отношению к маньчжурам [7]7
  Для управления своим собственным народом господствующий класс маньчжурских феодалов создал систему «восьми знамен», которая включала военное, административное и производственное управление. Предшественником восьмизнаменной организации была система «нюдай», существовавшая в первые годы маньчжурской династии и объединявшая управление производством и военным делом. В 1601 году Нурхаци учредил четыре знамени: желтое, белое, красное и синее; в 1615 году были добавлены еще четыре знамени: желтое с каймой, белое с каймой, красное с каймой и синее с каймой. Все маньчжуры входили в состав знаменных войск; в мирное время они занимались производством, в военное время сражались. Во времена завоевания Китая монгольские и китайские знаменные войска создавались дополнительно.


[Закрыть]. Другие утверждают, что к людям он относился грубо и жестоко, презирал инакомыслящих, был своевольным, надменным, злопамятным и всюду сеял зло. На самом же деле главной причиной его трагического конца послужила непримиримая вражда между его группировкой и возникшим в то время новым влиятельным течением. Иными словами, Су Шунь и его сторонники не разобрались в том, какой была к тому времени реальная сила у великого князя Гуна, который уже успел в Пекине установить связь с иностранцами. Великий князь Гун (по имени И Синь [8]8
  И Синь (1832 – 1898) был шестым сыном императора Даогуана. В тридцатый год правления Даогуана ему был пожалован титул великого князя Гуна. В переговорах 1860 года с командованием объединенной англо-французской армии, захватившей Пекин, он добился доверия и поддержки интервентов и успешно осуществил государственный переворот, поставив у власти вдовствующую императрицу Цы Си. И Синь поддержал предложение о создании современной военной промышленности и учреждении Школы иностранных языков. Он был лидером феодальной группировки, настаивавшей на модернизации Китая и заимствовании западной техники. Ввиду разногласий с Цы Си И Синь был отстранен от должности, и руководство группировкой «прозападников» перешло к Ли Хунчжану.


[Закрыть]) при жизни Сяньфэна не особенно преуспевал. Сяньфэн отправил его в Пекин для подписания мирного соглашения, и эта горькая миссия явилась для И Синя началом его карьеры. От имени цинского двора он подписал с союзными войсками Англии и Франции мирное соглашение, признав унизительный и бесправный для страны Пекинский договор, чем заслужил благосклонность иностранцев. «Дядя императора», пользовавшийся поддержкой иностранцев, естественно, без особой радости ощущал свою зависимость от Су Шуня и других. К тому же на активные действия его подстрекали князья и сановники, которые всегда ненавидели Су Шуня. Как раз в это время неожиданно из провинции Жэхэ был секретно привезен указ от двух вдовствующих императриц.

Одна из них, жена Сяньфэна – Нюхулу, позднее получила почетный титул Цы Ань, ее также называли императрицей Восточного дворца. Второй была Цы Си, или императрица Западного дворца. Вначале Цы Си состояла в свите императора в качестве простой наложницы. Когда она оказалась в положении, ее возвели в императорские наложницы второго ранга. Ее сын Цзай Чунь был единственным сыном императора Сяньфэна, и когда первый позднее стал императором Тунчжи, Цы Си тут же стала вдовствующей императрицей. Не знаю, как это было организовано, но не успела Цы Си стать императрицей, как один из цензоров [9]9
  Институт цензоров существовал в Китае для предупреждения злоупотреблений со стороны центральной и местной власти.


[Закрыть]стал просить обеих императриц принять на себя регентство. Это предложение вызвало яростное возражение Су Шуня и его единомышленников, ссылавшихся на беспрецедентность подобного случая в истории династии. Вдовствующей императрице Цы Ань, по характеру нечестолюбивой, это было безразлично, однако душу Цы Си жгла жажда мести. Прежде всего она убедила Цы Ань в том, что у этих сановников злые намерения и они замышляют заговор. Заручившись согласием Цы Ань, она тайно послала письмо великому князю Гуну, призывая его в Жэхэ для выработки контрплана. Су Шунь и его сторонники в целях упрочения своей власти всеми способами пытались помешать установлению связей между Пекином и вдовствующими императрицами, находившимися в провинции Жэхэ. Существует множество версий о том, как Цы Си удалось провести Су Шуня и связаться с великим князем Гуном. Одни говорят, что письмо было тайно доставлено в Пекин поваром; другие рассказывают, что Цы Си публично избила своего любимого евнуха Ань Дэхая и приказала отправить его в императорский двор для дальнейшего наказания. Письмо таким образом было доставлено в Пекин Ань Дэхаем. Так или иначе, оно попало в руки князя Гуна. Получив его, последний немедленно подал прошение о получении аудиенции у императора. Группировка Су Шуня пыталась воспрепятствовать этому, обратившись к «высочайшему указу», в котором говорилось, что «самым важным является служение на своем посту». Однако ничего из этого не вышло. Безуспешной была и их попытка, руководствуясь старым правилом, по которому мужчина не должен был видеться со своими свояченицами, помешать встрече великого князя с вдовствующими императрицами. О встрече великого князя Гуна с вдовствующими императрицами впоследствии ходило много слухов. Некоторые утверждали, что князь проник во дворец, переодевшись шаманом [10]10
  У маньчжуров существовала разновидность первобытной религии – шаманство. При лечении болезней и изгнании из тела больного «злого духа» жрецы-шаманы читали заклинания, исполняли танцы, изображая вселившегося в больного духа. После проникновения маньчжуров в Центральный Китай религия эта сохранилась среди маньчжуров, однако женщинам-шаманам были поставлены ограничения в посещении императорского дворца.


[Закрыть]; другие считали, что князь сделал ход конем, предложив Су Шуню лично присутствовать и наблюдать за встречей его с вдовствующими императрицами. Су Шунь не нашелся что ответить и вынужден был отказаться от дальнейших попыток чинить препятствия. Существует еще одна версия: когда великий князь Гун совершал обряд жертвоприношения духу умершего Сяньфэна, Цы Си велела Ань Дэхаю подать князю чашку с лапшой. На дне чашки было спрятано написанное ею письмо. Как бы то ни было, встреча между ними состоялась, и они обо всем договорились. В конечном счете, когда вдовствующие императрицы возвратились в Пекин, то все восемь сановников – членов Регентского совета – были арестованы, а И Синь назначен князем-регентом. Двум великим князьям разрешили покончить с собой, Су Шунь был обезглавлен, а остальные члены старого Регентского совета – кто отправлен в ссылку, а кто в тюрьму. Девиз правления Цзай Чуня был изменен на Тунчжи, что означало «общее правление» двух вдовствующих императриц. С этого момента начинается история сорокасемилетнего регентства императрицы Западного дворца. Заслуга моего деда в государственном перевороте заключалась в том, что он схватил в Баньбидяне Су Шуня, сопровождавшего на пути в столицу гроб покойного императора. За это моему деду и было пожаловано столько титулов, о которых говорилось выше.