Текст книги "Следуй за мной (СИ)"
Автор книги: Полина Вит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Киран.
Решение вести себя, как ни в чем не бывало и «не высовываться» дорого мне обходилось.
Диран то ли тоже получил инструкцию «не светиться», то ли сам был расположен проводить время на таких мероприятиях, стоя в тёмном углу. Как бы то ни было, он запихал меня за одну из колонн в зале и встал рядом. При этом он, казалось, совсем забыл про меня. Молодой Тур, видимо, почувствовал себя в родной стихии, и сперва с самым внимательным видом осмотрел зал, затем всех в нем находившихся. Сделал, кажется, для себя какие-то выводы.... И за всё это время не сказал мне ни слова!
У меня же, между прочим, была куча вопросов. Но сначала я ждала, когда он сам заговорит, а потом продолжала молчать из принципа. Если Диран решил так нагло меня игнорировать – на здоровье! Ему же хуже будет!
Я пока ещё не придумала, в каком именно смысле ему будет хуже, но в таких ситуациях я всегда могла положиться на своё воображение.
Обычно ан-кей, вынужденные бездействовать, начинают выстраивать в уме какие-нибудь теории, мысленно собирать новые механизмы или просто уносятся в своей фантазии в неведомые дали. Как мы шутим шёпотом между собой: «в Источник засосало».
Но я, похоже почти совсем перестала быть ан-кей. Вместо того, чтобы изобрести в часы досуга что-нибудь полезное или придумать формулу расчёта изнашиваемости шарнирного механизма взамен тому «монстру», который предложила Нетан-кей, я... стала разглядывать зал, в котором сейчас находилась.
Пока мы сюда шли, мне приходилось внимательно следить за собственными ногами, чтобы не наступить на длинный подол неудобного платья, которое на меня надели, и возможности оглядываться по сторонам у меня не было.
Зал же был... блестящий. Много прозрачных, переливающихся, отражающих материалов, много света. В сочетании с гулкой акустикой, многократно усиливающей шум набившихся сюда людей, помещение напоминало мне раковину огромного моллюска, заглотившего большое количество мелких рыбёшек, бестолково теперь суетящихся в поиске выхода.
Смотреть на всё это безобразие мне быстро надоело, так что я, чтобы не тратить больше время попусту, стала думать о Скае.
Мечты о нашей следующей встрече были совершенно не конструктивны, но оказались очень захватывающими. Настолько, что я совершенно забыла, где нахожусь, и даже подпрыгнула от низкого гула, который издали трамфеты.
Вернуться из сладких мечтаний сюда, в этот ужасный дворец, на этот скучный прием было так неприятно, что моё лицо как-то само скривилось. По стечению обстоятельств именно в этот момент на меня посмотрела какая-то девушка. Наши глаза на миг встретились... а затем она слепила из своего красивого личика такую презрительную гримасу, что казалось, вот-вот в мою сторону плюнет. Видимо, недовольство на моем лица она восприняла близко к сердцу. А может, и отнесла на свой счет.
Как бы то ни было, вместо плевка она быстро отвернулась, предоставив мне созерцать её затылок. Но у меня уже было занятие поинтереснее – созерцать Их Величество и Высочества. А так же всех, кто следовал за ними.
Больше всего меня почему-то обрадовал вид Дишан, хотя до сих пор я такой к ней приязни за собой не замечала. Дишан, кажется, тоже прониклась ко мне более тёплыми, чем раньше, чувствами. Увидев меня, она широко улыбнулась, как-то ловко вышла из процессии и просочилась сквозь толпу.
На какое-то время она пропала из виду и Диран, не понявший, куда делась целительница, начал забавно вытягивать шею, оглядывая помещение, и даже привстал на цыпочки. Через какое-то время он сдался и вместо поисков стал внимательно слушать речь короля.
Я же в это время следила за малозаметными передвижениями Дишан по залу. До тех самых пор, пока она не оказалась у нашей колонны, за спиной Дирана. Дишан лукаво мне подмигнула, сделала маленький шаг вперед....
– Берегись, берх! – негромко, но резко крикнула она на ухо Дирану.
Тот подскочил на месте, в воздухе обернулся и, слегка взмахнув руками, для удержания равновесия, приземлился. Все это заняло доли секунды, но вышло настолько комично, что мы с Дишан на пару рассмеялись.
Молодой Тур с неодобрением смотрел на наши смеющиеся лица, сердито сопя.
– Дишан-деа, – заговорил он, но что он там хотел ей сказать, целительнице было совершенно не интересно.
– Олеакхен что-то задумал, – быстрым шёпотом заявила она, многозначительно глядя на нас. – И даже отец его поддержал. Но мне так и не удалось выяснить, что именно принц собирается сделать.
– Но всё же, это не даёт вам права, – предпринял ещё одну попытку Диран, но и она не увенчалась успехом.
На этот раз его перебили аплодисменты, которыми верные подданный отреагировали на речь короля.
– А, сейчас начнутся танцы, – оживилась Дишан. – Диран, пригласи меня.
– Но, – он, кажется, уже и сам понимал, что это бесполезно, но сдаваться всё же отказывался.
– Киран приглашать нет смысла, она и танцевать-то не умеет.
Этим заявлением она оскорбила меня в лучших чувствах. Я точно знала, что умею танцевать, что отлично танцую. Рой с Лайкой, не раз наблюдавшие меня в моменты триумфов, высказывались единогласно: «твои танцы – это что-то с чем-то»!
Тем не менее, Дирану с Дишан я говорить об этом не стала. Не хватало ещё, чтобы Диран действительно меня пригласил. Что-то подсказывало мне, что к таким танцам дворцовая публика не подготовлена.
Не дав Дирану больше времени для препирательств, Дишан сама взяла его руки в свои, и повела в танце. Через минуту, правда, Диран опомнился, и забрал ведущую роль себе.
А я осталась одна – всеми забытая и заброшенная, в тени под колонной. Но совсем ненадолго.
Дишан.
Маленький Тур, очевидно, решил, что нашёл свое место в жизни. С самого приезда во дворец я с ним не общалась, не до того было. Но видела пару раз, и слышала кое-что от Олеакхена. Не знаю даже, чем он мне так приглянулся, но я решила его предостеречь, по-дружески, с глазу на глаз. Пока из Тура не стал телёнком.
В отличие от него, опасений за Киран я не испытывала. Волны её, можно сказать, сошли на нет, а в остальном.... Даже если она что-то выкинет – не страшно, она ведь ан-кей.
В разное время в разных местах к нам относились по-всякому. Было и так, что нас за людей не считали, и пытались всех истребить. Но здесь, в этом дворце, тон задавал Вереархат. А он был известным анкее-любцем. Во многом его политика была направлена на то, чтобы сделать ан-кей полноценными членами общества. Нет, конечно, не полноправными, но все-таки куда более принимаемыми, чем раньше.
Личное мнение гостей и придворных тут никого не интересовало. Даже болезнь короля пока не уменьшила его авторитета. Вереархат считал ан-кей людьми, пусть чудаками, даже немного психами, но полезными. Он относился к нам с некоторой долей уважения. И уж конечно, с бережливостью, с какой грамотный управляющий относится к ценным ресурсам.
Так что если вдруг Киран и накроет одна из Волн, по которым она так скучает или если она из собственных загадочных побуждений напортачит, никто и не пискнет. Она – ан-кей, ей можно.
Диран.
Я, конечно, ожидал какого-то подвоха со стороны Дишан, но такого.... Целых двадцать минут мне пришлось выслушивать лекцию о том, как шатко и неопределённо мое положение. Сперва целительница прошлась по принцу, описала в красках его подлую и себялюбивую натуру, склонность к интригам и обману. Затем высказала мне всю правду о моих родственниках, которую я и так знал. Под конец заявила, что я пока ещё только зачаток человека, так как у меня нет ни цельного ядра, ни настоящей цели в жизни. В итоге я чётко понял, что людей Дишан делит на две категории: прожженные эгоисты и бесхребетники. Отдельно ото всех в этой классификации стояли ан-кей.
– Ты – один из нас, нравится тебе это или нет, – заявила она мне под конец нашего третьего танца. – И лучше тебе это признать. В этом – твоя сила. Человек, сам понимаешь, из тебя пока ещё никакой. А вот среди ан-кей, с такой мягкой и редкой Волной, ты можешь стать одним из лучших. Элитой. Ты обязан подумать об этом, ради себя самого.
– Ага, а ещё я теперь обязан на вас жениться. Ради нашей общей репутации.
Дишан рассмеялась радостно и умилённо, будто я был говорящим кроликом.
– Я же ан-кей, турченок. Я могу хоть весь вечер с тобой плясать, никто и глазом не моргнет. Хотя это, конечно, чрезвычайно мило с твоей стороны – думать о моей репутации.
И она снова засмеялась, заливисто, довольно громко, от переизбытка чувств прижав одну руку к груди и запрокинув голову.
Киран.
Стояние под колонной меня изрядно утомило. Хотелось уже поскорее уйти отсюда, запереться в своей спальне и... не знаю даже... сделать что-нибудь этакое. Поскакать на кровати, покидаться остатками подушек, нарисовать усы на одном из портретов в галерее, через которую мы пришли сюда. А потом сбежать через окно и отправиться обратно в Академию.
Состояние было странное, даже для меня. Никогда мне ещё не хотелось творить такие откровенные глупости, кроме как под Волной.
Желание уйти было очень сильным и я, сдерживаясь из последних сил, принялась разглядывать окружающих меня людей. Впрочем, большинство из них не вызывали у меня ничего, кроме отвращения, так что и это пришлось прекратить.
Я стала глубоко дышать, с задержками, как учил меня Скай. Через минуту я почувствовала головокружение, зато и внутреннее напряжение спало. Не успела я порадоваться своему успеху, как ко мне подошла она – молодая брюнетка, выше меня на голову, та самая, с презрительной гримасой на лице.
Ощущение дискомфорта тут же вернулось ко мне, почти в том же объёме. Все труды насмарку!
– Ну, и что ты здесь делаешь, малахольная? – спросила меня эта нахалка, которую я видела второй раз за вечер и уже возжелала задушить.
Олеакхен.
Этим приёмом я наслаждался, как редко наслаждался каким другим. Все формальности были улажены, детали продуманы. Последний разговор с отцом, пребывающим в хорошем настроении после применённого Дишан-деа лечения, прошёл гладко. Да, он по-прежнему сомневался. Считал, что я спешу. Полагал, что мне нужно сперва найти больше сторонников и так далее и тому подобное. Но в главном он был со мной согласен. И первый шаг на встречу к новой эре разрешил мне сделать сегодня.
– Не задирай нос так высоко, венец с тебя упадет, – тихим голосом сказала мне Амели, сидящая на малом троне слева от меня.
– Не волнуйся, он уже часть меня. Снять можно только вместе с головой.
– Что ты и делаешь периодически, – легонько фыркнула она.
– Иногда и мне хочется побыть простым смертным, – ответил я, почти не двигаю губами, чтобы никто не услышал и не заметил наших переговоров.
– В следующий раз, когда решишь, как простой смертный, умереть от руки заговорщика, предупреди меня, я закажу себе шикарный траурный наряд.
– Простые смертные не умирают от рук заговорщиков, – заметил я, немного раздосадованный. Сестрице удалось-таки подпортить мне настроение напоминанием об этих неприятных событиях.
– Простые смертные умирают по неосторожности. Ты, мой блистательный братец, такой глупости себе позволять не должен.
– Твое беспокойство о моём здравии греет мне сердце, дорогая сестра.
– Надеюсь, ты и впредь будешь согреваться лишь им, а не опасным жаром сомнительных связей.
Это высказывание, необычно откровенное для моей сестры, меня удивило. Я даже повернул голову, чтобы посмотреть на неё.
В ответ она чуть наклонила голову в лево, что в её исполнении означало настороженность и перевела взгляд с моего лица на кого-то из гостей. Я проследил направление её внимания – до той самой девушки, которую увидеть здесь совсем не ожидал.
– Она разве? – невольно вырвалось у меня.
– Всё ещё невеста, не жена. И, кажется, что-то знает.
Я напряженно смотрел, как эта... незамужняя бестия торчит на нашем приёме вместо того, чтобы спакойненько пребывать в отдаленном поместье своего обеспеченного мужа. Которого я ей сам нашел, сосватал и только что под венец с которым не подвел. А зря. Надо было лично её замуж выдать, берхи её дери!
– Неужели она ещё надеется? – спросил я сам себя.
– По слухам, очень даже надеется, – ответила мне моя «совесть».
– Даже слухи ходят? О ней или....
– Не волнуйся, «о вас» ей распространяться запретили весьма настойчиво. И всё же, твой план... выглядит немного шатким в свете её присутствия здесь.
Я сжал кулаки и мысленно выругался. Моя бывшая любовница, Вестанадира Норка, лелеявшая корыстные мечты с моей помощью получить оставшееся без владельца поместье её дальнего родственника, здесь и сейчас была совсем не к месту.
– Её подельник тоже здесь, – подлила масла в огонь моего беспокойства Амели.
– Пр-рекрасно, – выдохнул я, стараясь взять себя в руки и успокоиться. В такой ситуации мне нужна была ясная голова и холодный рассудок, а не раздраженная взбудораженность нервов.
– Все ещё хочешь действовать согласно своему плану? – уточнила сестра.
– Хочу и буду, – холодно улыбнулся я, в уме просчитывая вероятные варианты развития событий. – Главное сегодня – это ан-кей.
– Похоже, не только ты так считаешь.
Я снова посмотрел на сестру, проследил за её взглядом.... Вот берхи! Где Дирана носит?!
Киран.
Будь я мужчиной, я бы, наверное, восхитилась её красотой, грацией и всякими такими вещами. Будь я обычной женщиной, я бы, наверное, позавидовала гибкой фигуре, идеально-красивому лицу и надетым на неё блестяшкам. Но я – ан-кей, и чхать я на всё это хотела.
Поэтому я сжала кулаки, так, чтобы ногти впились в ладони – ещё одна техника от Ская – и, сосредоточив своё внимание на возникшей боли, посмотрела на девицу самым злобным взглядом, на какой была способна. И ответила: – Убить тебя?
– Пойми, Киран, умение сдерживаться тебе необходимо. Ты же не хочешь, чтобы Волна накрывала тебя каждый раз, когда кто-то косо на тебя посмотрит?
– Нет... наверное. Но что мне делать, если какая-то мерзкая личность ко мне цепляется?
– Лучший вариант: быть вежливой и холодной, и четко обрисовать оппоненту неприятные перспективы, которые его ожидают, если не оставит тебя в покое.
– Какие перспективы?
– Хм, например...
– Ты его зарежешь! – вмешался Рой.
Скай принялся его отчитывать, а мне эта идея показалась отличной.
До сих пор на практике действенность такого метода мне проверять не приходилось. Сейчас мне представилась возможность провести блиц-испытание.
Первый эффект был на лицо. Девушка замерла, как была, с отрытым ртом, готовым выплеснуть на меня поток ругани. Глаза широко отрылись, давая мне возможность рассмотреть моё собственное в них отражение.
Я, всё с тем же выражением крайней злости на лице, сделала маленький шаг вперед. Результат был потрясающий. «Оппонент» громко икнула, вздрогнула и попятилась. Я ей зловеще улыбнулась, чуть приоткрыв зубы. Она вздрогнула ещё раз, резко развернулась и почти бегом скрылась в толпе.
Испытание прошло на отлично! Надо будет рассказать Скаю. Добавлю ещё, что злость была холодная, а улыбка – вежливая.
Олеакхен.
Не знаю, что там сказала этой бестии Киран, но я мысленно утёр пот со лба. Скорость, с которой Вестана сбежала от ан-кей, очень меня повеселила. Да и не только меня. Слева донёсся смешок, такой тихий, что любой другой на моём месте принял бы его за слуховую галлюцинацию.
И всё-таки, что-то мне подсказывало, что рано сбрасывать пронырливую девицу со счетов.
Тем не менее, отступать я был не намерен. Слишком много приготовлений, времени, усилий было затрачено. Чтобы всё это теперь пошло под откос из-за невесть что о себе возомнившей женщины? Этому не бывать. Я сместился вправо на широком меньшем троне и наклонился к отцу.
– Прошу меня простить, отец, но я склонен желать, чтобы вечер этот был завершен поскорее, – проговорил я тихим размеренным голосом.
– То, что ты к этому склонен, меня ничуть не удивляет. Однако твою склонность торопить моменты собственного триумфа я почитаю за недостаток выдержки.
– Вы несомненно правы, отец. И в дальнейшем я приложу усилия к тому, чтобы достичь того же спокойствия разума, каким обладаете Вы, отец. Однако....
– Говори, – он чуть склонил голову в мою сторону, что означало готовность выслушать мои наивные детские пожелания.
– Меня беспокоит благое состояние здоровья нескольких людей, находящихся в этом зале, отец. Ваше, в первую очередь.
– Дальше, – отмахнулся король.
– Ан-кей.
– Хм? – отец задумчиво обвёл взглядом зал.
Полюбовался заливисто смеющейся Дишан, ненадолго охватил своим вниманием Лоран-деа, похожую на бесплотного призрака, отчего-то гуляющего среди живых, посмотрел на Киран... Усевшуюся прямо на пол под колонной и с большим интересом отковыривающей кусочек камня из трещины в ней. В качестве камнеобрабатывающего орудия она использовала одну из заколок, которую вытащила из собственной прически. Прическа от такого обращения немного скособочилась, но держалась. Пока что.
– Ты прав в своем беспокойстве, – вздохнул Вереархат, незаметно подав знак церемониймейстеру.
Тот, в свою очередь, подал знак своему помощнику, помощник – помощнице, та легкой птичкой пересекла зал и шепнула что-то на ухо дирижеру. Тот, доведя звучащую мелодию до конца, сделал знак музыкантам: перерыв.
Я внутренне собрался с силами и снова внушил себе ощущение грядущего успеха.
Киран.
Тактика «не высовывания» определенно, не оправдала моих ожиданий. Или она в принципе никуда не годится, или я неправильно её выполняла. Скай говорил что-то о том, что я должна быть «обычной ан-кей». Что, если не высовываться нужно именно по-ан-кеевски? Менок, то есть минут, пять я размышляла об этом и, наконец, пришла к выводу, что нужно попробовать. Раз уж я умудрилась чем-то насолить этой девице, пока изображала приставку к колонне, значит, некоторых людей раздражает сам факт моего здесь присутствия. Так что даже если моё дальнейшее поведение вызовет чье-то недовольство и привлечет ненужное внимание, я хоть удовольствие получу.
С этой мыслью я сделала глубокий вдох и осмотрелась по сторонам повнимательнее. Тут же я поняла, что стараясь не высовываться, я пропустила кучу интересного. Можно было столько всего осмотреть и изучить в этом зале! А я вместо этого бессмысленно колонну подпирала.
Первым объектом моих исследований я назначила эту самую колонну. Маленький скол с блестящим в нём вкраплением тут же бросился мне в глаза. Интерес мой к нему был скорее обывательский, чем научный. Мне захотелось выцарапать эту крупицу и оставить её себе. Желание довольно странное, признаю, и всё же я решила ему последовать.
Процесс добывания «сувенира» был в самом разгаре, когда я вдруг услышала своё имя. Очень не хотелось прерывать своё увлекательное занятие, но логическая часть меня постановила прислушаться. Пришлось отвлечься.
Я уже успела опуститься на пол, чтобы было удобнее царапать трещинку, так что мне пришлось встать и оправить наряд. Я посмотрела на источник звука – это был Его Высочество Олеакхен. Он стоял на тронном возвышении и говорил... обо мне.
– За все эти несомненные достижения и весомые заслуги перед короной и мною лично, Киран-деа, присутствующая сегодня здесь, в этом зале, получит награду, которую заслуживает. Как высказался один из наших ученых мужей, Шараре-дон: «ан-кей по сути своей творцами являются, и есть у них внутри всё – внутри них заключен целый мир». Потому сложно найти то, что можно преподнести в дар одной из Прогрессоров. Им не нужны драгоценности, кроме как для научных опытов, не нужны породистые скакуны или красивая одежда. Они не склонны к гурманству и не ценят роскоши. То, что по-настоящему нужно ан-кей – это свобода. Свобода творить, свобода познавать, свобода совершенствовать. Потому я, Олеакхен, сын Вереахата Второго, с соизволения моего отца передаю во власть Киран-деа земельный надел Ласточкино Гнездо и право называться Киран Ласточка.
От громкого «ах!», последовавшего за этими словами, в зале поднялся ветер и волоски у меня на затылке.
Подданные были в шоке. И я была в шоке.
Только неприятную девицу, снова попавшуюся мне на глаза, это заявление, похоже, совсем не застало врасплох.
– Вы не имеете права! – вскричала она. – Этот надел по закону должен принадлежать мне! У меня есть бумаги, свидетельства!
– Увести! – коротко велел Олеакхен, не желавший выслушивать крики истеричной особы. – По закону надел перешел во владение короны в начале этого месяца.
Двое из стражей, стоявших вокруг трона, уже устремились к крикунье, но тут подал голос новый персонаж.
– Согласно эдикту Стархата Первого «о сохранении родов», от 12 Листа 234-го, этот надел должен принадлежать Вестанадире Норке! – громогласно заявил молодой мужчина, внезапно оказавшийся рядом с крикливой девицей.
– Согласно эдикту Стархата Первого, этот надел мог бы принадлежать брату Вестанадиры Норки, если бы таковой у неё был.
– Он также мог бы принадлежать её законному мужу! – с некоторым пафосом парировал мужчина.
– Каковым вскоре станет владелец другого надела, что отменяет...
– Нет! Каковым уже являюсь я – Дайвидин Куница!
Старжи в этот момент подошли с двух сторон к этой паре недовольных и, повинуясь знаку Олеакхена, взяли обоих под локотки.
– Вы не имеете права! – заверещала Вестанадира, но стражник что-то шепнул ей на ухо, и она замолчала.
– Довольно неожиданное известие, особенно в свете того, что вышеупомянутая девица помолвлена с другим, – с сарказмом проговорил принц. – Полагаю, вы вступили в брак недавно.
– Мы любим друг друга, Ваше Величество! Мы ожидаем появления на свет ребёнка! – закричал Дайвидин, быстрым рывком прижимая к себе Вестанадиру.
– Какое радостное известие, – скучным голосом сказал Олеакхен. – Мы пришлём вам корзину плодов из королевского сада, дабы поправить здоровье будущей матери после сегодняшних треволнений.
– Но! – крик мужчины оборвался, поскольку стражник резко согнул его пополам. Потом также резко его распрямил, и обоих молодоженов потащили к выходу. Сопротивляться те перестали, как и кричать.
– Прошу простить за эту неприятную сцену, – обратился к зрителям Его Высочество. – Некоторым влюбленным свойственна излишняя экспрессивность.
По залу пронеслись смешки и шепотки, кажется, присутствующих всё происходящее развлекло.
– Позвольте вернуться к той награде, которую получает Киран-деа. Надел передается в её собственность на условиях уплаты податей, а управляющим временно назначается кандидат короны. Но лишь до тех пор, пока многоуважаемая Киран-деа Ласточка не решит взять управление в свои руки.
«То есть – навсегда» – так и читалось на его лице.
Меня, впрочем, это не волновало. Наделы, управляющие – все это казалось таким нереальным, что не стоило и внимания.
Что меня поразило куда больше этой нелепой награды, так это пара влюбленных. Они настолько неестественно смотрелись вместе, что хотелось их растащить по дальним углам, как два несовместимых элемента. Хотя, конечно, нечто общее у них было. Ясно видимая на их лицах жадность, например. На этой почве они, похоже, и сблизились.
Я помотала головой, чтобы отогнать раздражающе-неправильное видение этой странной парочки. И решила прислушаться к речи Олеакхена, и вовремя.
– Подойдите ко мне, Киран-деа, – велел принц, и я, конечно, послушалась.
Прошла сквозь расступившуюся толпу, с нездоровым интересом меня разглядывающую, поднялась по ступенькам и получила свернутый в трубочку кусок бумаги из рук принца.
Наступило неловкое молчание.
Олеакхен выжидающе смотрел на меня, я – на него, потом на пергамент, потом снова на него.... Наконец до меня дошло.
– Спасибо... Ваше Высочество, – выдавила я и поклонилась, что вызвало новую волну смешков в зале.
Я поспешила вернуться к ставшей родной колонне. Там меня уже поджидали Диран и Дишан.
– Нужно было присесть перед ним, а не кланяться, ты же девушка, – попенял мне Диран, но не очень уверенно.
Взгляд его не отрывался от бумаги в моей руке.
– Она – ан-кей, – не согласилась с ним Дишан, чему-то довольно улыбаясь.
Я пожала плечами, вынула из бумажной трубочки свою спрятанную в неё заколку и в отчаянном порыве ковырнула скол на колонне ещё раз.
Маленькая, с ноготь мизинца размером, блестяшка, выпала из своего гнезда мне в руку. Победа осталась за мной.
Ветреница и блудный Ведущий
Глава 10.
Диран.
Выражение лица Киран, напряженно-задумчивое, меня обеспокоило. Кажется, несмотря на видимое спокойствие во время награждения и это странное нападение с заколкой на колонну, новоявленная Ласточка была неприятно потрясена случившимся.
Я и сам был в шоке. Сделав Киран владелицей надела, более того, фактически, единственной представительницей некогда угасшего Рода, Олеакхен совершил своего рода революцию. Никогда прежде такого не бывало. Хотя, конечно, писаных законов на этот счёт было не много, но ан-кей всегда считались почти бесправной собственностью Короны. Кроме меня конечно... и моей матери. Впрочем, могут ведь существовать и другие такие же.
Никому и в голову не приходило, что ан-кей может получить статус Главы Рода. Тем более – девушка. Или может, по правилам Главой Рода Киран не является, а станет её гипотетический муж?
Я встряхнул головой, чтобы отогнать сумбурные мысли. О чём сейчас и вправду стоило волноваться, так это о самой Киран. В конце концов не стоит забывать, что она – истинная ан-кей. И даже если Волны, по какой-то причине давно её не накрывали, это вовсе не значит, что они не могут вернуться в ударном объёме вследствие волнений. И снести Киран остатки крыши.
Я вспомнил тот случай в роще, когда решил, что ан-кей помешалась, и поёжился. Мне совсем не хотелось, чтобы что-то такое случилось с нею по-настоящему.
Олеакхен.
Я проследил взглядом за спешно покидающими зал приемов ан-кей. В целом, на мой взгляд, всё прошло довольно-таки неплохо. Киран, конечно, растерялась, но вела себя вполне сдержанно, для ан-кей. Потом, правда, она зачем-то стукнула рукой по колонне. Выплеснула свою злость? На меня? Или на Вестанадиру? В любом случае, это выглядело до того нелепо, что мне стоило некоторого труда не рассмеяться.
Но сама ситуация смешной отнюдь не была. Эта дарственная – шаг на пути к совершенно новым правилам, касающимся места ан-кей в королевстве.
У меня ушло много времени на то, чтобы выбрать наилучший вариант проведения необходимых государственных реформ. Мысли о них появились у меня давно, но когда, около полугода назад, мне стало известно о существовании Дирао Тура, ан-кей-полукровки, я понял, что пришла пора действовать. До сих пор ни об одном случае рождения ребенка ан-кей-женщиной известно не было. От ан-кей-мужчин, они, конечно, рождались, но были напрочь лишены Таланта, а потому интереса не представляли.
Допустить же существование ан-кей, ставших собственностью Родов было бы верхом глупости. Предстояло ещё написать целый ряд законов, регламентирующих место, свободу и обязанности таких вот негосударственных ан-кей.
Пока же мне нужно позаботиться о Киран. Во-первых, о том, чтобы её не подставили. Достаточно какого-нибудь громкого скандала, связанного с моей подопечной ан-кей, и все мои действия будут выглядеть действиями неразумного мальчишки, которым меня до сих пор считает отец.
К тому же в этом случае придется лишить Киран её нового статуса и отправить её в Цитадель. А у меня на неё совсем другие планы.
Нужно позаботиться о безопасности малышки и приставить её к делу.
И где, интересно, носит её Ведущего?
Скай.
За последние полчаса, покачиваясь в седле, зевая и ёжась от промозглости утреннего воздуха, не прогретого ещё лучами только-только взошедшего солнца, я успел мысленно обругать себя за свою непоследовательность, затем сам себя оправдал и посмеялся над начинающимся раздвоением личности.
Я себе в этом долго не признавался, но в юности поступок моего отца, настроивший весь род против него и поставивший новообразовавшуюся семью в незавидное положение, вызывал у меня осуждение.
Мне казалось, что сам я подобной глупости не совершу никогда. Не пойду на поводу у чувств, не стану совершать поспешных действий. Взвешу все за и против, просчитаю вероятное будущее и только потом, быть может, женюсь.
Позже, побывав в гостях у нескольких приятелей, посмотрев на их семьи и выслушав несколько историй, я немного поумнел и стал куда больше ценить уют и радость, царившие в нашей семье, несмотря на бедность. Да и бедность оказалась вовсе даже достатком выше среднего. У родителей ведь были деньги и на слуг, и на наши развлечения, и на хороших учителей.
Но понять отца до конца я не мог. Теперь же, посмотрите на меня – скачу в столицу с одной перемётной сумой и кошелём с деньгами, выданными мне дядюшкой на «карманные» расходы. Притом, что сейчас за мной, возможно, ведётся охота. Скачу, чтобы только побыстрее иметь возможность позаботиться о Киран. И оградить её от нашего Высочества.
Представив, как я оттираю от Киран не дающего ей прохода Олеакхена, а затем одним ударом в челюсть тушу его в глазах свет, я негромко рассмеялся. Смех вышел невесёлый. Чтобы бодаться с наследным принцем, неплохо бы быть в одной с ним весовой категории.
Но, надо заметить, Олеакхен сам сделал меня почти равным ему. Глава Рода – тоже вполне себе значимая фигура.... Ну да, осталось только доказать это самому роду....
Невольно мне вспомнилась сцена сегодняшнего прощания. Хотя в этом и не было никакой нужды, мама встала раньше меня, чтобы проследить за приготовлением завтрака и попрощаться. Впрочем, это было вполне в её духе, и я был даже рад, что удалось немного поговорить с матерью наедине, успокоить её и заверить, что всё будет хорошо.
Поразила меня Селина, которая, покачиваясь, вышла из своей комнаты, когда завтрак уже подошёл к концу. Бледная, со всклоченными со сна волосами, одетая в белую ночную рубашку, и со свеженькой шишкой на лбу, моя сестра напоминала не упокоенный призрак. Протяжные завывания, которые она издавала, зевая, довершали восхитительный образ. Я постарался как можно надежней закрепить его в памяти, чтобы потом описать во всех деталях возможным женихам, о чём ей и сообщил. Селина пришла в негодование, обругала меня злобным берхом, неспособным ценить красоту и потребовала у матушки меня урезонить.
Мама, впрочем, всерьез мои угрозы не приняла, а потому только смеялась, тихим своим мелодичным смехом.
В конце концов, не выдержав, рассмеялся и я. Даже Селина, когда немного спустила пар, пару раз неуверенно хихикнула. А потом стала канючить, что она устала сидеть в глуши, что она хочет в столицу, и я обязан взять её с собой. Я быстро встал из-за стола, поблагодарил маму за завтрак, подхватил свою сумку и плащ, и поспешно вышел из гостиной в холл. Селина, однако, не желала униматься и последовала за мной, продолжая противным тонким голосом расписывать свои несчастья. На фразе: «я больше не могу так жить, моя красота увядает в безвестности, моя молодость проходит бесцельно» я не выдержал, развернулся и зажал ей рот ладонью.
