Текст книги "Министерство особых происшествий"

Автор книги: Пип Баллантайн

Соавторы: Ти Моррис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

–   Простите?..

–   Мы просто должны все сделать в лучшем виде, Велли. А «поговорим» об этом позже. Хорошо?

Веллингтон предложил ей свою руку.

–   Что ж, миссис Сент-Джонс, тогда, возможно, спустимся к ужину?

Она широко улыбнулась ему в ответ, чувствуя, как в предвкушении погони ее сердце начинает биться чаще.

–Действительно – пойдемте!

Глава 21,
в которой подается поразительный ужин

Ноздри им обоим щекотали аппетитные дразнящие запахи. Даже Элиза в своей роли немой жены издала невразумительный одобрительный звук, почувствовав этот аромат, обещавший сегодня вечером прекрасный ужин. Со второго этажа особняка слышались разные голоса, и по многочисленным фойе и коридорам поместья разносился чей-то смех. Все было очень прилично, очень цивилизованно.

Веллингтон взглянул на свою «идеальную жену», как о ней выразился Бартоломью, и почувствовал, как в груди у него что-то сжалось. Все это представление в спальне, конечно, было недостойно, но он и сам понимал, что к этому ее подтолкнула его собственная глупость. Прижавшись к нему столь интимным образом, она немедленно получила преимущество, потому что все логические рассуждения тут же вылетели у него из головы. Теперь, когда он снова взял в свои руки контроль над мыслями и чувствами, он понимал, что этим дело не закончится.

Им придется спать в одной кровати.

Она обладала множеством разных качеств. Страстная. Непримиримая. Было в ней то, чего не было в нем. Может быть, поэтому он неожиданным образом оказался здесь, вне своего архива, и теперь рискует так, как ему даже не снилось? Перед глазами Веллингтона возник образ отца, печально качающего головой, а в ушах зазвучал его голос: «Ты разочаровал меня, Веллингтон, тем, что оказался вовлечен в столь вульгарные действия».

«Твоя правда, – подумал Веллингтон. – Продолжай говорить. Мне это может понадобиться».

Внезапно он почувствовал, как она сжала его руку, и коридор перед ними закончился. И снова она резко вцепилась в него, но на этот раз, к счастью, втолкнула в какой-то чулан. Оглянувшись, он увидел Элизу, которая закрыла за ними дверь и повернулась к нему лицом.

–   Ладно, Букс, выкладывайте, в чем дело?

–   А что? – выпалил он.

–   Выражение вашего лица не внушает мне никакого доверия. Предполагается, что мы с вами – просто богатые дураки.

–   Нуда, а при этом предполагается, что вы – немая. Даже говоря что-то шепотом, вы рискуете полностью провалить всю легенду.

–   Это моя проблема, но не по себе мне вовсе не от этого. – Ее ясные глаза буквальна сверлили его. – Все дело в вас. Вы справитесь?

–   А почему вы думаете, что не смогу?

–   Может, вы и проходили какую-то подготовку, но вы – не оперативный агент. А в настоящий момент моя жизнь находится в ваших руках.

Он почувствовал, как в висках начала тяжело пульсировать кровь.

–   Значит, вы не особенно будете переживать по поводу перевернутых столов?

–   Только не в том случае, когда нити управления секретным заданием оказываются в руках агента, за плечами которого только базовая подготовка.

Наклонившись к ней, он ухмыльнулся; то унижение, которому она подвергла его в спальне, подняло в нем волну злости.

Ваше доверие ко мне просто ошеломляет. – Она открыла было рот, чтобы ответить ему, но он не дал ей этого сделать и продолжал: – Элиза, как вы должны понимать, я сейчас в ужасе, но в данный момент я пытаюсь войти в роль, а вы мне в этом, мягко говоря, не помогаете. Если мы должны сыграть супружескую пару и если нам предстоит при этом забраться в логово льва, я должен полностью перевоплотиться в этого человека. А это значит, что вы не должны задавать мне вопросы или взывать к моему рассудку, – вы понимаете меня?

Глаза Элизы прищурились, но она согласно кивнула.

«Твердая рука, Веллингтон, вот что нужно простому народу».

Голос его отца. Его взгляд на вещи. Веллингтон нервно сглотнул и вздрогнул от неожиданной боли в горле.

–   Вот и хорошо. А теперь, пожалуйста, помолчите и ведите себя тихо, пока мы снова не окажемся в безопасности нашей спальни.

Они еще несколько мгновений простояли так в тишине чулана, а затем Элиза, тяжело вздохнув, опустила глаза.

–   Уже лучше, – прошептал он.

Веллингтон открыл скрипнувшую дверь и выглянул в коридор. Он кивнул ей через плечо, после чего они снова направились вместе вниз, в главный обеденный зал.

Когда Веллингтон с Элизой вошли в помещение, несколько голов повернулись в их сторону; и, хотя он был прекрасно осведомлен о покрое платья Элизы и его способности выставлять напоказ ее достоинства, ему очень не понравилось, что большинство мужчин позволило себе настолько недвусмысленно задержать на ней свои взгляды. Внезапно он снова почувствовал, как ткань рубашки соприкасается с его кожей. Он не нервничал. Только не это. Веллингтон вошел в свою роль. Он сосредоточился на короткой перепалке между ним и Элизой...

«Респектабельное общество. Это твой круг, Веллингтон Букс», – заверил его знакомый голос.

–   Ричард! – внезапно раздался чей-то радостный вопль.

Веллингтон едва не пропустил это приветствие мимо ушей, но короткий тычок локтем от стоявшей рядом с ним женщины вывел его из задумчивости. Он почувствовал, как лицо его расплывается в улыбке, от которой, казалось, все тело пронзила боль.

–   Ах, лорд Дивейн, – принял он рукопожатие этого джентльмена, несмотря на горячее желание спрятать свою руку.

–   Прошу вас, просто Бартоломью. – Взгляд его мгновенно переместился на Элизу, а улыбка стала еще шире. – А вот и она, наша восхитительная Гиацинт Сент-Джонс. Сегодня вечером вы выглядите очень свежо, – сказал он, кивнув на ее грудь, словно это были какие-то модные аксессуары.

–   Я горжусь своим достоянием, – ответил Веллингтон, подавая лакею знак подойти. Он взял с подноса два бокала шампанского и отдал один Элизе. Она приняла его и, не поднимая на мужа глаз, замерла в ожидании. – Это пока что неотшлифованный алмаз, но усилия по его обработке того стоят.

Веллингтон щелкнул пальцами, и Элиза сделала глоток шампанского.

–   О, вот это да, – сказал Бартоломью.

Веллингтон подмигнул ему.

–   Вы должны увидеть еще несколько фокусов, которым я ее научил. – Его самого покоробило от этих своих слов, но он успел быстро набрать полный рот шампанского. И шипучий напиток немного успокоил его.

–   Может быть, вы присоединитесь к нам? Мы сидим впереди, поближе к главе стола.

– Ну, я не думаю, что это будет учтиво по отношению к другим кандидатам, – сказал Веллингтон, оглядываясь по сторонам. Сейчас комната быстро заполнялась гостями, и, судя по тому, что прислуга молча двинулась в сторону расположенного рядом обеденного зала, ужин должен был начаться с минуты на минуту. – А нам будет позволено...

Бам-бам!

Удар ее каблука по полу был достаточно громким, чтобы все разговоры в гостиной затихли; впрочем, через несколько секунд общий гул возобновился. Бартоломью бросил на Элизу до неприличия долгий взгляд, а затем перевел глаза на Веллингтона.

–   Вы должны извинить Гиацинт, – вздохнул Веллингтон.

–   Вы так считаете?

–Да. Хотя она и немая, это не значит, что она не имеет своего мнения. Два стука обычно означают «нет», так что сейчас мы с ней играем в салонную игру. – Веллингтон сделал широкий жест рукой. – Очень вовремя. – Допив свое шампанское, он повернулся к Элизе. – Подними глаза, Гиацинт.

Она подняла голову, и глаза их встретились. Взгляд ее ничего не выражал.

В этот момент Веллингтон похолодел. Он ожидал увидеть огонь, яростный ад, обычно бушевавший в глубине ее глаз, но вместо этого встретился с отсутствующим выражением, как будто перед ним стояла какая-то кукла с часовым механизмом внутри. Это напомнило ему...

К действительности его вернул вид сложного узора на бокале для шампанского, который он по-прежнему держал в руке. Он часто заморгал. Сколько времени он уже стоит так? Прозвучал ли уже колокольчик, приглашающий к ужину?

Элиза, словно послушная собака, все еще смотрела на него таким же пустым взглядом.

–   Гиацинт, – начал он твердым голосом, – ты сейчас пытаешься протестовать против того, что я отклонил предложение лорда Дивейна сесть рядом с ним?

Каблук Элизы снова топнул по твердому полу, теперь уже мягче. Один раз.

–   Понятно. – Веллингтон кивнул и, не отрывая глаз от лица Элизы, сказал, обращаясь к лорду через плечо: – Она знает, как много значит для меня этот уик-энд.

Ее каблук стукнул один раз.

–   И я думаю... – Веллингтон посмотрел на Элизу строгим взглядом прищуренных глаз. Она быстро заморгала и виновато опустила голову, словно ребенок, которого поймали за тем, что он таскает печенье из банки перед самым обедом. – Бартоломью, если я не приму ваше приглашение, похоже, моя Гиацинт будет очень сердита на меня.

И снова ее каблук топнул.

–   Мое предложение в силе, Ричард. – В этот момент, словно по команде, мягко зазвенел колокольчик. – Прошу вас, – сказал Бартоломью, жестом приглашая их в обеденный зал.

Когда они вошли в длинную комнату для званых обедов, общий гул, казалось, только усилился. Кандидатов было узнать несложно, поскольку все они таращились на внутреннюю отделку зала. Наряду с великолепным столовым серебром и стоявшей в центральной части стола ледяной скульптурой, все обещало изысканный прием, фантастический уик-энд в загородном доме. В то время как большинство кандидатов задерживали свой взгляд на гербе Общества Феникса, красовавшемся на противоположной стене, внимание Веллингтона привлекли многочисленные портреты. «Должно быть, это члены Общества Феникса», – сообразил он. Некоторые из этих лиц были легко узнаваемы; одной из самых заметных картин в этой коллекции был портрет Гая Фокса[21]21
  Гай Фокс – наиболее активный участник провалившегося «Порохового заговора» против английского короля Якова Первого и Парламента 5 ноября 1605 года.


[Закрыть]. Капитан Джеймс Кук. Сэр Томас Мор. Король Ричард Третий.

Примечательно, что на стене отсутствовало изображение Фердинанда Магеллана. На самом деле в этом ряду не было ни одного иностранца.

–   А я-то был уверен... – пробормотал он.

–   Уверен в чем, старина?

Веллингтон заморгал и бросил быстрый взгляд в сторону Элизы, которая по-прежнему играла свою роль любимого домашнего животного. Сейчас он уже жалел о том, что объявил ее немой.

–   О, мои извинения, я просто обратил внимание на...

–Да, настоящая галерея негодяев, как в полицейском архиве, – сказал Бартоломью, и в глазах его мелькнуло что-то, напоминавшее гордость. – У нашего общества славная история. – Когда они заняли свои места, он продолжил: – Я бы не волновался на вашем месте, старина. Прошлое не так уж важно для того, чтобы получить допуск сюда.

–   А что же тогда важно?

–   Будущее. – Он взглянул на Элизу, а затем снова повернулся к Веллингтону. – Для общества главную роль играет будущее и то, каким мы собираемся его сделать.

Перед ними поставили салат из лобстера, в бокалы налили вино. Веллингтон почувствовал легкий удар по своему бедру под столом.

«Хорошо сработано, Велли», – поймал он ее скрытую улыбку.

В зале появилась Оливия Дивейн; шагая вдоль стола, она улыбалась всем направо и налево. Но с каждым шагом улыбка ее гасла. К тому моменту, когда она подошла к их стульям, вся любезность с ее лица улетучилась.

–   Муж, – сказала она, присев в небольшом реверансе. Как это сделала бы служанка перед хозяином поместья.

–   Оливия, – ответил он, не отрывая глаз от своего салата. – Как идут приготовления?

–   О, все будет очаровательно, как всегда, – любезно ответила она.

–   А твоя племянница?

У леди Дивейн был здоровый цвет лица, но внезапно кожа ее сделалась мертвенно-бледной, как у потревоженного местного привидения. И все же, даже несмотря на эту бледность, Веллингтон находил ее удивительной женщиной. Хотя мужчины с вожделением пожирали глазами Элизу и ее пышную грудь, Оливии, – которая, возможно, и не обладала эффектной внешностью его партнерши, – тоже нельзя было отказать в привлекательности и стройности фигуры. Кожа ее была безупречной. Темные глаза напоминали глубокие колодцы, в которых легко утонуть. Веллингтон поймал себя на том, что пристально рассматривает ее, и смущенно заморгал.

Затем он огляделся по сторонам. Ни один мужчина за столом не обращал на нее внимания. Вообще. Почему?

–   Констанция уже здесь. Я немного обеспокоена тем, сколько мне понадобилось...

–   Так она присоединится к нам или нет?

Оливия прочистила горло.

–   Она не хочет расстраивать своего дядю Барти.

От улыбки на лице лорда Дивейна у Веллингтона мороз пробежал по коже.

–   Как это мило. – Бартоломью вновь вернулся к своему салату, а потом заметил: – Вы совсем не едите, Ричард.

Взгляд Веллингтона снова застыл.

–   Простите, Бартоломью. Боюсь, меня отвлекает ваша жена.

Теперь уже лорд Дивейн сделал паузу и, опустив вилку, потянулся за своим вином.

–   Что, прямо сейчас?

–   Ну конечно, – ответил он, придавая своему голосу капризную интонацию. – Могу же я ценить красоту в окружающем мире, не так ли?

Веллингтон бросил взгляд в сторону леди Оливии, которая продолжала неподвижно сидеть на своем стуле, скрестив руки на коленях. Глаза ее были закрыты, а губы так плотно сжаты, что от напряжения на лбу даже появились морщинки. Он заметил, что один из ее свободно свисавших локонов мелко дрожит. Ноздри слегка раздувались от размеренного контролируемого дыхания.

И только сейчас он обратил внимание на воцарившуюся над столом тишину.

–   Ричард, вы являетесь потенциальным кандидатом, и я не могу заподозрить вас в неумении себя вести, – сказал Бартоломью; затем, прикоснувшись губами к краю своего бокала, он продолжил: – К тому же должен признаться, что ваши комплименты в адрес моей жены мне льстят. Поэтому я не могу на вас обижаться. – Сделав еще один глоток искрящегося золотистого напитка, он поставил бокал на стол. – Просто хочу, чтобы вы поняли: я очень трепетно отношусь ко всему, что мне принадлежит.

И Веллингтон вдруг понял. Причем понял даже слишком хорошо.

–   Жаль, что вы добрались до нее первым, – добавил он и, нагнувшись вперед, подмигнул Оливии.

Он знал, что она этого видеть не может, но делалось это и не для нее.

Бартоломью весь побагровел, и Веллингтон уже приготовился к вызову на дуэль на рассвете; но вызов так и не был сделан – в настоящий момент, по крайней мере, – потому что открылись двойные двери. Все собравшиеся за столом приветствовали этого человека негромкими аплодисментами. Веллингтон отметил, что приземистый джентльмен, сиявший улыбкой, очаровал в этой комнате всех, за исключением его самого и его спутницы, сидевшей рядом с ним. Мужчина сделал знак, чтобы остановить чествование, хотя было очевидно, что скромность его поддельна. Машинально пригладив указательным пальцем свои толстые усы, похожие на руль велосипеда, он направился к противоположному краю стола.

Веллингтон искоса взглянул на Элизу. Она следила за этим человеком, нервно постукивая пальцами по рукоятке ножа для стейков, пока тот шел к своему месту во главе стола.

–   Так это он и есть? – прошептал Веллингтон. – Доктор Девере Хавелок?

Казалось, что злость Бартоломью на некоторое время улеглась.

–А вы знакомы с его работами?

–   Можете называть меня страстным его поклонником, – ответил Веллингтон, – особенно в отношении эталонов.

Один из слуг отодвинул для Хавелока стул, затем перед ним появилась чистая тарелка, бокал наполнился вином, после чего слуги тут же вернулись на свои места лицом к стене, наблюдая за залом через висевшие перед ними специальные выгнутые зеркала.

Хавелок бросил быстрый взгляд через плечо, видимо, почему-то недовольный безупречным обслуживанием. Он полез в карман, сверился со временем по своим часам, а затем перешел к ужину.

Веллингтон наклонился вперед, чтобы заговорить с хозяином поместья, но рука Бартоломью аккуратно отодвинула его назад.

–   Полегче, старина. Здесь так не принято.

–   Что вы имеете в виду?

–   Пока беседа за столом идет своим чередом, вы не вовлекаете в нее доктора Хавелока. Он может сам обратиться к вам, и я советую вам отвечать, даже если у вас рот будет забит филе или муссом. А до той поры разумнее не мешать человеку ужинать.

Букс посмотрел в сторону хозяина.

–А что, наш добрый доктор всегда задерживается и приходит к ужину позже всех?

Бартоломью мягко усмехнулся.

–   У вас острый глаз, старина. – Он прочистил рот глотком вина. – В первый вечер он предпочитает наблюдать за окружающими. Не удивлюсь, если он уже успел поесть, а весь этот выход устроил больше для виду.

Раздался тихий звон колокольчика, и с педантичной синхронностью появились слуги. Они убрали тарелки и немедленно принесли главное блюдо. Еще не увидев его, Веллингтон безошибочно узнал запах оленины. Нахлынули воспоминания детства, которые он предпочел бы не оживлять.

Поэтому, пока слуги накладывали в тарелки мясо, овощи и подливку, он просто сидел неподвижно вместе с остальными гостями.

Очевидно, Дивейн действительно хорошо знал привычки своего патрона, потому что доктор Хавелок и вправду крутил в руках только бокал вина. К еде он даже не притронулся.

–Должен признать, Ричард, – неожиданно заявил Бартоломью, – что вы мало походите на человека из нашего клуба.

Веллингтон замер, и вилка его остановилась на полпути ко рту, после чего он аккуратно положил ее на тарелку.

–   Что вы хотите этим сказать, Бартоломью?

–   Человек с вашим прошлым. Довольно заурядный. Первоочередные кандидаты для вступления в наше общество мне видятся не такими.

–   Это потому, что я занимаюсь текстилем? – пробормотал Веллингтон.

Лучше бы вы занимались металлургией, боеприпасами или чем-нибудь более... – тут голос Бартоломью смолк, и на лице появилось что-то вроде презрительной усмешки, – агрессивным, – закончил он.

–   Понятно, – кивнул Веллингтон, и рука его потянулась к бокалу. Он не заметил, когда его вновь наполнили. – А скажите, пожалуйста, разве солдаты выступают на поле битвы совершенно голыми? – Вилка снова оказалась в его руке, и Веллингтон опять наслаждался прекрасным ужином. Пожевав немного, он промокнул губы и добавил: – Что касается нашей индустрии, то одежда нужна всем. Причем обеим воюющим сторонам, как вы понимаете. С моей же точки зрения, война – это не вопрос политики и идеологии, а вопрос цвета, покроя и ткани. – «А теперь, – подумал он, – пора взять этого грубияна под свой контроль». – И пока соответствующие враждующие группировки выполняют свою роль, прореживая стадо, улучшая породу, устраняя слабых – назовите это как хотите, – я буду беспокоиться о том, чтобы все они были должным образом одеты.

Вокруг него наступила тишина.

–   Получается, что вы в своем бизнесе не придерживаетесь лояльности по отношению ни к одной из сторон. Вы это хотите сказать, старина?

–   Я хочу сказать, что пусть так называемые приверженцы правительства и громадные немытые массы народа занимаются друг другом. Если они хотят несколько сократить свою численность, немного заработав на этом процессе, почему это должно меня волновать? Мои устремления – включая и личные, помимо моих скромных текстильных фабрик – все равно в проигрыше не окажутся. – Веллингтон доел побег спаржи, промокнул салфеткой рот и сделал глоток вина. Тишина вокруг казалась ему обнадеживающей. – Я верю не в правительство, которое обманывает наши ожидания, а только в идеалы, на которых основывается наше общество.

Последующие секунды тянулись удивительно долго, и Веллингтон успел подумать, что он начинает по-настоящему получать удовольствие от этого замечательного ужина.

–   Да вы, Ричард, – человек, полный сюрпризов.

Он наконец повернулся к Дивейну. Будь это в каком-либо другом месте, он настоял бы на том, чтобы встретиться с ним на боксерском ринге. По правилам Куинзберри[22]22
  «Правила Куинзберри» – свод правил профессионального бокса, составленный в 1867 году и названный по имени маркиза Куинзберри, который ввел эти правила.


[Закрыть], разумеется.

–   Вы себе даже не представляете, насколько, лорд Дивейн, – тихо ответил он.

Тарелки были убраны, и перед каждым гостем появился десерт – восхитительного вида неаполитанское мороженое. Веллингтону понравилось приятное покалывание на языке, и он лишь слегка смягчил его глотком воды. Он взглянул на Элизу, которая в этот момент внимательно наблюдала за доктором Хавелоком. Веллингтон проследил за ее взглядом: Хавелок, похоже, до сих пор цедил свой первый бокал вина. Лидер общества продолжал надзирать за гостями со своего величественного трона во главе стола.

Когда глаза их встретились, Веллингтон почувствовал, как по спине его бежит пот. «Что же я делаю?»

Бровь Хавелока удивленно выгнулась, уголки рта поползли вверх в улыбке. Он приветственно поднял свой бокал в его сторону – жест был очаровательно теплым и искренним.

Веллингтон слегка кивнул, улыбнулся в ответ и снова перевел глаза на свой десерт. Краем глаза он заметил, что Элиза уже покончила со своей порцией.

–   Вы понравились ему, – прошептал Дивейн. – И его одобрение не прошло незамеченным.

Веллингтон оторвался от своего десерта и увидел, что остальные пары, еще не вступившие в Общество Феникса, холодно уставились на него.

–   Хорошо сыграно, старина, – снова прошептал Бартоломью.

«Черт побери, я понятия не имею, что я такого сделал».

Но нарастающая паника Веллингтона мгновенно прошла, когда внезапно раздался хрустальный звон. Разговор тут же стих, и все внимание переключилось на сидевшего во главе стола главного магистра Общества Феникса. Двое лакеев отошли от стены и сейчас отодвигали его кресло. Прежде чем Хавелок встал, один из слуг убрал столовый прибор, в то время как второй ждал рядом. Когда первый слуга удалился на кухню, доктор взмахнул рукой и отпустил второго.

Несколько минут он молча оглядывал своих гостей, а потом весь зал наполнился его голосом. Хавелоку не было нужды повышать его: прекрасная акустика доносила его властное послание до каждого из присутствующих.

–   Братья мои, наши новые достойные кандидаты и вы, кто служит и прислуживает нам, – добро пожаловать на Первую Ночь.

Веллингтон слышал, как позади него Элиза издала долгий глубокий вздох. «Вы, кто служит и прислуживает нам». Взгляды мисс Браун были более современными, чем у самого воинствующего борца за предоставление избирательных прав, поэтому можно было не сомневаться, что высказывание это резануло ей по ушам.

–   Я с таким нетерпением ждал встречи с вами, с теми, кто пожелал влиться в ряды посвященных. Уверен, что у нас будет возможность узнать друг друга получше, а пока могу только сказать, что в этот уик-энд вас ожидают не просто славная компания, хороший спорт и утонченные развлечения. В этот уик-энд мы подвергнем проверке причины, по которым вы находитесь здесь, потому что приглашение присоединиться к нам должно даваться – как и приниматься – со всей серьезностью. Мы – не какой-нибудь обычный клуб джентльменов, где люди только и делают, что прихлебывают бренди, курят сигары и жалуются на состояние дел в империи. Это элитное братство, призванное сбросить на обочину истории основные устои недавнего прошлого. То, с чем мы не можем – и не должны – мириться. – Он сделал паузу, оглядев всех кандидатов. От его лица, мрачного и жесткого до сих пор, вдруг повеяло приятным теплом, словно от уютного камина посредине паба на Даунинг-стрит. – Хотя это совершенно не значит, что мы не любим сигары, бренди и прочие удовольствия в этом же роде.

Мужчины из общества дружно усмехнулись, тогда как женщины молча поднялись из-за стола и покинули комнату. Кандидаты переглянулись, а затем посмотрели на доктора Хавелока, который в ответ на их молчаливый вопрос просто покачал головой.

–   Мы должны поближе узнать друг друга. И после этого сделаем окончательный выбор. Мы также развлечемся и вспомним, что делает нас теми, кто мы есть в Обществе Феникса. Можете не сомневаться. Хочу напомнить вам, что завтра для мужчин состоится охота. Дамы, если вы захотите сопровождать ваших мужей, мы будем только рады, хотя вы должны знать, что мы не считаем стрельбу достойным спортом для леди. Поскольку речь идет об обществе, те из вас, кто участвует в Движении за предоставление избирательных прав, могут заниматься тем же, что делали до сих пор, – то есть страдать.

Слева от Веллингтона раздался еще один шумный вздох, и ему даже поворачиваться не нужно было, чтобы понять: Элиза близка к точке кипения.

Лицо Хавелока просветлело, и он, трижды стукнув серебряной ложечкой по своему бокалу, сказал:

–   Итак, после ужина я приглашаю женщин присоединиться к женам и подругам нашего братства на светской вечеринке. Желаю приятного времяпрепровождения.

Пока он говорил, слуги-мужчины перешли к стене, находившейся позади Веллингтона и Элизы и всей той стороны стола, за которой они сидели. Когда он закончил говорить, слуги начали крутить встроенные в эту стену богато украшенные колеса. Благодаря орнаменту в виде виноградных лоз и листьев эти вентили выглядели как обычный декор комнаты, а не как затворы трубопроводов. Затем к тихому шипению пара присоединился мягкий гул, исходящий из центральной части стены, которая ушла вверх, словно массивный отштукатуренный занавес. К этим двум звукам добавилась какофония стонов, хрипов и громкого отрывистого дыхания, пока наконец гидравлика подъемного механизма стены не умолкла.

Однако стоны, хрипы и громкие чувственные вздохи продолжались.

Передними предстала эротическая картина: находящееся в непрерывном движении скопление женских тел, сплетенных и жадно получающих удовольствие от всех, кто готов был присоединиться к этой группе. Многие женщины оставались в корсетах и трико, но некоторые были полностью обнаженными; они либо расставляли ноги для заинтересовавшегося ими партнера, либо обнимали других женщин, целуя и облизывая их.

Веллингтон содрогнулся, и во рту у него мгновенно пересохло. Он посмотрел на Элизу и натужно сглотнул. Брови ее круто выгнулись, а на лице застыла неестественная глуповатая ухмылка.

–Дамы, вы можете спокойно раздеться здесь и присоединиться к остальным. Если вы более застенчивы, то можете переодеться в халаты, имеющиеся в ваших номерах. – С гордой улыбкой Хавелок откинул голову назад. – Можете не торопиться. Наши женщины обладают поразительным запасом жизненных сил.

Две дамы после согласного кивка своих мужей поднялись из-за стола и начали расшнуровывать свои вечерние туалеты. Они даже не успели переступить порог, как две другие особы, появившиеся, словно молчаливые наяды, из зарослей безудержного вожделения, встретили их жадными поцелуями, а их руки принялись помогать им со сложным женским облачением, увлекая все ближе к общей куче тел.

Не глядя, Веллингтон потянулся к Элизе и хлопнул ее по ладони, уже начавшей распускать верхнюю дугу ее корсета.

–   Джентльмены, – сказал Хавелок, возвращая свой взгляд к столу, – вы также можете присоединиться к ним после портвейна и сигары в главном кабинете. – Несмотря на веселый смех, стоны и хрипы, доносившиеся из другой комнаты, манеры его остались совершенно бесстрастными.

Все члены братства и кандидаты согласно кивнули и один за другим начали подниматься, чтобы пойти пропустить стаканчик. По лицам некоторых таких «джентльменов» Веллингтон понял, что этот стаканчик задержит их очень ненадолго.

И особенно мужчину, который сейчас обращался к нему.

–   Итак, старина, так насколько, вы говорите, тиха ваша очаровательная дама?

–   Я сказал, что она немая, – ответил Веллингтон голосом, из которого буквально сочились гордость и распутство, – но она совсем не тихая и абсолютно не спокойная.

–   Очень надеюсь, что попозже она к нам присоединится. – Дивейн указал на привлекательную молодую девушку; спина ее выгнулась дугой, а платиновые волосы веером рассыпались сзади. Глаза ее были крепко зажмурены, маленькие тугие груди слегка подрагивали, она вскрикивала, в то время как другая женщина ласкала ее языком. – Констанция. Это ее первый уик-энд в обществе вместе с ее дядей Барти в качестве опекуна. После того как я с ней пообщаюсь, я могу представить ее вам, если она еще будет в состоянии.

Веллингтон очень надеялся, что лицо его остается таким же спокойным и безмятежным, как и его голос.

–   Это было бы очень мило с вашей стороны. – Он повернулся к Элизе. – Пойдем, Гиацинт. Если ты хочешь присоединиться к ним, думаю, тебе стоит переодеться в твой утренний халат. Я же знаю, как ты любишь наслаждаться жизнью. Заодно помогу тебе переодеться быстро и без проблем.

Не отрывая глаз от проема дверей, Веллингтон повел Элизу назад в фойе, а затем наверх в их номер.