Текст книги "Другая жизнь (ЛП)"

Автор книги: Питер Энгелидц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Питер Энгелидц
ДРУГАЯ ЖИЗНЬ

Памяти моего дорогого друга

Крэйга Хинтона

(1964 – 2006)

Глава первая

Ты никогда не относился к тем солдатам, которые не повинуются прямому приказу. Теперь это вот-вот изменится. Потому что вот ты сжимаешь в руках холодный шершавый пластик руля угнанного «Волка»[1]1
  «Волк» – Land Rover Wolf (Defender XD 90) – военный внедорожник, выпускаемый британской компанией Land Rover.


[Закрыть]. «Волк» нагружен оборудованием, а ты смотришь в дула двух винтовок SA-80. Эти винтовки и стали тем, что заставило тебя остановить машину, так и не выехав из лагеря. При ярком полуденном солнечном свете изодранная полосатая ткань ограды кажется самым красочным объектом на фоне коричневой земли, грязно-серого предупреждающего знака и униформы часовых цвета хаки.

Конечно, ты знаешь обоих солдат, которые целятся в тебя из винтовок. Рядовые Фокстон и Кандахал. Ты впервые увидел их на учениях всего несколько месяцев назад, в начале их двадцатичетырёхнедельной службы. Росс Фокстон выглядит нервным, в нём не осталось ни следа того самоуверенного чванства, которое он демонстрировал в первые дни своего пребывания в тренировочном лагере Кареган. Его бледное лицо покраснело, угрожая слиться по цвету с его коротко остриженными рыжими волосами.

Суджит Кандахал ниже ростом, коренастый, со смуглой кожей и тёмными помыслами. Он упирается ногами в грязь, стараясь занять как можно более устойчивую позицию. Он крепко держит оружие, он уравновешен и стоит справа от тебя, чётко представляя, где ты находишься за капотом «Волка». В других обстоятельствах ты сказал бы ему, что тебя это впечатляет.

– Заглушите двигатель и выходите из автомобиля, руки вверх. Сэр, – запоздало добавляет он. Раньше ему не приходилось командовать. Особенно тобой.

Ты чувствуешь, как голод усиливается. Так скоро, намного скорее, чем ты предполагал. Ты пытаешься подавить его, а потом смотришь, как реагируют на происходящее часовые. Возможно, Фокстон считает, что ты нервничаешь, потому что он спокойно встаёт слева от тебя, и к нему возвращается частица той, прежней, уверенности.

– Сержант Би, вы должны выйти, чтобы мы вас видели.

Ясный, чёткий окрик. Никакой нерешительности не сквозит в его шотландском говорке. Ты переводишь взгляд на винтовки, не глядя в глаза солдатам. Твоё лицо безразлично. Ты больше не дашь им подсказок.

– Хорошо, – говоришь ты, громко и спокойно. – Я выхожу.

Ты медленно выходишь и глушишь двигатель «Волка» так же легко, как собираешься убить одного из этих часовых.

Выйдя из машины, ты вытаскиваешь свой «Браунинг» и засовываешь его за пояс сзади. Он весит почти два фунта[2]2
  Около 900 граммов.


[Закрыть], и его неудобно и небезопасно там прятать, но это место за пределами видимости Кандахала и Фокстона.

Лёгкий ветерок доносит до твоего слуха звон колоколов местной церкви, как обычно, извещающих о начале дневной службы. Ты думаешь: «Время смерти – двенадцать тридцать».

Бежать нет смысла. Самое время быстро улыбнуться.

– До встречи, – весело говоришь ты им. – До скорой встречи. Мускулы на предплечье Кандахала напрягаются.

– Я сказал – руки вверх, сержант…

Прежде, чем он успевает договорить, ты вытаскиваешь «Браунинг» из-за пояса и, держа его обеими руками, выпускаешь две пули подряд. Первая поражает Кандахала в лоб, прямо под значком на его берете, и он уродливой грудой растягивается на бетонной площадке.

Ты остаёшься в распоряжении Фокстона. Ты позволяешь ему убить тебя и надеешься, что в тебе больше повезёт в другой жизни.

Глава вторая

– Здесь живут люди, – сказал Джек Гвен, когда они вышли из принадлежащего Торчвуду внедорожника.

– Ага. Ужасно, правда? – ответила она. – Даже когда во всём Уэльсе восемь часов вечера, в Сплотте по-прежнему 1955 год.

Джек искоса взглянул на неё.

– Нет, я имею в виду, они здесь живут, – он жестом обвёл переулок, бетонные стены девятиэтажных многоквартирных домов, с двух сторон возвышавшиеся над ними. – Не просто существуют. Они дышат. Любят. Играют, принимают решения, строят планы, смеются, трахаются. Здесь пахнет жизнью.

– Если хочешь знать моё мнение, здесь пахнет кое-чем другим. Рвотой и мочой.

– А ещё – собачьим дерьмом, – сдался Джек. – Я бы сказал, что это лабрадор.

– А теперь ты рисуешься.

– Ладно, иди осторожно. Хочешь взглянуть на него, пока я проверю жертву? – Джек указал на сгорбленную фигуру напротив, и зашагал по переулку к месту преступления. Длинная шинель развевалась у него за спиной.

Полицейский Джимми Митчелл стоял, обхватив голову руками, когда Гвен подошла к нему. Она не сразу узнала его. Она просто видела крупного полицейского, сидящего на обочине и обнимающего дорожный знак, словно боясь отпустить его. Униформа, флуоресцентная куртка должны были подчёркивать его принадлежность к органам власти. Однако вместо этого он походил на потерявшегося ребёнка. Вся его поза и шлем, небрежно отброшенный на тротуар рядом с ним, говорили о том, что он совершенно деморализован. У его ног красовалась лужа свежей рвоты. Он поднял взгляд на Гвен, и она с трудом узнала его, потому что его лицо было серым от шока. Когда-то она работала вместе с Митчеллом – патрулировала улицы по вечерам. Это были обычные скучные поездки по ночному Кардиффу, и единственным шансом как-то оживить их была возможность прервать пьяную драку в каком-нибудь сомнительном пабе перед закрытием.

– Митч? – позвала Гвен. – О Господи, что с тобой?

Митч открыл рот, но он не мог говорить. На его усах были следы рвоты. Он жестами показывал на переулок, не произнося ни слова. Следовало ли ей пойти и посмотреть, куда он указывал, или остаться с ним, чтобы удостовериться, что он не ранен и не слишком сильно шокирован? Сердитый крик Джека помог ей принять решение, и она побежала к нему вниз по переулку.

Джек стоял возле трупа, держа руки на бёдрах. Он поднял голову к голубому дневному небу и сощурил глаза – Гвен не поняла, от яркого солнца или от раздражения.

– Что ты видишь?

Она осмотрела тело. Оно лежало на спине, частично на тротуаре, частично в грязи. Ноги были согнуты в одну сторону, а руки широко раскинуты на уровне плеч. Из затылка на дорогу сочилась кровь и мозговое вещество, размачивая засохшую грязь, облепившую расположенную поблизости решётку водостока.

– Похоже, причина смерти та же, что и у остальных, – сказала Гвен.

– Посмотри ещё раз.

Гвен окинула переулок более широким взглядом.

– Это новое место. По-прежнему далеко от центра. В уединённом месте. В глубине города.

Он перевёл пристальный взгляд своих светло-голубых глаз прямо на неё.

– Посмотри ещё раз.

– Время смерти – должно быть, сегодня рано утром.

Он щёлкнул языком.

– Давай оставим это Оуэну, пусть он определит это в ходе вскрытия. А теперь посмотри ещё раз.

Гвен наклонилась, чтобы рассмотреть труп поближе. На лице и груди трупа остались следы рвоты. Гвен закашлялась и резко закрыла рот рукой.

– Рвота свежая. Это не его стошнило.

– Это не он, верно, – согласился Джек и повысил голос до крика: – Это был кто– то другой, кто заблевал доказательства! – Гвен видела Митча, который сидел в дальнем конце переулка, по-прежнему молча глядя на свои ноги. – Это был кто-то, – продолжал Джек, – кто съел два бутерброда с солониной и выпил апельсиновый «Tango»[3]3
  «Tango» – распространённый в Великобритании и Ирландии безалкогольный газированный напиток.


[Закрыть] перед тем, как отправиться на службу.

Гвен удивлённо подняла брови.

– Я не верю, что ты можешь узнать всё это, только взглянув на эту кучку блевотины.

– Это ясно по запаху, – объяснил Джек.

– Собачье дерьмо, рвота… Теперь мне что-то нехорошо, – она присела на корточки, чтобы снова осмотреть труп, неуверенная в том, следует ей дышать носом или ртом. Лицо казалось знакомым. И почему это лицо ассоциировалось у неё с запахом рыбы и сырого мяса? Не из-за вони от рвоты Митча, это точно. Она видела, что жертва – оборванный бродяга, выглядящий намного старше своего подросткового возраста.

– Предыдущие жертвы были старше этого парня.

Гвен вспомнила, где видела этого мальчика раньше. Он продавал журналы на крытом рынке. Он был одним из тех продавцов, которые весело убеждали покупателей расстаться с деньгами, и кто не злился, даже когда кто-нибудь из прохожих вместо денег показывал ему средний палец. И вот теперь он лежал мёртвым в грязном переулке в Сплотте. Кто-то или что-то погасило тот живой огонёк в его глазах, размозжив ему череп. Размозжив с такой силой, что, Гвен знала, если перевернуть тело, можно будет увидеть раздробленные остатки верхнего позвонка.

– Ребёнок, – удовлетворённо кивнул Джек. – Тош будет не так сложно придумать оправдание для его смерти, потому что его никто не будет искать. Никто не заметит, что он пропал.

– Заметят, – Гвен сама удивилась тому, как сильно её это задело. – Я замечу. Я видела его в городе – он продаёт «Big Issue»[4]4
  «The Big Issue» – британская уличная газета. Статьи для неё пишутся профессиональными журналистами, а сама газета распространяется на улице бездомными.


[Закрыть].

– И как его зовут?

– Я не знаю, как… – она осеклась. – Я имела в виду другое, и ты это знаешь.

Джек улыбнулся ей. Теперь, проработав с ним некоторое время, Гвен понимала, что он пытается приободрить её, а не поддразнить. Это не ослабляло ощущения того, что он покровительствует ей.

– Это всё относительно, – сказал Джек. – По ком из нас будут скучать? И когда? В следующем году? Через десять лет? Сто лет? Когда они построят очередной стадион «Миллениум» в Кардиффе или в том месте, которым Кардифф станет к тому времени, кто будет скучать по кому-либо из нас?

Гвен снова встала.

– Только не надо рассказывать мне эту хрень про то, что «Вселенная – это атом на ногте гиганта». Если уж ты преувеличиваешь, конечно, ничто не существенно. То, что мы делаем, – важно. То, что делает Митч, – важно. – Она видела, что Джек озадачен. – Он, этот бедняга полицейский, который сидит там, глядя на собственную блевотину, он существенен.

Словно желая доказать это, Гвен направилась обратно к обессиленной фигуре Митча.

– Назови любого известного полицейского, жившего двести лет назад, – крикнул Джек ей вслед.

– Роберт Пил, – не задумываясь, бросила она.

– Неправильно. Он был министром внутренних дел. Давай, назови любого из его полицейского подразделения.

Она споткнулась, задумавшись, и продолжила идти дальше.

– Джозеф Грэнтхем, – сказал ей Джек. – Кто его помнит? Он был первым офицером, убитым при исполнении служебных обязанностей. Люди уже пошли дальше, намного дальше. Их это не волнует. У каждого из них своя жизнь. Они существуют, дышат, трахаются – помнишь? Но слушай, именно поэтому ты мне нравишься, Гвен Купер. Тебе действительно не всё равно. Это в твоём сердце. Это тебя мотивирует. И это заставляет людей видеть, что они могут стать лучше.

– Иногда мне кажется, что тебе наплевать на всех, – пробормотала она. Остановившись рядом с Митчем, она помогла ему встать на ноги. Приложив палец под носом, она изобразила усы и предложила ему салфетку, чтобы вытереть следы рвоты.

– Давай, Гвен, – позвал её Джек.

– Ты сообщил об этом? – спросила она Митча. Тот молча кивнул. – Хорошо. Теперь мне нужно идти. Прости.

Джек направил свой мобильный телефон на мёртвого мальчика. Телефон был включён на громкую связь, так, чтобы Джек мог одновременно говорить с Тошико и передавать изображение с места преступления в Хаб.

– …Второй в радиусе одного километра от его квартиры. Похоже, это наш клиент, Тош. Так, где он?

– Я работаю над этим, Джек, – послышался из динамика голос Тошико.

– От этих фотографий будет какая-нибудь польза? Я имею в виду, для анализа, я не собирался распечатывать их и вешать в рамочках над столом в своём кабинете. В прошлый раз людям это очень не понравилось.

– Они идеальны, – с энтузиазмом отозвалась Тошико. – Я могу сопоставить их со структурированной информацией на фотографиях и заголовках Национальной базы данных полиции. У них есть хорошая штука – мультимедийная установка, которая объединяет текст, изображение, видео и аудиоданные на уровне цифрового потока так, чтобы они могли быть сохранены, открыты для доступа и обработаны той же системой.

Джек закатил глаза.

– Мне было интересно до тех пор, пока ты не сказала «структурированная информация».

Гвен нахмурилась.

– Всем известным мне судмедэкспертам понравилась бы такая система. Что-то, что позволяет идентифицировать образцы, которые связываются непосредственно с людьми. Как злостные преступники, чьи модели преступлений были неочевидны для следователей.

Джек ухмыльнулся.

– О, вы с Тош просто созданы друг для друга.

Лёгкий ветерок взметнул в воздух мусор, которым был усеян переулок, и закружил его вокруг их ног. Конфетные обёртки прилипли к крови и рвоте.

Гвен смотрела на небо. Тёмно-серые облака теперь закрывали бóльшую его часть.

– Погода ухудшается.

– Да, – произнёс голос Тошико. – Над городом проходит странный холодный фронт. Совсем не то, что прогнозировали синоптики. Надвигается сильный дождь и температура, не характерная для этого времени года. Около 60 градусов[5]5
  60 градусов по Фаренгейту = около 15-16 градусов по Цельсию.


[Закрыть]. Как IQ Оуэна.

Ветер усилился, и Джек поднял воротник.

– Хорошо, Тош, у твоей умной системы была куча времени. Так где наш убийца?

– Уже ушёл из офиса. Его коллеги сказали, что они думали, что он собирается не домой, а в центр города. А потом мы потеряли его след за грузовиком на М4 и не заметили, куда он свернул на перекрёстке.

– Возможности?

– Я пытаюсь связаться с его секретарём, – сказала Тошико. – И мы всё ещё ищем его машину.

Джек посмотрел на лежащий у его ног труп.

– Хорошо, мы с Гвен едем в центр. Тош и Оуэн, нужно вывезти труп. Местоположение…

– Я запеленговала твой сигнал, – перебила его Тошико. – Почтовый индекс CF24 9XZ. Вы находитесь на Гвайон-лейн, в Сплотте.

Джек отключил телефон и направился к внедорожнику. Митч уже поднялся на ноги и с неловкостью наблюдал, как к нему приближаются Джек и Гвен. Это означало, что он стоял как раз между ними и автомобилем Торчвуда.

– Я вызвал подкрепление, и они едут сюда. Чем я могу быть полезен до тех пор, сэр?

– Свяжись с ними снова и отмени вызов, – сказал ему Джек. – Этим делом займётся Торчвуд. – Гвен увидела, как лицо Митча вспыхнуло от смущения. – Давай, – велел ему Джек. Митч схватил свою рацию и сделал то, что ему велели.

– Знаешь, – сказал Джек Гвен. – Я немного беспокоился, что мы никогда не найдём громилу-полицейского, который заблюёт всю нашу жертву, а потом будет крючиться на дороге. Но я был не прав. Констебль Митчелл готов был занять эту вакансию.

Гвен сердито толкнула Джека в бок.

– Ладно, – проворчал Джек. – Констебль, не позволяйте никому приближаться к телу, пока не приедет команда из Торчвуда. И вот ещё… – Из бокового кармана своей шинели он вытащил прозрачный пластиковый пакет для сбора улик с цветной печатью и сунул его растерянному полицейскому. – Постарайся больше ни на кого не наблевать.

Всё, что Гвен могла сделать – улыбнуться Митчу в знак извинения, садясь в SUV. Джек резко развернул машину, шины взвизгнули, и внедорожник помчался по засыпанному мусором переулку. В боковом зеркале Гвен видела, как Джимми Митчелл медленно оседает на тротуар, всё ещё сжимая в руках пластиковый пакет.

Глава третья

Они сидели в кафе «Casa Celi» и смотрели через окно на улицу. Недавно Джек привёл сюда всю команду – как они решили, для того, чтобы расслабиться после тяжёлой работы по делу Циклопа или, возможно, чтобы поближе познакомиться. Чёрта с два, как Гвен поняла позднее – он сделал это только потому, что из «Casa Celi» открывался хороший обзор на торговый центр «The Hays», а это было идеальной возможностью найти бродячего долгоносика, на которого Джек охотился в тот вечер. Возможно, они должны были догадаться об этом, когда увидели, что Джек взял защитный спрей и зажимы для рук, которые, очевидно, были разработаны не для весёлого вечера в городе. В конце концов Гвен даже не успела доесть свою закуску.

Сейчас они заняли тот же столик, что и в тот раз. Парочка городских типов – полосатые рубашки, пинтовые стаканы, замутнённый рассудок – сидели развалясь за соседним столом и косились на Гвен. Джек поудобнее устроился на металлическом стуле – шинель он не снял, но набросил её так, чтобы между ней и его спиной находилась спинка стула.

Гвен сидела рядом с ним, и ей открывался такой же хороший обзор улицы, идеальный в солнечный день и вполне приемлемый сейчас, когда небо затянулось тучами и начало смеркаться. В воздухе пахло надвигающейся бурей – когда они уселись за столик, Джек назвал это «сильным запахом озона от неиспользованной молнии». Нагревшийся за день асфальт медленно остывал. Покупатели пробегали мимо, торопясь к автомобильным стоянкам, пока не начался дождь – у них было очень мало времени и очень много сумок.

Маленькая группка учеников школы Меррихилл, всё ещё одетых в школьную форму, проталкивалась мимо другой группы – из Роат Хай. Вечерний концерт в центре «Миллениум», должно быть, только что закончился, подумала Гвен, наблюдая, как на улицу высыпала целая толпа галдящих школьников. Господи, это было достаточно скверно – ограничивать их, когда они стали старше, напились и отправились в город. Она надеялась, что, когда они были в этом возрасте, их не нужно было запирать дома.

А потом она вспомнила, что это уже не её работа. И она не была уверена, стоит ли ей сожалеть об этом или, напротив, испытать облегчение.

Их с Джеком обслуживал тот же привлекательный официант, который приносил еду Гвен во время их последнего визита. Она вспомнила, что это Энрико, или Рико, Сели – валлийский итальянец во втором поколении, чуть старше тридцати лет, с почти классической латинской внешностью, но говорящий с несоответствующим ей южноваллийским акцентом. Он унаследовал кафе от своего отца. Джек подшучивал над ним, говоря, что, чем дольше этот парень остаётся в Уэльсе, тем быстрее исчезает его загар. Гвен обнаружила, что Рико умеет ругаться по-валлийски. Но, казалось, он был не против того, чтобы Джек похлопал его по заднице, когда он наклонился, чтобы поставить на стол принесённые напитки.

Гвен заказала лимонад со льдом и лимоном в высоком стакане, Джек – простую воду в пластиковом стаканчике. Он оплатил напитки сразу же, как только Рико принёс их, бросив деньги в пепельницу на металлическом столе.

– Подразумевается, что я смогу встать и уйти, когда мне понадобится. Рико слишком нравится мне, чтобы я мог его обманывать, – пояснил ей Джек, когда она спросила. – Или красть у него стаканы.

Гвен перебирала монеты в пепельнице.

– Точная сумма, – отметила она. – И никаких чаевых?

– Он не настолько привлекателен.

Всё это время взгляд Джека не отрывался от улицы. Он явно не собирался позволять их цели промелькнуть мимо них незамеченной, пока Гвен вежливо беседовала с ним.

Гвен позволила себе ненадолго задержать на нём взгляд вместо того, чтобы смотреть на улицу. Однажды Джек сказал ей, что пьёт воду, потому что это помогает ему избежать дегидратации и даёт возможность быть готовым уйти в любой момент. Казалось, Джеку ничего не принадлежит, кроме его одежды и нескольких артефактов, хранящихся в Хабе. Он был высоким и широкоплечим, и его присутствие всегда сильно ощущалось и физически, и в личном плане. И всё-таки, если бы он вдруг исчез, после него осталось бы очень мало доказательств его существования. Хотя в её жизни он занимал довольно много места.

С того дня, как она присоединилась к Торчвуду, прошло всего пару месяцев, но это могла быть и целая жизнь. Джек был именно таким, каким она себе представляла идеального босса. Когда она делала всё правильно, он говорил ей об этом. Когда она ошибалась, он говорил ей и об этом тоже. Это было не очень удобно, но это означало, что она знает, чего от неё ожидали. Что она поняла и приняла это. Никакой лести, никакой тому подобной хрени. Никаких нагоняев, которые она получала от инспектора Моррисона, никаких дискуссий о структурированном карьерном росте для офицеров, которые показали «талант и потенциал». Никаких курсов по напористости без агрессии. И не нужно слушать коллег вроде Энди, блеющих о недостатках системы, изливающих ей своё горе из-за того, что хитрожопые выпускники, не умеющие даже заполнять бланки постановлений об аресте, снова обскакали его.

Она понятия не имела, куда её приведёт работа в Торчвуде. Более того, она даже не пыталась гадать об этом. Она лишь знала, что ей это нравится. Когда ей в последний раз приходилось давать показания в суде, провожать отморозков в камеру, продираться через бумажную канитель с записью слов свидетелей?

Ей нравился каждый день. Ей нравилось работать с Оуэном и Тошико, с Йанто и Джеком. Сейчас она не могла представить себе, как можно расстаться с ними. Она не могла вообразить исчезновение Джека. Его потерю.

Джек бросил быстрый взгляд на часы, потом на Гвен, потом посмотрел на улицу.

– Я даже не знаю, радоваться мне или злиться. Разве ты не должна наблюдать за нашим парнем вместо того, чтобы смотреть на меня?

Внезапно смутившись, Гвен перевела взгляд на улицу.

– Да.

Она вытащила свой карманный компьютер и открыла фотографию, которую Тошико отправила им чуть раньше. Экран показал ей тёмное, смазанное изображение – лицо с такой усмешкой, какую обычно можно увидеть на фотографиях в документах. Гай Уайлдмен, сорока лет с небольшим, серый воротничок костюма по цвету совпадает с его волосами. Что сделало его убийцей четверых кардиффских бродяг?

Что могло в принципе сделать кого-либо убийцей?

Они с Джеком разглядывали пешеходов, пересекающих улицу. Пожилая леди в узорчатой косынке, прихрамывая, шла вперёд, держа в каждой руке по пакету из «Tesco»[6]6
  «Tesco» – сеть супермаркетов.


[Закрыть]. Мужчина в полосатом костюме щёлкнул пальцами в ответ парням за соседним столиком, которые разразились пьяным хохотом. Синий одноместный мусоровоз остановился возле кафе, чтобы опорожнить бак. Джек тут же вскочил на ноги для лучшего обзора. Он наблюдал, как усталая женщина на противоположной стороне улицы пытается справиться с визжащим дошкольником. Как двое подростков прилипли к окну газетного киоска, оба с торчащими из-под школьных пуловеров рубашками и с закинутыми на плечо рюкзаками. Как женщина с ненатурально светлыми волосами, в слишком узкой юбке и туфлях в стиле «трахни меня» ковыляет в противоположную сторону с магазинной тележкой, доверху наполненной бакалеей. Как какой-то человек проталкивается сквозь толпу, как он стреляет глазами то влево, то вправо. Как он крепко стискивает в одной руке дипломат, а второй рукой плотно прижимает воротник к горлу.

Поведение этого человека привлекало внимание. Он был невысоким – около пяти футов шести дюймов[7]7
  5 футов 6 дюймов = 167-168 см.


[Закрыть], скорее плотного, чем атлетического телосложения. Он торопился, но старался не показывать этого. Его седые волосы были взъерошены. Он ничего вокруг не замечал. Он поднял воротник своего бежевого плаща, словно погода испортилась, и он шёл под несуществующим ливнем. Это был Гай Уайлдмен.

– Это наш парень, – сказал Джек. Он обогнул мусоровоз и выскочил на улицу в тридцати метрах от цели. Гвен сунула свой наладонник в карман куртки и бросилась за ним. Вскакивая, она задела рукавом свой ополовиненный стакан с лимонадом. Он опрокинулся, покатился по столу, упал на тротуар и разбился. Парни за соседним столом издали одобрительный возглас и саркастически зааплодировали.

Уайлдмен услышал шум. Обернулся и увидел Гвен.

Она бросила взгляд на Джека, проклиная себя за неловкость.

Уайлдмен уже оглядывался на Джека. Видел, как рука Джека скользнула под шинель, чтобы достать оружие. Панический недоверчивый взгляд. И Уайлдмен свернул на боковую улочку и побежал.

Джек тут же бросился за ним. Пешеходы шарахались, словно стая испуганных голубей, когда он проталкивался между ними.

Гвен последовала за ним, чуть не столкнувшись с женщиной, которая везла магазинную тележку. Она проигнорировала поток ругательств в свой адрес, подавила в себе желание остановиться и врезать этой женщине, и свернула в узкий переулок вслед за Джеком. Она видела хвост его серой шинели, развивающийся у него за спиной, когда он маневрировал между несколькими покупателями. Далеко впереди Уайлдмен свернул за очередной угол.

Нагоняя его, Гвен услышала сердитый крик и ругань. Свернув в переулок, она увидела полдюжины школьников, размахивающих руками вслед исчезающему Джеку. Рыжего парня сбили с ног, и один из его приятелей помогал ему подняться, а другой собирал рассыпавшиеся сигареты в сточной канаве.

– Смотри, куда прёшь! – рявкнул рыжий.

Гвен обогнула их, не отрывая взгляда от Джека, который уже поворачивал за угол.

– Курение может серьёзно истощить ваш словарный запас, – сказала она парням, прежде чем устремиться вслед за Джеком.

Она сильно отстала – по меньшей мере на пятьдесят метров. Она видела, как Джек на бегу вытащил свой револьвер – странный старомодный револьвер, который он, похоже, предпочитал любому современному оружию. Было ясно, что он не может тщательно прицелиться в бегущую фигуру Уайлдмена. На улицах было слишком много пешеходов. Группа девочек из частной школы в нелепо дорогих пиджаках собралась в галдящую толпу перед магазином одежды. Двое бизнесменов шли рядом, но не обращали внимания друг на друга – каждый был поглощён своим телефонным разговором.

Двое пыльных рабочих смеялись, закрывая временную дверь в ограде вокруг строительной площадки. По тому, как они выглядели и вели себя, Гвен поняла, что их смена уже заканчивается. Их жёлтые каски были привязаны к поясам, а флуоресцентные куртки спущены с плеч и болтались на талии. Так что они не были готовы к тому, чтобы в них на полном ходу врезался Уайлдмен. Одного из них Уайлдмен толкнул в плечо, второй получил сильный удар дипломатом по голове. Они расступились, и Уайлдмен потянул дверь на себя.

Рабочие снова вскочили на ноги и выругались – судя по всему, у них был богатый опыт в этом деле. Младший из них, подросток, подстриженный «ёжиком», с изуродованным ухом, попытался схватить Уайлдмена за его бежевый плащ, но Джек подбежал и крикнул ему, чтобы он отошёл в сторону.

Уайлдмен боролся с дверью, пытаясь открыть замок. Он впился взглядом в Джека и словно забился в конвульсиях. Гвен всё ещё находилась на полпути к этому месту, и с её позиции ей показалось, что у Уайлдмена приступ тяжёлой болезни. Она услышала шлепок, и Уайлдмен плюнул в Джека чем-то серо-зелёным. Джек с удивлённым воплем отступил, врезавшись в строителей. Уайлдмен воспользовался возникшим замешательством. Он практически сорвал дверь с её ржавых петель и нырнул на стройплощадку.

Строители смотрели на то, что выплюнул Уайлдмен. Упав на землю, оно не разбрызгалось, а просто лежало там, слегка пульсируя. Джек ногой столкнул это на пыльный тротуар, а потом пинком отправил прямо через открытую дверь. Рабочие пытались помешать ему, хватая за руки, но Джек легко стряхнул их, быстро и резко дёрнув плечами. Тогда они увидели его пистолет и отступили, подняв вверх руки.

– Правильное решение, – одобрил Джек и исчез за дверью, продолжая преследовать Уайлдмена.

Гвен подбежала к стройплощадке, размахивая своим удостоверением.

Старший из строителей уставился на неё. Его круглые глаза казались странно светлыми на фоне грязно-коричневой кожи лица. Теперь, увидев удостоверение, он вёл себя более осторожно, менее агрессивно.

– Что происходит? Тот парень не в порядке. Его стошнило... что это было?

Дверь была приоткрыта, и он собирался открыть её шире, чтобы заглянуть, но Гвен захлопнула её.

– Здесь небезопасно находиться, – упорствовал рабочий. – Я вынужден буду сообщить бригадиру о...

– Мне не нужно разрешение вашего бригадира, – прервала его Гвен. – Мне просто нужно, чтобы вы ушли с дороги. Там есть кто-нибудь ещё? Будет ли ещё одна смена?

– Мы последние. На сегодня всё. Осталось только запереть дверь, – сказал младший из рабочих, которому хотелось быть полезным.

– Но ещё не все этажи достроены, – запротестовал его старший товарищ. – Дальше пятого, во всяком случае. И защитное покрытие там пока не готово.

Гвен отклонилась назад и посмотрела на вечернее небо. Строящееся здание возвышалось над ней – головокружительная скала лесов и серого бетона. Над последним этажом возвышался грязно-оранжевый подъёмный кран. Зелёная сетчатая ткань колебалась на ветру вокруг недостроенного бизнес-центра, покачивающийся знак сообщал, что это будет новое здание «Levall-Mellon».

– Начальник сожрёт меня. Но если вы убьётесь, это будет не моя вина, – теперь тон строителя полностью изменился. Гвен узнала его – работая с новой командой, ей уже приходилось с этим сталкиваться. Сначала такие люди вели себя высокомерно, заносчиво, потом, побеждённые анонимной властью, вынуждены были подчиняться. Или, как сейчас, они начинали пытаться переложить ответственность на других. Именно тогда становилось ясно, что эти люди не представляют собой никакой угрозы, потому что эта власть им больше не нужна.

Она указала на жёлтую каску, привязанную к поясу рабочего.

– Мне это понадобится, – сказала она. Он медлил. – Давайте, у нас нет времени.

– Она потянула на себя дверь. – Закройте за мной.

За деревянной оградой оказалось темнее, чем можно было ожидать, стоя на улице. Гвен пришлось на мгновение остановиться, чтобы дать глазам привыкнуть к слабому освещению. Она попыталась надеть каску и обнаружила, что голова парня была намного больше её собственной. Она положила каску на край частично проржавевшей жёлтой тележки, наполовину загруженной щебнем, серыми обломками стены и кусками арматуры.

То, что Джек подфутболил через дверь, валялось у угла тележки. Гвен удивилась, как Уайлдмен мог выплюнуть это. Эта штука была похожа на морскую звезду цвета соплей, с четырьмя ногами. Она на мгновение задрожала, а потом превратилась в густую жёлтую желчь и впиталась в серую пыль.

Гвен открыла свой карманный компьютер и с помощью клавиши быстрого вызова связалась с Тошико.

– Мы гонимся за Уайлдменом на Блэкфрайер Уэй. На стройплощадке. Уайлдмен немного оторвался от нас.

– Интересно, – ответила Тошико. – Должно быть, с ним произошло чудесное выздоровление. Причина, по которой мы не могли связаться с его секретарём, в том, что она отвозила его домой, потому что он плохо себя чувствовал.

– Думаешь, это просто оправдание? – спросила Гвен. – Причина слинять с работы днём, чтобы потрахаться?

– Вряд ли, – сказала Тошико. – Насколько я поняла, Уайлдмен – печальный холостяк. Не похоже, чтобы у него была девушка. Или парень. Или тесные взаимоотношения с животным.

– Не уверена, – Гвен перевела взгляд на мёртвую морскую звезду, которую Уайлдмен бросил в Джека. – С ним определённо что-то не так, – сказала она. – Я собираюсь помочь Джеку. Вы можете заставить полицию оградить всю эту область, а потом приехать сюда?

– Хорошо, – согласилась Тошико.

– С Митчем всё было в порядке?

– С Митчем? – переспросила Тошико.

– Это тот полицейский.

– С каких это пор ты начала беспокоиться о полиции?

– Я и не прекращала, – сказала ей Гвен. – Так с ним всё нормально?