Текст книги "Звезда Пандоры"

Автор книги: Питер Ф. Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 69 страниц)

Дистанция быстро сокращалась, и вскоре всадники открыли огонь из ионных пистолетов и карабинов. Защитные поля «лендкрузеров» покрылись желтыми вспышками, но ни один из снарядов не смог пробить барьер. Грохот копыт уже заглушал рев разбушевавшегося пламени и треск выстрелов. Водители машин открыли огонь из скорострельных кинетических орудий, установленных на крышах. Вокруг Кракена взвились высокие фонтаны земли. Один из снарядов угодил в Казимира. Его защитное поле зазвенело, словно могильный колокол, и на мгновение заглушило все остальные звуки. Энергетические вспышки скатились вдоль границы поля, прошли по металлической вышивке конской попоны и ушли в землю через кончики кистей. Под мелькающими копытами Кракена тоже зашипели красные и голубые искры. Воздух наполнился запахом раскаленного металла. Вокруг Казимира все воины словно были окутаны потоками огней святого Эльма – казалось, будто из темноты вылетают люди-кометы. Подбитые снарядами скакуны с пронзительным визгом падали наземь, орошая землю кровью из обширных рваных ран.

Над головой пронесся новый ракетный залп. В попытке остановить несущуюся на них лавину, водители слишком высоко подняли прицелы. Из задних отсеков машин на ходу выпрыгнули солдаты, разбежались веером, отыскивая малейшие укрытия, и тотчас открыли стрельбу по атакующим. Ответные залпы зажгли на защитных полях их брони отчетливо заметные маячки.

Число раненых возрастало, и передняя линия всадников дрогнула. Воины кланов уже поравнялись с тяжело карабкавшимися вверх «лендкрузерами». Небольшие группы стали сворачивать в стороны. Казимир направил Кракена к передней части конвоя. Размышлять было некогда; он просто помнил, что должен прорваться именно туда. Пять раз в него попадали кинетические снаряды и лучи ионных винтовок. До сих пор защитное поле его брони выдерживало удары. Восторг и ужас, смешавшиеся в его душе, почти лишили его способности мыслить рационально. Двигаться вперед заставляли только смутные воспоминания о первоначальном плане налета. Безумная скачка прямо на дула институтских солдат приводила его в неистовый восторг. И в то же время неослабевающий страх быть разорванным на части в любую секунду заставлял испускать дикие вопли и без остановки стрелять из ионного пистолета. Казалось, даже Кракен, несущийся в самую гущу ада, разделяет его безрассудство. Из двух глубоких ран на его боках обильно стекала кровь и пропитывала попону.

Брюс все еще держался рядом с ним и все так же безумно скалился, как в момент начала атаки. Он что-то кричал Казимиру, но в общем шуме невозможно было разобрать слова. Потом он стал настойчиво показывать куда-то длинным дулом ионного карабина. Казимир посмотрел вперед. До дороги оставалось не более пятидесяти метров, и освещена она была не хуже любой городской улицы, так что сбившиеся в неровную линию грузовики были видны как на ладони. Брюс показывал на второй грузовик, защитное поле которого только что запылало от попавших в него обломков цистерны. Восторженный энтузиазм Казимира уже почти улегся, он коротко кивнул в ответ, и друзья изменили курс, направляясь к зажатому в ловушке автомобилю. Кракен галопом скакал вдоль дороги по краю бушующего пожара, а Казимир натягивал поводья, чтобы замедлить его бег и заставить свернуть ко второму грузовику.

В этот момент он впервые в жизни заглянул в долину, где располагался Институт, но смог рассмотреть только несколько ничем не примечательных зданий, стоявших в конце Первой магистрали. За ними уже маячила кормовая часть корабля чужаков. Казимиру были давно известны его размеры, а также тот факт, что преодолеть космические расстояния способны только огромные сооружения. Но никакие рассказы Харви, никакая статистика не могли подготовить его к тому, что он увидел в реальности. Дьявольская штука оказалась поистине огромной. Плавность форм ее гладкого цилиндрического корпуса длиной около восьмисот метров нарушали многочисленные ребра и выступы, а также выдававшиеся наружу генераторы силового поля, установленные в носовой секции. Сзади корабль имел вид отвесного круглого металлического утеса диаметром в двести пятьдесят метров, из которого торчали восемь сопел для ядерного двигателя. Ученые Института установили вокруг корабля кольцо мощных дуговых ламп, заливавших его ярким монохромным светом. Но свинцово-серой обшивки почти не было видно: вокруг «Марии Селесты» была возведена густая сеть лесов, поддерживавших мостки по всей длине корпуса. Силуэты людей и роботов, снующих по алюминиевым настилам, напоминали крошечных насекомых-падальщиков, роящихся над чьим-то трупом. Позади лесов стояли высокие краны, и длинные стрелы поднимали к монтажным площадкам грузовые контейнеры. В темной глубине каждого сопла мерцали рубиновые вспышки лазеров. Все свидетельствовало об энергичной активности внутри корабля.

Казимир внезапно ощутил холод, и не только во всем теле, но и в мыслях. Вид врага, которого его клан поклялся уничтожить, подействовал отрезвляюще. Колоссальная мощь массивного сооружения как будто воплощала в себе злобную волю своего хозяина. По сравнению с ним Казимир чувствовал себя ничтожно мелким.

– Вперед! – завопил Брюс, обгоняя его. – Каз, шевелись, черт побери!

Казимир оторвал взгляд от корабля и увидел, что из институтского городка вышла и стремительно приближается к ним по шоссе колонна черных «лендроверов».

– Проклятье! – пробормотал он, разворачивая Кракена к неповрежденному грузовику.

Казимир запустил руку в висевшую у седла сумку и, немного покопавшись, извлек оттуда диск-глушитель. Брюс, опередивший его на десяток метров, уже держал в руке такой же диск. Наклонившись вперед, он мчался прямо к границе защитного поля, окружающего грузовик. Затем его рука качнулась вперед, потом назад – Брюс на ходу прикидывал вес устройства и быстро сокращавшуюся дистанцию. Как только его боевой скакун оказался в метре от защитного барьера, Брюс швырнул устройство и резко свернул в сторону. Диск-глушитель продолжал катиться вперед, пока не врезался в щит.

У Казимира не было возможности оценить точность броска друга. Он и сам проделал то же самое, запустив устройство к границе защитного поля. Скорость, расстояние, направление движения – все это он учел и точно выбрал момент броска, нажав активирующую кнопку. Тяжелое устройство пару раз подпрыгнуло, ударившись о дорогу, и остановилось на краю силового поля. Внутренние датчики, обнаружив энергетическую структуру, немедленно выбросили пучки проводящих нитей. Тонкие темные жилки грязным пятном распространились вдоль границы поля и начали подниматься вверх. Образовавшаяся сетка спровоцировала утечку энергии, отводя ее в землю. Из ферментированного бетона в местах пробоин показались струйки дыма. Силовой генератор, расположенный позади кабины, издал едва различимый стон, начав потреблять все больше и больше энергии в попытке восполнить утечку сразу в двух местах. Водитель в кабине беспомощно смотрел, как желтые огоньки на приборной доске быстро сменяются красными.

Через тридцать секунд после того, как Казимир бросил свой диск-глушитель, количество энергии, потребляемое генератором из сверхпроводниковой батареи для поддержания защитного поля, превысило ее возможности. Возгорание произошло мгновенно, уничтожив безвозвратно некоторые компоненты устройства. Из-под раскаленного докрасна кожуха генератора вырвались язычки голубоватого пламени, и силовой барьер рухнул. Ожидавшие подходящего момента воины клана Максобелов мгновенно засекли это событие. Сенсоры захватили цель, зажглись стартовые огни, и ракеты на скорости в четыре М понеслись с гребня склона вниз.

Взрыв грузовика застал Казимира на полпути к краю склона. Он рискнул оглянуться через плечо и при виде огненного смерча торжествующе закричал. В одном из контейнеров, вероятно, находились взрывчатые вещества. После первого взрыва в ночное небо, словно затейливый фейерверк, стали взлетать пылающие аквамарином шары.

Распалась еще одна защитная сфера грузовика, и новый прицельный залп разорвал темноту длинными огненными лентами. Вокруг оставшихся грузовиков кружили воины клана, готовясь бросить свои диски-глушители. В то же время между дорогой и гребнем склона солдаты из охраны Института ожесточенно сражались с всадниками. Скорострельные орудия «лендкрузеров» поливали всадников очередями, нанося тяжелые увечия шарлеманям. Ответные залпы ионных винтовок заставляли защитные поля вздуваться шипящими огненными пузырями.

Казимир слегка натянул поводья, уводя Кракена от остановившихся «лендкрузеров». Согласно плану, он должен был подняться на гребень и добраться до заранее назначенного места встречи. Он не сознавал, насколько близко подошло подкрепление из институтского городка, пока подоспевшие «Лендроверы» не открыли огонь. Сбоку от Кракена внезапно вздыбился участок почвы, забросав шарлеманя и всадника землей и остатками растений. Огромный скакун возмущенно взревел и резко отпрыгнул в сторону. Казимир крепче ухватился за поводья.

Брюс, пригнувшись в седле, ехал немного впереди. Внезапно за его спиной откуда-то выскочили трое солдат и открыли огонь из ионных винтовок. Защитное поле Брюса вспыхнуло осколком полуденного солнца, а хлопок энергетического разряда мог бы заглушить громовой раскат. Угрожающе толстые электрические щупальца протянулись по попоне его шарлеманя и ударили с кистей в землю с силой реактивного двигателя. Казимир тотчас открыл ответный огонь, заставивший солдат остановиться, но скакун Брюса вдруг встал на дыбы, словно намереваясь развернуться и броситься на стрелков. В этот момент очередь с «лендкрузера» ударила ему в живот, прошив шкуру, внутренние органы и кости. Время и сила тяжести на мгновение отступили, оставив шарлеманя стоять на задних ногах. А затем он начал медленно заваливаться.

– Нет! – завопил Казимир.

Он увидел, как Брюс, инстинктивно предвидя падение коня, соскользнул с седла. Он упал на землю и тотчас получил заряд из ионной винтовки, едва не истощивший его защитное поле. В следующее мгновение шарлемань рухнул и по инерции перекатился на него. Казимир замер, завороженно глядя, как его друг скрывается под массивным корпусом животного. Брюс успел только вытянуть вперед одну руку, словно цепляясь за жизнь. Ореол защитного поля замерцал и погас. Шарлемань завершил перекат, раздавив и погребя беззащитного человека под мертвой громадой своего тела.

Залпы ракет взорвали еще несколько грузовиков. Подошедшие «лендроверы» теснили всадников вверх по склону. Воины клана сконцентрировали стрельбу на отдельных солдатах, истощая энергию их защитных полей.

Кракен неподвижно стоял среди бушующей схватки. Казимир, не двигаясь, безотрывно смотрел на окровавленные останки шарлеманя Брюса, ни на что не обращая внимания, и ждал. Ждал…

Мимо него, выкрикивая ругательства, промчался один из всадников его клана. Мир Казимира вновь наполнился звуками и светом. Набег был завершен. Пора выбираться отсюда. Большая часть всадников уже галопом поднималась по склону. Юноша пришпорил Кракена и осмотрелся. За купой густых кустов притаились двое институтских солдат и вели огонь по отступающим всадникам. Казимир так и не понял, он сам или Кракен выбрал направление, но оно было правильным. Он все быстрее и быстрее мчался навстречу солдатам. Через пару секунд оба бойца обернулись на стук копыт и замерли при виде несущегося на них воплощения средневекового духа мщения. Один солдат убежал, второй поднял винтовку. Кракен нагнул голову, нацелив окованный титаном рог в грудь врага. Конец рога ударил в защитное поле солдата, и лицо Казимира исказила усмешка злобного торжества. Каскад искр окутал тело солдата, словно диковинный цветок, а затем металлический наконечник пронзил броню и легко прошел сквозь кости, мягкие ткани и внутренние органы. Только тогда Кракен резко дернул головой вверх. Тело солдата поднялось над землей, а титановый клинок продолжил свою работу, раздирая верхнюю половину туловища. Наконец последовал энергичный бросок в сторону, и останки полетели по воздуху, разбрызгивая кровь.

Казимир сознавал, что должен радоваться. Радоваться отмщению. Но эта незначительная схватка оставила в нем только ощущение пустоты. Смерть солдата ничем не могла помочь Брюсу. Ему уже все равно, он не будет праздновать победу в Вест-Ди, не будет поглощать пиво стакан за стаканом, не воспользуется своим шансом с Бетани. Брюс мертв.

Кракен, словно догадываясь о растерянности Казимира, сам поскакал вверх по склону, унося седока под полог безопасного леса.

Местом сбора была выбрана небольшая лужайка на берегу ручья в лесной глуши. Туда должны были прибыть двенадцать членов клана Макфостеров. Но их осталось только девять. Скотт Макфостер начал скорбную перекличку. Казимир слушал имена, закрыв глаза, и по его щекам текли слезы.

Перекличка была окончательным завершением набега. Пока воин не появлялся на месте сбора, чтобы откликнуться на свое имя, произносимое главой семейства, он не мог вернуться домой, не мог войти в деревни и форты. Слишком много бойцов, павших на поле боя, были впоследствии захвачены и порабощены Звездным Странником, чтобы через некоторое время вернуться и начать убивать своих сородичей. Финальная перекличка предотвращала возможность подобного предательства.

– Брюс Макфостер?

Тон голоса Скотта подтвердил то, что многие уже знали.

У Казимира приоткрылся рот. Он хотел крикнуть: «Я здесь, я сумел выжить». Но перед его закрытыми глазами блеснула последняя вспышка защитного поля Брюса. И мгновенная вспышка ужаса на его лице, когда он все понял. А потом только окровавленная падающая туша шарлеманя и тошнотворный хруст ломаемых костей.

– Брюс Макфостер, твое имя займет почетное место в хрониках нашего клана среди тех, кто навеки остался вне досягаемости Звездного Странника. Пусть твой последний сон наполнится видениями лучшей жизни.

– Аминь, – прошептали остальные воины.

– Казимир Макфостер?

Сколько времени длилась агония Брюса, когда его тело было раздавлено? И кто известит Саманту?

– Каз! – окликнул его кто-то.

– Здесь, – упавшим голосом откликнулся он. – Я здесь.

Но это было откровенной ложью. Он больше не был самим собой, часть его была безвозвратно утрачена. И никогда не будет обретена вновь.

* * *

Клиника «Мэнби мемориал» находилась в Малом Суссексе, одном из самых привлекательных для жизни районов Нью-Косты. Эта холмистая местность славилась пышной растительностью, а дороги обрамляли полосы высоких зеленых пальм и эвкалиптов. По соседству поднимались просторные дома старшего персонала, и вокруг них, словно защитный барьер, раскинулись владения служащих среднего звена. Между жилыми постройками в современных зданиях расположились небольшие эксклюзивные магазинчики и элитные школы. В радиусе пятнадцати миль не было ни одного завода.

Машина полиции АЭК остановилась перед главным входом, и дверь перед Паулой открылась. Она вышла из автомобиля и поздоровалась с Еленой Касл, заместителем директора клиники. По тону ее приветствия было заметно, что женщина слегка нервничает, и Паула отметила повторение ситуации: не так давно она посещала в клинике Вайоби Котала. Впрочем, характер ее расследований нередко требовал посещений различных медицинских учреждений.

Елена провела следователя мимо первых двух блоков, где находились личные комнаты выздоравливающих, дневные гостиные и терапевтические кабинеты. Расположение помещений было знакомо Пауле, ее собственная реабилитация после омоложения проходила в почти таких же условиях. Убранство «Мэнби», возможно, было более роскошным, но процедуры оставались идентичными. Елена Касл привела ее к третьему блоку, где, собственно, и проводились сами процедуры омоложения. Длинные коридоры, как ни странно, оказались почти пустыми. Только за дверями гостиной Паула заметила несколько клиентов клиники, утопавших в глубоких креслах перед монитором, где транслировался матч между командами Августы и Сент-Линкольна на розыгрыше Кубка. Медсестры скромно собрались в сторонке, поглядывая на большой экран, где на изумрудной траве сошлись игроки двух национальных команд.

– Боюсь, вам придется пару часов подождать, – извиняющимся тоном произнесла заместитель директора. В этот момент из гостиной донесся общий стон разочарования: бомбардир Сент-Линкольна не смог забить гол. – Профессор Боуз только сорок минут назад покинул процедурный зал после омоложения. Ему потребуется время для восстановления сил, чтобы ответить на ваши вопросы.

– Я подожду, – согласилась Паула.

В любом другом мире ей потребовалась бы не одна неделя, чтобы получить судебное предписание, позволяющее нарушить процедуру омоложения, но за ускоренный курс для Боуза платила ККТ, а вся планета Августа находилась под контролем семейства Шелдон.

Паулу проводили в приемную, где уже находились мужчина и женщина.

– Это миссис Венди Боуз, – сказала Елена. – И…

– Профессор Трутен, – представился мужчина, протягивая руку.

Это был мужчина на закате среднего возраста, одетый в костюм из коричневого твида, который, по мнению Паулы, вышел из моды уже несколько столетий назад. Судя по тому, как пиджак натянулся на его плечах, одежда была действительно очень старой.

– Я давно хотел встретиться с вами, главный следователь, – сказал он. – Жаль, что мы увиделись при таких обстоятельствах.

– При каких обстоятельствах? – поинтересовалась Паула.

– У людей моей профессии вы вызываете неподдельное восхищение. А сегодня я здесь представляю интересы профессора и миссис Боуз.

Паула пристально посмотрела на Венди Боуз. По ее убеждению, нежелание той ответить на взгляд свидетельствовало о чувстве вины. К несчастью, о возможной причине скованности женщины она не догадывалась. Управление санкционировало обычную проверку, но Венди Боуз оказалась ни в чем не замешанной.

– А можно поточнее узнать о вашей профессии?

– Ах да. Я преподаю право в городском университете Леониды.

Паула продолжала смотреть на Венди Боуз, а та сосредоточенно разглядывала комнату.

– Я и не знала, что профессор в чем-то виновен.

– Он не виновен. Никто не может считаться виновным, пока не доказано обратное. Хартия Содружества, статья три-a. Я не сомневаюсь, что вы об этом знаете.

– Если он не виновен, почему возникла необходимость пригласить юриста?

– Еще не знаю. О чем вы хотите его расспросить?

Елена вежливо кашлянула.

– Мне кажется, я могу вас оставить.

– Благодарю вас, – сказала Паула. – Дайте мне знать, когда профессор будет в состоянии разговаривать.

– Конечно.

– Значит, профессор с Гралмонда хорошо знаком с юриспруденцией Августы? – спросила Паула, как только дверь за Еленой закрылась.

– Здесь не так уж много законов. Августу вряд ли можно назвать полноценной демократической моделью.

– Я с вами согласна. Но у вас, как у юриста, нет здесь никаких прав. А у меня их предостаточно. И я даже могу добиться вашей немедленной высылки с планеты.

– Но вы ведь верите в справедливость, главный следователь?

– Больше, чем вы можете себе представить. А еще я верю в правосудие. Чего я не терплю, так это вмешательства адвокатов.

– По-вашему, мы все плохие парни, не так ли?

– Где бы вы ни встретили человеческие страдания, тут же появляются адвокаты. Они либо становятся причиной этих страданий, либо на них наживаются.

– Прошу вас, – вмешалась Венди. – Это я попросила профессора Трутена сюда приехать. Я совсем не знаю законов Августы, и денег у нас не много. На время восстановления после омоложения Дадли не получит никакого пособия.

– Дадли – мой коллега, – заметил Трутен. – И я уверен, что мой опыт и советы не помешают вашему расследованию. В любом случае он был обязан пригласить адвоката.

– Профессор Дадли Боуз не подследственный, – сказала Паула. – Насколько мне известно, он ни в чем не виновен. – Она многозначительно взглянула на адвоката. – Вы, вероятно, предполагаете противоположное. Почему?

Вопросительный взгляд Венди обратился к профессору.

– Я кое-чего не понимаю, – сказал Трутен. – У Дадли на процесс омоложения есть всего два месяца. Это время ограничено сроком отправления космического корабля, и он вряд ли успеет набрать соответствующую форму. Ваше расследование, вероятно, очень важное, раз вы решили прервать процесс. Оно может стоить ему места на корабле.

– Это не имеет для меня никакого значения.

– Что же он, по-вашему, сделал? – воскликнула Венди.

В ее голосе прозвучало отчаяние, но не только. Отчетливо слышалось беспокойство за свою судьбу.

– Извините, но расследование проводится в закрытом режиме. Без моего личного разрешения никто не вправе его обсуждать.

– Я знаком с основными законами.

Взгляд Паулы заставил Трутена умолкнуть.

– Мы подозреваем, что атака на «Второй шанс» была предпринята группой, называющей себя Хранителями Личности. Это тайная полувоенная группировка, базирующаяся на Дальней. Они утверждают, что правительством Содружества манипулируют чужаки.

– Я слышал о них, – сказал Трутен. – Мой эл-дворецкий, к несчастью, не раз пропускал их пропаганду, несмотря на фильтры.

– Они пытаются представить полет «Второго шанса» как угрозу человечеству, – продолжала Паула. – А для этого им необходимо выявить связь между постройкой корабля и их предполагаемым врагом из чужого мира. Вот я и пытаюсь отыскать эту связь или, по крайней мере, то, что они считают связью. И поскольку вся миссия началась с открытия профессора Боуза, логично предположить, что начинать надо с него.

– Я не думаю, что это предлог нарушать процесс его восстановления.

– Вы правы, – согласилась Паула. – Подобный анализ информации входит в число стандартных задач для СИ Управления. Но было выявлено необычное совпадение, и вот о нем-то я и хочу расспросить профессора.

– Что за совпадение?

– Счет благотворительного образовательного общества «Кокс» в банке «Денман Манхэттен» некоторое время назад, еще до нападения на корабль, подвергся хакерской атаке. Это общество входит в число спонсоров кафедры астрономии, которой руководит ваш муж. Хранители, вероятно, верили, что исследование Пары Дайсона финансируется по воле чужака, и пытались найти тому свидетельства в бухгалтерских отчетах. Банковская система безопасности нейтрализовала их программу, и Хранители не смогли добраться до секретных файлов. В то время происшествию не придали значения, поскольку банк нередко подвергается подобным нападкам, однако используемый ими «троян» был создан на основе кодов профессора Боуза. – Она с интересом отметила, что с лица Венди сошла краска. Женщина протянула руку к своему спутнику, словно ища поддержки. – Вы хотите мне что-то сказать?

Трутен ободряюще кивнул и крепко сжал руку Венди. Пауле показалось, что это пожатие выражает глубокую привязанность.

– Он сказал, чтобы я вам передала, – заговорила Венди. – В тот момент я ничего не понимала.

– Ваш муж?

– Нет, журналист. Он сказал, что вам надо перестать концентрироваться на деталях. Что значение имеет только общая картина.

– Так сказал вам журналист?

– Да. Он сказал, чтобы я все это передала Пауле, когда с ней встречусь. Но я не знала никого по имени Паула. А разговаривали мы о спонсорах астрономического факультета. Он брал у меня интервью.

– Когда это было?

– Несколько месяцев назад. По-моему, в тот самый день, когда муж получил звание профессора. На приеме присутствовало много гостей и представителей разных информационных компаний.

– Журналист упомянул мое имя? Мое?

– Да, точно.

– Как его звали?

– Кажется, Брэд.

«Брэдли», – неслышно прошептала Паула. По ее спине пробежал холодок. Впервые в жизни она поняла, что значит потерять нить разговора. Что значит лишиться уверенности в себе.

– Вам знаком этот джентльмен? – вкрадчиво спросил Трутен.

Паула проигнорировала его насмешливый тон.

– Мне необходимо описание внешнего вида этого Брэда. На приеме были другие журналисты?

– Да. Только я еще не все рассказала.

– Что еще?

– Нам пришлось рано уехать домой. Наш дом пытались ограбить. Кто-то скопировал память из домашней системы. – Венди заметно оживилась. – Там, наверное, и были коды Дадли для доступа к банковскому счету благотворительного фонда.

– Да, вероятно, – негромко ответила Паула.

– Значит, Дадли ни в чем не виноват? И может лететь на корабле?

– Во всяком случае, я не стану его задерживать.

Она удержалась от комментариев по поводу объятий преданной жены профессора и его сочувствующего коллеги.

* * *

В больших и неуклюжих санях, переваливавшихся по замерзшей впадине, Оззи немилосердно мотало из стороны в сторону. Несмотря на раскаленную жаровню, осмотрительно подвешенную к потолку, в сумраке закрытого пространства было значительно холоднее, чем в палатке. Но они двигались вперед, и, несмотря ни на что, Оззи чувствовал себя намного спокойнее. Орион, завернувшийся в свой спальный мешок и сидевший на длинной скамье, значительно приободрился, как только вся компания двинулась в путь.

Корпус саней в основном был сделан из желтовато-коричневых костей, сточенных и соединенных между собой, словно это были деревянные брусья. Стены, потолок и скамьи, на которых они сидели, покрывала толстая черная кожа – как заметил Оззи, довольно грубой выделки. Единственное окошко было вставлено в переднюю стенку и, по его мнению, представляло собой осколок одного из местных деревьев. Через него можно было увидеть только мелькавшие участки замерзшей равнины, чаще всего заслоняемые крупами двух больших убнанов, тащивших сани. Билл, огромный коррок-хи, стоял на открытой платформе в задней части саней и управлял упряжкой при помощи длинных поводьев. Поджидая медлительного лонтруса, он не слишком торопил своих убнанов.

– Что представляет собой Ледяная Крепость? – спросил Оззи.

– Ее первоначальное назначение мне неизвестно, – сказала Сара. В санях она опустила свою лицевую маску и оставила ее висеть на завязках капюшона. В скудном свете жаровни покрытая морщинами кожа женщины казалась такой же темной, как у Оззи. – Мы почти уверены, что построили ее сильфены. Они до сих пор останавливаются там, когда приходят для охоты на ледовых китов. – Она похлопала рукой по меховой накидке. – Вот откуда нам достается все это добро. Этой шубе уже семь лет, и скоро понадобится новая. Они долго служат, если заботиться о мехе.

Оззи снова окинул взглядом внутреннее устройство саней.

– И кость?

– Сообразительный мальчик. Да. В этом отношении они, как и киты Земли, представляют собой огромную ценность и используются в самых разных делах. Сильфены убивают китов, забирают трофейные клыки, а всю остальную тушу оставляют. Сама охота представляет собой довольно интересное зрелище. Часть сильфенов, разодетых по-зимнему, как на средневековый маскарад, выезжает верхом, а остальные бегут следом, стараясь не отставать. После забоя кита мы целую неделю стоим лагерем, чтобы разделать и упаковать огромную тушу. Почти все части находят свое применение. Даже в китовьей крови содержится некоторая доля алкоголя, чтобы она не замерзала, хотя опьянеть от нее не удастся, но за многие годы у нас накопилось несколько перегонных аппаратов. В теле кита имеется одна железа, кое-кто высушивает ее и измельчает в порошок. Они говорят, что это снадобье кормит пенис, если это вам о чем-нибудь говорит.

– Думаю, я понял.

– Некоторые органы кита, по словам нашего доктора, обладают лечебными свойствами, хоть и не для людей, а для представителей других рас, каких в Ледяной Крепости немало. Ну и конечно, мясо кита употребляется в пищу. Это наша основная еда. – Она хмуро поджала губы, отчего щеки и лоб еще гуще покрылись морщинками. – Вы себе представить не можете, как может надоесть китовое мясо. Вы ехали верхом на лошадях?

– Да, за исключением последних двух дней.

– Гм. Бифштекс из конины. Это деликатес. Если наши люди услышат о двух конских тушах, лежащих в двух днях пути, они непременно захотят организовать экспедицию. Два дня, вы говорите?

– Примерно. И шли мы не слишком быстро.

Оззи и прежде приходилось есть конину, так что эта идея не вызвала у него возмущения. Но он заметил, как недовольно отвернулся Орион.

– Расстояние почти предельное, – сказала Сара. – Это рискованно. Но кто-нибудь все равно решится, лишь бы попробовать что-то новое для разнообразия.

– А в чем риск? Вы неплохо экипированы для этой планеты.

– Дело не в экипировке, парень, а в местности. Как тебе известно, тропы сильфенов нестабильны. Стоит только углубиться в лес – и никто не знает, где ты выйдешь.

– Хотите сказать, что отсюда нет надежного пути?

– Судя по всему, есть миллион путей, чтобы выбраться отсюда, и еще миллион причин, чтобы остаться. Иногда я вижу примеры собственными глазами. У меня были друзья, которые не сумели смириться с жизнью в Крепости. В поисках лучшей доли они ушли в лес. Минули годы, и можно было подумать, что им все удалось, что они оказались в безопасности. Но потом экспедиция обнаружила их тела, почерневшие и замерзшие.

Орион потуже завернулся в спальник, стараясь не показать, как сильно у него задрожал подбородок.

Оззи пристально посмотрел на женщину, но его взгляд не произвел на Сару должного впечатления.

– Если есть путь сюда, – сказал он, – должен быть и путь отсюда.

– Уверена, что он есть. Я только пытаюсь вам сказать, что его никто не знает. По крайней мере, не было случая, чтобы кто-нибудь возвращался.

– А как давно вы здесь живете? – спросил Орион.

– Я уже и не знаю. В некоторых местах, где мне довелось побывать, время идет совсем иначе. Это просто другое время. Не могу объяснить. Это понимаешь только тогда, когда снова попадаешь в другое место. А когда пытаешься вспомнить, каждый момент кажется сном. Еще есть тропы, по которым течет время. Возможно, вы с этим сталкивались, когда климат меняется очень медленно, не так, как при смене времен года.

– Но все-таки – сколько? – настаивал Орион.

Пожилая женщина улыбнулась, показав красновато-желтые зубы.

– Скажем так, я оставила Землю в две тысячи девятом году.

Орион изумленно охнул:

– Не может быть!

– Может. Я проводила отпуск в Тоскане. Мне нравилось бродить по окрестностям, посещать селения, пробовать местную пищу. Там было много мест, куда еще не добрались риелторы, и это делало их особенно привлекательными. Однажды я собрала рюкзак и отправилась в лес. Вот тогда все и началось. Больше я туда не возвращалась. Но я и не стремилась к этому. Какой смысл?

– Интересно, – пробормотал Оззи. Было приятно узнать, что тропы сильфенов есть и на Земле, но это почему-то совсем не удивило его. – Выходит, вам около четырехсот лет. В те времена не было возможности пройти процедуру омоложения, даже в Европе.