Текст книги "Дорога яви (СИ)"
Автор книги: Полина Громова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
В просторном шатре Каллана зажгли жаровню. В ее свете, удвоенном большим темным зеркалом, можно было хорошо разглядеть разложенные перед Калланом карты гор вокруг Первого анкельского города, на которых были обозначены все известные пещеры и проходы.
– Последний раз их заметили здесь, – Каллан указал на небольшое ущелье. Разумеется, никому из новоприбывших это ничего не говорило. – Они приоткрыли маскирующий щит, чтобы поохотиться. Анкелы заметили их, но, к счастью, слишком поздно. Им удалось скрыться. Это было трое суток назад. Больше их не видели.
– У вас есть какие-то предположения насчет того, где они могут быть? – спросил Ранк. Каллан покачал головой.
– Они хорошо прячутся. Для магического поиска их просто не существует.
Кира кивнула. Она много раз пробовала посмотреть сквозь явь, чтобы увидеть Геоса – так, как она увидела Келу. Но Геос будто бы не существовал. Кела, так же пробовавшая его найти, тоже не смогла ничего увидеть.
– А как насчет голоса крови? – осторожно спросил Гьер.
Каллан кивнул.
– Я думал об этом. Я смогу найти Геоса, если заставлю заговорить нашу кровь. Но вряд ли это нам поможет.
«Почему?» – хотела спросить Кела. Ей-то этот вариант поиска Геоса казался самым верным, и она удивлялась, что его отец не воспользовался им до сих пор. Каллан же, помолчав немного, уловил общее настроение и пояснил:
– Допустим, я отыщу Геоса. Я могу перенестись туда за какую-то долю секунды. Я могу взять с собой полдюжины лучших кронов. Но наша цель – не попасть туда, а вытащить моего сына и его отряд из этих проклятых анкельских гор! Геос и Блай, как и я, умеют мерцать. Но они там не одни, а первое же наше перемещение сквозь пространство будет моментально отслежено. Мы просто не успеем вытащить всех. А бросить их, я считаю, мы не имеем никакого права... А теперь, если у вас есть какие-то предложения, я готов их выслушать.
– А есть еще какие-нибудь способы перемещения? – спросила Кира. – Достаточно надежные, чтобы мы могли ими воспользоваться?
Каллан тяжело вздохнул.
– Есть... Ты считаешь, я не перебрал их все, девочка?
– Я не знаю. Расскажите. Может, мы вместе что-нибудь придумаем.
– Хорошо. Самым надежным было бы выстроить зеркальный переход. Но для этого нужно, чтобы у них там тоже было заговоренное зеркало. И если бы оно у них было или было бы что-то, из чего они могли бы зеркало сделать, они все давно уже были бы здесь, Кира.
Наемница кивнула.
– Можно просто искать их, – устало продолжал Каллан. – Но в этих горах кронов и так уже едва ли не больше, чем анкелов. Столкновения случаются по нескольку раз в сутки. И никто Геоса еще не нашел. И если найдет...
– А можно сделать переход из чего-нибудь, ну, кроме зеркала? – перебила вдруг его Кела. Осознав это, она тут же извинилась: – Простите, я задумалась.
Крон нахмурился, с непониманием посмотрел на менестрельку.
– И о чем же ты задумалась? – спросил он. Кела замялась.
– Да я так... Может, это ерунда, просто...
Каллан подался вперед.
– Говори.
Кела помедлила еще секунду, а затем прямо взглянула на крона и выпалила:
– Когда кроны находятся в яви, они все могут перемещаться, причем очень быстро. Исчез – появился. Так ведь?
– Так. Мы делаем это с помощью изнанки. Уходим из яви в одном месте, а возвращаемся уже в другом.
– А можно то же самое сделать на изнанке?
Каллан нахмурился еще сильнее.
– Я не понимаю тебя, Кела.
Менестрелька вздохнула и, отбросив всякую неловкость, принялась объяснять.
– Ну, вот если вы или другой какой-нибудь крон идете по дороге в яви, как все обычные люди ходят, а потом вдруг исчезаете и появляетесь в другом месте, вы где находитесь то время, когда вас нет? Я понимаю, что это занимает очень мало времени, но все же? На изнанке, так?
– Ну, да. И что?
– А если вы идете по дороге на изнанке, потом исчезаете, потом появляетесь – то есть, когда все наоборот. Вы где находитесь, пока вас нет – на изнанке нет, то есть?
Каллан задумался.
– Кроны никогда так не делают, – сказал наконец он. И вдруг его лицо озарила догадка: – Кроме меня!
– И Блай.
– И Геоса.
– И еще нескольких кронов элитных кровей, – добавил Каллан. – Нам не нужны зеркала, чтобы перемещаться. Но что это дает?
– Если вас какое-то время нет на изнанке, значит, вы находитесь в яви! – победно заключила Кела. Она обвела взглядом всех присутствующих, заметила, что ее все еще никто не понимает, и, выставив ладошки напротив друг друга, подвигала ими, поясняя: – Явь и изнанка соединены, но перемещаться можно как угодно. Из одной точки яви в другую точку яви, используя изнанку. Из одной точки изнанки в другую, используя явь. Можно даже никуда не двигаться, просто исчезнуть, а потом появиться на том же месте. Но при этом побывать на изнанке или в яви, то есть на другой стороне относительно той, где ты находишься. – Повернувшись к правителю кронов, она спросила: – Господин Каллан, как именно вы перемещаетесь?
Каллан дернул плечами.
– Никогда об этом не задумывался. А что? Кстати, я все еще не понял, к чему ты клонишь. Но что-то в твоих наблюдениях определенно есть.
Кела с благодарностью кивнула и приготовилась выдать следующую порцию своих претендующих на гениальность наблюдений. Глядя на нее, Кира вдруг ощутила, что гордится находчивой подругой. И не только находчивой, но и, надо признать, весьма смелой.
– Господин Каллан, вы говорите, что обычные кроны не могут мерцать здесь, на изнанке. Но вы можете. Как вы это делаете? – повторила Кела свой вопрос. – Можете сделать это прямо сейчас?
Каллан задумался на секунду – потом воздух вокруг него заклубился... Правитель кронов вернулся через несколько секунд.
– Знаешь, а я ведь действительно будто бы погружаюсь в явь, – поделился он своими наблюдениями. – Только это явь какая-то странная.
– Прошу прощения, что вмешиваюсь, но, позвольте напомнить, здесь есть только изнанка, – сказал Гьер. – Значит, чисто технически подняться в явь вы не можете. Ее же просто нет.
– Именно поэтому кроны и не могут перемещаться, – Кела кивнула и поправила себя: – Обычные кроны. Так как вы это делаете, господин Каллан?
Правитель кронов медлил с ответом, хотя раздумывать над ним не было необходимости: он уже знал его. Странная, полубезумная, похожая на оскал улыбка показалась на его лице.
– Я создаю явь, – сказал наконец он и с восхищением посмотрел на Келу: – Как ты до этого додумалась, девочка?
Кела улыбнулась, щеки ее тронул румянец.
– Знаете, когда лежишь в гробу, много до чего можно додуматься. Мой гроб был сделан из изнанки, магия не проникала через него. У меня не хватило сил, чтобы создать хоть немного яви – иначе бы я оттуда выбралась.
– В гробу, говоришь? – Каллан хохотнул. – Надо ввести эту практику в магических школах! Тогда нас с изнанки перестанут дергать по всяким пустякам! – Каллан обвел взглядом всех присутствующих. Глаза его пылали. – Мы создадим мост из яви, – сказал он. – Мы протянем его к тому месту, где находится мой сын и его отряд. И мы вытащим их всех так быстро, что анкелы и ахнуть не успеют!
К приготовлениям приступили немедленно. Каллан руководил, Кела увивалась за ними хвостом, боясь пропустить хоть что-то, и таскала за собой Гьера – тот хоть и не обладал больше магической силой, но знания-то никуда не делись, голова у него работала отлично. Остальные, пребывающие не у дел, расположились около шатра Каллана. Что происходит, представляли они себе только в самых общих чертах.
– Дорога яви? – вслух размышляла Кира. – Разве это возможно? Явь ведь не материал какой-нибудь. Она состоит из земли, на земле растут деревья, там есть вода... Как можно самим создать явь, а потом еще и сделать что-то из нее?
– А ты никогда не думала о том, что явь тоже кто-то создал? – спросил ее Ранк. – И не только явь, но и изнанку... Весь мир?
Кира пожала плечами.
– По-моему, мир был всегда. А что?
– У нас есть легенда, в которой рассказывается, как появился мир. Точнее, как он был создан.
– Хочешь сказать, его кто-то создал? И кто же это был? Как его звали?
– Его никак не звали. Он был просто Первосущим. То есть тем, кто первым стал существовать. Его окружала пустота. Там ничего не было. А он – был.
Кира усмехнулась.
– И что, он создал мир для забавы? Если так, то он, наверное, очень веселился, наблюдая за всеми нами.
Анкел помотал головой. Был он неожиданно серьезен.
– Первосущий стал творить мир для того, чтобы существовало еще что-то, кроме него. Но вокруг него, кроме пустоты, ничего не было, а мир нельзя создать из ничего. Поэтому для того, чтобы создать мир, Первосущий стал брать единственный материал, который был в его распоряжении – самого себя. Он стал творить мир из себя, понимаешь? И это еще не все. Легенда гласит, что он постоянно это делает. И когда он сам закончится, то закончит твориться и наш мир.
– И что же тогда будет? – нетерпеливо спросил Арик, все это время жадно вслушивавшийся в слова Ранка.
– Наш мир перестанет существовать. Он станет настолько совершенным, что снова превратиться в Первосущего. Потому что Первосущий – это начало и конец всего. А мы со всем нашим миром – только промежуточное звено его великого существования.
– Получается, наш мир однажды исчезнет? – похолодевшим голосом спросил мальчик.
– Если эта легенда правдива, то однажды – да.
Стало очень тихо. Все будто бы представили, как это будет – когда мир, обращаясь в бога, из которого он им самим же и был создан, снова становится богом... Но вдруг Кира хлопнула по плечу приунывшего Арика и сказала:
– Не беспокойтесь, на наш век этого мира еще хватит!
– Точно, – согласился с ней Джан. – И если этот Первосущий наблюдает за нами, ему, должно быть очень интересно!
Все приготовления Каллан закончил глубокой ночью. Можно было бы отложить задуманное до рассвета, передохнуть, но ночь – это время кронов, да и ждать их правитель, по правде говоря, уже не мог. Ему нужно было, очень нужно было проверить, узнать, получится – или все-таки нет.
Риск был огромным. Но кронам не привыкать. Они вообще ужасающе рисковая раса. Еще бы: бессмертные все-таки.
На большой расчищенной площадке Каллан и Гьер начертили замысловатый рисунок, вписанный в два концентрических круга. По распоряжению правителя кронов вокруг рисунка разожгли костры. Затем Гьер отошел в сторону, а Каллан занял место в середине площадки, прямо по центру рисунка... И началось.
Поднялся ветер. Он пронесся по площадке, взъерошил рыжие чубы костров, играючи толкнул в грудь Каллана. Откуда-то потянуло холодом, словно кто-то, уходя, забыл закрыть за собой дверь в это мироздание, а потом в бороздах, проложенных Гьером, появился темно-фиолетовый, бледно светящийся туман. Плавный танец его клубов и завихрений завораживал. Тем временем Каллан принялся что-то наговаривать – сначала тихо, почти шепотом, потом все громче и громче, наконец переходя на крик: звонкие, зычные фразы врезались в воздух, рассекали его. И вот пространство перед Калланом дрогнуло и стало раздаваться, выворачиваясь, проваливаясь и втягиваясь в себя самое. Словно мир был лишь талантливо нарисован на стекле, и теперь это стекло, раскалившись, потекло вместе с красками. Впереди показалась чернота – обыкновенная, плоская шершавая чертнота, а за ней, будто бы прорезая ее с другой стороны, проступили контуры каменных стен, сводов. Наконец оттуда, с другой стороны, темноту лизнул огонек костра. Лизнул – и прорвал, разметав в стороны сумрак...
Они решили, что станут защищаться. Собственно, иначе и быть не может: других вариантов нет. Поэтому, когда в глубине пещеры, их нового, казавшегося очень надежным убежища, мрак дрогнул и стал сворачиваться в клубок, они схватились за оружие и встали полукругом. Но каково же было их удивление, когда там, за мраком, реальность раздалась и показались отнюдь не анкелы!
– Геос! Коннор! – просипел сквозь стиснутые от напряжения зубы Каллан. – Быстрее! Блай!..
Звать второй раз не пришлось. Отряд сориентировался мгновенно: выпихнув через открывшийся проход Арика, Геос схватил под уздцы Айри и Кару и сиганул следом за несколькими кронами, уже нырнувшими в портал. Блай сграбастала Кису и прыгнула за ним. Да, приходилось прыгать: портал отчего-то был не строго горизонтальным, а наклоненным в сторону Каллана. За Блай последовали оставшиеся кроны. Последними уходили Коннор и Тан, и как только они очутились на этой стороне, портал дрогнул и схлопнулся с оглушительным звуком. Взрывная волна положила на землю всех, кто стоял рядом, стерла рисунок и разметала костры.
Несколько секунд в лагере кронов было тихо, как перед началом мира. А потом грянули победные крики: кроны ликовали. Под эти оглушительные радостные вопли все, кто оказался на площадке и около нее, основательно пропылившиеся, поднимались с земли.
Пошатываясь, встал Геос. Его тут же стиснули в объятьях, сразу со всех сторон. Досталось и остальным, особенно Коннору и Тану: девушки сочли своим долгом осчастливить обоих своей нежностью.
После произошедшего все постепенно приходили в себя. Опустив Кису на землю, к Каллану подошла Блай. От усталости и облегчения правителя кронов пошатывало, но он нашел в себе силы улыбнуться.
– Готов жениться на тебе еще раз, – сказал он.
Блай состроила хитрую физиономию, а потом подалась к Каллану и осторожно обняла его.
– Я припомню тебе эти слова, если ты надумаешь развестись со мной.
Геос был сам на себя не похож. Осунувшийся, худой, как щепка, он обвел друзей странным, счастливо-виноватым взглядом – и уставился в землю. Он увидел, какой стала Кира, и как неуловимо и необратимо изменилась Кела. Он понял, что случилось с Ранком и Гьером. С Джаном, правда, все было в порядке, и то, что он находился на изнанке, не причиняло ему никакого вреда. Это просто стало последней каплей...
Он даже ничего не говорил. И в глаза своим друзьям толком посмотреть не мог – не получалось. Кела осторожно взяла его за руку.
– Перестань. Все нормально. Пойдем, перекусим чего-нибудь.
Чуть в стороне от общей суеты стоял Арик. Вглядываясь в мельтешащие фигуры, он ждал, когда придет его очередь. И вот наконец он увидел его – того, другого, послужившего образцом для его создания и причиной его появления на свет. Он был очень худой, с огромными запавшими глазами на как будто бы стертом лице, но держался он уверенно и даже строго. Не сводя глаз с Арика, он шел прямо на него. Его, настоящего Арика, интересовал, конечно, его двойник.
– Привет, – сказал он, подойдя к нему. – Меня зовут Арик. А тебя как?
Друзья, заметившие разворачивающуюся сцену, одновременно замерли, наблюдая за мальчиками. Кира и Кела переживали особенно. Первый Арик – их Арик – повернул голову в сторону, вытер рот тыльной стороной ладони, потом снова посмотрел на своего двойника. С минуту они смотрели друг другу в глаза – непохожие, совсем не похожие друг на друга. Измотанный, измученный пленом и скитаниями мальчишка с лицом старика – и другой, ухоженный, здоровый, с душой, однажды состарившейся за считанные часы. Что-то промелькнуло в глазах этого второго.
– Коэн, – ответил он. – Меня зовут Коен.
Арик улыбнулся, протянул руку... И они пожали друг другу ладони.
Друзья переглянулись и улыбнулись. Всем вдруг захотелось поверить, что самое страшное осталось позади – даже если это и было совсем не так.
Светало, но лагерь и не думал затихать. Наоброт: всеобщее оживление наконец-то стало целенаправленным: Каллан отдал команду собираться. Друзья сидели у костра, побледневшего в свете начинающегося дня. Геос ненадолго отлучался.
– Мы отправляемся, – сказал он, вернувшись. – Простите, но отдохнуть придется в седле.
– Да мы не устали, – сказала Кела, вставая.
Геос покачал головой.
– Что ж дальше-то будет, если уже сейчас так...
– Брат, мне нужно с тобой поговорить, – сказал вдруг Арик, вставая.
– Прямо сейчас? Знаешь, сейчас не подходящее время. Нам нужно торопиться.
– Сейчас самое подходящее время, Геос. Я должен тебе сказать... Я не поеду.
Все, как один, уставились на Арика. Геос побледнел.
– Что?
– Я сказал, ты слышал. Вы отправляйтесь. Но я не поеду с вами.
– Но... Арик, почему?
– Я возвращаюсь в Бастион.
Эти слова прозвучали негромко. Но, кажется, весь лагерь замер, услышав их. Геос открывал и закрывал рот, не находя нужных слов. На него было больно смотреть.
– Арик, какого...
Мальчик перевел дыхание. Ему тоже непросто давался этот разговор. Но он решил идти до конца.
– Я должен вернуться в Бастион, Геос. Пожалуйста, позволь мне это. Не подумай ничего, ты знаешь, я и сам дважды пытался сбежать. Но после того, что сделал ты, нас не оставят в покое. Я не хочу, чтобы погиб кто-то еще. Тех, во Втором нашем круге, и так было много. И раз мое заключение гарантирует безопасность кронов... Я должен вернуться!
Бледное лицо Геоса стало покрываться алыми пятнами.
– Не говори глупостей! – воскликнул он. – Никто не погибнет, все будет нормально. Мы в безопасности! Нам осталось только добраться до любого нашего круга. Мы скоро окажемся дома – будем купаться в нашем пруду и объедаться всякой вкуснятиной. Ты еще посмеешься над тем, что ты сейчас тут говоришь!
– Нет, брат. Ты не понимаешь...
– Так объясни!
Выцветающие с каждой минутой тени и свет от костра играли на лицах обоих. Арик покачал головой.
– Я должен вернуться в Бастион. Прости меня за то, что говорю это тебе только сейчас. Я хотел уйти раньше... Но я боялся, что анкелы вас убьют. Они ведь не пытались нас уничтожить только потому, что погибнуть мог и я. А я им нужен... Живым. Я – угроза для всех, брат. Больше они ничего не бояться.
– Арик... – Геос схватил мальчика за плечи, заглянул ему в лицо. – С тобой что-то сделали? Почему ты молчал? С тобой же что-то сделали, да?
Арик снова покачал головой.
– Они не закончили...
В этот момент послышался странный, стремительно нарастающий звук: будто бы тысячи мотыльков разом ринулись на крошечный огонек, вспыхнувший в глубокой ночи. Геос витиевато выругался.
– К оружию! – скомандовал Коннор.
Что-то прокричала Блай.
А потом появились анкелы.
Они летели высоко, и светлые крылья опаляли первые лучи еще не показавшегося над горизонтом солнца. Доспехи и оружие ослепительно сияли. Это было страшно – и потрясающе красиво.
Ливень из стрел, обрушившийся на лагерь, снесло в сторону: сработал защитный купол. Но некоторым стрелам все же удалось пробить его, и хотя ни одна из них не поразила никого, стало понятно, что защита не надежна. Взяв командование на себя, обороной привычно руководил Коннор. Кроны подчинялись беспрекословно и слаженно. А когда на вершине ближайшего холма показалось целое анкельское воинство...
– Хватит, – произнес Каллан.
Кела, каким-то образом в общей сумятице оказавшаяся рядом, отчетливо это услышала. Она обернулась и испугалась: владыка кронов был серым, как полотно, взгляд его пылал, а между пальцев его опущенных, будто бы безвольно повисших рук плясали яростно-голубые молнии.
– Хватит, – повторил Каллан.
Качнувшись, он двинулся с места. Тяжелым, отдающим где-то в центре земли шагом он прошел через лагерь, оставив Коннора и четко выполняющих его распоряжения кронов за спиной. На краю обширной, немного возвышающейся над окружающим пейзажем площадки, где был разбит лагерь, правитель остановился. Анкельское воинство, перевалившись через вершину холма, хлынуло в долину. Где-то наверху снова зашелестело. Взвизгнув, стрела вонзилась в землю в двух шагах от Каллана. Но тот даже не взгляну в ее сторону.
– ДОВОЛЬНО! – прокричал он, и от этого крика земля и небо содрогнулись...
Это вот сейчас отнюдь не было фигуральным выражением. Каллан поднял руку со скрюченными, будто в судороге, пальцами и провел ей перед собой, рассекая равнину. Земля надломилась – в обе стороны бросилась стремительно разрастающаяся глубочайшая трещина, и не горячий пар вырвался из нее, не раскаленная лава плеснулась, как разыгравшийся рыжая лисица. Распирая трещину, из нее наружу полезла пустота. Великий Каллан разломил изнанку. И сквозь вырвавшееся на свободу белое ничто кроны увидели, как анкелы, опешив, остановились, смешались, дернулись назад. Но взрывная волна, грохот которой был таким сильным, что вышел за пределы всех слуховых возможностей и остался неуслышанным, накрыл крылатое войско, замел его обратно, на вершину холма. А через секунду взрывная волна подкатилась и к лагерю кронов. Подкатилась, натолкнулась на Каллана – и разбилась, разошлась надвое, и понеслась дальше, дальше, к самым краям изнанки...
Медленно повернувшись, Каллан обвел долгим взглядом ошарашенный лагерь и снова сказал:
– Довольно.
Сказал он это едва слышным, оглушительным шепотом.
* * *
Девушка в поношенном синем платье бежала по деревенской улице. Две темные косы метались за спиной. Девушка запыхалась, на щеках горел алый румянец. Добежав до одного двора, она, не останавливаясь, врезалась в калитку – та, никогда не запиравшаяся, взвизгнула и распахнулась так широко, что ударилась о забор.
– Мама! Папа! Я вернулась! – прокричала девушка. – Я вернулась!..
В доме тут же поднялась суматоха. Послышались голоса, распахнулась дверь. Не помнящие себя от радости старики едва не покатились с крыльца...
Вдруг двор заволокло сизым туманом, видение побледнело и растаяло. Через несколько минут хрустальный шар стал совершенно прозрачным. Кела, впрочем, еще долго смотрела в него, закусив ноготь. Из задумчивости ее вывел голос Киры.
– Все в порядке? – спросила наемница. Подойдя к круглому столу, выточенному из цельного зеленоватого камня, она отодвинула стул и уселась рядом с Келой. – Она добралась?
Кела кивнула.
– Думаю, они не заметят никакой разницы. В конце концов, она похожа на меня прежнюю гораздо больше, чем я сама сейчас. Единственное, о чем я беспокоюсь, насколько она будет стойкая. Я ведь создала ее с помощью магии из чистой яви. Но в яви магии больше нет.
Кира искоса посмотрела на подругу.
– Что, это уже доподлинно известно?
– Да. Каллан вытянул из яви все, что в ней было, чтобы разломить изнанку. Так что человеческой магии больше не существует.
– Ну, зато здесь теперь, считай, два мира. Анкельский – и наш. Граница наконец-то проложена.
Кела кивнула.
– Кстати, кроны все еще могут использовать магию в яви. Анкелы, наверное, тоже.
– А ты?
– И я. А еще...
– Еще?
– Коэн. Геос водил их с Ариком в явь, использовать силу могут оба.
Кира усмехнулась.
– Надо же. Кто бы мог подумать... – она потянулась, запрокинула руки на голову. – Интересно, сохранил ли свои способности тот маг... как его, Яхвильг? И где он сейчас... Если он вообще жив, конечно.
Кела не ответила. Что случилось с магом, из-за странных планов которого две из трех расс, обитающих на изнанке мира, чуть не истребили друг друга, она не знала. Да и вряд ли кто знал. Яхвильг как в воду канул.
– Тебе не холодно? – спросила Кела, вдруг заметив, что подруга босиком. Та отрицательно покачала головой.
– Я привыкла уже. Так даже удобнее, вообще-то.
Помолчали еще. Разговаривать, в сущности, было не о чем: обе девушки сидели в просторном каменном зале, расположенном на вершине одной из башен Первого города кронов. Сам город, выстроенный из темно-серого камня, простирался настолько, насколько хватало взгляда. Дома были плотно пристроены друг к другу, и от этого город был похож на просторный, гулкий лабиринт, в котором из-за углов время от времени высовывались одиночные, очень большие старые деревья. Казалось, эти деревья никогда не были порослью, а сразу появились на свет именно такими: огромными, раскидистыми, старыми. А еще в городе было много каналов. Они, перехваченные множеством каменных мостов, как ремнями, покрывали город крупной серо-голубой, поблескивающей сетью и кое-где заменяли улицы.
– Я уезжаю завтра, – сказала вдруг Кела. – Кажется, у меня больше нет достойной причины избегать своих обязанностей.
– Ранк с тобой?
– Конечно. Хочу познакомить его с родителями. Не знаю, понравится ли он отцу, но ведь это мой выбор, и другого не будет... Пока я жива, по крайней мере, – сказала Кира. Она не была уверена, что кровь лучшего из кронов продлит ей жизнь и молодость, она лишь надеялась на это. Но в верности Ранка она не сомневалась. Что-то совершенно удивительное, больше, чем любовь и важнее, чем взаимопонимание, вызрело между ними, связав накрепко и до конца. Помолчав немного, Кира продолжила: – Как хорошо все-таки, что я рассказала все своим родителям, Кела. Иначе я не смогла бы дойти до конца... Вы с Гьером, кстати, не хотите наведаться к нам? Мой дом – это ведь дом и Гьера тоже. Вам там всегда будут рады.
Кела кивнула.
– Конечно, только не сейчас. Чуть позже, ладно? Не обидишься?
Кира покачала головой.
– Нет, конечно.
Помолчали еще. Потом послышались шаги: по крутой внутренней лестнице в башню поднялся Геос.
– Так и знал, что найду вас здесь! – воскликнул он издалека. По тому, как прозвучали его слова, можно было понять, что он запыхался. – И чего особенного вы нашли в этой башне?
– Тут высоко, – запрокинув голову, отозвалась Кира. – Привет, Геос.
Крон улыбнулся – привычно, уютно и, как всегда, с хитринкой. Вернувшись с двумя братьями вместо одного в Первый круг, Геос стал более сдержанным, и можно было подумать, что он, сын правителя и наследник трона, решил немного остепениться. Но улыбка у него осталась прежней.
– Привет, Геос, – в тон подруге повторила Кела. – А ты нас искал?
Геос уселся на край стола.
– Мне было скучно. Я подумал, если вы тоже скучаете, то вместе мы точно что-нибудь придумаем.
Кира улыбнулась и покачала головой.
– Ты никогда не изменишься, Геос...
– Ну, значит, я эталон стабильности в этом мире! Это даже почетно, в общем-то... Но не очень интересно, извините.
– Я давно хотела спросить тебя, Геос, – сказала вдруг Кела. – Ты помнишь предсказания, которые сделал для тебя Джан?
Геос нахмурился.
– Ну да.
– Так что с ними?
Крон пожал плечами.
– Да ничего особенного. Арика мы спасли. Нам все удалось, как Джан и говорил. Вы мне очень помогли в этом.
– И что у нас было такого особенного? – спросила Кира. – Насколько я помню, в предсказании говорилось, что у нас есть все необходимое для твоей победы. Было бы интересно узнать, что это.
– Я понятия не имею, Кира. Знал бы, что это, – сказал бы. Но мы же победили – значит это что-то все-таки было.
– Ну, хорошо. А что насчет третьего предсказания?
– Джан сказал, что мне нужно будет сделать выбор, и мой выбор меня убьет, – Геос отклонился назад, оперся ладонями о столешницу и запрокинул голову. – И поначалу я обдумывал каждый свой шаг, боясь сделать что-то не то, – сказал он, глядя в потолок. – Но потом мне это попросту надоело. Вся жизнь, оказывается, состоит из выборов – ты постоянно что-то выбираешь! И если думать о том, что каждый твой выбор может привести тебя к гибели... – Геос усмехнулся. – Если разобраться, любая цепочка выборов рано или поздно приводит нас к смерти, какими бы эти выборы ни были. Цепочка лишь может быть более или менее длинная. Я понял это и перестал задумываться над словами Джана. В конце концов, я еще жив – а значит, это его предсказание тоже еще вполне может сбыться.
– Если крон не погибает в юности, он не погибает вообще, – напомнила Кела. – А ты, по-моему, уже стал взрослым.
Геос с деланным удивлением взглянул на нее.
– Разве? А я вот как раз подумываю над тем, чтобы снова сбежать ненадолго в явь, отправиться куда-нибудь, влипнуть в какую-нибудь сомнительную историю – чтобы снова стало весело и опасно. И вас я планирую прихватить с собой! А еще Тана, Ранка, Гьера, если захочет, Арика с Коэном, конечно... Ну, что вы об этом думаете?
Кела улыбнулась и покачала головой, но по выражению ее лица было ясно, что она с удовольствием отправиться с Геосом на поиски новых неприятностей. Кира же усмехнулась.
– Обязательно! – сказала она. – Но не так скоро, Геос. Пожалуйста, не так скоро.
Эпилог
Светало. Золотистые ломти свежего солнечного света лежали по всему лесу. Между замшелых ствоов старых разлапистых деревьев тянулись белесые лохмотья тумана. Он скапливался в овражках и низинках, заливая травы невесомым молоком. Длинные клочки цеплялись за коряги и осоку. Подобравшись к одной крошечной, очень уютной полянке, обросшей ольхой, туман вознамерился залить и ее. Но вдруг полянка... встряхнулась.
В это же время по ярко-зеленому, пышному мху, проминая в нем глубокие ямки, крался манул. Крошечные капельки росы блестели на его шерсти и усах. Манул двигался неторопливо: удачная ночная охота утомила его, он был сыт – но все же не настолько, чтобы не схватить зубами какую-нибудь зазевавшуюся пичужку, если той суждено будет оказаться у него на пути. Вообще же движения манула воплощали всю хищную грациозность его натуры. Мелкие ранние птички и зверьки затихали, затаивались, если им чудом удавалось почуять его приближение.
Остановившись, манул огляделся и вдруг широко, сладко зевнул – аж розовый язычок задрожал от удовольствия. Время было ранене – то есть, наоборот, позднее, так что неплохо было бы лечь и хорошенько вздремнуть. Очень кстати на пути попалась прекрасная полянка: освещенная солнцем трава уже просохла, но еще сохранила прохладу.
Перепрыгнув через поваленное дерево, манул ступил в густую сочную траву и тут же замер, едва удержавшись от того, чтобы отпрянуть назад. Ему показалось, что земля под его лапами шевельнулась. Но ведь такого же не может быть – земля, конечно, живая, в ней множество живых существ – побольше и поменьше. Но сама она шевелиться не может – это точно!
Стоило манулу подумать об этом, как земля шевельнулась опять, и на этот раз гораздо сильнее. Уже не мешкая, манул отпрыгнул назад и притаился за поваленным деревом. Даже уши прижал, чтобы их не было видно. Ничего не произошло. Манул вытянулся, приподнял голову – ровно настолько, чтобы взглянуть на странную полянку. Да, там, в общем-то, ничего не происходило... Почти.
Трава на полянке колыхалась, словно в ней гулял ветер. Только ветра не было.
Осмелев, манул выпрямился, сел и принялся наблюдать. Вот земля посреди полянки приподнялась, вот она выгнулась, словно надуваясь изнутри, вот цельный холмик развалился на два – побольше и поменьше. Дерн, осыпаясь, стал подниматься в воздух. Большой, сильный подземный зверь поднимался на лапы. Вот уже показалась спина, покрытая дерном, заломилась холка, поднялась голова, блеснули крохотные яркие глаза. Зверь тряхнул головой, потоптался на месте – и вот земля осыпалась с большой кабаньей морды, покрытой зеленоватой щетиной, и бурых боков. На поляне во всей своей странной, нездешней красе стоял летх – дикий зверь с изнанки мира.
