Текст книги "Левая Рука Бога"

Автор книги: Пол Хофман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

– Ну, если вы так говорите, Лорд…

Боско рассмеялся по-доброму, искренне развеселившись:

– Да, именно так я и говорю, мой друг.

И Кейл, и Кляйст сразу поняли, что послушник, подошедший к ним, испытывает удовольствие от возможности передать сообщение, которое, как он наверняка догадывался, содержало в себе неприятность. Как только он заговорил, Кляйст перебил его:

– Что тебе надо, Салк? Я занят.

Это сбило с Салка злобное ехидство, с которым он намеревался медленно, смакуя, выдать то, что ему велели.

– Заткнись, Кляйст. Это не твое собачье дело. Искупитель Боско желает видеть Кейла в своих покоях после вечерней молитвы.

– Отлично, – сказал Кляйст, словно это было совершенно обычным делом. – А теперь проваливай вон.

Обескураженный как враждебным отсутствием любопытства, так и странным взглядом Кейла, Салк сплюнул на землю, чтобы продемонстрировать собственное безразличие, и пошел прочь. Кейл и Кляйст переглянулись.

Учитывая то, что Кейл был зилотом Боско, повеление Лорда Воителя явиться к нему, которое привело бы в ужас любого другого мальчика, не было чем-то необычным для него. Что было действительно необычно и тревожно, учитывая события предыдущего дня, так это то, что Кейла вызывали в личные покои, притом поздно вечером. Такого никогда прежде не случалось.

– Что, если он знает? – сказал Кляйст.

– Тогда считай, что мы уже в Доме Специального Назначения.

– Это очень похоже на Боско – заставить нас так думать.

– Точно. Но теперь мы уже ничего с этим не можем поделать. – Кейл оттянул тетиву, задержал ее на секунду и выпустил стрелу. Она полетела в направлении мишени по красивой дуге, но промах составил добрых двадцать дюймов.

Троица уже решила пропустить ужин. Отсутствовать там, где ты должен быть в настоящий момент, считалось опасным, но о таком, чтобы мальчик пропустил еду, какой бы мерзкой она ни была, никто не слыхивал, так как они всегда были голодны. Поэтому Искупители наименее бдительно следили за ними во время вечерних трапез, что облегчало Кейлу и Кляйсту задачу спрятаться за Базиликой Номер Четыре и ждать, когда Смутный Генри принесет им туда еду из ризницы. На сей раз они ели меньше и медленней, но через десять минут их все равно вырвало.

Полчаса спустя Кейл стоял в темноте коридора перед входом в покои Лорда Воителя. Там же пребывал он и час спустя. Только тогда кованая железная дверь открылась, и на пороге восстала высокая фигура Боско. Лорд Воитель вперился в Кейла.

– Входи.

Кейл последовал за Боско в его покои, немногим более светлые, чем коридор. Если после стольких лет казармы он ожидал увидеть что-то личное, отличающее жилье именно этого человека, то был разочарован. В комнате, куда он вошел, имелись двери, но они были закрыты, так что единственное, что увидел Кейл, – это кабинет, причем очень скудно обставленный. Боско сел за стол и стал изучать бумагу, лежавшую перед ним. Кейл ждал стоя, он понимал, что бумага могла оказаться как официальным требованием об изъятии дюжины деревянных мечей, так и приказом о его казни.

Через несколько минут Боско, не поднимая головы, заговорил умеренно инквизиторским тоном:

– Ты ничего не хочешь мне сообщить?

– Нет, Лорд, – ответил Кейл.

Боско по-прежнему не смотрел на него.

– Если ты мне лжешь, я ничего не смогу сделать, чтобы спасти тебя. – Он посмотрел мальчику прямо в глаза бесконечно холодным и мрачным взглядом. Словно сама смерть уставилась на Кейла. – Итак, я еще раз спрашиваю: ты ничего не хочешь мне сообщить?

Выдержав его взгляд, Кейл повторил:

– Нет, Лорд.

Лорд Воитель не сводил с него глаз, и Кейл почувствовал, как слабеет его воля, словно самую душу его разъедает какая-то едкая кислота. В нем начало невольно расти, подступая к горлу, чудовищное желание признаться. С ран него детства Кейл испытывал ужас от сознания того, что Искупитель, сидевший сейчас перед ним, способен на все, что он неизменно несет другим боль и страдания и что все живое замирает в его присутствии.

Боско снова перевел взгляд на бумагу и подписал ее. Потом сложил, запечатал красным сургучом и вручил Кейлу:

– Отнеси это Лорду Дисциплины.

Ледяной вихрь пронзил Кейла насквозь.

– Сейчас?

– Да. Сейчас.

– Уже темно. Через несколько минут запрут дортуар.

– Об этом не беспокойся. Все предусмотрено.

Так и не подняв головы, Искупитель снова принялся писать.

– Еще что-нибудь, Кейл?

Один инстинкт боролся в Кейле с другим. Если он признается, Искупитель может помочь. В конце концов, Кейл был его зилотом. Боско сумеет его спасти. Но другие существа, жившие в душе Кейла, кричали ему: «Никогда не признавайся! Никогда не принимай на себя вину! Никогда! Всегда все отрицай. Всегда».

– Нет, Лорд.

– Тогда ступай.

Кейл повернулся и, едва сдерживаясь, чтобы не побежать, направился к выходу. Выйдя за железную дверь, он закрыл ее за собой и взглядом, полным ненависти и отвращения, посмотрел назад, словно дверь была прозрачной, как стекло.

Дойдя до ближайшего смежного коридора, он остановился под тусклым светом свечи, укрепленной в подсвечнике на стене. Кейл понимал, что Боско сознательно испытывает его, предоставляя ему возможность заглянуть в письмо, то есть совершить нарушение, которое безоговорочно повлекло бы за собой смерть. Если Боско известно о вчерашнем, то, вероятно, в письме – приказ Лорду Дисциплины убить его. Это вполне в духе Боско: сделать так, чтобы Кейл сам доставил по назначению свой смертный приговор. Но возможно и другое: в бумаге ничего нет, это просто еще одно из бесконечных испытаний, которые Лорд Воитель устраивал ему при каждом удобном случае.

Кейл глубоко вздохнул и попытался, отбросив страх, трезво взглянуть на вещи. Совершенно очевидно: в письме может не содержаться ничего смертельно опасного, хотя оно наверняка неприятное и чревато болью, а вот заглянуть в него означает неминуемую смерть. С этим он и направился дальше, в Присутствие Лорда Дисциплины, хотя молоточки не переставали стучать у него в голове: что делать, если случится худшее?

Через десять минут, один раз все же ненадолго заблудившись в лабиринте коридоров, он приблизился к Палате Спасения. С минуту постоял во мраке перед огромной дверью. Его сердце колотилось от страха и гнева. Потом он заметил, что дверь не заперта и даже чуть-чуть приоткрыта.

Кейл колебался, размышляя, как поступить. Взглянув на документ, который держал в руке, он слегка подтолкнул дверь, образовалась щель, сквозь которую можно было заглянуть внутрь.

В дальнем конце комнаты он увидел склонившегося над чем-то Лорда Дисциплины, который напевал себе под нос:

 
Вера наших отцов, ты в нас жива
Пусть подземелья, пусть костер и топор
Там-та-та-там, там-та-та-там, там-та-та-там
Там-та-та-там, там-та-та-там, та-там
Вера наших отцов, там-та-та-там
Будем тебе мы до гроба, да, до гроба верны.
 

Потом он перестал петь и мурлыкать, поскольку тщательно на чем-то сосредоточился.

В этой части комнаты было светло настолько, насколько может быть светло от свечей, и казалось, что фигура самого Лорда Дисциплины образует некий купол, под которым и сосредоточен этот мягкий свет. Теперь, когда глаза Кейла привыкли к освещению, он заметил, что Искупитель нависает над деревянным столом размером примерно шесть футов на два и что на столе лежит какой-то предмет, конец которого завернут в простыню.

Мурлыканье возобновилось. Лорд Дисциплины отвернулся от стола и бросил на железный поднос что-то маленькое и твердое. Потом, взяв лежавшие рядом ножницы, вернулся к работе.

 
О сколь сладок будет удел их детей,
Если они, как отцы, умрут за тебя!
Там-та-та-там, там-та-та-там, там-та-та-там
Там-та-та-там, там-та-та-там, та-там
 

Кейл открыл дверь пошире. В самом темном углу комнаты он разглядел еще один стол, на котором тоже что-то лежало, но что именно – он не смог различить из-за темноты. Лорд Дисциплины выпрямился, прошел к низкому шкафу справа и начал шарить на дне одного из ящиков. Пристально всмотревшись, Кейл теперь ясно видел, что делает Лорд, но по-прежнему не мог понять, что лежит на столе. И вдруг до него дошло: на столе лежало тело, которое Лорд Дисциплины препарировал. Грудь была рассечена очень умело, разрез тянулся и дальше, до самого низа живота. Каждый лоскут кожи и мышц был тщательно, аккуратно отрезан, откинут вовне и удерживался в таком положении при помощи каких-то отвесов. Однако что шокировало Кейла, кроме самого вида разделанного подобным образом тела, что труднее всего оказалось осознать, хотя на своем веку он повидал немало мертвецов, так это то, что тело было девичьим. И девочка еще не была мертва. Ее левая рука, свисавшая со стола, дергалась каждые несколько секунд. Между тем Лорд Дисциплины продолжал копаться в ящике комода, бормоча свою песню.

Кейлу показалось, что у него по спине поползли пауки. А потом он услышал хрип. Теперь, когда фигура Лорда Дисциплины не загораживала свет, он смог разглядеть, что лежит на другом столе. Это была еще одна девочка, связанная, с кляпом во рту. Она пыталась крикнуть. И он знал эту девочку. Она оказалась одной из тех двоих, которые накануне, одетые в белое и весело смеявшиеся, были виновницами торжества, той, которая поразила его воображение больше всего.

Лорд Дисциплины перестал петь, выпрямился и посмотрел на нее.

– Лежи тихо, ты, – сказал он почти ласково.

Потом снова склонился, замурлыкал и продолжил поиски в ящике.

За свою короткую жизнь Кейл повидал немало ужасов, деяний немыслимой жестокости и сам пережил страдания, не поддающиеся описанию. Но то, что он видел сейчас, ошеломило его, все это не укладывалось в голове: рассеченное девичье тело, рука, дергавшаяся все слабее и слабее, и сдавленный хрип ужаса зеленоглазой девочки. Очень медленно и осторожно Кейл попятился, вышел в коридор и бесшумно двинулся в ту сторону, откуда пришел.

5

– Ага! Вот они, – с глубоким удовлетворением сказал себе Искупитель Пикарбо, Лорд Дисциплины, найдя наконец то, что искал, – длинные тонкие щипцы с острыми концами. – Слава богу.

Он проверил, как работает инструмент: щелк, щелк!

Довольный, Лорд Дисциплины вернулся к девочке, распластанной на столе, и внимательно вгляделся в чудовищную, но очень аккуратную рану. Склонившись, осторожно поднял свисавшую, теперь уже безжизненную руку девочки и уложил ее вдоль тела. Потом взял щипцы в правую руку и собрался было продолжить препарирование, как вдруг другая девочка снова попыталась закричать. На сей раз он сказал гораздо строже, словно у него кончалось терпение:

– Я велел тебе лежать тихо. – Он улыбнулся. – Не волнуйся. В положенный срок придет и твоя очередь.

И тут, то ли услышав что-то, то ли просто повинуясь инстинкту, приобретенному долгим опытом, Лорд Дисциплины мгновенно обернулся и выбросил вверх руку, чтобы блокировать удар, который Кейл целил ему в голову. Искупитель попал по руке Кейла чуть выше запястья. Удар оказался такой силы, что обломок кирпича, который выпустил Кейл, пролетел через всю комнату и, врезавшись в один из шкафов, сломал дверцу. Кейл потерял равновесие, а Лорд Дисциплины свирепо отшвырнул его к основанию стола, на котором лежала связанная девочка. Та снова издала сдавленный стон.

Лорд уставился на Кейла в крайнем изумлении. Невиданно, чтобы послушник напал на него, тем более здесь, на его территории, да и вообще где бы и когда бы то ни было. За всю тысячу лет о таком не слыхивали. Несколько мгновений они неотрывно смотрели друг на друга.

– Ты сумасшедший? Что ты здесь делаешь?! – в ярости возопил Лорд Дисциплины. – Тебя за это повесят… повесят и четвертуют. Тебя вздернут за шею, выпотрошат заживо и сожгут твои потроха у тебя на глазах. И…

Поток угроз внезапно иссяк: потрясенного Лорда снова охватило изумление от того, что на него посмели напасть. Кейл побелел, увидев, что Лорд Дисциплины схватил предмет, похожий на мясницкий нож; собственно, это и был мясницкий нож.

– Я сделаю это прямо сейчас, паршивый мешок с дерьмом. – Он двинулся к распростертому на полу мальчику и остановился над ним, расставив ноги и занеся нож над головой. Тогда Кейл острием щипцов, свалившихся со стола, когда он ударился об него, и оказавшихся прямо под его рукой, проткнул внутреннюю поверхность бедра Лорда.

Лорд Дисциплины попятился – не от боли, а от того, что был потрясен больше, чем, казалось, вообще может быть потрясен человек.

– Ты меня ударил, – сказал он, не в силах поверить в случившееся. – Ты ударил меня! – Он посмотрел вниз, на мальчика. – Ну, видит бог, ты будешь умирать медленно и мучительно. За все, что ты…

Лорд замолчал внезапно, на полуслове. На его лице появилось озадаченное выражение – словно ему вдруг задали трудный вопрос, и он склонил голову набок, как если бы к чему-то прислушивался.

Потом Лорд Дисциплины осел, медленно, будто какая-то гигантская, но добрая рука опустила его на пол. Некоторое время он смотрел, как Кейл отползает назад, подальше от него, потом перевел взгляд себе на ноги. Пола его рясы насквозь пропиталась кровью. Сейчас Кейл не казался ни испуганным мальчиком, ни разъяренным убийцей. Странный покой снизошел на него, и теперь он скорее напоминал любопытного ребенка, разглядывающего нечто весьма интересное, но не из ряда вон выходящее. Искупитель Пикарбо, ошеломленный, подтянул рясу повыше, под ней оказались подштанники, окрасившиеся алым цветом. Он отдернул руку, словно увиденное оскорбило его, перевел взгляд на Кейла, будто хотел сказать: «Посмотри, что ты наделал!», потом опустил руку и рванул подштанники, обнажив бедро. Кровь, пульсируя, изливалась из маленькой раны. Искупитель, явно озадаченный, воззрился на нее.

– Дай мне полотенце, – сказал он, кивком указав на стопку огромных салфеток, лежавшую на столе возле мертвой девочки.

Кейл поднялся на ноги, но остался стоять на месте. У него было ощущение, что происходящее лишь отчасти реально. Искупитель пытался пальцами остановить кровь и раздраженно вздыхал, будто кровотечение было чем-то незначительным, но неприятным, – между тем почти черная кровяная лужа неумолимо скапливалась на полу. Кейл не мог постичь то, что происходило и что это могло значить для него. Где-то в уголке сознания теплилась мысль, что все еще может вернуться назад и стать таким же, каким было меньше минуты назад, и что, чем дольше он ждет, тем труднее будет вернуться к началу. В то же время он отлично сознавал, что ничего уже нельзя сделать. Все изменилось, изменилось ужасно и бесповоротно. Строка из Книги Притчей Искупителей, которую он слышал сотни раз, пришла на ум и неотступно вертелась в голове: «Мы – что вода, пролитая на землю, ее не собрать снова». Поэтому он стоял, парализованный, и смотрел, как Пикарбо медленно, словно смертельно усталый человек, клонится назад, опирается на локоть, потом заваливается на спину.

Так же неподвижно он наблюдал, как последний дух выходит из тела Лорда и свет меркнет в его глазах.

Искупитель Пикарбо, пятидесятый Лорд Дисциплины, был мертв.

6

Кляйст проснулся с ощущением, что его сбили с ног и не дают встать. Объяснение оказалось простым: Кейл зажимал ему рот ладонью, а Смутный Генри держал руки прижатыми к бокам.

– Ш-ш-ш-ш! Это мы, Кейл и Генри. – Кейл подождал, пока Кляйст перестанет дергаться, и только после этого отнял ладонь. Генри тоже отпустил его руки. – Ты должен немедленно идти с нами. Если останешься – ты покойник. Идешь?

Кляйст сел и посмотрел на Смутного Генри, чей силуэт зыбко высвечивался в темноте лунным светом.

– Это правда?

Генри кивнул. Кляйст издал тяжелый вздох и встал.

– Где Паук? – спросил он, озираясь в поисках Искупителя, надзирающего за местом сна.

– Вышел покурить. Надо идти.

Кейл решительно повернулся и зашагал к выходу, остальные двое последовали за ним. У кровати, на которой лежал мальчик, притворявшийся спящим, он остановился и, низко склонившись, прошептал:

– Скажешь хоть слово Пауку, Савио, – я тебе кишки выпущу, говнюк, понял?

Не спящий мальчик кивнул с закрытыми глазами, и Кейл двинулся дальше.

Выйдя за дверь, которую Паук оставил незапертой, он, держась поближе к стене, повел своих спутников к амвону с огромной статуей Повешенного Искупителя, а оттуда – ко входу в туннель, который они нашли накануне.

– Что происходит? – спросил Кляйст.

– Тихо.

Кейл открыл дверь и подтолкнул мальчиков внутрь. Потом зажег свечу – гораздо более яркую, чем любая из тех, какие им доводилось видеть.

– Как ты смог открыть дверь? – спросил Кляйст.

– Ломом.

– А где ты взял такую свечу?

– Там же, где и лом.

Кляйст повернулся к Смутному Генри:

– Ты понимаешь, что происходит?

Смутный Генри отрицательно покачал головой. Кейл дошел до первого угла слева и поднял свечу.

– О, Господи! – воскликнул Кляйст, увидев испуганную фигуру, скорчившуюся в углу.

– Все в порядке, – сказал Кейл, склоняясь к девочке. – Они здесь, чтобы помочь, – добавил он без особой уверенности.

– Да скажите же мне наконец, что происходит, – потребовал Кляйст, – а то тут прямо сейчас случится смертоубийство.

Кейл взглянул на него и улыбнулся, быть может, чуточку сурово.

– Ну, слушай, – сказал он и задул свечу.

Окончив свой рассказ минут двадцать спустя, он снова зажег ее.

Двое мальчиков переводили взгляд с Кейла на девочку и обратно, потрясенные услышанным и завороженные видом девочки. Потребовалась еще минута, чтобы Кляйст окончательно пришел в себя.

– Это ты убил его, Кейл. Какого черта ты нас в это втягиваешь?

– Не будь дураком. Как только они сообразят, что это я, они станут пытать Генри, потому что знают, что мы друзья. Потом они установят, что Генри связан с тобой. А так у тебя все же есть шанс.

– Но я не имею к этому никакого отношения.

– Ну и что? За последние несколько дней по меньшей мере дважды было замечено, как мы с тобой разговариваем. Они прикончат тебя в назидание другим, да и им так будет спокойнее.

– Значит ли это, что у тебя есть план? – спросил Генри. Он был перепуган, но старался демонстрировать спокойствие.

– Да, – ответил Кейл. – Возможно, он не удастся, но шанс есть.

Кейл снова задул свечу и рассказал им, что задумал.

– Ты прав, – согласился Кляйст, когда он закончил, – очень даже вероятно, что план провалится.

– У тебя есть предложение получше? – Кейл опять зажег свечу и поднес ее поближе к девочке, которая, вся дрожа, сидела, обхватив себя руками, и смотрела перед собой невидящим взглядом.

– Как тебя зовут? – спросил Кейл.

Сначала показалось, что девочка его вообще не слышит, потом она повернула голову, ее взгляд остановился на лице Кейла, но она так и не ответила.

– Бедолага, – вздохнул Смутный Генри.

– Кто она тебе, что ты ее так жалеешь? – злобно выпалил Кляйст, в душе разрывавшийся между собственным страхом и интересом к странному существу, скрючившемуся в углу. – Побеспокойся лучше о себе самом.

Кейл встал, передал свечу Смутному Генри и направился к двери.

– По моей команде, – сказал он. – Давай!

Генри задул свечу. В темноте было слышно, как дверь открылась, потом закрылась. Смутный Генри, Кляйст и девочка остались одни в кромешной тьме.

По мере того как Кейл шел через Святилище в третий раз, шок от событий минувшего вечера начал отступать. Разумеется, он старался держаться в тени, но сейчас чувствовал себя гораздо уверенней. Он осознал, что привычка всей его жизни – постоянно быть начеку, потому что за тобой всегда наблюдают, всегда есть глаза и уши, готовые засечь и донести на тебя в любой момент, – сейчас не особо нужна. Искупители решили – и не без основания, – что их умение следить за послушниками вкупе с жестокостью наказаний за непослушание словом или помыслом гарантируют соблюдение порядка и что по ночам, когда послушники заперты в дортуарах, обессиленные и справедливо боящиеся последствий, которые повлечет любая попытка высунуться наружу, можно ослабить бдительность. Во время этого, третьего за несколько последних часов, ночного путешествия через Святилище Кейл заметил, и то лишь вдали, только одного Искупителя.

Странное, но приятное возбуждение охватило его: ненавистные ему люди, казавшиеся неуязвимыми и всемогущими, таковыми не были. Он перехитрил Боско, убил Лорда Дисциплины и теперь спокойно передвигается по Святилищу. Глубоко в подсознании, однако, звучало предупреждение: «Не зарывайся! Будь осторожен, а то как бы дело не кончилось виселицей».

Но сколько бы он ни прислушивался к этому внутреннему голосу, каким бы безрассудным ни казался подобный поступок, вернуться в покои Лорда Дисциплины имело смысл. Убегая оттуда с девочкой, он кое-что прихватил, но если им четверым выпадет удача выбраться наружу, то понадобится… Вообще-то, он не знал, что именно может им понадобиться, но в комнате покойника наверняка можно найти кучу нужных вещей, и было бы глупо не воспользоваться случаем. При удачном стечении обстоятельств у Кейла было в запасе часа четыре, прежде чем кто-нибудь зашевелится.

Через десять минут он уже стоял над мертвым телом Пикарбо, а еще минуту спустя принялся за поиски. Заниматься ими было непривычно, потому что глаза разбегались от обилия вещей. Послушникам не разрешалось иметь ничего. Считалось, что даже Искупители должны владеть лишь семью предметами – почему не восемью или не шестью, не знал никто. Но покои Пикарбо ломились от вещей. Назначения многих из них Кейл не знал, и ему хотелось просто повертеть их в руках и поразмышлять, для чего они нужны. Как непривычно и приятно, например, было прикоснуться к помазку, сделанному из барсучьего меха, или ощутить восхитительный аромат и нежную скользкость кусочка мыла. Но угроза смерти вскоре умерила его любопытство, и он начал выбирать только то, что могло уместиться в найденном им там же рюкзаке: ножи, телескоп – потрясающая вещь, в которую Пикарбо, как однажды видел Кейл, смотрел через бойницу в стене, – точильное приспособление для его медицинских инструментов, травы, которые он использовал для врачевания ран, тонкие боры, нити, клубок бечевы. Кейл обыскал шкафы, но большинство из них оказалось забито поставленными друг на друга лотками с законсервированными фрагментами женских тел. Большинство из них Кейл, разумеется, не мог идентифицировать. Не то чтобы он испытывал необходимость найти оправдание убийству Пикарбо – этот человек у него на глазах многократно избивал детей, якобы в порядке официального наказания, а одного даже забил до смерти, – но вид тщательно сохраненных частей человеческих тел вызвал у него отвращение и ощущение ужаса.

Стараясь не смотреть на несчастное существо, лежавшее на секционном столе, Кейл подошел к одной из внутренних дверей и открыл ее. Затхлый дух резко ударил в ноздри. Кейл и раньше всякий раз, когда оказывался в замкнутом помещении, где находилось больше двух Искупителей, замечал, что от них исходит странный, чтобы не сказать дурной запах. Но в этой комнате, казалось, даже стены были пропитаны этим зловонием, словно бы все, что находилось внутри, включая сам живой дух комнаты, протухло насквозь.

На обратном пути Кейл решил не смотреть на тело девочки, но все же что-то привлекло к ней его внимание. Мельком взглянув на аккуратные раны, тщательно прорезанные на красивом молодом теле, он испытал непривычный прилив жалости от того, что нечто столь мягкое и нежное было загублено столь жестоким образом. Потом его взгляд упал на лежавший в металлическом лотке маленький твердый предмет, который Лорд Дисциплины извлек из живота девочки незадолго до того, как Кейл первый раз покинул эту комнату. Он не был костью или чем-то ужасным. Золотисто-коричневый полупрозрачный предмет формой и плотностью напоминал маленький голыш, отполированный долгим пребыванием на дне быстро текущей реки.

Кейл осторожно тронул его указательным пальцем, потом взял в руку, поднес к глазам, понюхал. Запах едва не сбил его с ног, словно невидимые частицы странных, но восхитительных духов разом проникли в каждую клеточку его мозга. На миг у него закружилась голова, и он едва не лишился сознания. Однако надо было быстро делать то, зачем он сюда пришел. Кейл глубоко вдохнул и продолжил поиски. Он сунул в рюкзак еще несколько предметов, которые, по его разумению, могли пригодиться, а также несколько таких, которые просто понравились ему на вид, после чего вышел за дверь и направился в свое тайное убежище.