Текст книги "Звезда Пандоры"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 69 страниц)

 – Не понимаю. – Джастина натянула шорты. – Все не так. Я хотела показать ему другой взгляд на Вселенную, хотела, чтобы он научился задавать вопросы.

 – А, что-то вроде: как называется эта поза? И: я и не подозревал, что ты можешь заниматься этим бесконечно.

 Джастина что-то сердито проворчала и выбралась наружу. Затем она приказала палатке свернуться, и Эстелле пришлось поторопиться к выходу. Команда спасателей уже подводила пустой трейлер к гиперглайдеру. В сторону Джастины бросали одобрительные и понимающие взгляды, кое-кто даже осмелился подмигнуть ей. Она представила себе, как выглядела вся ситуация со стороны, и смирилась с этим. В конце концов к ней вернулось обычное чувство юмора, и на губах снова появилась озорная улыбка.

 – Как он здесь оказался? – спросила Эстелла. – Это же абсолютная глушь.

 – Теперь уже не глушь, – саркастически усмехнулась Джастина.

 – Господи, как тебе повезло! Я чертовски завидую. Он выглядел божественно.

 Джастина скромно потупилась:

 – Он таким и был.

 – Ладно, пойдем откроем бутылку вина. Надо отпраздновать твою грандиозную победу: самый продолжительный полет и удачное приземление. Мне кажется, тебе тоже хочется присесть; после всех уроков, что ты ему преподала, наверное, трудно ходить. – Она многозначительно оглянулась на палатку. Тент продолжал сворачиваться, и все пакеты и бутылки, вытолкнутые тканью, лежали на траве неподалеку. – Ты хотя бы выходила, чтоб посмотреть на окружающий мир?

 – А он существует?

 Эстелла громко хихикнула и по короткой лесенке начала подниматься в кабину «Телмара».

 – Значит, это правда, что при низкой гравитации подъем легче?

 Джастина ничего не ответила – она в последний раз смотрела на джунгли, но даже в инфракрасном диапазоне там не было никаких признаков человеческого присутствия. Ну, хоть этому она его научила.

 – Прощай, Казимир, – прошептала она.

 Он остался где-то там. Наблюдает. Возможно, чувствует себя слегка обманутым. Но это и к лучшему. Недолгая чудесная встреча и приятные воспоминания для них обоих. Никаких сожалений.

«Может быть, я хоть чуть-чуть научила его по-иному смотреть на реальную жизнь. Может, теперь он усомнится в этой идиотской доктрине Хранителей…»

В кабине громко хлопнула пробка шампанского. Джастина забралась внутрь и закрыла за собой дверцу, наслаждаясь прохладой кондиционера, прогнавшего влажную жару джунглей.

Глава 5

Со своим общепризнанным высокомерием обитатели Йорка-5 часто называли свою планету одним из самых счастливых миров в первой зоне космоса Содружества. Этот исключительный мир никогда не знал проблем загрязнения воздуха или перенаселения, и финансовые потрясения вместе с продажными политиками также его миновали. За время дочеловеческой истории по какому-то капризу эволюции на планете возникло меньше видов растений и животных, чем в среднем в Содружестве. Благодаря этому обстоятельству внедрение чужеродных видов стало здесь вполне обычным явлением, и для тех, кто хотел обрабатывать землю согласно своим личным пристрастиям, сложились самые благоприятные условия.

В 2138 году, когда ККТ объявила о заселении Йорка-5, от консорциума нескольких семейств с Лос-Вады, входившей в число планет Большой Дюжины, поступил запрос на покупку всей территории планеты. ККТ получила немалую сумму в качестве отступных за право эксплуатации, а Йорк-5 так и не открыли для общей иммиграции. Семейства консорциума были слишком разнородными и не подпадали под определение «межзвездной династии», но, поскольку все они теперь жили в одном мире, будущая генеалогия, возможно, могла бы довести их до уровня классического образца.

На Йорке-5 не было столицы как таковой; самым большим городом здесь являлось маленькое поселение служащих ККТ и сотрудников раскинувшегося неподалеку аэропорта. В противоположность всем индустриальным мирам, сюда не привезли ни одного завода. Все, что требовалось его жителям, от кухонной утвари до тротуарной плитки, электроники и одежды, нужно было импортировать. Здесь не было ни автомобильных, ни железных дорог для обеспечения общественного транспорта – только самолеты, принадлежавшие местным семействам. За всю свою историю, насчитывающую двести сорок лет, население ни разу не превышало десяти миллионов человек, из которых почти три миллиона были наняты для работы на главные семейства. Всю территорию планеты разделили на обширные поместья, где каждая семья строила особняки, охотничьи и пляжные домики по своему усмотрению, выбор растений также ограничивался только фантазией хозяев. Со временем континенты превратились в лоскутное одеяло художественных ландшафтов, и терраформирование здесь шло на уровне, невиданном даже на Дальней. И все это ради эстетики.

Капитан в отставке Уилсон Кайм уже более двух столетий наблюдал за развитием своего фамильного имения, проводя здесь каждый отпуск и длинный уик-энд и наслаждаясь царящей тут безмятежностью. Выбранная им территория была покрыта пологими холмами и обширными долинами и располагалась в центральной части южной субтропической зоны. Когда он только приехал сюда, земля была покрыта местной туфовой травой красновато-коричневого цвета и немногочисленными корявыми кустарниками. Вскоре волна более приятной глазу земной зелени захлестнула холмы и долины, даря приятное спокойствие и прохладу. Затем выросли рощицы и отдельные купы самых разных деревьев с десятков миров, чья листва поражала разнообразием окрасок – от снежно-белой до резко-оранжевой. Неглубокие долины заросли дубами, грецким орехом и ивами, а несколько отдельных впадин между самыми высокими холмами были отданы во владение гигантским секвойям.

В один из исключительно жарких летних дней Уилсон прогуливался по длинной, извилистой, покрытой гравием тропе, пролегавшей по широкому южному склону в двух милях от огромного фамильного особняка, имитировавшего старинный замок, и осматривал виноградные лозы. Компанию ему составляли двое младших отпрысков главной семьи: шестилетняя Эмили с косичками– хвостиками, его прапрапрапраправнучка, и восьмилетний Виктор, спокойный любознательный мальчуган, чья степень родства была слишком сложной, чтобы ее запомнить. Несмотря на то что оба ребенка подверглись экстенсивной генеративной модификации, что обеспечило высокую сопротивляемость всем видам рака, Уилсон заставил их надеть широкополые белые шляпы, защищавшие молодую кожу от ультрафиолетовых лучей голубоватого солнца. Судя по тому как дети носились вокруг, они выбьются из сил задолго до второго завтрака, а он вовсе не желал получить в качестве закуски тепловой удар.

Время от времени он останавливался в конце какого-нибудь ряда и осматривал гроздья ягод, только начавших наливаться соком. Этот год обещал высококачественный урожай, возможно достаточно удачный, чтобы заслужить маркировку классического сбора. Впрочем, теперь многие презрительно относились к древним стандартам. Маленькие светло-зеленые шарики, пока еще полупрозрачные, набирали цвет, впитывая солнечное тепло. Лозы ровными рядами протянулись на три километра до самого дна широкой долины. В целом виноградники занимали уже почти шестьдесят квадратных километров и пышно цвели на слегка известняковой почве холмов. Скрытые под землей трубы в засушливые периоды, как сейчас, обеспечивали необходимый полив, перекачивая воду из внутреннего пресного моря, расположенного в тридцати километрах от долины. Четверть береговой линии тоже принадлежала Кайму.

Между рядами сновали окрашенные в красный цвет роботы-виноградари: снабженные электромускульными конечностями, они бережно прореживали растения и рыхлили почву. На весь виноградник требовалось не больше пяти человек, наблюдавших за машинами. Однако ни капли этого вина не предназначалось для продажи, семейные виноградники не были коммерческим предприятием. Лишь небольшое количество бутылок поставлялось для совета директоров «Фарндейла».

Уилсон остановился и попробовал на вкус пару виноградин. Они оказались кислыми и незрелыми, но для их степени созревания это было нормально. Он неторопливо разжевал и выплюнул ягоды.

– Фу! – воскликнула маленькая Эмили, сморщив носик. – Это неприлично, дедушка.

– Ну, не совсем так, – ответил он. Уилсон сдвинул на затылок соломенную шляпу и улыбнулся. – Остатки ягод сгниют в земле и станут удобрением. Это полезно для растений. Если не веришь, спроси у своего эл-дворецкого, когда вернемся домой.

– Уилсон прав, – нравоучительным тоном подтвердил Виктор. – Мы проходили это на уроках биологии.

– Вы хотите сказать, что лозы пьют нашу слюну?

Эмили еще больше удивилась.

Уилсон обнял ее и на мгновение прижал к себе.

– Нет-нет, все происходит совсем не так. Этот процесс описан в органической химии, но его детали очень сложны. Просто поверь мне, лозы не пьют слюну, ладно?

– Ладно, – нерешительно ответила она.

На снисходительный взгляд Виктора она ответила насмешливой гримаской. Затем они оба побежали между рядов вдогонку за делонгом Форлена, похожим на земного дикобраза со смешным воротником из перьев, которые в момент опасности вспыхивали желтым и зеленым цветом.

– Только не трогайте его! – крикнул им вслед Уилсон. – Он вас боится!

– Хорошо! – Голос Виктора из зарослей винограда был уже едва слышен.

Уилсон снова неторопливо зашагал по гравию. Он наслаждался чудесным днем. С последнего омоложения прошло уже три года, и он вел праздную жизнь, полностью отказавшись от любой деловой активности. Время от времени такой перерыв необходим каждому, особенно после руководящей работы, которой он раньше занимался.

После провала миссии на Марсе Уилсон вернулся на Землю, где с каждым днем происходили грандиозные перемены, вызванные открытием технологии червоточин. Во второй половине двадцать первого столетия индустрия, связанная с освоением космоса, переживала величайший подъем. Однако надо сказать, исследование космоса было уже совсем не таким, каким он его себе представлял. Исследования, проводимые ККТ, в большей степени затрагивали геофизическое состояние планет, что относилось к области геологии и ксенобиологии. Пространство между звездами не представляло для них интереса, и преодоление огромных расстояний уже не составляло труда. С распространением червоточин исчезло само понятие расстояния.

Многие подразделения НАСА поспешили перейти в агентство ККТ, образовавшееся примерно через полгода после бесславного возвращения Кайма. Всем сотрудникам пришлось начать с азов, изучить новую технологию и получить новые навыки. Все изменилось: теперь они были не выдающимися личностями, а просто новыми работниками в другой компании, хоть и весьма процветающей. Изменения затронули кого-то больше, кого-то меньше. Последнее, что Уилсон узнал о бывшем коммандере Дилане Льюисе, – это то, что тот открыл бар на Гавайях, где неустанно напивался до полного отказа печени и приставал ко всем приходящим женщинам, стараясь произвести на них впечатление рассказами «старого космического волка».

Сам Уилсон избежал печальной участи. Он был достаточно умен и смог предугадать, что потребуется новым планетам от старого мира, – их насущную потребность в инфраструктуре и развитии. Люди не стали бы селиться на новых землях, не имея там хотя бы минимальных удобств, а пока местная экономика начинала развиваться, им надо было где-то работать сразу же по прибытии. Производство средств тяжелой и средней механизации стало ведущей отраслью индустрии. Уилсону с его военным прошлым и интенсивным технологическим образованием в НАСА не составило особого труда добиться руководящей должности в компании под названием «Компоненты КАД», которая производила широкий спектр комплектующих для других предприятий. Три года спустя, когда компанию перекупили, он уже был членом ее правления и имел солидный пакет акций. К 2103 году, после семи поглощений и слияний, он стал исполнительным директором в правлении «Фарндейл Инжиниринг», одного из новых мультипланетных колоссов, который укреплялся и расширялся вместе с первой зоной космоса. К тому времени Уилсон уже накопил достаточно акций, чтобы выкупить небольшую страну, а «Фарндейл» был готов к вступлению в консорциум, впоследствии финансировавший развитие Лос-Вады. Затем последовал период устойчивого прогресса, длившийся не одно столетие, и его личное богатство и влияние росли вместе с компанией, пока состояние увеличившейся семьи не подвело его вплотную к царству под названием «Великое Семейство Земли».

Дважды за последние восемьдесят лет он избирался председателем правления «Фарндейла». Высокий пост требовал напряженной работы по двадцать пять часов в сутки, не оставляя времени ни на что другое, кроме заключения сделок и политических интриг. В эти бурные годы давняя привычка к дисциплине и умение командовать немало помогали ему в этой должности, в том числе в достижении нескольких значительных побед над компаниями-конкурентами. Работой Уилсона были довольны как простые держатели акций, так и члены правления, и все знали, что в течение столетия он будет введен в исполнительный совет Лос-Вады. Но любые достижения имеют свою цену: постоянный стресс ускорял процесс старения. Вследствие напряжения, требуемого от его организма высоким положением, два раза подряд ему приходилось прибегать к омоложению на несколько лет раньше, чем обычно.

Все это стало одной из причин, по которым он решился на длительный отпуск. На этот раз он собирался отдохнуть и насладиться богатством и созданными им мирами. До этого дня все шло как нельзя лучше. Он даже сам удивился своему энтузиазму в выращивании винограда и управлении фамильным поместьем. Да и постоянно присутствовавшей здесь ватаге ребятишек, произведенных огромной семьей, нравилась его компания. Все это были детали, мелочи, и он концентрировал на них свое внимание, используя свои способности для решения проблем, возникавших в семье, – все то же самое, только масштаб задач стал иным. Он строил планы по расширению и реконструкции фамильного замка, собирался посетить множество мест, осмотреть города с их уникальными фестивалями и карнавалами, увидеть иные пейзажи и экзотические народы. Он даже подумывал о новом браке, но на этот раз склонялся к тому, чтобы брак не напоминал коммерческую сделку. Все это занимало его мысли во время недолгой поездки на такси от станции ККТ. Он начал прорабатывать маршрут грандиозного турне, которое заняло бы восемь лет, и его не взволновало даже сообщение об открытии Боуза – он был уверен, что правление «Фарндейла» сможет разобраться со всем возможными проблемами и открывшимися перспективами. И только известие о постройке космического корабля вызвало у него легкий приступ ностальгии.

Из-за виноградных лоз выскочили дети и вновь побежали по покрытой гравием дорожке. Уилсон не остановил их. Дети были счастливы. Он многим пожертвовал бы, чтобы иметь такое детство. Своей главной задачей он считал воспитание в детях достоинства и ответственности – замок и остальное окружение у любого ребенка могли вызвать ложное чувство собственного превосходства. Отпрыски богатых семей и в лучшие времена славились своей избалованностью, а уж на Йорке-5 все они могли считаться наследниками трона. И все же отсылать их в школу он пока не хотел.

Одинокий след самолета прочертил чистое небо над восточными отрогами гор. Уилсон остановился и проводил его взглядом, как всегда удивляясь огромной скорости и отсутствию звукового удара. Здесь все пользовались сверхзвуковыми самолетами, чтобы добраться из поместий до станции ККТ, и скорость современных судов, развиваемая в атмосфере, производила впечатление даже на Уилсона. Чтобы летать еще быстрее, пришлось бы совершить почти баллистический прыжок, выйдя за пределы атмосферы. Проекты подобных кораблей появились уже давно, и теперь вопрос стоял только о финансировании. В конце концов, спрос на них был невелик. Самолетами пользовались и в обычных мирах Содружества, но нормальные коммерческие суда летали со скоростью примерно в три М (втрое больше скорости звука), что устраивало большинство пассажиров, и только обитателям миров, подобных Йорку-5, этого было недостаточно.

За спиной Уилсона засвистел воздух, будто пролетело привидение. На ближайших лозах зашелестели листья. Он нахмурился и обернулся. Представшая перед ним картина вызвала у него легкий шок: не далее чем в двадцати футах от его ног открылась червоточина, идеально круглая, ярдов двенадцать в поперечнике, с основанием, замершим в паре дюймов над дорожкой. Оттуда вышел мужчина в дорогом деловом костюме цвета лаванды. Он смущенно улыбнулся Уилсону:

– Эй, старик, как поживаешь?

Уилсон сделал три быстрых шага вперед и взмахнул кулаком. Результатом удара были приятный для его слуха хруст и боль в костяшках пальцев.

– Черт!

Найджел Шелдон упал навзничь, приземлившись на сухую траву. Из червоточины быстро выскочили два охранника в форме ККТ с оружием наготове. Найджел раздраженно махнул им рукой.

– Все в порядке, – сказал он, морщась и ощупывая рукой челюсть. – Проклятье, как больно!

Уилсон сердито посмотрел на него сверху вниз.

– Так и было задумано, подонок.

Подбежавшие дети остановились, удивленные странной сценой.

– Уилсон! – завопил Виктор. – Это же…

– Я знаю, кто это, – резко оборвал его Уилсон.

– Вот это да, – возмущенно проворчал Найджел, поднимаясь на ноги. – Три сотни и тридцать лет, а ты все еще злишься на меня?

– Три сотни. Три тысячи. От этого ничего не меняется.

Найджел пощупал пальцем во рту.

– Ох, кажется, ты расшатал мне зуб.

– А ты повредил мне руку.

Уилсон тряхнул кистью – как ни прискорбно, она и в самом деле болела. Ему не приходилось драться со времен учебы в военно-воздушной академии, и за прошедшие столетия навыки давно улетучились.

– Ты собираешься продолжать в том же духе? – спросил Найджел.

– А ты?

– Ладно-ладно, мое появление здесь не самый тактичный ход. – Найджел неуверенно взглянул на пораненную руку Уилсона. – Но я хотел произвести впечатление.

– Ты уже сделал это в кратере Чиапарелли.

– У меня важное дело, черт побери!

– Что за дело?

Уилсону стоило большого труда скрыть свое изумление; ему и прежде приходилось слышать о подобном использовании червоточин, но без упоминания имен, если, конечно, отбросить слухи об Оззи. Врата-переходы были весьма дорогостоящим способом перемещения между мирами, а не личным транспортом, даже для таких людей, как Найджел Шелдон. Уилсон догадывался, что для открытия этого тоннеля Шелдон воспользовался переходом исследовательского подразделения ККТ на Августе. О цене такого фокуса он даже не хотел гадать.

– Тебе известно, что для срочных сообщений у меня имеется адресный код эл-дворецкого. Мог бы, как все остальные люди, прибегнуть к помощи унисферы.

– Нам обоим также известно, что я не числюсь в разрешенном списке контактов твоего эл-дворецкого. А мне надо срочно с тобой поговорить.

– Зачем? В чем, черт возьми, дело?

– У меня к тебе просьба.

Уилсон расхохотался.

– Да, ты прав, – грустно сказал Найджел, – очень смешно. А теперь послушай. Мы строим космический корабль для полета к Альфе Дайсона.

– Слышал об этом. Во всей унисфере уже целый месяц нет никаких других новостей.

– Но ты не слишком внимательно следишь за прессой, не так ли? Мы можем построить корабль, но в наше время не так-то просто найти опытный экипаж астронавтов, а тем более капитана.

Смех Уилсона резко оборвался.

– Сукин сын!

– Вот. Теперь ты готов меня выслушать?

– Почему я?

Уилсон сам удивился тому, как тихо прозвучал его голос.

– Больше никого не осталось, капитан Кайм. Ты последний астронавт в этой Галактике. И ты нам нужен.

– Чепуха. В вашем исследовательском отряде десятки тысяч человек.

– Это верно. Хорошие ребята, даже отличные. И ни один из них не выходил за пределы действия унисферы ни в первой, ни во второй, ни даже в шестой своей жизни. Ты – другое дело, ты знаешь, что значит быть запертым в металлической коробке на долгие месяцы, ты в состоянии справиться со стрессом изоляции: ты сможешь в таких условиях командовать людьми. Это совсем не то, что отдавать приказы по административной цепочке, чтобы кто-нибудь в самом ее конце послушно прыгал. Тебе прекрасно известно, что опыт имеет огромную ценность. И не надо скромничать, Уилсон, мы оба знаем, какого успеха ты добился. Стоит только посмотреть вокруг. Не многим под силу воссоздать пять тысяч квадратных миль Франции, которая существовала только в произведениях романтиков. А ты это сделал. И ты говоришь, что это чепуха?

– Старые сказки, – пробормотал Уилсон, прислушиваясь к древним воспоминаниям.

Перед каждым омоложением он клялся, что забросит их в надежное хранилище, что сотрет их из своего мозга вместе с другим незначительным мусором, чтобы освободить место для новой жизни. И каждый раз не делал этого. Склонность к ностальгии. Он был в шаге от настоящей славы, гораздо более громкой, чем известность главы крупной корпорации. Даже сегодня все знают, кем был Нил Армстронг. А кем был Дилан Льюис? Именно.

– Стряхни пыль, старик, скоро ты снова обретешь популярность.

Уилсон уставился на край открытой червоточины – темное мерцание пустоты, которую видели лишь немногие люди.

– Это серьезное предложение? – тихо спросил он.

– Абсолютно серьезное. Должность за тобой, если захочешь. А я надеюсь, что захочешь. Говорю это вполне искренне. Чем больше я думаю об Альфе Дайсона, о странных событиях вокруг нее, тем сильнее мне хочется, чтобы туда отправился человек, которому я могу полностью доверять.

– Дедушка? – Эмили с неожиданным благоговением посмотрела на своего предка. – Ты полетишь на космическом корабле, дедушка? Это правда?

– Похоже, что так, куколка. – Он погладил девочку по голове. Ему даже не пришлось раздумывать, ответ появился сам собой. – Дай мне несколько дней, – обратился он к Найджелу. – Мне надо закончить здесь кое-какие дела.

– Конечно, старик. – Найджел широко улыбнулся и протянул руку. – Добро пожаловать на борт.

Уилсон на мгновение задумался, но отказываться от рукопожатия не стал.

– А теперь, чтобы окончательно все прояснить, скажи: ты сам собираешься присоединиться к команде?

– Нет. Теперь, надеюсь, мы обо всем договорились.

Аншан находился на самом краю второй зоны космоса, на расстоянии двухсот семнадцати световых лет от Земли и почти посередине между старым миром и Парой Дайсона. Это обстоятельство и стало решающим фактором для ККТ, открывшей здесь свое разведывательное подразделение для освоения третьей зоны. На Буунгейте, расположенном на шестьдесят световых лет дальше, уже имелся второй переход, ведущий к Дальней, и местное правительство лелеяло надежду, что ККТ продолжит здесь работать. Однако этим надеждам не суждено было сбыться: Дальняя оказалась тупиком. Зато Аншан поможет человечеству проложить дорогу к Паре Дайсона.

За восемь лет, прошедших после обоснования разведывательного подразделения на планетарной станции, расширение шло не слишком быстро: для заселения было открыто всего две планеты. Впрочем, Аншан теперь мог не беспокоиться о своем развитии – он становился узловым миром для нового сектора космоса. В следующее столетие экономика и численность населения будут расти, пока не сравняются с показателями любого из процветающих миров первой зоны. Его будущее было обеспечено.

Пассажирский экспресс из Лoc-Вады плавно подкатил к планетарной станции ККТ в Трелоаре, столице Аншана, и Уилсон Кайм незаметно усмехнулся своеобразному ощущению дежавю. От близости к побережью воздух снаружи был горячим и влажным, совсем как в Хьюстоне. Он вспомнил о первом дне в космическом центре НАСА, куда прибыл для тренировок, и о том, как жаркое солнце пощипывало тогда кожу на лице. В ярком свете дня одинаковые казенные строения кампуса казались на удивление обшарпанными, особенно если учесть то, что происходило внутри. Он почему-то ожидал увидеть нечто более грандиозное и не такое обыденное.

То же самое ожидало его и на Аншане. На платформе его поджидали два члена разведывательного подразделения ККТ. Они проводили Уилсона к небольшому легковому автомобилю и поехали по огромному пустырю, огражденному забором. Обширная площадь была предназначена для сортировочного узла, где в неопределенном будущем построят десятки переходов и откуда транспорт по сотням путей отправится к новым звездам. Но сейчас, словно по иронии, окружающий ландшафт напоминал постиндустриальную пустыню. По земле к несуществующим мини-городам были проложены постепенно деформирующиеся дороги из ферментированного бетона. Из почвы то тут, то там торчали клочки местной жухлой травы и водорослей, цеплявшихся за комья спекшейся глины, между которыми после каждого дождя застаивалась вода. Повсюду виднелись сверхмощные машины: их металлические корпуса обросли чешуей ржавчины; кузова из композитных материалов выгорели почти добела; ветровые стекла были разбиты; а огромные, с легковой автомобиль, шины были спущены и даже уже окаменели. Над пустырем в термальных потоках воздуха плавными кругами летали крупные птицы с широкими черными крыльями. Эти лоснящиеся хищники охотились на мелких грызунов, хотя рассчитывать на обильную добычу здесь не приходилось.

Совершенно новая двусторонняя магистраль казалась здесь совсем неуместной, словно выпавшей из времени. Параллельно ей шла тоже новая, двухрядная рельсовая колея, соединявшая сортировочную станцию с комплексом, где началось строительство космического корабля. Уилсон заметил одинокий DFL25, толкавший перед собой восемь пустых платформ, и это было единственным признаком активности на несколько миль вокруг.

Дорога по заброшенной пустыне до космического объекта заняла десять минут. Потом из жаркого марева материализовались жемчужно-белые корпуса без окон, окруженные шестиметровым забором. Вдоль его основания в бесконечном патрулировании перекатывались вооруженные стражи-роботы, оборудованные сенсорами. При входе машину встретили трое охранников-людей. После двукратного сканирования они отдали капитану честь и разрешили проехать.

Весь комплекс буквально пропах деньгами. Уилсон был достаточно близко знаком со срочными проектами, чтобы понять, сколько средств сюда вложили за очень короткий промежуток времени. Длинные полосы газона из белой виргинской травы были аккуратно уложены и подстрижены. На асфальте парковки места были помечены свежей белой краской. Здания построили из недавно освоенных промышленностью гладких панелей, что обеспечивало постоянную чистоту поверхности. В большинстве стен имелись высокие двери, все закрытые и с серебристыми направляющими под нижней кромкой. Позади комплекса виднелся ряд опор линии электропередачи, уходивший к самому большому промышленному району города. На опорах лежали гладкие красные сверхпроводящие кабели: строительство требовало большого количества энергии.

Центральную часть комплекса составляли три приземистые круглые стеклянные башни, соединенные в основании листами стекла, выгнутыми в форме пирамид. Под ними находился огромный атриум вестибюля, украшенный хрустальными колоннами, внутри которых росли экзотические растения с крупными листьями. По каменному полу сновало множество людей с сосредоточенными лицами. Здесь велась серьезная работа.

Рядом с длинной стойкой администрации ждал Даниэль Алстер. Он тепло поприветствовал Уилсона и представился.

– Мистер Шелдон просит его извинить за то, что не смог встретить вас лично. Он на собрании, которое слишком затянулось.

Уилсон окинул вестибюль задумчивым взглядом, и его впечатление о неограниченном бюджете только укрепилось. «Фарндейл» нередко осуществлял крупные проекты, но это было совсем другое дело. Они строили административные здания в городах, сооружали целые заводы в производственных районах – все было на своем месте. Этот же комплекс находился в относительной изоляции и, видимо по этой причине, создавал впечатление особенной значительности и серьезности.

– Вы хотите сказать, что Шелдон лично управляет процессом постройки корабля? – спросил Уилсон.

– Нет, не до мельчайших деталей. Но этот вопрос остается одним из главных в его расписании. Он был очень рад, когда вы согласились принять звание капитана.

– В самом деле?

– Да. Как я понимаю, часть административных вопросов вы возьмете на себя.

– Верно.

Количество информации о проекте, присланное ему за четыре дня с тех пор, как он согласился управлять кораблем, было феноменальным. Большая часть файлов сопровождалась вопросами глав отделов.

– Мне бы хотелось сначала обустроиться, прежде чем брать на себя это бремя.

Грандиозный вестибюль и необходимость вести такой проект в одиночестве вызвали у него ощущение подавленности. В обычных условиях, начиная дело подобного масштаба, он всегда имел при себе несколько помощников и время, чтобы подробно ознакомиться с проектом. Только вчера вечером он получил отчет о заседании Совета Внешней Защиты Содружества, исключавший долгие раздумья по поводу возможных политических последствий полета. Правление «Фарндейла» в надежде на участие в строительстве единогласно поддержало его новое назначение.

– Конечно, – сказал Даниэль Алстер. – Ваш кабинет уже готов. Но мистер Шелдон предложил, чтобы сначала я провел краткую экскурсию по комплексу.

– Показывайте.

План комплекса был довольно прост, и три центральные башни уже были заполнены техническим и управленческим персоналом. Четверть площадей еще пустовала.

– Учебная база экипажа, – пояснил Даниэль Алстер, когда они проходили мимо темных застекленных залов.

– Кого-нибудь уже набрали?

– Пока только вас. Зато желающих – все наше разведывательное подразделение: это и технические службы, и геодезические команды. Кроме того, на всех планетах Содружества еще несколько миллионов одаренных людей настаивают на том, что они идеально подходят для этой работы. Мы получаем так много сообщений, что этот сектор киберсферы Аншана нуждается в расширении. Надеемся, что до начала активного набора вы разработаете определенные нормативы.

Уилсон безропотно пожал плечами:

– Ладно.

Большие здания по бокам от башен, похожие на ангары, оказались цехами, где прибывающие с заводов компоненты корабля проходили самое тщательное тестирование и только потом направлялись на сборочную платформу. На месте ничего не изготавливалось, все привозилось через планетарную станцию. Шестьдесят три процента комплектующих были изготовлены на Августе, включая и генератор червоточин, который будет использоваться как гипердвигатель. Остальные части присылали со всех концов Содружества, поскольку контракты распределялись в зависимости от финансовой заинтересованности и политических соображений. Уилсон с удовлетворением отметил, что три с лишним процента производства приходится на Лос-Ваду.