Текст книги "Миры Пола Андерсона. Т. 14. Терранская Империя"

Автор книги: Пол Уильям Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

Глава 4

Мичман Доминик Флэндри из летного корпуса Имперского Флота сам не знал, чему обязан своим спасением: удаче или собственной прыти. В возрасте девятнадцати лет, когда на твоем офицерском свидетельстве еще не улеглись кодовые молекулы, естественно склоняться к последнему. Однако если бы один из этих факторов подвел… Мичман предпочитал не задумываться над этим.

Кроме того, его злоключения далеко не окончены. На «Стрельце», как и на многих торговых судах, принадлежащих Сестрам Курсовиков, благодетели-терране установили радио. Но оно не работало – какой-то недоумок попользовался им сообразно понятиям железного века. Драгойка согласилась повернуть домой. Но ветер не благоприятствует им – кто знает, сколько они еще проболтаются в море на этой проклятой шаткой посудине, пока им попадется судно, на котором передатчик работает. Это, положим, не смертельно. Флэндри мог потреблять местную пищу через ротовой клапан своего шлема; старкадийская биохимия достаточно сходна с терранской, и почти все здешние продукты для него не ядовиты, а витамины у него есть при себе. Но вкус, Бог мой, вкус!

Больше всего тревожил тот факт, что его машину определенно сбили – и не так уж далеко отсюда. Оставалось надеяться, что водяные – и мерсейцы – не тронут это тигранское судно. Если они еще не готовы играть в открытую, то, возможно, и не тронут. Однако то, что случилось с ним, указывает, что их приготовления почти завершены. Когда он случайно оказался над их новейшим адовым котлом, у них хватило смелости, чтобы обстрелять его.

– И тогда чужаки напали на тебя? – спрашивал Ферок. Его голос едва пробивался сквозь свист ветра, плеск волн о борта, скрип снастей – густой воздух планеты усиливал и искажал все звуки.

– Да. – Флэндри не хватало слов. Летя сюда на транса порте с Терры, он прошел энцефалографический курс языка и курсовикских обычаев. Но некоторые вещи трудно объяснить в терминах доиндустриальной эры. – Из воды поднялось судно, способное и погружаться, и летать. Его радио заглушило мой призыв, а его огненные лучи поразили мою машину, прежде чем мои лучи успели пробить его более прочную броню. Я с трудом выбрался из своей затонувшей развалины и отсиживался под водой, пока враг не ушел прочь. Тогда я взлетел и стал искать помощь. Маленький мотор, который держал меня в воздухе, почти истощился, когда я увидел ваш корабль.

Да, гравитационный импеллер не унес бы его далеко без подзарядки. Флэндри и не собирался больше пользоваться им. Запас энергии, сохранившийся в ранце, нужно поберечь – он питает насос и выпускной клапан витрилового шара, в который упрятана голова мичмана. Человек не может дышать старкадийским воздухом на уровне моря без опасности для жизни. Повышенная концентрация кислорода сожжет ему легкие еще раньше, чем азот одурманит его, а углекислый газ отравит.

Флэндри вспомнил, как пропесочил его лейтенант Даниэльсон за снятый шлем. «Мичман, мне в высшей степени наплевать, что вам неудобно в шлеме и что ваш уютный кокпит терра-кондиционирован. И не стану оплакивать того, что все ваши действия во время полета записываются, каким бы грубым вторжением в вашу личную жизнь вам это ни казалось. Эта мера необходима, чтобы удостовериться, что щенки вроде вас, считающие себя умнее, чем все поколения астронавтов за тысячу лет, соблюдают правила безопасности. Еще одно нарушение – и вам обеспечены тридцать секунд нейропорки. Можете идти».

«Выходит, ты спас мне жизнь, – пробурчал про себя Флэндри. – И все равно ты – высокомерный ублюдок».

За пропавший бластер винить некого. Он выпал из кобуры в те отчаянные секунды, когда Флэндри выбирался из флитте-ра. Остались только положенный по уставу нож и полевая сумка со всякой всячиной. На нем ботинки и серый комбинезон – все это в печальном состоянии и не идет ни в какое сравнение с лощеной парадной формой. Таков скудный перечень его имущества.

Ферок опустил на глаза пушистые термосенсорные усики: так он хмурился.

– Если шираво осмотрят обломки твоей летучки там, внизу, и не найдут твоего тела, то могут догадаться, что ты ушел, и станут искать тебя.

– Да, могут, – согласился Флэндри.

Приладившись к раскачиванию судна, он стал смотреть вдаль – высокий, еще по-юношески нескладный, сероглазый, с каштановыми волосами, с довольно длинным, правильным лицом, дочерна обожженным лучами Саксо. Перед ним рябил и мерцал зеленоватый океан, играя солнечными бликами и белыми барашками волн, которые из-за старкадийского тяготения катились быстрее, чем на Терре. Небо было бледно-голубым. На горизонте громоздились тучи, но в плотной атмосфере это не предвещало шторма. Над головой кружила какая-то птица, морской зверь выглянул из воды и опять ушел в глубину. Саксо казался отсюда втрое меньше, чем Солнце, видимое с Терры, и давал вполовину меньше освещения. Гибкий человеческий глаз воспринимал это как норму, но здешнее светило было немилосердно белое и до того яркое, что нельзя было смотреть в его сторону. Короткий день клонился к вечеру, и температура, никогда не поднимавшаяся особенно высоко в этих средних северных широтах, падала. Флэндри пробирала Дрожь.

Ферок представлял с ним полный контраст. Сухопутный старкадиец, тигран, тоборко, как ни назови, сложением напоминал невысокого человека с непропорционально длинными ногами. На руках у него по четыре пальца, ступни большие и когтистые, сзади гордо вихляется короткий хвост. Голова уже не столь антропоидная, круглая, плоское лицо заканчивается узким подбородком. Глаза большие, раскосые, с алой радужкой, над ними растут усики, похожие на листья папоротника. Нос, если его можно так назвать, снабжен одной щелевидной ноздрей. Рот большой, и зубы указывают на принадлежность к плотоядным. Уши тоже велики, и внешние их края сильно развиты, наподобие крыльев летучей мыши. Тело покрыто гладким мехом, оранжевым в черную полоску, с белым пятном у горла.

Одежды на нем никакой – только шитый бисером кошель, привязанный тесемками к ляжке, чтобы не трепало ветром, да за спиной висит кривой меч. По должности он боцман, это высокий пост для мужчины на курсовикском корабле; и, как таковой, безусловно входит в число любовников Драгойки. По натуре он вспыльчив, сварлив и предан своим госпожам, как собака. Флэндри он нравился.

Ферок взял подзорную трубу и обвел ею горизонт. Это было местное изобретение. Курсовики – центр наиболее развитой сухопутной культуры Старкада.

– Пока ничего не видно, – сказал он. – Как ты думаешь, может та летучая лодка напасть на нас?

– Сомневаюсь. В ней скорее всего прилетели мерсейские советники, а меня обстреляли, потому что я по своим приборам мог бы понять, что делается у них внизу. Теперь они уже, наверное, вернулись в Кимрайг. – Флэндри помялся и продолжал: – Мерсейцы, как и мы, редко участвуют в боевых действиях – а если и участвуют, то как отдельные офицеры, не как представители своего народа. Никто из нас не хочет вызывать противника на такой же шаг.

– Боитесь? – обнажил клыки Ферок.

– За вас, – почти честно ответил Флэндри. – Ты не имеешь понятия, во что может наше оружие превратить целый мир.

– Целый мир? Прямо в голове не укладывается. Пусть уж Сестры над этим думают. Не моего мужского ума это дело.

Флэндри отвернулся от моря и обвел взглядом корабль. «Стрелец» – большое судно по старкадийским меркам, почти на пятьсот тонн, широкое в бимсах, высокое в корме; на носу высится резная фигура – изображение духа-хранителя. Посередине надстройка, в которой помещаются камбуз, кузница, плотницкая и арсенал. Все окрашено в яркие цвета. На корабле три мачты – вверху на них желтые прямые паруса, внизу косые; сейчас «Стрелец» идет на косых и на кливере. Команда занимается своим делом на палубе и на снастях. Здесь тридцать матросов мужского пола и полдюжины женщин-офицеров. Корабль направлялся с грузом дерева и специй из порта Уянки на острова Цепи.

– Какое оружие у нас имеется? – спросил Флэндри.

– Терранская пушка, – ответил Ферок. – Пять ваших винтовок. Нам предлагали больше, но Драгойка сказала, что сначала надо обучить больше матросов ими пользоваться. А еще у нас мечи, пики, арбалеты, ножи, вымбовки, зубы и ногти. – Он показал на сеть, пропущенную под килем с обоих бортов. – Если она начнет трястись, значит, шираво пытаются продырявить нам днище. Тогда мы нырнем. Тебе это будет легче, ты для этого оснащен.

Флэндри поморщился. Его шлем годился и для подводных условий – на Старкаде концентрация растворенного кислорода почти такая же, как в воздухе Терры. Но ему совсем не улыбалось схватиться с существом, для которого подводный мир – родная среда.

– Зачем ты здесь? – продолжал беседу Ферок. – Ради забавы или ради добычи?

– Ни то ни другое. Меня сюда прислали. – Флэндри не стал говорить, что во флоте полагают, будто Старкад – как раз то место, где подающие надежды молодые офицеры могут получить полезный опыт. Уж очень несолидно это звучит – «подающие надежды». Мичман спохватился, что и так проявляет недостаточную боевитость, и поспешно добавил: – Если бы не это, я бы и сам вызвался – ведь тут есть возможность сразиться.

– Говорят, у вас женщины подчиняются мужчинам. Верно это?

– Случается. – Мимо прошла вторая помощница, и Флэндри проводил ее взглядом. Округлая фигура, темно-рыжая грива струится по спине. Груди полнее и тверже, чем у любой терранки, не прибегающей к искусственным ухищрениям, а нос почти гуманоидный. Всю одежду заменяют несколько золотых браслетов. Но от терранки она отличается не только с виду. Она не вырабатывает молока; младенцы получают из ее груди чистую кровь. Ее пол – более творческий, более развитый в умственном отношении – не занимает подчиненного положения ни в одной из культур и доминирует на островах вокруг Курсовиков. «Быть может, – подумал Флэндри, – в основе этого лежит тот простой факт, что в женском теле больше крови и она у них быстрее восстанавливается».

– Кто же тогда поддерживает порядок у вас на родине? – любопытствовал Ферок.. – И почему вы до сих пор не поубивали друг друга?

– Это трудно объяснить. Давай сначала проверим, хорошо ли я разбираюсь в вашей жизни, а уж потом сравним ее с нашей. Вот вы, например, ничем не обязаны тому месту, где живете, верно? То есть ни один город или остров не управляется так, как, скажем, корабль – правильно? Зато женщины объединены в сестринские общины, члены которых могут жить где угодно, но говорят на своем особом языке. Женские общины владеют почти всей собственностью и принимают все важные решения. Поэтому споры между мужчинами их почти не волнуют. Я прав?

– Пожалуй. Но это можно было выразить и повежливей.

– Приношу извинение храброго. Я здесь чужой. А у нас…

Из смотровой люльки на мачте послышался крик. Ферок схватился за подзорную трубу. Команда с криками повисла на снастях у правого борта.

Из капитанской каюты под полуютом выскочила Драгойка. В руке она держала острогу с четырьмя остриями, под мышкой – маленький расписной барабан. Она поднялась по трапу и стала рядом с рулевой у штурвала, чтобы оценить происходящее. Потом спокойно ударила в барабан и прошлась по стальным струнам на другой его стороне. Звуки струн и дробь перекрыли общий шум, как сигнал горна. К оружию! По местам стоять!

– Шираво! – выкрикнул Ферок. – Идут на нас! – И заторопился к рубке. Команда, вернувшись к дисциплине, надевала шлемы, ставила щиты и вооружалась.

Флэндри напряг зрение против слепящего блеска воды. Вокруг корабля, приближаясь к нему, мелькало с десяток голубых спинных плавников. А потом метрах в ста от правого борта всплыла подводная лодка.

Маленькая и примитивная, сделанная, без сомнения, здесь же на планете по мерсейским чертежам – если хочешь разжечь всепланетную войну между технически неразвитыми народами, надо дать им в руки то, чем они смогут пользоваться сами. Корпус был из пропитанной жиром кожи, натянутой на каркас из какого-то подводного заменителя древесины. Лодку тащила упряжка из четырех рыб – Флэндри едва различал под водой их громадные контуры. Палуба чуть виднелась над поверхностью, и на ней торчала здоровенная катапульта. Несколько дельфинообразных фигур с прозрачными шарами на головах и энергоранцами за спиной суетились вокруг орудия. Они опирались на хвосты и боковые плавники, а руками разворачивали ствол.

– Домманик! – завопила Драгойка. – Домманик Фаландари! Умеешь ты стрелять из пушки?

– Так точно! – И терранин бросился на нос, только палуба загремела под ногами.

На передней палубе две женщины, в чьи обязанности это входило, пытались освободить передок орудия. Дело у них шло туго, они мешали друг другу и ругались вовсю. Они еще не успели освоиться с вверенным им оружием, хотя пушка была самая простая, нарезная, стреляющая 38-миллиметровыми химическими снарядами. Пока они наводят ее, катапульта может…

– С дороги! – Флэндри оттолкнул ту, что была ближе.

Она зарычала и нацелилась на него острыми красными ногтями. Драгойка простучала им какой-то приказ, и обе отошли.

Флэндри открыл затвор и сунул в него снаряд из зарядного ящика. Вражеская катапульта громыхнула. Их снаряд описал высокую дугу и упал рядом с кораблем, полыхнув на волнах багровым дымным пламенем. Что-то вроде греческого огня – нефть из подводных скважин… Флэндри припал к дальномеру. Он был слишком возбужден, чтобы бояться. Однако наводить придется вручную. Гидравлический механизм уже успели испортить. Несмотря на хорошую балансировку и самосмазывающиеся подшипники, ствол поворачивался с кошмарной медлительностью. Водяные перезаряжали свою катапульту… быстро работают, Андромедины дети! У них-то, небось, гидравлика в порядке.

Драгойка сказала что-то рулевой, и та переложила штурвал. Рангоут свистнул над палубой. Кливер с громом заполоскался, и матросы бросились его оправлять. «Стрелец» повернулся. Флэндри еле устоял. Он чуть не забыл поставить ногу на тормоз, чтобы удержать орудие. Эти две кошки точно бы забыли. Вражеский снаряд, метивший в рубку, попал в середину судна. При таком давлении кислорода огонь сразу взвился до небес.

Флэндри дернул за шнурок. Пушка рявкнула и откатилась назад. Из воды ударил фонтан, смешанный с осколками. Одна из запряженных рыб всплыла наверх, забилась и подохла. Остальные уже плавали брюхом вверх.

– Попал! – заорал он.

Драгойка сыграла команду. Почти все матросы отложили оружие и принялись тушить пожар. У каждого борта стояла ручная помпа, пошли в ход ведра с привязанными веревками, еще можно было взять из кладовой паруса, намочить их и гасить огонь ими.

Кто-то – кажется, Ферок – закричал, перекрывая голоса, ветер, волны, топот и гул огня. С другого борта на палубу лезли водяные.

Они, должно быть, взобрались по сети. (Надо будет придумать им другой прибор обнаружения, мелькнуло в голове у Флэндри.) На них было мерсейское снаряжение, позволяющее им вести сухопутную войну повсюду на Старкаде. Тупоконечные головы покрывали наполненные водой шлемы, черные поглощающие скафандры сохраняли влажность тела. Насосы, питаемые энергоранцами, качали кислород из атмосферы. Те же ранцы обеспечивали работу ног – весьма неуклюжих. Рыбьим телам пришлось придать искусственный опорный каркас – два боковых плавника и хвост управляли четырьмя механическими конечностями с хватательными ступнями. И все же враги успешно продвигались по палубе, огромные, мощные, вооруженные копьями, топорами и парой водонепроницаемых автоматов. Их уже десять на борту… а сколько матросов можно оторвать от тушения огня?

Пропела винтовочная пуля. Водяной в ответ начал поливать палубу свинцом. Несколько тигран упало. Их кровь была такого же цвета, как и у людей.

Флэндри загнал в пушку еще один снаряд и выпалил в море на небольшое расстояние.

– Зачем? – крикнула одна из артиллеристок.

– Вдруг там другие на подходе. Надеюсь, гидравлический удар их доконает. – Он сам не заметил, как перешел на англик.

Драгойка метнула острогу. Один из автоматчиков упал, хватаясь неверными пальцами за древко. Лаяли винтовки, щелкали арбалеты – второго автоматчика загоняли в укрытие между рубкой и шлюпками. На палубе тем временем кипел бой – прыгали тигране, медленно поворачивались водяные, меч против топора, пика против копья, грохот, лязг, рычание, вопли, полный хаос. Несколько пожарных бросились за оружием. Драгойка барабанным боем призвала их обратно. Водяные начали отсекать их, предоставляя огню делать свое дело. Вооруженные тигране бросились защищать своих. Но вражеский автоматчик не позволял корабельным стрелкам и носа высунуть из-за мачт и тумб. Бой начал захлебываться.

Пуля расщепила настил в метре от Флэндри. Мгновенная паника пригвоздила его к месту. Что делать, что делать? Не может же он умереть. Так нельзя. Это же он, Доминик, у него еще вся жизнь впереди. Хотя водяных куда меньше, им только инужно поддерживать схватку, пока огонь не выйдет из-под контроля – а тогда конец. Мама, помоги!

Без видимой причины он вдруг вспомнил лейтенанта Даниэльсона, и в нем вспыхнула ярость. Он бросился вниз по трапу на верхнюю палубу. Водяной замахнулся на него топором. Флэндри увернулся и побежал дальше.

Вот дверь драгойкиной каюты. Флэндри отодвинул панель и ворвался внутрь. Каюта была убрана с варварской пышностью. Солнечный свет из овального иллюминатора скользил до переборке в такт движению судна, озаряя бронзовые подсвечники, гобелены, примитивный секстант, пергаментные карты и навигационные таблицы. Флэндри схватил то, что принес сюда по просьбе любопытствующей Драгойки, – свой импеллер, лихорадочно пристегнул его к себе и подключил аккумуляторы. Так – вот меч, который она не успела прихватить. Флэндри выскочил из каюты, включил подъем и взмыл вверх.

Туда, за рубку! Там залег водяной с автоматом, недосягаемый для винтовок. Он простреливал всю палубу. Флэндри обнажил меч. Автоматчик, услышав слабый шум, начал неуклюже задирать голову. Флэндри ударил. Рука врага осталась цела, но автомат вылетел из нее и ухнул за борт.

Флэндри понесся на корму, нанося удары сверху.

– Я его сделал! – кричал он. – Выходите и стреляйте!

Бой вскоре кончился. Флэндри потратил еще немного энергии, чтобы помочь накрыть огонь мокрым парусом.

Стемнело, и Эгрима с Бурусом вновь воцарились в небесах, бросая на воду дрожащие блики. Немногие звезды могли пробиться сквозь их сияние, но и без звезд было красиво. Корабль, бороздя волны, шел на север в великой шепчущей тишине.

Драгойка стояла рядом с Флэндри у тотема на носу, совершая благодарственный обряд. Языческая религия жителей Курсовиков была куда примитивней, чем те, что существовали «а древней Терре, – тигранский разум уступал человеческому в стремлении постичь первопричину вещей – зато ритуалам придавалось большое значение. Команда, за исключением вахтенных, спала – они были одни. Ее мех сверкал серебром, глаза походили на светящиеся колодцы.

– Нам скорее следует благодарить тебя, – мягко сказала она. – Я занимаю высокий пост среди Сестер. Сестры все узнают и будут помнить.

– Да ладно. – Флэндри в смущении зашаркал ногами.

– Но разве ты не подвергал себя опасности? Ведь ты объяснял мне, как мало силы осталось в этих коробочках, поддерживающих твою жизнь. А сам потратил эту силу, чтобы взлететь.

– Ну, насос можно качать и вручную, если надо.

– Я приставлю к тебе команду, которая будет это делать.

– Не нужно. Теперь я смогу использовать ширавские энергоранцы. У меня в сумке есть инструменты, чтобы их приспособить.

– Хорошо. – Она взглянула на палубу, где чередовались свет и тень. – А тот, кого ты обезоружил… – задумчиво сказала она.

– Ну уж нет, сударыня, – твердо сказал Флэндри. – Его ты не получишь. Он единственный из них, кто остался в живых. Надо сберечь его в целости и сохранности.

– Я просто подумала, не допросить ли его, какие у них планы. Я немного знаю их язык. Мы выучились ему за многие века от пленных и парламентеров. Особого вреда, думаю, от этого не будет.

– Мои начальники в Хайпорте лучше с этим справятся.

– Как скажешь, – вздохнула Драгойка, прислонившись к нему. – Я и раньше встречала терран, но ты первый, кого я узнала так близко. – Она вильнула хвостом. – Ты мне нравишься.

Флэндри проглотил слюну.

– Ты… ты мне тоже нравишься.

– Ты дерешься, как мужчина, а мыслишь, как женщина. Это нечто новое. Даже на далеких южных островах… – Она обняла его за пояс. Ее мех был теплым и шелковистым. Кто-то говорил ему, что, если дышать неразбавленным воздухом, тигране пахнут, как свежее сено. – Мне хотелось бы побыть с тобой.

– Э-э-э… м-м-м. – Что ей сказать?

– Жаль, что ты должен носить этот шлем. Мне хочется узнать вкус твоих губ. А в остальном мы с тобой не так уж по-разному созданы. Пойдем в мою каюту?

Флэндри испытал мгновенное искушение. Ответ стоил ему большого труда. Дело было не в прочитанных ему лекциях о недопустимости оскорбления туземных нравов, не в принципе и, уж конечно, не в разборчивости. Несхожесть Драгойки с человеком, если уж на то пошло, придавала ей еще больше пикантности. Но кто ее знает, что она будет делать в момент близости, и потом…

– Мне глубоко жаль, – сказал он. – Я бы очень хотел этого, но должен соблюдать… (как это называется?) – обет.

Она не обиделась и не слишком удивилась. Ей приходилось иметь дело с различными культурами.

– Жаль. Ну что ж, в кубрик ты найдешь дорогу. Спокойной ночи. – Она, мягко ступая, пошла на корму, приостановившись, чтобы захватить Ферока.

…И потом, эти клыки…