Текст книги "Очарованная горцем"
Автор книги: Пола Куин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Глава 9
Роб привалился плечом к дверям церкви. Если бы не янтарные блики от дюжин восковых свечей, пляшущие на полированных деревянных скамьях, внутри было бы совсем темно. Впрочем, ему не нужен был свет, чтобы догадаться о присутствии Давины. Она молилась, но внутри стояла такая тишина, что ее шепот эхом отдавался под куполом церкви.
Прошло три дня, как они приехали в Курлохкрейг. У Роба и в мыслях не было оставаться здесь так долго. Мать-настоятельница хотела, чтобы он со своими людьми уехал в тот же день – особенно когда молоденькие послушницы, поглядывая на посторонних мужчин, за ужином смущенно хихикали, подталкивая друг друга локтями. Роб отказался, объяснив свой отказ тем, что хочет убедиться, есть ли за ними погоня. Уилл немедленно встал на дыбы – кричал, что если его заставят торчать в женском монастыре, то он, мол, не ручается, что кто-то из сестер не нарушит свои обеты. Услышав угрозы Уилла, аббатиса вышла из себя… да и Роб тоже, если честно.
Спорить с преподобной матерью – великий грех, но Роб принял твердое решение, и только прямое вмешательство Всевышнего могло бы заставить его изменить свои планы. А пока он пообещал, что будет держать кузенов в ежовых рукавицах. А следить за сестрами, твердо заявил он настоятельнице, ее прямая обязанность. Конечно, аббатисе это не понравилось, однако спорить и пререкаться она перестала.
Она также решительно отказалась сообщить ему хоть какие-то сведения о Давине, объяснив это тем, что знает не больше его самого. Когда Роб поинтересовался, каким образом ей стало известно, кто перед ней, настоятельница объяснила, что уже встречалась с Давиной, когда много лет назад останавливалась в аббатстве Святого Христофора по дороге в Курлохкрейг, а забыть маленькую девочку со столь необычной внешностью не так-то просто. Роб молча кивнул, сообразив, что аббатиса ничего ему не скажет, даже если ей что-то известно. А он сильно подозревал, что так оно и есть.
Внезапно его внимание привлекло какое-то движение. Вздрогнув, Роб поднял глаза и увидел, как Давина, перекрестившись, направилась к выходу.
Он уже узнал понемногу ее привычки. Дважды в день она приходила в церковь, чтобы помолиться – один раз утром вместе с остальными сестрами и еще раз вечером, одна. Все остальное время она штопала одежду, возилась в саду, копалась в огородных грядках, пропалывая овощи. И то и дело поглядывала в его сторону.
Вначале Роб старательно притворялся, что наблюдает за ней ради ее же безопасности – на случай если Колин или Финн, по очереди дежурившие на колокольне, предупредят о приближении вооруженного отряда. Однако к вечеру первого дня их пребывания в аббатстве Роб уже понял, что глупо обманывать самого себя. Он просто не в состоянии оторвать от нее глаз. Он видел, что Давина постоянно ищет его глазами, словно пытаясь удостовериться, что он не оставил ее, и это превращало его жизнь в ад. Роб многое отдал бы за то, чтобы иметь возможность прижать ее к груди… чтобы она поняла наконец, что он с радостью отдаст за нее жизнь. По вечерам она приходила вместе с другими монахинями, молча меняла повязку у него на плече и так же молча исчезала. Она не пыталась послать ему улыбку, если ловила на себе его взгляд. Она уже успела потерять очень многих… и знала, что Роб тоже скоро уйдет из ее жизни. Они оба это знали. Он не мог остаться тут навсегда, чтобы вечно охранять ее…
Увидев стоявшего у дверей Роба, Давина слегка замешкалась. В полутьме она казалась прекрасным видением. Роб с трудом проглотил вставший в горле комок, кое-как отлепился от стены и молча ждал, когда она подойдет.
– Неужели вы стараетесь охранять меня даже здесь, в церкви? – спросила Давина своим нежным голоском, который он уже привык слышать.
Она редко заговаривала с ним – именно поэтому, стоило ей только открыть рот, Роб, насторожив уши, оказывался рядом.
– На то была воля Господня, чтобы я охранял вас, миледи.
– Да… похоже, вы правы.
Она лукаво склонила голову набок. Роб опомниться не успел, а она уже улыбалась ему.
От стука собственного сердца Роб едва не оглох. У него чесались руки откинуть с ее лица тонкую вуаль, прикрывавшие пышные, цвета бледного золота волосы – напоминание о том, что она принадлежит другому, небесному жениху. Тому, кому известны все ее тайными страхи, все ее слабые и сильные стороны, все мечты и желания. Тому, с кем она разговаривала каждый день, и единственному, кому она доверяла.
Роб спохватился, только заметив, что держит ее за руку. Ужасный грех, тем более в церкви.
– О чем вы молились, Роберт Макгрегор?
– О своем клане, – буркнул он.
И тут произошло нечто странное. Роб вдруг притянул ее к себе.
– И о вас, – порывисто добавил он.
– Спасибо вам.
Она вдруг положила руку ему на плечо, и Роб мысленно застонал. Его выдержка подвергалась серьезному испытанию.
– Но Господь, послав мне вас, вряд ли рассчитывал, что вы станете охранять меня вечно, забыв о долге перед семьей и близкими.
Конечно, она была права. Ему давно следовало вернуться домой.
– Я не из тех, кто забывает о долге, поверьте.
Роб заглянул ей в глаза. И который уже раз удивился невинности, которую прочел в ее глазах, почти невероятной, учитывая, сколько ей пришлось пережить. И еще больше силе духа этой невероятной девушки, ведь она пыталась отослать домой того, кто был сейчас ее единственным защитником.
– И это сводит меня с ума.
– Еще одна причина, чтобы уехать, – пробормотала она, усаживаясь на скамью.
Роб, неловко протиснувшись между скамьями, уселся рядом.
– Почему вы не уехали из аббатства Святого Христофора, если знали, что ваши враги скоро будут в аббатстве?
Хоть на этот раз скажи правду, взмолился он про себя.
Давина пожала плечами:
– Мы же не знали точно, явятся они или нет. Сестры ни за что не бросили бы монастырь. А я ни за что не бросила бы их.
Роб незаметно придвинулся, чтобы вдохнуть аромат ее волос.
– Послушать вас, так у слабой девушки, выросшей в монастыре, больше мужества, чем у воина, который с детства готовит себя к битве, – пробормотал он.
– О нет, я совсем не это имела в виду. – Давина резко обернулась, и они с Робом едва не столкнулись лбами. – У меня и в мыслях не было сомневаться в вашей храбрости! Просто нет никакой причины рисковать вашей жизнью и жизнью ваших братьев ради меня одной.
Причина, конечно, была… но Роб скорее откусил бы себе язык, чем признался в этом. Лицо его посуровело. Скрестив руки на груди, он молча окинул ее выразительным взглядом.
– Моей жизни ничто не угрожает. Похоже, те, кто желал вашей смерти, решили, что вы погибли при пожаре. Вряд ли они станут искать вас здесь.
– Тогда почему вы приказали Колину с Финном дежурить по очереди на колокольне? – поинтересовалась она. – И почему тогда Уилл день и ночь торчит возле монастырских ворот?
Роб машинально поскреб затылок. А в уме ей не откажешь, недовольно подумал он. Вон как ловко поймала его за язык!
– Я привык быть начеку. Характер такой, – буркнул он.
– Я же вижу, вы постоянно о чем-то размышляете.
Он мрачно покосился на нее:
– Размышляю? Проклятие, о чем это вы?
– Ну хорошо, скажу по-другому – вы постоянно не в духе.
– Еще чего! – проворчал он.
Давина снова пожала плечами:
– Ладно, дуетесь.
Роб растерянно хлопал глазами, пытаясь разглядеть сквозь вуаль ее лицо. Неужели она дразнит его? У него внезапно перехватило дыхание – такое случилось впервые. Роб не был уверен, что ему это нравится, однако это все-таки лучше, чем обвинять его в постоянно мрачном настроении. Когда же Давина подняла голову и он увидел ее улыбку, ему внезапно пришло в голову, что легкое поддразнивание он уж как-нибудь переживет.
– А мать-настоятельница знает, что вы не такая уж робкая овечка, какой кажетесь?
Давина зажала ладонью рот, чтобы не рассмеяться.
– Знает. Она велела мне каяться.
– Похоже, вы это заслужили.
В свете свечей ее глаза сияли, как звезды, а на губах играла такая улыбка, что Роб только диву давался, с чего это ей взбрело в голову стать Христовой невестой. Какая разительная перемена… но что тому причиной? Сказать по правде, Роб уже боялся, что никогда не увидит, как она улыбается, не услышит ее смеха. И вот пожалуйста – он видит ее улыбку, такую же неожиданную, как летний дождь, и такую же живительную.
– О Боже! Знай я, что шотландские горцы такие обидчивые, я бы прикусила язычок!
Роб улыбнулся:
– А он у вас острый, девушка. Не порежетесь?
Судя по выражению лица, Давина была приятно удивлена. Через минуту Роб понял почему.
– А вы вовсе не такой тупоголовый, как я вначале решила, – обрадовано проговорила она.
Роб осуждающе покачал головой:
– А вам палец в рот не клади – живо отхватите. В точности как Майри.
– Ваша сестра? – уточнила Давина. – Та самая, которая давным-давно нашла бы себе мужа, если бы взяла за правило почаще держать его за зубами?
Роб кивнул, слегка удивленный тем, что она запомнила тот давний разговор.
– Змея ядовитая, – пробурчал он.
– Но вы ее любите, так ведь?
– Конечно.
Лицо Давины стало задумчивым.
– Расскажите мне о своей семье, – попросила она, усаживаясь поудобнее, и даже подперла подбородок кулачком – в точности как ребенок, которому рассказывают сказку.
Через час Давине было известно о Макгрегорах с острова Скай больше, чем они сами о себе знали. Больше всего ей нравилось слушать о Мэгги, что слегка польстило Робу, поскольку его тетушка занимала особое место в его сердце. А услышав о том, как его отец в свое время спас его мать от Макколлов, а потом привез ее в Кэмлохлин, Давина восхищенно ахнула. И Роб мгновенно поймал себя на том, что был бы не прочь доказать, что он не менее отважный воин, чем его отец.
– То были опасные времена для моих родителей. Моя мать – она из клана Кемпбеллов, и…
– Кемпбеллов? – перебила Давина. В глазах девушки вновь мелькнуло подозрение. – Значит, граф Аргайл – ваш родственник? Почему же вы мне раньше об этом не сказали?
– Потому что я не считаю его родственником, – невозмутимо объяснил Роб. – Мой дядя Роберт был одиннадцатым графом, но лет десять назад его прикончили Фергюссоны. Он умер бездетным, и титул перешел к Арчибальду. Я не знал покойного графа, да и не хотел его знать. Давина, – терпеливо проговорил он, – вы не должны меня бояться. Клянусь, я не причиню вам зла!
Давина молча кивнула, однако лицо ее все еще оставалось настороженным.
– Однако, судя по всему, ваш дядя был протестантом. Все Кемпбеллы издавна находились в оппозиции к трону – особенно после того, как на трон взошел король-католик.
– Угу… но я-то тут при чем?
– Ни при чем, конечно, – поспешно проговорила она. – И я тоже, ну, если не считать, что я всегда хранила верность королю. А ваша семья… они тоже протестанты?
– Нет, – успокоил ее Роб, про себя удивляясь тому, сколько она всего знает – да еще о таких вещах, о которых люди вроде него задумываются довольно редко. – Мы все католики.
Давина заметно успокоилась.
– Как хорошо! – обрадовано воскликнула она.
Почему, едва не спросил он. Что ее так обрадовало?
Это для нее так важно? И самое главное – почему ей так интересно все, что происходит в королевстве, и в первую очередь какой веры придерживаются те люди, которые им правят? Почему у нее так горят глаза, когда речь заходит о двух вещах – о ее вере и о короле, который вот-вот взойдет на престол? Но Роб предпочел не спрашивать. Ему было уже не важно, почему эти люди хотят убить ее, достаточно того, что они есть. А он уж постарается, чтобы им это не удалось.
– Вы снова о чем-то думаете.
Роб растерянно моргнул, сообразив, что хмурится, сам того не замечая. Что ж, причины хмуриться у него были… Одно то, что он не может спокойно смотреть на нее, чем не причина?
– Это все Господь Бог, – буркнул он.
Давина озадаченно уставилась на него. Роб встал – он был так высок, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в глаза.
– Это вы о чем?
Роб посмотрел на распятие возле алтаря, потом снова перевел взгляд на нее.
– Просто если он хотел спасти вас, то для чего избрал своим орудием такого жалкого человека, как я?
Глава 10
Выйдя из церкви, Роб нос к носу столкнулся с аббатисой. И по суровому выражению ее лица тут же догадался, что мать-настоятельница в гневе. Роб машинально оглянулся, ища взглядом Уилла и сильно подозревая, что это как-то связано с ним. Он не мог не заметить, как краснела молоденькая послушница Элайн при виде его кузена – всякий раз, как Уилл рубил дрова, у Элайн тут же находилось во дворе какое-нибудь неотложное дело.
– Роберт Макгрегор, никогда не понимала образа жизни шотландских горцев, но если ваши матери не в состоянии внушить своим сыновьям…
Увидев выскользнувшую из церкви Давину, мать-настоятельница поперхнулась. Лицо ее стало ледяным. Окинув здоровенного шотландца испепеляющим взглядом – от запыленных кожаных гетр до прикрытых пледом широких плеч, аббатиса вытащила из рукава платок и принялась вытирать им лицо.
– Надеюсь, вы понимаете, что она – дочь лорда?! Или вы об этом забыли? – прошипела она.
– Угу. Конечно, помню.
Роб, не удержавшись, в свою очередь смерил аббатису тяжелым взглядом. И тут же молча одернул себя – конечно, она права, ему следовало бы стыдиться своих мыслей.
– Матушка, – ринулась ему на помощь Давина, – мы просто разговаривали…
Крик с колокольни положил конец этому разговору.
– Роб! – Это был Колин. – К воротам приближается всадник! Я спускаюсь!
– Оставайся там! – рявкнул Роб.
Лицо аббатисы стало пепельно-серым. Онемев, она смотрела, как Роб выхватил из ножен клеймор.
– Ступайте внутрь, – бросил он через плечо. Потом обернулся к аббатисе. – И вы тоже, – прорычал он, давая понять, что не потерпит никаких возражений.
Краем глаза он заметил, как из конюшни, придерживая на талии сползавший плед, ужом выскользнул Уилл. А секундой позже оттуда выбежала и Элайн. Роб машинально отметил, что она оправляет смятую вуаль.
Слава Всевышнему, аббатиса, похоже, ничего не заметила, обрадовался он. Бедная женщина, оцепенев, продолжала таращиться на меч в руке Роба.
– Вы же не можете… – растерянно пролепетала она. – А что, если он нуждается в помощи?
– Вы откажетесь его впустить, – ледяным тоном процедил Роб.
– Но мой долг! – воспротивилась она, невольно попятившись, когда Роб, схватив Давину за руку, потащил ее к дверям. – Я служу Господу, помогая…
– Не сегодня, матушка. Вы послужите Господу в другое время, – буркнул Роб, заталкивая Давину внутрь.
Захлопнув за ней дверь, он молча кивнул Уиллу – держа в руках лук, тот уже спешил к воротам.
– Нет! – крикнула аббатиса.
И умолкла, сжимая побелевшими пальцами висевшее у нее на шее большое распятие. Кусая губы, она смотрела, как Уилл вскинул лук, натянул тетиву и выстрелил.
– Господи Иисусе, вы убили его!
Опомнившись, настоятельница кинулась к воротам.
Прекрасно зная, что Уилл будет стрелять по ногам, Роб перехватил аббатису, вытащил ее с линии огня и прижал к толстой каменной стене аббатства.
– Не стреляйте!
Раздавшийся из-за стены крик заставил Роба замереть. По губам его скользнула легкая усмешка.
– Вы не поверите, досточтимая матушка, но меня с детства учили вначале спрашивать, а уж потом убивать, – хмыкнул он, повернувшись к аббатисе.
Та растерянно заморгала, на лице ее были написаны гнев и одновременно облегчение.
Роб не стал ждать, какое чувство возьмет верх – на это просто не было времени.
– Что привело вас сюда? – крикнул он, ничуть не сомневаясь, что предполагаемый неприятель без труда его услышит.
– Я приехал по королевскому приказу, – прозвучал ответ. – Капитан Эдвард Эшер, Шестого кавалерийского полка его величества!
Невероятно! Отпустив наконец аббатису, Роб осторожно выглянул, стараясь хорошенько разглядеть всадника. По другую сторону ворот Уилл вытащил из колчана другую стрелу. Эшер мертв, напомнил себе Роб. Это ловушка. Кто-то из людей герцога выследил их. Проклятие! На какое-то мгновение Роб преисполнился гордости – выходит, он все-таки был прав, что остался! И тут же спохватился, напомнив себе, что он тут не один, его брат тоже здесь, а вместе с ним еще и Финн – укрывшись на колокольне, они нетерпеливо ожидали его приказа… во всяком случае, Роб очень надеялся, что они там. Сколько с ним еще человек, вспомнив о всаднике у ворот, подумал он. Им с Уиллом, возможно, удастся прикончить нескольких еще до того, как те окажутся у ворот. А вот Колин… вряд ли у него хватит терпения оставаться в укрытии…
Держа наготове клеймор, Роб мигнул кузену. Им нужно убить как можно больше людей, и сделать это необходимо до того, как им на помощь ринутся двое нетерпеливых юнцов. Краем глаза Роб видел, как Уилл, натянув тетиву, снова вскинул лук. На этот раз он не станет стрелять по ногам.
Их всех с детства учили обращаться с луком, но ни один из его братьев и в подметки не годился Уиллу.
Женский крик заставил Роба прирасти к земле. И он же помешал Уиллу спустить тетиву. Слегка повернув голову, он увидел, как Давина вихрем несется к воротам, и оцепенел, не веря собственным глазам. От ужаса кровь застыла у него в жилах. Кто бы ни был этот незнакомец, он легко мог выстрелить через прутья решетки и убить ее еще до того, как она добежит до ворот. Роб кинулся за ней, понимая, что если этот человек вооружен, то он просто не успеет ему помешать.
– Эдвард! – снова прокричала она, не обращая никакого внимания на Уилла, который, отшвырнув в сторону лук, тоже кинулся за ней.
Роб успел перехватить ее первый – обхватив руками, он швырнул ее на землю и сам рухнул сверху, намереваясь прикрыть ее своим телом. Напрасный труд – Давина, извернувшись в последний момент, оказалась наверху и принялась вырываться. По ее лицу Роб понял, что все ее подозрения проснулись с прежней силой.
– Вы меня обманули!
Роб открыл было рот, собираясь оправдываться. Но прежде чем он успел сказать хоть слово в свою защиту, из-за стены вновь донесся мужской голос:
– Леди Монтгомери! Слава Всевышнему… я все-таки вас нашел! Макгрегор, вы тоже тут?
Это был Эшер. Выходит, он жив, мысленно присвистнул Роб. Взгляд Давины ясно дал понять, что именно она думает о нем. Он не просто солгал ей – ко всему прочему, он еще бросил ее друга умирать!
– Отпустите меня! – ледяным тоном велела она.
Роб поднялся на ноги. Давина с аббатисой уже открывали ворота. Он молча смотрел, как Эшер, соскочив с лошади, опустился перед девушкой на одно колено. Вернее, он сделал бы это, если бы сияющая Давина не кинулась ему на шею.
Итак, капитан жив… но как ему это удалось, гадал Роб. Когда он видел Эшера в последний раз, у того едва хватало сил держать в руках меч. Успев в последнюю минуту выскочить из пылавшего аббатства с девушкой на руках, Роб не стал утруждать себя поисками уцелевших в этой резне. Его единственной мыслью было как можно скорее увезти ее туда, где она будет в безопасности. Собственно говоря, он не сомневался, что…
– Я был уверен, что вы погибли, Эшер, – буркнул Роб, не зная, что положено говорить в такой ситуации.
Извиняться, по его мнению, было бы глупо.
Капитан, с трудом оторвав взгляд от залитого слезами лица Давины, обернулся.
– Знаете, я тоже сначала так думал… – Он криво усмехнулся. – Но я поклялся, что даже смерть не сможет нас разлучить.
Виновато улыбнувшись шотландцу, Эдвард снова повернулся к Давине. А она сияла – ее герой вернулся, и Давина прижималась к нему так, словно этот человек был всем, что у нее осталось в этом мире. Ее единственным защитником.
Улыбка на губах Роба увяла.
Радость от того, что она снова видит Эдварда, настолько ошеломила Давину, что она совсем забыла о мужчине, который молча стоял позади нее, дожидаясь, когда она обратит на него внимание. А вот чего она не могла забыть, так это того, что Роб ее обманул. А ведь он уже стал понемногу ей нравиться. Да простит Господь ее грешную душу… он ей не просто нравился. Спокойная уверенность, сквозившая во взгляде Роба, его любовь и преданность семье и клану внушали уважение. Всякий раз как он смотрел на нее, ее бросало в дрожь. А смотрел он на нее часто, слишком часто. Чем бы ни занималась Давина – полола ли сорняки или помогала аббатисе с ужином, глаза Роба ни на мгновение не отрывались от нее. Как-то она застукала его, когда он за ужином крутился на стуле, и только потом сообразила, что Роб любуется тем, как покачиваются ее бедра, пока она прислуживает за столом. Как ни странно, это было приятно.
Однако он убедил ее, что Эдвард погиб. И промолчал, что Арчибальд Кемпбелл, граф Аргайл, приходится ему родственником. О чем он еще предпочел не упоминать? И почему? Давина уже не знала, чему верить, а чему нет. И поэтому цеплялась за того единственного человека, которому привыкла доверять. За Эдварда.
– Нужно укрыться в аббатстве, – пробормотал Роб, потянув Давину за рукав. – Его могли выследить.
– Да, – кивнул Эдвард, все еще держа ее в объятиях. – Через несколько дней они будут здесь.
Давина с ужасом вскинула на него глаза. На мгновение ей показалось, что сердце у нее перестало биться.
– Кто – они? – с трудом шевеля непослушными губами, прошептала она. – И сколько их?
– Адмирал Джиллс и около сорока его человек… похоже, голландцы с его кораблей, – сказал Эдвард, повернувшись к Робу. – Он не уверен, что леди погибла в огне, и пока он не…
Роб, схватив их за руки, втащил обоих в аббатство, на бегу крикнув Колину с Финном, чтобы были начеку. Потом ошеломленная Давина услышала, как он рявкнул на Уилла, велев ему тащить свою задницу под прикрытие монастырских стен. Опомнившийся Эдвард подхватил аббатису и увлек ее за собой.
Как только ворота были заперты и тяжелая задвижка, заскрежетав, встала на место, Роб принялся командовать – вылитый генерал на поле боя, решила про себя Давина. Аббатисе было велено выяснить, есть ли среди ее монахинь знахарки, такие, что разбираются в лечебных травах, и если отыщутся, то прислать их в трапезную – обработать и перевязать раны капитана Эшера. Давина слегка ахнула, она так обрадовалась, увидев Эдварда, что даже не заметила его заляпанную кровью одежду.
– Спасибо, что спасли ее, – на ходу пробормотал Эдвард, которого Давина тащила за собой.
Роб ничего не ответил. Удивленная Давина обернулась. Он угрюмо смотрел ей вслед…
– Жалею только об одном – что не смог сделать это сам.
– Ох, Эдвард! – Давина, повернувшись к нему, схватила его за руку. – Ты жив! – Сияя от счастья, она прижала его ладонь к своей щеке. – Я даже не надеялась, что снова увижу тебя! Как тебе удалось ускользнуть от них?
– Угу, чудеса, да и только, – промычал Роб, переминаясь с ноги на ногу в ожидании, когда они наконец прекратят обниматься. – Когда я видел вас в последний раз, то решил, что из вас окончательно вышибли дух.
Ей почудилось, или в его голосе действительно прозвучал вызов? Можно подумать, он винит Эдварда в том, что тот остался в живых! Чушь какая, решила Давина. И потом если кто-то и имеет право задавать вопросы, так это она!
– Меня вышибли из седла почти сразу же после того, как вы уехали, Макгрегор.
Если Эдвард и почувствовал подозрительность Роба, то, похоже, нисколько не обиделся. Собственно, а чего она ожидала, подумала Давина. Эдвард далеко не глуп. Присмотревшись к нему повнимательнее, она убедилась, что он слишком слаб, чтобы сражаться. Особенно с человеком почти на две головы выше его, человеком, который, судя по его решительному виду, не побоялся бы сразиться с целой армией, появись она у ворот, особенно если такой умелый лучник, как Уилл, будет прикрывать ему спину.
– К счастью, – продолжал Эдвард, пока Давина, поддерживая его, не столько вела, сколько волокла его в трапезную, – я то ли потерял сознание, то ли уснул, и очнулся, только когда появился адмирал со своими людьми. – Он коротко рассказал, что произошло потом – как лежал на земле, притворившись мертвым, пока они не ушли. – Когда я услышал, что им так и не удалось отыскать ее тело, то понял, что вы все-таки смогли спасти ее.
– Угу. Но как вам удалось нас отыскать? – через плечо Давины осведомился Роб, когда они оказались в трапезной. – Я старался не оставлять следов.
– А никаких следов и не было. – Эдвард, с облегченным вздохом опустившись на скамью, закрыл глаза. – Просто я догадался, что вы отправитесь на север, а Курлохкрейг был как раз по дороге.
Открыв глаза, он сделал движение, пытаясь помешать Давине, когда та опустилась на колени. Покосившись на Роба, девушка жестом велела ему сидеть смирно.
– Мне нужно было немного передохнуть и раздобыть еды, к тому же я был уверен, что аббатиса не прогонит меня. – Не сводя с Давины восхищенных глаз, в которых ясно читалась любовь, он протянул руку и осторожно заправил на место выбившийся из-под вуали локон. – Вероятно, сам Господь привел меня сюда, миледи.
– Расскажите мне о Джиллсе.
Это прозвучало так резко, что обоих будто окатило ледяной водой. Улыбка Давины моментально поблекла. Рука Эдварда замерла в воздухе.
– Джиллс – адмирал и доверенное лицо Монмута. – Все трое разом обернулись и молча уставились на аббатису, стоявшую на пороге трапезной с кубком в одной руке и подносом с едой в другой. – На редкость неприятный человек.
– Стало быть, это Монмут послал его сюда, а вовсе не граф Аргайл, – пробормотал Роб.
– Может, да, может, нет. – Аббатиса пожала плечами. – Они оба провели последние несколько лет в Голландии. Только одному Богу известно, кому служит Джиллс.
– И кто же рассказал вам об этом, досточтимая матушка? Случайно, не ваш жених небесный? – Холодный взгляд Роба остановился на лице аббатисы. – Что вам еще известно об этом деле, о чем вы предпочли умолчать?
– Ну, – невозмутимо проговорила аббатиса, протянув кубок Эдварду, – поскольку уж я здесь, то могу с уверенностью сказать – в гибели моих сестер виноват только адмирал Джиллс. Но если вы намерены снова расспрашивать меня о том, почему аббатство подверглось нападению, я вряд ли скажу вам больше, чем уже успела сказать.
Недобро улыбнувшись, Роб молча повернулся к Эдварду и с выжидательным видом уставился на него.
– Мне довелось всего лишь раз встречаться с адмиралом, – торопливо объяснил Эдвард, – и молю Бога, чтобы это было в последний раз. Джиллс – безжалостный… и очень упорный человек.
– Почему его люди так упорно стремятся ее убить?
Эдвард отвел глаза в сторону.
– Не знаю.
Роб угрожающе придвинулся к нему.
– Думаете, я такой дурак, что поверю этому?
– Нет, конечно, – тяжело вздохнув, покачал головой Эдвард и с грустью посмотрел на Давину. – Но, рассказав вам все, я подвергну опасности ее жизнь, Макгрегор, а я скорее умру, чем сделаю это. Скажу вам одно – мы не можем здесь оставаться. Он не успокоится, пока не найдет ее.
– Эдвард, – мягко сказала Давина, взяв его руки в свои. – Нам некуда бежать.
В трапезной воцарилось молчание, слышались только тихие голоса суетившихся вокруг капитана монахинь. Потом Давина услышала, как Роб негромко выругался сквозь зубы – за это ему опять влетит от настоятельницы, вздохнула она про себя. Не вставая с колен, Давина повернулась к нему… и с изумлением увидела, что он хмурится. Такое же мрачное лицо у него было, когда он впервые увидел ее в вуали.
Роб перехватил ее взгляд, и лицо у него понемногу смягчилось.
– О нет… есть одно место.
Конечно же, она догадалась, куда он намерен её увезти – к себе, на остров Скай, – и сердце Давины радостно забилось. Может, если название что-то значит, то этот остров окажется райским уголком, [3]3
Скай – небо, небеса (староангл.).
[Закрыть]местом, куда адмирал Джиллс ни за что не осмелится сунуться. Но может ли она доверить Робу Макгрегору свою жизнь? Один раз он уже обманул ее, сказав, что Эдвард мертв. С другой стороны, Эдвард объяснил, что его выбили из седла, и он потерял сознание… неудивительно, что Роб счел его погибшим. А потом им пришлось спасаться бегством, так что винить Роба было бы глупо, решила Давина. Нет, он никак не связан с ее врагами.
– Я не хочу навлечь опасность на ваш дом, – спокойно возразила она… хотя отказать Робу оказалось самым сложным из всего, что ей до сих пор приходилось делать.
Мечтать, чтобы он остался с ней в Курлохкрейге, даже зная, что между ними никогда ничего не может быть, было одно. Позволить ему привезти ее к себе домой, оставаться под его защитой и жить с ним под одной крышей неизвестно сколько времени – совсем другое.
– Я не могу…
– Уилл, – словно не слыша, Роб обернулся к кузену, – собери парней. Мы возвращаемся домой.
– Сегодня вечером? – всполошилась Давина.
Вскочив на ноги, она с тревогой посмотрела на Эдварда.
– Невозможно! Даже если я соглашусь, капитан Эшер еще слишком слаб, чтобы куда-то ехать.
– А вас не спрашивают, девушка, – отрезал Роб. Глаза их на мгновение встретились – этого было достаточно, чтобы Давина поняла, что спорить бесполезно. – К тому же я вовсе не собираюсь тащить с собой капитана Эшера. Выздоровеет – вернется обратно в Англию и…
– Как – в Англию?! Один? – перебила она, изумленно вытаращив на него глаза.
– Угу, – кивнул Роб. И тут же, забыв о ней, повернулся к аббатисе. – Нам понадобится провизия, – тоном, не терпящим возражений, объявил он. – Несите все, что у вас есть. Ах да… и попросите сестер, может, у кого-то из них отыщется лишнее платье на смену? Я имею в виду – мирское. Адмирал Джиллс ведь ищет послушницу, а так она будет не слишком бросаться в глаза. – Он снова повернулся к Давине. – Это тоже должно остаться здесь.
Роб кивком головы указал на прикрывавшую лицо вуаль.
Ошеломленная сообщением, что Эдварду придется остаться в монастыре, Давина не смотрела на него. И много потеряла, поскольку не увидела, как он скривился при упоминании о ненавистной ему вуали.
– Я никуда не поеду без капитана Эщера.
Роб обернулся, и Давина, расправив плечи, решительно выпятила подбородок. Пусть не думает, что она позволит ему командовать. Она всегда восхищалась умением Роба мгновенно принимать решения и принимать на себя ответственность. Ему беспрекословно подчинялись все, даже аббатиса. Да, он был прирожденный вождь, этого у него не отнимешь. В его присутствии она чувствовала себя в безопасности. Но это вовсе не значило, что она готова беспрекословно выполнять приказы этого громадного горца.
– Вы что, рассчитываете, что в таком состоянии он сможет один добраться до Англии? Чушь! – фыркнула она. – Вы только взгляните на него! Да он и до границы доехать не успеет, как его прирежут!
– А кто у нас едет в Англию?
Обернувшись, Давина заметила бесшумно вошедших в трапезную Финна с Колином. Колин по-прежнему сверлил Эдварда неприязненным взглядом. Уилл, привалившись к стене, вытащил из-под складок пледа яблоко, которое умудрился сорвать где-то по дороге, и с аппетитом вонзил в него зубы.
– Никто, – буркнула она, бросив вызывающий взгляд на Роба. – Он мой друг. Я не оставлю его.
