Текст книги "Разбитые осколки (ЛП)"

Автор книги: Порша Мур

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Тебе весело? – спрашивает она, ее голос тише – чувственнее. Мне приходится наклониться ближе, чтобы сосредоточиться и услышать ее.

– Лучшее время в моей жизни, – шепчу я ей на ухо и борюсь с желанием прикусить мочку уха.

Вместо этого просто целую, и когда она вздрагивает, мне требуется все, чтобы остаться с ней на танцполе. Крис не стал бы вытаскивать ее и требовать ухода, чтобы сделать свою собственную вечеринку, потому что Крис – «сладкий». Я обхватываю пальцами ее запястье и подношу к губам, чтобы поцеловать. Ее глаза скользят к моим – миндалевидные, в которые я влюбился, ищут мои – и даже в ее опьяненном состоянии я задаюсь вопросом, узнает ли она меня – если она действительно видит меня.

– Ты, – тихо говорит она.

– Что? – спрашиваю я, и она качает головой.

– Сегодня ты выглядишь по-другому, – она проводит руками по моей груди.

– И ты тоже, – возражаю я, и девушка лениво улыбается мне. – Это хорошо или плохо? – спрашиваю ее. Она выгибает идеальную бровь, глядя на меня.

– Я не уверена, – она хихикает, но кладет голову мне на грудь.

Я не могу бороться с улыбкой, которая распространяется по моему лицу. Провожу рукой по ее волосам и целую в макушку.

– Я скучал по тебе, – говорю я, но музыка слишком громкая, чтобы она меня услышала.

Вдыхаю ее запах, и моя рука тянется к ее пояснице, почти инстинктивно я начинаю вырисовывать свое имя... но это выдало бы меня, и сегодня я не хочу объясняться, спорить или бороться. Я просто хочу ее такой. Хочу поговорить с ней, меня охватывает почти отчаянная потребность. Я наклоняюсь и шепчу ей на ухо.

– Давай выйдем на улицу... мы можем выйти на улицу? – я быстро исправляюсь.

Лорен кивает головой и улыбается мне, в уголке ее рта появляется скрытая ямочка. Я беру ее за руку, и мы идем через клуб к выходу. Вдыхаю прохладный воздух, пытаясь собраться с мыслями. Глядя на нее, мне хочется рассказать ей все, но не могу. Снаружи не так много людей, как я ожидал, и я рад, что есть только мы.

– Что мы будем делать? – теперь ее слова немного вялые после выпитого.

Глаза девушки блестят, и она выглядит так, как будто находится на облаке. Я не могу не улыбнуться ей.

– Я просто хотел с тобой поговорить, – сообщаю ей, и она наклоняет голову в мою сторону.

– Ты в порядке? Может, тебе стоило выпить? – спрашивает она, почти надув губы.

– Зачем мне это нужно?

Лорен пожимает плечами.

– Так ты можешь развлечься? – она упирает руки в бока.

Я делаю шаг к ней и поднимаю ее на руки.

– Ты – единственное развлечение, которое мне нужно, – она прикусывает губу и щурится, думаю, что я мог выдать себя, но потом девушка широко улыбается.

– Ты можешь мне спеть?

– Спеть, детка? – спрашиваю, и она с энтузиазмом кивает. – Прямо сейчас? – съеживаюсь. Крис поет, а я не певец.

– Мне нравится твой голос, – говорит она, и я смеюсь.

– Позже, обещаю, – прижимаюсь своими губами к ее.

Она стонет, притягивая меня ближе, и я в десяти секундах от того, чтобы утащить ее прочь из этого места. Она испускает чувственный вздох и прижимается своим лбом к моему.

– Как думаешь, с моей галереей все будет хорошо? – я вижу беспокойство в ее глазах, поэтому снова опустил ее на землю.

Когда ее открытие? Когда Коллин блокирует меня, я не знаю, что происходит, и это заставляет меня намного больше хотеть вернуть все так, как должно быть со всеми нами.

– А почему нет? – я спрашиваю ее.

Она пожимает плечами, но замечаю, что Лорен нервничает, и не знаю, почему. Она феноменальная женщина, и галерея – это единственное, за что я отдам должное Коллину. Надеюсь, это убедит ее саму, насколько моя жена хороша.

– А что, если я выбрала не те произведения? Что если я не создана для этого?

Я беру ее лицо в свои руки.

– Ты можешь делать все, что угодно, никогда не сомневайся в себе... Я никогда в тебе не сомневался, – говорю я ей строго, и она слабо улыбается мне, затем изучает мои глаза, и когда у нее перехватывает дыхание, я отпускаю ее лицо.

– Крис? – она спрашивает, не обвиняюще, но вопросительно, как будто знает, что это я.

Знаю, но колеблется, и это все, что мне нужно.

– А кем еще я могу быть? – игриво спрашиваю ее, и она натянуто улыбается и краснеет от смущения.

Но тут нечего стесняться, и я хочу рассказать ей, потому что это я. Сейчас не самое подходящее время, но это будет скоро.

– Расскажи мне секрет, – я смотрю на нее, и она балансирует, будучи навеселе. Я обнял ее за шею и повел вперед.

– Какого рода секрет?

– Что-то, чего я не знаю... Что-то, о чем ты хочешь мне рассказать, – Лорен что, играет со мной? Она все еще допрашивает меня?

Ее глаза ищут мои, и они все еще захватывающие дух, великолепно переворачивающие-мысли-парня-с-ног-на-голову. Если ей нужен секрет, я дам его.

– Мне снились сны.

Лорен смотрит на меня с одной из своих кокетливых улыбок, которые заставляют меня думать о вещах, на которых я стараюсь не сосредотачиваться.

– Ух ты... я не ожидала такого Криса, – дразнит она меня.

– Не такие... о той ночи... с моей биологической мамой, – говорю я, пытаясь придумать, как бы это сказал Крис. Выражение ее лица становится совершенно серьезным.

– Ты в порядке? – девушка нежно касается моей груди, как будто я сейчас сломаюсь. Я крепко ее обнимаю.

– Да. Просто... во сне все по-другому, чем то, что я помнил с той ночи.

– Ты помнишь ту ночь? – серьезно спрашивает она, и тут вспоминаю, что я – Крис... он, наверное, ничего не помнит.

– Я имею в виду, начал вспоминать... Это сложно, но... в моем сне есть кто-то еще, – говорю я ей, и она выглядит озадаченной.

– Я хочу сказать, что моя мама была там, и я думаю, что был еще один ребенок и кто-то еще, но я не знаю кто, и... – я кладу голову на ее, мой пульс ускоряется, просто думая об этом, и Лорен крепко обнимает меня.

– Ты говорил об этом с Хелен? – она спрашивает, и я чувствую, как спокойствие между нами меняется, а я этого не хочу. Не знаю, почему я вообще что-то сказал.

– Я разберусь с этим, – я пытаюсь сменить тему разговора и для большей убедительности добавляю улыбку.

Лорен выглядит смущенной, но я быстро целую ее в губы, поцелуй должен быть быстрым, но превращается во что-то другое. Я забыл, как сильно соскучился по ее вкусу, как когда я целую ее, всё кажется лучше.

– Я думаю, что готова идти домой, – говорит она мне, и я вижу желание в ее глазах, похоть затуманивает ее мысли.

Я ухмыляюсь, и мы возвращаемся в клуб, чтобы найти Хиллари и Эйдана, которые сидят в баре и, похоже, пьют свой четвертый напиток. Они типичные пьяные люди – крайне обидчивые и смеющиеся до икоты. Мне удается выгнать их всех из клуба в машину без необходимости пинать чью-либо задницу.

– Мы возвращаемся ко мне, – пьяно объявляет Хиллари, слюнявя Эйдана. Фу, когда, черт возьми, это случилось?

– Где ты живешь? – спрашиваю я, стараясь скрыть раздражение в голосе.

– Линкольн-Парк, – объявляет она, и я оглядываюсь на нее, как будто она сошла с ума.

– Что?! – наплевать, если они увидят мою злость.

– Я не собираюсь везти вас до самого Линкольн-парка, это почти полчаса езды отсюда.

– Не совсем. Примерно двадцать пять минут, но на этой машине ты можешь быть там через пятнадцать минут, – возражает она. – И с каких это пор ты так хорошо знаешь город? – спрашивает она, и я снова возвращаю взгляд на дорогу.

Я смотрю на Лорен, чьи глаза закрыты с улыбкой на лице.

– Ладно, – ворчу я.

– Но мне нужно, чтобы кто-нибудь завтра пригнал мою машину, – добавляет она, и я хватаюсь за руль. Это будет проблема Криса, а не моя. Я в бешенстве, что теряю время с Лорен, которое у меня есть прямо сейчас, даже если это минута.

– А ты не можешь просто остаться у нас? – разочарованно спрашиваю я.

– Думаю, да, – отвечает она разочарованно и несколько раздраженно.

– Не волнуйся, мы сделаем все возможное, – говорит ей Эйдан, прежде чем вернуть ее внимание к нему, и я передумываю.

– Нет, знаешь, я отвезу тебя к ней домой, – не хочу ничего слышать или видеть из того, что они делают.

Шоссе чисто, и меньше чем через пятнадцать минут после того, как я выудил адрес Хиллари из ее пьяной памяти, высаживаю их у ее двери.

Наблюдаю, как они оба спотыкаются, а затем выезжаю из подъездной дорожки. Меньше чем через десять минут я, наконец, въезжаю в наш гараж. Открываю дверь и подхожу к Лорен. Я не могу не смотреть на нее, пока она спит. Она выглядит такой умиротворенной и счастливой – совсем не так, как в прошлый раз, когда мы были здесь.

Тогда я был сломанной куклой, которой она не давала распасться, и она была единственным, что держало меня цельным. Лорен, наверное, единственное, что держит нас вместе сейчас. Женщина владела моими мыслями и одним взглядом могла заставить меня принять правильное или неправильное решение. Я отстегиваю ее ремень безопасности и поднимаю на руки. Инстинктивно она обнимает меня за шею. Она все такая же легкая, как в тот день, когда я ее встретил.

Я чувствую все это и задаюсь вопросом, что они чувствовали – Крис и этот мудак, Коллин. Для меня Лорен не просто женщина с моим ребенком, или билет к тому, что некоторые называют здравомыслием. Она для меня все. Моя любовь к ней все еще так же сильна, как в тот день, когда я признался себе, что она была единственной. В то время я даже не знал, что это значит – что это случится? Потом я встретил ее и понял, что это тот человек, за которого я буду бороться, за которого пожертвую собой, лишь бы она могла обрести покой.

Я несу ее к лифту, и каждый раз, когда мы поднимаемся, в моей голове проносится воспоминание – о ней и обо мне – наши воспоминания, а не их. Наше первое свидание, когда мы обручились, когда она сказала мне «да». Я помню ее отчаянные мольбы остаться с ней в тот день, когда я уехал, тогда я думал, что поступаю правильно. Думал, что было верно пожертвовать собой, но ее мольбы были пыткой, потому что я не мог согласиться. Не мог сделать то, что хотел сделать больше всего на свете – остаться с ней. Воспоминания о том дне все еще преследуют меня, но я бы переживал их каждый день, если бы это означало, что она счастлива. Теперь Лорен кажется счастливой, умиротворенной, но действительно ли она счастлива?

Я хочу, чтобы она была счастлива, но я никогда не хотел, чтобы она была счастлива таким образом. Я видел ее счастливой и с Крисом, и с Коллином, но это было не настоящее счастье, правда? Это самоуспокоение. Я открываю нашу дверь и на минутку оглядываюсь по сторонам. Мой дом – тот, который я создал и ради которого так много работал, не их. Нахлебники. Я пытаюсь подавить свой гнев, поэтому смотрю на нее в своих объятиях, и гнев рассеивается. Мы поднимаемся наверх, и я кладу ее на кровать. Девушка сворачивается в клубок, и я набрасываю на нее покрывало. Я иду по коридору и заглядываю в соседнюю комнату. Комнату моей дочери.

Она в розовых тонах, с горящим ночником. Комната для принцессы – моей принцессы. Я сажусь рядом с ней на кровать и беру ее на руки. Она спит, но это не имеет значения. Я так давно не держал ее в своих объятиях. Моя кровь закипает при мысли, что у них было время с ней, что их она знает, когда они даже не принимали участия в ее создании. Она – моя вылитая копия, лучшая часть меня и ее мамы вместе взятых. Я нежно целую ее в щеку.

Если бы не она, я бы совершил самую большую ошибку в своей жизни – я отпустил Лорен. Я больше никогда не повторю эту ошибку. Не важно, как сильно мне придется бороться. Если мне придется умереть в попытках.

Укладываю Кэйлен и накрываю ее маленьким розовым одеялом. Я хватаю упавшего на пол плюшевого мишку, кладу ей под руку и провожу рукой по браслету, который купил ей на первый день рождения. Кажется, это было только вчера.

Возвращаюсь в нашу спальню и закрываю за собой дверь, когда захожу. Я прислоняюсь к ней спиной и выдыхаю весь свой мир проблем. Лорен все еще спит, но одеяло с нее сброшено, и она выглядит как ангел, окутанный грехом. Все, о чем я мог думать раньше – это остаться с ней наедине, заставить вспомнить, что она могла дать им небольшое место в своем сердце, но что я владею ее телом. Но, увидев ее сейчас, я не хочу ее беспокоить. Снимаю одежду, ложусь рядом и прижимаю ее тело к своему. Знаю, что мне осталось совсем немного. Держать сразу их обоих в страхе становится легче, но все еще безумно сложно. Это стоит того, чтобы провести это время только с нами и без них. Она шевелится рядом со мной, и улыбка, созданная самим Богом, заставляет меня потерять ход мыслей.

Ее глаза все еще закрыты, но она приближает свои губы к моим, ее пальцы скользят по колючим волосам на моей голове, и она прижимается ко мне всем телом. Я пью ее, ее губы уступают место моему языку, и вскоре ее тело прижимается к моей груди. Я чувствую, как она тает подо мной.

– Я скучала по тебе, – шепчет она, и я отстраняюсь, изучая ее лицо, ее глаза только полуоткрыты, соблазнительная улыбка растягивается на лице.

– По кому ты соскучилась? – она не отвечает, но притягивает меня к себе поцелуем, который почти заставляет меня забыть вопрос.

Я снова отстраняюсь от нее и прижимаю ее руки над головой, наши тела прижаты друг к другу. – По кому ты скучаешь? – спрашиваю я ее почти отчаянным голосом.

– По тебе... – говорит она, но ее голос дрожит, и я знаю, что она устала и хочет спать.

Именно в такие моменты ты получаешь правду, честность без каких-либо секретов, и это то, что мне нужно услышать от нее, что она действительно чувствует, кого она действительно хочет, даже если это убьет меня.

– Произнеси мое имя, – я стараюсь говорить мягко, но в голосе слышится настойчивость, и если бы она была достаточно трезвой, то услышала его. Ее карие глаза флиртуют с моими, и она наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы, но останавливается прямо перед тем, как наши губы встречаются.

– Кэл, – и когда она это говорит, мысль о том, чтобы просто обнять ее сегодня вечером, рвется в клочья быстрее, чем я могу сорвать с нее платье.

Она не знает о власти надо мной, что я сделаю все, что она попросит.

Я не могу быстро раздеться. Лорен обнимает меня всем телом, как будто никогда не отпустит, и я этого хочу. Наши поцелуи начинаются маниакально, почти панически, прежде чем они превращаются во что-то совсем иное – медленное и преднамеренное, она целует меня, как будто скучает по мне, и мой темп полностью меняется. Я хочу наслаждаться каждым моментом, но не хочу быть милым и робким, как Крис или клинично-стратегическим, как Коллин. Хочу, чтобы она знала, что она была со мной, и я могу дать ей все, что захочет. Ее глаза закрыты, когда я проскальзываю в нее, но хныканье, которое она издает – звук, который я никогда не забуду. Дюйм за дюймом ее вздохи становятся длиннее, и мне трудно сосредоточиться, когда я теряюсь в ней. Она – океан, в котором человек может потеряться, заставить потерять из виду то, что он считал важным. Коллин пример этого, она заставила его потерять свой гребаный разум.

– Кэл, – снова повторяет Лорен, и я теряюсь в ней, мои руки впиваются в ее кожу, она сжимается вокруг меня.

Прижимаю ее руки к груди и смотрю в глаза, когда-то они были полны невинности и изумления, затуманены похотью и желанием, не могу не ухмыльнуться, знаю, что это сделал я.

– Не останавливайся, – умоляет она меня, и я не останавливаюсь.

Я беру ее всеми способами, которые только могу придумать, и бросаю ей вызов забыть меня. Знаю, что она этого не сделает. Когда мы закончили, и Лорен пришла в себя, она повернулась на бок ко мне, и я начертил свое имя на ее спине, помечая ее.

***

Лорен

Я думала, это был сон. Я поклялась, что это так. Прошлая ночь была туманной и запутанной, но удивительно поразительной, словно вновь попробовать кусочек вашей любимой еды и вспомнить, насколько она была хороша. Как я могла быть такой глупой? Я знала, что Крис вел себя странно прошлой ночью, но с алкоголем и моими эмоциями, это виделось не ясно. Почему он ничего не сказал? Кэл никогда не притворялся Крисом, но Кэл всегда был загадкой – моей собственной загадкой. Видя выражение лица Криса сейчас, я чувствую себя ужасно. Когда я смотрю на него, в моей душе просачивается чувство вины, выражение его лица – смесь гнева и растерянности.

– Я... Я не уверена, но... Думаю, что Кэл был здесь прошлой ночью...

– Что случилось? – спрашивает Крис, и я могу сказать, что он пытается сохранить свой голос ровным и выражение лица беспристрастным от того, что он чувствует.

Избавляю его от усилий, опуская глаза на колени, когда чувство вины поглощает меня. Я просеиваю свои мысли о том, что произошло прошлой ночью – танцы, поцелуи, разговоры и занятия любовью. Мое лицо вспыхивает.

– Я слишком много выпила. Не могу вспомнить всего, но помню, что ты был другим, не плохим другим – просто другим, – мужчина разочарованно вздыхает и проводит руками по голове. Я не делаю эту ситуацию лучше. – Он и словом не обмолвился, что это был он, поэтому я все время думала, что это ты.

Кэл не сказал этого, но, когда я сосредоточилась на тех маленьких моментах, которые я разделила с ним, я теперь думаю, что он говорил мне другими способами.

– Ну, просто замечательно. Кажется, что и он, и другой парень расхаживают вокруг, притворяясь мной, – от него исходят разочарование и гнев. – Как никто не мог понять, что это не я? Разве там не было Эйдана и Хиллари? Неужели мы начали сливаться воедино, что для всех мы кажемся одним и тем же человеком? – он повышает голос, но я знаю, что это больше от боли, чем от гнева.

– Мы все пили, Крис. Эйдан развлекал Хиллари... – я пытаюсь умолять его. – Прости, я не знаю, что сказать, – мое похмелье столкнулось с шоком, я на грани слез.

Крис слегка наклоняет голову и щиплет себя за переносицу.

– Зачем ему притворяться мной? С каких это пор он так делает? – он бормочет, и именно этот вопрос заставляет мое сердце биться быстрее.

Это ненормальное поведение Кэла, кажется, это ниже его достоинства, по крайней мере, я понимала, что он так подумает. Я удивлена, что не поняла этого, и для меня это все меняет. Знала ли я об этом? На этот вопрос еще страшнее ответить. Вчера вечером я была не совсем в себе, но должна была понять, что с ним что-то не так.

– Мне нужно поговорить с Хелен, – он бормочет и встает с кровати.

Атмосфера легкости, которая была у него менее двадцати четырех часов назад, давно исчезла, и тяжесть мира снова легла на его плечи.

– Крис, – окликаю я его, прежде чем он направляется в ванную. – Как бы то ни было, мне очень жаль.

– За что? – он спрашивает с вызовом в голосе, который напоминает мне о Коллине. Я тяжело сглатываю, не зная, как ответить. – Так я и думал, – и с этими словами он закрывает дверь и оставляет меня наедине с моими мыслями.

***

– Не могу поверить, что он нас таким образом обманул! – Хиллари смеется, как будто серьезность ситуации еще не до конца дошла, как будто она не была на тех же «американских горках» со мной.

Я просматриваю свой список дел перед открытием галереи, которое состоится менее чем через две недели, и мои мысли загромождены. Воспоминания пробиваются на передний план моего ума, которые были спящими, или я пыталась сдерживать их таким образом.

– Знаешь, мне показалось, что что-то не так. Я никогда не думала, что Крис танцует, и то, как он был сосредоточен на тебе... – подруга помогает мне выбрать образцы обоев для акцентной стены для верхней части галереи.

– Я должна была догадаться, – морщусь.

– Мне больше всего нравятся эти два, – говорит она, помечая крестиками свои два варианта. Они немного смелее, чем я хотела, но ничего в Хиллари не является тонким. – Ты была вне игры. Мы пошли выпить и повеселиться, и я имею в виду, что он не превратился в парня с другим лицом. Ты знаешь, почему я думаю, что это все смешно – он один и тот же самый человек! Не могу поверить, что он заставляет тебя чувствовать себя виноватой. Это куча дерьма, – заявляет она, положив руку на бедро. – Они все выглядят одинаково, и ты ничего не можешь поделать, если они сбивают тебя с толку. Крис словно «Old Navy», в то время как Кэл больше «Armani», а Коллин имеет свою метросексуальность. Но, в конце концов, это один и тот же человек. А если кто-то и должен обидеться, так это Кэл? Он был первым, – она пожимает плечами, переключая свое внимание на файлы каждого художника, который будет на открытии (прим. пер.: Old Navy – компания, специализирующаяся на розничной торговле одеждой и аксессуарами. Относится к масс-маркету. Giorgio Armani S.p.A. – компания, специализирующаяся на производстве одежды и различных аксессуаров класса люкс. Метросексуа́л – неологизм для обозначения современных мужчин любой сексуальной ориентации, которые придают большое значение своей внешности (физическая форма, одежда, аксессуары)).

– Оооо, он такой горячий! – Хилари визжит, глядя на художника, которого мне порекомендовал один из моих старых одноклассников. Он фотограф и имеет «Instagram» с растущим числом подписчиков.

– Да, а его работа горячее, – сухо говорю я ей, и она насмехается надо мной.

– Пожалуйста, убирайся из этой депрессии. Ты вернула своего муженька, даже если это похоже на «Пятьдесят оттенков чертового безумия», – шутит она, подталкивая меня локтем. – В последнее время мне очень нравятся блондины, – говорит она, улыбаясь художнику, как Чеширский кот. Я выхватываю у нее фотографию.

– Сосредоточься, пожалуйста, – умоляю ее, указывая на стопку анкет, для которых я позвала ее, чтобы загрузить на наши аккаунты в социальных сетях.

– На чем? Твои домашние беды или эта скукотень? – она указывает на бумаги. – Вы богаты. Почему бы тебе просто не нанять кого-нибудь для этого? – скулит подруга.

– Потому что я наняла тебя, помнишь? – я напоминаю ей с усмешкой, и она дуется.

– Ах да, я забыла, – говорит она.

Хиллари временно работала в новом клубе. Она имеет степень в области маркетинга, но, кажется, прямо сейчас одержима тем, чтобы не использовать его. Несмотря на то, что она прячется за своим дерзким ртом и детскими истериками, девушка чрезвычайно умна и научила меня многому в социальных сетях, аналитике и вещах, которые я, очевидно, оставила в начале двухтысячного года.

– Тебе нужно сделать снимок для сайта, – напоминает она мне. Я пальцами расчесываю волосы.

– Уже сделала.

– Да, но нам нужна фотография, на которой ты не похожа на чью-то библиотекаршу.

– Она должна выглядеть профессионально, – парирую я в ответ.

Я не похожа на библиотекаря.

– Да, но ты открываешь галерею, которую рекламируешь, чтобы быть модной, шикарной и крутой. Не скучно, старо и душно, как подразумевает твоя фотография.

Я вытаскиваю фотографию, которую послала ей. На мне слишком большой зеленый свитер и кудрявые волосы.

– Надень черный свитер с небольшим декольте, выпрями волосы, и тебе не повредит немного туши для ресниц. Кроме того, я собираюсь найти тебе нового фотографа. Ты выглядишь так, как будто фотографируешься для школьного альбома.

– Ладно, – говорю я ей, и она возбужденно хлопает в ладоши, затем подходит ко мне и обнимает за плечи.

– Ты же знаешь, что я люблю тебя, да? – спрашивает она с искренней улыбкой на лице.

– Знаю.

– Итак, я хотела спросить тебя кое о чем, но подумала, что это может быть прямо сейчас слишком чувствительно. Но ты же меня знаешь, и раз уж мы заговорили об этом... – я хмурюсь, уже готовясь к худшему. – Я посмотрела картину под большой простыней.

– Я не особо это скрывала, – по крайней мере, не от нее.

– Думаю, она удивительна.

– Правда? – удивленно спрашиваю я, а подруга с энтузиазмом кивает.

– Да, когда ты собираешься ее закончить?

– На самом деле, у меня нет определенной даты. Это было больше для терапии, если уж на то пошло.

– Я думаю, что это ни на что не похоже, что я когда-либо видела раньше. Эмоции вытекают из него, и ты знаешь, что я не эмоциональный человек, – я удивлена, потому что она не такая, и она никогда не интересовалась искусством, если только это не горячий парень, хотя думаю, что там есть три горячих парня.

– Вау, спасибо Хиллари, – говорю я ей, не в силах сдержать возникающую улыбку.

– Как думаешь, успеешь закончить до открытия? – она спрашивает нерешительно, и моя улыбка пропадает.

– О нет. Я не могу показать его всем, – говорю ей, как будто она сошла с ума.

– Почему нет?

– Потому что это слишком личное.

– Лорен, картина потрясающая, и я думаю, что для тебя это может стать прорывом. Я тебя знаю. Ты любишь искусство, а не просто демонстрируешь его. Ты должна это сделать.

Я скрещиваю руки на груди и качаю головой.

– Теперь все по-другому. Эта вещь – первое, что я смогла приблизить к окончанию, и я не могу ее показать.

– Ну же! Она слишком хороша, чтобы прятаться в твоем офисе, и если мы собираемся купить все это – психическое заболевание, является законной вещью, не будет ли это отличным кусочком для дальнейшего дела? – подруга спорит со мной, и мое сердцебиение начинает ускоряться. Я потираю виски, чтобы облегчить надвигающую головную боль.

– Нет, только не это, – говорю я тихо.

Она смотрит на меня, и ее идеально изогнутые светлые брови хмурятся.

– Если ты не хочешь подключать свое вдохновение, ты не обязана.

– Люди не слепы, Хиллари. Они догадаются, что это мой муж.

– Но они не поймут, что она значит.

Я отрицательно качаю головой.

– Здесь будет много людей из «Крестфилд Корпорейшн». Это не очень хорошая идея, – говорю я ей непреклонно.

– Он сын президента компании. Кого волнует, что они думают. Я уверена, что они сложили кусочки вместе, Лорен.

– Он даже не знает, что я ее создала, – тихо говорю я, ощущаю, как чувство вины поднимается по моей шее.

Хилари накручивает на палец свою длинную французскую косу.

– Ну, так скажи ему, или им. Я вижу твою проделанную работу, и она заслуживает быть увиденной, – настаивает она. – Ты можешь просто подумать об этом?

Я хватаюсь за затылок и смотрю на портрет. Потраченные часы, воспоминания и чувства, с которыми я боролась, выплеснулись на холст.

– Пожалуйста, – она умоляет, ее руки в молитвенном положении. Я смотрю на нее скептически. – Лорен, ты это заслужила, – говорит подруга.

Торжественность в ее голосе застает меня врасплох.

– Я подумаю об этом, – бормочу я, и она визжит от восторга.

Если бы только я была так же взволнована этим разговором с Крисом, как она, уговаривая меня.

Глава 12

Крис

Я смотрю на белый конверт, который нашел приклеенным к рулю моей машины. В нем простое сообщение:

«Нам нужно поговорить.

Кэл»

Теперь он в руке Хелен, она тщательно изучает, как если бы это было эссе, написанное вместо простого предложения. Просьба или требование – я будто на качелях, не понимая, что он имеет в виду. Хелен наконец поднимает голову и обращает свое внимание на меня, кладя записку рядом с собой. Она переплетает пальцы и смотрит почти мимо меня, как будто что-то обдумывает.

– Ладно, Кристофер, прежде чем мы начнем, я хочу тебе кое-что показать, – она берет пульт и включает телевизор с плоским экраном на стене.

– Мы смотрим еще одно свидетельство? – сначала было интересно смотреть видео других людей, в которых они делились своим опытом. Труднее всего было слушать, как справляются с этим члены их семей. Видя, на какие жертвы приходится идти каждому из них, чувствую себя виноватым.

– Не сегодня, – говорит она, и я поднимаю глаза и вижу себя на экране.

– Мы готовы? – как только я слышу голос, понимаю, что это не я. Это он. Он глубоко вздыхает и склоняется над своими коленями.

– Это я. Парень, который, по-твоему, превратил твою жизнь в ад, да? – он смеется. – Ну, если ты так думаешь, то, блядь, бредишь, потому что без меня в твоей жизни не было бы Кэйлен или Лорен. Ты, наверное, женился бы на той заносчивой сучке Дженне.

– Кэл, перестань. Ты же сказал, что будешь милым, – я слышу голос Хелен на заднем плане.

Он закатывает глаза и фыркает.

– Хорошо, позволь мне сразу перейти к делу. Я хочу поступить правильно с Лорен. Однажды я бросил её, потому что думал, что поступаю верно. Я хотел, чтобы у неё появился кто-то лучше меня, – говорит он торжественно.

– Ну, не лучше, потому что, давай будем честными, такого не существует, но более ответственного, надёжного, без нашего дерьмового багажа, – он пожимает плечами. – Я никогда не хотел, чтобы Лорен узнала о тебе. Мне всегда казалось, что тебе всё в жизни даётся так легко. Я думал, что ей будет легче любить тебя, чем меня, – продолжает он.

Так странно смотреть запись самого себя и не узнавать свой голос или не помнить сказанного, но видеть это, видеть самостоятельно, в действительности, что поражает меня и делает все это ещё более реальным.

– Я пытался всё исправить. Сделать всё правильно, дать ей всё, чего она заслуживает. Лорен не заслуживает того, чтобы мы сражались друг против друга. Я говорил ей выбирать, и всё время ставил её перед этим выбором. Не учитывая чёртову путаницу, которая случится с повзрослевшей Кэйлен. Ты ответственный. Самоотверженный. Ты можешь быть хорошим папой. Но, Боже, иногда ты грёбаная киска, чувак, – он говорит со стоном.

Он такой мудак.

– Я имею в виду тебя, и не могу оставить своих девочек с кем-то, кто так себя ведёт. Я хочу дать ей то, чего она всегда хотела. Но чертовски уверен, что не смогу сделать это сам. Хотя, может быть, вместе с тобой мы сможем подарить ей её «Прекрасного Принца», которого она заслуживает, – говорит он. – Мы с Хелен поговорили, и я уже начинаю думать, что эта интеграция не настолько ужасна. Так что ты скажешь, Крис? Ты в деле или зассал? – самоуверенно спрашивает он.

Мне все равно, что он говорит, я не киска. Видео гаснет, и я бросаю взгляд на Хелен. Она молчит, явно ожидая моего ответа.

– Когда ты сняла это видео? – спрашиваю ее, пытаясь подавить гнев, который бушует во мне.

Должно быть, она правильно меня поняла, потому что отводит взгляд, как будто за секунду испарится ее чувство вины.

– Это был один из твоих первых сеансов... – осознание приходит ко мне, и качаю головой в недоумении.

– Я помню тот день! Это случилось, когда я почувствовал, что отключился и потерялся во времени, а ты солгала мне.

– Я не лгала тебе, Крис. Я просто не сообщила о том, что произошло, потому что не была уверена, что делать с этим, и я должна была выполнить его просьбу.

– Выполнить его просьбу? А как же я, Хелен? Как же мои просьбы?

– Я понимаю, почему ты расстроился, но ты не видишь картину целиком, Кристофер. Он предлагает тебе оливковую ветвь, – объясняет она, как будто это самая нормальная вещь в мире. Я закрываю лицо руками.

– И что же, я должен принять это с распростертыми объятиями? Теперь он готов играть хорошо, а я просто соглашаюсь, потому что именно это то, что я должен сделать? Я просто соглашаюсь с программой, потому что у меня нет выбора, верно? А как же мой выбор, Хелен? – к тому времени, как я заканчиваю предложение, понимаю, что мой голос стал громче, чем я хотел, но Хелен даже не вздрогнула.