Текст книги "Следуй за мной (СИ)"
Автор книги: Полина Вит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)
Мне предстояло многое сделать... чтобы быть с ней.
Легкий шорох со стороны окна прервал мои размышления. Я скосил глаза туда, стараясь ничем не выдать своего интереса. Мешало то, что единственный источник света в комнате, ночник, стоял прямо рядом со мной. Тени надёжно скрывали предполагаемого преступника.
Это не мог быть ветер, окно я сам закрыл минут двадцать назад. Крыс и мышей здесь не водилось – повсюду стояли керамические коробочки с травами, запаха которых грызуны не выносили. Единственная кошка, обитавшая в доме, принадлежала жене моего дяди, была необычайно толстой и трёх принадлежавших тёте комнат не покидала.
Шорох сменился едва слышимым, на грани слуха, скрипом пола.
Я, как ни в чем не бывало, отложил рисунки и поправил подушку, будто бы собираясь лечь спать. И незаметно вытащил кинжал, лежавший у изголовья.
Нет, я не ожидал нападения. По крайней мере, не здесь. Если бы я сам планировал что-то подобное, то позаботился бы, чтобы все выглядело, как несчастный случай.... Но такое? Свеженького наследника Рода убивает ночной грабитель? Очевидно-невероятно.
К счастью, класть клинок рядом с собой даже на время сна – привычка, прививаемая будущим Ведущим на летних практиках.
Чуть помедлив, я свесил ноги с кровати. Никакого шума со стороны окна больше не было слышно, но чужое присутствие я ощущал ясно. Оставалось лишь догадываться, кто мой противник и насколько он силен.
Впрочем, мне надоело ждать, так что я встал и направился к двери, делая вид, что сейчас покину комнату.
Дальнейшее происходило очень быстро. Я почувствовал движение за спиной, резко обернулся, увидел силуэт высокого мужчины и отблеск света ночника в его глазах и на лезвии ножа, который он держал. Затем... наша схватка была короткой. Она вовсе не была похожа ни на танец, ни даже на уличную драку. Я шагнул вперед – несколько быстрых ударов, боль от пропущенного выпада противника, скрежет металла по металлу....
Минуты через три все было кончено. Наемный убийца – даже секунды я не сомневался в том, зачем он здесь – лежал на полу, раненый и оглушенный. Я потёр свое левое предплечье. Кожа там была рассечена длинной, но, судя по ощущениям, неглубокой царапиной. Наклонившись, я поднял нож наемника. К моему облегчению, лезвие было чистым, не считая небольшого количества крови на лезвии. Не похоже, чтобы на нем был яд. Так что это – просто царапина. Теперь у нас с Киран ещё одна общая черта – повреждение левых рук.
Я встряхнул головой, чтобы собраться с мыслями. Сейчас было вовсе не время, чтобы думать об ан-кей. Нужно связать нападавшего.... Я оглядел комнату в поисках подходящего материала. Затем сделал самое простое – достал из шкафа ремень и туго стянул им руки незваного гостя. Как раз, когда я с этим закончил, в коридоре послышался топот и неразборчивые голоса. Всё-таки шум схватки всполошил кого-то из домочадцев. Я посмотрел на дверь – и она тут же распахнулась. Один из слуг, Валер, кажется, испуганно воззрился на тело на полу. Он уже открыл рот для вопроса, когда его оттолкнул с пути мой дядя. Санроден вошел в комнату быстрой походкой человека, готового сражаться. Не думаю, правда, чтобы он был способен на это физически... учитывая его возраст и состояние здоровья.
– Что здесь?.. – начал он резко.
– Сперва вызовите Смотрителей, – прервал я его невежливо.
Голос мой прозвучал скрипуче, и я понял, что очень хочу пить. Сердце, остававшееся спокойным на протяжении схватки, сделало резкий скачок. Да, всё же убить меня пытались впервые.
– Валер! – крикнул дядя на слугу, и тот тут же рванул куда-то, словно пущенная с тетивы стрела.
Надо отдать дяде должное: слуги у него были вышколены отлично.
– Я вижу, ты ранен, – заметил дядя, после того как оглядел меня с ног до головы. – Чему вас там учили, в вашей Академии?
Я посмотрел на него с удивлением. Подобное старческое ворчание было совсем не в дядином стиле.
– Сейчас я попрошу Бейна тебя перевязать, – добавил он.
Я всмотрелся в его лицо. Выглядел Санроден неважно. Кожа казалась бледнее обычного, зрачки расширены, а лоб покрылся испариной. Похоже, он волновался за меня... или вспомнил о смерти своих сыновей....
Не дожидаясь моего ответа, дядя развернулся и вышел из комнаты.
Я вздохнул и посмотрел на бессознательное тело, лежащее на полу моей спальни. Надеюсь, дядя догадается также прислать кого-то за ним. За моим несостоявшимся убийцей.
– Берхов ублюдок! – выругался я, просто чтобы хоть как-то выразить возникшее при этой мысли напряжение.
– Можете ещё пнуть его, ден, – раздался голоса за моей спиной.
Я улыбнулся и обернулся, чтобы посмотреть на Бейна. Невысокий и сухой, как старый куст шиповника, человек неизвестного происхождения, хотя явно южанин... старый дядин секретарь, знавший меня с пеленок, мог позволить себе такой фамильярный тон. Пожалуй, только такой саркастичный мужчина, как Бейн, мог быть дядиным слугой и хорошим человеком одновременно.
– Отличная идея, – сказал я невозмутимо, но пинать лежащего на полу наёмника не стал. – Как только доберусь до заказчика, обязательно ею воспользуюсь.
– И то верно, – кивнул Бейн, подходя к кровати и доставая медицинские принадлежности из небольшого мешочка, который он принёс.
– Садитесь, молодой ден, – он похлопал по кровати рядом с собой.
Я послушно подошел и сел.
Бейн закатал рукав моей рубахи и внимательно осмотрел рану.
– Темновато тут... – пробормотал он. – Где там Валера носит?
Словно в ответ на его вопрос послышался шум быстрых шагов и надсадного дыхания. Следом в комнату влетел Валер – взъерошенный и мокрый от пота.
– Сообщ... – он запнулся, схватил ртом воздуха и продолжил, – сообщение Смотрящим отослано. Скоро они будут здесь!
– Свет зажги, – велел ему Бейн, указывая на лампу, висящую под потолком.
Валер кивнул, подошел к маленькой хрустальной розетке, закрепленной на стене, достал откуда-то зажигалку и поджег кончик шнура, лежащий в розетке. Яркая искра, задорно стрельнув, пробежала по шнуру к лампе, и комнату заполнил свет. Недавнее изобретение ан-кей в действии, так сказать.
Впрочем, я слышал, скоро их сменит что-то и вовсе экстраординарное.
– Молодец, – сказал Бейн, и по его голосу, как обычно, нельзя было понять, всерьез ли он хвалит расторопность Валера или просто подтрунивает над ним. – Теперь можешь совершить ещё одно благое дело и утащить эту тушу отсюда.
– Я? – переспросил Валер, здраво оценивающий свои размеры против размеров наёмника.
– Ну не я же, – колко заметил Бейн. – Позови Мара, вдвоем вы должны справиться.
Валер кивнул и снова вылетел из комнаты.
– Шустрый, – похвалил его Бейн.
Затем он откупорил небольшой стеклянный пузырек, осторожно принюхался, удовлетворенно кивнул и плеснул мне на рану этой адской жидкостью.
Я сжал зубы, чтобы не взвыть.
Ан-кеевская почта
Тахетдир.
Я ехал верхом на гнедом Вороне и чувствовал, что ещё немного – и взорвусь.
Кареты, по приказу принца, тащились еле-еле. Как я понял из болтовни секретарей, такое распоряжение он отдал из-за едущей с нами ан-кей. Видите ли, она плохо себя чувствует.
Бешенные берхи! И это после всех трудностей, через которые мне пришлось пройти, чтобы получить место в охране принца! После того, как пришлось изворачиваться и лгать, чтобы достичь поставленной Охотниками цели!
С самого начала всё складывалось неудачно. Мало того, что Шкарена и Фальто схватили ещё в Академии и отправили в столицу под конвоем, из-за чего вся наша затея провалилась. Так теперь эта бессмысленная поездка затянется на неопределенный срок из-за занемогшей сумасшедшей девчонки!
Будем тащиться, как улитки-паралитики, не то несчастная берховка помрёт на наших глазах. Ох, эти ан-кей...
Я не выносил их с детства. Ещё с той поры, когда впервые увидел, как сумасшедшая, живущая в нашем доме, прогрессор-контрактница, бьётся на полу в приступе, громко визжа. Я до сих пор помню блестящие белки её закатившихся глаз и широко отрытый рот, из которого вырывались нечеловеческие, пронзительные звуки.
На крики прибежали слуги, меня унесла из комнаты на руках моя няня. Она причитала и просила меня забыть об увиденном.
Уже тогда я знал, что никогда этого не забуду.
В дальнейшем я редко сталкивался с ан-кей. После окончания контракта с той, самой первой, родители решили обойтись без услуг этих ненормальных. Но время от времени, в доме кого-то из моих друзей я мог встретить одну из них, а также во дворце.
С каждой новой встречей моя неприязнь росла. Я даже подумывал о том, чтобы присоединиться к Естественникам. Их идеология не казалась мне особо осмысленной, но мне нравилось то, что они понимают, какое место в нашем обществе должно быть отведено ан-кей. Пусть сидят в Цитаделях и не рыпаются! Но раньше, чем Естественников, я нашел Рофена.
С ним меня познакомил мой двоюродный брат, во время одного из светских приемов, и эта встреча принесла в мою жизнь много нового.
Мы разговорились в первый же вечер. Сидя на удобном диване подальше от остальных гостей, пили вино и долго обсуждали современное общество, политику и ан-кей. Оказалось, что мой новый друг разделяет мою неприязнь. Но, в отличие от меня, вовсе не видит смысла в действиях Естественников.
– Мой дорогой Тахет, – сказал он мне, – конечно же, ан-кей не должны занимать такое почётное место, какое занимают сейчас. Это действительно противоестественно, – он коротко усмехнулся. – Любой здравомыслящий человек это понимает. Но корень зла – вовсе не в них. Они ведь поголовно сумасшедшие, что с них взять? Главная проблема нашего общества, всей нашей страны, – тут он понизил голос до шепота, – в правящем Роде. Про-ан-кеевский режим, насаждаемый нашим королем, вот что действительно ужасно! Я слышал, Вереархат надеется, что прогрессоры найдут для него секрет вечной жизни! Он тратит сотни тысяч кругленьких, оплачивая их исследования. Говорят, даже, что он влюблён в эту ведьму, Дишан-кей!
– Не может этого быть, – я покачал головой в ответ на это заявление, чувствуя, как она потяжелела от выпивки. – Я лично не знаком с Вереархатом, но знаю тех, кто знает его. Судя по всему, этот прожженный, изворотливый... – тут я себя одёрнул и тоже стал шептать, – он в принципе ни на какие чувства не способен. Но то, что ты говоришь насчет его про-ан-кеевских взглядов – тут ты прав!
– Конечно, – кивнул Рофен. – И, что немаловажно, не я один.
– В самом деле?
– Да, нас уже довольно много. Впрочем, если ты хочешь, я могу познакомить тебя с остальными.
– Отлично, друг, – я хлопнул его по плечу и залпом выпил остатки вина из бокала.
– Может, сыграем в карты?
Киран.
Кажется, поездка обещает затянуться. Его Высочество, очевидно, проникся сетованиями Дишан на тему того, как нещадно подорвано моё здоровье его необдуманным поступком. И отдал приказ о снижении скорости передвижения. Конечно, теперь нас почти совсем не трясло, даже не смотря на ухабистость дороги.
Но, честно, я бы предпочла, чтобы мы лихо неслись по всем кочкам, периодически подскакивая на сидении и врезаясь в крышу кареты головами.
Где-то там, в глубине меня, сидело убеждение: Скай меня не оставит. Он наверняка приедет во дворец. Может, даже просто... чтобы увидеть меня.
А потому я хочу попасть в этот дворец побыстрее!
Тахетдир.
На привал мы встали рано. Тоже, надо полагать, во имя здоровья ан-кей. Впрочем, я уже слишком устал от всего этого, даже злости не хватает.
Я расседлал Ворона, протер его шкуру специальной тряпочкой. Можно было поручить это одному из слуг, приставленных к отряду, но я предпочел сделать это сам.
Чувство усталости навалилось на меня тяжелой ношей. Вся эта затея, казавшаяся мне блистательной и остроумной, начала выглядеть идиотской. Мои «друзья», оставшиеся в столице, наслаждались сейчас комфортом и роскошью погружённой в негу столицы, попивали вино в одном из особняков или развлекались в клубах.
Я же торчал здесь, единственный оставшийся из «заговорщиков», бессильный что-либо сделать. Тратил время попусту.
Ворон, почувствовав моё раздражение, недовольно заржал.
– Спокойно, приятель, – сказал я ему и похлопал по лоснящейся шкуре.
С чисткой было покончено, и я решил просто-напросто пробраться к реке, не попадаясь на глаза старшине, и отдохнуть там, пока другие не разобьют лагерь. Затем останется прокрасться в палатку, которую я делю с тремя гвардейцами, и лечь спать.
Быстрым, лёгким шагом, я отошел от лошадей и пошёл по лагерю. Уже опускались сумерки, и я надеялся, что одинокая фигура, движущаяся окольным, подальше от костра и полевой кухни, путём, не привлечет ничьего внимания.
Был также соблазн наведаться и на кухню, но, к счастью, у меня в сумке была кое-какая провизия, и я намеревался ограничиться ею. Походная похлёбка не стоит того, чтобы быть пойманным и уличенным в лени. И отправленным в ночное дежурство.
Неожиданно для себя, я оказался возле палатки принца. Мне повезло, охранники, стоявшие с этой, дальней от входа стороны, были заняты тем, что, повернувшись в сторону костра, принюхивались к ароматному дыму и тихо спорили о том, что нас ждёт на ужин.
И это – охранники наследного принца! Мне стало даже немного смешно – столько готовились, собирали информацию, а принц, оказывается, вовсе не так хорошо защищён, как о том рассказывают.
Я крадучись прошёл вперед, подойдя ближе к пологу палатки, чтобы скрыться за ней от охранников – на случай, если они вспомнят о своих обязанностях.
– Ты уверен?
Холодный голос принца, донесшийся из-за тонкого шелка, заставил меня подскочить на месте и покрыться холодной испариной.
– Так написано в донесении, хен. На допросе преступники сознались, что был ещё один.
– Они сказали, кто?
– Некий Тахе....
Дальше я слушать не стал. Резко развернувшись, я всё же сдержал желание рвануть со всей возможной скоростью, что, вероятно, привело бы моему столкновению с одной из палаток. Вместо позорного бегства в стиле визжащего поросенка я, всё так же осторожно, пошёл обратно к лошадям.
Берхи, будь проклят тот день, когда я проиграл половину своего состояния Рофену!
Киран.
Большую часть пути мне изрядно докучала Дишан.
– Киран, твой организм сейчас очень ослаблен, тебе нужно поберечься. Вот, выпей тонизирующий настой.
И сует мне оранжевую гадость.
– Ах, Киран ещё и твоя рука! Трещина в кости ведь не заросла! Вот, выпей это.
И сует мне желтую бурду.
– Ты недавно жаловалась на головную боль. Дай-ка я пощупаю твою шею. Хотя нет, не во время такой тряски!
Это когда карета тащится, как высохший трупик таракана, едва-едва колышимый ветром.
– Зато у меня есть отличная мазь.
Ну, да, а запах у мази такой, что нам обеим пришлось высунуться в окна по разные стороны кареты, чтобы только выжить. Хотя бы отбиваться от намазывания мне не пришлось.
– Потом, на привале, – обнадежила меня Дишан.
В конце концов, вымотанная этой чрезмерной заботой, я была вынуждена притвориться мёртвой. То есть спящей. Дишан, чрезмерно утомленная попытками вылечить меня от всего и сразу, в самом деле заснула.
Я выждала где-то тридцать менок, а потом, сама не знаю зачем, вытащила у неё из сумки моё собственное пророчество. Быстро пробежав его глазами, я ещё раз подивилась глубине собственного падения, и спрятала его в карман брюк. И да не увидит этот «шедевр» ни одна другая душа!
Тахетдир.
Я шёл быстро и сам себе казался очень хладнокровным, но когда из-за одной из палаток на меня вдруг выскочил запыхавшийся паренёк-служка, сердце у меня ухнуло в пятки. Я резко отшатнулся, потерял равновесие и по-дурацки сел на задницу. К счастью, мальчишка не обратил на меня никакого внимания.
Не успев, впрочем, порадоваться, я почувствовал острый укол в правую ягодицу и вскочил как ужаленный! Впрочем, почему «как»? Потерев пострадавшее место я наткнулся на какое-то крупное насекомое, которое, впрочем, бодро вывернулось из-под моих пальцев и улетело, сердито жужжа.
Мысленно я пожелал ему сгинуть в бездне и почесал место укуса. Мне некогда было осматриваться и искать жало, если оно там и было. Нужно было спасаться бегством.
Быстрым шагом, почти наплевав на осторожность, я устремился вперед. Но стоило мне вынырнуть из-за очередной палатки, прямо рядом с импровизированной коновязью, как пришлось остановиться. Рядом с Вороном стояла девушка, держащая на руках кошку.
Наверное, она пришла с ближайшего хутора. А может, за ягодами ходила? Но почему с кошкой?
Я остановился, раздумывая, как поступить. Не хотелось её напугать, не хотелось и быть ею замеченным – зачем мне свидетель моего бегства? Но нужно было что-то делать.
Девушка стояла ко мне в пол-оборота и меня пока не заметила. Я видел длинные волосы, заплетенные в растрепавшуюся косу и вызолоченные последними лучами заходящего солнца. Тонкие черты лица, невысокая стройная фигура, белая рубаха, слишком большая для неё... в этот момент незнакомка показалась мне Маленькой Соседкой, лесной эльфой.
Она что-то тихо говорила Ворону, поглаживая кошку по голове. Кошка щурила блестящие в сумерках глаза и, казалось, раздумывала: принять ласку или поцарапать? Решившись, наконец, она дернулась и, зашипев, вывернулась из рук девушки.
– Ай! – вскрикнула та, разворачиваясь ко мне лицом, вслед убегающей кошке.
И тут я узнал её, это была младшая из ан-кей.
Разозлившись на себя за такую глупость – как идиот любовался какой-то полоумной – я быстро подбежал к Ворону и резким рывком вскинул себя в седло. Не стану больше терять ни секунды.
– С дороги! – рявкнул я на ан-кей. И, не сдержавшись, почесал зудящее седалище.
Она посмотрела на меня внимательно, совсем, по-видимому, не испытывая страха. Затем шагнула ближе ко мне и протянула какой-то листок.
Я поглядел на неё со всем презрением, на какое был способен. Учитывая, что я только что почесал задницу в присутствии пусть и сумасшедшей, но дамы, взгляд вышел не очень выразительный. Проклятое воспитание, въевшееся в самые мои кости!
В этот момент из лагеря донесся шум. Я вздрогнул, а пигалица ан-кей и бровью не повела. Она все так же стояла, глядя прямо на меня своими большими глазами, выражение которых я никак не мог разобрать. И протягивала мне листок.
Ругнувшись сквозь зубы, так, чтобы она не услышала, я выхватил у неё клочёк бумаги и посла Ворона вперед.
Жеребец не очень-то этому обрадовался. Он уже предвкушал сытный ужин и долгий отдых, а тут я, вместо этого, требую, чтобы он куда-то скакал. Тем не менее, он не ослушался. Сперва неохотно, затем быстрее и быстрее, он понес меня прочь от лагеря.
Я оглянулся – погони не было. Тем не менее, останавливаться я не собирался. Мне предстояла долгая ночная скачка, без седла, с зудящим задом, на голодный желудок и без сна.
Берхи задери этих ан-кей!
Киран.
Я стояла, глядя во след ускакавшему гвардейцу. Кажется, я только что отдала пророчество по адресу. В момент, когда он почесался, меня словно озарило. Ворона я, правда, так и не увидела. На всякий случай я оглядела ветви ближайших деревьев, но никого не нашла. Может, он пролетал над нами? И даже не каркнул, бессовестный!
Впрочем, условием ведь было, чтобы воин увидел ворона, а не я, так что всё в порядке. Зад чесать, он, похоже, будет в полном соответствии с посланием. Хи-хи.
Ситуация, впрочем, скорее необычная, чем смешная. Взять хотя бы, этого кота. Спрашивается, откуда он тут взялся? Или, может, он дикий? Тогда удивительно, что он дался мне в руки. Впрочем, я спасла его от коня: когда я пришла, тот хотел наподдать коту копытом.
В общем, странный кот, странный конь и совсем уж странный воин. Вот куда он понесся на ночь глядя? Хотя... у меня возникло смутное подозрение, что я только что наблюдала бегство преступника. Может, он что-то украл?
Одни вопросы, никаких ответов. Нет-нет, я не собираюсь их искать. Хватит с меня одного дурацкого пророчества, которое ещё и доставлять пришлось.
Хотела со зверюшками пообщаться? Считай, пообщалась. А теперь иди спать, спать иди.
Ясности и неясности
Скай.
Следящий у меня особого доверия не вызвал. Он казался человеком, давно и прочно уставшим от собственной службы, но продолжающим её нести за неимением никаких других идей.
Он задал много вопросов, некоторые из которых были абсолютно бессмысленными. Лично мне было кристально ясно, что моё убийство заказал кто-то из кузенов. Для дяди Сикрадира слишком топорно.
Как бы то ни было, на все его вопросы я ответил, даже на те, которые казались мне наглыми или тупыми. А затем, не взирая на его просьбу остаться в поместье «до выяснения обстоятельств», отправился домой. Пора было, наконец, проведать мать и сестрёнку.
Понимаю, что это нападение может быть лишь первым из возможных, но и в этом случае, как подсказывает опыт, лучше не сидеть на месте, а быстро передвигаться. «Бешенного зайца сокол не бьёт», как говорит Грай-дон.
Киран.
Исчезновение листика бумаги с пророчеством прошло незамеченным для Дишан. Про него она и думать забыла. Но вот про меня и моё здоровье она помнила.
– Жаль, конечно, выкидывать твоё художество, – сказала она, разрезая гипс огромными ножницами прямо по рисунку, – но его лучше снять до прибытия во дворец.
Я не стала с ней спорить, хотя как раз собиралась подновить лаковое покрытие. Я не хотела, чтобы рисунок стёрся в дороге, даже специально лак взяла с собой из МиКа. Теперь он мне не понадобится.
–К ан-кей там относятся неплохо, – продолжала Дишан, осторожно ощупывая мою руку, – но совсем не так, как в Академии. Так что лучше выглядеть сильной и уверенной в себе. И подчеркивай, что ты особенная. Впрочем, с этим у тебя проблем не будет.
Убедившись, что с моей рукой всё в порядке, и она почти не болит, Дишан зафиксировала мое запястье плотной лентой и надела сверху бархатную перчатку с обрезанными пальцами.
Я подождала немного, но больше никаких действий с её стороны не последовало.
– А вторая перчатка у тебя есть?
– Что? Зачем это? Ходи в одной.
Я сначала подумала, что она шутит, но потом поняла, что это, видимо, один из способов подчеркнуть мою неадеква... в смысле, неординарность.
Пробормотав под нос что-то среднее между пожеланием спокойной ночи и пожеланием, чтобы я ни во что больше не вляпалась, целительница легла спать.
Я тоже устроилась поудобнее, прямо на одеяле, так как ночь была душная. Сна не было ни в одном глазу.
Не знаю, сколько времени я провела, размышляя об обстоятельствах, приведших меня сюда.
Лента событий в моей голове стала отматываться назад с приличной скоростью, не давая никаких ответов. Периодически её зажевывало на важных для меня моментах. Прощание со Скаем, поцелуй со Скаем, ещё один поцелуй, ссора, объятия, голубые глаза Ская....
Незаметно для себя я заснула.
Скай.
Кобылка, которую я взял в дядиной конюшне, Серая, оказалась довольно резвой. Старый конь, которого мне выдали в Академии для, как определил это Грай-дон, дальней незапланированной руководством поездки, не мог с нею даже сравниться. Надеюсь, этот заслуженный трудяга благополучно вернулся в родное стойло в сопровождении одного из дядиных слуг. Иначе меня сочтут конокрадом. Впрочем, с моим новым статусом, вряд ли кто-то осмелится на такие обвинения.
Погода была немного душная, но дождя пока не было. Поэтому я мог ехать спокойно, с достаточной долей удовольствия осматривая знакомые с детства места. Я не был здесь уже пять лет.
Местность почти не изменилась, да и нечему здесь было меняться. Широкое пространство никем не вспаханных полей переходило в редкий лесок, за ним начиналась Сокольница. Принадлежавшая моему отцу, а теперь моей матери деревушка на сорок домов. За деревней, на некотором расстоянии от неё, стоял дом, в котором я вырос. Двухэтажное строение и окружающую территорию с подсобными постройками нельзя было даже назвать поместьем. Так что мы, с маминой подачи, называли его «коттедж».
Въехав в деревню, я почти сразу столкнулся со старыми знакомыми, пришлось потратить какое-то время на болтовню с ними. Не то чтобы я не был рад их видеть, как они меня, но больше всего мне хотелось сейчас во весь опор скакать к дому. Сам не ожидал, что так соскучился по своим.
Киран.
Прибытие во дворец я проспала, а потому не смогла оценить вид «архитектурного совершенства», о котором нам говорили на одном из уроков истории, в полной мере. Глаза я открыла только после того, как Дишан пихнула меня локтем в бок. Ну да, рука моя уже почти в норме, так что всякое трепетное отношение ко мне у целительницы пропало.
Какое-то время не могла сообразить, где я. В голове стоял туман, и общее состояние было такое, что когда я попыталась приподняться на сидении, чтобы заглянуть в окно, меня повело немного в сторону.
– Дишан, – сказала я хриплым голосом умирающего, – мне кажется, ты переборщила с лекарствами.
– С чего ты взяла? – недовольно спросила Дишан, по возможности изящно выбираясь из кареты. Дверцу для неё держал слуга в кроваво-красной ливрее.
– У меня состояние, как после недели бессонной подготовки к проверочным, – пожаловалась я, похлопывая себя по лбу, в бессознательной надежде запустить работу мозга путем такой нехитрой стимуляции.
– Просто ночами нужно спать, а не мечтать... о кое-чем, – сказала мне Дишан, окидывая слугу недоверчивым взглядом.
Я поняла, что под «кое-чем» она имела в виду Ская. Она посмотрела на меня и поняла, что я все поняла. Один только слуга ничего не понял. Впрочем, лицо у него было такое бесстрастное и бессмысленное, что он вполне мог оказаться шпионом. Я о таких читала в «Первом Роде» Ротика Вола, единственном художественном произведении, разрешённом к прочтению обучающимися в Академии ан-кей.
Вместо ответа я постаралась сделать такое же невыразительное лицо, как у шпиона в ливрее. Дишан, глядевшая на меня через открытую дверцу кареты, коротко рассмеялась, развернулась и пошла куда-то по своим делам.
Все меня бросили. Я осталась совсем одна.
Перекатывая в своем затуманенном разуме эти трагические мысли, как маленькие камушки, я прислонилась к холодному стеклу каретного окошка и закрыла глаза. Менку или две ничего не происходило, а затем ставшая мне почти родной дверца распахнулась. И я выпала из кареты прямо в руки Дирана.
Я разглядела его большие глаза, казавшиеся черными на белом лице, удивленно поднятые брови, блестящие пряди смоляных волос, выбившиеся из прически. Успела ещё пожалеть, что это не Скай. И потеряла сознание.
Глава 9.
Скай.
Отделавшись от знакомых селян, постаравшись при этом не показаться им грубым, я поспешил направить коня в сторону нашего коттеджа. И вот, наконец, я его увидел.
Родной дом вызывал у меня двоякие чувства. Воспоминания детства, довольно счастливые, затмевались воспоминаниями юности, мрачными и тяжелыми. Смерть отца нанесла тяжелый удар по нашей семье. Потеря, такая острая, что мать до сих пор, вспоминая о ней, уходит в свою комнату, чтобы поплакать в одиночестве. Моя сестра, Селина, отца помнила плохо, ведь когда он умер, ей было семь. Оставшиеся у неё воспоминания о «добром и большом» мужчине, как она мне однажды призналась, казались ей чем-то вроде приятного сновидения.
Я же отца помнил отчетливо. Он любил проводить со мной свободное время, учить меня, разговаривать со мной. Его смерть стала для меня трагедией, поделившей мою жизнь на две части широкой черной лентой.
Моей матери пришлось тяжелее всех. Она не только потеряла любимого мужа, отца своих детей, но и осталась практически без поддержки – дядя Санроден вовсе не был расположен к излишней щедрости. Скрепя сердце, он дал своему секретарю указание организовать похороны, прислал небольшую сумму денег «на траурные одежды», и был таков.
Наши доходы, и без того скромные, во время неразберихи после смерти отца упали до минимума. Моей матери пришлось спешно постигать науку управления капиталом, которую отец намеревался преподать мне, когда я подрасту. К счастью, двое близких друзей отца пришли ей на помощь. Так что, в конечном счете, всё пришло в норму.
Сад вокруг дома был таким же запущенным, как во времена моего детства. Моя мать, любившая детей, собак и готовку, к копанию в земле была совершенно равнодушна. Приходящий раз в неделю садовник, кажется, тоже.
Сам дом, он же «коттедж», двухэтажная кирпичная постройка, вмещавшая в себе восемь комнат: четыре спальни, две гостиные, столовую и кухню, выглядел довольно жизнерадостно. Мама писала мне, что в прошлом месяце они его подлатали. Сейчас это было заметно по обновленным, сияющим белизной наличникам на окнах, прозрачным стеклам в них, все из которых были целыми, и умело заделанной трещине в западной стене.
Слева к дому примыкала пристройка, сделанная при жизни моего отца. Там находился его кабинет, в который теперь перебралась моя мать, ещё одна гостевая спальня и «игровая комната», в которой вместо детских игрушек размещались мои приспособления для тренировок и мольберт, кисти и краски – развлечение моей сестры.
Справа располагались хозяйственные постройки – конюшня с сенником, кладовые, домик слуг. Туда я и направил Серую, и там, неожиданно для себя, обнаружил свою сестру.
Селина вышла из конюшни быстрым шагом, с лицом женщины, готовой к неожиданностям. К груди она прижимала планшет с бумагой и карандаш. Видимо, снова увлеклась рисованием лошадей.
– Скай! – закричала она так, будто я был не её братом, а его призраком, причем давно не являвшимся.
Она бросилась ко мне – босая, растрепанная, с листами бумаги, летящими за ней шлейфом – это выпал у неё из рук планшет. Мне пришлось подыграть и, спешно спрыгнув с коня, заключить её в объятия. Мы с Селиной, в самом деле, нежно любили друг друга, когда не желали придушить.
Следуя выбранному ею по какой-то прихоти сценарию, Селина припала к моей груди и разрыдалась. Мне оставалось только сочувственно вздыхать, похлопывая её по спине и ждать, когда эта бурная сцена закончится.
– Ах, Скай! – воскликнула моя сестренка, отодвигаясь от меня и хлюпая распухшим носом.
Увидев её красные глаза и мокрое лицо, я подумал, что Киран в схожей ситуации выглядела посимпатичнее. Впрочем, возможно, я несправедлив к своей сестре.
В детстве на фразу матери: «Волосы золотые, глаза, как звезды, Селина у нас настоящая красавица!» я обычно добавлял: «лицо круглое, как луна, а мозги тоже из золота». Про себя, разумеется, мне не хотелось расстраивать маму.
– Скай! Братишка! – позвала меня Селина, возвращая от воспоминаний к реальности, и я посмотрел ей в глаза. – Вот теперь мы заживём, да?
Мне сразу стало все понятно. Сестра вовсе не разыгрывала сцену, она действительно рада была меня видеть. Вот только дело было не в том, что она соскучилась по брату, отношения с которым были хоть и лучше, чем в детстве, но все же не настолько тёплые. Селина знала, что дядя выбрал меня своим наследником. А это, помимо разнообразных проблем, головной боли и смертельной опасности, несло с собой и некоторые привилегии. В частности, улучшение финансового состояния – мне полагались денежные выплаты, для поддержания моего статуса. А уж после, когда дядя передаст мне бразды правления... Нет, золотые горы в подвалах родового поместья не хранились. Они хранились на сберегательных счетах.
