Текст книги "Богорождённый"

Автор книги: Пол Кемп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)

– Подожди, – сказал Орсин, но Васен не стал ждать.

Когда они достигли площади, укрытой кроной одного из крупных вязов, они увидели женщину, сидящую спиной к стволу дерева – рот распахнут, глаза открыты. Она казалась живой. Рядом с ней присел мужчина, наклонив голову, одна рука на плече у женщины, другая сжимает длинный лук. На поясе у него висел меч. Он их не заметил.

– Отойди от женщины! – крикнул Васен, замедлив шаг и приближаясь.

Голова мужчины резко повернулась, и его взгляд уставился на Васена с Орсином. Его губы скривились от ярости. Он встал.

– Шадовар! Вы навлекли это на мой дом!

Прежде чем Васен смог ответить, мужчина с пугающей скоростью выхватил стрелу и выстрелил. Почти в тот самый миг, когда он спустил тетиву, Орсин прыгнул перед Васеном и перекатился. Васен испугался, что стрела вонзилась в него, но дэва встал на корточки, сжимая стрелу в кулаке.

– Он не шадовар, – сказал Орсин мужчине, который уже достал и наложил новую стрелу, прицелившись в грудь Васену.

Васен поднял свой щит с солнцем и розой в подтверждение этих слов. Он видел, что мужчина – жертва случившегося в деревне, а не виновник.

Мужчина шагнул к Васену, стрела по–прежнему была нацелена ему в грудь. Под глазами темнели круги. На лбу виднелся крупный фиолетовый синяк, из волос торчали стебельки травы. Его нос был сломан, а на бороде и усах запеклась кровь. Его губы были растянуты в оскале, обнажая зубы.

Орсин напрягся, как будто готовясь броситься на мужчину, но Васен просигналил ему не двигаться.

Медленно, как будто пытаясь успокоить встревоженное животное, Васен опустил свой меч и щит. Их мерцание угасло. Гнев Васена рассеялся, и тени, клубившиеся вокруг его тела, исчезли. Он стоял перед мужчиной обнажённый, уязвимый.

Не отрывая взгляда от лица Васена, мужчина подошёл к нему, пока остриё стрелы не коснулось нагрудника Васена. Слезы прочертили дрожки по грязи и крови на лице мужчины.

– Я не шадовар, – сказал Васен. – Мы пришли помочь.

Мужчина изучал его лицо, и Васен представил, как он должен выглядеть со стороны – со своей тёмной кожей и жёлтыми глазами.

– Ты не шадовар, – сказал мужчина пустым голосом. Натянутый лук заскрипел от напряжения.

– Мы здесь, чтобы помочь, – повторил Васен.

– Помочь, – повторил вслед за ним мужчина. Казалось, он оглушён. В его глазах выступили слёзы, и он громко сглотнул.

Глядя ему в глаза, Васен медленно потянулся и сомкнул пальцы на наконечнике стрелы.

– Чтобы помочь.

Слова, наконец, пробились через пелену. Мужчина посмотрел вниз на солнце и розу на щите Васена.

– Ты жрец?

– Я служу Амонатору, – ответил Васен.

Глаза мужчины переполнились слезами, но он, казалось, не обратил на это внимания. Отчаянная, болезненная надежда заменила слёзы и стала искать подтверждения в глазах Васена. Он ослабил тетиву, опустил лук, схватил Васена за плечи и принялся его отчаянно трясти.

– Помоги ей. Пожалуйста.

Прежде чем Васен смог ответить, мужчина рухнул ему на руки и принялся всхлипывать, как будто напряжение, державшее его на ногах, наконец пропало.

– Пожалуйста, помоги моей жене. Помоги ей.

Васен позволил эмоциям мужчины свободно изливаться. Орсин с сочувствием в глазах посмотрел на него. Через какое–то время мужчина отстранился, встал на своих двоих, вытер лицо и нос, заметно пристыженный.

– Простите. Просто я. Мне нужно. Просто помогите ей.

Он потащил Васена к вязу, к своей жене.

– Как её зовут? – спросил Васен, опускаясь на колено, чтобы осмотреть бесчувственную женщину.

– Элли.

– А тебя?

– Герак.

– Я Васен. Это Орсин.

Длинные рыжие волосы женщины закрывали белую, как снег, кожу. Васен нагнулся, чтобы проверить её дыхание, и отдёрнулся от смрада из её рта.

– Что такое? – спросил Герак. – Что?

Васен покачал головой. Он снял свои рукавицы и взял её лицо в ладони. Она была горячей, лихорадила. Её глаза были открыты, но закатились. Он открыл её рот, заморгав от вони, и увидел остатки чёрной пленки, прилипшие к зубам и языку. В животе заворочалось беспокойство.

Он взял её за руку, направил силу Амонатора, оценивая её душу. Он немедленно оборвал связь, когда почувствовал там распространяющуюся порчу. Он попытался не выдать этого.

– Что ты делаешь? – спросил Герак.

– Пытаюсь помочь ей, – сказал Васен. Используя свой щит, как фокус, он поднёс ладонь к Элли и взмолился Амонатору. Когда щит засиял и его ладонь согрелась, он взял Элли за руку и позволил энергии потечь сквозь тело женщины, но увидел, что это ничего не изменило. Когда он закончил, её по–прежнему лихорадило. Он решил, что знает, почему. Тут не в силах был помочь даже более сложный ритуал. Это было за гранью возможностей Васена. Может быть, ей мог помочь Оракул. Может быть.

– Как долго она в таком состоянии? – спросил он Герака.

Герак прочистил горло.

– Не знаю точно. Несколько часов. Это сработало? Что ты сделал?

Он опустился на колени и взял руку жены.

– Элли? Очнись, милая.

– Давайте занесём её внутрь, – сказал Васен, обменявшись многозначительным взглядом с Орсином. Дэва понял, что он хочет сказать, и вздохнул.

– Да, конечно, – сказал Герак и указал рукой. – Наш дом там. Пойдёмте.

Отводя взгляд от мертвецов, Герак провёл их в дом с одним помещением, где слабо пахло овощным рагу. Пол был устлан большим ковром, в качестве сидений выступала самодельная мебель.

Пока Орсин разводил огонь, Васен и Герак уложили Элли на кровать и укрыли её одеялом.

– Ты дома, Элли, – сказал Герак, погладив её по волосам. Он опустился и поцеловал её в лоб.

Герак подтащил к кровати кресло и сел. Васен остался стоять, чувствуя свою тень, которую бросил на стену огонь в очаге.

– Что здесь произошло, Герак? – спросил он.

Не отпуская руки Элли, Герак рассказал ему всё: как он покинул Фэйрелм на несколько дней, чтобы поохотиться, как на него напало существо, которое раньше было Лани Рабб.

– Ты говоришь, что её превратили? – спросил Васен, глядя на Элли и делая выводы.

Герак сглотнул, кивнул.

– В ужасное, искажённое существо. Бедная девочка.

– Продолжай.

Герак объяснил, как он поспешил в деревню и обнаружил, что почти все здесь за исключением его жены мертвы. Он рассказал им о двух мужчинах, одном уродливом и покалеченном, втором – массивном и неопрятном. Рассказал им про Минсера и про кошек.

– Кошки?

– Да. Множество кошек крутились вокруг него. Они были не из деревни. Они казались дикими, крупнее обычных. Я навёл стрелу на тощего, но массивный застал меня врасплох и оставил это.

Он указал на фиолетовый синяк у себя на лбу и на сломанный нос.

Васен выслушал это, обдумывая полученную информацию.

– Почему? – спросил Орсин. Он сидел в кресле, сложив руки на коленях.

Герак посмотрел на него так, будто дэва заговорил на чужом языке.

– Почему что? Почему они это сделали. Не знаю. Откуда мне знать?

– У людей всегда есть причины, – сказал Орсин.

– Сотворить такое с деревней люди не смогли бы, – заметил Васен.

– Не в одиночку, – согласился Орсин.

– Её лихорадка не прекращается, – сказал Герак, указывая на Элли. – Когда она поправится?

Васен посмотрел на него – не говоря ничего и в то же время говоря всё.

– Она… поправится? – настороженно спросил Герак.

– Не думаю, что причина её болезни – в теле. Это в её душе, – тихо сказал Васен.

– Душе? О чём ты?

– Герак, я думаю, они что–то поместили в неё.

– Нет, нет, нет, – замотал головой Герак.

– Я чувствую это. И… оно растёт…

– Нет, нет.

– …и боюсь, именно то, что произошло с Лани…

Голос Герака стал громче, и он стукнул ладонью по рукоятке кресла.

– Нет!

– …случится и с твоей женой. Я не могу это остановить.

Наступила тишина, нарушаемая лишь треском огня и звуком тяжёлого дыхания Герака. Какое–то время он смотрел на Васена, широко раскрыв глаза, как будто отупев от его слов. Он не плакал. Наверное, уже потратил все слёзы, что у него были. Он сложил ладони под подбородком, будто в мольбе.

– Только не моя Элли, – сказал он мягким, как шёлк, голосом.

– Если превращение пойдёт своим чередом… – начал Васен.

Герак поднял руку.

– Не смей говорить то, о чём ты думаешь, в моём доме, в её доме. Не смей.

– Я думал не об этом, – сказал Васен.

Глаза Герака распахнулись, как будто он удивился тому, что на самом деле сам об этом думал.

– Что сможет её исцелить? Другой из твоего ордена?

– На это нет времени…

– Ты этого не знаешь! – сказал Герак, наполовину встав с кресла. Потом, уже тише:

– Ты этого не знаешь.

Васен признал его правоту, склонив голову. Он не знал.

– Она носит нашего ребёнка, – сказал Герак дрожащим голосом. Он посмотрел на Васена так, будто эти слова были обвинением.

Васен не собирался сдаваться. Он знал, что не повернётся спиной к Гераку, к Элли, к их ребёнку. Возможно, Элли и ребёнок смогут продержаться достаточно, чтобы успеть попасть в аббатство.

– Оракул может помочь ей, – сказал Васен.

Герак непонимающе посмотрел на него. Наконец он сказал:

– Оракул? Тот самый Оракул? Провидец долины?

Васен кивнул.

– Значит… вы двое из аббатства Розы?

Васен снова кивнул. Орсин промолчал.

Герак откинулся в кресле, шумно выдохнул сквозь сжатые зубы.

– Минсер.

Это имя показалось Васену смутно знакомым.

– Минсер? – спросил Орсин.

– Коробейник. Он…

– Толстый, усатый, улыбчивый, – сказал Васен, наконец вспомнив. – Он однажды совершил паломничество в аббатство. Его тётя была больна.

Герак кивнул.

– Двое мужчин забрали его с собой. Они хотели, чтобы он отвёл их в аббатство.

Васен привстал в кресле.

– Что? Зачем?

– Минсер сказал, что один из них ищет Оракула.

Васен встал полностью, вокруг него клубились тени.

– Что ему нужно от Оракула?

– Я… не знаю.

– Мне нужно вернуться в аббатство, – сказал Васен. – И быстро.

– Я тоже иду, – сказал, вставая, Герак. – И Элли.

– Герак, – сказал Васен, пытаясь очень аккуратно сформулировать свою мысль, – мне нужно двигаться очень быстро.

– Значит, будем двигаться быстро. Я знаю местность лучше кого–либо другого.

– Герак… У Герака на лице появилось такое выражение, как будто он ожидал удара.

– Даже не смей говорить это. Не смей. Ты слуга света. Не говори это.

Васен почувствовал на себе взгляд Орсина, почувствовал вес слов, которые сказал Бирну, прежде чем отправиться в Фэйрелм – его призвание заключалось в чём–то большем, чем просто сопровождение паломников.

– Я помогу тебе нести её, – сказал Васен. – Пойдём как можно быстрее.

– Я тоже помогу, – сказал Орсин, поднимаясь.

Вместе трое мужчин быстро собрали импровизированные носилки для Элли и понесли её за собой.

– Это были хорошие люди, – сказал Герак, когда они проходили по улицам деревни, мимо мёртвых.

– У нас нет времени позаботиться о телах, – сказал Васен. – Я помолился над каждым, если это сможет послужить тебе утешением.

Герак ничего на это не ответил, и Васен не мог его винить. Сложно было найти хоть какое–то утешение в разрушении Фэйрелма.

Глава девятая

Они тащили за собой волокушу с Элли и двигались так быстро, как только могли. Завидев их, Бирн поднял руку в приветствии. Васен махнул в ответ, и Бирн поспешил встретить их. Его взгляд упал на Герака, на больную женщину, Элли, и он вопросительно поднял брови.

Васен не тратил зря слов.

– В деревне все мертвы, кроме этих двух.

Бирн помрачнел, хотя не казался удивлённым.

– Опускается тьма. Мне жаль, – cказал он Гераку. – Женщина?

– Моя жена, – ответил Герак. – Она… больна.

Васен сказал:

– Виновники идут в аббатство.

Это заставило Бирна вздрогнуть.

– Аббатство? Зачем?

– Они ищут Оракула. Зачем, я не знаю.

– Если они попадут на перевал, духи их остановят.

– Может быть, – ответил Васен, – но рисковать я не собираюсь. Ты не видел, что творится в деревне, Бирн. Это вовсе не обычные люди.

Бирн посмотрел Васену в глаза.

– Что ж, хорошо. Тогда мы остановим их вместе. Пойдём.

Бирн обернулся, но Васен схватил его за плечо и развернул обратно.

– Их остановим мы, – сказал Васен, кивая на Орсина. – Ты должен остаться с паломниками, Бирн.

Бирн сощурился. Он пожевал усы, сплюнул и сказал:

– Как и ты, первый клинок, я поклялся защищать Оракула.

– И мы также приняли поручение Оракула защищать паломников Амонатора. Ты оставишь их на сембийских равнинах? Позволишь им самим искать путь через проведённые в Долинах линии фронта?

Бирн покраснел, снова принялся жевать усы, переминаясь с ноги на ногу.

– Говори, – сказал Васен, и Бирн сказал.

– Тогда оставайся с паломниками ты, – сказал Бирн. – Ты создание мрака, первый клинок. Ты лучше меня сумеешь провести их через него. Даже сейчас с твоей кожи сочатся тени. Даже сейчас ты…

Слишком поздно Бирн осознал, что именно он говорит. Его глаза расширились.

Тени закружились вокруг Васена, но он сохранил безразличное выражение на лице. Он много раз слышал подобные слова или видел их написанными на лицах его товарищей, мечей рассвета. Он был первым клинком, но всегда оставался для них чужим. Как и Орсин, он был паствой из одного человека.

– Я стою в свете, Бирн Ниив. Так же, как и ты.

– Мне жаль, – сказал, краснея, Бирн, но Васен проигнорировал его и продолжал:

– Меня определяет вера, а не моя кровь.

– Я знаю, первый…

– И я служил аббатству и Оракулу куда дольше тебя.

– Да…

Голос Васена становился громче.

– Это моё решение, и ты ему подчинишься.

– Конечно.

– Ты останешься с паломниками.

– Да, первый клинок, – сказал пристыженный Бирн.

Грудь Васена тяжело вздымалась. Вокруг него бурлили тени, почти касаясь Бирна. Он закрыл глаза, глубоко вздохнул и успокоил себя.

– Прости меня, – сказал Бирн, глядя чуть в сторону от лица Васена. – Я говорил опрометчиво, гневно, и сожалею об этом.

– Слова не мечи, Бирн, – ответил Васен. – Я не ранен​, и всё забыто.

Бирн расслабился.

– Продолжайте двигаться так быстро, как только смогут паломники. Сейчас Шадовар уже должны знать, что мы где–то здесь. Высматривайте патрули. Высматривайте солдат, когда приблизитесь к Долинам.

Бирн кивнул.

– После того, как ты отведёшь паломников в безопасность, возвращайся в Фэйрелм и позаботься о телах, насколько сумеешь. Они заслуживают того покоя, который мы можем им дать.

– Хорошо, первый клинок.

– Да сохранит тебя свет, – сказал ему Васен.

– И тебя, – ответил Бирн, покраснев.

Несмотря на резкие слова, они обнялись. Васен шагнул к паломникам, но Бирн положил руку на его нагрудник, чтобы остановить.

– Оракул когда–либо делал для тебя предсказание, первый клинок?

– Конечно.

– Что он сказал?

Вопрос застал Васена врасплох.

– То, что предсказал Оракул, личное дело каждого, Бирн.

– Он сказал мне, что я не умру, пока будет стоять аббатство. Таковы были его слова.

Васен сглотнул, кивнул.

– Я не знаю, что с этим делать, – признался Бирн.

– Я тоже, – отозвался Васен. – Позволь мне сказать паломникам, что я ухожу.

– Конечно.

Объяснив положение вещей пилигримам, Васен сказал:

– Бирн, Элдрис и Нальд позаботятся о том, чтобы вы попали на север. Бояться нечего. Да сохранит и согреет вас свет.

Пилигримы сбивчиво ответили на его пожелание, и он повернулся, чтобы уйти, прежде чем они начнут задавать вопросы. Лёгкое прикосновение к запястью заставило Васена обернуться. Там стояла Элора, на её лице было написано беспокойство. Её рука соскользнула, чтобы взять руку Васена.

– Ты сверкаешь, меч рассвета. Несмотря на твои тени. Помни об этом. Хотела бы я, чтобы вы познакомились с моим мужем. Он был хорошим человеком. Как ты.

Её слова тронули его. Он наклонился, взял её лицо в ладони и поцеловал в лоб.

– Спасибо тебе, Элора.

– Я рада, что мы повстречались, – сказала она.

– И я.

– Я тебя не забуду, – сказала она.

– А я тебя, – сказал он и взъерошил волосы Нолла. – И тебя. Береги мать.

– Обязательно, добрый сэр.

И с этим он пошёл обратно к Орсину и Гераку.

– Пойдём.

Прежде чем они отправились в путь, Орсин начертил своим посохом изогнутую черту в грязи перед ними.

– Что это такое? – спросил Герак. – Горизонт?

– Своего рода, – сказал Орсин, и они перешагнули черту.

– Рассвет или закат? – спросил Герак.

– Скоро увидим, – ответил Орсин, и они отправились в путь.

Когда они отошли примерно на расстояние броска копья, Васен обернулся, чтобы взглянуть на паломников. Они готовились выступать, но Бирн стоял в сторонке. Он поднял руку, прощаясь. Васен ответил тем же и отвернулся.

Они двигались так быстро, как только могли, но волокуша с Элли замедляла их.

– Мы идём недостаточно быстро, – сказал Герак, вытирая пот со лба. – Но мы не будем её бросать, Васен.

– Конечно нет, – сказал Васен.

– Как далеко до аббатства? – спросил Герак.

– Два дня быстрым маршем, – сказал Васен. – Нашим темпом – три.

Герак посмотрел на бледную жену, лежащую на носилках.

– Она беременна. Я тебе говорил? Мы долго не могли зачать. Она была так счастлива, когда узнала…

– Я немного потащу волокушу, – сказал Орсин.

– Сам? – спросил Васен.

– Да, – ответил Орсин. Герак шёл рядом с носилками, кончиками пальцев касаясь руки Элли.

Васен понял, что произошло, и знал, что Орсин тоже это понял.

Герак сделал первые шаги к тому, чтобы сказать «прощай» своей жене и ребёнку.

* * *

Сембийские равнины казались одинаковыми во всех направлениях – кнут–трава с редкими рощами да лесами – так что Васен не решился отклоняться от известного ему маршрута. Используя вехи, которым он следовал много раз, он шёл по маршруту, которым привёл паломников в Фэйрелм. Трое мужчин несли волокушу с Элли, каждый час меняясь, хотя Орсин брал на себя дополнительные смены. Выносливость дэвы была сверхъестественной. Герак и Васен в конце своих смен потели и задыхались. Орсин пожимал плечами и улыбался.

Поздним днём, когда был его черёд тащить Элли, Васен заметил движение под укрывавшим её одеялом.

– Острожно! – сказал он, опустил волокушу, достал меч и откинул одеяло.

– О боги, – воскликнул Герак.

Её ноги раздулись вдвое. Их расчертила паутина пульсирующих чёрных вен. Её живот разбух и колыхался, как будто что–то внутри неё двигалось. Герак упал рядом с ней на колени и взял её руку в свою, прижал ко лбу. Он не плакал, и Васену это показалось немного зловещим.

– Ты можешь что–нибудь сделать для неё? – спросил Герак через плечо. В его голосе не было надежды.

– Не думаю, – Васен опустился рядом с Гераком и тихо сказал:

– Мне жаль.

Всхлипы наконец пробились через выдержку Герака.

– Как ты думаешь, ей больно?

– Не думаю, нет.

Герак кивнул, снова укрыл её одеялом и встал.

– Продолжим путь.

– Да, – сказал Васен, в глазах которого тоже проступили слёзы. – Продолжим путь. Мы не сдаёмся.

Следующие несколько часов тело Элли продолжало изменяться. Её кожа потемнела, затем загрубела. На теле выросли гребни и чешуя. Тело растягивалось, утолщалось. Волосы выпали клочьями. Васен не пытался даже представить, что происходит с её ребёнком. Он молился, чтобы ребёнок погиб.

Всё это время трое мужчин шагали в молчании, никто не осмеливался сказать то, что нужно было сказать.

Наступила ночь, и равнину окутал непроницаемый мрак, но они не останавливались. Тучи закрывали звёзды, и лишь благодаря тому, что её свет оставил жёлтое пятно в небе, Васен мог определить местоположение Селун. Герак часто спотыкался в темноте, ругался, его дыхание было громким и тяжёлым.

Спустя какое–то время разум Васена затуманился от усталости, он едва мог стоять на ногах. Грудь Герака вздымалась, как кузнечные меха. Даже Орсин устало опирался на свой посох, и его оптимизм стал вымученным.

– Нам нужно передохнуть, – сказал Васен, и никто не стал спорить.

Орсин опустил волокушу с Элли на землю и провёл своим посохом черту вокруг их лагеря. Герак собрал растопку, вырыл яму, чтобы скрыть пламя, ударил кремнем по огниву и скоро разжёг небольшой костёр. Во мраке огонь было видно всего на расстояние броска кинжала. Он уложил носилки с Элли рядом с костром. В свете огня она казалась пугающей, тени играли на её изуродованном, раздутом теле.

Они перекусили вяленым мясом и хлебом из рюкзака Васена. Герак попытался накормить Элли, но она не могла есть. Он накапал воды в её перекошенный рот, разложил свою скатку на земле рядом с ней и попытался уснуть. Всё это время его лицо казалось пустым.

Васен сел перед костром и долго смотрел через пламя на Герака и Элли. Орсин устроился напротив, не шевелясь, и Васен решил, что он, наверное, уснул. Но Орсин не спал, и спустя какое–то время достал маленькую флейту из своей поклажи и начал играть тихую, простую мелодию, напомнившую Васену об облаках.

– Я не знал, что ты умеешь играть, – сказал Васен.

– Я нечасто это делаю, – ответил Орсин. – Только когда мне грустно.

Веки Васена отяжелели. Он откинулся назад и поплыл на звуках мелодии Орсина.

– Я рад, что ты решил сопровождать меня назад в аббатство, – сказал он дэве.

– Мы часто странствовали вместе, Васен Кейл. В другую эпоху мы бок о бок вошли в вулканическое логово Герастафана Драконьего Мудреца, хотя тогда у нас были другие имена.

Васен не знал, верит ли Орсину, но он нашел эту мысль успокаивающей.

– Души не перерождаются, Орсин, – сказал Васен. – Дух уходит в царства бессмертия.

– Что ты знаешь о реинкарнации, Васен Кейл?

– Реинкарнации? – хмыкнул Васен. – Скажу, что незнаком с ней.

– Может быть, ты знаком с ней лучше, чем думаешь. Мы уже сражались вместе ранее, ты и я. Часто.

Одолеваемый сном, Васен невнятно пробормотал:

– Кажется, будем сражаться снова. Скоро.

* * *

Из сна Васена вырвали крики. Он вскочил на ноги с колотящимся сердцем и мечом в руке. Адреналин прояснил его разум. Орсин был уже на ногах и держал посох. Герак тоже стоял, глядя на Элли с потрясённым видом.

Кричала она.

Звук напомнил Васену пойманное в капкан животное – одновременно вопль ужаса и боли. Странно, но тело её совсем не двигалось. Она просто открыла рот и завыла, а остальные части были неподвижны, как камень. Её глаза были открыты, но пусты и красны от крови.

Герак даже не взглянул на Орсина и Васена. Он опустился на колени рядом с женой и прижал два пальца к её губам.

– Тихо, милая. Всё хорошо. Тихо. Тихо.

Васен не знал, отреагировала ли Элли на Герака, но её крики утратили громкость, превратились в жалкий, хриплый стон, а потом и вовсе прекратились. Её глаза и рот оставались открыты.

– Шшш, – сказал Герак. – Шшш.

За ночь зубы Элли удлинились и почернели. Тёмный ихор запёкся в уголках её глаз. Её грудь поднималась и опадала с частотой загнанного зверя.

Герак положил голову на грудь Элли и заплакал, как ребёнок. Васен стиснул от злости кулаки, не в силах сделать хоть что–нибудь. Орсин смотрел на происходящее, его руки сжимали не посох, как обычно, а флейту.

Костёр прогорел до углей. Васен решил, что они проспали несколько часов. Он надеялся, что крик Элли не привлечёт хищников.

Спустя какое–то время Герак достаточно взял себя в руки, чтобы наклониться ближе и зашептать Элли что–то на ухо. Она ничем не выдала, что слышит его. Герак встал, вытер слёзы и сопли, посмотрел на Васена.

– До Оракула остался день пути? – спросил он.

Васен кивнул.

Герак сгорбился на мгновение, но заставил себя выпрямиться.

– Нужно остричь мне волосы.

Васен не понял. Должно быть, выражение лица это выдало.

– Слишком длинные, – пояснил Герак.

Васен по–прежнему не понимал.

– Герак…

Герак достал маленький ножик для снятия шкур и встал над женой. Он посмотрел на неё пустыми глазами. Нож повис в его руке.

– Я обрежу их так, как тебе нравится, милая. Именно так.

С этими словами он собрал в руку свои тёмные волосы и принялся срезать их неравномерными клочьями. Его лицо пошло пятнами, глаза были на мокром месте, но он пытался улыбаться жене, пока работал ножом.

Васен следил, как волосы сыпятся на землю, и чувствовал себя так, будто наблюдает за убийством. Он покосился на Орсина, который казался таким же растерянным, как и он сам.

Когда Герак закончил, его руки тряслись. Он встал рядом с женой и принял позу, как будто позируя для портрета.

– Видишь, милая? Так, как тебе нравится. Он по–прежнему дрожал, дышал быстро и тяжело. Он опустился рядом с ней на колени, нагнулся и поцеловал в щёку. Затем зашептал ей на ухо, прижав лезвие ножа к её горлу.

Пришло понимание. Тени заклубились вокруг Васена. Он шагнул вперёд, остановился, не смея заговорить.

Наконец, слёзы преодолели решимость Герака и потекли из глаз.

– Я люблю тебя, Элли, – сказал он и перерезал ей горло.

Потекла кровь, не красная, чёрная и воняющая гнилью. Элли не шевельнулась.

– Я люблю тебя, – сказал Герак, пока текла кровь. – Я люблю тебя.

В последние мгновения кровь вытекла из горла несколькими слабыми толчками. Герак встал и закрыл рукой её глаза. Его собственные глаза были открыты, но Васен понимал, что он ничего не видит. Свет покинул его. Он повернулся, бросил нож и пошёл прочь от лагеря.

– Герак, – позвал Васен.

Герак замедлил шаг, но не обернулся.

– Можете… позаботиться о ней? – сказал он. – Я не могу. Не могу, Васен.

– Я… конечно, – ответил Васен.

Герак кивнул и пошёл дальше. Мрак Сембии поглотил его.

– Ему не стоит быть там одному, – сказал Васену Орсин.

– Он будет один, куда бы не отправился, – сказал Васен.

– Сейчас да, – согласился Орсин. Он провёл черту на земле вокруг тела Элли.

– Конец? – спросил Васен.

– Грустный конец, – согласился Орсин.

– Поможешь мне?

– Конечно.

Они услышали, как Герак начал выть во мраке, длинным воем безнадёжости и отчаяния и гнева, преследовавшими Васена, пока они с Орсином собирали дрова для погребального костра. Они сложили их поодаль от лагеря, и когда дров набралось достаточно, они подняли на них тело Элли и воспользовались углями прежнего костра, чтобы разжечь новый. Дерево загорелось быстро. Густой чёрный дым взвился в небо и затерялся среди савана мрака.

Двое мужчин стояли в свете костра, отдавая почести женщине, которую они не знали, и ребёнку, которому не суждено было появиться на свет. Васен прочитал молитву, хотя её слова казались слишком мелкими для такого случая. Орсин сыграл на флейте.

Спустя какое–то время вернулся Герак. Он встал рядом с ними в свете костра. Они втроём смотрели, как горит тело Элли.

– После самой тёмной ночи наступает заря и свет, – сказал Гераку Васен.

– Я не из вашей паствы, – отозвался Герак. – Избавь меня от банальностей. Свет и тьма давно покинули это королевство, а теперь – и мою жизнь.

– Мне жаль, – сказал Васен.

– Знаю, – уже мягче отозвался Герак, опустив голову. – Я благодарен тебе за попытку спасти её.

Васен промолчал, просто стоял рядом с Гераком.

– Я принёс пищу, – сказал Герак. Он поднял двух кроликов, которых, должно быть, подстрелил на равнинах.

– Сначала нам нужно покинуть это место, – ответил Васен. – Костёр мог привлечь внимание.

Они свернули лагерь и выступили в ночь. Спустя примерно два часа Васен скомандовал остановку.

В молчании Герак развёл в яме новый костёр, умело освежевал кроликов, насадил их на прутья и вскоре уже жарил дичь. Во время еды Орсин заговорил о своей вере в прошлые жизни, о том, что близкие люди могут снова и снова встречаться сквозь время.

– Значит… я могу снова повстречать Элли? – спросил Герак. – В другой жизни?

– Да, – сказал Орсин. – Многие жизни крепко связаны друг с другом.

Он посмотрел на Васена.

– Я её узнаю? – спросил Герак. – А она меня?

Орсин улыбнулся, обошёл костёр, подтянул к себе Герака и поцеловал его в лоб.

– Думаю, что узнаешь, Герак из Фэйрелма. Не оставляй эту надежду. Но сейчас мы ходим по этому миру, мы трое. Вместе. Да?

Герак посмотрел в огонь.

– Да.

Когда Орсин вернулся на место, Герак сказал:

– Я должен убить людей, которые это совершили.

– Да, – ответил Васен. – Да, должен.

* * *

Ривен сидел на полу, скрестив ноги, сабли были обнажены и покоились на бедрах. Его девочки сидели рядом, тепло их тел согревало его. Снова и снова он проигрывал в разуме всё, что знал, и всё равно чувствовал, что знает недостаточно, что что–то он упустил.

Но было слишком поздно для игры в угадайку. Всё пришло в движение. Либо он разыграл свои карты правильно, либо обрёк их всех на погибель.

Он чувствовал тени вокруг себя, тени на равнине снаружи, что тянулась на многие мили. Он чувствовал коренную нежить Царства Теней, призраков, теней и духов – обитающие во мраке около цитадели тысячи нежити. Они тоже знали, что что–то грядёт.

Его девочки почувствовали это вместе с ним. Он ощутил, как на равнине перед цитаделью открываются порталы, дюжины порталов, каждый – удар в его сознании. Он почувствовал, как через них проходят его враги и собираются на равнине всем своим войском.

Мефистофель наконец проиграл битву со своим нетерпением. Или, может быть, это Асмодей наконец потерял терпение и заставил владыку восьмого круга действовать.

Его девочки поднялись, обнажив клыки, и зарычали. Вставая, он погладил их.

– Всё будет хорошо, девочки, – сказал он, надеясь, что прав. – Но вы обе остаётесь внутри.

Они лизнули его руки, заскулили от беспокойства.

– Шевелись, Васен Кейл, – пробормотал он.

Снаружи на равнине протрубили рога, сотни рогов, а вслед за ними раздался клич тысяч дьяволов, общий рёв, будто раскат грома. Его собаки в ответ завыли и прижались ближе к нему. Рога затрубили второй раз, третий, и армии Мефистофеля выстроились для встречи с ним и его войсками.

– Будьте прокляты вы и ваши рога, – сказал он и подошёл к ближайшему окну, чтобы посмотреть на гостей.

* * *

Теламонт опёрся на свой магический посох и выглянул из стеклостального окна своей башни–библиотеки. Пронизанный тенью воздух пропускал лишь отфильтрованный звёздный свет, но Теламонт видел достаточно хорошо. Перед ним протянулся город шейдов, густые джунгли его башен, куполов и сводчатых крыш, окутанных ночью. Это был его город, и он веками боролся и строил планы, чтобы сохранить его и его народ, в процессе… слишком часто идя на компромиссы.

– Что–то изменилось, Хадрун, – сказал он. – Этот мир движется под моими ногами.

За спиной прочистил горло его самый доверенный советник.

– Ваше всевышество?

Теламонт сделал одной рукой жест, тени с его кожи оставляли след за его движениями.

– В воздухе копится сила, течения мира идут странными курсами. Это тревожит меня уже много месяцев. Боги маневрируют, но с какой целью – я не знаю.

– Ваше всевышество, поэтому…

Теламонт нетерпеливо кивнул.

– Да, да, поэтому я и собираю Избранных. Я разыскиваю их, и находя, бросаю их в клетки, допрашиваю, пытаясь прочесть историю меняющегося мира. И всё же вопросы остаются, а у меня по–прежнему нет ответов.

– Ваше всевышество, принц Бреннус, с его несравненным талантом прорицания, может…

Раздражёный жест Теламонта ножом обрезал фразу Хадруна, и она погибла в молчании.

– Принц Бреннус, – сказал Теламонт, – в последнее время… не в состоянии сосредоточиться.

Он смотрел, как патруль рыцарей–шадовар на везерабах пронзает тенистый воздух с каждым ударом перепончатых крыльев.

– Возможно, вам стоит выбросить из головы эту тайну, ваше всевышество? Все Избранные, которых мы собрали, могут быть убиты в течение часа. Вам нужно сказать лишь слово и я сообщу руководству лагеря…