Текст книги "Последний шанс (СИ)"

Автор книги: Полина Ром

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 41

Большая часть людей осталась у палаток, тихонько переговариваясь о том, что нужно успеть ещё сделать сегодня. Шесть человек отправились рубить деревья и заготавливать дрова для будущих костров. Таких решили разводить сразу четыре, чтобы у каждого костра можно было погреться компании из десяти-пятнадцати человек. Остальных Игорь отправил собирать камни и складывать в кучу, туманно пояснив:

– Пригодятся потом.

Ближе к вечеру варили грибной суп, с любопытством пробовали своеобразный чай, заваренный из местных трав, и выясняли, кто и чем может быть полезен при таком примитивном хозяйстве. Некоторые в той жизни бывали в детстве в деревнях у дедушек-бабушек, некоторые были владельцами дач, и в целом настроен народ был достаточно оптимистично. Многие женщины даже говорили, что уж лучше в палатке и избушке на чужой планете, чем в этой ужасной ледяной скорлупе в космосе: полёт на аварийных шлюпках мало кому понравился.

***

Первое нападение диких на лагерь унесло только одну жизнь, и то только потому, что Игорь и Иван настояли на ночном дежурстве и лично составили график. Игорь искренне удивился, когда ему попытались возразить:

– Антоха! Да ты обалдел, брат? Понятно, что людей здесь нет, но вокруг такое количество диких животных! Если хочешь, Ивана вон порасспроси, что способен сделать с человеком обыкновенный лесной кабан. Думаю, он тебе много интересного расскажет…

Дежурство было установлено, и не слишком довольные люди вдруг поняли, что в покое их не оставят: Игорь, Антон и Иван разделили ночное время между собой и по очереди ходили проверять посты. Игорь даже не постеснялся отправить в нокаут задремавшего охранника, устроив ему потом серьёзную выволочку – как пример всем остальным.

И именно эта предосторожность спасла большинство жизней: дикие подошли через два дня, в сумрачное предрассветное время, и сняли часового одновременными выстрелами из трёх луков. Две стрелы попали в цель. Одна из них – прямо в горло. Мужчина даже закричать не успел…

Зато успел поднять тревогу Иван, который, не слишком доверяя охранникам, не просто проверял, спит-не-спит, а ещё и, сделав вид, что уходит, некоторое время наблюдал за сторожем.

Пальба по диким была достаточно бестолкова, и кто-то в суматохе ухитрился даже легко поранить одну из завизжавших женщин. Но, как только поднялись стрельба и шум, нападавшие растворились в предутреннем тумане, оставив двух мёртвых собратьев – в них попали, похоже, случайно.

Убитого похоронили, смастерив грубый деревянный крест и написав на нём одно единственное слово «Михаил». Парень был нелюдимый и почти ни с кем не общался, так что даже его старую фамилию никто не знал.

Теперь в дозор отправлялись по двое...

***

Путь до герцогства показался Татьяна значительно короче: всё время прошло в расспросах и ответах. И ответы эти были иногда пугающими. Большую часть разговоров вели на эсперанто, чтобы не заставлять нервничать и подозревать разные глупости капитана Кирка и Франца.

Как раз охранники слушали рассказы бывших пленных достаточно спокойно: они для себя не узнали ничего нового. Люба же предпочла русский и говорила шёпотом, чтобы слышала её только Татьяна. Той даже пришлось поманить Любу на боковое сиденье, чтобы удобнее было разговаривать.

– Ты не представляешь, Танечка, какой ужас… Ивана резали прямо при нас грязным ножом… Всё допытывались, где мы взяли чудо-оружие, и слышать не хотели о том, что мы с корабля! Ни одному слову не верили, обращались как со скотом, мне говорить вообще запретили, а ребят пытали… Иван умер через сутки, а Лешу при нас добили...

Психологическое состояние Люды можно было назвать одним словом: развалина. Она постоянно пыталась съежиться, обхватив себя за плечи руками, то смеялась непонятно чему, то рыдала, уткнувшись Татьяне в грудь. Мужчины оказались покрепче, но видно было, что и по ним пресс пленения изрядно прошёлся.

В конце концов Татьяна не выдержала и попросила Костю воспользоваться аптечкой ещё раз, когда до тайного места посадки капсулы оставалось минут десять полёта. В этот раз аптечка сочла нужным впрыснуть Любе дозу успокоительного, и девушка наконец-то затихла, закрыв глаза и погрузившись в сон.

***

Коней хватило на всех, так как у охраны шлюпки на каждого было по две лошади. А вот с одеждой возникла заминка. Везти в город людей в ободранных комбинезонах капитан Кирк не рискнул и потребовал у своих ребят отдать бывшим пленникам плащи.

– К вечеру Франц доставит вам новые, не замёрзнете, – кратко приказал он, и через несколько минут бывших пленников уже закутывали в тяжёлые и плотные тряпки.

Спящую Любу капитан Кирк посадил перед собой в седло и каким-то образом так придерживал её, что девушка не падала. Пленных, уже начавших приходить в себя, просто перекинули через сёдла лошадей, и ещё троим охранникам пришлось покинуть место приземления и вести коней в поводу, заодно присматривая за тем, чтобы пленники не развязались.

Именно поэтому до места, где их на дороге высадили из кареты, добираться пришлось дольше. Вместо кареты в точке ожидания обнаружились три крытые кибитки: их светлость заботился о том, чтобы вновь прибывших никто не видел.

В городе кибитки свернули на одну улицу, а пленных повезли другой дорогой. Капитан Кирк оставил Франца охранять гостей, а сам повёз «добычу» куда-то.

Константин высунулся из кибитки и уточнил:

– Франц, я думал, мы сегодня сделаем второй рейс…

– Вряд ли, господин Костя, это получится. Я думаю, их светлость захочет сперва допросить пленных, а потом уж что-то решать.

Заметив, что рядом с Константином появилось взволнованное лицо Татьяны, гигант «успокоил» встревоженных гостей:

– Не волнуйтесь, господин и госпожа, допрос пройдёт быстро, – он тяжело ухмыльнулся и пояснил: – У нашего герцога прекрасные пыточные.

Татьяна нырнула назад в полумрак кибитки, не желая слушать подробности. Пусть она и понимала умом, что это необходимо, но принять такую реальность оказалось слишком тяжело.

Скорее всего, именно по этой причине и отвезли их не в замок его светлости, а в какой-то дом на окраине, не такой уж и маленький, где нашлись не только заранее приготовленные комнаты, запас продуктов и даже совершенно новая сменная одежда для мужчин – обыкновенные солдатские костюмы, – но и почти десяток прекрасно вымуштрованных слуг: молчаливых, исполнительных, не слишком молодых. Восемь мужчин и две женщины. Эти люди одновременно готовы были помочь вновь прибывшим помыться-переодеться-поесть, и они же, похоже, охраняли гостей. А может быть – не давали им разбежаться…

Один из мужчин, с непривычным именем Сарх, пояснил:

– Как стемнеет – его светлость приедет лично. Так что вы, господа и дамы, пока отдыхайте.

Именно этим гости и занялись. Бывшие пленники ели жадно, кроме всё ещё одурманенной лекарствами полусонной Любы. При доме нашлась мыльня, где Татьяна, на пару с молчаливой служанкой, помогла бывшей пленнице помыться и переодеться в простую и неприметную одежду: белая блузка без всяких украшений и холщовая синяя юбка. Если не считать того, что вещи были абсолютно новенькие, то в целом – Люба выглядела сейчас как любая горожанка, не хватало только потрёпанного передника с пятнами.

– В комнате, где разместились женщины, Люба прямо в одежде рухнула на кровать, и Татьяна, укрыв свернувшуюся в клубочек девушку пледом и оставив её под присмотром горничной, отправилась к мужчинам.

Мужики сидели в той же комнате, где их кормили, и где, как заметила Татьяна, можно было пригласить к столу ещё человек десять, не больше. Бывшие пленники чувствовали себя слегка расслабленно после еды и мытья, но продолжали – похоже, совершенно неосознанно, – брать со стола то кусок пирога, то некое подобие бутерброда с запечённым мясом. Жевали они при этом лениво, так как были сыты, и у Татьяны сложилось впечатление, что эти их действия почти рефлекторны.

– Ребята, мне не жалко, но вы бы приостановились жевать. Несварение желудка – совсем не то, что вам сейчас нужно, – с мягкой улыбкой обратилась она к соплеменникам.

Виктор вздрогнул, задумчиво посмотрел на недоеденный бутер в руке и со вздохом отложил его в сторону.

– Чёрт… Я действительно наелся по самое не могу… А рука всё равно сама собой всё тянется, – с чуть виноватой улыбкой проговорил Сергей. И, как будто извиняясь, пояснил: – Всё-таки пять дней без еды… в общем, это было довольно грустно, – аккуратно завершил он.

Навскидку Сергею было лет восемнадцать. Выглядел он как натуральный скандинав: высоченный, плотный, широкоплечий, блондинистый. Понятное дело, что голод такой гигант перенёс тяжело.

Глядя на сидящего рядом яркого брюнета Виктора, в чьей внешности отчётливо прослеживались какие-то южные крови, Татьяна подумала: «Похоже, Платон специально собирал для выращивания новых тел генный материал разных этнических групп. На корабле это было как-то не так заметно».

Глава 42

Дальнейшие события слились в памяти Татьяны в один суматошный поток...

Вечером на встречу приехал герцог, и в этот раз при разговоре присутствовали все, в том числе и женщины. На этом настоял Константин, пояснив:

– Ваша светлость, наши женщины имеют такое же право голоса, как и мы. Никто из нас, – он обвёл взглядом сидящих за столом мужчин, – не возьмёт сейчас на себя ответственность за их жизни.

– Почему? – искренне удивился герцог. – Это же ваши женщины, вам за них и отвечать.

Костя вздохнул, пытаясь подбирать слова и не слишком понимая, как донести до его светлости простую мысль. В конце концов, решил прибегнуть к маленькой хитрости:

– Потом, когда в нашем обществе сформируются пары муж-жена, мужчины смогут решать за двоих. Но пока что… – Костя развёл руками, показывая что бессилен перед обычаями.

Герцог слегка нахмурился: такое положение дел ему явно не нравилось. Но решив, что это не самая главная проблема, позволил пригласить женщин. Татьяна с Любой в это время дожидались за дверями комнаты и вошли одновременно, скромно усевшись подальше от герцога. Получилось так, что с торца стола сидел его светлость, а ровно напротив него – Татьяна. Люба пристроилась сбоку от неё. Герцог хмыкнул, но разговор начал с мужчинами.

В общем-то, между собой пришлые договорились заранее и очень быстро. То, что своих людей нужно забирать срочно, понимали все. В том числе понимал это и его светлость, который не удивился гибели нескольких человек экипажа: он как будто ожидал похожего развития событий. Коротко буркнул «Сожалею, господа...», не обращаясь при этом к кому-то конкретно, и заговорил о важном. Новости, которые принёс герцог после допроса пленных, не понравились никому.

– …они объединяются. Разумеется, это произойдёт не за один день, но Вахраг – тот, чей высокий шатёр вы посетили, – сказал, что ваше оружие, отобранное у пленников, сразу забрал себе Ханвар. Стойбище этого самого Ханвара – одно из крупнейших. Более того, он сумел подмять под себя около десятка более слабых стойбищ. Они по-прежнему не живут близко друг к другу и не организуют города, но вожаки поклялись, что придут на помощь по одному слову Ханвара. И Вахраг утверждает, что он это слово сказал. Самого Вахрага оставили в качестве охраны – он как раз из слабых, – а Ханвар собирает под свою руку войска за полдня пути от вашей этой самой шлюпки. Боюсь, что даже при наличии у вас оружия Великих Предков, вас просто задавят массой. Я дам вам выбор…

Герцог сделал длинную паузу, по очереди оглядывая всех сидящих за столом и внимательно слушающих его людей. На Татьяне и Любе он даже задержал взгляд, с недоумением качнув головой, как бы не в силах смириться с тем, что на мужском совете присутствуют женщины.

– Вы можете пойти под мою руку – или вернуться к своим и остаться с ними. Тогда за ваши жизни я не несу ответа. Я не хочу вражды с вами, но помогать стану только своим. Дикие кочевники не так часто беспокоят нас, чтобы...

Мужчины молчали, обдумывая, а Татьяна, как школьница, подняла руку, привлекая к себе внимание этим движением. Герцог нахмурил брови и молча смотрел на неё. А она, поймав взгляд Кости, заговорила:

– Если эти самые воины соберутся под предводительством Хан-Вара, – неловко выговорила она непривычное имя, – то вряд ли они потом, когда мы перевезём всех сюда, тихо и мирно растворятся в полях и рощах. Да, они находятся далеко, но предполагаю, что они решат двинуться поближе к городам. К этому самому чудо-оружию, непонятным чужакам и прочим благам. Даже если это произойдёт не прямо сейчас, то, думаю, в ближайшем будущем. Нападали же они на вас раньше? – уточнила она у помрачневшего герцога. – Только раньше они нападали парой-тройкой шатров. Теперь их будет больше.

– Вы виноваты в этом! – недовольно заявил герцог.

– Возможно, так и есть, – не стала спорить девушка. – Но мы сейчас имеем то, что имеем. И без нас вы бы не узнали, что стойбища объединяются!

Мужчины слушали внимательно, а вот его светлость сидел с каменным лицом. Татьяна продолжала:

– Сейчас мы очень слабы и зависимы, и их светлость может заставить нас поселиться в городе и работать на него. Но, во-первых, получив такое количество людей с необычными знаниями, вы, господин герцог, взбаламутите не только свой город, но и все окрестности. Сплетни иногда летят быстрее стрел, – пояснила она. – Во-вторых, принудив нас жить так, как вы прикажете, вы получите кучу образованных людей, которые не слишком рады своему положению. Я не могу говорить за каждого, – пояснила она, глядя прямо в глаза герцогу, – но многие и многие будут недовольны. А получить что-то от недовольного человека гораздо сложнее. И в-третьих. Не стоит забывать, что это на шлюпке мы смотались до места посадки за несколько часов. Тысяча километров для местных, которые придётся проехать верхом, это много дней пути…

– Что ты хочешь этим сказать, женщина?

– Я хочу сказать, ваша светлость, что давить на тех, кто может стать самыми сильными вашими соратниками – не лучшая идея.

– Замолчи! – удар герцога кулаком по столу был так силён, что и Татьяна, и Люба вздрогнули от неожиданности.

Да и на мужчин эта демонстрация силы произвела определённое впечатление. Все и так прекрасно понимали, что находятся в полной власти этого мужика, который может приказать казнить их просто по желанию левой пятки. Тишину прервал Костя, постучав костяшками пальцев по столу и привлекая к себе внимание герцога:

– Ваша светлость… Может быть, Татьяна и говорит резко, но она во многом права. Сейчас мы находимся под слишком сильным давлением с двух сторон. Получается, для нашей группы даже особой разницы нет, с кем сотрудничать. Да, наши по неопытности наделали ошибок, но поверьте: мы очень быстро учимся. Однако я всегда считал и считаю, что мирное решение вопроса предпочтительнее.

– Что ты предлагаешь? – герцог смотрел на Костю.

– Я думаю, ваша светлость, у вас найдётся несколько десятков армейских пологов или палаток. Давайте мы перевезём наших людей из опасного месте туда, где сейчас стоит шлюпка. Так не придётся тащить в город кучу необычных людей. Прикажите поставить там палатки, завезите немного еды и дайте нам пару дней на то, чтобы перевезти всех и хоть немного дать людям прийти в себя. Поймите, ваша светлость, любой из нас... – Костя обвёл взглядом всех сидящих за столом, не исключая женщин, – ...любой предпочтёт остаться со своими соотечественниками.

Герцог хмыкнул и с ироний в голосе уточнил:

– Так уж и любой? А как же та милая дама, что сейчас находится в свите моего сына?

– Ваша светлость, а как зовут эту даму? – вмешалась Татьяна.

Герцог на секунду как бы «завис», а потом, чуть нахмурившись, проговорил:

– Эрва… Нет, как-то похоже, но по-другому. К чему этот вопрос?!

– В любом сообществе найдутся те, кто готовы забыть честь и Родину ради тёплого места. Вот и Вера – такая. Но и среди ваших придворных есть похожие. Большая часть наших людей, и в этом я уверена, предпочтут жить рядом со своими и по своим законам.

Герцог рассматривал Татьяну с каким-то странным любопытством, и никто не рискнул нарушить тишину, пока сам его светлость с удивлением в голосе не произнёс:

– Ты говоришь как воин, госпожа…

– Меня зовут Татьяна, – улыбнулась девушка, понимая, что герцогу сложно запоминать чужие имена.

– Я запомню, госпожа Татьяна, – герцог кивнул с серьёзным лицом и, обращаясь к Косте, добавил: – Будь по-твоему, чужак. Я верю, что ты не убежишь и не бросишь своих.

При этих словах его светлости всем значительно полегчало. Всё же герцог был в этом мире мощной силой, и ссора с ним могла закончиться очень плохо. Это понимали все, поэтому после его ответа мужчины чуть расслабилась, некоторые пересели поудобнее, и в целом собрание в трапезной стало похоже на старшеклассников, которые уже услышали звонок, но ещё не получили разрешение покинуть класс.

Дальше обсуждали только детали и объем помощи от герцогства, а Татьяна размышляла о том, что же будет дальше.

А потом, не дожидаясь окончательной темноты, Константин повёл первый обоз с продуктами к месту высадки.

– Нет смысла ждать до завтра. Ночью вывозить своих даже безопаснее. Сперва заберем женщин, а капитан Кирк и Франц останутся пока с нашими. Они лучше знают повадки диких. Тань, ты в доме останешься или поедешь к шлюпке?

Глава 43

До прибытия первой партии переселенцев успели подготовить почти всё.

В помощниках у Татьяны оказались несколько мужчин, которые до этого охраняли место посадки и шлюпку от любопытных. Надо сказать, что особого восторга у охотников приказ капитана Кирка не вызвал. Сама идея подчиняться при разбивке нового лагеря требованиям женщины им, большую часть жизни проводящим в лесу, на воле, и не слишком склонным терпеть любых командиров, казалась крайне раздражающей. Но капитан Кирк был достаточно опытным офицером и это вот самое недовольство предвидел, а потому команда его была максимально чёткой:

– Мы улетаем и привезём с собой ещё людей. Вы должны разбить лагерь, во всём слушаясь госпожу Татьяну. Не забывайте: она личный гость его светлости, и, пока меня нет, её слово – это моё слово.

Капсула поднялась в воздух, увозя Константина, капитана Кирка и Франца, а Татьяна с Любой остались на поляне, возле разведённого костра, в окружении десятка мрачноватых мужиков, молча рассматривающих их.

Потрескивали в костре только что подброшенные поленья, пахло дымом, хвойной смолой и ночным лесом. Десятки незнакомых ароматов трав и листьев сливались в одну достаточно мощную гамму. Пламя костра освещало мужчин в длинных плащах, которые рассматривали оставшихся девушек не слишком дружелюбно. Люба нервно сглотнула и машинально, даже не слишком понимая, как это выглядит, сдвинулась за спину Татьяны.

Костёр был невелик и со всех сторон защищён каменной кладкой. Этакий широкий колодец, над которым сейчас пристроен был котелок с кипящей водой. Рядом – грубо сколоченный стол, неровный и занозистый, а вокруг него – с десяток крупных чурбаков, заменяющих табуретки.

Татьяна понимала, что вскоре появится много людей, которым нужно будет предоставить некоторое место для хранения привезенных с собой инструментов, место для сна и возможность поесть горячего. Честно говоря, последние походы, в которых она бывала, относились к годам студенческой молодости, поэтому она тоже чувствовала растерянность... Но с чего-то же нужно начинать?

– Как вас зовут?

– Меня, что ли? – мужчина, одетый в серый потрёпанный охотничий костюм, который сейчас, зрительно, цветом практически растворялся на фоне куста, возле которого стоял охранник, уточняя, ткнул себя в грудь сжатым кулаком. Голос его отнюдь не был любезен…

– Да, вас.

– Ну, допустим, Якоб.

– Значит, так, допустим Якоб, – решительно заговорила Татьяна, – вы знаете это место лучше меня. Где, по-вашему, допустим Якоб, лучше поставить палатку? Покажите мне нужное месте, допустим Якоб.

Мужчина как-то неопределённо хмыкнул, молча развернулся и пошагал куда-то в темноту так уверенно, что Татьяна невольно шагнула за ним. Потом спохватилась, что вовсе не обязательно делать эту глупость, на секунду остановилась и включила налобный фонарик. Люба повторила за ней процедуру, и девушки спокойно двинулись за охотником, краем уха ловя перешёптывания мужчин, оставшихся у костра.

Для людей, проживших в мире без электричества до тридцати-сорока лет, эти самые фонарики были настоящим чудом. Якоб отошёл от места стоянки совсем недалеко – метров на пятнадцать в сторону, – остановился и повернулся лицом к девушкам, невольно прижмуривая глаза от яркого бьющего в лицо света. Он, как и остальные, уже пару раз видел фонарики в действии, а потому смог заставить себя не оборачиваться, когда вёл чужачек на место. Но всё же фонарик не перестал быть для него чудом, и сейчас его голос звучал гораздо любезнее:

– Вот тут, госпожа Татьяна, удобное место. Здесь встанет несколько палаток, можно расположить их почти рядом, а сразу вот по этой тропке вниз – ручей. Вон туда… – он махнул рукой в левую сторону, – перенести костёр и начать готовить на нём. Мясо у нас есть, ребята сегодня охотились и принесли две туши серых лугров. Хорошо, что в город не успели лишнее отправить, сейчас всё пригодится.

– А телега с вещами? Мы привезли из города кроме палаток ещё какие-то запасы…

– Раз привезли – значит, надо отправить к телеге пару человек, чтобы перетаскали всё сюда, к костру. А там уже будем разбираться.

– Допустим Якоб, я хотела бы…

– Госпожа! – мужик чуть помялся, а потом буркнул: – Простите мою непочтительность, госпожа Татьяна. Меня зовут Якоб, – вновь представился он.

Снова дразнить охотника Татьяна не стала, просто кивнула, показывая, что не сердится.

– Якоб, я понимаю, что ты знаешь гораздо больше меня о том, как сделать всё правильно.

Мужик молчал, но слушал внимательно. Татьяна продолжала:

– Подскажи, кто из вас способен грамотно командовать остальными, так, чтобы не было обид, но работа была сделана?

– Как пожелаете, госпожа. Можно Люка старшим поставить или Харви… А ежли прикажете – так я и сам справлюсь.

– Пойдём к огню, Якоб.

У костра Татьяна внимательно рассмотрела рассевшихся мужчин. Кто-то пристроился к столу, сидя на тех самых пеньках, двое устроились на толстом бревне, похоже, заменяющем здесь скамейку и уложенном рядом с костром, один, подстелив свёрнутый плащ, уселся прямо у куста, опираясь на ветки спиной.

– Я назначаю Якоба страшим. Он скажет каждому из вас, чем заниматься. А я и госпожа Люба – мы будем готовить еду, как только вы разведёте костёр в нужном смете. Всем понятно?

Не дожидаясь ответа, Татьяна развернулась и повела Любу туда, где им предстояло ждать.

***

Через пару часов место, которое выбрал Якоб, уже было похоже на лагерь. Близко друг от друга выстроились четыре здоровых палатки, разделённые только рельефом местности: порослью кустов между двумя из них и большим валуном, отделяющим третье убежище. Сами палатки оказались изготовлены из некоего подобия брезента, пропитанного чем-то непонятным: палец слегка скользил по шероховатой ткани, а если сильно нажать – оставалось ощущение жира на коже.

Палатки оказались огромные, но достаточно низкие. Стоять в полный рост можно было только по центру. Для того, чтобы потолок не провисал, в специальные деревянные крестовины были вставлены толстые шесты высотой метра два с половиной. На каждую палатку потребовалось четыре таких шеста. Зато от центральной линии, от этих самых шестов, налево и направо можно было уложить по десять человек в каждую сторону. Да, тесновато, но это всё только на первое время.

Понятно, что всем чужакам места не хватит, но за сегодня всех перевезти и не успеют. А завтра герцог обещал отправить обоз. К вечеру, чтобы не слишком привлекать внимание горожан.

Татьяна только надеялась, что вместе с инструментами догадаются взять и спальники. Палатки с аварийных шлюпок, к сожалению, придётся бросить там, на месте: застывшая и затвердевшая внутри двойных стенок пена не позволит свернуть их.

На огне в огромном котле закипала вода. Этот костёр уже не стали прятать между камней.

– Ночью, госпожа Татьяна, на огонь разве что свой брат охотник выйдет. А уж с ним, случись что, поладить мы сумеем. Да и совсем без охраны оставаться негоже, потому я в обход Ари и Мику отправил. Они уже в возрасте, тяжести таскать им не больно-то с руки, зато опыта у них поболе, чем у любого из нас.

Татьяна слегка удивилась: среди людей, охранявших шлюпку, она не видела никого старше пятидесяти.

– В возрасте – это сколько им лет?

– Кто ж знает, госпожа? – удивился вопросу Якоб. – Никогда я о таком даже не спрашивал, но думаю, что Ари так и все пятьдесят уже есть.

Татьяна с Любой переглянулись, но промолчали. Вырисовывалась ещё одна проблема, которая не позволит им жить среди местных: искусственные тела, куда было переписано их сознание, проживут около двухсот лет. Так утверждал Платон. И, собственно, стареть тела будут значительно медленнее, чем стареют местные. Конечно, всё это обнаружится не в первый год, но тем не менее об этом тоже стоит напомнить своим, когда придётся решать вопросы с поселением. Почему-то Татьяна была уверена, что не многие захотят поселиться в герцогском городе

Любе было очень тяжело смотреть на то, как один из охотников рубит мясо для котла. Так что её Татьяна отправила промыть крупу. Сама же Таня, пусть и в далёком детстве, каждое лето жила в деревне у бабушки и не раз видела, как ощипывают птицу или разделывают свинью. Пусть зрелище и не слишком аппетитное, но и не на столько шокирующее, чтобы упасть в обморок.

К тому моменту, когда сверху раздался знакомый лёгкий гул идущей на посадку шлюпки, всё, что можно было сделать, было сделано. Котёл с готовой кашей стоит сбоку от огня, чтобы еда не остыла; составленные стопкой миски ожидают едоков; палатки установлены. Чуть в стороне натянут между стволами деревьев полог: он защитит вещи чужаков от дождя. Метрах в тридцати от временного лагеря была вырыта за кустами туалетная яма, а путь к ней помечен кусочками слабо светящегося в темноте мха, собранного одним из охотников.