Текст книги "Звезда Пандоры"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 69 страниц)

 Найджел с трудом удержался, чтобы не ответить ему. Кроме Рафаэля, у Халгартов за этим столом было немало прямых союзников, и их семейство получало львиную долю доходов с Дальней. Хотя, сказать по правде, доходов было не так уж и много.

 – Я бы мог предложить нечто более практичное, чем последовательность червоточин, – сказал Найджел.

 Все сидящие за столом с любопытством посмотрели в его сторону, даже Оззи, что можно было считать настоящим событием. Заинтересованность на лице вице-президента противоречила привычной демонстрации политической силы.

 – Я полностью согласен с РИ в том, что необходимо точно выяснить обстоятельства событий на Паре Дайсона, – продолжил Найджел. – Но можно сэкономить время и деньги, не строя цепочки червоточин. Я предлагаю построить космический корабль.

 Его идея была встречена напряженными усмешками. А Оззи попросту рассмеялся.

 – Вы говорите о полете со скоростью, превышающей скорость света? – спросил Брюстер Кумар, не скрывая охватившего его волнения. – Вы действительно можете это сделать?

 – Конечно. Это будет достаточно простая адаптация нынешней системы генераторов червоточин: вместо стабильно устойчивых переходов, сквозь которые мы перемещаемся, можно будет странствовать внутри одной постоянно поддерживаемой червоточины.

 – Ой, дружище! – воскликнул Оззи. – Как здорово! Кто знает, может юные астронавты в конце концов победят. Давайте нажмем красную кнопку и унесемся в гиперпространство.

 – Это не гиперпространство, – несколько торопливо возразил Найджел. – Тебе прекрасно известно, что этим названием таблоиды обозначают любые сложные манипуляции с энергией.

 – Гиперпространство, – с довольным видом повторил Оззи. – Именно то, чего мы стремимся избежать, строя червоточины.

 – Только не в этом случае. Мы могли бы создать такой корабль в течение года. Отправить ударную группу исследователей, и они смогут определить, что там происходит. Быстро и дешево.

 – Дешево? – усомнился Криспин Голдрич.

 – Относительно дешево.

 Проекты космических кораблей уже больше столетия хранились в персональных файлах Найджела. Он не переставал думать о них, хотя и не имел возможности довести до конца. Он никогда не забывал (и не стирал воспоминаний) своего восхищения, когда наблюдал за грациозно спускающимся над марсианским горизонтом «Орлом-2» и его приземлением на Аравийской Земле Марса. Космический корабль, странствующий по враждебному космосу, несущий в себе апофеоз человеческой воли, все самое лучшее и достойное, что только имелось в расе людей, представлялся ему воплощением благородства. И, возможно, он остался последним из людей, кто еще об этом помнил. Нет, не последним.

 – Корпорация ККТ и казначейство Августы готовы финансировать до тридцати процентов стоимости строительства.

 – В обмен на исключительные привилегии, – саркастически усмехнулся Томпсон Бурнелли.

 Найджел тоже улыбнулся в ответ.

 – Как я помню, подобный прецедент имелся в период авантюры на Дальней.

 – Ну хорошо, – сказала вице-президент. – Если альтернативы нет, ставим это предложение на голосование.

 Никто не проголосовал против. Но Найджел заранее знал, что так и будет, и даже Бурнелли в знак согласия поднял руку. Совет Внешней Защиты Содружества всегда поддерживал ККТ в вопросах исследований и контактов, так что уже три дня назад по личному распоряжению Найджела в ККТ началась работа над практическим воплощением проекта. Теперь оставалось только решить тысячи вопросов относительно деталей финансирования и руководства. Вся конкретика будет отдана членами Совета во власть их подчиненным. Это заседание решало вопросы только общей политики.

 – И вы, вероятно, собираетесь возглавить миссию? – перед самым уходом спросил его Рафаэль Колумбия.

 – Нет, – ответил Найджел. – Как бы мне этого ни хотелось, эта должность требует определенных качеств и опыта, которыми я не обладаю и которые вряд ли смогу получить в клинике омоложений. Но я знаю человека, отвечающего всем обязательным требованиям.

* * *

 Планета Октиер, заселенная в 2089 году, была одним из первых миров первой зоны космоса. Ее долговечность породила первоклассную экономику, плавно развивающуюся в соответствии с богатым и впечатляющим культурным наследием. Любому наблюдателю, явившемуся через планетарную станцию ККТ в Сиэтле, это подтверждали хрустальные небоскребы и мраморные кондопирамиды его столицы Дарклейк-сити.

 Большая часть первых поселенцев прибыла сюда из Канады и Гонконга, затем к ним присоединилась еще и немалая часть жителей Сиэтла. В связи с этим в обществе уживались самые различные веяния: от ультрасовременных течений до бережно сохраняемых древних традиций. Учитывая корни местных жителей, можно было не удивляться, что привычка к тяжелому труду и педантичности у них в крови от рождения. В целом народ процветал, и его численность росла: через двести сорок лет после заселения она перевалила за миллиард с четвертью, и было освоено восемь континентов планеты. Подавляющее большинство людей здесь прилежно работали и неплохо жили.

 Дарклейк-сити, скорее всего с подачи выходцев из Сиэтла, был расположен в холмистом районе субтропиков. Склоны с богатой почвой, постоянное тепло и обилие воды из рек и озер делали эту местность идеальной для выращивания кофе. На берегу озера, ограничивающего город с юго-востока и протянувшегося на тридцать пять километров, выросли общественные причалы и парки, кварталы дорогого жилья, яхтенные мастерские, роскошные курорты и коммерческие доки. По ночам над дорогами, словно грозовые облака, сверкал ореол голографической рекламы, а здания соревновались между собой затейливой подсветкой, подчеркивающей их особенности. Бары, рестораны и клубы зазывали с улиц праздные толпы народа живой музыкой, представлениями и полулегальными средствами для получения наслаждения.

 За сорок лет до открытия Дадли Боуза, в ночь своего убийства, Тара Дженнифер Шахиф наблюдала все это с балкона гостиной на двадцать пятом этаже в своих апартаментах в самом центре города. Береговая линия, словно мерцающая граница Галактики, отделяла город от беспросветной темноты. Там заканчивалась жизнь и цивилизация. Лишь редкие огоньки прогулочных яхт скользили по глубоким водам, напоминая о небесных созвездиях.

 Она оперлась на ограждение балкона, позволяя легкому бризу шевелить ее волосы и платье. На планете давным-давно были запрещены двигатели внутреннего сгорания и электростанции на ископаемом топливе, так что местные политики могли похвастаться чистотой атмосферы, превосходящей земные условия. Поэтому она с удовольствием вдыхала ночной воздух. Шума тоже не было. Низкий гул электромоторов не достигал такой высоты, а от шумного побережья Тару отделяла дистанция в три километра.

 Слева, если бы она повернула голову, то увидела бы цепочки городских огней, тянувшиеся до самых предгорий.

 Бледного света низкой серо-голубой луны Октиера было вполне достаточно, чтобы разглядеть изломанную стену пологих гор, выделявшихся на фоне ночного неба. Днем на их склонах виднелись террасы с длинными рядами кофейных деревьев. В густых зарослях пышной растительности, в стороне от извилистых дорог, ведущих к вершинам, мелькали белые корпуса поместий.

 Два омоложения назад она сама жила там, вдали от неистового шума городов. В своих мечтах она порой думала о возвращении в сельскую местность, к более спокойной и неторопливой жизни – жизни вдали от своего напористого и целеустремленного мужа, Мортона. Возможно, еще через пару омоложений она так и сделает, просто чтобы восстановить силы. Но не сейчас, пока быстрый жизненный ритм еще доставляет ей удовольствие.

 Она вернулась в комнату, и балконные двери неслышно задвинулись. Тихо ступая босыми ступнями по тиковому дереву пола гостиной, она направилась в ванную комнату.

 В цокольном этаже многоквартирной башни ее убийца вошел в помещение, где находился пульт энергосистемы. Он снял крышку с одного из блоков управления и достал из кармана портативное устройство. Прибор выпустил отрезок оптического кабеля со стандартным V-разъемом на конце, который был затем подключен к гнезду щитка управления. Несколько заново загруженных программ быстро установили контакт с основным оборудованием. Как только все было сделано, он вытащил разъем и аккуратно поставил крышку на место.

 Пол и стены ванной комнаты Тары Дженнифер Шахиф были отделаны большими коричневыми мраморными плитами, а весь потолок занимало одно огромное зеркало. Приглушенные светильники по краю ванны, мерцавшие наподобие свечей, отбрасывали теплые розоватые блики. Сама ванна, утопленная в пол, была достаточно просторной для двоих и наполнена до краев, с добавлением ароматических солей. Как только она шагнула в воду, заработали круглые насадки и в ее тело мягко ударили струи воды. Она опустилась на встроенное сиденье и запрокинула голову на подушку. Эл-дворецкий включил музыкальную программу. Тара в приятной полудреме наслаждалась мелодиями.

 Мортон уехал на неделю в Таланси, на другую сторону планеты, где участвовал в конференции с застройщиками, с которыми надеялся заключить сделку. «Аквастейт», компания, которую они вместе основали, выпускала полуорганические влагоулавливающие листы, снабжающие водой удаленные от центра дома, и начинала пользоваться популярностью. Мортону не терпелось воспользоваться успехом, чтобы начать публичное размещение акций, что принесло бы огромные деньги для дальнейшего развития. Его увлеченность работой означала, что все семь дней в неделю ей не надо было объяснять, где она находилась и чем занималась. Все это время она могла проводить с Вайоби Коталом, прелестным молодым человеком, которого она удерживала при себе. В основном ее привязанность была обусловлена его талантами в постели, но, кроме того, они выходили в город и посещали все приятные места и мероприятия. Все это делало их связь очень особенной. Вайоби проявлял интерес к тем сферам, которые Мортон игнорировал или попросту забывал в своей бесконечной одержимости развитием их компании. Следующие семь дней станут восхитительной передышкой, она это твердо решила. Ну а потом, возможно… В конце концов, они женаты уже тринадцать лет. Чего еще может требовать Мортон? Браки со временем всегда становятся скучными. Надо пожать друг другу руки и двигаться дальше.

 Ее убийца прошел через вестибюль первого этажа, и его эл-дворецкий вызвал лифт, чтобы подняться на двадцать пятый этаж. В ожидании лифта он стоял под самой камерой безопасности, установленной над дверью. Но его это не беспокоило. В конце концов, он пришел сюда не со своим лицом.

 Тара все еще раздумывала, что надеть сегодня вечером, как вдруг чарующая мелодия оркестра резко оборвалась. Свет в ванной комнате погас. Циркуляция воды прекратилась. Тара в негодовании открыла глаза. Отключение энергии – это так досадно. Она считала, что в таких апартаментах должны быть приняты все меры, чтобы избегать подобных неприятностей. Раньше такого никогда не случалось.

 Прошло несколько секунд, но свет не загорался. Она приказала эл-дворецкому запросить домовую систему о причине неполадок. Он доложил, что ответ получить невозможно, ничего не работает. Она раздраженно нахмурилась. Этого просто не может быть, ведь должны же иметься какие-то резервные и дублирующие системы.

 Она подождала еще немного. В ванне было очень уютно, а она так хотела, чтобы в эту ночь с любовником ее кожа была безупречной. Но, несмотря на ее желания и проклятия, подача энергии не возобновлялась. Спустя некоторое время она поднялась на ноги и вышла из воды. Только теперь она поняла, насколько здесь темно. Она не смогла увидеть свои руки, даже поднеся их к глазам. Заглушая раздражением растущее беспокойство, она решила не искать полотенце. Вместо этого она осторожно вышла в коридор. Здесь, по крайней мере, были хоть какие-то проблески света, отражавшиеся от арки, ведущей в гостиную.

 Тара поспешила в большую комнату, лишь смутно представляя, что ее мокрые ноги сделают с деревянным полом. Через балконное окно струился свет ярко переливавшегося города. Вся обстановка гостиной в этом освещении казалась черно-белой.

 В холле кто-то шевельнулся. Большой. Бесшумный. Она повернулась.

 – Что…

 Убийца выпустил из сделанного на заказ пистолета нервноподавляющий импульс. На мгновение все мышцы в теле Тары окаменели. Импульс уничтожил почти все нервные окончания ее мозга, и смерть наступила мгновенно. Она ничего не почувствовала. Ее мускулы расслабились, и тело опустилось на пол.

 Он подошел ближе и остановился на секунду, глядя вниз.

 Затем он вытащил генератор стирающих память импульсов и приложил его к ее затылку, где находилась ячейка памяти. Генератор послал разряд. Убийца трижды повторил операцию, чтобы окончательно и бесповоротно уничтожить вставку. Не важно, какое роскошное тело клонируют для нее в процессе оживления, последняя фаза жизни Тары Дженнифер Шахиф утрачена навеки.

 Эл-дворецкий киллера проинструктировал домовую сеть – и снова вспыхнул свет. Убийца сел на широкий диван лицом к двери и стал ждать.

 Вайоби Котал появился через сорок шесть минут. На лице вошедшего в гостиную молодого, живущего первой жизнью парня играла порочная самодовольная улыбка, но при виде обнаженного тела на полу она сменилась выражением крайнего потрясения. Он едва успел заметить сидевшего на диване человека, как пистолет послал разряд.

 Убийца снова проделал процедуру с импульсным генератором и тщательно стер из ячейки памяти Вайоби Котала воспоминания о нескольких последних месяцах, после чего он отправился в спальню для гостей и вытащил из стенного шкафа три больших чемодана и багажный короб. К тому времени когда он принес их в хозяйскую спальню, из службы доставки башни явились три робота с тележками и пластиковыми упаковочными ящиками.

 Сперва он запихнул оба тела в самые большие ящики и тщательно их запечатал. Затем потратил два с половиной часа, чтобы собрать по квартире все принадлежавшие Таре вещи, наполнив ими оставшиеся ящики. Ее одежда поместилась в чемоданах и багажном коробе.

 После окончания упаковки роботы загрузили вещи в тележки и на служебном лифте спустили их в помещение доставки, где уже поджидали два нанятых грузовика. Ящики с телами поместились в одной машине, а все остальное было погружено во вторую.

 Наверху убийца выпустил воду из ванны, а потом приказал слугам-роботам произвести генеральную уборку апартаментов. Он оставил маленькие машины драить пол и стены в поисках грязи и пыли, а сам вышел, добросовестно погасив за собой свет.

Глава 4

 Итак, она здесь, втиснутая в тесную кабину гиперглайдера, привязанного к голой скале Сторожевого каньона, в предрассветных сумерках ждет приближения шторма, несущегося со скоростью почти двести километров в час. В ее возрасте и при ее происхождении Джастина Бурнелли могла бы найти занятие и получше. Само собой, именно сейчас ей на ум приходили спа-процедуры, дорогие рестораны, танцы в роскошном ночном клубе и постель с шелковыми простынями (предпочтительно в компании мужчины). Единственная же доступная в этих местах роскошь сейчас удалялась от нее по предельно негостеприимному плато со всей скоростью, на которую были способны передвижные домики спасательного отряда. И все благодаря ее новой подруге Эстелле Фентон.

 Они встретились в гостиной эксклюзивной клиники в Вашингтоне, услугами которой она обычно пользовалась. Обе женщины только что вышли из резервуаров после бесконечных сеансов физиотерапии, гидротерапии, массажа, ароматерапии и прочих процедур, предписанных для возвращения жизни мускулам, остававшимся в бездействии на протяжении четырнадцати месяцев. Несмотря на цветущий вид их обновленных тел, они двигались словно дряхлые старухи.

 Все, кто находился в этой гостиной, только и могли, что сидеть в глубоких гелевых креслах перед венецианскими окнами да смотреть на лесопарк. Лишь очень немногие пользовались портативными устройствами, чтобы просмотреть сообщения и подать голосовые команды. Еще никто из них не вернул способности напрямую связываться с киберсферой. В процессе омоложения их тела были лишены большинства таких вставок, как процессоры и ОС-татуировки, а новых они еще не получили. Эстеллу в гостиную под руки ввели две санитарки, и ее красивая рыжеволосая голова беспомощно болталась из стороны в сторону при каждом шаге. Она упала в кресло с довольным вздохом.

 – Мы вернемся за вами в три часа и отведем на сеанс гидротерапии, – сказала старшая медсестра.

 – Большое спасибо, – с вымученной улыбкой ответила Эстелла. Улыбка исчезла вместе с вышедшими медсестрами. – Черт побери!

 – Только что вышла? – спросила Джастина.

 – Два дня.

 – А я три дня назад.

 – Боже, еще десять дней мучений.

 – Но оно того стоит. – Джастина держала в руках буклет, который только что просматривала: он весь был посвящен снимкам и статьям о ее любимом модном магазине. – Подумать только, я уже лет десять не могла носить почти ничего, что здесь представлено.

 Несмотря на то что ее подруги с почти религиозным рвением проходили процесс омоложения каждые двадцать (а то и меньше) лет, Джастина решилась снова лечь в клинику только после того, как ее физический возраст приблизился к пятидесяти. Тщеславие не значилось в списке ее грехов.

 – Я еще не в том состоянии, чтобы даже думать о нарядах, – сказала Эстелла. Она провела рукой по выбритому черепу с пятисантиметровой щеткой волос. – Сначала надо привести себя в порядок. Ненавижу короткие стрижки, всегда ношу волосы до пояса, а теперь они отрастут не раньше чем через пару лет, – проворчала она.

 – Это, вероятно, роскошное зрелище.

 – Проблем с мужской компанией не возникает. – Она окинула взглядом гостиную. – Проклятье, я даже на это не гожусь.

 Клиника принимала только пациенток женского пола, что, впрочем, не мешало им в конце восстановительного периода предаваться запретным удовольствиям в своих комнатах. И дело было не только в полученных красивых телах – их организмы в буквальном смысле накачали гормонами и энергией. К моменту выписки после омоложения секс у всех пациенток был главным приоритетом, и они стремились по возможности сократить свое пребывание в клинике.

 Джастина усмехнулась.

 – Это ненадолго. Скоро ты со всех ног бросишься в ближайший «Молчаливый мир».

 – Я там и прежде бывала десятки раз. Не хочу сказать, что пропущу это заведение, но на этот раз я планирую более волнующее развлечение.

 – Вот как? Какое же?

 Этим волнующим развлечением оказалось двухмесячное сафари на Дальней. Джастина почти наотрез отказалась к ней присоединиться, но чем больше Эстелла рассказывала – а она почти ни о чем другом не говорила, – тем сильнее эта идея завладевала ее мыслями.

 В конце концов, Дальняя оставалась единственным по-настоящему «диким миром», где цивилизация еще не полностью поглотила самобытность местного населения. Поездка оказалась трудной и дорогой, климат и условия – более чем странными, да и корабль чужаков, называемый «Мария Селеста»[2]2
  «Мария Селеста» («Мария Небесная») – бригантина, покинутая экипажем по невыясненной причине и найденная 4 декабря 1872 года в 400 милях от Гибралтара. Классический пример корабля-призрака.


[Закрыть], все еще являлся загадкой для ученых, как и в первый день своего обнаружения. Ко всему прочему здесь имелась и геологическая аномалия – Великая Триада, величайшие в Галактике вулканы, образующие правильный треугольник.

 Гиперглайдер Джастины был закреплен в самом устье Сторожевого каньона носом на восток, так что гора Зевс виднелась слева. Днем, когда наземная служба подготавливала гиперглайдер, Джастина смогла рассмотреть только нижний каменистый склон этого колосса, образующий одну из стен похожего на трубу каньона. Находящийся на вершине кратер еще никому не удавалось увидеть с поверхности – он вознесся на высоту семнадцати километров.

 Справа от нее стоял Титан, единственный активный вулкан из трех, чей кратер выходил за границы атмосферы на высоте в двадцать три километра. Время от времени, по ночам, если извержение бывало особенно сильным, с южных равнин можно было увидеть мерцающее сияние над раскаленной лавой, словно за горизонтом всходил красный карлик. Ну а прямо перед ней, образуя невероятно ровный и массивный конец каньона, возвышался Геркуланум. При окружности основания приблизительно в семьсот одиннадцать километров, вулкан имел почти коническую форму, но обладал двойной вершиной, поднимавшейся на тридцать два километра над уровнем моря, далеко за границей тропосферы Дальней. К счастью, геологи относили его к полуактивным вулканам: за сто восемьдесят лет с момента поселения здесь людей на нем ни разу не было извержений, хотя порой происходили весьма внушительные толчки.

 Что за явления могли способствовать образованию столь грандиозных вулканов на сравнительно небольшой планете, какой была Дальняя, до сих пор оставалось неразрешимой загадкой. Джастина, конечно, изучила научное обоснование этого явления, изложенное в многочисленных статьях: колоссы, подобные горе Геркуланум, могли существовать только благодаря сорокапроцентной силе тяжести – в мире с нормальной гравитацией, подобном Земле, они обрушились бы под собственным весом. Отсутствие же тектонической плиты свидетельствовало о том, что лава просто накапливалась в одном и том же месте на протяжении многих тысячелетий.

 Впрочем, никакие холодные размышления не могли уменьшить впечатления от развернувшегося перед ней величественного ландшафта. Ее окружала первобытная мощь и энергия, и нигде больше сила планеты не проявлялась с такой неукротимой яростью. И Джастина, сидя в маленьком жалком аппарате, решилась на безумную попытку подчинить ее своей воле, заставить выполнить свое желание.

 Первые утренние лучи засияли на сланцево-сером небе в конце каньона, и она ощутила, что ее руки в полетных перчатках слегка дрожат. Она проклинала чертову Эстеллу Фентон. Даже осознание того, что Эстелла привязана к скале в таком же гиперглайдере в паре километров отсюда и видит тот же враждебный пейзаж, не помогало ей успокоить нервы.

 – Шторм начинается, – донесся по радио чей-то голос.

 На Дальней не было киберсферы; в сущности, за пределами Армстронг-сити и других крупных городов здесь не действовали никакие современные виды связи. Лет сто назад вокруг планеты летало несколько спутников, обеспечивающих зону покрытия над океаном и дальними районами суши, но Хранители Личности сбили их давным-давно. Теперь оставалось уповать на простое радио, хотя турбулентная ионосфера Дальней не способствовала устойчивой связи.

 – Наблюдается какое-то движение. Ветер усиливается.

 Джастина уставилась в прозрачный купол кабины, но не смогла заметить никакого движения внизу на скале. Там было нечему двигаться. Ураганы, налетавшие с океана Гонду, попадали между Зевсом и Титаном и с ревом устремлялись в единственный каньон, поэтому еще много веков назад из него были начисто выметены все частички почвы и мелкие осколки камней.

 – Деррик! – позвала Джастина. – Ты меня слышишь?

 Ответом ей стал только треск помех, усиливавшихся по мере того, как утренний свет заливал каньон.

 – Деррик!

 Караван грузовиков, внедорожников и мобильных домиков, должно быть, уже далеко, с горечью поняла она. Наземный отряд должен был уйти к подножию Зевса и укрыться от утреннего шторма в глубоком ущелье. Сумасшедшие пилоты гиперглайдеров теперь предоставлены самим себе. Выхода нет.

 В уклончивой рекламе и ободряющих энергичных ознакомительных лекциях это обстоятельство как-то не акцентировалось. Упоминания о нем не было даже в дополнительной памяти, заключавшей в себе навыки опытного пилота. Беспомощно ждать, пока ветер с океана не превратится из легкого бриза в сокрушительный ураган. Ждать и не иметь возможности что-либо изменить. Ждать, ждать. Ждать и волноваться. Ждать, пока ужас из самых глубин мозга не разгорится в ревущее всепоглощающее пламя.

 – Как ты, дорогая? – спросила ее Эстелла.

 – Отлично. – («Сучка!») – Должна признать, я начинаю немного нервничать.

 – Нервничать? Счастливая! Я ужасно боюсь.

 Джастина дала поручение эл-дворецкому снова начать предстартовую процедуру проверки всех систем гиперглайдера. Даже при ограниченных возможностях бортовой аппаратуры эл-дворецкий добился превосходного согласования с внутренней системой и почти мгновенно выдал результат. Виртуальная картинка свидетельствовала о полной готовности и исправности машины.

 – Напомни еще разок, почему я в это впуталась?

 – Потому что это интереснее, чем завтрак, поданный в постель, – ответила ей Эстелла.

 – В пятизвездочном отеле.

 – На одном из Карибских островов с балконом на море.

 – Где в воде резвятся дельфины.

 Снаружи стало заметно светлее. Джастина наконец разглядела струйки песчинок, змеившиеся мимо гиперглайдера. Наверное, их принесло с побережья, решила она. Она подключила погодный радар к главному экрану и стала изучать разноцветные пятна, сталкивавшиеся и смешивавшиеся друг с другом. Шторм безусловно усиливался, красные потеки, отмечавшие область высокого давления, просачивались повсюду, словно расширяющиеся свежие раны.

 В какой-то мере она была рада, что шторм приближался с запада, подкрадываясь к ней сзади. Это означало, что ей не доведется смотреть, как грозовые тучи хищно поглощают все небо. Она и так была достаточно испугана. Даже сейчас она сомневалась, что решится совершить полет. Можно было просто остаться здесь; гиперглайдер с крыльями, убранными в гнезда под главным фюзеляжем, был сейчас похож на гладкую толстую сигару. Она могла не размыкать креплений, и пусть ветер ревет вокруг, пока все не закончится. Ей говорили, что многие, испугавшись в последний момент, так и поступали. Уже сейчас, в середине сезона штормов, ураган мог бушевать четыре-пять часов.

 Через двадцать минут ветер стал настолько сильным, что гиперглайдер начал подрагивать. Если песок все еще летел, ей уже не было этого видно. Экран радара захлестнули красные потоки.

 – Все еще здесь? – спросила Эстелла.

 – Еще здесь.

 – Теперь уже недолго.

 – Ага. У тебя на радаре такая же картинка? Некоторые потоки уже достигают скорости в полторы сотни километров в час.

 Цифровые значения, отмечавшие скорость ветра, так быстро менялись, что значки стали расплываться. При таком раскладе центр бури окажется над головой минут через сорок или пятьдесят, а она именно этого и ждала. Если сорваться с места сейчас, гиперглайдер просто врежется в подножие Геркулеса.

 Радиоэфир наполнился глупыми шутками и нервной бравадой. Джастина не принимала участия в перекличке, но слушала голоса, принесшие неожиданное спокойствие. Они помогли ей избавиться от ощущения одиночества. Тучи уже помчались по небу, постепенно спускаясь все ниже, и закрыли поднимающееся солнце, превратив ясное утро в мрачные сумерки. Вдали она уже видела размытые потоки ливня. Скала вокруг гиперглайдера заблестела от тонкого слоя влаги.

 – Ветер поднялся до сотни, – обратилась к ней Эстелла. Ее голос звенел от ужаса, смешанного с радостным возбуждением. – Я готова стартовать. Увидимся на той стороне, дорогая.

 – До встречи! – закричала Джастина.

 Фюзеляж яростно дрожал и звонко постукивал; сквозь надежно укрепленный колпак кабины стал пробиваться вой ветра. Изображения на дисплеях расплывались, не успевая сфокусироваться на пульсирующих и вибрирующих разноцветных линиях. Ей приходилось полагаться только на основные показания, отраженные в виртуальном зрении. Снаружи не было видно ни стен каньона, ни неба – все исчезло в сером тумане.

 И вот настал ее час. Скорость ветра в Сторожевом каньоне превысила сто шестьдесят километров в час. Радар показывал, что передний край шторма сейчас прямо перед ней, бушует вокруг вершины Геркуланума. Эти вихревые потоки и должны унести ее далеко-далеко. Без них полет был бы очень коротким и имел бы весьма печальный конец.

 Она положила руки на панель с точечными контактами и обхватила рукоятки пальцами; слоистый пластик потек по ним, предохраняя от последствий неминуемой болтанки. ОС-татуировки на запястьях через точечные контакты образовали связь ее нервной системы с бортовой аппаратурой. Перед виртуальным взглядом появились призрачные руки. По ее желанию у них были длинные тонкие пальцы с зелеными ногтями и сверкающими неоновыми кольцами. Среди иконок материализовался джойстик, и она обхватила его виртуальной рукой. Другая рука стала нажимать иконки, проводя финальную проверку. Как только загорелся последний зеленый огонек, она дала команду бортовой сети выдвинуть крылья.

 Утолщения из слоистого пластика под фюзеляжем набухли и превратились в небольшие толстые дельтовидные крылья. Добравшийся до них ветер мгновенно усилил гул. Крепления натянулись до предела. Джастине оставалось только молиться, чтобы углеродисто-титановые якоря, забитые командой сопровождения на пятьдесят метров вглубь в голую скалу, выдержали еще несколько минут.

 Внутренний голос напомнил ей, что это был ее последний шанс передумать и остаться в живых.

 Джастина шевельнула виртуальной рукой и щелкнула по символу переднего крепления. Замки разошлись, и гиперглайдер отчаянно заметался из стороны в сторону.

 На помощь пришли навыки из имплантированной памяти. Джастина чуть повернула джойстик, заставив крылья опуститься вниз на несколько градусов. Одно прикосновение к символу заднего крепления – и два троса вытянулись. Гиперглайдер, все еще яростно раскачиваясь, поднялся в воздух метров на двадцать, словно пытаясь освободиться от оставшихся пут. Джастина остановила растяжение тросов и приступила к тестированию плоскостей управления. Задняя часть гиперглайдера быстро превратилась в лопасть вертикального стабилизатора. Крылья еще немного увеличились и повернулись, обеспечивая увеличение подъемной силы. После потери контакта с поверхностью пронзительный гул вибрации значительно ослабел, хотя и не исчез полностью. Теперь оставался лишь устрашающий рев ветра, скорость которого приближалась уже к двумстам километрам в час.

 Теперь гиперглайдер представлял собой гигантский воздушный змей. Джастина очень осторожно увеличила длину задних креплений. Тросы заплясали вокруг кабины, и гиперглайдер рванулся прочь от земли. Через две минуты тщательных манипуляций она поднялась на сто метров. Земли не было видно, чему Джастина искренне порадовалась. Несущиеся клочья тумана скрывали все, что находилось дальше двух-трех десятков метров. Капли дождя, попадавшие на прозрачную поверхность купола, мгновенно стекали, прогоняемые ураганными порывами ветра. Неистовую тряску постепенно удалось уменьшить поворотом плоскости крыльев, и затем Джастина стала снова увеличивать длину тросов.

 Через двадцать пять минут после отрыва от земли она поднялась на тысячу четыреста метров. Подъем проводился с величайшей осторожностью, но тросы крепления раскачивались в такт, отчего у нее стало сводить челюсти. Джастина начала трансформировать гиперглайдер для свободного полета. Крылья раздвинулись до своего полного размаха, в сто десять метров, и одновременно изогнулись, приняв форму полумесяца; сверху гиперглайдер теперь стал похож на гигантское лезвие ятагана с каплевидной кабиной в центре изгиба. Позади кабины фюзеляж вытянулся по вертикали, образовав треугольный стабилизатор, и его кончики она поворачивала почти инстинктивно, чтобы машина держалась строго по ветру.