Текст книги "Дорога яви (СИ)"
Автор книги: Полина Громова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
С криками дети бросились врассыпную. Никто в панике не подумал о том, что сам может наступить на змею – все просто бежали, позабыв и о своих обязанностях. В деревню примчались почти дружно. После этого случая детям рассказали о том, какой опасности им чудом удалось избежать, а следить за скотиной отправлялись только взрослые.
Сейчас, когда Кира снова услышала этот звук, та страшная ночь за долю секунды пронеслась перед ее глазами. Но почти сразу же она заметила, что на этот раз змеиный позывной звучит гораздо резче... Все правильно: один щитовник, перебравшись через порог, полз уже по полу избушки.
Бежать. Бежать – лучшее, что ты можешь сделать в этой ситуации. Келу уже не спасти, а сама ты еще можешь избежать смерти. Но... «Не оставляй меня» – это был не шелест листьев, как сначала подумала Кира. Это были слова девушки, теперь она поняла это.
Осторожно сместив вес тела, Кира поднялась на ноги и, дотянувшись до вещей на лавке, взялась за рукоять меча. Вытащив его из ножен, она зажала их в другой руке. «Пригодиться», – подумала Кира. И тут началось...
Змеи полезли из всех щелей. Их было много, гораздо больше дюжины. Постукивая хвостами по полу, они переговаривались и неровным строем приближались. Хорошо, что ни одна из них не вздумала свернуться в клубок – значит, бросаться на Келу или Киру они пока не собирались. Ну да, конечно... У них другие планы. На одну девушку – а может быть, в скором времени уже и на обеих.
Кира не стала дожидаться, когда змеи подползут к ее ногам. Вытянув руку, она полоснула по двум, двигавшимся близко, – обе перевернулись, прокатились по полу... и снова поползли вперед. Ну да, поэтому их и называют щитовниками: сверху их недлинные скользкие тельца покрывает подвижная броня. Она, конечно, не устоит против металла, но удара наотмашь будет мало: придется рубить. А такие удары занимают больше времени. Что ж... Если собиралась убегать, делать это надо было раньше, гораздо раньше.
Кира занесла меч и рассекла ближайшую змею пополам. Одной гадиной стало меньше. Но в дверь и из щелей в полу ползли другие...
...Геос возвращался к избушке сытым и довольным. Он позволил себе немного прогуляться по лесу, а заодно поймал для девушек двух небольших птиц с нежным мясом – девушкам его народа такие нравились. Айри, не разделяя романтический настрой хозяина, но и не осуждая его, шел, чуть отставая.
Когда Геос приблизился к лагерю, что-то заставило его насторожится... Нет, не так. Не насторожиться: встревожиться. Геос обладал отличным природным чутьем и всегда мог отличить только-только грозящую беду от уже случившейся.
Опустив добычу на траву, он бросился к избушке. Когда дверь, едва не отлетев в сторону, впустила его в дом, странная сцена предстала его глазам. На полу, на его плаще, неподвижно лежала Кела. Ее собственная косынка закрывала ей чуть ли не пол-лица. Рядом, уставившись в одну точку, сидела Кира. Около нее лежал ее меч, ножны лежали рядом. А вокруг девушек пол был устлан изрубленными телами змей – словно кто-то скосил тень травы, да так и не сподобился собрать ее.
– Что здесь произошло? – спросил Геос.
Кира ответила не сразу. Сначала ей нужно было понять, что с ней кто-то разговаривает, потом расшифровать смысл звуков, оказавшихся словами. И только после этого она смогла сконструировать ответ и хрипловато выдохнуть его:
– Келу щитовник укусил.
Геос нахмурился.
– И что?
Кира подняла голову и не то с возмущением, не то с презрением во взгляде посмотрела на него.
– Ты что, не понимаешь? Она умирает!
– Почему? – удивился Геос.
Несколько секунд Кира вглядывалась в лицо их странного спутника. Оно было абсолютно серьезным. Нет, Геос не паясничал: он и вправду не понимал.
– Укус щитовника смертелен и для человека, и для животного, Геос, – поднимаясь, объясняла Кира. Голос у нее при этом был тихий и какой-то бесцветный. – Они даже не дожидаются смерти жертвы, они сползаются, чтобы прогрызть в его теле карманы и отложить туда яйца. Когда змеята вылупятся, они будут какое-то время питаться падалью...
По мере того как она говорила, глаза Геоса становились все шире и шире.
– У нас никогда не доходило до такого, – пораженно ответил он. – Для меня... Да и для любого с нашей стороны укус этого существа абсолютно безвреден! Чешется, правда, немного... Какие же вы, явленные, хрупкие! – с сожалением воскликнул Геос. Он посмотрел на Келу, потом снова на Киру и сказал: – А ты смелая девочка...
Кира покачала головой.
– Не смелая. Глупая.
Она подняла руку и показала Геосу ребро левой ладони. Там виднелся след от укуса. Кисть руки уже начала отекать.
Вот так. И не надо думать о том, как ты вернешься домой, как будешь оправдываться перед родителями. Все просто. Но как же обидно – боги, как обидно!..
Геос отвернулся, закусив черный коготок на большом пальце. Ситуация была патовая. Обладая магическими способностями в разных сферах, лечить он не умел. Воскрешать – тоже, да и ни к чему это было там, откуда он пришел. Но как же гадко на душе у него было из-за того, что он ничем не мог помочь! Странно... Раньше желание помочь у него вызывало всего одно существо на всем свете. А теперь еще и эти девушки... Он же не может позволить им умереть? Не может! Почему? Из-за этого странного щемящего ощущения в груди, для которого в его языке даже нет слова, или из-за понимания того, что ему не все равно... А какая разница? Он попросту не допустит этого. Чего бы оно ни стоило.
...Кира сверху вниз смотрела на Келу. Мысли ее текли медленно и как-то отстраненно. Лечь рядом? Почему бы и нет... Интересно, Геос их хотя бы похоронит? Не очень хочется оставаться лежать просто так, даже на его плаще... Из состояния задумчивости ее вывел требовательный голос Геоса:
– Дай мне свою флягу.
Кира отстегнула от пояса фляжку и протянула ему – пусть берет, жалко, что ли. Ей уже не нужно, а фляжка хорошая.
Геос выхватил фляжку из рук девушки, открутил крышку, понюхал воду – свежая, сойдет. А потом он прокусил вену на своем запястье и приставил горлышко к ранке. Напрягся, сосредоточенно выталкивая кровь из прокуса, так и норовившего затянуться. Через минуту он протянул фляжку Кире.
– Пей.
– Что? – не поняла девушка.
– Ты жить хочешь? Тогда пей. И ее напои, – Геос кивнул в сторону Келы. Здесь моя кровь. Она не даст вам умереть.
Кира неуверенно приняла фляжку из рук Геоса и только сейчас заметила, что тот стал серым, как полотно, а к тому же еще и покачивался.
– А что с нами будет? – спросила наемница.
– Вы останетесь живы, – сквозь зубы процедил Геос. – Что еще нужно?
– Нет... Ничего. Извини. Спасибо.
Кира опустилась на колени рядом с Келой, приподняла ее голову, осторожно влила ей в рот большую часть содержимого фляги. Остальное, секунду помедлив, в несколько глотков выпила сама. Обернувшись и посмотрев на Геоса, она заметила, что тот облегченно улыбается.
– Что теперь? – спросила Кира.
– Да ничего. Она пусть отдыхает. А ты... Как ты себя чувствуешь?
Кира посмотрела на ладонь, с которой буквально на глазах спадал отек.
– Нормально.
– Вот и славно. Мы же останемся тут на ночь? Пошли, костер разведем. Я дичи принес, надо ее освежевать и пожарить.
– И это все надо убрать, – добавила Кира, оглядев мертвых щитовников. Она не хотела, чтобы Кела, проснувшись, увидела их.
Сумерки в лесу сгущались быстро. Казалось, только что еще был затянувшийся день, и вдруг солнце кануло за горизонт, и лес стал темно-сизым, как дым. Стало заметно прохладнее, от оврагов потянуло сыростью.
Кира, устроившись у большого костра на поваленном дереве, с недоумением разглядывала свою ладонь. На ней уже и следа от укуса не осталось.
– Неужели так просто? – Вслух удивилась она. Состояние прострации, напавшее на девушку после битвы со щитовниками, все никак не отпускало ее.
– А кто сказал, что просто? – Геос, сидя по другую сторону костра, с аппетитом обгладывал крылышко зажаренной на огне птахи. – Многие люди отдавали души за то, чтобы получить то, что досталось вам сегодня.
– За что? – переспросила Кира.
– За мою кровь.
– Я не просила.
– Я знаю. Я же сам предложил.
– И что теперь? Я должна тебе душу?
– Нет. Я же сам предложил. Ты вообще меня слушаешь?
Кира кивнула – стараюсь, мол.
– Геос. Давай не будем ничего рассказывать Келе. Не хочу, чтобы она испугалась.
– Нам придется ей рассказать, Кира.
– Почему?
– Потому что это не может обойтись без последствий.
– Что именно?
– Кира. – Голос Геоса вдруг стал очень серьезным. – Вы пили мою кровь, которую я отдал вам добровольно. Это повлияет на вашу дальнейшую жизнь. Пока еще не знаю, как, но повлияет обязательно. Такое не проходит бесследно.
– Почему? – спросила Кира. Казалось, в ней просыпался интерес к разговору. В самом деле, даже если ты побывал на краю гибели, но выжил, надо же когда-нибудь приходить в себя.
Геос отбросил косточку в кусты.
– Я поначалу думал, что вы просто выделываетесь, – заявил он. – Но, похоже, вы и в самом деле до сих пор не понимаете, с кем связались.
– По началу я тоже думала, что ты выделываешься, – парировала Кира. – Но ты, похоже, не понимаешь, где оказался. Кем бы ты ни был, о людях ты мало что знаешь. Кстати, кто ты такой и откуда взялся? Может, уже расскажешь?
Геос медленно перевел дыхание.
– Ты знаешь о том, что живешь в яви?
– Ну... – Кира пожала плечами. – Это же само собой разумеется. Только наш мир так никто не называет. В этом как-то нет необходимости. Ничего другого все равно ведь нет.
– То есть, об изнанке ты ничего не знаешь.
– Нет.
Геос шумно вздохнул. Что-то ему подсказывало, что ночь будет долгой.
– Подождем, пока проснется Кела, – сказал он. – А пока ты расскажешь мне о мире, в котором ты живешь, – Геос подался вперед: – Расскажи мне о яви, Кира.
* * *
Келе снилось, что она просыпается. Сумрак, в котором дрейфовало ее сознание, уплывая куда-то в сторону и вверх, отступал, подпуская к ней привычные очертания реальности. Открыв глаза внутри своего сна, Кела посмотрела вверх. Там, над прорехами в крыше, клубилась и колыхалась темнота, плотная и почти ощутимая: казалось, протяни руку – можно ее погладить. Изнанка крыши при этом выглядела серой и какой-то мельтешащей, словно ее покрывали тысячи крохотных насекомых. Стены избушки были такими же, разве что контуры их были прочерчены гораздо лучше... И тут Кела поняла, что она видит все четыре стены комнаты одновременно. Видит она и ветку рябины, которая просовывается в окно за ее головой. Листья на ветке синего цвета, они еле заметно подрагивают в сумраке. А вот ствол дерева и сама ветка темно-фиолетовые... Да, ствол дерева Кела тоже видит, хотя он за стеной! И не только эту рябину, Кела видит и другие деревья, которые растут вокруг. Только видит она их странно: деревья не заслоняют друг друга, хотя растут одно за другим – не говоря уже о том, что все это за бревенчатыми стенками домика! И если б одни деревья...
Кела видела весь лес. Целиком! Животных, птиц, лягушек в оврагах и у притихших ручьев, червей под землей, жучков в коре деревьев, муравьев, закрывавших на ночь входики в свои замки из иголок и мелких веточек... Все это двигалось, мельтешило, копошилось – жило своей тайной слаженной жизнью. Кела с непривычной, необычайной даже для нее ясностью слышала, как пульсирует лес. Все, что было вокруг, было будто бы внутри ее головы, и стоило ей только потянуться мыслью к чему-нибудь – вон к тому серебристо-голубому мотыльку, опустившемуся на белый ночной веток, – как это что-то оказывалось рядом, перед глазами. Можно было рассмотреть все в деталях – так четко, как она и днем-то не видела. Вот усики и черные глазки, вот чешуйки на лапках, вот крошечные капельки воды на ворсинках, которыми покрыто тельце...
В то же время Кела словно сама была этим мотыльком, робко ощупывающим сердцевинку цветка тонким хоботком. Без рук было непривычно. Еле ощутимый для человека ночной ветерок буквально сносил с лепестков – приходилось сжимать крылья и цепляться крепче. Но белый – кстати, совсем не белый, а зеленовато-сияющий цветок был таким аппетитным! Вдруг порыв ветра все-таки сорвал мотылька с цветка, бросил в сумрак – и тут же на него налетела быстрая, почти бесшумная тень. Крохотное тельце хрустнуло в клюве птички, поймавшей незадачливую добычу. Боли не было – только яркая и далекая вспышка, словно на другом краю вселенной взорвалась звезда, и в следующую секунду Кела почувствовала, как разливается по маленькому легкому телу птицы, как вживается в нее. Подумать только – птица прекрасно видела в темноте, а ее быстрым ловким полетом управляли едва ощутимые повороты перьев!..
Полет был коротким. Птица села на ветку дерева, и Кела, почти забыв о том, что она такое, плавно перетекла из птицы в дерево, вросла в землю, глубоко запустив в нее свои корни, расправила ветви, потеснив соседей по лесу... У дерева не было глаз, но она, Кела, видела – с высоты птичьего полета, самой верхушкой, и каждым листиком, и стволом, и даже корнями. Она видела вокруг себя непрерывно струящуюся жизнь... Она сама была этой жизнью, она тоже текла и струилась, не переставая и не прерываясь. Она текла сквозь все и вся, через свое собственное тело тоже – и это, пожалуй, было самым странным ощущением.
Потом Кела заметила, что рядом с избушкой дрожит и колышется огромное горячее пятно, в котором смешаны белый, алый, оранжевый, желтый и сиреневый оттенки. Пятно плясало на одном месте, и время от времени из него вырывались длинные лоскуты. Рядом с пятном было еще два поменьше, еще одно колебалось чуть в стороне. Эти пятна тоже подрагивали, но имели неправильную форму и сочетали в себе гораздо большее количество оттенков. Присмотревшись, Кела поняла, что это Кира и Геос сидят у костра, разведенного перед избушкой, а чуть в отдалении от них – Айри. Она обрадовалась – было здорово снова видеть их – захотела окликнуть и... Мир стремительно съежился до размеров ее тела. Очнувшись от чудесного сна, Кела открыла глаза. На лице что-то лежало и мешалось – протянув руку, она стащила в сторону свою совершенно сухую косынку.
Комната вокруг немного кружилась, крыша наплывала. Но в целом все было неплохо: попробовав пошевелиться, Кела выяснила, что тело с неохотой, но слушается ее. Со второй попытки даже получилось встать. А когда она вышла во двор, странная картина предстала ее глазам.
С одной стороны костра, шутливо насупившись, сидел Геос. Кира сидела по другую сторону и, вцепившись зубами в птичье бедрышко, истерически смеялась. Поодаль от огня, чем-то аппетитно хрумкая, лежал Айри.
– Всем привет, – тихонько сказала Кела. – А что тут происходит?
Кира прыснула.
– Тебя укусил щитовник, меня, кстати, тоже, – выпалила она, оторвавшись от бедрышка. – А Геос, чтобы мы не умерли, напоил нас собственной кровью. Представляешь, он демон из потустороннего мира, его кровь, попав в тело человека, вызывает необратимые изменения. Только заранее неизвестно, какие. Так что мы с тобой можем стать кровожадными монстрами! А может быть, у нас просто отрастут такие же дурацкие косички...
– Ничего они не дурацкие! – наигранно обиделся Геос.
– Мне не пойдут!
– Я тебе жизнь спас, а ты не хочешь поменять прическу?
– За спасение спасибо, но без косичек я как-нибудь обойдусь!
– Вы вообще о чем говорите? – спросила Кела, подходя к костру.
– Садись, сейчас во всем разберемся, – Кира похлопала по бревну, на котором сидела сама. И, хихикнув, добавила: – Надеюсь...
– Геос, я благодарна тебе за то, что ты сделал для меня и Келы, – сделав над собой усилие, с должной серьезностью сказала Кира. Она сползла с бревна, уселась на земле, прислонившись к нему спиной. Геос тем временем подобрался поближе. – Если я могу сделать что-то для существа вроде тебя, просто скажи мне об этом. Я постараюсь.
Геос поморщился – получилось это у него кокетливо.
– Если вы сможете что-то сделать для меня, я скажу вам об этом, а что из этого получится – посмотрим, – ответил он. – Только не называйте меня существом. Не думайте, что мне не приятно – это просто не правильно.
– Хорошо, извини. А как тебя называть? – вставила свой вопрос Кела. Она уже расправилась с одним крылышком и теперь принялась за второе. Но совсем отрываться от разговора она не собиралась.
– По имени – Геос.
– Это понятно. Но ты же не человек. Кто ты такой?
– Я... – Геос на секунду задумался. Он прекрасно понимал, что его ответ породит еще больше вопросов, но с чего-то нужно было начинать рассказывать. – Таких, как я, здесь называют демонами. Но вообще-то я крон.
– Никогда не слышала, – заметила Кира.
– Я тоже, – бодро подала голос Кела. – Вы живете где-то далеко отсюда?
– Мы вообще живем не здесь, – ответил Геос. Он потянулся, сдернул с плеч Келы косынку, собрал ее в щепоть, сжал под тканью пальцы и натянул ее поверх них. У Геоса получилось очень ловко: косынка была цветная, но все места, видные сейчас, были одного, красного цвета. – Это – явь, в которой вы живете, – сказал он. – Она не цельная, но вы этого не замечаете. Вы просто живете в ней. А вот так, – он расправил косынку, – выглядит мир на самом деле. Все, что не явь, называется навью. Навь гораздо больше яви, и она существует по немного иным законам. Можно называть навь потусторонним миром. Мы зовем его изнанкой, так проще. Но суть от этого не меняется. Явь лежит поверх нави, но явь крохотная, а навь – огромна. Я – обиталец нави.
– И много таких, как ты? – спросила Кела.
– Кронов? Достаточно...
– А есть кто-то еще?
– Разумеется! Навь населена множеством созданий... – Геос поерзал на своем месте, устраиваясь удобнее и готовясь говорить долго. – Вообще, существует всего четыре расы. Люди – единственная разумная раса, живущая в яви, поэтому мы и называем вас явленными: сразу все понятно. Считается, что явленные не могут сами попадать в навь: для этого нужно, например, угодить в разлом в яви или уснуть колдовским сном. Но на самом деле в нави полно людей. Кто-то когда-то случайно угодил в разлом и не смог вернуться, а потом обзавелся семейством, к нему прибился еще один – глядишь, деревушка выстроилась. У кого-то на изнанку своя нахоженная тропка: таскает туда-сюда разные товары, иногда целыми обозами, и торгует. Кто-то в этом мире не пригодился – да и ушел в другой, ремесленником или сказителем, например. Наемников у нас из людей много. Иногда целыми отрядами приходят: платят какому-нибудь магу, чтобы проход открыл, да поступают на службу к анкелам или кронам или так болтаются – работа по ним всегда найдется... Ах, да, сами маги – так называют себя некоторые явленные. Они могут проникать в навь, открывать проходы между явью и изнанкой или создавать амулеты, открывающие такие проходы и помогающие видеть разломы. Они могут даже переноситься с помощью изнанки из одного места в яви в другое. Некоторые, пожив в яви, уходят жить в навь. Но в оснвоной своей массе люди живут все-таки в яви. Остальные три расы живут на изнанке. Это кроны, фехты и анкелы. Здесь, в яви, нас всех называют демонами и почти не различают... Ну или сами выстраивают какие-то классификации, имеющие мало общего с действительностью.
– Кто выстраивает?
– Маги, Кела. Они же нас вызывают в явь, чтобы мы за соответствующую плату оказали им какую-нибудь услугу.
– Да, я об этом слышала, – обронила девушка со странной интонацией. – А что, вы сами в явь проникать не можете?
– Можем! Еще как можем. Мы без труда преодолеваем границы яви. Просто, как бы вам объяснить... Нам незачем сюда ходить, что ли. Явь для нас – чужое место. Мы могли бы его захватить, но здесь некомфортные для нас условия, да и места мало. Законы яви – вообще дурацкие.
– Да?
– Да! Здесь мне, например, нужно постоянно питаться. Постоянно! И если это физическая пища, то нужно ее довольно много. А еще тут нужно спасть, потому что устаешь, а не для удовольствия, а еще дышать, это вообще непонятно зачем. А если посмотреть на вас – я вообще не понимаю, как вы тут живете! Вы же такие хрупкие. Быстро устаете, легко можете пораниться или покалечиться. Вы, наверное, даже болеете.
Кира хохотнула.
– Не поверишь, Геос, мы даже умираем.
– Да? Ничего себе...
– А что, вы бессмертны? – спросила Кела.
– Кроны и анкелы – бессмертны, – подтвердил Геос. – у нас даже есть поговорка: если крон не умирает молодым, он не умирает вообще.
– Что это значит?
– Это значит, что убить нас можно, но только если мы неопытны или не достаточно зрелы, чтобы восстановить свое тело.
– А ты, Геос? Ты – молодой крон?
Геос улыбнулся. Во взгляде его заплясали искорки.
– Ага, – ответил он.
– Ладно, мы будем иметь это в виду... Расскажи что-нибудь еще.
– Помимо этого явь и изнанку населяет множество живых существ, – охотно продолжил Геос. – Здесь они одни, там другие. Какие-то безобидные, какие-то опасные. В целом существа изнанки похожи на те, что населяют явь. Но отличий все-таки больше. А еще есть те, что живут между явью и изнанкой.
– Это как? – нетерпеливо спросила Кела.
– Ну, вы верите в леших, русалок, домовых?
– Конечно! – воскликнула Кела.
– Не очень, – призналась Кира.
– А вы их когда-нибудь видели?
Обе девушки отрицательно помотали головами.
– Правильно, что не видели. Эти создания есть в яви и на изнанке одновременно, но при этом нигде не существуют полностью. Впрочем, в яви есть такие места – я уже говорил о них, они называются разломами. Если человек попадет в такое место и там же окажется, скажем, русалка, то он сможет ее увидеть. Но, вероятнее всего, это будет последнее, что он увидит. Эти создания редко отпускают тех, кто попадает к ним. У них необычные представления о гостеприимстве: здоровым и с трезвым рассудком уж точно не уйти... Ну, как вам теперь мир, в котором вы живете?
Кира пожала плечами – особой разницы из-за полученного знания она не чувствовала.
– А мне нравится! – призналась Кела. И тут же она задала, наверное, самый главный вопрос: – Геос, а зачем ты пришел сюда – ну, в нашу явь?
Геос едва заметно улыбнулся.
– О, это долгая история... и не простая, знаете ли.
– А если опустить подробности?
– А если опустить подробности, я тут прячусь, – ответил Геос. – Поэтому мне все равно, куда идти: главное не находиться на одном месте. Я не хочу, чтобы меня обнаружили. Мне нужно немного подумать. А вот когда я придумаю, что мне делать дальше, я вернусь на изнанку и попробую еще раз.
– А что ты попробуешь еще раз? – не унималась Кела.
Геос ощутимо помрачнел. Лицо его вытянулось, а под глазами и на скулах будто бы появились тени... А может быть, это было лишь игрой света пламени.
– Я попробую освободить своего брата. Вот уже несколько месяцев анкелы держат его в плену.
– Мы можем тебе помочь? – спросила Кела. На лице ее отражалось глубокое сопереживание. Геос усмехнулся.
– Вы можете попробовать. Кто знает – вдруг в этот раз все получится.
– Мы попробуем, – твердо сказала Кира. Она ни секунды не сомневалась в том, что Кела согласна с ней.
Геос покачал головой.
– Вы даже не знаете всех обстоятельств.
– Ну и что? Ты ведь нам все расскажешь? – спросила Кела.
Геос кивнул. Рассказать, конечно, придется – но не в этот раз. Сейчас он к этому разговору попросту не готов. А теплая летняя ночь, навалившаяся на лес, казалось, и не собиралась навевать на девушке сон... Что ж, надо ей немножко помочь.
Кела широко зевнула.
– Только, может, завтра? Мы пока переварим то, что ты уже рассказал.
– Разумеется, завтра, – невинно улыбнулся Геос.
* * *
«Две явленные девушки, почти дети – и хотят помочь такому, как я... смешно, – мысли текли неторопливо, как широкая река в знойный полдень. – Я ведь в их мире – демон. Ладно бы просто не боялись – не боятся ведь уже – а то помогать собираются... А знаешь, что самое смешное, Айри? Я предчувствую, что они и вправду смогут мне помочь. Только вот как – ума не приложу. Они такие слабые... ничего не умеют. Ты что думаешь об этом, Айри?»
Конь тряхнул в полусне головой. Веса полулежащего хозяина, прислонившегося к нему, он почти не чувствовал, но чувствовал его тепло и силу, слышал его мысли. Если бы он мог улыбаться, он бы улыбнулся: хозяин в последние дни был таким необычным... Впрочем, когда это его хозяин был обычным? Он за ним такого не помнил. Но сейчас, подобрав этих двух, он превзошел самого себя. Интересно, какие у него будут планы...
В лесу ощущалось приближение рассвета. Небо еще не посветлело, но кругом вовсю заливались птицы, и воздух стал свежим, бодрящим. В отличие от девушек, проведших ночь в избушке, Геос остался у костра – здесь, в яви, ему не хватало огня... да и хорошей воды и воздуха, признаться, тоже. Зато земля здесь была густая, сочная. Он даже не спал – просто дремал, перебирая мысли, словно струны лютни.
Он планировал разбудить девушек на рассвете. Но одна, кажется, проснулась сама: дверь избушки скрипнула, приоткрылась... и не выпустила изнутри никого.
Геос сбросил с себя дремоту, сел, всмотрелся в явь, потом разодрал ее взглядом ясных оранжевых глаз... Ну, все правильно: вот и последствия его вчерашней добродетельности.
...Кела проснулась до наступления рассвета. Она отдохнула и чувствовала себя прекрасно. Взглянув на Киру – та еще спала – она встала, потянулась и вышла из избушки.
Лес оглушающе звенел птичьими голосами. На траве перед избушкой лежала роса. Кела, не долго думая, скинула надетую было обувь и пошлепала по траве к колодцу. Дышалось легко – словно она не носом втягивала воздух, а всей кожей. От прикосновения стоп к земле приятно лихорадило. Деревья вокруг... Деревья снова были видны все, и листва на них была синеватого цвета, а небо сверху серело, как некрашеная холстина, но все это как-то не беспокоило Келу. Подойдя к колодцу, она напилась обжигающе-холодной воды, умылась, пригладила волосы... А потом пошла дальше, в лес.
Шагов тридцать она сделала словно по инерции, не задумываясь о том, куда и зачем идет. Затем она остановилась на крохотной полянке, поросшей сочной темной травой. Быстро она поняла, что стоять не достаточно: хоть она и чувствовала, что стоит по голени в земле, хотелось большего – хотелось нырнуть в эту землю с головой, врыться в нее, вдохнуть, впустить в себя... забыть, что все еще существуешь... Кела опустилась на колени, а потом и вовсе легла, перевернулась на спину, вытянулась, раскинула руки, прикрыла глаза. Было тепло и прохладно одновременно, а еще очень уютно. Там, под ее спиной, словно находилось огромное живое существо. Деревья, окружавшие полянку, склонились над ней, и трава потянулась к ней, прикасаясь к ее телу, нежно обнимая, оплетая и тут же отпуская... Ощущения были потрясающие. В какой-то момент Кела поняла, что в этих прикосновениях есть тайный смысл, травой движет сознание, а этим сознанием, в свою очередь – желание и воля... Только это почему-то не напугало. Наоборот, Кела выгнулась, чуть приподнимая спину, и почувствовала, что ее собственный разум уплывает в сладостную даль...
– Не заигрывай с летхом, – послышался вдруг чей-то строгий голос... Знакомый голос.
Кела неохотно открыла глаза. На полянке, нависая над ней, стоял Геос.
– А ты тоже хорош, – шикнул он на присмиревшую траву. – Нашел, чем заняться!
Кела почувствовала, как что-то под ней в глубине земли пошевелилось... и отчетливо забурчало. На ноги она вскочила, как ужаленная. Геос усмехнулся.
– Это летх, земляной зверь с изнанки, – пояснил он. – Они вообще-то добрые, только плодовитые уж очень, и видовая несовместимость их не волнует. Ты, если одна будешь по лесу гулять, будь поосторожнее. А то принесешь нам в подоле зеленошерстных зверушек. Десятка этак с два.
Повернувшись, Геос пошел в направлении избушки. Кела, пугливо оглянувшись, поспешила за ним.
– Тебе, наверное, было очень одиноко все это время? – спросил он, когда девушка его нагнала.
– Одиноко? С чего ты взял, что мне было одиноко?
– Ты же ведь не такая, как все. Ты особенная.
Кела насупилась: как всегда, было непонятно, серьезно говорит Геос или вежливо издевается.
– Я самая обычная девушка.
– Да что ты? Ладно, если тебе нравится так считать, это твое право. Извини.
Похоже, Геос все-таки был серьезен. Кела низко наклонила голову.
– Геос, я...
– А, вот вы где! – раздался голос Киры. Она стояла у колодца и махала спутникам рукой. – А я думала – куда вы подевались...
Перекусили и собрались в дорогу быстро. Геос сказал, что путь их на данном этапе лежит до ближайшего селения, а потом он собирается сделать круг и направиться в Ленград – небольшое местечко в сторону границы Равнинных земель с княжествами.
– Там у меня живет один знакомый, я хочу с ним посоветоваться, – объяснил Геос. – Потом решим, как будем действовать дальше. Я не настаиваю на том, чтобы вы сопровождали меня...
– Геос, это решенный вопрос, – оборвала его Кира. – Мы идем с тобой.
Геос улыбнулся. Какое-то странное тепло разливалось внутри него. Он не любил тепла, предпочитал прохладу, но это тепло было приятным.
– Геос, – обратилась к нему Кела, когда они вышли на дорогу. – А можно тебя кое о чем попросить?
– Да?
– Можно погладить Айри?
– А чего ты у меня об этом спрашиваешь? Спроси у него! – тут же Геос обернулся и сам спросил у своего коня: – Айри, Келе можно тебя погладить?
Вместо ответа – хотя, какой тут мог быть ответ? – Айри подошел к хозяину и ткнулся в его плечо. Даром что только не захихикал: оба понимали, что хочется Келе не совсем погладить... то есть, не только погладить.
Кела тем временем осторожно поглаживала ладошкой гриву и шею коня. Все это было прохладно-шелковистое и такое приятное, что мороз по коже пробегал.
– Забирайся на него, он не против.
– Правда?!
– Правда, правда...
Кела не заставила просить себя дважды. Легко, как испуганная кошка на забор, она взлетела в седло Айри и завизжала от радости. Тот, казалось, даже не почувствовал ее веса. Переступив с ноги на ногу, он проверил, хорошо ли наездница держится в седле. Кела завизжала еще громче – Айри даже прижал уши. Но он понял, что девушка это не от испуга – так она выражала восторг, явленные, что с них взять, – и тихонько затрусил по дороге.
Следующие полчаса в лесу то и дело раздавались радостные визги, даже птицы притихли. Айри с легкой наездницей на спине то забегал вперед, то возвращался к пешему хозяину и Кире. Он даже попробовал легонько потанцевать – нет, Кела и не думала пугаться. Она только крепче вцепилась в луку седла и звонко засмеялась. Айри, похоже, нравилось происходящее не намного меньше.
Геос и Кира, наблюдая за ними, улыбались.
– Он ведь сразу к ней пошел, – сказала Кира.
