Текст книги "Министерство особых происшествий"

Автор книги: Пип Баллантайн

Соавторы: Ти Моррис
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

–   Вы уверены, что не хотите пересмотреть этот ответ, мистер Росс? – спросил все еще не идентифицированный голос.

–   Смит больше не представлял опасности, – настаивал тот. – К тому же он был одним из членов нашего ордена.

–   Тогда пусть это послужит горьким уроком, мистер Росс. В нашем обществе имела место измена, и мы никогда бы не узнали, насколько в действительности лоялен этот джентльмен. В один прекрасный день я бы все равно согласился с вами, что вопрос этот нужно как-то решать. Если бы к нашему бывшему посвященному не пришел в Бедлам тот посетитель, думаю, доктор Смит сейчас наслаждался бы этим спектаклем, сидя на вашем месте.

Продолжайте же, Саймон, – попросил женский голос. Хотя звучал он робко, в тоне чувствовалась какая-то сила. – Согласитесь, что мой Бартоломью убрал за вами всю грязь. В конце концов, именно вы с Кристофером пригласили этого человека в наши ряды.

Теперь у них было одно полное имя – Саймон Росс. Оставался еще Барти и властный голос, принадлежавший, по-видимому, их лидеру.

–   Оливия, – проворковал Бартоломью, – это очень милый жест с твоей стороны, но я не нуждаюсь в твоей галантности для своей защиты. – Голос его упал, но в нем было столько чувства, что Элиза и Веллингтон все равно продолжали слышать его. – Мое доброе фамильное имя подобно хорошему и преданному псу: оно молчит, не выставляя себя напоказ, и отзывается только тогда, когда к нему обращаются.

Веллингтон тут же взглянул на Элизу. Она смотрела не на него. Взгляд ее сверлил пол, а ногти вцепились в ковер театральной ложи. Сделав медленный долгий выдох, Веллингтон записал имена «Бартоломью» и «Оливия», а разговор после небольшой паузы продолжился.

–   Мистер Росс, я не собираюсь возлагать всю ответственность за то, что произошло, на вас. Вы все находили его очаровательным, образованным и вполне подходящим кандидатом. Если бы я по своей данной мне Господом натуре не был так подозрителен, он очаровал бы и меня тоже.

–   И мы, доктор Хавелок, очень благодарны за вашу проницательность в этом вопросе, – заметил Саймон.

У Веллингтона невольно вырвался тихий возглас, и Элиза бросила на него недовольный холодный взгляд. Но он тут же открыл чистую страницу своей тетради и большими буквами написал на ней имя, а затем еще подчеркнул его и поставил несколько восклицательных знаков.

ДОКТОР ДЕВЕРЕ ХАВЕЛОК!!!

Элиза посмотрела на запись, пожала плечами и вновь переключила все внимание на происходивший внизу разговор. Упав духом, Веллингтон последовал ее примеру.

–   Но уничтожать своего коллегу таким образом...

–   Этого человека, – обрезал Хавелок, – вряд ли можно считать моим коллегой. Он был членом общества, но питал иллюзии, и иллюзии эти едва не раскрыли наши планы мерзавцу, пытавшемуся просочиться в наши ряды.

Затем послышался стук открывающихся дверей и шелест ткани.

–   Ага, вот и наша новая гостья. – Затем Хавелок неожиданно перешел на итальянский, словно язык оперы был для него вторым родным. – Виопа sera, Signora. Соте sta?[14]14
  Добрый вечер, синьора. Как поживаете?


[Закрыть]

–   Ci sentiamobene, – проворковал низкий женский голос сквозь потрескивание ауралскопа. – Е voi?[15]15
  Мы чувствуем себя хорошо. А вы?


[Закрыть]

–Ah, mi va bene, ma leisa comestanno le cose[16]16
  Ах, у меня все нормально, но вы же сами знаете, как идут дела.


[Закрыть]. – Он усмехнулся, а затем снова сменил язык. – Ну что у меня за манеры? Синьора София дель Морте, разрешите вам представить Саймона Росса, вашего спутника на сегодняшний вечер.

–   Синьор Росс. – Этот голос, соблазнительный и экзотический, напомнил Веллингтону массу романтических образов, и ему вдруг страстно захотелось, чтобы этой женщине надоела опера и она просто бы почитала вслух какие-нибудь стихи. Лично для него. – Я должна извиниться за свое опоздание. – Пауза. – Я задержалась на своей предыдущей встрече.

–   О, не беспокойтесь, все в поря... ой!

Ее сдавленное дыхание было слышно даже в ауралскоп.

–   Oh, mi displace terribilmente[17]17
  О, мне ужасно жаль.


[Закрыть], простите меня. Я думаю, что фамильная драгоценность, которую я ношу, нуждается в уходе ювелира. Эта вещь принадлежит нашей семье уже много лет.

–   Пустяки, – ответил Саймон. – Это всего лишь небольшой укол. Иногда на любимых драгоценностях, если их долго не надевают, появляются острые края.

–Да, – сказала она и мягко засмеялась, отчего в голосе ее появилась очаровательная вибрация. – Это кольцо носила еще моя бабушка.

Веллингтон еще сильнее прижал к уху чашку наушника и вновь обратился к панели управления ауралскопа. Ему требовался более чистый звук, особенно когда они говорили по– итальянски. Что-то в этой новой гостье вызывало в нем беспокойство.

–   Итак, – прервал их Хавелок, – я полагаю, что о наших делах вы уже позаботились.

–   Осталось уладить кое-какие мелочи, но все они под моим контролем.

–   Однако я думал, что за те деньги, которые мы вам платим, вы станете ликвидировать эти мелочи, а не держать их под контролем, – проворчал Бартоломью.

Веллингтон почувствовал, что в горле пересохло еще сильнее. Он только что закончил писать имя этой итальянской женщины и как раз пристально всматривался в него, когда ее голос снова наполнил наушник.

–   Эти мелочи, синьор...

–   Лорд, – выпалил тот.

–   Разумеется, – ответила синьора, и в ее голосе странным образом прозвучало предостережение. – Лорд Дивейн, когда вы в первый раз наняли меня, чтобы... как бы это поточнее выразиться... решить эти вопросы, вы забыли проинформировать меня о джентльмене и даме, имеющих привычку сломя голову бросаться в погоню.

У него неожиданно заболело плечо. Он взглянул на Элизу, которая отчаянными жестами указывала ему на тетрадь, и внезапно его осенило: «Надо записать его фамилию!» Почему эта вновь прибывшая дама так отвлекает его?

–   Крайне неудачное стечение обстоятельств, я согласен, – добавил доктор Хавелок; голос его перебивался каким-то странным стуком. – Нам удалось что-то узнать о них?

–   Велли, – прошептала Элиза, нарушая тишину их собственной ложи. – Что это?

–   Какие-то помехи, – пробормотал он. Продолжая прижимать наушник, Веллингтон потянулся к ряду маленьких рычажков внутри ауралскопа. При опускании каждого из них раздавалось мягкое шипение пара, но стучащий звук не исчезал. – Я попробую заизолировать...

–   Я считал вас гораздо более ловкой особой! – отрывисто бросил Бартоломью. – Сначала клиника Смита, а теперь вот это? – Он недовольно фыркнул. – Оливия, позаботьтесь об этом.

Они услышали шорох ткани, и стук немного утих. Однако он исчез не полностью, и теперь к звукам разговора добавилось еще что-то. Появилось некое бульканье, как будто кто-то в лучших традициях театрального этикета пытался приглушить кашель.

Раздалось тихое хныканье, которое, судя по высоте тона, издала Оливия, и разговор продолжился.

–   Там был еще и какой-то всадник, не так ли? – спросил Дивейн. – Который был убит на месте женщиной, правившей экипажем.

–   Это не тот вопрос, лорд Дивейн, о котором вам следует беспокоиться, – прервала его дель Морте; в ее голосе чувствовалось раздражение. – Просто разногласие между профессионалами, и такое больше никогда не повторится. Если же вы хотите, чтобы я позаботилась об этой авантюрной парочке, – продолжала дель Морте твердым и решительным тоном, словно речь шла не о жизни и смерти людей, – это должно найти свое отражение в моем вознаграждении. Меня не поставили в известность об участии в деле третьей стороны.

–   Мы сами узнали о них одновременно с вами, – сказал Хавелок. – Мы можем только предполагать, что они состоят в той же организации, к которой относился наш кандидат.

–   Но почему сейчас? – спросил Дивейн. – Ведь все это произошло почти год назад.

–   Совершенно неважно, сколько прошло времени, – возразил Хавелок. – А важно то, что эта неизвестная пара сует свой нос в его прошлые дела, а мы в настоящий момент предоставили им след, по которому они могут идти.

Я бы не назвала это следом, – вмешалась дель Морте. – Ваши слуги позаботятся о синьоре Россе после закрытия театра. Я уже позаботилась о том несчастном мерзавце в его убежище еще сегодня вечером. Учитывая, что посетителей у него не бывает месяцами, я очень сомневаюсь, что его сторонники быстро хватятся его.

Наушник Элизы со стуком упал на тонкий ковер. Веллингтон схватил ее за руку, но она тут же вывернулась.

–   Нет, Элиза, – напряженно прошептал он.

–   Эта стерва убила Гарри! – прошипела она сквозь зубы.

В голове его вдруг мелькнула мысль о том, что Элиза, даже учитывая все свои промахи, остается дисциплинированным агентом: несмотря на кипевшую в ней бурю переживаний, ей удавалось не повышать голос. Ее руки в изящных театральных перчатках сжались в кулаки, взгляд стал стеклянным, но контроль над собой она все равно не потеряла.

–   Я знаю, Элиза, я знаю, но мы не можем сейчас просто так ворваться к ним. Если мы поступим так, здесь же все и остановится, и это будет означать, что смерть Гарри – как и его желание узнать правду – оказались совершенно бессмысленными. – Веллингтон посмотрел ей в глаза и, вновь крепко взяв ее за руку, решительно прошептал: – Соберитесь, агент Браун, и доведите начатое дело до конца.

Веллингтон чувствовал, что ее рука дрожит под его пальцами, но, когда он отпустил ее, Элиза осталась на месте. Она слегка покачнулась, в глазах ее появились слезы, что несколько шокировало его. По напряженно сжатым челюстям было видно, что она с трудом подавляет нормальную в таких случаях женскую реакцию – рыдания или крики. В этот момент его напарница выглядела хрупкой и уязвимой: казалось, что неосторожный жест или неуместное слово могут сломить ее. Она напряженно сглотнула, сделала глубокий долгий вдох и смахнула с глаз слезы, так и не дав им пролиться.

Веллингтон осторожно поднес наушник к уху. Послышалось шуршание юбок и едва различимое ворчание.

–   Оливия, успокойтесь, посмотрите на меня. Не позорьте мою семью более, чем вы делаете это в обычных условиях. – Кто-то насмешливо фыркнул, а затем последовало: – Ради бога, вытрите с лица эти слюни.

–   Элиза, – шепнул Веллингтон, – убийца уходит.

Глаза ее были сухими и жесткими.

–   А что насчет остальной компании?

–   Они по-прежнему в ложе, смотрят спектакль. Непонятно, закончили они или нет.

–   Продолжайте подслушивать, Букс, – сказала Элиза, направляясь к двери. – Я подожду вас снаружи.

–   Что вы собираетесь сделать, агент Браун?

Ножи в ее руках, казалось, возникли буквально из воздуха. Она удовлетворенно взглянула на блеск клинков и улыбнулась.

–   Представиться, как профессионал профессионалу.

Глава 18,
в которой мисс Браун выступает в роли актрисы и ломает весь спектакль

После пытки оперой Элизе было особенно приятно выйти из проклятой ложи и оказаться подальше от воплей, раздававшихся на сцене. У нее в голове не укладывалось, как Веллингтон может быть в восторге от подобной какофонии.

Однако весь дискомфорт, связанный со спектаклем, тут же улетучился, после того как она услышала слова наемной убийцы. Гарри мертв. Для этой итальянской сволочи не имело значения, что он уже и так был полной развалиной в своем последнем убежище. Пока Гарри был жив, его выздоровление всегда оставалось в принципе возможным, независимо от того, насколько малыми были шансы спасти его от безумия. Когда она думала о том, что ей следовало бы забрать Гарри из Бедлама и самой заботиться о его выздоровлении, ее начинали мучить угрызения совести. Учитывая ее собственные страхи и наличие брата, которого она оставила в Новой Зеландии, уход за Гарри стал бы для нее наслаждением. Возможно, это преследование заслонило от нее все остальное, и она вообще перестала понимать, зачем она здесь находится.

И тем не менее ей не следовало искать способ отомстить – пока что. Они должны следовать от одной зацепки к другой, как учил ее Гарри. Тогда и только тогда может наступить расплата.

А в цивилизованной атмосфере оперы нужно было продолжать притворяться. Ситуация требовала от нее применить хитрость, поэтому она не хлопнула дверью в ложу, к чему подталкивал ее собственный импульсивный нрав. Элиза плотно закрыла за собой дверь, оставив Веллингтона разбираться со своей хитроумной штуковиной. Откуда, черт побери, он вообще взял это изобретение? «Жестянщики» из арсенала очень бережно относились к своим игрушкам, а Букс определенно не был их близким приятелем. Еще одно детище самого Велли, как и архивная аналитическая машина? Очень странно.

С разгадкой этой маленькой тайны придется, однако, немного подождать – нужно выследить этих негодяев. Честно сказать, следить за кем-то во время выхода в свет – далеко не лучший из возможных сценариев, но Элиза, как любой хороший оперативный агент, твердо знала, что представившимися возможностями нельзя разбрасываться. А такие возможности появились, когда они обнаружили тех, кто уничтожил Гарри. Ей очень не хватало его в данный момент, она жалела, что его нет рядом и что ей не с кем поделиться.

«Нет, я не должна думать о Гарри. Не сейчас».

Сразу за порогом ложи Элиза сбросила атласные туфли на высоком каблуке и оставила их перед дверью. Веллингтон обязательно споткнется о них и заберет с собой. Ему это будет удобнее, а туфли обошлись ей в Париже в кругленькую сумму.

Она пробралась вниз по лестнице, прислушиваясь к говору за дверью ложи под ними. Мимо, направляясь вверх, прошел привратник и повернулся, шокированный видом ее босых ног; но ему слишком хорошо платили, чтобы задавать таким людям вопросы. Однако взгляд его задержался на ней чуть дольше, чем это диктовалось хорошими манерами. Когда они с Элизой встретились глазами, она шаловливо подмигнула молодому человеку и продолжила свой путь вниз по лестнице.

Дверь в интересующую ее ложу распахнулась, и Элиза быстро прижалась к стене за изгибом лестницы; сердце бешено стучало в груди. Заставляя себя дышать спокойно, она пыталась понять, придется ли ей стремительно отступать наверх, или же люди из ложи будут уходить по коридору. Однако приближающихся шагов она не услышала. Выждав еще пару секунд, она бросила взгляд на лестницу внизу, а затем выглянула налево в коридор, который вел к выходу из театра. Там никого не было.

Быстро посмотрев направо, она успела заметить край мелькнувших по ковру юбок. Было похоже, что эти конспираторы, выставляя напоказ влияние своего общества, все же не гнушались при необходимости применять всякие хитрости и уловки. Судя по тому, что эта женщина только что убрала одного из своих же, уловки у них все время будут стоять во главе угла.

Элиза на мгновение опустила руки, чтобы ощупать снаружи юбку: два компактных пистолета «дерринджер 1881 » были на месте, пристегнутые по одному на каждом бедре. В какой-то момент она даже подумала, не задержать ли всю эту группу из Общества Феникса, – но она быстро поняла, что без поддержки это было глупо.

Мелькнула также мысль о реакции доктора Саунда на несанкционированные действия в отношении членов высшего лондонского общества, и это сдержало ее обычную склонность к опрометчивым решениям. Жаль, не было рядом Веллингтона, который смог бы по достоинству оценить ее выдержку.

«Нет, – решила она, – лучше всего будет опознать их, может быть, проследить за главным подозреваемым и выяснить, где он живет в Лондоне, посмотреть, с кем он встречается, и, таким образом, очертить круг остальных конспираторов». «Когда сомневаешься, – раздался в голове голос Гарри, – возвращайся к основам».

Но, если бы она по-настоящему возвратилась к основам, она бы не стала следить за этой сучкой. В руке бы оказался ее любимый стилет, и она уже отомстила бы за своего пропавшего партнера и друга.

Чертовы театры все одинаковы – здесь все было так же, как в Ла Скала: полно всевозможных входов и выходов. Беглый взгляд вдоль коридора сообщил ей, что зрители в ложах полностью увлечены спектаклем – еще одно свидетельство вырождения аристократии, с ее точки зрения.

Краем глаза она заметила шевельнувшуюся тень. Она замерла, задержала дыхание и, выглянув, увидела, как итальянка заходит в дверь с надписью «Закулисные помещения». Пять секунд – это все, что она дала убийце Гарри, прежде чем проскользнуть за ней за кулисы, взяв в каждую руку по клинку, которые чуть раньше уже мельком видел Веллингтон.

Музыка Верди окутала ее со всех сторон и едва не свалила с ног. Было чертовски трудно расслышать хоть что-нибудь за ревом оперы, а всеобщая суета, царившая за кулисами, отвлекла ее еще больше. Находясь настолько близко к театральному действу, Элиза уже никак не могла избежать всего этого, а музыка тем временем стала еще более неистовой, видимо, приближаясь к кульминации. Подсобные рабочие зорко, словно ястребы, следили за происходящим на сцене, готовые в любой момент опустить занавес. Впереди в ожидании своего выхода стояла группа актеров с оружием и маскировочной листвой деревьев в руках, готовясь присоединиться к остальной труппе на сцене в сплошной стене звуков музыки и пения. Опустив голову пониже, Элиза изо всех сил старалась изображать из себя еще одну актрису – нелегкая задача, если принять во внимание ее вечернее платье и драгоценности на шее.

К счастью, здесь практически не было тех, кто мог бы высказать свое недовольство.

Вдруг чья-то рука крепко схватила ее за волосы и резко развернула; из-за внезапности этого нападения оба ножа улетели куда-то в темноту. И это был не работник сцены: хватка была слишком уверенной и слишком профессиональной. Крутанувшись на месте, Элиза сумела вырваться и оказалась нос к носу с изящной миниатюрной женщиной, которая была ниже ее по меньшей мере на голову. Красивое лицо с оливковой кожей в обрамлении волнистых темных волос улыбалось ей, но вовсе не приветливо. В глазах женщины горели угроза, вызов и гнев. Элиза до сих пор толком не видела убийцу из клиники доктора, но интуиция, личный опыт и то, как ее схватили за волосы, подтвердили догадку. Эта женщина относилась к типу дам, которые могли бы украсить любой салон Европы: привлекательная, умная и энергичная. Все это, да еще умение обращаться с динамитом, уничтожившим практику доктора Смита, превращало синьору Софию дель Морте в смертельную комбинацию разных качеств.

Хватка Софии, которую ненадолго успела почувствовать на себе Элиза, рассказала еще кое о чем: эта женщина не полагалась исключительно на взрывчатку. «Что ж, очень хорошо, – отрешенно подумала Элиза. – В точности, как и я».

–   Немного рановато покидать свои места, мадам. – В живом исполнении акцент наемной убийцы оказался еще более очаровательным.

Вокруг них к выходу готовились актеры, между опорами и установленным оборудованием взад-вперед сновали работники сцены. Основы, к которым постаралась вернуться Элиза, оказались слишком сложными.

–   И для смертей в этой опере тоже еще рановато, – пятясь, огрызнулась она. Двинувшись спиной вперед в сторону лож, чтобы не возникало никаких сомнений в ее намерениях, Элиза подняла бровь. – Макбет не умрет еще минут пять, не меньше, София. – «Вот так, получи, стерва. Я даже знаю, как тебя зовут».

Когда убийца услышала из уст Элизы свое имя, улыбка ее стала тонкой и смертельной.

–   Что, не настолько образованны, чтобы знать о проклятии шотландской оперы? – Она сделала острожный шаг вперед, а Элиза тут же отступила, сохраняя дистанцию. – Не повезло вам: произносить здесь имена – очень плохая примета. Но, судя по вашим манерам еще там, на Чаринг-Кросс, вы, вероятно, получаете удовольствие, искушая судьбу?

Как приятно, когда тебя узнают по твоим делам.

–   Почему бы вам не выйти в фойе и не покончить там с вашим невезением?

–   И пропустить грандиозный финал? – усмехнулась Элиза. – Вздор.

Противница бросилась на нее. Она была быстра. Дьявольски быстра. Элиза почувствовала, как сильные руки схватились за модные пышные рукава ее платья, чтобы развернуть ее и швырнуть в хитросплетение блоков и веревок на краю сцены.

Потом останутся синяки, но этого было недостаточно, чтобы свалить Элизу с ног. Она оттолкнулась от стены и схватила наемницу за руку. Теперь уже Элиза развернула ее лицом к себе, чтобы тут же грациозным движением нанести удар обратной стороной руки. Освещение за кулисами было слабое, но Элиза заметила красные полосы, оставленные на коже убийцы ее кольцами. «Первая кровь за мной», – с гордостью подумала она.

Однако по спине Элизы пробежал холодок, когда наемница, почувствовав бегущую по щеке кровь, зло ухмыльнулась в ответ, после чего сама нанесла удар открытой рукой.

«Ее кольцо, – вдруг сообразила Элиза. – Черт побери, ее кольцо!»

Элиза перехватила ее руку, прежде чем та достигла цели, сжала запястье убийцы своими пальцами, а затем резко дернула ее впереди в сторону, не отпуская. Затем она быстро вывернула руку нападавшей назад и вверх, отчего пальцы Софии растопырились. Элиза сняла смертельное украшение с оливкового пальца, избежав прикосновения к острым завитушкам, а потом, оттолкнув Софию, бросила ее на оснащение декораций: от этого удара туго натянутые пеньковые веревки, поддерживавшие крепость Макбета, затряслись.

Им обеим сейчас мешали их платья, хотя итальянка была одета намного проще, более компактно, без всяких оборок и кружев, которых было достаточно на зеленом вечернем наряде Элизы. Они осторожно кружили друг против друга, и Элиза тем временем оценивающе рассматривала ее. Она старалась отогнать свои сомнения. До сих пор ей везло. В ходе схватки она поняла, что превосходит соперницу в силе, но навыки у женщины были те же, что и у нее самой.

Из своей несколько пострадавшей прически Элиза с триумфальной улыбкой извлекла стилет с рукояткой в форме павлина. Однако противница – с не менее экспрессивной улыбкой – из своих изящно уложенных волос вынула два таких же длинных тонких лезвия.

Краем глаза Элиза заметила какое-то движение сбоку, но тень эта удалялась от них обеих. Может быть, работник сцены побежал звать на помощь? Времени у них немного, да Элиза и не собиралась растягивать схватку. Пора опускать занавес для убийцы Гарри еще до того, как тот опустится для короля Шотландии.

Под шелест ткани наемница сделала грациозный выпад, направив оба клинка по широкой дуге, один в голову Элизе, другой – ей в живот. Элиза блокировала атаку, отразив один удар толстым браслетом с брильянтами на своем правом запястье, перехватив при этом руку Софии, направленную ей в голову. Когда угроза была отведена в сторону, Элиза увидела перед собой открытого противника и нанесла колющий удар, но та уклонилась и от блока запястьем, и от прямого выпада.

Обе женщины замерли, внимательно изучая друг друга в поисках ранений. Затем послышался звон упавшего металла, и обе посмотрели вниз.

Обломки лезвий валялись на полу, а там, где должны были, по идее, находиться их проткнутые насквозь почки, на одежде болтались сломанные рукоятки.

–   Кто ваш портной? – хором задали они один и тот же вопрос.

Когда же ответа не последовало, они оттолкнули друг друга, отшвырнув в сторону бесполезное уже оружие. Сходство между ними бросалось в глаза и казалось Элизе поразительным: любовь к взрывчатке, вкус к преследованию и пристрастие к бронированному нижнему белью. Если бы София дель Морте не была бы тем, кем она являлась на самом деле, они могли бы стать подругами.

В тусклом свете за кулисами блеснула сталь второго ножа Софии. Элиза молча добавила в их общие интересы «скрытое оружие».

Нож сделал несколько выпадов, словно мангуст, пытающийся вцепиться в горло загнанной в угол кобре. После третьего выпада Элиза наконец-то воспользовалась преимуществом своего модного платья: с помощью большого пышного рукава ей удалось запутать оружие Софии в складках ткани. Наемница отпрянула, но потеряла равновесие и упала вперед... .

...где ее уже ожидал кулак Элизы.

Еще один рывок рукавом, и снова София получила в нос. После третьего точного попадания Элиза впала в эйфорию от успеха и пропустила удар Софии – опущенной головой снизу в подбородок и по нижней губе. Убийца высвободила свой нож из складок ткани, но Элиза крепко схватила ее за запястье. Они продолжали бороться в полумраке за оставшееся оружие, перетягивая его к себе, словно две девочки, сражающиеся за любимую игрушку. Локоть Элизы врезался Софии в челюсть, и нож, пролетев по воздуху, выскочил из-за кулис и пропал под ногами двигающегося Бирнамского леса, подбиравшегося к оглушительным высотам грандиозного финала оперы Верди.

Обе женщины ринулись за ним, Элиза дернула Софию за волосы, чтобы оттащить ее назад, но тут же сама потеряла равновесие, получив удар коленом по своему бронированному корсету. Элиза оттолкнулась от деревянного пола, обхватив итальянку обеими руками, и тихо выругалась, почувствовав на лице теплый янтарный свет рампы.

Крики актеров и зрителей подтвердили ее худшие предположения: их потасовка переместилась в Бирнамский лес.

Элиза протолкнула Софию еще дальше на сцену и зарычала, но уже не на свою противницу, а на жуткий хор вокруг них, который по-прежнему продолжал петь и плясать в финале падения Макбета. «Что ж, шоу действительно продолжается», – подумала она, прищурившись и глядя на Софию.

Наемница стояла на ногах, фигура ее была подсвечена сзади огнями рампы, когда неожиданно – под крики зрителей, к которым теперь присоединились и исполнители на сцене, – юбки ее упали вниз. Нижнее белье итальянки вряд ли можно было назвать вполне пристойным, поскольку сделано оно было из кожи и замши. Элиза сразу же заметила очертания четырех небольших пистолетов, по два на каждом бедре. С большой долей вероятности можно было предположить, что где-то здесь спрятаны еще и ножи.

Элиза бросилась к ней, но София, обретя новую свободу движений и развернувшись вокруг своей оси, нанесла расчетливый удар ногой, силу которого Элиза почувствовала даже через бронированный корсет. Она упала на пол, и рядом с ней оказался нож. Но пальцы ее даже не успели прикоснуться к нему, потому что новый удар ноги отбросил его далеко на другой конец сцены.

Раздавшийся крик ярости заставил Элизу быстро поднять голову и немедленно откатиться в сторону, уклонившись от обрушившегося на нее удара копьем, которое София, по-видимому, отобрала у кого-то из актеров. В перекатывании, возможно, и не было особой необходимости, но нечто подобное Элизе все-таки нужно было предпринять. Впрочем, таким образом она узнала, что бутафорское оружие, хотя и опасное, явно не было рассчитано на то, чтобы бить им по твердой поверхности, например, по сцене.

Услышав, как копье ударилось в пол и после этого раскололось, Элиза опять откатилась назад и нанесла удар ногой, вновь отправив Софию в Бирнамский лес. Поправив свои юбки и вскочив на ноги, Элиза избавила какого-то попавшегося под руку шотландца от его меча. Он в большей степени напоминал дубинку, чем настоящий меч, но пока и такой сойдет.

Тут она услышала, что исполнитель арии Макдаффа стал запинаться. Оркестр, не теряя ритма, продолжал играть, а актер двинулся к центру сцены – меч его подняла София. Ее довольная улыбка говорила, что этот меч был тяжелым и твердым – настоящее оружие, используемое для сценических схваток. Движения ее были театральными, зато само оружие – более чем подлинным, предназначенным для усиления правдоподобности драмы на сцене и на беду Элизе.

«Ну почему это обязательно должен быть “Макбет”? Почему не “Фигаро”, “Севильский цирюльник” или, скажем, “1001 ночь”, в общем, что-нибудь с подушками?» – подумала Элиза, когда на ее голову обрушился удар меча. Она отразила его, но ее дешевая бутафорская подделка при ударе рассыпалась. Впрочем, из-за мощного замаха и несбалансированности меча с широким лезвием София сразу же потеряла равновесие.

–   В следующий раз, приятель, – бросила Элиза актеру, у которого отобрала оружие, – возьми что-нибудь потяжелее, как у того урода, третьего слева!

Мужской хор рассыпался, расступившись, словно воды Красного моря, перед Софией, которая, сердито зарычав, подняла меч над плечом и ринулась вперед. Пригибаясь и уклоняясь, Элиза изо всех сил уворачивалась от ударов клинка. Каким образом этой женщине так чертовски повезло вписаться в роль в этой опере? Это оружие могло пронзить защитный корсет или просто снести ей голову, и тогда в финале на сцене недостатка в крови не будет.

Многие из труппы бросились за кулисы позади Софии, но другие мужественно оставались на местах, продолжая петь и бросая тревожные взгляды на сражавшихся между ними двух женщин. Элиза обязательно по достоинству оценила бы такую преданность своему делу, если бы не была так озабочена тем, чтобы остаться в ходе этой схватки в живых.

–   Черт побери! – вдруг воскликнула Элиза, перекрикивая крутое крешендо оркестра.

К бедрам ее по-прежнему были пристегнуты пистолеты, стоит только поднять ткань. Протянуть руку, выхватить и прицелиться. Выстрелом она, по крайней мере, выбьет из соперницы дух. Конечно, тут предпочтительнее выстрел в голову. Для этого ей нужно было только выбрать момент, когда София перестанет атаковать.

София сделала новый выпад, промахнулась и снова бросилась вперед.

И в этот момент завопила леди Макбет. Причем прямо Элизе в ухо.

В профессионализме этой певице было не отказать. «Хорошие легкие», – подумала Элиза, когда сила звука буквально отбросила ее к краю сцены. Потеряв ориентацию от крика примадонны, громкой музыки и общей неразберихи, Элиза зацепилась ногой за оборку своей юбки, и ее и без того не слишком изящные перемещения закончились неуклюжим падением. Позади нее три лампы рампы разлетелись вдребезги под ударом острого меча Софии.

И следующий удар этого меча должен был прийтись на шею Элизы, но тут кто-то остановил его. Элиза издала вздох облегчения, заметив неожиданно появившийся меч Макбета.

Она всегда обожала этих шотландцев.

София уже приготовилась снести голову этому актеру, но тут уже Элиза отбросила ее назад ударом локтя в нос.

–   Спасибо, приятель, – сказала Элиза, хватая меч главного действующего лица. – Если доживу до конца этого спектакля, с меня пиво!

Меч в ее руке показался ей несерьезно легким, да и сбалансирован он был не так, как ей того хотелось бы; но он, по крайней мере, был сделан из металла. Обе женщины пристально смотрели друг на друга поверх клинков своего оружия; вытекающий из разбитых фонарей газ разъедал глаза и ноздри. Вокруг них самые азартные из актеров продолжали петь, хотя, видимо, и не на своих местах. Элиза и ее соперница расчистили на сцене большой круг, перенеся шоу ближе к зрителю.

София подняла глаза на публику, словно только теперь сообразив, где она находится. Уголки ее губ выгнулись.

–   Не люблю заниматься делом на людях, – крикнула она сквозь музыку, которая никак не желала умолкать. – И, честно говоря, дорогая, все прошло бы намного легче, будь мы в бриджах. Что если нам еще раз встретиться, одевшись более подходящим образом?