Текст книги "Другая жизнь (ЛП)"

Автор книги: Питер Энгелидц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Джек побарабанил пальцами по столу.

– Ты оставляешь самое вкусное напоследок, правда?

– Да, – с удовольствием подтвердил Оуэн и вывел на экран несколько новых фотографий. – Экспертиза пищевода, желудка, поджелудочной железы, двенадцатиперстной кишки и селезёнки. Там есть определённые нечеловеческие элементы…

– Та штука, которую он выплюнул в Джека, – перебила его Гвен.

– Гениально, – лаконично отозвался Оуэн и продолжал, словно она ничего не сказала: – Также там было инопланетное устройство, вставленное в его позвоночник. Фактически, оно было присоединено к позвоночному столбу, где-то в верхней его части. Вот оно.

Он триумфальным жестом извлёк откуда-то прибор. Он был сферической формы, размером с крупный мраморный шарик для игры, но с тупым хромированным наконечником. С одной стороны было три коротких зубчатых насадки, которые, как поняла Гвен, служили для закрепления устройства на его месте. Тошико взяла у Оуэна прибор и положила его в маленький чёрный контейнер размером со спичечный коробок. Она присоединила его к ноутбуку и начала исследовать содержимое.

– Эта круглая штука – то, что убило Уайлдмена?

Оуэн закатил глаза.

– Он умер от отравления. Как ты думаешь, что его убило? – Чтобы прояснить это, Оуэн вернул на экран фотографию, на которой были изображены изуродованные останки Уайлдмена, лежащие на улице. – Технически, знаешь ли, мы назвали бы это вдавленным переломом черепа и мозговым кровотечением.

– А что с тем, что ты вчера говорил о спинномозговой жидкости?

Оуэн сверился со своими записями.

– Твоё предположение подтвердилось, Джек. Кровь, фрагменты черепа и спинномозговая жидкость были из трёх различных источников ДНК, включая тот вонючий мешок дерьма, который мы нашли вчера.

Гвен напряглась и почувствовала, как её лицо вновь вспыхнуло гневом.

– Тот мешок дерьма был человеком.

– Уже нет, – ответил Оуэн.

– Хорошо, – перебил их Джек. – Хорошая работа со вскрытием, Оуэн. Тош, что у тебя?

Тошико улыбнулась.

– Результаты поиска скоро будут, – она прикоснулась к клавиатуре, и её экран заменил экран Оуэна на висящей на стене плазменной панели.

Оуэн сел и с завистью уставился на экран.

– Посмотрите, – сказал он. – Она получает задания, которые занимают у неё всего пару минут, а потом эта первоклассная техника делает за неё всю трудную работу, пока она сидит и занимается маникюром. Почему мне достаются задания, для выполнения которых мне приходится проводить два часа по локти в чьих-то холодных мёртвых кишках?

Тошико хлопнула ладонью по столу, чтобы заставить Оуэна замолчать.

– Для этого потребуется некоторое время, потому что нужно провести поиск в мультимедийных базах данных по всей Великобритании. О, и да, Джек, я ничего не нашла по тому запросу, о котором ты говорил вчера. Ни одна больничная экспертиза или вскрытие в Великобритании не содержит информации о двойной сердечно-сосудистой системе. Результат по заграничным больницам тоже отрицательный. Я произвела поиск по отчётам за последние три года, как ты предлагал. Расширить критерий поиска до пяти лет?

Джек покачал головой.

– Не бери в голову. Сосредоточься на теперешней проблеме. – Но Гвен видела, что Джек пытается скрыть разочарование. Это было не похоже на него, обычно он предпочитал поощрять и поддерживать свою команду. – Что ещё тебе удалось найти?

– Я проверила отчёты службы безопасности места работы Уайлдмена – исследовательской лаборатории «Blaidd Drwg». Как ты думаешь, это слишком большое совпадение – что у них пропало некоторое количество их новых, экспериментальных ядерных блоков питания?

Глаза Джека расширились.

– Я не слышал об этом в вечерних новостях.

– Ну, это не та тема, которую они бы хотели обнародовать, – заметила Тошико. – Интересно, что…

Её голос стих, потому что в комнату вошла странная фигура. Надутый белый костюм и тяжёлый цилиндрический шлем мешали ему протиснуться сквозь дверной проём. Совершив этот небольшой подвиг, он заковылял через зал заседаний к ним. Гвен слышала его шипящее дыхание сквозь колонку на одной из сторон шлема. Спустя мгновение, посмотрев сквозь щиток, она поняла, что это Йанто.

– Это человечек Мишлен[34]34
  Человечек Мишлен – Michelin Man, или Бибендум – надувной человечек из шин, символ французской компании, производителя шин Michelin.


[Закрыть]! – засмеялся Оуэн. Джек, казалось, не был удивлён.

– Покрой этого костюма тебе не идёт. Он даже не выглядит удобным.

– Он удобно защищает мои яички, – донёсся из колонок голос Йанто. Джек обдумал эту неожиданную новость.

– Я мог бы говорить о твоих яичках весь день, Йанто, – сказал он. – Но, полагаю, ты хотел сказать нам что-то более важное.

Йанто сконфуженно кашлянул и продемонстрировал коллегам счётчик Гейгера. Он уже тревожно щёлкал. Гвен тут же задумалась о том, куда она могла бы пойти, чтобы спрятаться от радиации. Но что было её источником?

– Я взял на себя смелость просканировать трупы в морге, – начал Йанто. – И мне жаль говорить об этом, но один из них очень радиоактивен.

– Хорошо, – спокойно сказал Джек. – В конце концов, это не такое уж большое совпадение, Тош.

В свою очередь, Йанто быстро просканировал их всех. Стук счётчика Гейгера не усилился, когда Йанто пронёс его над Джеком и Тошико. То же самое было, когда Йанто махнул прибором перед Гвен, и она выдохнула, поймав себя на том, что бессознательно задержала дыхание. Она отодвинулась, давая Йанто пройти дальше в комнату вдоль стола.

Счётчик Гейгера начал яростно трещать и искрить, когда Йанто поместил его напротив Оуэна. Судя по выражению лица Оуэна, он не был так уж удивлён.

– Я по самые локти копался в трупе, – пожал он плечами. – В течение двух часов. Чего вы ожидали?

– У остальных показатели в пределах безопасной нормы, – подтвердил Йанто.

Гвен с некоторым стыдом поймала себя на том, что она неосознанно отодвинулась к концу стола, как можно дальше от Оуэна. Она заметила, что Тошико тоже придвинулась к ней. Оуэн впился в них обвиняющим взглядом с другого конца помещения. Но куда делся Джек?

Йанто продолжал объяснять.

– Боюсь, что непосредственная близость Оуэна к облучённому трупу означает, что он будет нуждаться в дезактивации.

Джек вновь появился в дверях. Он нёс деревянную коробку – из тика с латунными петлями и искусно сделанным зажимом. Он поставил её на стол, открыл зажим и извлёк из обитых бархатом недр коробки нечто, похожее на большую широкую мочалку.

Оуэн смерил взглядом новый предмет.

– Если ты думаешь, что я собираюсь соскрести с себя всё этой…

Джек протянул мочалку Оуэну и покачивал ею у него перед носом, пока тот не взял её.

– Это впитывает шесть видов радиации.

– Шесть? – Оуэн выглядел впечатлённым. – Я припоминаю только три типа.

– Мне приходилось иметь дело с этой штукой, – пояснил Джек.

Оуэн рассмотрел радиационную мочалку поближе. Энтузиазма у него поубавилось.

– Это оно? Мне нужно просто пялиться на эту штуку, пока у меня не начнётся рвота и кишечное кровотечение, или следует подождать, пока у меня не выпадут все волосы?

Джек одарил Оуэна одной из своих ухмылок, которые всегда сбивали с толку.

– Эта штука настолько эффективна, что бóльшую часть времени я вынужден хранить её в коробке со свинцовой подкладкой. Держи её при себе, возможно, до конца дня. – Он взял у Йанто счётчик Гейгера и вручил его Оуэну. – Ты должен оставаться в Хабе, пока количество бэров для поглощённой тобой дозы не достигнет этого показателя, – он сделал отметку на счётчике. Похоже было, что Оуэн собирается начать жаловаться на это, но Джек пресёк это одним лишь взглядом. – Тош, можешь составить ему компанию, пока ты производишь поиск по тому прибору из позвоночника Уайлдмена. Гвен, ты идёшь со мной обыскивать квартиру Уайлдмена на предмет источника радиации. Думаю, мы можем предполагать, что это, но если оно такое же радиоактивное, как Уайлдмен, нужно сделать это безопасным. А, спасибо, Йанто…

Йанто принёс ещё два счётчика Гейгера, каждый размером с карманный калькулятор.

Джек сунул один в карман жилетки, а второй отдал Гвен.

Гвен держала его на расстоянии вытянутой руки над столом, протянув к Оуэну.

Стрелка перескочила в опасную зону.

– Ты должен был сказать, что мы собираемся к Уайлдмену, Джек. Во-первых, я могла бы встретить тебя там и не ехать сюда.

– Что? – спросил Джек, выходя из зала заседаний и направляясь в центр основной области базы. – И не увидела бы, как Оуэн светится в темноте? И тебя не устраивает моя компания? – Он остановился около фонтана из нержавеющей стали, стоявшем посреди Хаба. Джек нажал на кнопку, и Гвен увидела, как далеко вверху поршень отодвинул плитку на потолке. Оказывается, с тех пор, как она пришла, погода ухудшилась. Брызги дождя начали попадать на них, и вода потекла сквозь отверстие в потолке.

Джек отскочил в сторону и тут же закрыл отверстие.

– Нет, это мне не подходит. Давай выйдем через приёмную.

Глава двенадцатая

Ты не из тех женщин, кто выделяется в толпе. Не из тех, кто хочет выделяться. Твои волосы никогда не были слишком блестящими, помада – слишком яркой, и ты всегда предпочитала удобную обувь красивой.

Размышляя над этим, ты можешь слышать голос отца, одобряющий твой безопасный, бесспорный выбор. Естественные науки на оценку А[35]35
  Высший балл в британских школах.


[Закрыть]: «Совершенно верно, Сандра, вся эта ерунда, претендующая на искусство, не для тебя, ты ведь захочешь сделать карьеру». Университет поблизости от дома родителей: «Жить дома намного выгоднее, Сандра». Регулярные посещения церкви; сидя между родителями, ты стараешься выглядеть незаметной, хотя и мучительно осознаёшь, что голос твоего отца звучит громче остальных, бормочущих молитву «Отче наш»: «Ein Tad, yr hwn wyt yn y nefoedd, sancteiddier dy Enw…»[36]36
  Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя Твое… (уэльск.)


[Закрыть] Молитва папы была о том, что нужно усердно работать, но не быть выскочкой. И всё же его собственная настойчивость в том, чтобы быть самым обыкновенным, самым рядовым, самым откровенно сдержанным человеком в Лисвейне[37]37
  Район в Кардиффе.


[Закрыть] означала лишь то, что он сам был в какой-то степени выскочкой.

– Не смущайте нас, – говорил он своей семье в ресторане или в кинотеатре. Он бы скорее умер, чем оказался в неловком положении в публичном месте.

Спустя две недели после его смерти ты бросила учёбу на втором курсе физического факультета и записалась в Королевский Южный полк. Только однажды ночью, лёжа в кровати вместе с Тони Би, вы обсуждали особенности характера твоего отца, и Тони напомнил тебе об иронии вашего полкового девиза. «Gwell Angau na Chywilydd, – шептал он, медленно поглаживая руками влажные изгибы твоего тела. – Лучше смерть, чем позор».

Твои отношения с Тони были самой нетипичной для тебя вещью. Ты всё ещё предпочитаешь быть всего лишь одной из толпы. Гай Уайлдмен был совсем не таким, конечно, он всегда стремился к большему. Но чем больше он пытался, тем, казалось, становился менее значимым и менее заметным – людям легче было его игнорировать. С тобой всё иначе. Ты довольна, если удаётся сказать миру: «Я самая обыкновенная; во мне нет ничего особенного». Может быть, именно поэтому ты убедила Тони взять Уайлдмена с собой в подводные путешествия, чтобы обеспечить прикрытие для ваших отношений с Тони.

За годы жизни с отцом ты запомнила, что лучший способ сделать так, чтобы тебя не заметили – потратить некоторое время на то, чтобы выверить все мелкие детали. В армии хватают людей, которые делают всё неправильно, а не тех, кто поступает правильно. То же самое в жизни. Ты никогда не паркуешься в местах, где запрещена стоянка, у «Сейнзбериз»[38]38
  «Сейнзбериз» (“Sainsbury’s”) – фирменные гастрономы и продовольственные магазины самообслуживания в Великобритании.


[Закрыть] в Торнхилле, и всегда возвращаешь продуктовую тележку в магазин, чтобы забрать свою фунтовую монету.

Вернувшись домой, ты выбрала подходящую одежду для влажной, тёмной ночи. Это также дало тебе возможность принять душ и смыть все следы крови и костей, которыми ты неосторожно вымазала лицо, когда убила и съела того бродягу. Конечно, ты делала это осторожно, в глухом переулке. И, конечно, с состраданием – сначала ты сломала ему шею, чтобы он не чувствовал боли.

И теперь сильный голод в тебе притупился, и ты в Сплотте, уверенная, что твой путь к многоквартирному дому Уайлдмена не привлечёт ничьего внимания. На тебе зелёное трапециевидное платье средней длины, никаких чулок, и бледно-зелёный кардиган из тонкого хлопка. Ты выбрала туфли из лакированной кожи на низком каблуке, с закруглёнными носами, достаточно прочные, чтобы не промокнуть. Сверху ты набросила подогнанное по фигуре пальто, твоё любимое, из мягкой материи цвета морской волны, которое помогает тебе оставаться незамеченной в темноте; перед тем, как уйти из дома, ты заметила, что погода ухудшается, и не захотела рисковать и привлекать внимание, сражаясь с зонтиком на ветру и дожде.

Хотя вокруг не так много людей, которые могут тебя увидеть, потому что дождь усиливается. Те немногие, кого ты видишь в переулках, торопятся укрыться от дождя, обращая внимание на лужи, а не на людей. Ты поднимаешься в квартиру Уайлдмена незамеченной, и даже звук твоих шагов не слышен за шумом дождя и доносящимся издалека, с востока, гудком поезда, идущего в направлении Треморфы.

Внутри всё по-другому. Холл большой, и гудящий радиатор установлен на слишком большую мощность, так, что окна запотевают. Восьмиугольные зелёные и жёлтые плитки на полу, когда на них наступаешь, издают звук ещё громче радиатора.

Тебе не нужна фотографическая память, чтобы запоминать что-либо. Всё, что для этого нужно – практика. Папа часто напоминал тебе: «У тебя два уха и один рот, Сандра. Используй их в этом соотношении». И это было правдой с тех пор, как ты начала служить в армии, был ли это инструктаж в лагере Кареган, тренировки на открытом водном пространстве, или просто пьяные беседы парней о быстрых автомобилях, медленных ударах во фланг и доступных женщинах. Когда-то Уайлдмен рассказал тебе всё о местности, где живёт, о том, как обставлена его квартира, об особенностях его соседей. Конечно, теперь ты знаешь об Уайлдмене всё.

Квартира Уайлдмена – на втором этаже. Покрытая ковром лестница скрипит у тебя под ногами, но не похоже, чтобы здесь был кто-то ещё, и единственный признак жизни в квартире – доносящийся из-за одной из дверей звук передачи Воскресного богослужения по четвёртому каналу радио, включённого на слишком большую громкость.

Ближайшие соседи Уайлдмена по этажу – Джон и Маркус, которые работают в «Клубе Х», и Бетти Дженкинс, которая определённо там не работает. Ты знаешь всё о последних встречах Уайлдмена, о разговорах и ссорах с ними. Если ты встретишь их, ты готова ко всему. Только после того, как Уайлдмен умер, ты поняла, насколько он был одинок, поняла его защитную реакцию на Бетти Дженкинс, расстройство из-за равнодушия Джона к его обязательствам и невысказанные фантазии о Маркусе.

Ты можешь быть спокойной, логичной, разумной, не будучи при этом бесстрастной. Это было верно в твоих отношениях с Тони, как он обычно говорил. Теперь, когда он был мёртв, ты шла дальше – в буквальном смысле. И то, что должно было быть твоим горем, больше не имеет смысла, оно больше не нужно тебе. Оно всё ещё там, на заднем плане. Любопытное чувство, возвышенное, но похороненное глубоко. Ненужное. Ты действительно теперь понимаешь это? У этих людей есть невероятное множество свободных социальных конструкций, наполовину сформировавшихся привязанностей, невысказанных желаний и случайных страстей. Только когда он умер, ты поняла, как сильно Тони Би любил тебя. Ты можешь бесстрастно исследовать эти чувства – его боль, когда он был далеко от тебя, когда он появился снова, когда вернулся в лагерь Кареган. Пока более новая, главная боль не подавила это.

Однако в сторону это. Ты пришла сюда не просто так. Отвлечься на эти воспоминания – очень по-человечески. И, учитывая текущие обстоятельства, тебе это кажется забавным.

Ключ со щелчком поворачивается в замке квартиры Уайлдмена, и твой поиск начинается.

Глава тринадцатая

Джек позволил Гвен вести внедорожник. Она была рада, что ей представился шанс посидеть за рулём машины Торчвуда. Этот автомобиль очень отличался от её собственного «Сааба». Впервые сев за руль SUV, чувствуешь себя так, словно находишься на верхнем этаже двухэтажного автобуса. Амортизаторы были достаточно мягкими, так что можно было спокойно въехать на тротуар и пролететь по ступенькам, не пролив ни капли напитка из стаканчиков, стоявших в специальных держателях рядом с сиденьями. Возможно, на этой машине можно было проехать сквозь толпу пешеходов и даже не почувствовать удара. Обычно об этом следовало помнить, когда Гвен мчалась через центр города, пытаясь успеть на место преступления раньше, чем там появятся журналисты.

Дождь барабанил по крыше внедорожника. С какой бы скоростью ни работали дворники, вода не переставала заливать ветровое стекло, мешая обзору. Было позднее воскресное утро, но из-за ливня и облаков казалось, что ещё только светает. Сегодня не нужно было опасаться сбить какого-нибудь пешехода или группу, потому что улицы были почти пустыми. Люди всё ещё спали, встать пришлось лишь тем, у кого были какие-то планы. Рис мог бы быть среди них.

Джек запрограммировал адрес Уайлдмена в радиопеленгаторе SUV. Тошико сконструировала его как усовершенствованный спутниковый навигатор. Он мог использовать местную информацию о дорожных работах, полицейские сообщения о ДТП и судить об интенсивности движения, анализируя записи с камер видеонаблюдения. Этот прибор напоминал, когда следует повернуть, раздражающе спокойным голосом школьной учительницы. Гвен не нуждалась в подобного рода помощи, и ей нравилось выбирать альтернативные маршруты вопреки тому, что указывал навигатор, просто чтобы услышать, как он укоризненным тоном произносит: «Перепрограммирование маршрута» и как хихикает Джек.

Частые патрулирования территории во время работы полицейским сделали Гвен экспертом в городской географии Кардиффа. Она свернула на дорогу, ведущую к дому, где жил Уайлдмен. Здесь было множество параллельных дорог между двух железнодорожных путей, так что можно было срезать расстояние и не привлекать внимания, паркуя устрашающего вида чёрный автомобиль с тонированными стёклами у дома их цели.

Внедорожник легко справился с буграми на асфальте, сделанными для того, чтобы машины снижали скорость, проезжая по этой дороге.

– Здесь устроили эти препятствия несколько лет назад, когда через Кардифф прошло валлийское ралли.

– Это было ралли или полоса препятствий? – спросил Джек.

– Нет, – засмеялась она. – Группа местных детишек решила, что неплохо было бы провести свою собственную версию ралли здесь, на этих улицах. Это была вспышка подростковой тяги к ВБС.

– Я бы назвал это не так.

– Взять без спроса, – Гвен нахмурилась. – Было решено помешать этому наиболее простым способом. Так что здесь поместили этих лежачих полицейских, чтобы не ставить под удар настоящих копов.

Автомобиль остановился, и Джек отстегнул свой ремень безопасности.

– Лежачие полицейские? – он посмотрел на горбы на шоссе, куда Гвен указывала пальцем. – О, да. Знаешь, мне почти нравится идея о том, что на самом деле под этой дорогой замуровали какого-нибудь ленивого копа.

– Полицейский скорее закопается в бумагах, – Гвен открыла бардачок и вытащила оттуда два портативных счётчика Гейгера. Один из них она вручила Джеку, застегнула куртку до самого горла и отошла от машины.

Они побежали под дождём, огибая наиболее глубокие лужи. Над тротуаром свисали поникшие ветки живой изгороди. Затянутое облаками небо было таким тёмным, что уличные фонари не гасли. От витрин мини-супермаркета «Tesco» на потрескавшуюся тротуарную плитку падал оранжевый отсвет.

Квартира Уайлдмена размещалась в трёхэтажном доме. Гвен прижалась к Джеку под козырьком подъезда, который был слишком мал, чтобы защитить от дождя. Немигающий глаз видеокамеры наблюдал за ними сверху. Крепкая металлическая входная дверь была выкрашена зелёной краской, на стенах пестрели неаккуратные нарисованные маркером граффити. Имена жильцов были написаны куда аккуратнее на небольших кусочках бумаги в пластиковых чехлах. Несколько надписей расплылись и стали нечитаемыми, но одна была сделана очень чётко, заглавными буквами, зелёными чернилами и сообщала, что «УАЙЛДМЕН, Г» живёт на втором этаже. Линза видеокамеры продолжала пялиться на Гвен и Джека из-за стекла.

– Его определённо нет дома. – Джек отступил назад. Похоже было, что он собирается выломать дверь.

– Нет! – вскрикнула Гвен. – Ты перебудишь всех соседей.

– И что ты предлагаешь?..

– Где его ключи? Они должны были быть там же, где его тело.

– О да, – сказал ей Джек. – Я действительно собираюсь сунуть горстку радиоактивного металла в карман моих штанов.

– Но ты не можешь взломать дверь. По крайней мере, здесь. Ты же не хочешь вызвать суету и привлечь внимание людей. Особенно если он оставил аккуратную кучку ядерных материалов в своей кухоньке.

Он натянуто улыбнулся и сунул руку в карман жилетки.

– Хорошо, мой местный эксперт. Мы воспользуемся удостоверением. Она покачала головой.

– Нет, даже если бы мы были в форме. Они подозрительные. Вон, в доме напротив уже шевелятся занавески. Нет! Не оборачивайся! Подумай об этом. Ты бы не хотел, чтобы промокшие бобби[39]39
  Бобби – полицейский в Великобритании (разг.)


[Закрыть] толпились у тебя в прихожей. Мы должны сделать так, чтобы они захотели нас впустить. Так что...

Гвен порылась в карманах, но не смогла вспомнить, куда сунула свой кошелёк. Она протянула Джеку влажную руку:

– Можешь одолжить мне пятёрку? У меня нет денег.

Он дал ей смятую десятифунтовую бумажку.

– Ты что, член королевской семьи?

– Вернусь через две минуты, – пообещала Гвен. Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Обещаешь, что не будешь устраивать сцену?

Она побежала вниз по улице, слыша, как он кричит ей вслед:

– Я жду сдачу!

Из-за погоды дела в мини-супермаркете «Tesco» шли плохо. Владелицу магазина, судя по значку у неё на груди, звали Расика. И Расика выглядела благодарной своей первой и, возможно, единственной покупательнице за утро, хотя и явно была удивлена тем, что купила Гвен.

Гвен продемонстрировала Джеку четыре пакета с провизией, держа их, словно трофеи.

– Хорошо, а теперь нажми кнопку звонка квартиры ниже Уайлдмена. Он разглядывал её покупки.

– Ты проголодалась?

– Шесть булок дешёвого хлеба и четыре большие коробки кукурузных хлопьев, – Гвен нахмурилась. – Дёшево и сердито. Пакеты объёмные, весят не слишком много, и стоит всё это совсем недорого.

– Не думай, что я забыл про сдачу.

– Нажми на кнопку, Джек.

На звонок ответил ворчливый женский голос:

– Да?

– Доставка «Tesco»! – крикнула Гвен в микрофон и подняла пакеты из магазина так, чтобы их было видно в камеру. – Не могу дозвониться в девятую квартиру. Я могла бы оставить заказ здесь, на лестнице, но лучше бы спрятать покупки от дождя.

Из динамика донёсся такой звук, словно кто-то положил телефонную трубку на рычаги. Почти в тот же момент загудел зуммер на двери.

Джек прислонился к зелёному металлу, и дверь открылась в тёмный холл с грязным линолеумом. Слева располагалось две двери, ещё две – напротив. С правой стороны вверх, в темноту поднималась крутая лестница. В холле стояло два поцарапанных столика, один из которых был завален бесплатными газетами и почтой, которую никто не забрал. Джек просмотрел письма, но не обнаружил ничего адресованного Уайлдмену. Проверил показания счётчика Гейгера, но он мягко тикал, указывая, что эта зона безопасна.

Гвен стала подниматься по лестнице. Когда она приблизилась к промежуточной площадке, датчик отреагировал на её появление, и на потолке зажглась лампочка. Через большое окно Гвен видела, как дождь барабанит по мусорным бакам и наполовину заполненной ржавой жёлтой тележке на заднем дворе.

К тому времени, как они с Джеком добрались до верха следующего лестничного пролёта, на лестничной площадке у одной из дверей появилась пожилая женщина. У неё были длинные седеющие волосы и морщинистое лицо. Гвен приподняла пакеты и кивнула в направлении следующего пролёта.

– Спасибо, – бодро сказала она старухе.

Она смерила Джека и Гвен взглядом, разглядывая их обычную чёрную одежду и стекающую с них на пол воду. Гвен посмотрела, куда падают капли, и увидела, что безвкусный линолеум на лестничной площадке у квартиры этой старухи был чисто вымыт.

– Я помню, – неторопливо проговорила старуха, – когда водители из службы доставки носили униформу. Но теперь всё это пошло к чёрту, не так ли? – И с этими словами она вернулась в свою квартиру. Когда дверь за ней закрылась, послышался грохот запираемых замков и цепочек.

Гвен бросила четыре пакета дешёвой бакалеи на верхней ступеньке лестницы, прислонив их к перилам. Джек снова проверил уровень радиации и остался доволен, обнаружив, что эта территория чиста.

Квартира Уайлдмена была одной из двух, размещавшихся на втором этаже. Дверь квартиры номер семь была выкрашена краской вишнёвого цвета и этим живо контрастировала с дверями других квартир, которые видели Джек и Гвен.

– Американский замок, – сказала Гвен Джеку. – Может быть заперт на два оборота. Но мы знаем, что в любом случае Уайлдмена нет дома.

Она наблюдала за лестницей, пока Джек пытался отпереть замок.

– О.

Что-то удивило Джека. Гвен обернулась и увидела, что он прячет в карман счётчик Гейгера, но достаёт из кобуры в своей шинели револьвер.

– Дверь уже открыта, – беззвучно шевеля губами, сообщил он ей.

Гвен тоже вытащила пистолет. В отличие от «Уэбли» Джека, её пистолет был стандартным оружием Торчвуда. Для любой другой организации в мире он бы, конечно, не был стандартным, потому что оружие Торчвуда явно было усовершенствовано с помощью инопланетных технологий. Джек не испытывал явного желания объяснить ей, как именно это было сделано, а спрашивать об этом Тошико было, как поняла Гвен, сродни просьбе о приглашении на лекцию по физике элементарных частиц.

Джек толкнул ногой дверь квартиры, и они с Гвен прижались к стене по обеим сторонам дверного проёма. Изнутри не донеслось никакого ответа. Джек повернулся, напрягшись и обеими руками сжимая «Уэбли».

Из квартиры послышался пронзительный крик и звук бьющегося стекла.

– Всё в порядке, мэм, – сказал Джек и медленно шагнул в дверной проём. – Сохраняйте спокойствие. Не стоит волноваться.

Гвен последовала за ним в квартиру, обратив внимание, что он не опустил револьвера.

Женщина прижималась к оклеенной полосатыми обоями стене в гостиной. Её расширенные от испуга карие глаза не моргали. Она не могла отвести взгляд от револьвера Джека.

– Пожалуйста, не стреляйте, – взмолилась она голосом школьницы, хотя ей явно было уже за тридцать. – Пожалуйста. Не делайте мне больно.

У её ног валялись осколки маленького столика со стеклянной столешницей и безделушек, которые на нём стояли. Женщина опрокинула их, испугавшись, когда впервые увидела Джека. На ней были удобные туфли и никаких колготок, только загорелая голая кожа.

– Комната чистая, – Джек повысил голос так, чтобы Гвен могла слышать его, стоя в узкой прихожей у него за спиной. – Останься там на минутку, пока я осмотрю квартиру.

Из прихожей Гвен видела, как Джек пинками открыл двери, ведущие из гостиной.

Спальня, ванная, кухня. В конце концов он крикнул ей, что квартира безопасна.

Гвен вошла в комнату и сунула пистолет в кобуру. Комната выглядела так, словно ремонт в ней последний раз делали в 1970-е годы. Мохнатый коричневый ковёр был совершенно истёрт за многие годы использования.

– Всё в порядке, – заверила Гвен испуганную женщину. – Мы из полиции. Специальный отдел. – Она показала женщине своё удостоверение. – Как вас зовут, дорогая?

Женщина, казалось, сползла по стенке, немного расслабившись.

– Бетти, – сказала она. – Бетти Дженкинс.

У неё был южноваллийский акцент. Возможно, она из Суонси. Джек, не таясь, сканировал комнату с помощью счётчика Гейгера.

– Я думал, Тош сказала, что Уайлдмен был печальным холостяком без личной жизни? – он исследовал вещи в комнате. Журнал «Men’s Health» с чёрно-белой обложкой, на которой был изображён мужчина-модель атлетического телосложения и заголовок: «Шесть простых шагов заполучить такой же пресс, как у него». Рядом – замусоленная копия «Radio Times»[40]40
  Radio Times – британский еженедельный журнал, публикующий программу теле– и радиопередач и принадлежащий компании ВВС.


[Закрыть] трёхнедельной давности. На поцарапанном журнальном столике стояла единственная грязная кофейная кружка, столешница вокруг которой была усыпана крошками.

Подушки на продавленном диване были сдвинуты в одну сторону, как будто кто-то сложил их вместе, чтобы опираться на них спиной, смотря телевизор. Пыльный задний щиток газового обогревателя подсказывал, что им не пользовались уже несколько месяцев, что подтверждало и наличие обогревателя электрического, подпёртого грудой книг и включённого в розетку с помощью удлинителя. У дверей стоял буфет, который был в моде лет сорок назад, его верхняя часть была завалена старыми журналами и рекламными листовками, там же лежал старый нож для писем.

Как и любая комната, осматриваемая впервые, она помогала лучше понять её обитателя. Гвен иногда пыталась так же смотреть на вещи, когда возвращалась домой к Рису, в их квартиру. Хотя каждый раз, когда она так делала, единственным эффектом от этого было желание прибраться и что-нибудь выбросить.

На стенах в квартире Уайлдмена висели увеличенные до формата А4 фотографии в рамочках. На большинстве из них были изображены разноцветные тропические рыбы, снятые под водой у песчаного морского дна или напротив потрясающего великолепия кораллового рифа. На одном снимке можно было увидеть троих людей, готовых нырнуть, на лодке, плывущей в голубой воде под безоблачным синим небом. Они были в водолазных костюмах и масках, с поднятыми вверх большими пальцами, и их яркие акваланги делали их такими же экзотическими, как рыбы. На стойке у окна лежала штанга. Воздух в квартире был затхлый, тяжёлый, холодный. Такой запах царит в первый день в доме, куда возвращаешься после двухнедельного отпуска.

Гвен помогла Бетти подойти к ближайшему креслу – огромному, уродливому, обитому зелёным дралоном[41]41
  Дралон – синтетическое волокно.


[Закрыть]. Испуганная женщина с благодарностью села. Она натянула полы своего пальто цвета морской волны на колени и разгладила ладонями.

– Кстати, я Гвен. А что вы здесь делаете, Бетти? Вы знаете мистера Уайлдмена? Бетти сделала глубокий, прерывистый вдох. Она всё ещё казалась испуганной.

– Всё в порядке. Нас интересует мистер Уайлдмен и то, где он находится. Мы хотим помочь ему. – Проработав в Торчвуде некоторое время, Гвен поняла, что врать или не говорить всей правды ей становится всё легче. Уайлдмен был холодным как лёд мертвецом, слегка светящимся в морге Торчвуда. Но они не знали, где он был перед самоубийством. Возможно, эта женщина могла помочь. – Вы знаете, где он может быть, Бетти?

– Он в Египте. Он сказал, что поехал заниматься дайвингом через какую-то турфирму в… Дахаб? На Красное море. Я подшучивала над ним, что он не сможет погрузиться под воду из-за того, что она такая солёная, а он засмеялся и сказал, что я перепутала это с Мёртвым морем… – она затихла, её голос сорвался. – Мёртвое море, – повторила она и перевела взгляд на Гвен; её карие глаза наполнились слезами. – О Боже. Скажите мне, что с ним всё в порядке. Он не умер, правда? Что с ним случилось?