Текст книги "Другая жизнь (ЛП)"

Автор книги: Питер Энгелидц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Глава пятая

Внимание Тошико переключалось с одного монитора на другой. Над её рабочим столом в Хабе их было шесть, и каждый из них показывал отдельный аспект её исследований или результаты начатого ею поиска.

Гвен стояла у неё за спиной, молча наблюдая за работой. Она очень быстро поняла, что Тошико не нравится, когда её контролируют. Тош говорила, что это слишком напоминало ей о том, как отец проверял её домашние работы. Гвен хотела сказать ей, что его усилия не были потрачены впустую – наука была стихией Тошико, несмотря на пренебрежительное замечание Оуэна о том, что она чокнутая. Тошико была своего рода композитором, только её музыкой были данные. Она приводила к гармонии все компоненты своей оркестровой партитуры, сочетая их, пока они не обретали смысл, так, чтобы остальные могли слышать симфонию, а не какофонию невразумительного шума. И, как это бывает с выступлениями оркестра, это случалось только тогда, когда Тошико представляла их вниманию уже готовую часть, которую они могли бы понять. Шедевр, созданный из беспорядочной массы информации.

Рабочий стол Тошико в Хабе представлял собой примерно то же самое – массу различного барахла, которое, казалось, имело смысл только для неё самой. Джек однажды описал методологию Тошико как «творческий хаос», и его восхищённый тон предполагал, что и остальные могли бы взять с неё пример. Не то чтобы он сам сильно отличался от неё – Гвен видела на его столе среди документов, старых телевизоров и мисок с фруктами блюдо с кусочками коралла, как будто он пытался вырастить их.

Стол Тошико был первым, что видел человек, попадая на базу Торчуда – куча экранов мониторов, разбросанные груды документов и разные детали электронных приборов. Там был даже кубик Рубика, который Тошико могла собрать за минуту. Когда она не видела, Оуэн перемешивал его и бросал обратно на стол. И Тошико доводила его до исступления, как-то умудряясь каждый раз собрать кубик обратно, даже когда Оуэн поменял местами несколько наклеек на нём. «Спальня подростка» – таково было альтернативное описание стола Тошико, которое дал ему Оуэн.

Гвен бросила взгляд на Оуэна и увидела, что на его столе, который был следующим за столом Тошико, тоже царит бардак. Сам Оуэн держал клавиатуру на коленях и лупил по клавишам. Это было так не похоже на изящные прикосновения пальцев Тошико.

Теперь Тошико пользовалась цифровой ручкой, комментируя показания на нескольких экранах. На двух дисплеях слева от неё прокручивался список имён и дат, почти слишком быстро, чтобы его можно было прочесть, и уж точно слишком быстро для запоминания. Справа демонстрировался маршрут передвижения Уайлдмена по центру города, в прерывистом формате записи, украденной с камер видеонаблюдения. Два самых маленьких экрана в центре показывали объединённый спутниковый снимок области вокруг офисного комплекса «Blaidd Drwg». Тошико наложила поверх этого изображения схему местных дорог в виде сетки белых линий и обозначила места преступлений красными точками. Гвен вспомнила красную лужу с разбитой головой Уайлдмена в центре её, которую она видела на дороге ранее. Эти кровавые брызги на дисплеях Тошико показывали местоположения жертв Уайлдмена за прошлую неделю.

Гвен наклонилась, чтобы посмотреть поближе. Тошико испустила лёгкий раздражённый вздох.

– Ты на меня капаешь, ты в курсе?

– Прости, – Гвен сделала шаг назад. – Дождь начался раньше, чем мы успели вернуться к машине. Он немного застал нас врасплох. Днём была такая хорошая погода. А в прогнозе ничего не говорили про дождь.

Тошико повернулась в кресле.

– Слушай, почему бы тебе не пойти в конференц-зал? Через несколько минут я передам туда результаты.

Гвен кивнула.

– Хорошо.

Лучше оставить Тошико в покое, подумала она. Она спустилась по короткому лестничному пролёту, который вёл к мостику через мелкий бассейн. Её всё ещё поражало то, как Хаб Торчвуда сочетался с окружающим подземным пространством. Ориентиром был высокий столб из нержавеющей стали, который тянулся из бассейна до высокого потолка и возвышался ещё на семьдесят футов над мостовой на Роальд Даль Пласс, напротив центра «Миллениум». Непрерывно льющаяся каскадом вода была словно мерцающий занавес на каждой из сторон столба. Основание его уже начало зарастать водорослями, но в Хабе не чувствовалось никакого запаха сырости. В самом бассейне, казалось, периодически происходили приливы и отливы. Однажды торчвудцы обнаружили там леща, который плескался у столба, потерянный и несчастный, пока Оуэн не поймал его. Оуэн исследовал леща, объявил, что он пригоден для употребления в пищу, и приготовил его в кухне Торчвуда на верхнем уровне торчвудской базы, за что заработал прозвище «Гарри Рэмсден»[11]11
  «Гарри Рэмсден» – сеть ресторанов быстрого питания, специализирующихся на рыбе с чипсами и прочих подобных блюдах.


[Закрыть].

Гвен встретила Джека на верхней площадке винтовой лестницы, ведущей к залу заседаний. Он всё ещё был одет в шинель. Радужные капли дождя сверкали на воротнике и плечах в неравномерном свете расположенных в Хабе ламп. Он смотрел вниз, явно наслаждаясь видом своей команды за работой.

– Я видел, как ты там беседовала с полицейским…

– Энди?

– Да. Он тебя замучил?

– Нет, ничуть. – Гвен вспомнила, как она чувствовала себя, разговаривая с Энди. Или, точнее, не разговаривая. – Иногда я ненавижу хранить секреты. Иногда мне хочется, чтобы люди не доверяли мне их, тогда никто и ничто на меня не давит. Понимаешь, что я имею в виду?

– Это часть работы, – сказал ей Джек.

– Моя мама говаривала, что от друзей нельзя ничего скрывать. Если ты не можешь доверять своим друзьям, то кому ты вообще можешь доверять?

– Тогда нет смысла заворачивать твои подарки ко дню рождения!

Гвен засмеялась.

– А, это никакой не секрет. Мама скорее посчитала бы это «сюрпризом».

– И в чём разница?..

– Сюрприз – это то, о чём ты можешь рассказать всем. В конце концов. У тебя не получится вечеринки-сюрприза, если на неё никто не придёт.

Джек тоже засмеялся.

– А секрет – это то, что ты можешь рассказать людям об одном друге? – Джек задумчиво смотрел на неё. Он почесал лоб указательным пальцем, не отводя от неё взгляда своих светлых глаз. – А ты делишься с кем-нибудь своими секретами?

Гвен понимала, что он имеет в виду. Она видела, как он получил выстрел в голову и выжил. Слышала, как он говорил о каком-то необъяснимом инциденте, который означал, что он не может умереть. Он определённо мог чувствовать боль – у него адски болела голова в течение нескольких дней после того выстрела, даже притом, что от него не осталось и следа. Она не знала, насколько он неуязвим; было бы достаточно болезни, катастрофы или огня, чтобы убить его. Но, более того, об этом знала только она одна. Йанто, Тошико и Оуэн не имели об этом никакого понятия. Джек не просил её хранить его тайну – казалось, он просто знал, что она будет. Понимание без слов.

Джек всё ещё наблюдал за её реакцией.

– А как же Рис?

А что Рис, подумала она. Каждый день она скрывала что-то от своего приятеля. Она не могла рассказать ему правду о Торчвуде. Он не понимал, почему она всегда должна была срываться на работу по первому же звонку, и днём, и ночью. И никогда не спрашивал её об этом. Ещё один пример понимания без слов. Или нет? Как она могла убедиться, не спрашивая?

– Не теряй след своей жизни, – сказал ей Джек. – Ты не должна позволять ей отдаляться. Торчвуд способен сожрать всё. Всех…

Его голос затих. Он увидел Йанто, их секретаря, поднимающегося по лестнице. Это был парень возраста Гвен или, может быть, на несколько лет младше, довольно привлекательный, решила она. Она пока не разобралась в нём. Он казался вполне счастливым, выполняя обычную работу в Торчвуде – разного рода «подай-принеси», вне зависимости от того, что это – пакет из «Tesco», полный продуктов, или мешок для транспортировки трупов с телом долгоносика.

Он направился к кофемашине и улыбнулся в знак того, что заметил их, стоящих у перил балкона.

– Извините, я вас не видел. – Он помахал недавно вымытым кофейником. – Я собирался сварить свежий кофе.

Джек улыбнулся его замечанию. Он сбросил с плеч шинель и повесил её на перила.

– Йанто, ты предвидел мою потребность в чём-то тёплом и влажном. Йанто театрально закатил глаза.

– Очень забавно, сэр. Я должен был догадаться, что, что бы я ни сказал, вы всегда будете хотеть превзойти меня.

– Вот ты обрадовался, – сказал ему Джек. Он жестом показал Гвен, чтобы она шла за ним через стеклянные двери в зал заседаний. – Мы будем пить кофе здесь, Йанто. Спасибо.

Когда они входили, на них среагировали датчики движения, и под потолком загорелись длинные лампы. Гвен посмотрела вниз, мимо стальной колонны, сверкающей благодаря льющейся в ней воде, туда, где Тошико и Оуэн завершали свою работу. Вспышка огней привлекла внимание Тошико, и она весело показала Гвен большие пальцы на обеих руках, показывая, что почти готова.

В тот же момент плазменная панель, висящая на стене за спиной у Гвен, с жужжанием ожила. Широкоформатный экран был разделён на четыре части, и Гвен узнала несколько изображений из тех, что анализировала Тошико.

Они с Джеком провели несколько минут, изучая эти изображения. Красные точки на карте снова напомнили ей брызги крови Уайлдмена на автобусе на последнем месте преступления.

К ним присоединилась Тошико, тихо устроившись на противоположном конце овального стола для переговоров. Её красивые глаза моргали за стёклами очков, устремлённые на экран карманного компьютера, который она принесла с собой.

Ещё спустя минуту Оуэн прогрохотал по металлической лестнице и ворвался в зал заседаний, как всегда, опаздывая. На нём всё ещё был белый лабораторный халат, надетый поверх мятой футболки. Осознав это, он снял халат, понял, что его некуда повесить, и запихнул под стол, прежде чем усесться.

Все заняли свои места за столом, и Йанто подал свежий, дымящийся кофе, получая в ответ бормотание: «Спасибо».

– Итак, я думаю, что закончила детальный анализ передвижений Уайлдмена, – начала Тошико.

– Бурные аплодисменты доктору Тошико Сато, – сказал Джек остальным. – Вы знаете, что значит для неё «закончила». Иногда мне кажется, что ты никогда не закончишь доводить до совершенства то, что уже и так идеально.

Гвен и Оуэн понимающе усмехнулись. Тошико мило покраснела.

– Я сопоставила места смерти всех бродяг, – она продемонстрировала список имён на основном экране. Меньшая часть из них была показана как «Д. Р. Угой». Она продолжала: – Далее, это довольно обычное дело для бродяг – умирать, даже в это время года, когда погода ещё довольно тёплая. Так что я отмела наименее сомнительные случаи.

– Всех, у кого не были отгрызены задние части шеи и черепа, – сказал Оуэн. Тошико нахмурилась.

– Не совсем. Исчезновения этих людей точно никто не заметил, и никто их не оплакивает. Их никто не ищет. Они уже пропали, так что они вполне могли умереть, и никого это не волнует. Это означает, что их тела вполне могло употребить в пищу какое– нибудь хищное животное.

– Фу, – сказала Гвен. – Хищники? Ты имеешь в виду, их едят?

– Конечно, – Тошико постучала стилусом по экрану своего карманного компьютера. Основной экран в зале высветил более короткий список имён. – У интересующих нас жертв головы были прокушены человеческими зубами. Это не связано с теми местами, где они живут. Или жили раньше – некоторые из этих адресов давно неактуальны.

Оуэн встал, чтобы поближе взглянуть на экран.

– Чёрт возьми! Только посмотрите на эти валлийские названия. – Он взглянул на Гвен и сморщил нос. – Вы что, вообще не используете гласные? Похоже, когда английские градостроители закончили давать имена всем нашим городам, вашим пришлось использовать те буквы, которые остались.

– Гуирионин[12]12
  В оригинале – Gwirionyn.


[Закрыть], – сказала ему Гвен. – Как сказала бы моя бабушка.

– Благослови тебя Господь, – парировал Оуэн. – Я имею в виду, взгляни на это. Как это вообще можно выговорить?

– Это Истрадгинлайс[13]13
  В оригинале – Ystradgynlais.


[Закрыть], – ответила Гвен. – Думаю, это где-то на севере. Тош, как ты всё это нашла?

Тошико казалась довольной тем, что ей задали этот вопрос.

– Я проверила соответствие их ДНК с записями Государственной службы здравоохранения. – Она обратилась к другому экрану, который показал полную карту Кардиффа и близлежащих областей. Там было две группы красных точек и одна отдельная точка в отдалении. Тош указала на самую большую группу. – Как видите, все они располагаются на небольшом расстоянии от офисов «Blaidd Drwg». Ещё есть один обособленный случай в заповеднике несколькими днями ранее. И ещё есть группа поменьше. Здесь ближайшие точки – туристический центр, армейский тренировочный лагерь и городок Коубридж.

– Превосходная работа, Тош, – Джек явно был доволен. – Бóльшая группа очень убедительна: Уайлдмен – наш парень.

– А разве кто-нибудь другой не мог использовать его пропуск? Подставить его? – спросила Гвен.

Тошико покачала головой.

– Кроме пропуска, там действует ещё система идентификации по отпечаткам большого пальца.

– Оба больших пальца у него на месте, – заметил Оуэн. – Никто их у него не одалживал.

– Это не имело бы значения, – возразила Тошико. – Если палец отрезать, контур кожи искажается. Отпечаток был бы несовершенен.

Гвен видела, как Джек снисходительно улыбнулся, наблюдая за этим состязанием умов.

– Хорошо, – громко сказал он. – Нужно узнать, есть ли какая-либо связь с Уайлдменом в другой группе. Мистер Харпер, что у вас?

– Доктор Харпер, если вы не возражаете, – Оуэн выпрямился на стуле, как будто учитель вызвал его отвечать на какой-то особенно заковыристый вопрос. Он открыл крышку своего ноутбука и защёлкал по клавишам, транслируя информацию на плазменный экран. Казалось, он адресовал свои объяснения в первую очередь Гвен. – Я проделал кое-какие подготовительные работы для вскрытия трупа Уайлдмена. Я пока не проводил инвазивных исследований, но сделал несколько ренгтеновских снимков. Они доказывают наличие костной ткани в верхнем отделе желудочно-кишечного тракта, но ничего особенного вне привратниковой пещеры.

Гвен удивилась, заметив, как Джек и Тошико оба сделали вид, что закашлялись. Оуэн нахмурился и продолжил объяснять Гвен:

– Или, выражаясь проще…

– Он проглотил целую кучу осколков костей, – перебил его Джек.

– Ну да, – согласился Оуэн.

– Держу пари, – продолжал Джек, – что в желудке Уайлдмена будет кровь, фрагменты черепов и спинномозговая жидкость по крайней мере из трёх различных источников ДНК.

– Подсказкой будет то, что он проглотил последним, – Оуэн нажал ещё несколько клавиш на своём компьютере. На висящем на стене экране появилось несколько новых изображений. На фотографиях были изображены окровавленные останки Уайлдмена, которые, лёжа на холодном металлическом столе для вскрытий, почему-то выглядели ещё ужаснее, чем раньше. Лицо представляло собой сплошное розовато-серое месиво.

– Кажется, я больше никогда не буду есть клубничный йогурт, – сказала Гвен. Оуэн выглядел так, словно её дискомфорт доставлял ему удовольствие.

– Тебе нужно будет увидеть его, когда я его вскрою. Тогда мы узнаем, содержатся ли в его желудке образцы ДНК других жертв. Которые были… как ты сказала, Тош? Съедены.

Джек опёрся на стол и глотнул кофе из чашки, принесённой Йанто.

– Думаю, в желудке Уайлдмена должен быть и образец ДНК самой последней жертвы. Той, которой пока нет в твоей таблице, Тош. Я видел лицо Уайлдмена перед тем, как он разбил его об автобус. Перед тем, как он прыгнул. Мне показалось, что на его одежде были следы спинномозговой жидкости. Он очень неаккуратно ест, – он сделал большой глоток кофе. – Знаете, что самое ужасное в том, чтобы быть загрызенным до смерти подобным образом? Это нельзя назвать чистой смертью, потому что у валлийцев такие ужасные зубы.

Гвен отреагировала на эту инсинуацию широкой, неестественной улыбкой.

– Где последняя жертва? Джек покачал головой.

– Не знаю. Похоже было, что Уайлдмен перекусывал совсем недавно. Возможно, это был очередной бездомный, но в центре города. Есть какие-нибудь новости от полиции, Тош?

Тошико быстро застучала стилусом по экрану своего наладонника.

– Сейчас посмотрим.

– Хорошо бы это оказался бродяга, – кивнул Оуэн. – Тогда не придётся сочинять историю для объяснения его исчезновения.

Его обыденный тон привёл Гвен в ярость. Она почувствовала, как её лицо и шея вспыхнули от гнева, и услышала свои собственные слова чуть ли не прежде, чем осознала, что произносит их:

– Бродяги тоже люди, Оуэн.

– Вы только послушайте её.

– Мне не нужно твоё снисхождение! Пока мы тут сидим, другой бедняга лежит мёртвый в сточной канаве. До сих пор не найденный. И, конечно, не замеченный. Настоящие люди вроде тебя просто прошли бы мимо, даже когда он был жив. Может быть, он продавал «Big Issue» в городе. Или просто бродил в поисках ночлега, и в первый раз, когда на него, казалось бы, обратили внимание, оказалось, что его заприметил Уайлдмен, и это было последним, что несчастный бродяга узнал в своей жизни.

– Я просто говорю, – настаивал Оуэн, – что Тош не придётся изо всех сил стараться скрыть смерть некоторых загрызенных, когда они появляются в сточных канавах где-нибудь в Грейнджтауне[14]14
  Район на юге Кардиффа.


[Закрыть].

Гвен хлопнула обеими руками по столу, и этот тревожный звук эхом отразился от стеклянных стен зала заседаний.

– Откуда мы можем знать, что заставило его приехать в Кардифф, этого бедного парня, которого мы ещё даже не видели? Как мы можем утверждать, что у него нет семьи где-нибудь в другой части Уэльса или ещё дальше? Семьи, которая беспокоится, в порядке ли он. Которая не знает, жив ли он, но молится, чтобы он был жив. Которая не знает, что сегодня он умер. – Она моргнула и перевела взгляд на лампы на потолке, чтобы не дать волю слезам. Она не доставила бы Оуэну такого удовольствия. – Его не нашли? Не заметили? Да. Но его не ищут? Не думаю.

Оуэн наклонился к ней, опираясь локтями на стол. Её речь его не испугала.

– Когда ты поработаешь здесь подольше, ты будешь смотреть на это иначе. Вот что я имею в виду. Через пару месяцев я снова спрошу тебя, и ты запоёшь по-другому. Я хочу сказать, я честно надеюсь, что я не прав относительно этого…

– Неправда, – тихо сказала Тошико.

– Да, – признал Оуэн после короткой паузы. – Я вру.

Джек встал. Это был непривычный жест, и он сделал вид, что просто решил собрать чашки и поставить их на поднос. Но, делая это, он склонился над столом к каждому члену своей команды. Это был изящный способ проявить контроль, подтвердить свою власть. Успокоить команду.

Он через стол улыбнулся Оуэну.

– Хорошая работа с рентгеном. Писк карманного компьютера Тошико прервал его.

– Пришли результаты поиска, – сказала она и переместила данные на главный экран. – Полицейский отчёт, который соответствует интересующим нас критериям.

– Действительно, результат, – заметил Джек. – Они нашли машину Уайлдмена. Так, где моя шинель? – Гвен указала через стеклянную дверь туда, где на перилах лестницы висела шинель. – Хорошо, спасибо. Тош, вот ещё один поиск – я хотел бы, чтобы ты произвела его. – Он придвинул к ней сложенный листок бумаги. Она бросила короткий взгляд на этот листок, кивнула и сунула его в карман вместе со своим компьютером. – Оуэн, сообщи нам, что ещё ты найдёшь, когда вскроешь Уайлдмена.

С этими словами Джек направился к двери зала заседаний, приглашая Гвен последовать за ним. Она догнала его у подножия винтовой лестницы.

– К чему такая спешка?

– Машина не была пустой, – сказал он ей, когда они подошли к платформе, лежавшей на полу в Хабе. – Мне больно говорить об этом, но я не доверяю твоим бывшим коллегам. Мне кажется, они не смогут правильно разобраться с этим.

– Так, значит, ты можешь чувствовать боль.

Он встал на платформу и подал руку Гвен.

– Только не в отношении моих бывших.

Оуэн взял со стола чашку с кофе. Он как раз был достаточно тёплым. Оуэн подошёл к стеклянному окну зала заседаний, где он мог наблюдать, как Джек пересекает Хаб, а Гвен догоняет его, перепрыгивая через несколько ступенек на лестнице, словно нетерпеливый щенок.

Она научится, подумал Оуэн. Волшебство в конце концов испарится. Это была прекрасная работа – лучшее, что он мог представить себе. Но после первых шести месяцев всё это воспринималось совсем иначе.

Тошико всё ещё сидела за столом, тыкая стилусом в экран наладонника. Она тоже с нетерпением стремилась выполнить последний приказ Джека.

Оуэн подумал о лежащем в прозекторской трупе Уайлдмена, готовом к вскрытию.

Он пригубил свой едва тёплый кофе и решил, что этот тип может и подождать.

Он толкнул дальнюю дверь конференц-зала и вышел на балкон. На доске объявлений на задней стене красовалась беспорядочная коллекция пожелтевших газетных вырезок вперемешку с карикатурами, фотографиями и листовками. На одном полароидном снимке были изображены он и Тошико, улыбающиеся в объектив фотоаппарата, находящегося на расстоянии вытянутой руки. Это было рядом с Замком. Оуэну надоело смотреть на эту фотографию, когда она была прикреплена магнитом к дверце его посудомоечной машины, так что он принёс фото сюда и приколол к доске, наполовину скрыв его под купонами на скидку в «Jubilee Pizza». Тошико пока не заметила.

Сидя на одном из металлических стульев на балконе, Оуэн видел, как Джек идёт к подъёмной платформе – выходу из Хаба. Сверху донёсся скрежет, и каменная плита скользнула в сторону, открывая квадратное отверстие. Огни Роальд Даль Пласс отражались в стальной башне, видимой сквозь дыру в потолке.

Платформа с грохотом пришла в движение и начала подниматься. Оуэн видел, как Джек обнимает Гвен за талию, чтобы помочь ей удержать равновесие на квадратной каменной плитке. Она смотрела в его глаза, поглощённая тем, что он ей говорил, и улыбаясь ему своей характерной улыбкой со щелью между передними зубами. Эти двое были настолько увлечены беседой, что не обратили внимания на наблюдавшего за ними Оуэна, даже когда платформа поравнялась с балконом. Как будто Оуэн был невидимым.

Оуэн смотрел, как они удаляются, исчезают, оставляя его позади. Он видел, как они быстро наклонились и засмеялись. На мгновение он задумался, над чем.

А потом сквозь открытый проём в потолке брызнули первые крупные капли дождя, пролетели над балконом и упали на лицо Оуэна. У него было такое ощущение, словно в него плюнули. Он стряхнул капли.

К нему подошла Тошико.

– Архитектурное упущение, – неодобрительно заметила она. – Я имею в виду, ты видел, сколько листьев падает через эту дырку? Теперь тут не так много птиц. С тех пор, как Джек выпустил птеродактиля, – она засмеялась, показывая на дождевые капли на рубашке Оуэна. – Противная погода сегодня вечером. Объявили штормовое предупреждение.

Оуэн сузил глаза.

– Ага, а я ужасно голоден. В такую погоду никуда не пойдёшь, так что, думаю, нам нужно заказать что-нибудь с доставкой.

Он взъерошил волосы рукой и посмотрел на Тошико, ожидая ответа.

– Я хочу пиццу, – сказал он ей. – А ты? У нас где-то было несколько купонов на скидку, да?