Текст книги "Последний шанс (СИ)"

Автор книги: Полина Ром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Глава 56

Пять гружёных шлюпок возвращались к Резарду. Груз был настолько разнообразный, что Платон не поленился составить для каждой посудины список того, что размещено на борту.

Аптечки и инструменты. Инструменты самые разные, в том числе потребляющие электричество. Для них специально отгрузили зарядные устройства, которые позволят пользоваться ими довольно долгое время. Но всё равно – эти «батарейки» были конечны, а вот маленькая разборная электростанция, которую можно было собрать на любом ручье – бесценна. По её образцу можно будет со временем изготовить такие же для всего королевства. Эта модель была специально сделана максимально простой и неубиваемой, как раз на случай какой-нибудь катастрофы. Колонисты везли на Резард не только аптечки, инструменты и знания. Существенную часть багажа составляли семена.

* * *

Когда с ними заговорил Платон, Татьяна почувствовала, как на глаза набежали слёзы. Всё же их побег был чистой воды авантюрой и сейчас, когда они получили неоценимого помощника, эмоции просто захлестнули её с головой.

ИИ развёл их по отдельным каютам, и только там позволил снять шлемы, сообщив, что коридор за дверями кают не настолько безопасен. Зато и разговоры в каютах проходили индивидуальные. Каждый из колонистов рассказывал Платону о жизни и проблемах Резарда со своей точки зрения и выводом из этих бесед и стал список наполнения аварийных капсул.

Если первые колонисты, высадившиеся на планете долгие сотни лет назад, везли с собой только неинвазивные виды растений, то есть, те виды, которые не будут распространяться без помощи человека, всякие там картофель и огурцы, то сейчас шлюпка Татьяны была наполнена пакетиками и корешками семян, специально созданных для того, чтобы облегчить группе выживание на планете.

Беседы Платона с каждым из колонистов проходи по одной и той же схеме. Сперва ИИ спрашивал как они влились в общество. Затем разговор плавно переходил на то, что данный конкретный собеседник Платона считает самым большим неудобством. У мужчин, разумеется, были свои жалобы: на слишком примитивные станки и инструменты, на недостаточное количество средств передвижения и прочее. Татьяна же, которая в Белозере занималась снабжением городка всем необходимым для жизни, пожаловалась на недостаток света.

– Нас, разумеется, снабжают восковыми свечами. Это дорого и существует даже отдельный договор на поставку определенного количества воска от каждого из герцогств. Такими свечами пользуются только в самых богатых дома, а в остальном – или масляные лампы, довольно вонючие и дающие не так много света, а при этом ещё и дорогое, или же вообще – лучины. Я часто езжу в город и общаюсь с лавочниками и с теми, кто организует доставку всего необходимого к нам. Честно говоря, Платон, на мой взгляд, это одна из самых серьёзных проблем.

– На Земле существует дерево, которое называется парментиера*, его плоды съедобные и довольно питательные, хотя и не слишком интересные на вкус. А ещё есть так называемый тунг молуккский*. Плоды этих деревьев содержат огромное количество масла. В высушенном плоде его более шестидесяти процентов. Учёные работали с этими исходниками и на выходе получились достаточно удобные и быстрорастущие деревья, которые можно выращивать не только в южных странах и тропиках. Климатически он ориентированы на среднюю полосу России, хотя есть и такие сорта, которые выживут гораздо севернее.

– Ты позволишь нам взять эти семена?

– Да. Вы – последний шанс земной цивилизации. Я составлю для вас список нужных растений и позабочусь, чтобы к каждому была приложена инструкция по выращиванию. Для меня крайне важно, чтобы ваш мир выжил.

– Послушай, Платон… – Татьяна на мгновение прервалась, не зная, как подобраться к главной мысли. Ты знаешь, из-за чего произошла авария?

– Знаю, но не смогу вам объяснить. Ни у кого из вас не хватит специальных знаний, чтобы понять.

– Понимаешь… Я всё время вспоминаю о тех, кто спит там, в этих твоих капсулах, в анабиозе… Ведь наверняка часть колонистов уцелела? – робко уточнила Татьяна.

– Мне удалось не допустить разрушения отсеков с анабиозными ваннами.

– Ты хочешь сказать, что все они живы?!

– Это немного не корректный вопрос. В данный момент человеческие существа погружены в анабиоз и не являются живыми в прямом смысле. Они не могут совершать осознанных действий.

– Но… Их же можно разбудить? Понимаешь, я всё время думала о том, что здесь, в камерах, остались люди. И среди них наверняка есть учёные и всякое такое.

Пожалуй, первый раз за всё время Платон, прежде чем ответить, допустил в беседе довольно заметную паузу.

– Я не могу позволить рисковать их жизнями.

– Платон, но мы же не будем брать их с собой на охоту или заставлять пахать поля! Просто они помогут нам быстрее поднять уровень жизни на Резарде.

– Татьяна, у меня было достаточно времени, чтоб всесторонне обдумать эту ситуацию, и я пришёл к выводу, что для тех, кого мы сможем пробудить сейчас, шок будет слишком сильный.

– Но ты же не можешь оставить их спать в креосне вечно! Это же… Платон, это почти убийство!

– Продолжительность анабиоза практически ничем не ограничена и не влияет на состояние организма, – ответил Платон. А вот жизнь вне привычных систем ценностей, жизнь среди людей, чьи знания и социум отличаются от стандартного так сильно, вполне способны сделать эту группу землян несчастными. Я не могу пойти на такое, Татьяна. Даже чисто физически Резард не сможет принять такое количество людей сразу. Кто определит, какую группу будить первой, чтобы они положили годы своего труда для выживания следующих групп?

– Ты собираешься держать их в криосне вечно?! – Татьяна была в шоке. Она искреннее не понимала этой машинной логики.

– Не совсем так. У меня достаточное количество энергии, чтобы поддерживать работу криокамер несколько тысяч лет.

– Что? Все эти тысячи лет люди так и будут спать, пока у тебя энергии не кончится?!

– Татьяна, вы горячитесь и из-за этого не можете рассуждать здраво. Представьте, что испытает человек, который очнётся в группе своих соотечественников из нескольких сотен особей и будет знать, что здесь, на корабле, остались миллионы его соотечественников? А ему самому предстоит прожить оставшиеся годы среди чужаков. Я пришёл к выводу, что оптимальным решением будет подождать до тех пор, пока люди Резарда не смогут оказать мне нужную помощь.

Татьяна молчала, потрясённая грандиозностью этих планов, а потом робко заговорила:

– Но ведь… Платон, технический уровень Резарда очень невысок! Пройдут сотни, а то и тысячи лет, пока…

– Поэтому я готов сотрудничать с вами и оказывать любую возможную помощь, чтобы ускорить этот процесс.

– А потом? Ну, когда ты отремонтируешь эти генераторы, или что там у тебя…

– Потом я отвезу колонистов туда, куда и планировалось изначально. Даже мысль о том, что есть ещё одна планета населённая людьми – очень хороший стимул, для того, чтобы выжила и вторая цивилизация.

– Ах, вот оно что… Ты не просто хранитель корабля, ты – Сеятель?

– Можно сказать и так, – согласился Платон. – Моя конечная и главная цель – способствовать расселению людей как вида и помочь им выжить.

– Что ж, пусть будет по-твоему…

* * *

А дальше начались сборы. Красная стрелка под ногами каждого их колонистов водила их по всему кораблю, открывая допуск к нужным хранилищам и складам. К их услугам были все роботы судна и практически любые запасы.

Платон наложил ограничение только на оружие. И хотя несколько коробок пистолетов получить удалось, ничего мощнее он брать не разрешил. Зато снабдил Белозеро прекрасными охранными системами.

Иногда на просторах спящего корабля колонисты пересекались в коридорах, с каким-то даже удивлением узнавая друг друга. Для экономии времени передвигались они на небольших бесшумных платформах, которые подчинялись Платону.

– С ума сойти, я даже испугалась, когда тебя увидела… – улыбнулась Татьяна, столкнувшись с Игорем. – Мы в этих бесконечных коридорах смотримся как привидения.

– Признаться, мне тоже этого логово спящих красавиц действует на нервы, – ответил он. – Зато Платон отпечатал по моей просьбе такое количество справочников, что я понимаю – жизнь прожита не зря, – пошутил Игорь.

У шлюза их ждала целая команда роботов, которая и отгрузила собранные вещи в шлюпки, сделав это максимально быстро и безопасно.

– Количество шлюпок велико, но не бесконечно. Вы будете прилетать сюда раз в год и рассказывать о том, как идут дела. Вы будете получать от меня знания и ресурсы, а если понадобится, то и расчёты. Нарушать сроки поездок можно в экстренных случаях, – напутствовал их Платон.

– Так и будет... – согласно кивнул Костя, перед тем как надеть и закрепить шлем. – Сперва будем прилетать мы, потом – наши дети, потом – внуки...

– У меня недостаточно данных для точного прогноза, но есть варианты развития Резарда, при которых ваши внуки будут последними гостями на борту, – ответил ИИ.

– Мы постараемся, чтобы так и случилось. Мы очень постараемся!

* * *

Гружёные шлюпки вошли в воздушное пространство Резарда...

________________________________

*Парментиера и тунг молуккский*– реально существующие сейчас на Земле деревья, чьи высушенные плоды напоминают длинные свечи и горят 15 минут каждое. Туземцы и использовали их как свечи во времена Колумба.

ЭПИЛОГ

– Подожди минуту, Игорь, я малявок гляну… – Татьяна исчезла в дверях дома, но вернулась буквально через пару минут. – Спят…

– Что ты так переживаешь, там же Костя с ними?

– …Костя! Костя сейчас усыпает быстрее, чем мальчишки! Он же ночью с ними был, зубки же режутся... так что сейчас даже не шелохнулся, когда я зашла, – Татьяна уселась за стол, стоящий на открытой веранде и наливая себе уже слегка остывший чай со счастливой улыбкой добавила: – Через неделю Улира вернётся – полегче станет. Она обещала свою племянницу привезти, так что в четыре руки с мальчишками легче справляться будет. А то уже мы просто не вывозим.

– Костян что, так и будет дрыхнуть два часа?

– Игорь, я не дам его будить, даже не проси! У мальчишек зубы режутся, я же сказала уже, он не спал всю ночь… неужели это так срочно?!

– Ну, в целом – пару дней ещё терпит… – Игорь вздохнул и лениво прихватил со стола кусок пирога.

– Вот и подождёте, давай лучше я тебе чайку налью.

– Наливай! – залихватски махнул он рукой. – Прогуливать, так прогуливать!

– У вас что сегодня, Совет должен был собраться? – Татьяна пила чай и непроизвольно жмурилась от попадающих в глаза мягких солнечный лучей. – Господи, хорошо то как!

А и в самом деле было очень хорошо! Начало осени, с её не жаркой солнечной погодой, очень лёгким мягким ветерком, играющим золотистыми плетями вьюна на веранде, и в самом деле выдалось замечательным. Сидели на веранде долго, пили почти уже холодный чай, лениво потаскивая со стола крошечные печенюшки из вазы, потом Игорь вздохнул и сообщил:

– Пора мне, пожалуй...

– Да сиди, я же не гоню. О, кстати! Подожди-ка к минутку… – Татьяна отошла от стола и, щёлкнув каким-то тумблером, сообщила: – Сейчас концерт передавать будут. Я по выходным всегда слушаю.

* * *

Восемь лет назад вторая экспедиция, отправившаяся на корабль-матку, вернулась с шестью новыми шлюпками, одна из которых была загруженная деталями и инструкцией по сбору обыкновенного радио. Достаточно быстро удалось наладить выпуск примитивного радио и через полтора года в столице появилась первая студия, работающая в прямом эфире.

Сперва это казалось необыкновенным чудом и местные богачи готовы были платить весьма солидные деньги за право обладать собственным радиоприёмником. Сборку наладили на окраине герцогского города и первые четыре года продавали каждый радиоприёмник достаточно дорого, вкладывая каждую полученную монету в развитие дела.

С пятого года цена на радиоприёмники медленно, но неуклонно поползла вниз. К этому времени в столице работало уже две студии, которые ставили радиопьесы по произведениям местных писателей, проводили конкурсы среди читателей и устраивали концерты. Пока что всё шло в прямом эфире, потому что запись ещё не умели делать, и из-за этого иногда случались накладки. Но в целом – для местных радиоточки стали этаким показателем пусть и не самой богатой, но достаточно обеспеченной жизни и имелись в доме каждого десятого жителя. Возникла даже новая мода – собирать гостей на чаепитие по выходным, во время концерта.

Гораздо важнее для колонистов оказалось то, что появилась возможность поддерживать постоянную связь с Платоном. На одной из невысоких местных гор поставили радиостанцию и, пусть связь была не круглосуточной, но всё же достаточно частой и стабильной. К радиостанции прикрепили одну из шлюпок и организовали там постоянное дежурство. Правда, по собственной инициативе Платон почти никогда не выходил на связь, зато если у колонистов возникала проблема – всегда можно было обсудить и посоветоваться.

* * *

Уже после первой экспедиции на корабль-матку многое изменилось в жизни колонистов. И связано это было не только с окончанием процесса первоначального обустройства, но и с доставленными учебными материалами.

Для того, чтобы вывести Резард на новый, более технически продвинутый уровень развития, требовались грамотные специалисты. А откуда они возьмутся, если большая часть крестьян – не грамотные?

Споры тогда в Советах, что у колонистов, что в королевском, стояли зверские. До мордобития, правда, не доходило, но далеко не все властители этого мира легко восприняли идею о грамотных крестьянах. И король, и герцоги, в массе активно противились таким идеям, опасаясь беспорядков, восстаний и потери власть над людьми.

– Милостивые господа, скажите мне, кто из крестьян, будучи грамотным и образованным, захочет возиться в навозе или доить корову?! Да он сбежит в город, чтобы найти работу полегче, а поля захиреют! Это вы просто голодных бунтов не видели!

Все эти споры могли бы кончиться достаточно плохо, если бы на помощь колонистам не пришёл их светлость, герцог Кейл Аустури. Их светлость предложил в качестве экспериментального полигона собственные земли и, под недовольные возгласы коллег, выбил себе долю в доходах от всех удачных мероприятий.

Разумеется, колонисты не могли себе позволить устроить школу в каждом селе или деревне – им просто не хватило бы ресурсов, зато они набрали по всем землям королевства около сотни молодых грамотных людей, среди которых только пятнадцать оказались женщинами, и устроили что-то вроде скоростных курсов обучения. Герцог кряхтел, но оплачивал стипендию, еду и отопление для этой школы будущих учителей.

В течение полугода, сменяя друг друга и не давая студентам ни малейшей передышки, в молодёжь вбивали дополнительные знания. После этого парами их отправили набирать себе учеников во все мало-мальски населённые пункты герцогства Аустури. Первый урожай желающих обучаться был весьма невелик. Крестьяне не желали отпускать подростков и лишиться рабочих рук. Отдавали детей «в учёбу» только самые нищие семьи, те, что не могли прокормить собственное потомство.

В некоторых классах детей было всего по восемь-десять человек. Школы обустраивали в близлежащих городках и гордое название «школа» они носили не совсем честно. Скорее, это были просто комнаты в домах, выделенные про приказу герцога. Где-то класс обустраивали в местной мэрии, где-то в доме какого-нибудь богача, где-то использовали даже мало посещаемые трактиры. Строительство самих зданий – дело будущего. Обучали детей местные, прошедшие подготовку у чужаков. Колонисты же не ленились облетать эти зачатки будущих школ с инспекциями.

Очень медленно, с большим скрипом, но дело сдвинулось с мёртвой точки. Разумеется, никто из аристократов не кинулся сразу же признавать полезность обучения. Даже герцог Аустури покряхтывал от тех расходов, которые легли на его казну. Однако ещё через год, с началом развития эпохи радио, получая свой процент от продаж, их светлость начал постигать правильность пословицы «Учение – свет, а не учение – тьма». «Светом» для него стали золотые монеты, с тихим звоном падающие к в казну…

* * *

Вторая экспедиция привезла не только детали и инструкции по сборке для первых радиоприёмников, но и множество отпечатанных на корабле-матке учебников, адаптированных Платоном для условий Резарда. Учебников по самым разным предметам. Так что количество школ только росло: почуявшие собственную выгоду властители всё меньше сопротивлялись предложением колонистов.

За годы, прошедшие с начала этой экспансии почти все колонисты вынуждены были переквалифицироваться в учителей. Сейчас окраины Белозера было практически не узнать: окружающие посёлок дома – каждое новое кольцо этих домов – становились всё выше и выше. Это строились учебные центры, и во многих из них преподавали уже те студенты, которые обучались в первом потоке.

Эти программы обучения далеко не всегда были чисто академическими. Очень часто какой-то определенный курс получал кусок знаний связанный с выбранной заранее специальностью. Большой популярностью пользовались строительные специальности, много мужчин приходило обучаться работе с металлами, хорошо шли курсы геологов, но разумеется, умельцы, способные отремонтировать радиоприёмник или поставить новую радиоточку оказались вне конкуренции. На данный момент это были самые финансово благополучные мастера.

Страхи королевского Совета о бросающих свои земельные наделы крестьянах были несколько развеяны появлением первых десяти тракторов. Да, большая часть моторов была собрана из деталей, присланных Платоном на второй год, да, на взгляд любого землянина они были не слишком-то хороши, но... Как наглядное пособие эти самые трактора сыграли просто потрясающую роль: герцогстве Рагнорском была открыта первая школа механиков. Просто на королевском Совете было объявлено, что собирать такие машины можно и здесь, на Резарде, но сперва требуется обучение. А с корабля больше поставок не будет – слишком сложно перевозить...

* * *

Небольшой концерт был окончен, Татьяна выключила радио и, уже прощаясь с Игорем, спросила:

– А ты чего собственно приходил-то?

– Надо в ближайшие дни Совет собрать.

– Что, опять королевские советники что-то мутят? Налоги мы платим исправно, большую часть народа обучаем бесплатно, какие у них могут быть претензии? – Татьяна недовольно поморщилась, глядя на Игоря.

– Да нет, это скорее наша внутренняя проблема…

– В смысле – внутренняя?! Что случилось-то?

– Венс Аустури-младший, сын его светлости, объявил о желании получить развод с госпожой Верой. Вроде как – поймал её с каким-то там дворянчиком.

– Ну и что? – Татьяна искренне удивилась. – Ну разведутся они, нам-то какое дело?

– Да вроде бы и никакого, только вот Вера просится сюда, к нам.

– В смысле – сюда?! В Белозеро?!

– Да, – вздохнул Игорь. – И вроде бросать своих нехорошо, но и устраивать её здесь… сама понимаешь. Она привыкла там, при дворе, ко всяким подковёрным игрищам и интригам. Начнёт здесь у нас мутить-крутить…

– А дети? С детьми что будет? У неё же сын и дочка…

– Разумеется, детей ей дед не отдаст! Ты что? Они же – наследники земель и титула. Мамаша из неё – сама знаешь, как из слона балерина. А она обязательно постарается стравить Белозеро с герцогом… Так что, как проснётся Костя – пусть ко мне забежит, обсудим. Надо на совет идти с готовым решением. А то уже среди наших начались разговоры на всякие такие темы... Типа: «Жалко её, ну наглупила она, так не казнить же!», «У неё же дети, как она без нашей помощи!» и так далее. Ты же понимаешь – тихо жить и работать Вера не станет.

Татьяна растерянно кивнула, соглашаясь со словами Игоря. За все годы она привыкла к тому, что Вера – давно не часть их сообщества. Она, скорее, принадлежит к местной элите. Впустить её сейчас в устоявшийся рабочий коллектив – это как в жару кинуть пачку дрожжей в деревенский туалет.

Общались с ней колонисты редко, так как юная госпожа Вера относилась к ним весьма пренебрежительно, но разговоров о её роскошной жизни, «увеселениях и пирах» по городу ходило много. Она крутила мужем как хотела и тратила казну так, что если бы не врождённая бережливость свёкра – давно пустила бы герцогство по миру.

– И куда же её теперь, Игорь?!

– Подумаем... И ты подумай, Тань. Я понимаю, что у тебя близняшки и времени особо нет... но ты всегда была девушкой практичной.

***

ЕЩЁ ДЕВЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

– И стоило огород городить? – Костя зачерпнул из креманки вишнёвое варенье, сунул ложку с ягодами в рот и прижмурил глаза от удовольствия.

– Зато мы столько лет жили спокойно, – с улыбкой ответила Татьяна.

– А сейчас что изменится? – Костя с недоумением пожал плечами. – Думаешь, Верочка снова будет пытаться поселиться у нас?

– Да кто ж её знает, – чуть раздражённо ответила Таня. – Благо, что после скандала с графом Орским у неё до нуля убавилось количество доброжелателей среди наших. Всё же тогда она очень некрасиво поступила. Так что, думаю, в этот раз, даже если и будет попытка поселиться в Белозере – голосование пройдёт гораздо проще.

– Странная она... И несчастная какая-то... – задумчиво сказал Костя.

– Ну ещё ты её жалеть начни! – фыркнула Татьяна.

Чай пили на кухне. Улира с Алией уехали в город на крестины к кому-то из бесчисленной родни, поэтому Татьяна сегодня хозяйничала сама. Не желая возиться с пирогами и прочей выпечкой, до которой Костя был большой охотник, она придумала, как обойтись малой кровью: замешала яйца с молоком, добавила щепотку соли, и, вымочив в этой смеси кусочки батона, обжаривала их до золотистой корочки на огромной сковородке.

– М-м-м… вкуснотень какая! В детстве мне бабушка в деревне тоже такие же готовила. – Костя щедро полил очередную гренку вареньем и откусил сразу почти половину: – Горяфие... Фкора мальфифек ф фколу будить, так фто готофь побольфе, – с набитым ртом прошамкал он.

Близнецам исполнилось десять лет и они перешли в четвёртый класс. К учёбе парни относились достаточно серьёзно, впрочем, шкодить у них тоже времени хватало, поэтому на слова мужа Татьяна нахмурилась и ответила:

– Я этим свинтусам манку сварю! – и мстительно добавила: – С комочками!

– Ну, ты, мать, и сурова! – рассмеялся Костя. – Они своё уже и так получили – страху натерпелись, будь здоров!

– Они страху натерпелись?! Зато мне обалдеть, как весело было! Весь посёлок взбаламутили, поросята бессовестные!

На выходных Дима и Андрей решили, что прозябать в походе вместе с одноклассниками – это слишком мелко для них. Запасшись за кухне буханкой хлеба, кольцом колбасы из погреба и сворованной у Улиры банкой варенья, они угнали двух лошадей из общественной конюшни и, разумеется, к вечеру заблудились в лесу…

Поскольку на выходных их класс отправлялся в поход – хватились мальчишек не сразу, только когда группа школяров с педагогами вернулась. Тут и выяснилось, что в поход близнецы не ходили и где находятся неизвестно.

Поисковые группы разлетелись во всех направлениях, но всё равно поиски заняли почти два часа и за это время Татьяна успела пережить многое. Надо сказать, что и Косте эти часы дались вовсе не легко, но вспоминая свои детские проказы, он улыбнулся, постаравшись сделать это незаметно для жены и миролюбиво сказал:

– Ну, не злись, мать! Они мальчишки, это нормально, что их тянет на приключения. Я поговорю с ними.

– Кость, а если бы с ними что-то случилось?! – Татьяна укоризненно посмотрела на мужа – Они, между прочим, не абы куда отправились, а собирались найти диких и уговорить их присоединиться добровольно!

– Танюш, конечно, гарантии, что диких больше совсем не осталось – нет, но в радиусе семисот-восьмисот километров совершенно точно – ни одного стойбища. Всё же мы кучу времени, сил и денег угробили на то, чтобы нейтрализовать эту опасность, – в голосе Кости чувствовалась укоризна.

Он как будто пенял жене, что она так сильно обесценивает его работу. Ведь именно он несколько лет и занимался выслеживанием этих племён, плотно влезая в вопросы расселения пленных по королевству и решением прочих проблем. На кухне воцарилась неловкая пауза: Татьяна, повернувшись спиной к столу, продолжала жарить гренки, а Костя терпеливо ждал, пока пройдёт у жены приступ раздражения.

– Папа! А где мама?

– Доброе утро, сонное солнышко! – На лице у Константина сама собой возникла улыбка: на пороге кухни, в длинной, до самого пола, тёплой ночнушке стояла заспанная Настёна.

Видно было, что дочь спала крепко: в отличие от мальчишек, которые, в своё время, давали жару со всевозможными зубами, коликами и газиками, дочка у них была удивительно спокойным ребёнком. Она даже во сне не крутилась так, как мальчишки, а спала тихо, свернувшись уютным клубком.

Вот и сейчас на одной разрумянившейся щёчке у неё отпечатался залом от подушки, который она потирала маленькой ручкой. Волосы у малышки со сна были растрёпаны и тонкая мягкая косичка, которую на ночь заплетала ей мама, чтобы с утра легче расчесать, почти распустилась. Белая ленточка висела буквально на двух волосинах и Настёна, нетерпеливо содрав бант, дотопала до отца, и с уютным сопением устроилась у него на коленях.

* * *

Сыновей завтраком Костя кормил сам – Татьяна продолжала на них сердиться и, чтобы не наговорить лишнего, ушла в спальню, прихватив дочь. Косте очень хотелось, чтобы парни в полной мере оценили неправильность своего поступка и поняли, что подрывать доверие родителей – чревато неприятностями. Потому разговоры с утра он вёл только по делу:

– Ранцы собрали?

– Да, пап, – сегодня за столом не было бесчисленных подначек, хитрых попыток стянуть с тарелки у брата что-нибудь вкусненькое и другой обычной утренней возни. Сыновья вчера, когда их привезли домой, видели заплаканное лицо матери и теперь вполне серьёзно опасались отцовского гнева.

Сам же Костя, чтобы не напороть горячки, пообещал им с вечера серьёзный разговор, отложенный на «после школы». Поэтому за завтраком мальчишки являли собой образец хорошего воспитания и вели себя на удивление смирно.

– Надеюсь, уроки у вас сделаны? Первая пара какая будет?

– Новейшая история, пап, – ответил Андрей.

– У-у-у… опять эта фигня… – в полголоса буркнул Дима. У парня были ярко выраженные способности к математике и геометрии, но зато такие предметы, как история и литература были для него головной болью. – Ну, кому это интересно, про всяких там попов слушать?! – как не старались близнецы вести паиньками, но шебутной характер победить одним желанием практически невозможно.

Слушая возмущение сына, Костя испытывал странное чувство растерянности: «Вот ведь балбес! Конечно, всё это было ещё до их рождения, и сейчас представляется им глубокой древностью. Примерно, как я в своё время в школе слушал про египетские пирамиды… Для него храмовый заговор, который чуть не залил страну кровью – что-то вроде страшной сказки. А ведь это былосовсем недавно... Третий год нашего появления на Резарде... Или четвёртый? Летит времечко, летит... И обошлось это безумие казне в сумасшедшее количество золота и серьёзные потери в людской силе. Даже из наших тогда погибли Михаил и Валя… Светлая память ребятам…»

* * *

Таня кормила завтраком Настёну и пила чай, а Костя просто сидел рядом, глядя с каким аппетитом дочка уплетает нехитрое лакомство. Перемазанная вареньем моська буквально светилась от удовольствия, когда в рот попадала очередная ягода вишни. Обычно по утрам все торопились и такие уютные завтраки случались не так и часто.

«Все знают про вчерашнее приключение, так что никто особо не удивится, что я немного опоздаю. В конце концов – начальник я или что?», – собираться на работу ему решительно не хотелось, а хотелось немного полениться в тепле и уюте.

– Смотри, когда вкусно, она жмурится так же, как и ты, – негромко сказала Таня мужу. Впрочем, она могла говорить и во весь голос – оторвать Настёну от сладкого такой мелочью, как разговор родителй, было невозможно. – Кстати, а ты сегодня что, на работу не пойдёшь?

– Пойду, конечно, – Костя даже удивился такому странному вопросу. – Просто там, на улице, сегодня дождь и ветер, а здесь, рядом с тёплой печкой и тобой так замечательно, что торопится не хочется... – засмеялся он, но договорить не успел – в дверь постучали. – Ешь спокойно, я открою…

Костя прошёл небольшой коридор, вышел в прихожую и отодвинул засов: за дверью, в накинутом дождевике, с которого капало на пол веранды, топтался Игорь.

– Привет. Хорошо, что я тебя застал…

– Привет, проходи… Ты сытый ил голодный?

Игорь потянул носом вкусные запахи с кухни и серьёзно ответил:

– У вас я всегда голодный!

Татьяна, поздоровавшись, ушла с дочерью, чтобы помочь ей собраться в садик, так что за Игорем Константин ухаживал сам. Добавил в креманку варенья, подвинул поближе блюдо с уже остывшими гренками и налил большую кружку чая, от души бухну туда мёда – всё, как Игорь любил. Завтракал приятель с аппетитом и Костя с лёгким чувством зависти сказал:

– Куда в тебя, слона, столько лезет. Если бы я так лопал, на мне б уже штаны не сходились.

– Если бы я столько не бегал, на мне бы тоже не сходились. Это ты у нас – большой наальник и в кабинете торчишь, а нам, простым исполнителям, животы некогда наживать!

– Не прибедняйся, – усмехнулся Костя. – Ты по делу или как?

– По делу, – ответил Игорь, отодвигая пустое блюдо. – Кстати, это даже хорошо, что Татьяна ушла… – Игорь мгновенно стал серьёзным и Константин почувствовал странное напряжение, идущее от друга. – Я эту неделю дежурил в радиоточке. Вчера Платон вышел на связь…

– Сам?! – удивился Костя.

– Сам.

– И… И что он сказал?

– Мы собирались через пару недель отправлять очередную экспедицию к кораблю-матке. Так вот, Платон хочет, чтобы прилетела Татьяна.

– Зачем? – поразился Константин.

– Он не объяснял...

* * *

Разумеется, отпускать Татьяну одну Костя отказался категорически.

– Мало ли что… – туманно пояснил он.

Впрочем, Татьяна и не возражала: рядом с мужем ей всегда было спокойнее.

В этот раз груз с корабля был известен заранее: книги. На Резарде уже работало несколько типографий, но при наличии такого количества школ и обучающих курсов обеспечить королевство учебниками полностью они пока не могли. Важно было ещё и то, что книги, созданные на корабле, печатались не на бумаге, а на тонком и необычайно крепком листовом пластике, который прекрасно стирался, легко выдерживал драку учебниками среди учеников младших классов и, кажется, вообще был неуничтожим.

Команда разошлась по коридорам, следуя указаниям стрелок, а Татьяна и Константин оказались в небольшом салоне, где стояло несколько уютных кресел. Самым странным было то, что здесь присутствовал и сам Платон: первый раз он показался людям не в образе бестелесного голоса, а появился в качестве голограммы.