Текст книги "Референт"

Автор книги: Полина Грекова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Глава 25

Анна позвонила уже через час. Осокин и не сомневался, что позвонит. У нее просто не было другого выхода. Коротко сообщила:

– Олег Викторович, я согласна.

– Я очень этому рад, – усмехнулся Осокин.

– Куда мне приехать?

– Можно прямо ко мне.

– Нет-нет, я не могу так. Давайте хотя бы сначала посидим где-нибудь, поговорим.

– Ну, разумеется! – Осокин даже немного обиделся. – Разумеется, посидим. Я за вами заеду.

Галина взяла у Анны телефон.

– Кобель драный, – проворчала она, расстегивая сумочку. Но спрятать телефон не успела, раздался звонок. – Да, слушаю.

Звонил Осокин. Он сообщил, что вечером собирается готовить материалы к завтрашнему совещанию.

– Я привык работать один, когда никто не отвлекает. Ты ведь знаешь. – Многозначительно замолчал.

– Конечно, знаю. Работай, дорогой, я переночую у себя дома. Целую тебя.

Выходя в коридор, Галина еще раз напомнила:

– Главное, чтобы он шампанское выпил. Хотя бы один бокал. От водочки он потом не откажется. А водка с шампанским для него – смесь убийственная. Здесь можешь не сомневаться – опьянение в стельку я тебе гарантирую. Дальше действуй, как договорились.

– Подожди! А если он не захочет шампанского?

– Надо сделать так, чтобы выпил.

– Как, например?

– Есть верный способ: предложи выпить на брудершафт. Здесь уж ни один мужчина не откажется.

При этих словах Анна болезненно сморщилась.

– Ну здесь уж я тебе ничем помочь не могу, – усмехнулась Галина. – Придется поцеловаться.

Целоваться с Осокиным Анне пришлось, не только когда пили на брудершафт. В машине, по дороге домой, он принялся тискать Анну. Пьяно сопя, прижимал ее к себе, целовал в плотно сжатые губы.

Анна безуспешно пыталась его остановить:

– Потом, Олег! Чуть-чуть подожди, пожалуйста. Осокин становился все настойчивей. А когда машина остановилась у его подъезда, отстранился, заглянул Анне в глаза и торжественно заявил:

– Сегодня ты наконец узнаешь, что такое настоящий секс с настоящим мужчиной.

Галина оказалась права: шампанское с водкой произвели нужный эффект – Осокин напился как свинья. Едва войдя в квартиру, повернулся к Анне, больно сжал ее бедра. Рывком притянул к себе.

– Дай хоть в ванную сходить, – улыбнулась Анна. Осокин наморщил лоб, словно вспоминая о чем-то важном:

– Да-да, в ванную! Иди. Потом я.

Анна ополоснулась под душем, накинула на плечи халат. Вещи свои оставила в ванной. Выйдя в коридор, позвала:

– Олег, где ты?

Анне вдруг стало страшно. А что, если Галина ошиблась? Что, если Олег кинется на нее сейчас, как только Анна войдет в комнату?

Еще во время разговора с Галиной эта часть плана казалась ей самой опасной.

– Выйдя из ванной, пройдешь в спальню, – инструктировала Галина, – начнешь восхищаться шикарной постелью: он это любит. А может, и дрыхнуть уже будет. Как повезет.

Постель была расправлена. Осокин полусидел на кровати, опустив голову и касаясь подбородком груди. На нем были одни трусы. Рядом, на полу, возвышалась кучка из брюк, рубашки, пиджака и носков, которую яркой полоской перечеркивал лежащий сверху галстук.

– О, какая шикарная постель, – произнесла Анна, заходя в спальню.

В ее голосе так явственно звучала фальшь, что на миг показалось: Осокин это почувствует. Не может не почувствовать.

Но всего лишь на миг. Потому что в следующее мгновение Анна услышала отрывистый храп. Не веря своему счастью, Анна торопливо переоделась. Халат, в котором вышла из ванной, положила на стул, возле кровати.

У входной двери улыбнулась, вспомнив Галину.

«Как точно все предсказала – вот это женщина: все повадки своего мужика знает».

Пьяный Осокин проспал всю ночь. Утром он проснулся поздно, голова раскалывалась, да еще не давала покоя мысль: получилось ли чего с Анной. «Хотел отомстить, унизить, в грязь втоптать, а сам нажрался как свинья. Теперь мучайся: было – не было».

Осокин поднялся с кровати. На столике заметил оставленную Анной записку. «Благодарю за великолепную ночь. Спешу. Целую. Анна».

«Значит, все-таки я мужик что надо, если уж эта гордячка записки такие пишет. Ну что ж, все идет по-моему плану», – размышлял Осокин, наливая себе водки.

Приехав к обеду на работу, Олег первым делом зашел в кабинет Анны. Широким театральным жестом взял ее руку, поцеловал. Опускаясь на стул, подмигнул:

– Неплохо, да? Может, продолжим сегодня вечером.

– Только не сегодня. Я еще от этой ночи никак в себя не приду. С таким мужчиной, как ты, каждую ночь трудновато.

Осокин удовлетворенно хмыкнул:

– Ну давай отходи. Тогда завтра?

– Завтра суббота. Мне к Наташке надо ехать. Ты, кстати, не выяснил, где эта дача находится?

– Увы! – развел руками Олег. – Пока не получается. Но я обещаю, что сделаю все, чтобы тебе помочь. Тем более теперь ты мне не чужая.

Лариска заглянула в кабинет Галины. Увидев, что та одна, зашла внутрь. Плотно прикрыла за собой дверь.

– Я не поняла, почему Анька до сих пор здесь? Ты что, ничего не рассказала?

Галина кивнула на стул:

– Садись. Поговорить надо.

Когда она закончила рассказ, Лариска еще какое-то время молча сидела на стуле, потрясенная услышанным. Так ничего и не сказав, вскочила и выбежала в коридор.

Ворвавшись в кабинет Анны, Лариска кинулась к ней на шею и разрыдалась:

– Прости меня, Ань! Тварь я! Тварь последняя…

Глава 26

Лариска попыталась разлить остатки водки из бутылки поровну. Но себе все равно налила больше.

– Вот дурацкая привычка, – проворчала она. Галина взяла свою стопку:

– Ну, за мужиков!

– Чего? – изумилась Лариска.

– За то, что все они – сволочи! И чтобы они все сквозь землю попроваливались!

– Ну так тоже нельзя! Пусть сколько-то для развода останется. Как мы без них девок-то рожать будем?

Она выпила, поставила стопку. Взяв со стола пустую бутылку, опустила ее на пол, где уже стояла другая, точно такая же. С укором взглянула на Анну:

– Кто говорил – двух бутылок хватит? Плохо ты, Анна, знаешь резервы своего организма.

– Я хорошо знаю! – замотала головой Анна. – Все! Мои резервы исчерпаны.

– У твоего организма есть еще скрытые резервы. И их необходимо выявить! Галь, достань еще одну.

Галина, сидевшая возле холодильника, не вставая с табуретки, открыла его. Достала еще одну бутылку «Гжелки».

Раздался телефонный звонок.

Анна вскочила и подбежала к телефону. Звонил Осокин. Он интересовался, как проходит восстановление после вчерашней ночи. Советовал отдыхать как следует: завтра, когда Анна вернется от дочери, он снова заедет.

– Что-то у тебя голос какой-то странный. Ты что, спала уже? – поинтересовался под конец разговора.

– Да-да, спала. Отдыхала, как и договорились.

Едва Анна опустила трубку на рычаг, Галина не выдержала, выругалась. Лариска одобрительно кивала.

Когда Анна вернулась на кухню, водка снова была разлита по стопкам.

– Вы что, с ума сошли? – устало возмутилась она.

– Да, Ларис, надо б притормозить, – поддержала ее Галина.

Лариска взглянула сначала на одну, потом на другую. Поинтересовалась:

– Вы что, алкоголички?

– Почему? – не поняла Галина.

– Это алкоголик должен себя сдерживать, потому что он – алкоголик. А нормальный человек может пить столько, сколько может. Потому что он – не алкоголик!

– Тогда я – алкоголик, – улыбнулась Анна.

– И я.

– Ну ладно, я тогда тоже алкоголик, – разочарованно проговорила Лариска, демонстративно отставляя стопку. Поместила на освободившееся пространство небольшой тетрадный листочек, до этого лежавший в тарелке с хлебом. Расправила. Принялась изучать.

Галина взглянула на листочек – на нем шариковой ручкой была начертана схема местности. Обратилась к Анне:

– Завтра с утра кто первый проснется – сразу друг с другом созваниваемся.

– Подождите-подождите! – возмутилась Анна. – Вы у меня ночевать не останетесь?

Галина мотнула головой:

– Исключено! Представь, если проспим?

– Что, кстати, после сегодняшнего вечера вполне вероятно, – вставила Лариска.

– И что тогда? Одно дело – дома проспим: эти приедут – тебя разбудят. Ты мой номерок наберешь, что-нибудь ляпнешь, я позвоню Лариске. А если здесь, у тебя? Весь план – коту под хвост!

– Я тогда точно не успею! Мне ведь еще домой за куклой надо будет заехать, – оторвалась от листочка Лариска.

Галина кивнула:

– Так что еще полчасика – и по домам.

Лариска сложила листок вчетверо, протянула Галине:

– Возьми себе. Я и так все запомнила.

– А мне-то зачем?

– На всякий случай. Вдруг они тебя засекут? Ты их спокойно обгонишь: мол, с чего это вы взяли, что я за вами еду? Мне совсем в другую сторону. А потом по этой схеме доберешься.

– А этот твой завтра за нами не увяжется?

– Пусть попробует! Ноги ему уже пообломали. Так я их вообще повыдергиваю. Да и с чего ему за нами увязываться?

– Может, заподозрил что? Схему-то ты с его слов рисовала.

– Я ж не прямо в лоб: мол, диктуй – рисую. Так, намеками. Да и куда ему, хромоногому, увязываться? До туалета еле ковыляет.

Анна слушала этот разговор, то поднимая вилкой с тарелки кусочек колбасы, то опуская его обратно.

Если все получится так, как они задумали, завтра она не просто увидит свою Наташку. Завтра Наташка снова будет с ней! И тогда уж Анна никому ее не отдаст. Спрячет! Нет, уедет отсюда, увезет дочь как можно дальше из этого ужасного города. И там спрячет! Уедет в какую-нибудь самую глухую деревню, чтобы уж точно никто не нашел, не отнял у нее дочь.

А Павлу напишет письмо, попытается все объяснить. После того, что она сделала, глупо даже думать о том, что они могут быть вместе. Но хотя бы объяснить! Рассказать о том, что она не по своей воле участвовала во всем этом: ее втянули, заставили.

И завтра же нужно будет позвонить и предупредить об опасности, которая ему грозит. Сразу после того, как все закончится. Если, конечно, все пройдет успешно.

Лариска тронула Анну за плечо:

– Эй! Вернись, мы тут! Колись, о чем задумалась. Если о мужиках вообще или конкретно о какой-нибудь из этих особей – от имени нашего тройственного союза выражаю тебе общественное порицание! Ты что, забыла, что все они – сволочи? Что мы объявили им войну – забыла?

– Нехорошо, Анна, – с тяжким вздохом произнесла Галина. – Не успели объединиться – уже раскол в наших рядах?

– Да вы что? Как вы могли обо мне такое подумать? Я – о мужчинах?

Лариска погрозила ей пальцем:

– Смотри у меня.

– Шутки шутками, а с ними ведь и в самом деле нельзя по-человечески. – Галина плотно сжала губы, сомкнула пальцы в кулак. – Они же нас за людей не считают. Почему мы должны с ними по-другому?

Лариска взяла со стола стопку:

– За это и выпьем! За то, чтоб их за людей не считать. Сами виноваты, забыли третий закон Ньютона: «Как ты ко мне, так и я к тебе». Ну, вздрогнем?

– Ладно, по последней, – согласилась Галина. Тоже подняла стопку.

– Что мы все за мужчин да за мужчин? Давайте выпьем за то, чтобы завтра у нас все получилось, – предложила Анна.

– Согласна.

…«А вот это уже – перебор. Слишком крутой перебор! – изумился Павел.

– Она уже подпись мою начала подделывать!»

Он смотрел на лежащий перед ним на столе договор. На «свою» подпись под ним. И не мог до конца поверить, что все это правда. Но вот он – договор. Можно пощупать, сделать ксерокопию. А вот она – подпись. Очень похожая на подпись Павла. Почти такая же. Да что там «почти»? Точно такая же. Если бы Павел не был уверен в том, что никакого договора с фирмой «Свенсон» не подписывал, он бы и сам мог подумать, что это его подпись.

После того как Нестеров заподозрил Анну, он лично изучал всю документацию фирмы, все изменения, вносимые в компьютерную базу данных.

Специально для этого приезжал в офис по вечерам. Оказалось, не зря.

«Что мне с ней делать? – размышлял Павел. – Ничего! Пока ничего. По-прежнему делать вид, что ни о чем не догадываюсь. Пока не выйду на тех, на кого она работает».

Павел достал телефон, набрал номер Ляпунова:

– Игорь? Привет. Это Нестеров. Что там с нашей клиенткой? Выяснил что-нибудь?

– Пока ничего подозрительного. Я же обещал: будет что-нибудь интересненькое – я сам позвоню.

– И все-таки?

– Сегодня вечером дома сидела, с подругами пьянствовала.

– С чего ты взял, что пьянствовала?

– Они перед этим в магазин заходили. Три бутылки «Гжелки» на троих взяли.

Павел присвистнул:

– Ничего себе!

– Да, серьезные дамочки! Разъехались часов в десять, она дома осталась.

– А вчера?

– Вчера вечером в ресторане с любовником сидела. Потом к нему поехала.

– С каким любовником? – опешил Павел.

– Не знаю, я ему в паспорт не заглядывал. По виду – фирмач какой-то.

Вмиг осипшим голосом Павел пробормотал:

– Она что, у него ночевала?

– Нет, ночевала дома. Заехала, быстренько свои дела сделала – и домой.

– Надиктуй-ка мне адрес этого фирмача.

Ляпунов назвал адрес Осокина.

Отключив телефон, Нестеров откинулся на спинку кресла. Попытался собраться с мыслями.

Олег… При чем здесь Олег? Неужели она и его пытается втянуть в это дело? Все-таки почувствовала недоверие с моей стороны и решила добиться своего через Осокина? Очаровать, вскружить голову, чтобы потом заставить его действовать в своих интересах. Благо Олег легко увлекается женщинами и тратить много времени на то, чтобы его обаять, ей наверняка не пришлось.

Все было логично. До безобразия логично. До омерзения.

Только сейчас Павел до конца осознал то, во что, несмотря на множество фактов, до сих пор не мог, не хотел верить! Его Анна – женщина, которую он любил, – развратная, лицемерная, способная на все ради своих целей.

Осокина необходимо было предупредить, рассказать ему обо всем.

Нестеров позвонил Олегу.

– Да, алло! Кто это? – донесся из трубки голос Осокина.

– Это я. Ты можешь ко мне приехать? Домой или на работу – как тебе удобней.

– Что-то срочное?

– В принципе срочное.

Осокин замялся:

– А до завтра оно подождать не может? У меня тут встреча важная… личного характера. Если завтра поздно будет, я, конечно, приеду. – Вдруг оживился. – Слушай, а приезжай ты ко мне! Их как раз – две, за обеих уплачено. Разок-то можно изменить своим принципам. Один раз не считается.

– Ладно, завтра с утра поговорим. До завтра потерпит. «Все неймется, – подумал Павел. – Галина. Анна. А он еще и девочек себе вызывает».

Глава 27

Анна сидела на заднем сиденье с завязанными глазами. Пока все шло по плану. Она проснулась – еще не было шести. Голова, как ни странно, совсем не болела.

Умылась, накрасилась, оделась. Все это старалась делать как можно медленнее. Но все равно, когда закончила, было только семь часов.

Раз за разом прокручивала в голове детали предстоящей операции.

«Если все пройдет успешно… Нет! Нет! Не надо об этом, не надо. Надо сначала все сделать. Все, как спланировали».

Но в сознании снова и снова всплывало: «Сегодня… Господи! Уже сегодня Наташка снова может быть со мной.»

В половине восьмого разбудила Галину с Лариской. От них в сегодняшней операции зависело даже больше, чем от самой Анны.

Заехали за ней ровно в девять, минута в минуту.

– Ого! А нас, похоже, пасут? – услышала Анна. Руки похолодели. Захотелось сорвать с глаз повязку, оглянуться – убедиться, что это не Галина, что водителю просто показалось.

– Кто?

– Вон тот синий «седан». Минут десять уже как приклеенный.

– Да ну, брось! Там же баба какая-то за рулем.

– Точно тебе говорю – на хвост присела.

– А ну сбавь скорость – проверим.

Машина резко сбавила скорость. Пару минут ехали молча. Анна напряженно вслушивалась, по глухому сопению водителя, по шарканью шин за окном пытаясь понять, что там происходит.

– Ну что? – усмехнулся мужчина на переднем сиденье, передразнил: – «Точно тебе говорю…»

– Странно, – пробурчал водитель.

У Анны отлегло от сердца: «Слава богу – мимо проехала. Теперь главное, чтобы в Ларискиной схеме разобралась. Чтобы ничего не напутала. А вдруг… А вдруг она ее не взяла с собой? Дома забыла?»

Ей стало еще страшней, чем пару минут назад.

Лариска еще раз заглянула в шкаф.

«Странно. Куда же я ее засунула? В шкаф ведь клала – точно помню. Или нет?»

Она посмотрела в ванной, в прихожей. Заглянула под кровать. Куклы нигде не было.

Игрунов лежал на кровати и наблюдал за происходящим.

– Что ты ищешь? – поинтересовался он.

– Да так. Я вчера сумку клетчатую приносила. Не помнишь, куда я ее поставила?

– А зачем она тебе?

Лариска остановилась. Повернулась к Алексею:

– Что значит – зачем? Видел или не видел?

– Нет, ты скажи сначала: зачем она тебе нужна? Я что, идиот? Я, по-твоему, ничего не понимаю? – Игрунов откинул одеяло, сел на кровати. – Кинуть меня решила, да? Одна решила денежки срубить, без меня?! Придумали вместе, а до дела дошло – меня с хвоста?

– Ты что плетешь, дебил? – прошептала Лариска. – Где кукла?

– А что, не так? Не так, скажешь? Сегодня что? Суббота! Решила прямо там с ней встретиться? Мол, в гости к дочке твоей приехала, куколку привезла. А теперь, подруга, заплати-ка мне за этот визит по полной программе! Что, не так?

Лариска подскочила к нему. Вцепившись обеими руками в волосы, заорала:

– Кукла где, урод?! Я тебя спрашиваю!

Швырнула его с кровати. Игрунов упал на больную ногу. Схватившись за ногу, завопил.

Лариска со всего маху пнула его по больной голени. Не обращая внимания на крики Алексея, процедила:

– Я тебя растопчу, гнида. В последний раз спрашиваю: где кукла?

– В м-мешках, под р-раковиной. – Игрунов вдруг начал заикаться.

Лариска смотрела на него, боясь поверить в то, что только что услышала:

– Что значит – в мешках, под раковиной?

– Я-а злился очень вчера. Ты т-тоже пойми меня – вместе договаривались. С-со злости порезал ее.

Истошный вопль вырвался из Ларискиной груди.

Выскочив на улицу, она помчалась к продуктовому рынку, где обычно стояли в ожидании пассажиров машины частников. На ходу пыталась сосредоточиться, привести мысли в порядок: «Где мы ее покупали вчера? В Сокольниках? Господи, как далеко! Но лучше туда. Лучше сразу туда, чем по всей Москве метаться. А там еще есть? Должны быть, нам же не с витрины отдали. А если еще не работает? Если он с одиннадцати? Все равно продадут! Пусть попробуют не продать – я им такое устрою! А потом успеть! Главное – успеть! Господи, только бы все получилось.»

На этот раз Наташка кинулась ей на шею со слезами:

– Мама! Забери меня отсюда! Пожалуйста, забери!

– Тебе плохо здесь, да? Все-таки плохо? – шептала Анна, целуя мокрые от слез щечки дочери.

– Хорошо. Но с тобой мне еще лучше.

– Не стоит волноваться. Обычный стресс, возникающий у детей, живущих вне дома, при свиданиях с близкими родственниками, – монотонно произнесла появившаяся на крыльце тетя Валя.

Анна с Наташей на руках подошла к крыльцу:

– Извините, можно мы одни… Вдвоем в саду немного погуляем.

– Меня предупреждали, что это нежелательно, – отозвалась та.

– Вот… Тут кое-что для вас. В знак благодарности. Вы могли бы пока посмотреть, все ли подходит.

Анна протянула большой пластиковый пакет, который держала в руке.

После секундной заминки тетя Валя взяла пакет. Произнесла:

– Хорошо. Минут десять, я думаю, можно. Надеюсь, вы понимаете, что все время должны находиться в поле зрения охранников?

– Да-да, конечно.

Тетя Валя зашла внутрь коттеджа. А Анна с Наташкой сошли с тропинки и по высокой траве направились в глубь сада, где на небольшой полянке, окруженной редкими деревьями, стояла деревянная скамейка с высокой спинкой.

– Солнышко! А теперь слушай меня внимательно, – произнесла Анна. – Я тебя заберу отсюда. Прямо сейчас заберу. Только ты должна делать в точности то, что я тебе скажу. Хорошо?

Наташка коротко, совсем по-взрослому, кивнула.

Небольшая будка со стеклянными стенами стояла рядом с раздвижными воротами. В ней сидело двое охранников. Один – тот, что повыше и покрепче, – смотрел выпуск новостей по телевизору. Другой наблюдал сквозь стекло, как Анна с дочкой играют в догонялки недалеко от скамейки.

Окон в будке не было. Распахнутые настежь двери не спасали от жары. Духота стояла жуткая.

Охранник, наблюдавший за Анной, промокнул рукавом комбинезона пот со лба. Тряхнул головой:

– Фу, жарища… Хоть бы вентилятор поставили – сидишь, маринуешься. Сань, я пойду быстренько душ приму.

– Давай. Потом я сбегаю, – отозвался его приятель. Выходя из будки, охранник бросил через плечо:

– Ты за этими хоть поглядывай.

– А чего за ними поглядывать? Куда они денутся?

– Ну мало ли.

– Ладно, иди. Погляжу.

Оторвавшись от экрана, охранник посмотрел в глубину сада.

Наташка с визгом убегала от мамы. Анна почти догнала дочку, но та упала в высокую траву. Присев на корточки, Анна принялась объяснять что-то Наташе, которая не спешила подниматься из травы. Затем взяла дочку на руки и понесла к скамейке.

Охранник снова уткнулся в телевизор.

Через некоторое время до его слуха донесся строгий голос Анны. Охранник взглянул в ее сторону.

Скамейка стояла между деревьями, спиной к будке. Девочка сидела на скамейке. Из-за высокой спинки едва виднелась Наташкина макушка.

Анна, стоя перед скамейкой, что-то сердито выговаривала дочери. Горячилась все больше и больше. Вдруг замолчала, кинулась к ней. Начала обнимать, утешать, гладить по головке.

Выпрямившись, чмокнула в затылок и пошла к выходу с дачного участка. Несколько раз оглянулась на дочь. Наташка осталась сидеть на скамейке.

«Обиделась девчонка», – отметил про себя охранник и снова перевел взгляд на экран.

– Главное – не приподнимайся, чтоб они тебя из травы не увидели, – шептала Лариска.

Вообще-то Наташку вряд ли могли увидеть: трава была высокой. Главное, чтоб не увидели ее саму.

Лариска пробиралась к забору, стараясь как можно плотнее прижиматься телом к земле. Наташка ползла следом.

На скамейке осталась сидеть кукла в человеческий рост.

Лариска все-таки успела. Незаметно пробравшись к даче, она нашла ту часть забора, о которой говорила Анна. Здесь на дачном участке, у самого забора, стояло сразу несколько деревьев. Только в этом месте можно было незаметно пробраться на участок.

Лариска перекинула через забор куклу. Перелезла сама. Как условились, подползла по траве поближе к скамейке. Анна с Наташкой уже играли неподалеку.

– Тетя Лариса, а как я через забор перелазить буду? – зашептала Наташка. – Я же маленькая.

– Я тебя подсажу. Ты на забор сядешь и ручками будешь крепко-крепко держаться. А я перелезу и тебя сверху сниму. Хорошо?

– Очень хорошо!

… Проходя мимо будки, Анна вежливо улыбнулась охраннику.

Тот нажал на какую-то кнопку – раздвижные ворота открылись. Анна подошла к джипу, открыла заднюю дверцу.

Мужчина с переднего сиденья с удивлением взглянул на нее:

– Что, уже?

– Хватит. Чем дольше времени проводим вместе, тем тяжелее потом расставаться нам обеим. – Анна старалась, чтобы голос ее звучал спокойно, но печально.

Мужчина пожал плечами.

Анна села на заднее сиденье. Громилы там не было.

Она вгляделась в просвет между деревьями. Далеко впереди, у самой развилки, дорога резко сворачивала влево. Но деревья становились реже. И Анна разглядела между ними синеву. Как раз там, где должна была ждать Лариску и Наташу Галина.

Водитель бросил взгляд на заднее сиденье. Проворчал:

– Где там этот проглот ходит? Уже б давно поехали.

И в этот момент со стороны коттеджа раздался крик тети Вали.

Мужчина встревожился, взглянул в сторону коттеджа:

– Что там у них?

Он распахнул дверцу и поспешил к воротам.

– Все не слава богу, – проворчал водитель. Снова завопила тетя Валя. На этот раз Анна различила:

– Украли! Украли!!

И тогда Анна наклонилась вперед, рванула на себя ключ из замка зажигания и выскочила из машины.

Водитель и сообразить не успел, что происходит, а Анна уже мчалась по дороге к развилке.

– Эй! Стой! – водитель вылез из джипа. – Стой, дура! Поймают ведь – хуже будет!

Рванулся было следом за Анной. Но вдруг остановился и заспешил ко входу на дачный участок.

Заветный поворот был все ближе и ближе. Она на ходу оглянулась: несколько человек уже суетилось возле джипа. А по дороге, следом за Анной, мчался громила.

Из леса, у поворота к развилке, выбежали Лариска и Наташа. Увидев Анну, остановились.

Расстояние между громилой и Анной стремительно сокращалось.

– Галка! Сюда! Сюда!! – заорала Лариска, размахивая руками.

Галина дала задний ход. Поравнявшись с Лариской и Наташей, «седан» притормозил. Те заскочили внутрь, и машина продолжила движение.

Лариска распахнула заднюю дверцу. Как только Анна занырнула в салон, машина, на миг затормозив, рванула вперед.

Совсем немного не хватило громиле, чтобы настичь Анну.

«Седан» вывернул на трассу.

– Ушли! Ушли, девчонки! Так им, сволочам! Так им! – Лариска откинулась на спинку сиденья. Из глаз ее текли слезы.

– Во-первых, не ругайся – тут ребенок. А во-вторых, не реви. Радоваться надо, а не реветь, – отозвалась Галина.

Лариска повернулась к Анне. Та сидела рядом, на заднем сиденье, прижав к себе уткнувшуюся ей в плечо Наташку.

– Как ты насчет ключа-то додумалась? – восхитилась Лариска. – Я бы ни за что не сообразила! А я смотрю – джип стоит себе спокойненько. Чего, думаю, стоит?

– Ч-черт! – Галина ударила обеими ладонями о руль. – Сзади…

Анна обернулась. На огромной скорости, лавируя в потоке машин, за ними мчался джип.

Все молчали. Ясно было, что рано или поздно преследователи их настигнут.

– Может, свернуть куда, к милиции подъехать? – как-то обреченно предложила Лариска.

Галина еще яростней саданула ладонями о руль:

– Эх! Если б хоть чуть-чуть еще оторвались!

Еще некоторое время ехали молча. Джип был уже совсем близко.

– Если что… Так, на всякий случай, – произнесла Галина. – Осокин с ними заодно. Он предлагал мне… тогда… думая, что я – Анна, вдвоем захватить власть в фирме. Говорил, что давно ненавидит Нестерова…

Галина говорила медленно, с трудом подбирая слова. Видно было, как нелегко ей дался этот короткий рассказ. Вчера, во время разговора на кухне Анны, она так и не решилась сказать, что ее еще недавно любимый мужчина связан с мафией.

Им просигналили. Обернувшись, Анна увидела преследователей. Джип ехал следом, почти вплотную к ним. Мужчина на переднем сиденье улыбался и грозил пальцем.

Воспользовавшись небольшим разрывом в потоке машин, движущихся им навстречу, Галина резко крутанула руль и вылетела на встречную полосу. «Седан» развернуло, и он помчался в противоположном направлении. Джип развернуться не успел: через пару секунд по встречной полосе снова несся поток машин.

– Ты что? Ты что, с ума сошла? – дрожащим голосом произнесла Лариска.

Галина не ответила. Судорожно вцепившись в руль, она все увеличивала скорость. Лариска тронула ее за плечо:

– Давай свернем, а? Свернем куда-нибудь!

– Куда?! Некуда здесь свернуть. К городу подъедем – тогда.

Поток едущих впереди машин становился плотнее. Пришлось снижать скорость. И вскоре сзади снова замаячил джип.

Очень скоро он поравнялся с «седаном» и прижал его к обочине. Галина нажала на тормоз.

Павел решил не звонить Олегу. Сразу приехал к нему домой.

Сонный, в халате, накинутом на голое тело, Осокин открыл дверь и впустил Павла.

Он тер виски и тихо постанывал:

– У-у-у… И что тебе не спится? В субботу, в такую рань… Бр-р-р, – тряхнул головой, взглянул на настенные часы. – Ого! Не такая уж и рань. Что у тебя стряслось? Подожди! Не здесь. Давай на кухню пройдем, кофе сварим. Без кофе с утра – не разговор.

Павел не стал дожидаться, пока сварится кофе. Произнес, едва опустившись на табурет:

– Олег, Анна, мой референт, похоже, работает на мафию.

Осокин замер с кофемолкой в руках. Обернулся к Нестерову:

– На мафию? С чего ты это взял?

– Я давно заметил, что она воду мутит с документами. Похоже, она поняла, что я ее подозреваю, и переключилась на тебя. Не бойся, я ни в чем тебя не обвиняю, – успокоил Павел. – Я прекрасно знаю, как эта женщина может очаровать. Дело в том, что это и есть та самая Анна. Та, о которой я тебе как-то рассказывал.

Олег поставил на стол кофемолку. Прислонился спиной к стене:

– Твоя богиня?

– Да уж, богиня… – вздохнул Нестеров. – Нам нужно действовать, Олег! Необходимо выяснить, кто за всем этим стоит!

Раздалась приглушенная трель телефонного звонка.

– Подожди, я быстро. – Осокин вышел из кухни. Зайдя в спальню, взял с прикроватной тумбочки мобильный телефон:

– Да?

– Олег Викторович, – донеслось из трубки, – тут у нас ЧП. Она сбежать пыталась с дочкой. Мы их на шоссе перехватили.

Осокин медленно опустился на кровать.

– Вы не волнуйтесь, сейчас все нормально. Просто…

– Ты, недоносок! – перебил Олег. – Как это могло произойти?

– Ей помогали. Подруга ее, и еще одна, на синем «седане».

Осокин отказывался верить в то, что только что услышал. Растерянно переспросил:

– На синем «седане»?

– Ну да. Сейчас они здесь, на даче. Что дальше-то с ними делать?

– Сейчас же звони Старкову! Пусть пришлет своих ребят.

– Зачем ребят? – опешил собеседник.

– Затем, что вы, козлы, ни черта сделать не можете! Пусть будут там. Я перезвоню, скажу, что дальше делать! А пока Анну с девчонкой и эту, на «седане», заприте где-нибудь. И не дай бог хоть одна за порог выйдет!

– А третью девку что, отпустить?

– Разумеется, нет. Но подруга меня интересует меньше всего.

– Олег Викторович… Тут еще! Эта, которая на «седане». Она все твердит, что ей надо срочно с вами о чем-то поговорить.

– А откуда она знает, что я с тобой знаком?

– Не знаю.

– Хорошо! Дай ей трубочку.

Через некоторое время из трубки послышался голос Галины:

– Я ненавижу тебя, слышишь? Ты…

– Подожди! Галина, как ты там оказалась?

– Я презираю тебя! Ни за какие деньги я не соглашусь больше не то что спать с тобой… Разговаривать… Даже видеть тебя омерзительно!

– Значит, между нами все кончено? – холодно поинтересовался Осокин.

– Все! Абсолютно все!

– Вот и отлично.

Он отключил телефон, положил его на прежнее место и вышел из спальни.

Заходя на кухню, спросил:

– Павел, ты куда после меня хотел ехать?

– В офис.

– Знаешь что! Ты езжай, а я оклемаюсь чуток после вчерашнего и тоже подъеду. А то разговор серьезный.

Первым в коттедж вошел Быня. Следом – Ярый и Поршень. Громила поднялся с кресла.

– Где они? – бросил Быня.

– В подвале.

– Веди подругу.

Громила удалился и через пару минут привел в комнату Лариску.

Даже не взглянув на нее, Быня произнес:

– С этой кралей можем делать все, что захотим. Кто-нибудь хочет?

– Я бы не отказался, – отозвался Поршень.

– И я тоже! – Лариска вдруг рванулась вперед и прижалась к нему всем телом.

Поршень оттолкнул ее:

– Ты че? Крыша съехала?

– Я хочу быть только твоей!

Поршень расплылся, как от комплимента:

– Слыхали? У девочки-то губа не дура!

Он толкнул ее на кровать, сноровисто задрал юбку. Лариска обхватила подушку руками, прижалась к ней лицом.

Остальные «братки», перемигиваясь, вышли.

Поршень вышел из спальни минут через двадцать. Вторым пошел Быня.

Он торопиться не стал. Присел рядом на кровать с распластанной, униженной Лариской, слегка хлопнул ее по ягодице: