Текст книги "Богорождённый"

Автор книги: Пол Кемп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

Гигантское чудовище могло раздавить их, просто приземлившись сверху, но по какой–то причине на землю оно не опускалось. Возможно, не позволяла физиология. Васен на это надеялся.

Они снова вскочили на ноги и бросились вперёд.

Дьяволы приближались. Васен почти чувствовал их дыхание на своём затылке.

– Не останавливайтесь! – воскликнул он. – Не останавливайтесь!

Когда они приблизились к могильнику, Васен увидел охватывающий его купол, искажавший воздух вокруг.

Магическая печать.

Либо Клинок Пряжи сможет рассечь её, либо все трое погибнут на равнинах Кании, разорванные на части дьяволами.

Васен не остановился, подбегая к магической печати. Вместо этого он высоко поднял меч, испустил в небо крик, и рубанул полупрозрачную стену клинком своего отца.

Печать архидьявола треснула. Вокруг купола вспыхнули мерцающие нити силы. Клинок Пряжи открыл прореху в куполе размером с дверь, не тронув остальную часть печати. Трое бросились внутрь.

Орсин мгновенно развернулся и провёл посохом по льду, начертив линию у входа.

– Герак и я сдержим их! – крикнул он Васену. – Иди за отцом!

Васен кивнул, бросился к холму, тени с его меча и кожи сливались с тенями могильника.

За спиной пропел лук Герака. Дьяволы рычали и изрыгали проклятия. Он оглянулся, увидев стоящего в проходе Орсина. Посох дэвы бешено вертелся, оставляя за собой теневой след. Дьяволы могли проникнуть в проход лишь по одному за раз, и на каждого сыпался град ударов посоха, коленей, кулаков и локтей Орсина. Герак пускал стрелу всякий раз, когда Орсин открывал ему пространство для выстрела.

Васен повернулся к холму. Тени кружились вокруг него, осязаемые, родные. Во многих местах холм бороздили трещины. Васен ударил своим щитом по льду, но удар и следа не оставил.

Он выругался, оглянулся на товарищей и увидел, как удар когтя ранит Орсина, отбрасывает на шаг, оставляет кровавый след. Прежде чем дьявол успел шагнуть следом, Герак выпустил стрелу, которая ударила противника в горло. Орсин метнулся обратно и вонзил основание посоха в морду изверга, выбив клыки и отшвырнув его назад.

– Быстрее, Васен! – крикнул Герак, не оглядываясь. – Их слишком много!

Огромное летающее чудовище нависло над ними, и слева, заполняя небо, приближались другие такие же, услышав, наверное, рёв собрата. Верхом на них летело ещё несколько десятков дьяволов.

Тени потекли с кожи Васена. Он посмотрел на холм, под которым покоился отец. Он освободит его отцовским оружием.

Он поднял Клинок Пряжи, лезвие чадило тенями, как смоляной факел. Васен надеялся, что сила меча сможет пробиться сквозь лёд, сковавший его отца, раз уж она пробила печати архидьявола. Он прошептал молитву Амонатору и ударил сверху вниз, вонзив клинок в лёд по самую рукоять.

С места удара поползла трещина. Холм содрогнулся. От первой трещины побежала вторая, потом третья, каждая трещина рождала другие трещины, пока вся поверхность холма не оказалась покрыта плотной сетью расколов. Из них хлынули тени, как чёрный пар из нагретого котла. Холм продолжал дрожать, и дрожь становилась всё сильнее. Тени вокруг сгустились, закипели и закружились. Воздух наполнился гулом скапливающейся силы.

– Берегись! – крикнул Васен.

Он схватил Клинок Пряжи и скользнул в сторону как раз в тот момент, когда холм взорвался облаком теней, льда и снега. Сила взрыва отбросила его спиной вперёд, и мгновение вихрь теней, снега и льда был таким плотным, что он ничего не видел.

Он обернулся и увидел, что взрыв швырнул на лёд Орсина, Герака и дьяволов. Они уже поднимались на ноги с оглушённым видом.

– Сдержите их! – закричал он, в гудящих от взрыва ушах голос казался глухим и далёким.

Холм исчез. На его месте чернел кратер. Из него текли тени. Васен подобрался к краю кратера и на дне увидел своего отца.

Эревис Кейл лежал, распростёршись, на льду, закрыв глаза, сложив на груди руки, как будто кто–то подготовил его тело к похоронам. Он был лысым, чисто выбритым, выше Васена, с крупным носом и крепким подбородком. На нём были кожаные доспехи и тёмный плащ. Тени кружились вокруг его смуглого тела. Он выглядел примерно так, как и представлял себе Васен.

– Эревис! Отец!

Его отец не двигался.

Васен выругался, съехал по склону кратера, подхватил тело отца и выбрался обратно.

– Он у меня! – крикнул он Орсину и Гераку.

Орсин обрушил яростный вихрь ударов своим посохом, вынуждая отступить пару дьяволов, которые пытались пробиться сквозь брешь в печатях. Он отскочил назад, провёл своим посохом по земле и переломил его через колено. Из проведённой черты мгновенно выросла теневая стена, закрывая брешь.

Орсин бросился к Васену. Герак бежал следом, выпуская на ходу стрелу за стрелой.

Васен уложил Эревиса на землю, тени вокруг отца и сына сливались воедино.

Васен ударил его по щекам.

– Эревис! Отец!

Никакой реакции.

К ним подбежали Герак с Орсином. Герак продолжал стрелять. Орсин истекал кровью из глубоких царапин на лице и руках.

– Быстрее, Васен, – сказал дэва, не отрывая взгляд от возведённой им стены теней.

Васен кивнул, положил ладонь на лоб отца, прошептал молитву и направил в Эревиса целительную силу. Рука Васена засветилась тёплым розовым светом, энергия солнечного бога исцеляла Первого Избранного Маска в Фаэруне.

Все трое облегчённо вздохнули, когда глаза Кейла открылись, замерцав жёлтым в сумеречном мороке. Он сощурился и схватил Васена за запястье с поразительной силой.

– Ты мне снился, – сказал Кейл. – Ты… мой сын.

Тени кружились вокруг сына и отца. Васен сглотнул.

– Да, и ты мне тоже снился, – смог выдавить Васен. Годами он только во снах слышал голос отца.

Позади них ругались и рычали дьяволы, пиная стену Орсина.

– Преграда долго не протянет, – сказал Орсин.

– Нужно уходить, – сказал Кейл, принимая сидячее положение.

– Ривен сказал, что нам нужно отправиться в Ордулин, – сказал Орсин.

На мгновение глаза Кейла заволокло дымкой, пока он обдумывал содержание снов, увиденных во время своего заточения. Когда его взгляд снова сфокусировался, Кейл кивнул.

– В Ордулине «Листья одной ночи». Там началась Буря Теней, и значит, там находится книжонка Шар. Хорошо. Значит, туда.

– А когда мы окажемся там? – спросил Орсин.

Кейл посмотрел на Орсина, заметил его священный символ, отсутствие оружия.

– Ты теневой ходок? Один из людей Наяна?

– Наян… уже очень давно мёртв. Но я один из его людей, да. Я не могу ходить по теням, как они, но тени отвечают мне иначе. Меня зовут Орсин.

– Герак, – представился Кейлу Герак. Он натянул тетиву, спустил, раздался визг.

– Когда мы будем там, – ответил Кейл, – мы прочитаем «Листья». Говорят, что они содержат момент величайшего триумфа Шар, но вместе с тем и мгновение её величайшей слабости. Моментом её величайшей слабости должно быть возвращение Маска, её вестника. Должно быть. Если оно произойдёт, Цикл Ночи остановится навсегда.

Васен покачал головой.

– Но Ривен сказал, что я должен извлечь божественную искру из него, Ривалена и Мефистофеля. Я не знаю, как это сделать.

– Нет, знаешь, – ответил Кейл. – Маск запланировал это давным–давно, и ты видел это во снах, как и я.

Кейл и Васен долгое мгновение смотрели друг на друга, потом произнесли одновременно:

– Напиши историю.

С этими словами Васен достал мелкую жемчужину из кармана и разбил её. Перед ним возник узел теней. Васен заговорил.

– Он у нас, Ривен. Эревис у нас и он жив.

Тени, с которыми он говорил, рассеялись, предположительно доставив его сообщение Ривену в Царство Тени.

Кейл встал и стянул к ним сумрак.

– Отправляемся, – сказал он.

* * *

Из теней вокруг Ривена раздался голос Васена.

Он у нас.

Только этого Ривен и ждал. Он бросился через всё поле боя, шагая сквозь тени, убивая дьяволов на каждом шагу. Мефистофель гнался за ним в небе, изрыгая проклятия. Разряды энергии били с ладоней архиизверга, едва промахиваясь по Ривену и оставляя в земле дымящиеся рытвины. Ривен пригибался, откатывался, кружился и бежал, уклоняясь от атак правителя Кании, выигрывая время. Он снова прокрутил в голове всё, что знал. Он ничего не упустил, но знал слишком мало. Он десятки лет строил планы, чтобы все, кто был нужен, попали в Ордулин. Но после этого…

Он не знал, что случится после. Маск разделил свой план среди множества своих слуг, как и свою божественность разделил среди нескольких избранных. Ривен, вероятно, был самым могущественным среди них, но он видел лишь отдельные фрагменты. Он поставил всё на кон в надежде на некое внезапное откровение.

Задумавшись над этим, он отвлёкся. Перед ним возник Мефистофель, окутанный нимбом тёмной силы. Архиизверг ударил Ривена заряжённым энергией кулаком, отшвырнув его вверх тормашками. Дюжины дьяволов набросились на него, мечи, трезубцы, клыки и когти попытались прорваться сквозь защитные тени и разорвать ему плоть.

* * *

Я не ухожу, сказал Магадон Источнику. Мне просто нужно увидеть.

Ответ Источника был неразборчивым, но благодарным. Он угасал. Магадон, полный силы, почерпнутой из связи с Источником, потянулся к Бреннусу, не покидавшему свой пост на западном краю Саккорса.

Мне нужно на мгновение посмотреть твоими глазами, сказал он.

Когда Бреннус не стал возражать, Магадон установил между ними сенсорную связь, позволив себе видеть глазами шадовар.

Саккорс с ужасающей скоростью летел в сумрачном небе Сембии. Далеко впереди нависала чёрная стена ордулинского вихря. Полосы молний бесконечными вспышками озаряли густые тучи. Тёмные облака кипели и бурлили, как будто в раздражении, как будто что–то внутри них было разгневано и ждало.

* * *

Ривален стоял над Сэйидом, отчаяние которого было почти физически ощутимым. Кожа Сэйида была покрыта священными словами Шар, его рот набит страницами «Листьев одной ночи». Скоро объявится Ривен вместе с сыном Эревиса Кейла, чтобы прочесть эти слова, но речь в «Листьях» шла не о том, на что они надеялись. Он положил руку Сэйиду на спину и мужчина задрожал от его прикосновения.

– Смерть, которую я пообещал тебе, скоро придёт. Сначала мир, затем ты, а потом и я.

И затем освобождение.

Сэйид снова задрожал.

Ривален взял в руку свой священный символ, поглядел в око Шар, почувствовал на себе прикосновение её силы. Она научила Ривалена тому, что ему требовалось знать. Его жизнь была поэтапным путём к откровению и правде.

– Ничто не длится вечно, – сказал он, цитируя тайную истину Шар. – Ничто.

Длинные, разветвлённые линии зелёных молний озаряли чёрные тучи. Гремел гром. Око Шар в предвкушении пульсировало силой. Она желала воплощения, желала кормиться. Скоро её желание исполнится.

Он шагнул сквозь мрак на верхушку крупного обломка разрушенной башни, которую когда–то занимал Кессон Рел. Там он стал ждать. Его враги были на подходе. Когда они появятся, он уничтожит их, освободит свою богиню и будет смотреть, как госпожа потерь пожирает мир.

* * *

Кейл, Васен, Орсин и Герак появились на краю площади в Ордулине. Площадь практически не изменилась с тех пор, как Кейл сражался здесь с Кессоном Релом. Потрескавшийся камень и разрушенные строения застилали местность, как нагробья титанов. Зелёные молнии призрачным светом пронзали сумрачную дымку. Выл ветер. Тёмный туман кружился в воздухе.

В центре площади висело медленно вращающееся ничто, холодная пустота, вечно тянущаяся сквозь время и пространство. В оке обитала Шар; Кейл чувствовал её там, вес её злобы, тяжесть её взгляда. Её существование не заполняло пустоту; оно определяло её. Ему стало дурно.

– Распроклятая тьма, – выругался он.

Прямо перед оком сгорбился обнажённый по пояс мужчина. Его спина была покрыта словами, один вид которых каким–то образом вселял беспокойство. Его глаза были открыты, но казалось, ничего не видели. Его рот тоже был распахнут, и оттуда торчал пергамент. Его щёки сильно раздулись, набитые бумагой.

– Боги, – прошептал Орсин. – Это Сэйид.

– Оно выросло, – сказал Кейл, кивая на око. Он видел эту пустоту давным–давно, когда Кессон Рел впервые её создал.

Возникло присутствие, тяжёлое, волнами излучающее силу.

– Скоро вырастет ещё больше, – сказал прямо позади них глубокий голос, голос Ривалена Тантула.

Все они одновременно развернулись, чтобы увидеть стоявшего позади ночного провидца. Из мрака под капюшоном сияли его золотые глаза. Они закричали, выхватили оружие, но было слишком поздно. Ривален произнёс единственное слово, и содержавшаяся в нём сила бросила на колени всех, кроме Кейла.

Клинок Пряжи поглотил и отразил силу заклинания Ривалена, но нагрелся от отдачи. Кейла отбросило. Удержавшись на ногах, он заскользил вперёд спиной, к оку Шар. Он чувствовал на себе взгляд госпожи потерь.

Васен, Герак и Орсин валялись на земле и стонали.

Ривален посмотрел на Кейла, сощурил свои золотые глаза и вопросительно наклонил голову.

– Кейл? – спросил Ривален.

Кейл уже встречался с Риваленом прежде, когда его бог был жив, а Ривален был всего лишь шейдом. Теперь Кейл, человек без бога, встретил бывшего шейда, который сам стал богом.

Он бросился в атаку. Ривален даже не пошевелился. Кейл наискось ударил Клинком Пряжи, но меч со звоном отскочил от теней, круживших вокруг Ривалена, как будто они были сотканы из стали. Ривален схватил Кейла за лицо одной рукой, произнёс слово силы и выпустил из ладони разряд нечистой энергии. Обычно эссенция тени Кейла позволяла ему сопротивляться действию магии, но сейчас магия исходила из рук бога.

От боли у него вырвался приглушённый крик. Кожа пошла волдырями, стала лопаться. Затрещали кости. Ривален легко отшвырнул его в сторону. Кейл ударился о мостовую, перевернулся, застонал, когда тень в его теле стала заживлять нанесённый Риваленом урон.

– Я сомневался, что увижу тебя снова, Кейл, – сказал Ривален. – Я не знал, справится ли твой сын. Но хорошо, что он справился. Ты прибыл сюда живым лишь для того, чтобы умереть.

Ривален схватил Орсина и Герака за плащи и поднял их одной рукой, затем взял второй Васена. Он понёс их к оку Шар, и Кейл испугался, что Ривален бросит их туда.

Кейл перекатился, сжал зубы от боли, и встал на четвереньки. Теневая эссенция в нём срастила кости, заживила ожоги. Он увидел, как Ривален швырнул всех троих на мостовую рядом с коленопреклонённым мужчиной.

Кейл встал, шагнул сквозь тени и появился позади Ривалена, занося Клинок Пряжи, чтобы обезглавить шадовар. Ривален обернулся, на его лице застыло презрительное выражение. Он перехватил удар голыми руками. Меч даже не порезал его плоть. Ривален вырвал оружие из хватки Кейла и отбросил меч в сторону.

Кейл зарычал, нырнул вперёд, ударил лбом в переносицу Ривалена.

С таким же успехом он мог ударить каменную стену. Ривален оскалился, схватил Кейла за горло и оторвал его от земли.

– Ты всего лишь человек, Кейл. Происходящее за гранью твоих возможностей.

Кейл кашлял, задыхался, бил ногами Ривалена в грудь, но удары проходили бесследно. Ривален тоже был за гранью его возможностей.

– Послушай своего сына, – сказал Ривален.

Ривален опустился на колени, продолжая держать в вытянутой руке борющегося Кейла, и прикоснулся к Васену.

Глаза Васена резко распахнулись, расширились, когда он увидел Ривалена и Кейла. Он потянулся к мечу, но ножны были пусты. Ривален схватил его за руку, рывком поднял на ноги и бросил на колени у сгорбившейся перед оком Шар фигуры.

– Читай, – приказал Ривален. – Ты же явился сюда, чтобы прочесть это?

Васен оглянулся на него, на Кейла, в тенях его глаза светились жёлтым.

– Думаешь, я не знаю, зачем вы пришли? Думаешь, я не знаю о планах Маска? Я знал всё это время. Знал всё. Вы рискнули всем, чтобы явиться сюда и прочесть «Листья». Так давайте послушаем.

Ривален тряс Кейла, пока говорил. В глазах задыхающегося Кейла появились искры. Его зрение сузилось, превратилось в тоннель, и в конце тоннеля был его сын.

– Читай! – крикнул Ривален. – Читай вслух.

Магия пропитывала его слова, превращая приказ в принуждение.

Васен повернулся и медленным, монотонным голосом принялся читать слова, записанные на спине сгорбленной фигуры, слова «Листьев одной ночи».

Ривален снова встряхнул Кейла.

– Слушай. Слушай, что произносит твой сын, Кейл.

Подчиняясь заклинанию Ривалена, Васен бормотал кощунственные слова, надиктованные самой Шар. От их звука Кейл моргнул, его ушам было больно. Пока Васен читал чёрные слога, око Шар стало вращаться быстрее. Оно излучало неприятный, диссонансный гул.

Кейл отчаянно пинал и бил Ривалена. Обычный человек от таких ударов потерял бы сознание или умер, но на Ривалена они не оказывали никакого эффекта. Кейл едва мог дышать. Он терял сознание.

Ему нужно было сбежать. Прежде чем потерять сознание, он позволил себе почувствовать тени вокруг, на всей площади. Он ухватился за них, стянул их к себе, и переместился сквозь них в другой конец площади, во тьму позади рухнувшей статуи. Там он рухнул на землю, задыхаясь, моргая. Тьма текла с его кожи. Эссенция тени начала исправлять ущерб, нанесённый Риваленом его горлу.

Он выглянул из–за статуи, чтобы увидеть, как Ривален раскинул руки и закричал в тёмное небо.

– Смотри, Кейл! Смотри, как твой сын приближает конец! В «Листьях» не записано никакого момента слабости! Я прочёл их! Слышишь меня? Там лишь мгновение триумфа! Ты слышишь, Кейл! Слышишь!

Око Шар расширилось, завертелось быстрее, и гул превратился в рёв, похожий на оглушительный рёв прибоя. Площадь задрожала. Насколько знал Кейл, дрожать вполне мог весь Торил. Исходящая из ока сила пропитала воздух. Повсюду взрывались маленькие шаровые молнии. Едкий дым смешивался с тенями, и всё это звучало эхом однажды посещённого Кейлом мира, мира, уничтоженного Шар.

Он пережил собственную смерть лишь для того, чтобы увидеть, как гибнет мир.

* * *

Ривену потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Он позволил божественной силе ударить из него во всех направлениях. Дьяволов отбросило от него на расстояние броска копья, как сухие листья на сильном ветру. Он встал, тени змеились вокруг, и встретил Мефистофеля лицом к лицу.

Архиизверг приземлился на поле битвы в двадцати шагах от Ривена. Его глаза пылали красным от ненависти, его руки мерцали от опутавшей их энергии, медленные взмахи его крыльев обещали Ривену смерть.

– Больше не мог ждать, да? – насмешливо спросил Ривен. Он сунул сабли в ножны. – Перестарался, да? Асмодей разозлился на свою карманную собачку?

Мефистофель гневно нахмурил лоб.

– Ты ничего не знаешь, смертный, и не заслуживаешь украденной тобой силы. Ты даже не знаешь, как ею пользоваться. Будет даже справедливо вырвать её из твоего тела, пока ты будешь кричать.

Ривен ухмыльнулся, тени злым облаком кипели вокруг него.

– Ну и визгливо же ты лаешь, собачонка. Гав–гав.

Мефистофель взревел, взмахнул крыльями и бросился на Ривена. Вокруг архидьявола трещала сила, под его весом прогибалась земля.

Ривен ждал, ждал, готовился, и в последний момент швырнул себя на Мефистофеля. Вместо того, чтоб уклоняться от хватки архиизверга, он схватил руки Мефистофеля собственными. Они закружились, вцепившись друг в друга, пытаясь заполучить преимущество. Тёмная сила потекла в Ривена, обожгла его кожу. Он скорчился от боли. Тени, бурлившие вокруг человека и дьявола, потемнели, углубились.

– Эй, – сказал Ривен сквозь боль.

Мефистофель вопросительно посмотрел на него.

Ривен оскалился.

– Давай покатаемся.

Тени стали чёрными, как чернила, и перенесли их обоих в Ордулин.

Глава пятнадцатая

Звук, исходящий из ока Шар, резко сменил тональность, превратившись в высокий визг. Васен продолжал читать слова «Листьев одной ночи». Он читал медленно – сопротивлялся принуждению Ривалена – но заклинание заставляло его произносить непроизносимое, громко и отчётливо.

Ривален наклонил голову к плечу, будто прислушиваясь к чему–то далёкому.

– Ну вот наконец и они, – сказал он и отошёл в тень. На площади возникло чернеющее облако глубокой тени, искрящееся энергией, и из этого облака вырвались Ривен и Мефистофель. Тени и нечистая энергия окутывали человека и дьявола. Они хватали друг друга за руки, и пока они боролись, между их ладоней шипели тени и губительная сила.

Мефистофель зарычал, ударил крыльями и отбросил Ривена назад, на чёрной коже его рук и груди от усилия вздулись жилы и сухожилия. Ривен отшатнулся. Мефистофель вытянул руки и выстрелил колонной бурлящего адского пламени. Она прожгла тени, которые защищали Ривена, ударила его в грудь и отшвырнула назад. Его кожа и плащ задымились.

Ривен откатился в сторону от пламени, скорчив гримасу от боли, и прижал ладонь к виску.

– Ривен! – крикнул Кейл и начал стягивать к себе тени.

Ривен бросил на него острый взгляд и Кейл почувствовал тяжесть этого взгляда, силу его внимания.

– Оставайся на месте! – рявкнул Ривен.

Мефистофель тоже увидел Кейла и повернулся к нему.

– Кейл! Как ты сбежал из моих владений?

Из темноты рядом с Васеном, возле ока Шар, появился Ривален. С его рук сочилась сила.

– И вот мы все собрались здесь. Конец уже близко.

– Это ты так говоришь, – сказал Ривен. – Но…

Из ока Шар, как гадюки, ударили ленты, длинные полосы мрака метнулись вперёд и схватили Ривена и Мефистофеля, обернулись вокруг них, оборвав Ривена на полуслове.

– Нет! – зарычал Мефистофель, прежде чем одна из лент прыгнула в его открытый рот и скользнула вниз по горлу, заставив его задохнуться.

Новые и новые ленты выползали из вопящего ока, опутывали двух божеств, плели вокруг них кокон из мрака Шар. Мефистофель боролся и корчился, тёмная энергия пылала на его обнажённой коже. Ривен не сопротивлялся, и вскоре оба были полностью скрыты лентами.

Густой узел, тянувшийся обратно в око, начал пульсировать, как глотающее горло. И с каждым глотком око Шар становилось в несколько раз крупнее. С каждым глотком сила пустой сущности, обитавшей по ту сторону ока, росла.

– И вот гибнет вестник, – сказал Ривален.

Кейл мгновенно понял, что происходит. Явление Шар. Она поглощала их божественность, и когда Шар впитает её всю, она воплотится и сожрёт мир. И началось всё с Васена, читающего «Листья одной ночи». Нужно было остановить это, и он видел лишь один способ. Он должен был убить человека, на которым были записаны слова «Листьев». Он приготовился шагнуть сквозь тени, но почувствовал знакомый зуд за глазами. Напряжённый мысленный голос Магадона прозвучал в его голове.

Эревис?

Кейл поверить в это не мог. Он прижался спиной к пьедесталу статуи, сполз вниз, в тени.

Магз? Магз?

Эревис, как я рад тебя…

Позже, Магз. Где ты?

Почти в Ордулине. Я с Источником Саккорса.

Источник!

Эревис, я должен связать вас с Ривеном, с нами. Я хочу, чтобы ты приготовился.

К чему?

К этому.

Кейл почувствовал, как открывается связь между ним и богом. Его охватила жгучая боль. Казалось, тело охвачено пламенем. Он чувствовал то, что чувствовал Ривен – как челюсть Шар пережёвывает его кусочек за кусочком.

Может быть, Кейл закричал. А может, он просто почувствовал крики Ривена.

Кроме боли, он чувствовал сознание Ривена, протянувшеся сквозь миры и время, понимание столь обширное и глубокое, что Кейл испугался. А кроме этого, он услышал полные надежды голоса верующих, умоляющих Ривена дать им знак – ноша, которую нёс каждый бог.

Книга… сказал ему Ривен. Её слабость… в… книге…

В проклятой книге нет никакой слабости!

Должна… быть. Найди её… или мы всё… погибнем.

Связь с Ривеном закрылась.

– Дерьмо, дерьмо, дерьмо, – выругался Кейл.

Зазвенел глубокий голос Ривалена.

– Всё кончено, Кейл. Тебе горько? Видишь, как Шар обвела вокруг пальца тебя и твоего жалкого бога?

– Заткнись, – прошептал Кейл. Он мысленно передал Магадону:

Магз, нужно, чтобы ты связал меня с сыном.

Позволь мне увидеть твоими глазами.

Кейл посмотрел на Васена и почувствовал, как сознание Магадона подключилось к его зрению. Глубокий зуд позади глаз, короткая, острая боль в левом виске. Возникла связь.

Васен? позвал Кейл.

Ответа не было. Кейл чувствовал волны сопротивления, презрения к себе, ярости, но Васен продолжал читать слова, а Шар продолжала кормиться.

Послушай меня, Васен. Ты должен найти в книге момент слабости. Он там есть.

Ответа по–прежнему не было.

Подумай обо всём, что ты видел, обо всём, что слышал и делал. Он там, Васен. У Маска есть план. Он всё это подстроил. Он лучший интриган, чем Шар может надеяться когда–либо стать. Он где–то там. Ты просто должен его увидеть.

По–прежнему ничего.

Он там, Васен. Ты найдёшь его. Я в тебя верю.

Из тени перед Кейлом возник Ривален, могущественный, тёмный.

Кейл вскочил на ноги, ударил Клинком Пряжи, но Ривален увернулся, схватил Кейла за плащ и ударил его о пьедестал. Треснули рёбра, Кейл вскрикнул от боли.

– Тебе от меня не спрятаться, Кейл. Тьма здесь принадлежит мне.

Он снова ударил Кейла о пьедестал, заставив рёбра заскрежетать друг о друга, расколов череп. Кейл увидел искры, зрение помутилось. Эссенция тени в его венах исправляла урон, но он всё равно едва мог удержаться в сознании.

Кейл? позвал Магадон. Кейл, я почти на месте. Но Источник умирает…

Кейл не стал отвечать Магадону. Вместо этого он заговорил с сыном.

Вера, Васен. У меня есть вера. Напиши историю. Напиши её.

Ривален снова ударил его о пьедестал. Вспышка боли, и всё угасло.

* * *

Напиши историю. Вера.

Губы Васена складывались в слова, написанные на согнувшемся перед ним несчастном пойманном мужчине. Полные ненависти слова. Внушающие ужас слова. Слова смерти. Слова, которые никогда нельзя произносить. Слова, обещавшие конец всему. И всё же он не смог заставить свои губы прекратить складываться в них, заставить голос прекратить их произносить.

Вера.

В книге не было никакого момента слабости. Были только слова, которые описывали неизбежную победу Шар, её воплощение, поглощение мира и всего в нём.

Он стал искать между слов, пытаясь различить код, скрытый текст. Ничего не увидев, он впал в отчаяние. И он знал, что отчаяние было предательством, что Шар питалась его отчаянием, как и всем остальным.

Он уцепился за слова отца, притянул их ближе.

Подумай обо всём, что ты видел, обо всём, что слышал и делал. Он там, Васен. У Маска есть план. Он всё это подстроил. Он где–то там. Ты просто должен его увидеть.

Голос Васена, подчинённый заклятию ночного провидца, как будто по собственной воле продолжал произносить кощунства, но разум по–прежнему принадлежал ему. Он обратился к своему прошлому, к словам, которые говорил Деррег, словам, которые говорили мёртвые на перевале, словам, которые говорил Оракул.

Оракул. Вера. Напиши историю.

Для таких людей, как мы, Васен, вера – это перо. Ею мы пишем историю наших жизней.

Историю наших жизней.

Он подумал об Орсине, скрючившемся неподалёку, возможно, мёртвом, подумал о спиралях, и вихрях, и полосах, что расчертили кожу дэвы.

История жизни Орсина, записанная на его теле.

Человек пишет свою историю в книге мира.

И в этот момент Васен понял. Мгновение слабости Шар не было записано в «Листьях одной ночи», потому что Васен не должен был прочесть о нём. Он должен был написать его, и его вера, вера в свет, надежду и храбрость, была пером.

Свет в тебе, и он пылает ярче, чем в остальных, потому что сражается с тьмой в твоей в крови.

Он улыбулся и запнулся на одном из слов, написанных на теле человека перед ним. Заклятье Ривалена вытащило из него ещё одно слово, потом второе, и на этом всё.

С болезненной медлительностью Васен провёл пальцем по земле перед собой, прочертив линию в грязи и пыли. Новое начало.

Он потянулся внутрь себя, в ядро своего существования, к свету своей души, к вере, которая поддерживала его всю жизнь, вере, которая позволила ему жить под небом, никогда не видевшим солнца.

– Свет… во… мраке, – сказал он.

* * *

Кейл! Кейл!

Ментальный голос Магадона вернул его в сознание.

Я почти тут. Источник умирает, Кейл. Когда он умрёт, Саккорс рухнет. Ривален держал Кейла в воздухе за плащ, у самого ока Шар, рядом с пульсирующими чёрными щупальцами, растущими из ока.

Но что–то изменилось.

Васен уже не произносил слова «Листьев одной ночи». И жадный, довольный рёв, исходивший из ока Шар, сменился жалобным визгом.

– Что это? – сказал Ривален, тени вихрем кружились вокруг. Он закричал на Васена полным силы голосом. – Читай! Читай её!

– Свет… во… мраке, – сказал Васен.

Ривален шагнул к Васену, потащив за собой Кейла. Вой Шар наполнял воздух.

– Конец рождает начало, тьма рождает свет, трагедия рождает триумф, – сказал Васен. – Ночь сменяется… рассветом. В очищающем свете Амонатора стоит тот, кто был Латандером.

Пока он говорил, его кожа начала сиять, все ярче и ярче.

– Стоит… в… нём.

Звук из ока Шар перерос в настоящий вопль. Свет Васена опалил тени вокруг Кейла и Ривалена. Ривален бросил Кейла и отшатнулся, закрывая глаза ладонью. Кейл моргнул, в глазах проступили слёзы.

Васен сиял всё ярче и ярче, солнце в ночи ордулинского вихря. У Ривалена вырвался крик боли. Ленты Шар корчились в лучах света, начали дымиться и распадаться, отпуская Ривена и Мефистофеля.

Свет Васена стал ослепляющим.

Скосив глаза, Кейл увидел, что кожа человека, сгорбившегося перед оком, очистилась от слов Шар. Его сын стёр «Листья одной ночи».

Сгорбленная фигура внезапно вскочила, открыла рот и исторгла из себя страницы «Листьев». Каждая страница рассыпалась в пепел, когда её коснулся исходящий из Васена свет. Изрыгнув из себя книгу, мужчина вздохнул и замертво упал лицом вниз.

Рядом с Васеном застонал и пошевелился Герак.

Кейл шагнул, чтобы помочь ему, закрывая глаза от света.

– В порядке? – спросил его Кейл.

Герак кивнул, моргая от яркого света.

Позади Кейла в унисон закричали Ривален, Ривен и Мефистофель. Кейл обернулся и увидел, что свет Васена вырывает из них божественность, упавшую длинной тенью на землю позади них. Все трое стояли на цыпочках, выгнув спины, распахнув рот в безмолвном крике.

В голове Кейла раздался голос Магадона.

Что происходит? Что это за свет, Кейл? Он прекрасен.

Кейл посмотрел на Васена.

Это мой сын, Магз. Это мой сын.

– Отрежь их, – сказал Васен. – Клинком Пряжи. Отрежь их, Эревис.

Кейл бросился через площадь и подхватил своё оружие. С меча текли тени, но свет Васена поглощал их так же быстро, как порождал клинок. Сначала Кейл направился к Ривену.

Тень божественной силы протянулась за убийцей, соединяясь с ним у пяток. Кейл высоко поднял Клинок Пряжи и рубанул, разрывая звено между человеком и богом. Клинок задымился и пошёл пятнами, но сделал своё дело. Ривен вздохнул и осел на колени.

Божественная искра, освободившись от связи с Ривеном, скользнула по площади, изогнулась дугой, тёмной чертой на земле, освещённой пылающим светом сына Кейла.

– Ты в порядке? – спросил его Кейл.

Бледный Ривен смог только кивнуть.

– Быстрее! – поторопил Васен.