Текст книги "Последний шанс (СИ)"

Автор книги: Полина Ром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Глава 32

– А мы… С нами-то что теперь будет?

– Пока что официально – мы гости герцога. Грубо говоря – у нас есть вот это жильё, – Костя обвёл взглядом комнату. – Нас будут поить-кормить, прислуга будет стирать и убирать, а уж дело мы должны найти себе сами. Насколько я понимаю, герцог не хочет отпускать меня куда-то далеко.

– Это ещё почему?!

– Думаю, из-за аптечки. Венса на охоте порвали очень сильно, вряд ли бы он выжил без операции и лекарств. Да и крови он потерял слишком много. Конечно, когда мы до замка добрались, парень уже даже в сознание пришёл, хотя и слаб был, как котёнок. Но герцог видел швы на его теле и примерно представил, как это выглядело раньше. Согласись, что для тех, кто привык лечиться травами и молитвами, наша аптечка – настоящее чудо. Заметила, какой наследник бледный? Он сегодня первый раз на приём вышел. А так с ним Вера сидит постоянно, разумеется – вместе со своей аптечкой.

– Слушай, Кость… А ты не боишься, что герцог просто отберёт у тебя аптечку? Ему же так проще будет…

– Сперва – опасался, – ухмыльнулся Костя. – Тоже думал, что такую штуку лучше иметь самому, чем каждый раз просить какого-то чужака. А потом сообразил… – он снова странно усмехнулся. – Герцог боится! Он, конечно, мужик умный, но ты не забывай, что он рос с верой в Великого Предка и всю эту чушь. То, что заложено с детства, невозможно в одночасье выкинуть из головы. Для него мы с тобой – не то чтобы святые, но явно лица, приближенные к этому статусу.

– Какой бред! – несколько нервно рассмеялась Татьяна, а потом, секунду подумав, добавила: – Пускай бред, но лучше уж так, чем он решил бы показать свою власть.

Константин встал и уже стоя договорил:

– В общем, отдыхай, прикажи служанке вызвать портниху, закажи себе комплект одежды и всё, что нужно. Особо не стесняйся – герцог объявил, что наш багаж погиб при нападении диких, и обещал всё оплатить. Думай, как ты хочешь жить дальше, а я, если что, в соседней комнате.

– Подожди! А как же все наши?! Ну, все, кто приземлился там, далеко от нас?

– Пока не знаю, Тань…

Костя всё ещё стоял в дверях, но после этих слов, похоже, уходить передумал. Он вернулся в комнату, сел на своё место напротив Татьяны, и немного грустно пояснил:

– Я думал, мы поговорим об этом хотя бы завтра. Не хотелось вываливать на тебя все неприятности сразу, но, может быть, так и лучше…

Татьяна встревоженно посмотрела на собеседника: ей очень не понравился его тон. А ещё больше не понравилось, что Костя подтянул к себе свою пустую чашку, неторопливо долил туда совсем уже холодный взвар и сделал пару жадных глотков, как будто у него во рту пересохло.

– Ну?

– Теоретически моя шлюпка может совершить ещё несколько полётов. Это командирский экземпляр, и Сирин, скажем так, назначила именно меня командиром. Мы могли бы за час долететь до наших и потихоньку перевезти сюда всю группу. Проблема в том, что герцог не желает отпускать меня. То ли боится, то ли у него есть ещё какие-то мысли на этот счёт, но… – Константин развёл руками, демонстрируя собственную беспомощность.

– Не понимаю… А почему он возражает-то?

– Может, опасается, что я свалю и не вернусь. Может, у него какие-то свои мысли и страхи.

– Как-то не логично получается. В конце концов, если ты полетишь один, то у него в заложниках останутся Вера и Геннадий. Или он думает, что ты на них наплюёшь?

– Не знаю я, что он там себе думает, – Костя поморщился, как от зубной боли. – Я уже говорил ему об этом, но пока – никак…

Некоторое время в комнате висела неприятная тишина: собеседники молчали, как будто заново оценивали всё сказанное. Потом Татьяна уточнила:

– А что сейчас с твоей шлюпкой?

– Помнишь, я во время ужина рассказывал тебе, что с Венсом была группа охотников? Наша с тобой светлость действительно боится, что информация расползётся и достигнет ушей храмовников. Он пообещал этим мужикам очень хорошее вознаграждение, и сейчас они охраняют периметр вокруг шлюпки, чтобы никто из местных даже случайно не натолкнулся на неё. Я уже обсуждал с Геной возможность добраться туда. Пусть и против воли герцога... Понимаешь, теоретически мы могли бы усыпить охрану. Этот голубой луч, что бьёт из пистолета, действует очень быстро и эффективно, я сам видел Но это всё – в теории.

– А на практике у нас что? – уточнила Татьяна.

– Во-первых, местные мужики гораздо лучше знают реальность, и они профессиональные охотники. Мы, конечно, тоже кое-чему обучены, только вот обучали-то нас двадцать-тридцать лет назад. В целом, возможно, мы с Геной и справились бы, – на лице Константина возникла кривая неприятная ухмылка. – Только вот герцог, как бы не называл нас почётными гостями, пистолетики у нас отобрал… А с голыми руками или ножичком идти на группу охотников… Ну, такое себе…

– Понятно… – задумчиво протянула Татьяна. – И когда же он нам поверит? Мы же не можем бросить своих там?

– Видишь ли, Тань… Дело ещё и в том, что там, в тех местах, где приземлились наши... в общем, там – куча стойбищ диких. Герцог считает, что нам не за кем возвращаться.

– В смысле?!

– В прямом. Он думает, что мужики уже все кастрированы, и из них мало кто выжил. Всё же это не самая полезная операция. А женщин поделили и разобрали по общинам.

– Подожди! Я знаешь, чего не понимаю… Если там населённая местность, то почему Сирин не зафиксировала этого?!

– Вот тут-то как раз всё просто. Ты думаешь, общины строят города? Нет… Они большей частью кочуют семьями и только для принятия каких-то общих решений и на праздники собираются в условленном месте. У них скот, и они просто с пастбища на пастбище перебираются.

– Но почему герцог считает, что какие-то дикари с луками и ножами победили наших?! Всё же пистолеты выдавались и мужчинам, и женщинам, и…

– Танюша, подожди… Это на карте выглядит так, что наши приземлились рядом друг с другом, и потому тебе кажется, что там уже большая и слаженная группа. На самом-то деле расстояние между капсулами от одного километра до пары десятков.

– И что нам теперь делать? – Татьяна растерянно смотрела на Костю.

– Пока – обустраиваться здесь, – твёрдо ответил он. – Я не верю, что наших переловили всех. Среди мужиков были и бывшие военные, и полицейские, и даже один спецназовец. Да ты его, наверно, помнишь: такой высокий блондинистый парень, Артёмом звали…

– Да, визуально – помню. Мы не общались с ним, но он такой... приметный, – подтвердила Татьяна.

– Ну вот… Я думаю те, кто отбился, двигаются сейчас в нашу сторону. Скорее всего, часть из них нашла друг друга и собралась в группы. А мы пока всё равно ничего сделать не сможем. Повторяю, идти пешком – глупо, а нападать на профессиональных охотников, вооружившись ножиком, – ещё глупее. Наверняка эти ребята на подходах к капсуле и ловушки устроили, а может, и капканы. Так что сидим и не дёргаемся, – суховато завершил он свою речь.

– Поня-а-а-атно... – задумчиво протянула Татьяна. – Получается, в этом мире каждый из нас – сам по себе...

– Не говори глупостей! – резко оборвал её Константин. – Ты думаешь, мне всё нравится?! Меня всё устраивает?! Но переть грудью на амбразуру, да ещё и с голыми руками – это идиотизм! Так тебе понятнее будет?!

Глава 33

Разговор с Костей оставил странное послевкусие. Всё, что он говорил, было правильно и логично, но смириться с таким положением вещей оказалось сложно. Хотя Татьяна и попыталась…

– Листа, а где моя одежда? Ну, та, в которой… – Татьяна запнулась, не желая произносить слово «арестовали». – Грязная одежда, которую я сняла перед купанием?

– В прачечную отдала, госпожа. Ежели желаете – могу сходить и поторопить прачек.

Эта самая Листа оказалась как бы прикреплённой к Татьяне. Она приносила в комнату еду, она убирала и стелила постель, и именно она оказывалась рядом каждый раз, когда Татьяне нужна была помощь. На прямой вопрос служанка ответила:

– Старшая приказала, чтобы я всегда при вас была, госпожа.

Выглядела служанка лет на тридцать. Вела себя скромно, гостье ни в чём не перечила и Татьяна, не знавшая толком, чем заняться, потребовала:

– Будь добра, накрой стол к чаю на двоих.

Ушла служанка ненадолго и вскоре вернулась, неся с собой целый поднос разных вкусностей и кувшин горячего взвара. Быстро расставила всё на столе и застыла столбом, когда Татьяна скомандовала:

– Садись.

Неуверенно посмотрев на гостью, и решив, что не так поняла, Листа уточнила:

– Это вы кому, госпожа?

– Тебе. Садись, попьём чаю.

– Что вы, госпожа! Разве ж так можно! – горничная, кажется, слегка испугалась.

– Садись, я приказываю! – даже произнести вслух эту фразу оказалось не слишком легко. На мгновение Татьяна почувствовала себя капризной самодуркой, но постаралась задавить нелепые ощущения. – Садись, тебе говорю!

Служанка неловко примостилась на краешке стула, Татьяна сама налила ей горячий напиток, пододвинула поближе мёд, тарелку с небольшими булочками и снова скомандовала:

– Ешь и пей!

Первые минуты совместной трапезы проходили в полной тишине. Горничная вела себя робко, опасаясь непонятно чего и все время искоса поглядывая на Татьяну. Впрочем, похоже мёд доставался женщине не часто, и она даже прикрыла глаза от удовольствия, облизывая сладкую ложку. Выждав несколько минут Таня начала задавать вопросы. Самые обычные вопросы, которые помогут ей понять, как живёт эта женщина. Как, вообще, живут здсеь люди…

***

Листа родилась тридцать два года назад в семье мелкого торговца. Её отец не имел своей лавки, но кормил семью тем, что ходил по рынку с лотком и продавал свежую выпечку.

– Мамка огород держала и курей. И пироги пекла рано-рано утром: с капустой, с яйцами и луком зелёным, да с картошкой. Пироги-то знатные у мамки были, а только и работала она от темна до темна не присевши. Тяжко, конешно, приходилось, особливо, как на сносях она бывала...

Листа была одной из четверых дочерей, и пахала на родительском огороде с утра до ночи.

– Только зимой, госпожа, послабление и получалось. А всё лето капусту эту клятую поливать нужно было. Сколько я вёдер воды перетаскала – и не сосчитать никому! Как уйдём с Филой с утра, так, дай бог, до обеда управимся. Айка – она старшая, она мамке помогала по дому управляться да за малыми следила. Братец-то у меня последышем появился, больше мамка не рожала, так уж и носились с ним всей семьёй. А как же, наследник и любимец папаши!

Мать у девочек умерла от простуды, когда младшему сыну было всего семь лет. Истощенный родами и бесконечной работой организм не выдержал, и дети остались сиротами.

– Хозяйство тогда ещё ничего себе было, крепкое, и отец вдову одну в дом привёл. Жаловаться грех – работящая женщина была, – как-то равнодушно проговорила Листа. – А только детей так и не родила за всю-то жизнь, потому отец на неё немного серчал.

В семнадцать лет старшую сестру отдали замуж, выделив очень скромное приданое.

– Зимой, как время свободное – так мы с сёстрами шили и вязали. А что наработаешь – то в сундук кладёшь. Ну, к свадьбе у тебя и набирается всякого-разного. Тут тебе и одёжа, тут тебе и что на постелю послать. Ежли родители побогаче – скотину какую вдобавок дают. А кто ближе к центру города живёт – там деньгами платят. Потому как животину пасти нужно и навоз за ней убирать, а в городе такое содержать больно дорого. Мы-то с окраины, так за старшей отец козу выделил, чтобы и к остальным дочкам сватались быстрее.

Дорого содержать скотину оказалось потому, что здесь существовал этакий централизованный вывоз мусора. По утрам по улицам катились телеги от герцогской службы и собирали мусор и помои, в том числе и навоз с грязными подстилками из соломы. За каждую мерку бралась плата и потому держать корову или свинью в самом городе выходило слишком уж начётисто.

– Мы-то семьёй с окраины, там у людей и огороды, и сады, а кто в городе – те больше торговлей промышляют или мастерством каким. Всяко разно делают: обувку шьют и одежду, украшения делают и мебель, кто хлеб печёт, кто овощиной на рынке торгует. Мясо опять же и крупы кто продаёт – тоже ближе к центру живут. Ну и учителя туточки, а также всякие службы: и суд, и контора герцогская, и где налоги собирают.

К восемнадцати годам Листе тоже нашили жениха.

– Не больно-то он расторопный был, муж мой, а всё-таки пять лет мы с ним не плохо прожили. Деток вот только Предки не дали – вздохнула Листа, – а так – ничего себе жили…

Татьяна слушала очень внимательно и жизнь герцогства представлялась ей чем-то вроде большого, слаженно работающего колхоза. Здесь была центральная власть, которая не вмешивалась в мелкие споры и заботы горожан. Такие вопросы решал квартальный, которого опять же назначали сверху. Каждый мужчина и каждая женщина из простых должны была отработать на герцога два дня в месяц. Кто не мог или не хотел – оплачивали работника.

Существовали и другие налоги, например – на торговлю, но в этом Листа практически не разбиралась, знала только, что отец её дважды в год покупал разрешение на торговлю. Платить приходилось и за строительство нового дома, например, но тут тоже были свои тонкости. Если дом строили в городе – сумма была велика, а вот если дом ставился за кольцом садов и огородов, окружающих город, то сумма была чисто символическая, а от власти ещё и несколько работников присылали в помощь.

– Муж у меня не из богатеев был, вот мы с ним там домик и поставили. И огород нам нарезали, и колодец недалече оказался, жить бы да радоваться... – Листа поджала губы и горько вздохнула.

– А что случилось?– поинтересовалась Татьяна.

«Сложно, но в общем то всё логично. Таким образом их светлость наращивает площадь города. Но в целом, получается, довольно примитивная жизнь здесь у них…»

– Помер... – служанка опять вздохнула. – А дом одной не удержать было, так отец велел продать и домой возвертаться. Я и порешала, что так оно сподручнее станет. Думала, поживу дома хоть год, а потом, может, за вдовца какого выйду.

– А почему не вышла?

– А денежки-то отец себе прибрал, да так и не отдал. Мол, брату нужнее на хозяйство. А легко ли от своего-то дома, от своего хозяйства – да в прислуги к мачехе? Брата-то как оженили – дом отец ему справный поставил, а я тут и думать начала, что наследствие от него всё пойдёт мачехе да брату, а я опять ни у чего останусь. И куда мне тогда идти? К братней жене под начало? Так не больно она ласковая. Вот и стала место присматривать, да тут то мне и свезло! Аккурат в то время подружайка моя, Вейка, взамуж шла за охранника герцогского. Тётка ейна при замке работала, и её сюда пристроила. Здесь она и мужа нашла. Вот Вейка мне своё место и передала. Вестимо – не за бесплатно, а только здесь, при замке, и кормят-поят, и одёжу дают, деньгу малую платят.

Татьяна расспрашивала Листу о том, как люди лечатся, и где учатся. И чем больше слушала бесхитростные излияния служанки, тем отчётливее понимала, какой довод нужно привести его светлости, чтобы он захотел перетащить сюда, в город, всех землян.

Глава 34

Портниха оказалась спокойной, немногословной и уютной женщиной. При замке существовал целый швейный цех, где штамповали форму и одежду для охраны и прислуги, а вот тётушка Клара занималась пошивом одежды для семьи герцога и, изредка, для некоторых придворных. Мастерицей она была талантливой, но заказы со стороны брала редко и только по приказу хозяина. Для его светлости это был такой своеобразный способ поощрить кого-то из придворных дам. Вполне возможно, что городские мастерицы шили одежду не хуже, но попасть к тётушек Кларе считалось очень престижно.

Именно это и рассказала Татьяне Листа, пока вела её по бесконечным переходам замка.

В просторной комнате с двумя большими окнами и огромным столом для раскроя ткани уютно устроились три молодые девушки, каждая со своей работой. Одна из них вышивала какую-то шёлковую блузу, у второй на пяльцы был натянут кусок шерстяной ткани, а третья тоненьким крючком вывязывала кружевную каёмку на батистовом детском платьице.

Сама же хозяйка мастерской рисовала что-то в небольшом блокноте. К неуверенному заказу Татьяны: «…мне бы какой-нибудь одежды нужно…», мастерица отнеслась с улыбкой. Посадила гостью напротив себя и начала подробно выспрашивать: какие юбки предпочитает госпожа, и какую ткань брать на блузы, сколько потребуется платьев и сколько – комплектов нижнего белья.

– Вы, госпожа, не стесняйтесь, их светлость приказал – любой каприз, какой пожелаете. Может мы сперва с вами в кладовку сходим и ткани отберём, а уж потом и думать будем что из них сшить?

Именно так и поступили и, неожиданно, процесс создания целого гардероба увлёк Татьяну. Она с удовольствием обсуждала фасоны со швеёй и даже смогла на пальцах объяснить, что такое рукав-реглан.

– Даже и не знаю, госпожа… – портниха с сомнением смотрела на рисунок поднося его то поближе к глазам, то отодвигая. – Оно, вроде как, и не плохо выглядит, но годится разве что мужчине.

– Почему же? На женщинах такие блузки тоже сидят очень хорошо, – удивилась Татьяна.

– Да уж больно линия плечевая широкая получается. Это где ж вы, госпожа, этакую моду видели? Неужели у вас в Маргейне вот так одеваются?

Смутившаяся Татьяна пробормотала, что похожую одежду она видела не в Маргейне, а где-то по дороге, на встречных. А мысленно обругала себя за длинный язык и впредь постаралась быть осторожнее, даже в беседах о тряпках.

Только на выбор моделей и на согласование всех деталей будущего гардероба ушёл почти весь день. А посещение кладовых и вовсе потрясло Татьяну. Это была огромная комната, заставленная широки стеллажами, на которых хранились стопки отрезов и целые рулоны всевозможных материй. Портниха, видя, как гостья с любопытством рассматривает богатства, поясняла, ведя её между стеллажей:

– Это вот не смотрите, госпожа, это с наших земель шерсть. Ничего худого сказать не могу, ткань добротная и тёплая, но для богатой одежды не годится. Из такой хорошо куртки для охраны шить и плащи. А вот, ежли вы для себя желаете что-нибудь тёплое и уютное, то посмотрите вот на эту шерсть, – портниха указывала на соседний стеллаж, где лежали напоминающие по фактуре кашемир отрезы ткани. – Это, госпожа Татьяна, не из овечьей шерсти делают, а вычёсывают с коз. У них подшёрсточек тонкий, нежный и ткань получается такая же: мягонькая и к телу ласковая.

Были на стеллажах яркие ситцы из Харана, и оттуда же – однотонные шёлковые полотнища.

– Сама я, конечно не видела, а вот торговцы сказывают, что пауков этих даже подкармливают специально. Вроде как живут они в пещерах и паутина бывает по полтора-два мета в диаметре. Собирают её дважды в год, по весне и по осени. И которая весенняя – самая дорогая она. Я уж не знаю почему, но даже на ощупь этот шёлк отличается. Весенний, он тоненький совсем, и при этом тянется хорошо, а осенний шёлк – он потолще, зато более блескучий. Из весеннего, ежли пожелаете, госпожа, можно мастеру хорошие чулки заказать. Этому шелку износу нет, до того крепкий!

Татьяна слушала рассказы о тканях и понимала, что они почти ничего не знают об этом мире. И что колония, столь неосмотрительная объявленная погибшей, вполне себе вписалась в новый мир и начала использовать его ресурсы себе на пользу.

Особенно интересным оказался рассказ о производстве ситца. Судя по словам тётушки Клары, материю изготовляли вовсе не из хлопка, семена которого могли привезти с Земли, а из какого-то местного растения, напоминающего тростник и растущего в тёплой болотистой местности. И называется это растение – болотный мех.

– А ещё к нему иногда добавляют шерсть. Такая ткань медленно намокает и воду почти не пропускает, если сварить.

– Сварить?!

– Да, готовую ткань кипятят в чанах...

За время, проведённое в кладовке, Татьяна узнала о природе Резарда больше, чем за все дни в лесу. И заодно поняла, что животный и растительный мир от земного отличается существенно, но благодаря привезённым с Земли семенам и саженцам голодать местным не приходится.

Вернувшись к себе в комнату ближе к вечеру, Татьяна попросила принести ужин, а сама постучалась в соседнюю дверь и уточнила у Кости:

– Не хочешь поесть со мной? Я проголодалась просто ужасно!

– Одежду ходила заказывать? – с улыбкой уточнил сосед.

– Да. Это, конечно, здоровои интересно...

– И теперь чувствуешь растерянность? – Костя продолжал улыбаться.

– Так и есть! Пошли уже, сейчас ужин принесут и поговорим. Я же обед пропустила – не до того было.

Листа накрыла стол и ушла, а Татьяна, накладывая рассыпчатую крупу почти оранжевого цвета и выбирая поджаристый кусок мяса с общего блюда, торопливо говорила:

– Понимаешь, с одной стороны о местных условия мы ничего не знаем. Но ведь существуют некие фундаментальные знания, которые есть у наших. Ну, например, строительство мостов возможно и на Земле, и здесь по одной и той же технологии. Я думаю, герцога надо уговаривать приводя именно такие доводы. Помнишь Ирину, ну, рыженькую такую? Она на земле хирургом была между прочим! Там, среди наших, наверняка есть не только менеджеры и бухгалтера, но и строители, врачи, электрики и прочие. Понимаешь, к чему я?

– Ешь спокойно, всё я понимаю. Примерно об этом мы с Геной и разговаривали. Ты думаешь, мне или ему нравится бездействовать? Но, чтоб ты не питала иллюзий… – Константин поморщился, как будто собирался сообщить неприятную новость. Медленно и тщательно намазал маслом кусок хлеба, а потом со вздохом отложил его в сторону и, глядя Татьяне в глаза, не громко сказал: – Вера, например, против того, чтобы мы сюда кого-нибудь ещё привезли. Она считает, что наши аптечки делают нас здесь незаменимыми и уникальными и вовсе не хочет получить ещё шестьдесят с лишним таких же аптечек.

– Понятно… Дамочка боится конкуренции? – Татьяна раздражённо бросила вилку на стол и почувствовала, как от гнева сами собой сжимаются кулаки.

«Это просто немыслимо! Оказаться за миллионы километров от дома и здесь пытаться… пытаться... – она даже не могла сразу подобрать слова, подходящие к ситуации. – Тварь эгоистичная! То есть, наши все в опасности, а дамочка боится собственное тёплое место потерять?!»

– Именно так, Таня.

Пауза была не слишком длинной, но потом Костя накрыл тёплой ладонью сжатую в кулачок кисть Татьяны и негромко сказал:

– Я рад, что наша с тобой оценка ситуации совпадает.