Текст книги "Следуй за мной (СИ)"
Автор книги: Полина Вит
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
– На многое не рассчитывай, – покачал я головой, стараясь остудить её пыл. – Но на пару новых платьев для вас с мамой я, так и быть, расщедрюсь.
– О, Око, за что мне в братья достался такой жмот? – закатила глаза Селина. – По паре платьев? Мне нужны минимум четыре. А еще палантин, две пары туфелек, украшения....
– Ладно, ладно, посмотрим на твое поведение, – я поспешил оборвать её тираду, пока она не загадала алмазную тиару. – Дай хоть с дороги в себя прийти.
– Значит, если я буду хорошей девочкой, ты всё это мне купишь? – ухватила сестренка из моего ответа «главное». – Ох, братик, дай я тебя поцелую, – с этими словами она чмокнула меня в щеку и, рассмеявшись, побежала в дом.
– Предупрежу маму о том, какой ты тощий! – крикнула она мне напоследок.
Киран.
Когда я открыла глаза, то сперва не могла поверить увиденному. Он был такой гладкий, изумительно-белый....
– Это самый совершенный потолок, который я когда-либо видела в жизни! – призналась я, ни к кому, в сущности, не обращаясь.
– Я очень рад, что твое пробуждение вышло столь приятным, – услышала я голос, доносящийся откуда-то сбоку.
Я повернула голову и увидела Дирана, сидящего на стуле, стоящим рядом с большой, застеленной белым бельем кроватью, на которой лежала я. За его спиной находилось приоткрытое окно, занавешенное голубыми шторами. Они едва-едва колыхались и я, взглянув на это колыхание, почувствовала, как к горлу подступает тошнота.
Я сглотнула и поспешно перевела взгляд на Дирана.
– Где мы?
– Мы – в твоей спальне, в королевском дворце.
– Это – моя спальня?! – изумилась я.
– Что такое? Тебе не нравится?
Я села на кровати, пытаясь внушить себе, что вовсе меня и не тошнит. И голова не болит. И вообще, я – свежерожденная бабочка, легкая и готовая порхать.
– Здоровая какая, – оценила я размеры комнаты. – А где письменный стол?
– В соседней комнате, – сказал он это, как что-то, само собой разумеющееся.
– А-а, – протянула я, – а сколько всего у меня теперь комнат?
– Принц выделил тебе апартаменты из спальни, кабинета и гостиной, – сказал Диран, глядя на меня пристально. – Кажется...
– Ему от меня что-то нужно, – закончила я вместо него. – Не то, чтобы он это скрывал. Его Высочество так часто повторяет, что я трижды спасла ему жизнь. Очевидно, он желает, чтобы я и дальше её охраняла.
– Думаю, дело не только в этом. Твои пророчества точны. А если ты покрутишься во дворце, и проникнешься духом политики, то, вероятно, сможешь предсказывать и глобальные события.
– Это что, новая теория насчет пророчества ан-кей? Что-то я такого раньше не слышала.
– Теория не очень новая, просто не подтвержденная. Но в случае с твоим пророчеством для принца – ты ведь написала его после урока истории, посвященного правящему Роду. Так что определенная логика в этом есть.
– То есть... – я задержала на миг дыхание, чтобы не завопить, – Его Высочество... планирует меня здесь до конца моих дней держать?!
Последние слова все же вышли немного визгливыми, и я замолчала, не желая кричать на ни в чем не повинного Дирана. Но внутри всё бурлило.
– Так надолго не загадывай, – посоветовал мне юный Тур. – Сосредоточься лучше на настоящем. Как ты себя чувствуешь?
– Как увеличительное стекло, не желающее пропускать свет, – высказалась я в духе ан-кей.
Диран посмотрел на меня с недоумением.
– Мне нравится предугадывать будущее. Всем ан-кей это нравится. Но сейчас я чувствую, что не хочу это делать!
– А-а. Ну, такая реакция понятна... Тут такой свет... замутненный, – продолжил он мою аллегорию. – Но вообще-то я имел в виду твое физическое состояние. Слабость есть? Голова кружится?
– Нет. Почти нет. Но вообще... где Дишан? Почему меня ты об этом спрашиваешь?
– Дишан осматривает Его Величество. Как три часа назад вошла, так и не выходила. А меня попросила за тобой присмотреть. Ты кушать хочешь?
– Голодна как лошадь.
– Тогда я сейчас скажу твоей горничной, чтобы поесть принесла, – сказал Диран и быстро вышел из комнаты.
– Моей... кому?!
Ласточка
Диран.
Прибытие во дворец прошло для меня как во сне.
Пока я был просто сыном благородного представителя Рода Туров, меня воспитывали соответствующе. Полагаю, отец надеялся, что я не унаследую таланта матери и, став немного постарше, стану вращаться в кругах, в которых мне полагается быть по праву рождения.
Конечно, из этого ничего не вышло. Но некоторый пиетет перед королем и королевским двором мне внушить успели. Когда-то, будучи ещё ребенком, я мечтал о том дне, когда появлюсь во дворце и заслужу признание и славу. Я воображал себя спасающим короля от смерти, выручающим из беды прекрасную благородную даму, одерживающим победу в турнире....
В итоге мне предстояло стать карманным прогрессором принца, посредником между ним и ан-кей. И, похоже, ещё нянькой Киран.
Последнее меня нисколько не смущало. Киран мне нравилась своей непосредственностью и открытостью. Думаю, мы даже могли бы стать друзьями. Может быть.
Его Высочество сразу по прибытии дал мне несколько указаний. Во-первых, от меня требовалось проследить за переноской Киран, бессознательное тело которой двое слуг понесли на носилках. Во-вторых, проследить за тем, чтобы её устроили с удобствами. В-третьих, подготовить болезную ан-кей к завтрашнему событию. Первые два я выполнил, к третьему ни я, ни Киран пока не были готовы.
Вообще, похоже, у Его Высочества на Киран большие планы.
Скай.
В молодости моя мать вовсе не слыла красавицей. У неё не было множества обожателей, да и в целом, насколько я понял, большую часть своего времени она проводила в саду или в своей гостиной, в доме её родителей, расположенном на северном краю владений Соколов. Ей почти не с кем было общаться, не считая её матери и сестры, мужчин, кроме фермеров, вокруг просто не было.
Пока, в один прекрасный день, мой отец, разругавшись со своим отцом, матерью и братьями, не ускакал в эту глухомань.
Любовь вовсе не поразила отчаянного Сокола с первого взгляда. Но это оказалось необычайно занимательно – общаться с молодой хорошенькой девушкой, прочитавшей за свою недолгую жизнь в деревне книг больше, чем он, прошедший обучение в столице.
Их обручение вызвало протест в обеих семьях. Род Соколов считал девушку не достаточно знатной. Родители Радики Стриж опасались, что заезжий молодец как неожиданно прискакал, так и ускачет.
Тем не менее, свадьба состоялась. Вопреки, а некоторым и поперек горла.
Через неделю моего прадеда хватил удар, и он умер, не приходя в сознание. В этом, естественно обвинили моих родителей и скудное общение между молодой семьей и Родом прекратилось.
Я вырос в убеждении, что старшим вовсе не «лучше знать». Этому поспособствовал мой отец, перед каждым праздником уговаривавший жену перестать соблюдать никому не нужные условности и посылать поздравления родичам-соколам.
Теперь я смотрел на мать, в оживлении рассказывающую мне последние новости и хлопочущую за столом, и думал о том, как бы она восприняла известие о том, что её сын влюбился в ан-кей.
Нет, пожалуй, я пока не буду так её травмировать. Она перестанет спать ночами, завтракать, обедать и ужинать. Вместо всего этого будет переживать за своего Скаюшоночка.
Мы сели обедать едва ли не сразу, как я вошел в дом. Сразу после того, как мать три раза обняла меня, поцеловала и осмотрела со всех сторон. Селина в это время стояла рядом и хихикала.
Сейчас сестра сидела на стуле напротив меня, уперевшись коленями в край стола, слегка раскачиваясь, и мечтательно глядела в окно. Я знал этот взгляд. Мысленно она уже нарядилась в лучшие одежды, переехала в дом Соколов в столице и переживала трагический и страстный роман если не с наследным принцем, то, как минимум, с его лучшим другом.
Впрочем, я не уверен, есть ли у Олеакхена друзья.
Селину, действительно, нужно будет вывезти, наконец, в свет из этой глухомани. Под присмотром мамы, разумеется.
Мои мысли о Селине и столице, как-то даже без моего участия, стали мыслями о Киран и столице. Как там моя подопечная? У Олеакхена на неё явно какие-то планы....
– Мне нужно по делам в столицу. К сожалению. Так что я уеду завтра... утром, – сказал я раньше, чем мой разум успел вмешаться и меня остановить.
Мама замолчала на полуслове. Селина издала радостный возглас, качнулась на стуле... и упала вместе с ним.
Киран.
День не задался с самого начала. Я смотрела на стену падающей с неба воды и поражалась происходящему. Природа, казалось, решила разделить мои чувства и выразить их таким незамысловатым образом.
Я находилась во дворце, запутанная планировка которого напоминала мне лабиринт, среди людей, от которых мне хотелось держаться подальше, вдали от того, с кем мне действительно хотелось быть. Кроме того, вечером ожидался прием, на котором змеи будут соревноваться в ловкости со скорпионами, и мне, маленькой наивной ан-кей, придется тоже там быть.
Хотя бы развлекусь видом политых, как из шланга, гостей. Только бы дождь не закончился.
Диран сообщил мне «приятную» новость вчера вечером, и так и не осознал, насколько он был близок к получению серьезных физических повреждений.
При мысли о том, что мне, истинной ан-кей, придется провести вечер среди толпы незнакомых и неинтересных мне людей, внутри меня поднялся такой протест, что я уже готова была безо всякой Волны всё крушить.
Но на Дирана у меня рука не поднялась. Пришлось выместить всю свою злость на подушках.
– Да какого! – заорала я и запустила в стену первым, что попалось под руку. Мягкий белый снаряд пролетел поперек комнаты и с негромким звуком врезался в косяк двери. Этого мне показалось мало и следующей подушке досталось куда больше первой.
– Как же меня все достало! – прорычала я, мутузя третью. Она не выдержала, надорвалась с краю и выпустила из себя поток пушистых перьев.
– Я передам Его Высочеству, что долго ты там присутствовать не сможешь, – пообещал мне Диран, флегматично пронаблюдав сцену жестокой расправы, следы которой усеяли пол.
– Пф, передай, будь столь любезен, – пропыхтела я хриплым голосом, пытаясь избавиться от мелких перышек, налипших мне на губы и ресницы.
Выражение лица у Дирана было странным. На первый взгляд он казался человеком, вынужденным наблюдать подобные сцены по пять раз на дню, и потому давно к ним привыкшим. Но, приглядевшись внимательнее, можно было заметить странный блеск в глазах и небольшую складку у рта. Заметив, что я его рассматриваю, Диран смутился. Он опустил глаза, а складка у рта сделалась заметнее.
– Да смейся уже, – сказала ему я. – Обещаю тебя за это не убивать.
Диран поднял на меня взгляд, выждал три секунды и, наконец, искренне расхохотался.
Диран.
Наблюдая за расправой над подушками, я, вопреки обыкновению, не испытал ни стыда за поведение Киран, ни малейшей к ней неприязни.
Эмоции бурлили в ней через край, к тому же сказывалось напряжение последних дней и накопившаяся усталость. Так что эта её выходка, не смотря на общую неприличность такого поведения, неожиданно сильно меня развеселила. Минута или две, в течение которых Киран, рыча, каталась по кровати, оказались для меня очень занимательны. Я как будто наблюдал за резвящейся кошкой или, лучше сказать, молодой тигрицей.
Честно говоря, я даже испытал облегчение от того, что она не впала в уныние или не разозлилась на меня, как на гонца, принесшего дурную весть.
С чистой совестью я отправился спать.
Киран.
Когда безымянная служанка, с которой мне совсем не хотелось разговаривать, принесла подобранное для меня бальное платье, я даже глазом не моргнула. Я осталась сидеть в кресле у окна и старательно делала вид, будто происходящее меня не касается. Хотя, по моему мнению, этот ворох ткани и одеждой-то считать нельзя. Но свое мнение, на этот раз, я оставила при себе.
Понаблюдав за всё льющим за окном дождем и мрачно восторжествовав по поводу ужасной погоды, я, скрепя сердце, приняла решение вести себя, как ни в чём не бывало. Скай просил меня не высовываться, так и поступлю.
Следом за первой вошли ещё две служанки, несущие в руках какие-то свертки. Не утруждая себя объяснениями, и лишь изредка опасливо поглядывая на меня, они стали распаковывать принесенное и раскладывать в им одним известном порядке. С некоторым трудом, с посильной помощью своего воображения, я распознала в доставаемых ими кусочках ткани нижнее белье, чулки, нижние юбки.... Однако, когда они стали расставлять на столике с зеркалом, стоящим прямо рядом с моим креслом, какие-то баночки, коробочки и металлические штуковины самого зловещего вида, воображение пришлось отключить.
Наконец, когда всё было размещено на своих местах, одна из девушек вышла, оставив нас троих в тягостном молчании. Я смотрела на отражение устрашающего вида щипцов в зеркале, девушки дружно смотрели куда угодно, только не на меня.
Дверь снова открылась, впуская в комнату жизнерадостного вида даму, оживленно что-то втолковывающую сопровождающей её служанке. Та смотрела восторженно, беспрерывно ахала и кивала.
– Вот она, наша красавица! – воскликнула дама, увидев меня. – Отлично, отлично! Все как я и предполагала! Сложно, знаете ли, подбирать подходящий образ, не видя основы, на которую этот образ будет накладываться! – доверительно сообщила она мне, при этом хитро подмигивая. – Но, конечно, такой вызов – продумать всё основываясь на словесном описании, да не абы кого, а знаменитой ан-кей – разве я могла его упустить?! – при этом она так сверкнула глазами, что я уж было заподозрила, что она сама Прогрессор.
– Вставай, моя дорогая, сейчас мы будем тебя пре-об-ра-жать, – пропела она по слогам, взяла меня за руку и помогла подняться с кресла. – Итак, начнем с ароматных протираний!
Последние слова были наполнены таким экстатическим восторгом, что я невольно вздрогнула, затем вздохнула и... закрыла глаза.
Диран.
Совершенно неожиданно для себя я понял, что чувствую себя во дворце, как рыба в воде.
Да, у меня не было большого опыта вращения в высшем свете. Отец, по понятным причинам, не часто меня куда-то с собой брал и крайне редко устраивал приемы у нас дома. И, тем не менее, меня воспитывали как представителя благородного семейства, потомка древнего и знатного Рода.
Я прекрасно умел ладить со слугами, умел себя поставить с достоинством и в то же время создать о себе хорошее впечатление. «Гордость, но не гордыня, дружелюбие, но не дружба», – любил повторять мне отец и эти его слова я хорошо запомнил.
Сидя почти безвылазно дома, я много читал и теперь обнаружил, что мне хорошо знакомы имена людей, занимающих более-менее значимые позиции при дворе, и даже некоторые факты их биографий.
В Академии я чувствовал себя чужаком, кем-то вроде самозванца. Здесь, в запутанных коридорах и сверкающих залах дворца, у меня появилось чувство принадлежности. Я неожиданно обнаружил в себе умение легко заводить новые желательные знакомства, быстро выполнять поручения принца и даже получать от этого удовольствие.
Похоже, пригласив меня сюда, Его Высочество сделал мне самый настоящий подарок.
Время приема приближалось, и я решил, что пора наведаться к Киран. Как «посредник в отношениях двора и ан-кей», я пока имел только одно задание: позаботиться о Киран.
Подойдя к дверям в комнаты ан-кей, я увидел придворную модистку и трёх служанок, выходящих от нее. Значит, Киран должна быть уже умыта, причесана и одета. Следуя всплывшим откуда-то из подсознания учтивым манерам, я аккуратно постучал в только что закрывшуюся створку. Секунд пять я также учтиво ждал, а потом плюнул на всё и просто вошёл.
– Ой! – услышал я откуда-то снизу и опустил глаза, чтобы посмотреть прямо в лицо Киран.
Лицо это выглядело необычно. Затемнённые тушью ресницы оказались неожиданно длинными, легкие серебряные тени добавили блеска голубым глазам, на щеках прибавилось румянца, а чуть тронутые помадой губы выглядели необычайно маняще.
Вся моя недавняя уверенность куда-то испарилась. Я сглотнул и поспешно опустил взгляд... чтобы наткнуться на укрытый пенно-белым кружевом вырез платья. Все ещё достаточно скромный, но гораздо более глубокий, чем обычно носила Киран.
– Отлично выглядишь, – промямлил я, чувствуя себя полным идиотом.
– Правда? А мне кажется, я сама на себя не похожа, – честно сказала мне ан-кей.
Я вдохнул, сделал шаг назад, уперевшись спиной в закрывшуюся за мной дверь и усилием воли перевел взгляд обратно на её лицо.
– Тебе просто непривычно видеть себя такой. Но все это, – неопределенным жестом я обвел её фигуру, мысленно давая зарок не пялиться больше ей в вырез, – тебе очень идет.
– Поверю тебе на слово, – вздохнула Киран. – Но все это, – она взялась за юбку голубого, украшенного дорогим белым кружевом платья, и немного её потрясла, – чрезвычайно неудобно. Я вообще сомневаюсь, что смогу в нём нормально ходить!
– Ходить особо не придется, – поспешил я её успокоить. – Нужно будет, конечно, дойти до зала, а там найдем тебе укромный уголок. Где-то час придется подождать, пока будут произнесены все полагающиеся речи, затем Его Высочество вручит тебе награду за «Службу во благо Короны», ну а там... ещё немного побудешь в зале, чтобы не вышло невежливо, и я отведу тебя обратно... сюда.
– Награду? – лицо Киран приобрело выражение такого недоуменного отвращения, что стало походить на лицо той, прежней Киран.
Я с облегчением рассмеялся, всё ещё зарекаясь, впрочем, опускать взгляд ниже её подбородка.
– Ничего особенного, просто какая-нибудь статуэтка или побрякушка. Не стоит волноваться. Знак он тебе уже вручил, а больше никаких... э-м, регалий, предназначенных для ан-кей, не существует.
Если бы я знал тогда, как ошибался....
Киран.
Сперва я увидела... свет. Целый океан света. А в этом океане – её. Высокая фигура в белом показалась мне сперва вестником Ока, но я одернула себя. Конечно же, это – она, Знаток Душ.
Лоран-деа больше всего походила... на мужчину. Просторные брюки и рубашка не скрывали её худобы, фигура выглядела долговязой, лицо – длинное и скуластое, волосы коротко стрижены. Седые! Кроме того, в начале я подумала, что она слепа – из-под тонких сухих век на меня смотрели белесые глаза. Подойдя ближе, я поняла, что радужка её глаз просто выцвела, а некогда, должно быть, была голубой.
– Вы – самая старая ан-кей, которую мне когда-либо приходилось видеть! – воскликнула я с восторгом.
Старые люди, честно говоря, не вызывали у меня никакого интереса, но такая старая ан-кей.... Я чувствовала, как от одного взгляда на её морщины меня переполняет трепет.
– Надо полагать, – усмехнулась она. – Мой почтенный возраст у многих ан-кей вызывает пиетет. Что и не удивительно, ведь прошло уже тридцать четыре года, как я себя помню.
–Тридцать четыре! Ого! Вам значит, должно быть... больше сорока!
– Я привыкла считать, что мне было десять, когда меня нашли. Таким образом, условно мне сорок четыре.
Я кивнула. Посмотрела ещё раз на её седые волосы, на морщины.... у меня даже сердце в груди забилось сильнее от осознания её... древности!
–О-о-о, – выдохнула я.
– В самом деле, – кивнула она. – Теперь – присаживайся.
Только сейчас я, наконец, осмотрелась. Кабинет был просторный, с высоким потолком, стены отделаны темными деревянными панелями, за исключением одной, слева от меня – то был ленточный оконный проем. Чистое стекло в массивных рамах от пола до потолка пропускало через себя лучи утреннего солнца, почти не преломляя их. Не удивительно, что после темного коридора комната показалась мне заполненной сиянием.
Выглядевший абсолютно неподъёмным стол, стоящий почти прямо напротив входа, имел довольно странную на вид многоугольную форму, и был окружен четырьмя разнокалиберными предметами мебели: тут был стул, табуретка и два кресла. Немного помедлив, я села на одно из кресел – то, что поменьше. Лоран, одобрительно мне кивнув, как будто я сделала что-то хорошее, села в другое кресло, стоящее от моего наискосок.
– Хороший выбор, – сказала она, одновременно наклоняясь и доставая из ящика стола какой-то свёрток и кладя его на стол.
– Вообще, этот стол – мой рабочий. Приходится много сидеть, и я люблю время от времени менять положение в пространстве и чередовать расслабляющее удобство с тонизирующим отсутствием комфорта, – она кивнула на табурет. – Но у этой мебели есть ещё одно применение – это небольшой психологический тест. Впрочем, это люди могут из-за каких-то личных черт выбрать стул, табурет, или занять моё любимое кресло. Ан-кей же предпочитают маленькое кресло, отдавая большое мне – хозяйке кабинета. Если вдруг ан-кей садится куда-то ещё, это значит, что она в глубокой депрессии. И плохо соображает.
– А-а-а, – кивнула я. Мне было действительно интересно. Это было что-то новенькое и мне хотелось услышать от неё больше.
– Глаза твои загорелись, – удовлетворенно кивнула Лоран-деа. – Это хорошо. Я слышала кое-какие слухи о тебе, и ты меня не разочаровала. Я видела тебя вчера на приеме, хотя ты меня и не заметила...
Я покивала. Вчера на приеме я вообще-то заметила много странных людей, но Лоран-деа среди них не было.
– Тебя наверняка многое удивило.... Что нормально для ан-кей, впервые выбравшейся в свет, после комфортной и привычной среды Академии. Поэтому я хочу... немного рассказать тебе об отношениях между людьми.
Она развернула передо мной свёрток, и я увидела... деревяшки. Раскрашенные деревянные кусочки странной формы, как будто...
– О-о-о, – снова протянула я.
Мне бы и хотелось выдать что-то более осмысленное, но внутри всё прямо задрожало от предвкушения и сил на разговоры не оставалось.
– Это называется – пазл. От слова "паз". И как ты уже догадалась, они, – она взяла один из кусочков, – складываются в одно целое.
Она приложила этот кусочек к другому, и я увидела... часть человеческого лица – левый глаз и часть носа.
– Ага! – воскликнула я в восторге.
Не берусь сказать, почему, но у меня уже руки чесались всё это собрать.
– А теперь поговорим о человеческих отношениях, – спокойно сказала Лоран и я посмотрела на неё с обидой. – Собрать его ты сможешь потом, – утешила она меня. – А сейчас внимательно слушай. Иначе я его просто уберу обратно в стол.
Я резко выпрямила спину, посмотрела прямо на неё и сложила руки на стол перед собой – как примерная ученица.
– Итак. Люди делятся на две категории: тех, кто верит в любовь и тех, кто в неё не верит. Как по мне, бессмысленно отрицать существование чего-то столь очевидного.
Я задумалась. В общем, похоже, она права. То, что я, например, люблю Ская, не вызывает у меня сомнения. Это – простой факт. Мои мечты и мое поведение – следствия этого факта. С другой стороны....
– Если человек никогда не любил, он может, пожалуй, поставить под сомнение то, что это чувство существует. А странное поведение других людей объяснить... поразившей мозг инфекцией, например.
– Да-да, – рассмеялась Лоран. – Так они и делают, – она покивала мне одобрительно. – Но мы с тобой, как и многие другие, так поступать не станем. Для ан-кей, которые влюбляются так же редко, как доживают до тридцати, существование этого чувства не является чем-то сомнительным. В то же время, нам не свойственно называть «любовью» всё подряд, как это делают люди.
– То есть, они называют любовью... что-то другое? – признаться, я была удивлена. У каждого термина есть определение, которое можно если не внятно сформулировать, то хотя бы интуитивно почувствовать. Как же можно в этом ошибиться?
– Конечно. У людей любить – очень популярно. Если человек не влюблен или, точнее, когда у человека нет пары – он неудачник. Всем полагается если не быть влюбленными, то хотя бы быть связанными с кем-то. Поэтому часто людям так хочется быть хоть с кем-то, что они готовы назвать «любовью» что угодно. Лишь бы убедить себя, что вот это раздражающее существо противоположного пола – его или её судьба.
Говоря это, она сложила ещё несколько кусочков паза вместе, и лицо приобрело более законченную форму. Хотя я по-прежнему не могла даже сказать, мужское оно или женское.
– Представим, что вот это, – она разделила пазл на две части и развела их в стороны, – два человека. И хотя, – она отделила несколько частей так, что теперь невозможно было соединить пазл правильно, – они не очень-то подходят друг к другу, они хотят быть вместе.
С этими словами она придвинула части друг к другу и соединила их. Я пригляделась. «Не очень-то» было слабо сказано. Глаз у перекошенного лица теперь был только один и находился на переносице.
– Это, м-м-м... странно выглядит. Похоже на....
– Циклопа! – подсказала мне Лоран. – Древнее мифическое существо с одним глазом во лбу.
– Выглядит не очень... жизнеспособно, – задумчиво сказала я.
– Так и есть! – в восторге от моей догадливости воскликнула Лоран. – И это то, что происходит, когда двое людей, устав от поисков подходящего спутника жизни выбирают того, кто оказался под рукой. Не очень жизнеспособно.... Но когда им говоришь: «циклоп вашей любви долго не протянет», они не слушают.
– Так вот что было вчера на приеме! – наконец-то я поняла, и волна облегчения прокатилась по телу. – Циклоп!
– Так и есть, – Лоран снова рассмеялась. – Но он долго...
– Не протянет, – сказали мы хором.
И замолчали, глядя на пазл, лежащий на столе.
Диран.
Проводив взглядом фигурку Киран, одетой сегодня в свои обычные брюки и рубашку, но от того, почему-то, вовсе не менее, чем вчера, для меня красивую, я почувствовал облегчение. Судя по готовности, с которой она согласилась встретиться со Знатоком Душ, и тому, какой жизнерадостной была сейчас её походка, привести её сюда было хорошей идеей. После вчерашнего... происшествия.
Я даже плечами передернул, вспоминая вчерашний приём.
Вначале всё происходило так, как обычно и происходит на таких приемах. Толпа нарядных, разодетых и разряженных гостей – каждый готовился в меру своего вкуса и кошелька – рассредоточилась по залу, согласно своему рангу. Мы с Киран пришли пораньше и заняли наблюдательную позицию в укромном уголке за одной из колонн.
Церемониальный зал был, как и ожидалось, величественен. Высокие мраморные колонны, почти прозрачные и снежно-искристые, поддерживали свод, по форме напоминавший нос огромной лодки. Для создания перекрытия архитекторы использовали сетчатую структуру, перекрестные ребра, поверхность между которыми была украшена инкрустацией из полудрагоценных камней и серебряных пластин. Сразу становилось видно, что королевство наше не бедствует. Но интересно, неужели зал так хорошо охраняется, что слуги до сих пор ничего не выковыряли и не вынесли?
К несущим ребрам крепились многочисленные светильники, наполненные отборным маслом и дававшие ровный яркий свет. Мраморный пол отражал в себе всю красоту потолка, красочный блеск серебра и камней, сияние светильников. Все это делало его похожим на зыбкую поверхность морской глади, скрывающей в своих глубинах сокровища.
Люди, находящиеся в зале, казались разноцветной морской пеной, хаотично передвигающейся, сменяя направление, бурлящей и отбрасывающей брызги. Шум производимый собравшимися гостями, эхом отдавался в дальних углах зала и напоминал рокот прибоя.
Но весь этот хаос длился только до тех пор, пока шестеро музыкантов не задули в трамфеты, и церемониймейстер не объявил о приходе короля и наследного принца. Все тут же затихли и почтительно склонились перед процессией, возглавляемой королем.
Выглядел Его Высочество неважно. Несмотря на значительное расстояние, нас разделявшее, я видел, что лицо его бледное, немного одутловатое, с тяжелыми тёмными мешками под глазами и глубокими морщинами. Казалось, резкий свет множества горящих под потолком ан-кеевских светильников нарочно выхватывал каждую из этих деталей и выставлял на суд толпы.
Впрочем, король вовсе не выглядел умирающим. Да, лицо было утомленное, и осанка не очень-то величественная, но шел Вереархат Второй уверенной, хоть и тяжелой поступью, и смотрел на расступившиеся ряды своих подданных внимательно, даже пристально.
Не знаю, показалось мне или нет, но взгляд короля выхватил даже и нас с Киран, в нашем убежище за колонной.
Его Высочество же и вовсе выглядел превосходно. Если Его Величество нёс свои регалии и великолепные одежды с усталым достоинством, то его наследник, облаченный чуть более скромно, не имеющий пока права надевать королевскую корону и мантию, шёл с уверенностью и даже величием настоящего монарха. На лице Олеакхена играла милостивая улыбка, его красивое лицо лучилось удовольствием, выглядел он, как человек, пришедший на праздник в его честь.
Поскольку весь прием и затевался ради наследного принца, то такой настрой смотрелся более чем естественно.
Её Высочество, принцесса Амеликая, шедшая следом за братом, большого интереса у публики не вызывала, если не считать того естественного внимания, с которым смотрели на неё многие мужчины: как на красивую девушку, да ещё и принцессу. А также взглядов некоторых девушек, как бы говоривших: «на её месте должна быть я, я бы смотрелась лучше». Или что-то вроде: «и почему одним все, а другим – ничего»?
Сама принцесса на собравшихся особого внимания не обращала. Её заинтересовали только лица некоторых друзей и знакомых, которым она достаточно приветливо улыбалась.
Был также один молодой человек, едва взглянув на которого принцесса холодно отвернулась. Пытливый сторонний наблюдатель мог бы тут же нарисовать в своем воображении историю, связывающую этих двоих. Вполне вероятно, несколько романтическую, а может даже и драматическую.
Однако я успел уже услышать о свойстве этой холодности со стороны принцессы. Дело было всего-навсего в том, что молодой человек из Рода Лебедя успел раньше Её высочества приобрести чистопородную серебрянку – лошадь со шкурой особого окраса, привезенную откуда-то с севера. Позже, узнав, что принцесса намеревалась взять эту лошадку себе, Ретардир Лебедь решил подарить серебрянку Амеликае, но та с негодованием подарок отвергла. Правильно, впрочем, сделала, на мой взгляд. Прими она такой подарок, не миновать бы сплетен и слухов, об их «обязательствах». Ретардир, конечно, заверил принцессу, что у него и в мыслях не было придавать этому подарку какое-либо значение, кроме выражения верноподданнических чувств. Но, честно говоря, искренность его намерений играла в этом случае незначительную роль....
В общем, наследник дома Лебедя ныне пребывал у принцессы в немилости.
Следом за королевским семейством шло шесть человек приближенных, в том числе трое королевских советников и... Дишан-кей, временно, как она меня заверила, прибывающая в статусе королевской целительницы.
Король с детьми взошли по ступенькам к тронам, большому и малым, советники расположились на самих ступенях, а Дишан куда-то «потерялась» по дороге. Встав лицом к залу, Вереархат Второй произнёс речь о том, как он рад всех видеть, и какой молодец его сын. Речь была сравнительно короткая, но меня стояние за колонной уже успело утомить, поэтому я предпочел бы вовсе её не слышать. К тому же, меня беспокоила Киран, которая до сих пор вела себя... как-то подозрительно спокойно.
