Текст книги "Референт"
Автор книги: Полина Грекова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)
Глава 6
Мелкооптовый рынок «Бибирево» находился буквально в двух шагах от метро. Лариса влетела в ворота, вихрем пронеслась вдоль продуктовых рядов и подскочила к прилавку с женскими босоножками всевозможных форм и цветов.
– Галка, привет! Лешка мой приходил сегодня? Не видела его?
– О! Здорово! Ты чего такая заполошная? – удивилась полноватая женщина лет тридцати пяти с подкрашенными хной волосами, чья голова едва выглядывала из-за деревянной «лесенки», густо заставленной босоножками. – Дома не ночевал? Так это бывает.
– Галь, времени нет! – раздраженно перебила Лариса. – Серьезно, был он сегодня?
Галина поднялась со стула, закрыла толстую книгу с роскошной блондинкой на обложке, с интересом взглянула на Ларису:
– Да не помню точно. А что такое? Ты объяснить можешь?
– Не могу. Они, вообще, играли сегодня?
– Да только что закончили. Но насчет Лешки я как-то внимания не обратила. Ну хоть намекни: что ты так всполошилась? Насчет бабы какой?
– А еще играть будут?
– Часа в три теперь. Да ты зайди в будку. Артур, бригадир ихний, обычно с администрацией тусуется. – Галина подалась вперед и перешла на доверительный шепот: – Насчет наших девок, с рынка, ты можешь даже не волноваться. Здесь он ни с кем – это я точно знаю.
– Ну спасибо, успокоила! – перебила Лариса и направилась к вагончику администрации.
Она знала Артура. В его лотерейной бригаде Лешка уже больше месяца облапошивал доверчивых граждан. Недели две назад они всей толпой завалились к ней на Петровско-Разумовскую праздновать Лешкин день рождения.
Часа в три ночи, когда пьяный Лешка уже дрых в углу на матраце, Артур тискал ее в ванной, противно сопя в ухо и объясняя, что ее мужик – чмо и ей нужен кто-нибудь покруче, явно намекая на себя. Лариса терпеть не могла таких мужчин, твердо убежденных, что по их первому знаку все женщины вокруг должны падать к их ногам как кегли.
Артур играл в нарды с каким-то здоровенным, угрюмым парнем, но, увидев Лариску, тотчас одарил ее своей фирменной улыбкой:
– Ба! Кто к нам пришел! Какими судьбами?
– Артур, поговорить нужно. Ты когда освободишься?
– Это зависит от того, когда посадят и какой срок дадут! – Он весело рассмеялся, подмигнул своему партнеру по нардам. Тот глухо хохотнул.
Лариса скорчила улыбку, указала кивком Артуру на дверь:
– Выйдем.
Он вышел из вагончика следом, легко приобнял ее за талию:
– Ну? Я слушаю.
– Артур, Лешка был сегодня? Мне он срочно нужен!
– Срочно? – ухмыльнулся Артур, передвигая руку с Ларискиной талии на бедро. – Что, до вечера не дотерпишь?
– Не надо, пожалуйста. Не сейчас. – Лариса мягко убрала его руку. – Он приходил сегодня?
– Нет. Позвонил утром, сказал, что болеет. А у вас, я вижу, проблемы?
Лариса, подавляя отвращение, заглянула ему в глаза и, стараясь, чтобы голос звучал как можно более проникновенно, проговорила:
– Ты был прав. Он оказался ничтожеством. Он обокрал меня и сбежал. Забрал все деньги, драгоценности. Даже кольцо бабушкино. Если б ты знал, как оно было мне дорого. – Лариса закусила нижнюю губу, показывая, что готова вот-вот расплакаться.
Артур перестал улыбаться, в сердцах сплюнул на асфальт:
– Вот дерьмо! Последнее дело – бабу свою обдирать.
– Ты не знаешь, где он может быть? – торопливо вставила Лариса.
Артур помотал головой.
– А узнать сможешь?
– Откуда?
– Артур, я знаешь что подумала. Ты ведь сможешь узнать, если захочешь. Не может быть, чтобы такой мужчина… – Лариса выдержала многозначительную паузу. – И вдруг такой ерунды не смог узнать. А у меня ведь телефона нет. Так что заезжай вечерком, если что выяснишь, я ведь без Лешки теперь.
Артур пристально взглянул на Ларису, едва заметно улыбнулся:
– Ага… Вечерком, значит? Ну что ж, может, что и выясню.
… Весь день Анна не выходила из квартиры. Ей казалось, что она обязательно встретит кого-нибудь из фирмы, приславшей деньги. Так и представляла себе незнакомое удивленное лицо:
– Постойте, девушка! А не вам ли мы не так давно выслали деньги? Ну конечно, вам! Я же прекрасно помню вашу фотографию! Вы, разумеется, поняли, что произошла ошибка, что деньги надо вернуть? Поэтому и скрываетесь от нас?
Лариска успокаивала, объясняла, что в Москве больше десяти миллионов человек, к тому же фирмачи на метро не ездят, но Анна даже не решилась свозить Наташку в обещанный зоопарк.
Девочка прекрасно чувствовала мамино настроение – не приставала с вопросами, за весь день ни разу не попросила почитать и уже в четвертый раз смотрела «Золушку».
Анна с Ларисой сидели на кухне и пили бесконечный растворимый кофе.
– Я ведь и телефонов приятелей его не знаю, – сокрушалась Лариска. – Я и предположить не могла, что он на такое способен! А то б всю его записную книжку наизусть выучила.
Когда в дверь позвонили, Анна вздрогнула, но подруга лишь прижала палец к губам и успокаивающе махнула рукой. На цыпочках вышла в коридор, прикрыла за собой кухонную дверь.
Из прихожей слышался мужской голос, Ларискины восклицания. Потом Лариска заскочила на кухню с бутылкой мартини и увесистым куском ветчины в прозрачной герметичной упаковке.
– Есть! – радостно зашипела она. – Он на «Щелковской», у приятеля живет. Думал, спрячется! Завтра я ему устрою, соколику! Сюда-сюда, Артур! На кухню. В комнате девочка телевизор смотрит.
Артур остановился на пороге, недоуменно взирая на Анну.
– Подруга с дочкой приехала, – объяснила Лариска. – Отдохнуть, Москву посмотреть. Да ты проходи, чего в коридоре стоишь?
Глаза Артура сузились, взгляд стал тяжелым и злым.
– Ты че, за пацана меня держишь? – процедил он. – Ну-ка пойдем, в подъезд выйдем!
Анна схватила Лариску за руку и вскочила со стула:
– Она никуда не пойдет!
– Не понял? – почти изумленно улыбнулся Артур. Лариска убрала руку Анны, спокойно и удивленно спросила:
– Ань, ты чего? Почему я не могу пойти поговорить с симпатичным мужчиной?
Когда вышли в подъезд, Лариска обвила руками шею Артура и защебетала:
– Ну извини, Артурчик! Свалилась как снег на голову – я сама расстроилась. А что делать? Не выставлять же ее на улицу.
Артур обнял Лариску, плотно прижал к себе. Он был настроен уже не так решительно:
– Я через полгорода тащусь, думаю, мы обо всем уже договорились, а тут на тебе! Ты понимаешь, что так дела не делаются?
– Да, понимаю! Все я понимаю! Но, я думаю, не в последний раз, а? Как-нибудь еще встретимся – все нормально будет!
– Что значит как-нибудь? – Артур положил руки Лариске на ягодицы, попробовал на ощупь, усмехнулся: – Собирайся, ко мне поедем.
Лариса проснулась без пятнадцати восемь, а уже в восемь ноль пять тормозила попутку на Алтуфьевском шоссе. Она и сама удивлялась, что сумела так стремительно одеться и даже кое-как подкраситься. На ее «до свидания» Артур пробурчал что-то невнятное, вставать утром в такую рань было свыше его сил.
До «Щелковской» Лариска добралась по кольцу довольно быстро и уже в половине девятого долбила в дверь нужной квартиры. На ее стук долго никто не отзывался, и Лариска было подумала, что проспала, опоздала. Лешка уже отправился куда-нибудь по своим гнусным делишкам. Но вот за дверью кто-то зашевелился.
– Кто там? – наконец раздался сонный Лешкин голос.
– Открывай, сволочь, – спокойно произнесла Лариска.
Ответа не последовало. Видимо, Алексей судорожно просчитывал варианты своего поведения, пытаясь выбрать наиболее правильный. Лариска устало вздохнула:
– Через пять секунд не откроешь – дверь вышибу. И ты знаешь, что я не шучу.
На последней секунде отведенного на раздумье срока дверь распахнулась.
Лариска вошла в квартиру и, даже не взглянув Лешке в лицо, резко ударила его коленом в пах. Тот взвыл, отскочил, скрючившись, к стенке.
– Что там? Э, Леш, кто это? – донесся из спальни робкий мужской голос.
– Дед Пихто! – Лариска опустилась на пуфик. – Где деньги?
– Ты что, с дуба рухнула? Какие деньги? – заорал Алексей. – Пошла ты в жопу, корова старая! – Он обернулся в сторону спальни. – Пашка! Помоги эту срань из квартиры выкинуть!
Лариска прикрыла глаза, поморщилась:
– Ну все, хватит! Давай деньги – и я пошла. А то Артур скажет кому надо, что ты их бригаду обул – потому и слинял. Догадываешься, что с тобой за это сделают?
– Артур скажет? Зачем? – растерялся Алексей.
– Затем, что он мне так пообещал. Ночью сегодня, когда мы с ним трахались. Можешь позвонить спросить – он сейчас дома.
Алексей некоторое время молчал. Потом подошел к Лариске, присел перед ней на корточки и стал извиняться. Так и объяснялся, глядя снизу вверх. Естественно, уверял, что цели у него были вовсе не меркантильные, а скорее педагогические – показать Анне, что в Москве она пропадет. А деньги он, оказывается, собирался вернуть прямо сегодня. Только не все. Потому что часть, к великому его сожалению, вчера вечером осела в казино.
– Да! – вдруг радостно добавил он. – Зато я за телефон заплатил!
Глава 7
Анна отмотала кусок скотча, слегка надкусила и оторвала от катушки. Достала из коробки пеструю вискозную рубашку в прозрачной шуршащей упаковке и приклеила ее скотчем к другим рубашкам, уже висящим сбоку от прилавка. Все, боковая «витрина» готова! Анна не сама это придумала – переняла у других торговцев рубашками. Пестрая стена из рубашек во весь рост сразу бросается в глаза и привлекает внимание идущих по проходу покупателей.
Теперь осталось оборудовать прилавок, и можно начинать торговать. Анна зашла внутрь торгового ряда, обхватив обеими руками, сняла с прилавка массивный картонный ящик, поставила на пол и начала отбирать рубашки.
На рынок «Бибирево» Анне помог устроиться Артур по просьбе Лариски: привел, объяснил что к чему, попросил в знакомой фирме, чтоб товар под реализацию давали. Кроме нее рубашками здесь торговали еще трое. Начали было возмущаться появлению конкурентки, но очень скоро по рынку разнесся слух, что она «блатная», у нее свои люди в администрации, и Анну сразу же оставили в покое: себе дороже связываться.
Анна по-прежнему жила с Наташей у Лариски. Обещала с первых же денег снять комнату и съехать, впрочем, Лариска не особенно на этом настаивала. По старой памяти взяла в издательстве для перевода очередной женский роман, и Анна переводила по ночам.
Она составила распорядок дня, в котором на сон отводилось три с половиной часа. На удивление быстро, уже через неделю, втянулась в такой ритм и в понедельник, когда рынок был закрыт, чувствовала себя чуть ли не бездельницей.
Лариска каждый божий день уговаривала Анну пойти в фирму с теми деньгами, которые есть. Но Анна не соглашалась:
– Да не могу я так! – горячилась она. – Пусть даже эти деньги назад не потребуют, но они все равно должны у меня быть! Все до копейки! Понимаешь? Не понимаешь!
– Не понимаю, – кивала Лариска. – Не понимаю, почему ты из-за какого-то паразита должна целыми днями горбатиться. Я же сказала: я с него эти деньги выбью! Обязательно выбью! Эх, жалко, в долг ему уже никто не дает – так бы пошел, занял.
Анна твердо решила заработать недостающую сумму, хотя и понимала, как это будет непросто. Для рубашек был сейчас мертвый сезон, оставалось ждать конца августа – начала сентября, когда, как утверждали соседи по рынку, наступает самая благодатная пора для «рубашечников». Мысль о том, что в Москве придется жить до сентября, поначалу вызывавшая тупое, неудержимое раздражение, в конце концов стала привычной и почти незаметной – одной из многих. Думать об этом было просто некогда.
Переводы давались с трудом, хотя тексты были простыми. Анна обходилась практически без словаря. Сложнее было заставить льющиеся свободным, плавным потоком английские слова так же легко и красиво звучать ло-русски. Русские фразы выходили какими-то корявыми, нескладными или, наоборот, слишком сложными и запутанными. Порой на бумаге появлялись такие словесные каракатицы, что Анна, перечитывая их потом, буквально хваталась за голову.
Лариска убеждала не напрягаться по этому поводу:
– В издательстве сидят такие люди – редакторы. Это их дело – стиль подправлять. Твое дело переводить! И не надо делать чужую работу. Ты здесь сидишь, голову ломаешь, а они на халяву деньги будут получать?
Однако Анна была убеждена: раз уж взялась за перевод, так должна не просто предоставить русский аналог английского текста, но и хоть как-то его литературно обработать.
Оборудовав прилавок, Анна привинтила ножки к табурету, села на него и достала блокнот. Она решила составить наконец небольшой словарик синонимов к наиболее часто встречающимся в очередном романе словам – «томный», «зачарованный», «томительный», «страстный». В Ларискином компьютере была специальная программа, которая выдавала синонимы, но для толстого романа их явно недоставало. Анна начала со слова «страстный»: оно встречалось наиболее часто. «Горячий, пылкий, жгучий, знойный, – записала она, – пламенный, томительный…»
Название романа, который она переводила, дословно значил «Прыжок ягуара». Но «ягуар» больше подходил для какого-нибудь мужского боевика, чем для женского романа. «Прыжок ягуарши» или «ягуарихи» – это звучало смешно и коряво.
– Эй, девушка! Чьи рубашки у вас?
Она подскочила с табурета, на секунду замялась, пытаясь выстроить в уме ответ, в котором бы не прозвучало, что рубашки китайские.
– Их по лицензии делают. Известная английская фирма. Хорошие рубашки, хотите, я разверну, покажу?
Угрюмая, полноватая женщина лет пятидесяти, не обращая на Анну никакого внимания, методично перебирала рубашки на витрине, уродуя аккуратно выложенную «лесенку».
– А делают где? В Китае?
– В Китае, – грустно призналась Анна.
Ей всегда было как-то неловко в этом признаваться, словно в том, что эти рубашки сшиты в Китае, а не в Англии или Германии, была доля ее, Аниной, вины.
– Понятно, – угрюмо хмыкнула женщина и отошла от прилавка.
Артур специально учил ее, как нужно отвечать в таких случаях: «Рубашки английские!» – и все, ни слова больше. И в принципе это была правда – рубашки действительно принадлежали английской фирме. О том, что они сделаны в Китае, можно было просто не уточнять. А в фирме, где Анна брала их на реализацию, предупреждали, что лучше говорить, что рубашки шьют в Москве, по английскому заказу. Потому что, честно говоря, на английские они ну совсем не тянули.
Но Анна никак не могла заставить себя произнести эту простую и, в общем-то, безобидную ложь. И ведь самое главное, что обмана-то никакого нет: люди и сами видят, что рубашки китайские. Но скажи им об этом – не купят. А скажи, что английские, – купят.
Анна прекрасно понимала – это что-то вроде игры. «Я покупаю не китайскую рубашку, – говорит себе покупатель, – я покупаю английскую, качественную. А в том, что она оказалась китайской подделкой, виноват не я, а продавец, который меня обманул». И все равно она никак не могла заставить себя играть в эту игру.
– Ань, тебя что, за язык опять тянут? Что ты покупателей распугиваешь? – весело спросила молоденькая крашеная блондинка, торгующая напротив джинсами.
Анна неопределенно пожала плечами. Что она могла ответить?
Мимо прилавка прошла женщина с девочкой лет семи. Девочка шла широченными шагами, держась руками за две свои тощие косички и оттопыривая их в стороны.
– Тебе еще раз повторить? Прекрати кривляться, я тебе говорю! – прошипела мама и, схватив девочку за руку, так резко притянула к себе, что та едва не упала.
Анна вспомнила о Наташке. Опять одна сидит, Лариска наверняка уже убежала в свою фирму.
Больше всего во всей этой истории Анне было жаль дочку. Раньше, в Шацке, они жили одной, общей жизнью, а теперь Наташа – лишь частица ее жизни. И девочка чувствует это. Все реже она беззаботно щурится и весело болтает ногами, когда сидит за столом. С каждым днем все отчаяннее прижимается к матери, когда та приходит с работы.
«Наверняка думает, что я меньше стала ее любить. – Анна опустилась на табурет, взяла с прилавка блокнот. – „Прыжок ягуара“. Ягуарши? А может, „Томительный прыжок“? Нет, „Страстный прыжок“. Господи, какая глупость! Чем я занимаюсь? Что я здесь делаю? А Наташка там одна…»
Каждый день Анна приносила дочери в подарок «киндер-сюрприз». Наташка меньше радовалась каждому шоколадному яйцу с пластмассовой коробочкой внутри, чем раньше. Целовала маму в щеку, потом собирала новую игрушку, ставила в шкаф, к остальным, и больше к ней не притрагивалась.
Да что там! Раньше у них были одни игры, одни сказки. А теперь, когда она спрашивает, возвращаясь домой, во что Наташка играла, та и объяснить толком не может. Детские игры нельзя рассказывать – в них нужно играть. И играть вместе.
Взглянув на часы, Лариса с ужасом поняла, что опаздывает: было уже почти десять. Пока до метро доковыляет, а там еще до «Боровицкой» минут пятнадцать – в лучшем случае. А на такси еще дольше получится – по центру-то. Ну вот всегда у нее так! Только найдет перспективное место, договорится о встрече – обязательно что-нибудь помешает! На этот раз проспала. Анна разбудила ее, когда уходила, но коварная мыслишка о том, что время есть и минут пять можно еще подремать, естественно, взяла верх в отчаянной борьбе со здравым смыслом. Когда Лариса открыла глаза – было уже полдесятого, Наташка тихо, как мышка, собирала на полу мозаику.
И теперь Лариса отчаянно металась между кухней, ванной и комнатой, пытаясь успеть одеться, накраситься, что-нибудь перекусить, да при этом еще и не слишком опоздать. Эту фирму Лариса нашла через приятеля Артура, который замолвил словечко какой-то своей знакомой. И с Ларисой согласились встретиться. Если подойдет – внесут в картотеку, а это уже что-то! Фирма обеспечивала переводчиками прибывающих в Москву иностранцев. Без знакомых, просто с улицы, в такие фирмы можно даже не соваться. А так есть шанс.
Ларисе страшно было даже подумать, что она свой шанс проспала. И в глубине души она прекрасно понимала, что изрядно подпортит своим опозданием первое, самое важное впечатление.
В дверь неожиданно позвонили.
– Кто там? – крикнула Лариса, метнувшись из ванной.
– Извините, с Ларисой Богемской я могу поговорить? – раздался мужской голос.
– Да, можете. Это я. А вы кто? – Она снова бросила взгляд на часы. «Ну вот! Ровно десять. А я еще дома.»
– Вы не могли бы открыть дверь? Нам нужно поговорить. – Голос был не просто вежливым, а приторно-вежливым.
В любое другое время Ларису бы это, несомненно, насторожило. Но только не сейчас.
– Не могли бы! – рявкнула она, пытаясь сообразить, куда могли задеваться ее босоножки.
– Я прошу вас: откройте, пожалуйста, дверь. Я все равно должен буду с вами поговорить, и мне бы не хотелось открывать ее самому.
Лариса мгновенно забыла о босоножках, о фирме, в которую опаздывает: ей стало страшно. Так страшно, что захотелось забиться в угол и закрыть глаза.
– Что значит «самому»? – осторожно спросила она.
– Это значит, без вашей помощи. Лариса Сергеевна, поймите меня, я на работе. И если я получил задание с вами поговорить – я должен его выполнить, иначе меня уволят. Откройте дверь. Уверяю вас: вам ничего не грозит. Я лишь задам пару вопросов.
– Я не открою! Уходите, а то я милицию вызову!
– И как, интересно? Насколько я знаю, ваш телефон все еще не работает.
Открывая замок, Лариска заметила, что ее липкие, мгновенно вспотевшие ладони мелко-мелко дрожат.
На мужчине, стоящем за дверью, был строгий черный костюм, белая рубашка и строгий галстук. Приветливо улыбаясь, он зашел в квартиру.
– Лариса Сергеевна, скажите, к вам заезжала Анна, ваша подруга?
«Вот оно, началось! – подумала Лариса. – Но как они меня нашли? Адрес этот где они взяли, у кого?»
Она мотнула головой, прислонилась к стене и вдавила ладони в обои, чтобы они не были такими нестерпимо-липкими.
Мужчина посмотрел в сторону комнаты, изумленно вскинул брови. Лариса перехватила его взгляд и поняла: в проеме двери мужчина увидел Наташку.
– Насколько мне известно, детей у вас не было? По крайней мере до последнего времени.
– Одна знакомая попросила присмотреть, она уехала.
Мужчина перестал улыбаться. Спросил спокойно, но строго:
– Где Анна?
Лариса подумала, что таких вежливых, уверенных в себе мужчин она часто видела в кино. Там они тоже заходили в квартиры в своих черных костюмах, приветливо улыбаясь, расстегивали пуговицу и доставали пистолет.
– Вы знаете, где она сейчас? – повторил мужчина, не дождавшись ответа.
Лариса кивнула:
– На рынке. – она с трудом разлепила онемевшие губы. – У метро «Бибирево» рыночек есть, она там рубашками торгует.
Откуда-то сзади Анна услышала истошный женский крик. Даже не крик, а вой – долгий, надсадный. И сердце у нее сжалось от этого воя.
«Опять Артур, – с ужасом поняла она. – Опять они со своей лотерейной бригадой обобрали какую-нибудь доверчивую тетку, месяцами экономившую себе на куртку или на сапоги. Мерзко. Гадко».
Анна не знала, как ей относиться к Артуру. С одной стороны, она должна была его презирать, ненавидеть за то, чем он занимается. Но с другой – как презирать человека, который ей помог? Причем помог абсолютно бескорыстно.
И в этот момент Анна вдруг увидела самого Артура. Он буквально подлетел к прилавку:
– Сзади, у гаражей, красная восьмерка. Быстро в нее! – тихо произнес он.
Анна тревожно взглянула в его глаза. Первый раз в жизни она видела, чтобы Артура что-то взволновало – видимо, это «что-то» было действительно серьезным.
– Что такое, Артур?
– Лариска звонила – ищут тебя!
– Как ищут? А Наташка? Что с ней? – всполошилась Анна.
– Да все нормально с ней! Давай быстро! Они сюда едут.
Анна растерянно взглянула на лежащие на прилавке рубашки, перевела взгляд на висящую сбоку «рубашечную стену»:
– А их куда? Их же надо в камеру хранения сдать…
– Я сказал – быстро! – перебил Артур. – Без тебя сдадут.
… На квартире Ларискиной давней, почти забытой подруги они наконец почувствовали себя в безопасности. Об этой квартире уж точно никто не мог узнать. Подруга изумилась и ужасно обрадовалась Ларискиному звонку. Года два назад их любовники были близкими друзьями, и они часто встречались на всевозможных «шашлыках», вечеринках, «сабантуях».
Ксюха (все звали эту взбалмошную молоденькую девчонку именно Ксюхой, а не Ксенией) тогда буквально влюбилась в Лариску и стала упорно навязываться в подруги. Лариске Ксюха тоже нравилась – простая, веселая. Она вообще терпеть не могла «многозначительных» женщин, которые говорят одно, делают другое и при этом всем своим видом дают понять, что их мысли, чувства и переживания гораздо глубже обычных бабских.
Ксюха с Лариской стали встречаться не только на вечеринках и сошлись довольно близко. Когда Лариска рассталась со своим любовником – еще некоторое время перезванивались, даже встречались пару раз, но потом как-то незаметно отдалились.
Сейчас, когда Лариска неожиданно обратилась с просьбой о помощи, Ксюха едва не заверещала от восторга. Она немедленно привезла ключи, как-то умудрившись отпроситься из супермаркета, где работала старшим продавцом, и даже проводила гостей до квартиры.
– Вы не скучайте, не стесняйтесь – берите, что нужно! – щебетала Ксюха. – А я вечером все-все принесу, все, что надо. Мы такой праздник отгрохаем! – И тут же, видимо сообразив, что Ларисе с подругой сейчас не до праздников, с серьезным видом добавила: – В смысле грустный праздник. Как бы и не праздник даже: просто посидим, поболтаем.
Едва Ксюха скрылась за дверью, Лариска подмигнула Наташке:
– Пойдем в комнату – я тебе такое покажу! Никакого зоопарка не надо.
Девочка замерла на пороге гостиной с широко раскрытыми от изумления глазами: вся комната была уставлена плюшевыми игрушками. Разноцветные мишки, зайцы, белки, львы, щенки, мышата – большие и маленькие – сидели на шифоньере, на полках, на журнальном столике, висели на гардине. И даже прямо под люстрой болталась смешная мохнатая обезьянка.
Лариска стала снимать игрушки и бросать их на диван. Возражения Анны пресекла в корне:
– Она же сама сказала: берите что нужно. – Обращаясь к Наташке, ткнула пальцем в лежащие на диване игрушки: – Это нам нужно?
– Нужно! – энергично закивала та. Лариска повернулась к Анне:
– Вот видишь!
И они ушли на кухню, справедливо рассудив, что Наташке теперь долго будет не до них. На кухне Лариска снова принялась извиняться:
– Ну прости, а? Ты б его видела. Сам улыбается, а глаза такие… страшные! Он Наташку увидел и понял все. Он бы меня пытать начал – я б все равно все сказала, не выдержала.
– Лариса, перестань. Ни в чем я тебя не виню. Что я, не понимаю?
– Он только вышел, я тут же следом к автомату – Артуру звонить. Слава богу, успела.
Анна вздохнула:
– Это мне нужно у тебя прощения просить. В такую историю втянула. И работу из-за меня прозевала!
Лариска промолчала. О том, как позорно проспала предполагаемые «смотрины», она решила не рассказывать.
– Я одного понять не могу: почему я? Почему именно меня они выбрали?
Лариска грустно усмехнулась:
– А с чего ты взяла, что именно тебя? Таких, как ты, знаешь сколько по всей Москве? А в России? В Москве их штучки-дрючки уже раскусывать начали – так они по всей России и расползлись.
Анна взглянула на большие круглые часы в пластмассовом корпусе, висящие на стене:
– В котором часу твоя подруга придет?
– Часов в семь, не раньше. У нее до шести смена, а еще на метро пилить минут сорок. А что?
– Мне же в фирму надо съездить, насчет рубашек. Хотела успеть к ее приходу.
Лариска изумленно вытаращилась на Анну:
– Куда тебе надо? Ты что, с дуба рухнула?!
– Я им раз в пять дней деньги завожу за проданные рубашки. Как раз сегодня должна.
– Совсем рехнулась! – вынесла диагноз Лариска. Взяла телефон, стоящий на углу стола, поставила его перед Анной:
– Звони, говори, что приехать не сможешь.
– Они эти деньги ждут, рассчитывают на них.
– А завтра ты их завезти не можешь? – возмутилась Лариска. – Почему обязательно сегодня?
– Могу и завтра, утром. Но какая разница: сегодня или завтра? Рано или поздно из квартиры выйти придется.
Еще с полчаса Лариска пыталась убедить Анну в том, что деньги, которые она должна привезти, такие копейки, что нет абсолютно никакой разницы, сегодня они будут отданы или через неделю. И уж тем более никакая сделка из-за этого не сорвется и фирма не развалится. Но в конце концов она поняла, что Анну можно остановить, лишь приковав к батарее наручниками. Тогда Лариска заявила, что поедет вместе с Анной:
– Никуда я тебя одну не пущу. Все! Разговор окончен! Я даже слушать тебя не хочу!
– А Наташка? Она что, одна останется?
– А что такого? Скажем, чтоб никому не открывала. Что она, дома одна не сидела? Да что ты волнуешься? Об этой квартире точно никто не может знать! Это я тебе гарантирую.
Когда мама сказала, что им с тетей Ларисой нужно куда-то съездить, девочка расстроилась не особенно. У нее было столько новых друзей, она даже не со всеми еще успела познакомиться.
Лариса ждала подругу недолго. В отделе сбыта та пробыла всего минуты три. Выйдя в коридор, коротко кивнула, попыталась улыбнуться:
– Ну вот и все! А ты боялась: поймают, в подвал посадят. Как ты там говорила? Одной рыбой будут кормить?
– Селедкой соленой, – мрачно уточнила Лариска. – И без воды.
Выйдя из дверей небольшого двухэтажного здания из красного кирпича, подруги сразу увидели стоящий неподалеку серебристый «мерседес». Роскошный «мерседес» со слегка тонированными стеклами. Когда они заходили в фирму, его, абсолютно точно, здесь не было. Передняя дверца «мерседеса» открылась. Из машины вышел высокий светловолосый мужчина и направился к крыльцу. А может быть, и к ним, растерянно замершим у входной двери?
Анна облизнула вмиг пересохшие губы, быстро огляделась по сторонам. Справа от входа двое мужчин аккуратно укладывали в кузове грузовика коробки с рубашками. Коробки бросали в кузов из раскрытого окна на первом этаже. Слева какой-то мужчина в спецовке прикуривал, загородив спичку от воображаемого ветра плечом.
Еще в десяти шагах две тетки отдыхали, поставив на асфальт несколько огромных хозяйственных сумок. Картина завораживала своей обыденностью и покоем.
Как кролики, загипнотизированные удавом, они ждали на крыльце приближения светловолосого. Если бы он сделал резкое движение или засунул руку в карман, подруги наверняка начали бы кричать.
На самом деле ничего страшного или тем более злодейского в мужчине не было. Светлые, слегка вьющиеся волосы. Дорогой легкий костюм. Темная заколка на галстуке. Вот только улыбка. Она казалась неестественной, словно приклеенной к лицу.
– Что ж вы, Анна, от нас по всей Москве-то бегаете? – Блондин сокрушенно покачал головой. – Мы вас ждем, ждем – а вы все не едете. Искать даже начали.
Мужчины в грузовике закончили погрузку и спрыгнули из кузова.
«Все, уезжают! – с ужасом подумала Анна. – Теперь не помогут. В офис! Если что – заскочить внутрь и закричать.»
– Что вам от нее нужно? – Лариска взяла себя в руки, и теперь голос ее звучал намеренно грубо. – Кто сказал, что она вообще брала ваши деньги? Она ничего не подписывала. Никаких бумаг!
– Лариса, перестань! – перебила Анна. – Я получала, конечно. Но я все верну. Только не сразу. Так получилось, что их без меня немного потратили. Я не хотела…
Мужчина недоуменно посмотрел на Анну. Потом спросил серьезно, без тени улыбки:
– А почему вы не должны были тратить этих денег? Мы в вас были заинтересованы и, естественно, прислали некоторую сумму – на переезд, обустройство. Так делают во всем мире. Я не понимаю, что вас смущает.
Подруги переглянулись. Лариска едва заметно пожала плечами.
– И что же мне теперь делать? – растерянно спросила Анна.
– Для начала я бы предложил поехать и посмотреть квартиру, которую мы для вас приготовили.
– Мы вместе поедем. На эту вашу квартиру, – резко вмешалась Лариска. – Если вы, конечно, не возражаете?
– Никаких возражений! – заверил мужчина.
Он повернулся к «мерседесу» и кивнул. Машина, еле слышно шурша шинами, подъехала к ступенькам. Энергичный шофер в темно-серой тройке мгновенно выскочил из «мерседеса», обогнул его и распахнул заднюю дверцу. Теперь они вдвоем как бы окружали подруг, и Лариска снова напряглась.
Мужчина широким жестом пригласил женщин в салон.
– Уверяю вас: совершенно напрасно вы нам не доверяете, – заверил он. – У нас солидная, законопослушная компания. Мошенничество – абсолютно не наш стиль. Очень скоро вы сами в этом убедитесь.
Все-таки Анна не могла решиться.
Светловолосый терпеливо ждал, удерживая на лице все ту же дежурную улыбку.
Перед тем как сделать шаг в манящее комфортом нутро машины, Анна оглянулась.
У раскрытого окна на первом этаже стояли несколько человек. Они о чем-то оживленно разговаривали, глядя в сторону «мерседеса». Должно быть, обсуждали, с чего это вдруг за девушкой, торгующей их рубашками на каком-то мелком рынке, приехала такая роскошная машина.
