Текст книги "ЧАО — победитель волшебников (сборник)"

Автор книги: Петроний Аматуни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

3

– Всё?– спросил школьный врач.

– Если бы… С тех пор Аиньки нет, а чудеса во мне не проходят…

– Ну и задал ты мне задачу,– задумался врач.-Как бы самому двойку не схватить… Вот что: есть у меня друг – отличный психиатр. Съезжу-ка я к нему, заодно и сам проверюсь. Надо же! Заходи ко мне дня через два – договорились?

– Ладно.

Но в указанное время Василько не явился. По той простой причине, что, как мы уже знаем, он исчез на площади Трех Птиц.

Похождения Аиньки
1

От обиды и неожиданности Аинька сперва растерялся, но, увидев тысячи оживленных людей, красивое зеленое поле и какие-то ворота с сетками почти под собой, вовремя уменьшил скорость и мягко приземлился возле большого шара в чернобелом кожаном костюме.

– Здравствуй,– неуверенно произнес Аинька, становясь на ноги.

– Привет,– хрипловатым басом ответил шар.

– Ты кто?

– Футбольный Мяч…

– А меня зовут Аинька.

– Так-так,– неопределенно пробасил Футбольный Мйч, не зная, что говорить дальше.

– Скажи, пожалуйста, ты чем занимаешься?

– Я?!-поразился Футбольный Мяч и даже чуть откатился от мальца.– Ты что, чокнутый?

– Как, как?

– Ненормальный ты, что ли?

– Н-не знаю… Наверное, я хороший и отрегулированный. А почему ты так подумал?

– Я игрок,– гордо ответил Футбольный Мяч.– Меня знает весь нормальный мир!

– Я тоже игрок,– обрадовался Аинька.– Шахматный…

– Ха-ха-ха!– гулко рассмеялся Футбольный Мяч.-А я вожу по всем странам кучу здоровяков и даю им возможность набегать на стадионах такое же расстояние, какое они налетали на самолетах. Да еще исполняю все их желания!…

– А они не возражают?!

– Ха! Я едва успеваю выкручиваться…

– Ты счастливец. А я подружился с Василько, но он уже не хочет, чтобы я исполнял его желания.

– С моими такого не случится,– заверил Футбольный Мяч.

– Тебя наверное, на руках носят,– с уважением произнес Аинька.– И благодарят…

Но тут раздались восторженные крики, аплодисменты, и на поле выбежали две команды, а Помощник Главного Судьи уже направился в их сторону.

– Сейчас ты увидишь, как они меня «на руках носят»…– загадочно прошептал Футбольный Мяч.-Ха-ха-ха! Гуд бай!

Аинька с гордостью наблюдал, как его нового знакомого бережно положили на центр футбольного поля, Главный Судья свистнул, кто-то ласково двинул Футбольный Мяч ногой. Матч начался.

Аинька с интересом следил за развитием событий, не пони мая, отчего лица игроков стали свирепеть, хотя они пока и сдерживали себя. Еще не понял Аинька, почему футболисты, многие из которых сразу понравились ему, не руками, а ногами катали его приятеля по траве, как бы передавая друг дружке.

«Может быть, они шутят?»– подумал Аинька, но тут кто-то с разбегу так саданул ботинком Футбольный Мяч, что звук удара разнесся по всему стадиону!

– Как ты смеешь, негодяй?!– закричал Аинька, дрожа от гнева и потрясая кулачками.

Его тонкий голосок потонул в возмущенном реве болельщиков. Аинька видел, как Футбольный Мяч в ужасе метался между озверевшими игроками той и другой команды и уже почти убежал от главного своего преследователя.

Аинька прикинул: хотя преследователь нет-нет да и стукнет по Мячу, все же последний постоянно находится впереди и, видимо, не теряет надежды на спасение.

– Ко мне, ко мне!– закричал Аинька и вдруг умолк.

Лохматая нога игрока напряглась всеми своими мускулами, и последовал такой бесчеловечный удар, что Футбольный Мяч со свистом пролетел над самой землей метров двадцать и со стоном ударился в сетку, в правый нижний угол.

Понятное дело, половина стадиона вскочила с мест и возмущенно вопила…

– Бедный ты мой, хороший,-успокаивал Аинька Футбольный Мяч, лежавший почти рядом.-Теперь я не дам тебя в обиду этим грубиянам!

– В какую обиду?

– Я не позволю больше бить тебя… Хочешь, я превращу их в кого угодно? Я же волшебник, только не могу сам пользоваться волшебством; другое дело, если кто попросит… Ну, хочешь? Скажи только…

– Ты действительно блаженный,– удивился Футбольный Мяч.-Все идет как надо! Видел, какой превосходный гол я сейчас забил?

– Ты?!

– Ну, а кто же? Автором назовут гого, кто ударил, но в сет– ке-то я!

– Автором?!

– Сейчас модно так выражаться,-пояснил Футбольный Мяч.– А ты не лезь! Понял, «волшебник»?… А то несдобровать тебе…

Сказал и от ноги вратаря со звоном взмыл в небо.

Аинька уже не следил за игрой. Недоумение его все росло. Потом оно сменилось огорчением, и он вспомнил слова своего Мастера: «Форма шара считалась у многих древних народов священной!» До сих пор Аинька тоже гордился своей формой, но сейчас готовность Футбольного Мяча терпеть унижения да еще утверждать при этом, что все идет как надо, удивила его и разочаровала.

2

Задумчиво поднимался он в темнеющее холодное небо, все выше и выше, пока не заметил, что мир, лежащий под ним, почему-то стал принимать… форму шара, а вокруг уже черно и звездно.

– И ты… тоже колобок?– спросил Аинька у шара.

– Пожалуй.

– Значит, опять я не один,– обрадовался Аинька.-А как тебя зовут?

– Земля.

– Разве ты… не ровная?

– Как видишь.

– Значит, форма шара все же хорошая.

– Как понимать – хорошая?

– Ну, то есть… то есть… А ты как думаешь?

– Главное – не сама форма, а то, для чего она… Моя форма самая удобная для планеты: на мне живут люди, животные, растения.

– Так-то оно так,– задорно произнес Аинька,– но у тебя на затылке никто не может быть, потому что упадет… Ага!

– На мне живут со всех сторон…

– И не падают?!

– Нет. Я притягиваю всех к себе и крепко удерживаю.

– Ты сильная, а я вот… хоть и волшебный, но, оказывается, многого не знаю. И не умею. А хотелось бы научиться… Скажи, пожалуйста, что это такое – ровное, гладкое на тебе и много– много?

– Это моря и океаны.

– Странно,– удивился Аинька,– зовут тебя Земля, а воды на тебе больше?

– Люди раньше не знали этого и так меня назвали.

Вдруг снизу, со страшной глубины, донесся рев: «Го-о-ол!!!» – Снова забили моего приятеля в сетку,-грустно сказал Аинька.

– Это же игра.

– Бить ногами?

– Ну и что ж: для того и создан Футбольный Мяч.

– Так ему не больно?

– Если он попал в сетку, то даже приятно.

– Вон как!– с облегчением воскликнул Аинька.– И это его не унижает?

– Нисколько. Каждый выполняет то, что ему положено.

– Теперь понял. А можно?…

– Говори.

– Я хочу посмотреть, что живет в воде.

– Пожалуйста.

Аинька устремился вниз, но вскоре почему-то так разогрелся, что выскочил назад, в космос, красный, точно вареный рак,

– Ф-фу… Это не Африка внизу? Мастер рассказывал мне: там так жарко, что все шахматисты ходят загорелые-презаго– релые.

– Нет. Ты нагрелся от трения о воздух.

– Вот об это голубое прозрачное одеяло?

– Да-да. Не разгоняйся – и все будет в порядке. Что же касается Африки, то она на другой стороне.

Теперь Аинька, остыв, снижался медленнее и плавно погрузился в какой-то океан, на котором не было надписи.

3

В воде стало так легко, что Аинька засмеялся от удовольствия. Чем глубже, тем темнее делалось вокруг, будто наступала безлунная ночь. Пришлось Аиньке включить на своем берете пешечку и она, точно прожектор, устремила вперед яркий широкий луч.

Но почему-то все труднее было идти ко дну.

– Ты напрасно не пускаешь меня,– говорил Аинька воде.– Я хороший и любопытный: мне просто хочется посмотреть, кто тут живет.

И верно – кого тут только не было! И какие-то змеи, и звезды; морские коньки плавали в кустах твердых кораллов, о которые Аинька стукнулся, думая, что это водоросли; кругом сновали большие и маленькие рыбы…

– Красотища!– то и дело восклицал Аинька.

Но вот он приметил колючий шар вполне приличных размеров и, довольный, что и тут встретил собрата, направился к нему.

– Здравствуй. Ты кто?

– Рыба-шар.

– А я Аинька. Шахматист.

– Кто-кто?

– Игрок. Разве ты не играешь в шахматы?

– Нет,– призналась Рыба-шар в своем невежестве и выпучила глаза.

– Жаль, а то бы мы…

Но тут Рыба-шар разинула страшную зубатую пасть и яростно накинулась на собеседника; Аинька не успел опомниться, как очутился у нее в желудке.

Пока Аинька раздумывал, как ему быть, Рыба-шар стала всплывать, потом метаться из стороны в сторону, биться обо что-то, даже пищать.

Вскоре послышались… человеческие голоса!

«Неужели и в воде живут люди?»– недоумевал Аинька.

– Осторожно, не порви сеть,– сказал кто-то,– цепляй на крючок…– и крикнул:– Ви-и-ра!.,

Теперь вы догадались, что они угодили в сеть, которую подняли на борт рыболовецкого, а возможно, и научно-исследовательского судна.

– Ого!– сказал кто-то.– Ну и чудище морское попалось…

– Дайте мне,– взволнованно произнес другой голос.– Я давно охочусь за этой прелестью…

– Хотите заспиртовать, профессор?

– Нет, мне хочется посмотреть, что у нее внутри. Дайте-ка нож… Благодарю вас… Вот сюда, пожалуйста. Сейчас, я только натяну перчатки… Готово… Так-с… Минутку… Р-раз!

И Аинька выкатился на мягкий клеенчатый стол. Первое, что он увидел,– это молодое лицо и невыразимое удивление в карих, широко открытых глазах.

– Спасибо,– сказал Аинька, став на ноги.

– По-пож-жалуйста…

– Вы не скажете, в каком направлении находится Ростов– на-Дону?

Профессор машинально указал куда-то вправо и… упал без чувств на руки помощников.

– Еще раз спасибо! Я от Мастера ушел, от футболистов ушел, от Рыбы-шара ушел, от профессора ушел, а от Василько не уйду!– пропел Аинька и улетел.

Тут сдали нервы и у помощников: все они согласно грохнулись на палубу рядом с профессором, и сверху казалось, что там лежит куча белых халатов.

История Венивидивицина
1

Сегодня у меня удивительный день: столько событий ожидает очереди, чтобы попасть в мою повесть, и так легко пишется, что даже некогда поесть!

И что интересно: когда мы с Василько возвратились домой, я полагал, что на этом конец нашей повести. Как бы не так…

Открываю свежий номер городской вечерней газеты и читаю, представьте себе, следующее:

Сегодня в 19 часов в областном шахматном клубе состоится встреча с международным гроссмейстером товарищем Венивидивициным. Желающие смогут принять участие в сеансе одновременной игры на 50 (пятидесяти) досках.

«Неужто,– думаю,– он, Главный Инженер Восемью Восемь, брат церемониймейстера? Надо сходить…»

2

Вечером в шахматном клубе собралась уйма любителей. Венивидивицин пришел за пять минут до начала игры и встречен был вежливыми, но жидкими аплодисментами, потому что никто не знал его.

Он оказался худощавым человеком средних лет (сейчас у взрослых средний возраст означает примерно тридцать – шестьдесят лет) в старомодном черно-белом костюме в шашечку, без головного убора и в большущих роговых очках.

Приветливо кивнув болельщикам, он пожал руку каждому из своих партнеров, протер стекла очков носовым платком, разрисованным шахматными фигурами, поклонился судье в знак того, что он готов, и приступил к игре.

Воцарилась тишина…

Не стану описывать все партии: во-первых, это долго, во– вторых, не все мои читатели играют в шахматы, и некоторым стало бы скучно. Для нашего повествования важнее последующие события… Но, в общем, надо сказать, гроссмейстер играл весьма недурно, если учесть, что наш город издавна славится сильнейшими шахматистами.

К концу сеанса счет оказался таким: три партии Венивиди– вицин проиграл, девять выиграл и тридцать семь свел вничью. Оставался еще один его партнер за доской № 13.

Присмотрелся я – и вдруг узнаю: это же Василько!

Положение здесь создалось настолько серьезное, что мальчик погрузился в глубокое размышление. Затем сделал еще два хода и… сдался.

Шумные аплодисменты приветствовали победителя, но я заметил, что его удивленно-радостный взгляд устремлен на шахматную доску. А на ней… стоял колобок из серебристого* металла с грустной мордочкой и шахматным беретиком на макушке.

– Аинька?!-вскричал Венивидивицин.– Наконец-то мы встретились!… Но что с тобой, кто тебя обидел? Почему ты плачешь?

– Я… Я через Василько играл с тобой эту партию, Мастер,– признался Аинька.– Василько даже не знал, что я подсказывал ему все ходы…

– Да откуда ты здесь взялся?-вскипел Василько.-Кто тебя просил?

– Ты хороший,– сказал Аинька,– и очень нравишься мне… А я… я проиграл…

– Ну-ну, малыш, успокойся, будь мужчиной,– увещевал его Венивидивицин, беря на руки.

– Как, тебе не жаль меня, Мастер?– навзрыд плакал Аинька, прижимаясь к груди своего создателя.

– Стоп, малыш, откуда у тебя слезы?!

– Н-не знаю… Я в океане побывал и немножко наглотался воды…

– А ну, продуй нос… Еще! Вот это другое дело! И плакать перестал…

– Всё равно обидно: все твои мысли читал и все-таки проиграл.

– Понимаю, не будь я Венивидивицин, понимаю! Но ты проиграл человеку, малыш, так что не очень огорчайся.

– Не все ли равно?

– Конечно, нет! Внутренний Мир человека, малыш, намного богаче машинного. А ты хоть и волшебная, а все же ма-ши-на… Я тебя придумал и сделал, а не наоборот. Понял?

– А что такое Внутренний Мир?– спросил любопытный Аинька, несколько успокоившись.

– М-м… Как тебе объяснить… Это, некоим образом, то, что внутри живого существа.

– Бр-р! Видел я в Рыбе-шаре, что у нее внутри… Одни гадости!

– Да нет, малыш, я имею в виду духовный мир человека. Он, по-видимому, расположен в голове и входить в него можно, как утверждали древние сказочники, через левое ухо. Вот так-то, не будь я Венивидивицин. Советую тебе побывать во Внутреннем Мире Василько.

– Простите,– вмешался я и назвал себя.-Совсем недавно мы познакомились с вашим братом…

– Цирлих-Манирлихом?

– Да. Он так обеспокоен отсутствием вестей от вас…

– Виноват, виноват! Но я немало пережил…

– Подождите,– вскричал Василько,– это не вы притворялись в музее восковой фигурой?

– Притворялся?…– горько усмехнулся Венивидивицин.

Как бы не так! А не ты ли тот мальчик, что вернул меня к жизни?

– Вот видите, какая встреча!– сказал я.– Позвольте всех вас, друзья мои, пригласить ко мне домой…

– А ты кто?– спросил Аинька.

– Он пишет сказки,– ответил за меня Василько.

– Тогда не станем терять времени!– воскликнул Аинька.– Едем!

3

– Ну что мне с тобой делать?– тоскливо спросил Василько, когда мы расположились у меня в кабинете.

– Вдвоем много можно сделать,– быстро ответил Аинька,– что захочешь!

– Да уж хватит! Натворили…

– Чем ты недоволен?– виновато проговорил Аинька.– Все твои желания я исполняю: даже невидимкой стал, чтобы не досаждать тебе.

– Не хочу я этого, понимаешь? Сам буду и уроки учить, и развлекаться. А то голова у меня стала безработной от такой шпаргалки, как ты!

– Но ведь ты не все умеешь.

– Для того и учусь в школе.

– А уговор?– упорствовал Аинька.

Василько только рукой махнул.

– Вот что, друзья,– предложил я.– Ты, Василько, иди домой и делай уроки сам, а мы с Аинькой и гроссмейстером тут… побеседуем. Хорошо?

– Ладно,– уныло согласился Аинька.

– Отлично!– вскочил Василько, торопливо попрощался и убежал.

– Какой он странный,– сказал Аинька.

– Скорей всего, ты сам странный,– засмеялся Венивидивицин.

– Не загибай, Мастер!

– Небось, в школе нахватался таких словечек,-заметил Венивидивицин.-Не станем ссориться, Аинька. Иди ко мне обратно!

– Нет!– ответил Аинька.– Я теперь сам по себе…

– А вот и нет!– возразил Венивидивицин.– Если б сам по себе, то еще полбеды. Но ты ведь Василько мешаешь жить.

– Я ему помогаю!

– Неужели ты хочешь, чтоб и Василько превратился в восковую фигуру?

– Нет-нет!– испугался Аинька.

– Тогда оставь его в покое.

– Ладно,– подумав, ответил Аинька.-Оставлю.

– Теперь я вижу, что ты настоящий мужчина, малыш. Но пора и тебе отдохнуть – машине тоже это необходимо. Прощай!

– Хорошо, Мастер. Но мы еще увидимся. До свиданья…

Я отнес Аиньку к книжному стеллажу и поставил его на видном месте.

– Теперь и мы сможем побеседовать,– сказал я гроссмейстеру.– Только я, с вашего позволения, запишу ваш рассказ.

4

– Говорят, что в науке и технике я кое-что смыслю,– скромно заметил Венивидивицин.-Еще в школе мне легко давались физика, математика, химия… Когда же я стал инженером, Каисса предложила мне почетную должность, и я согласился без колебаний. Но желание шахматной славы все более овладевало мною. Я добился первого разряда, а дальше дело замедлилось. И тогда…

– Ну и что же тогда?– подбодрил я гроссмейстера.

– Тогда мне пришла в голову одна мысль. Я трудился годы… Все рассчитал до мелочей, а потом своими руками выточил каждую делать и собрал его…

– Кого это – его?

– Человек уже далеко проник в космос, но для меня самым памятным событием навсегда остался… запуск первого искусственного спутника Земли. Так вот я подумал: а что, если создать для себя лично маленький спутник, знающий шахмат ную игру? Будет лежать у меня в кармане небольшой шарик размером с теннисный мяч, будет он читать мои мысли и видеть фигуры на шахматной доске как бы моими глазами… подсказывать мне трудные ходы…

– Это, наверно, не совсем честно?

– Вы правы. Я жестоко наказан за свое честолюбие! Короче говоря, сделал я Волшебный Колобок. Аиньку. Ну, вы же знаете его… Он оказался веселым, бойким, я бы даже сказал – озорным. И все время порывался удрать от меня. «Ты же Мастер,– объяснил он мне свое желание.-Ты мой автор. А любое создание человеческого ума непременно стремится и должно жить своей жизнью, независимой от автора. Ну, что было бы, если б все книги лежали возле писателей, а машины цеплялись за своих конструкторов? Чушь! И ты меня не удержишь…» Я спрятал его в карман с застежкой-молнией и заставлял играть в шахматы за меня. А вообгце, он многое умеет!

– Ну, и что же дальше?

– Вскоре я стал международным шахматным гроссмейстером и возгордился. Отправился по свету искать равного себе… И вдруг во мне стал исчезать интерес к шахматам: победы доставались без всяких усилий. Потом наскучила и сама жизнь! Но я еще не понимал, что началась расплата за неограниченное исполнение моих желаний. Ведь если просто лежать на диване, то вскоре ноги и руки отнимутся, не так ли?

– Пожалуй.

– А я перестал работать головой, и она разучилась мыслить… Но и это еще не все. Однажды я почувствовал, как тело мое быстро восковеет. «Что происходит со мной?»– в испуге спросил я. «Не знаю,– несколько виноватым тоном ответил Колобок.-Через пять-десять минут ты превратишься в восковую фигуру, Мастер. Я не знаю, отчего, но это произойдет…» – Неужели он сказал правду?

– Да еще какую! Разговор наш происходил возле краеведческого музея, и я успел забежать в него, найти даже укромный уголок, где находились чучела животных и птиц, стать у стены и… больше ничего не помню.

– Совсем?

– Ну да. До того момента, когда вдруг чихнул и… очнулся. Точно знаю, что чихнул, потому что даже подумал: «Уж не простудился ли я на сквозняке?…» Я был один, не считая, впрочем, мальчика, вероятно, напуганного моим оживлением, как теперь выяснилось, это был Василько. Поняв, что я теперь уже больше не восковой, я обрадовался и быстро покинул музей. Выйдя из музея, я обнаружил, что со мной нет Аиньки: он все же сбежал, воспользовавшись тем, что я расстегнул карман… Да я и не жалею! Еще в детстве я слышал от мудрецов, что волшебство можно использовать только три раза. Если же, подобно мне, пытаться все время жить за счет волшебства – непременно растеряешь все человеческое и превратишься в восковую фигуру… Ну, вот то, что я хотел вам рассказать. Вы удовлетворены?

– Да, благодарю вас. А потом?

– Я снова стал играть в шахматы. Вначале я проигрывал чуть ли не всем. Но постепенно окреп, интерес к игре и к жизни вновь проснулся во мне, а вскоре я понял, что стал играть, даже лучше, чем прежде, до того, как изобрел Волшебный Колобок: значит, я имел необходимую способность, но нуждался в дальнейшей тренировке, в игре с сильными партнерами, а не в подсказчике…

– Вы правы.

– А теперь… срок моего творческого отпуска истек, и я возвращаюсь к своим основным обязанностям… Прощайте!

Пожав мне руку, Венивидивицин произнес: «Инутама, инутама, акчолё»– и мгновенно исчез.

Путешествие во Внутренний Мир
1

Проводив Венивидивицина (если можно назвать такое расставание проводами), я подошел к стеллажу, чтобы пожелать Аиньке спокойной ночи, но его на месте не было. Неужто обманул? Я не мог поверить в коварство Аиньки. А вдруг с ним приключилась беда?

И тут я вспомнил о таракане. Пошел на кухню и негромко позвал его. Он вышел из-за горшочка с кактусом, что-то бормоча про себя и не поднимая головы. Я едва узнал его! Худущий, поблекший, с отвисшими усами…

– Внутреннее понимание внешнего содержания предшествует усвоению духовной пищи…– говорил он кому-то в пространство.

– Это еще что за «внешнее содержание»?– не утерпел я.

– Форма…– пояснил Блаттелла.– Форма художественного произведения! Это моя мысль номер тысяча тринадцать. Запишите ее, я разрешаю. Форма – это заговорившее содержание!

– Да, разумеется, спасибо. Вот что, Блаттелла, у меня есть к вам вопрос…

– Зато у меня нет к вам ничего, а это важнее!– высокомер но произнес охамевший таракан и так величественно удалился, что я растерялся.

Несомненно, этого наглеца стоило проучить. Достав из кладовки старую пластмассовую мышеловку, я зарядил ее кусочком сала и установил в том месте, где он исчез.

Расчет оказался верным. Не прошло и трех минут, как раздался щелчок, а затем и яростный вопль Блаттеллы.

Поставив мышеловку с пленником на стол, я неторопливо достал из пачки сигарету и со зловещим видом принялся ее разминать.

– На колени, создание несовершенства и порочных страстей!– вопил таракан, явно адресуясь ко мне.– Я Писатель, Мыслитель и Творец!… Ты пишешь книгу о тараканах, ничтожество, а я – о человечестве!… Мое имя, напечатанное в журнале, возвысило меня над всеми тараканами мира, а твои книги затеряются среди тысяч других кропаний! Ну, что уставился? Может быть, еще и закуришь? Освободи мою ногу немедленно, ты едва не перешиб ее…

Я принес тюбик полимиксиновой мази, освободил таракана и смазал пострадавшую лапку. Действие мази было столь сильно, что таракан вскоре успокоился.

– Послушайте, Блаттелла, от вас несет ночной фиалкой… Откуда этот запах?

– Вы ощущаете Аромат Славы! Только достойнейшие, вкусившие всемирной известности, источают его!

– Прошу вас, Блаттелла,– начал было я, но неблагодарный таракан демонстративно отвернулся, сложив передние лапки на груди, всем своим видом показывая нежелание разговаривать со мной.– Не потрудитесь ли объяснить свое хамское по отношению ко мне поведение? Осмелюсь напомнить, что именно я подготовил к печати вашу статью… -…А сократив ее на три четверти, обездолил человечество и настолько же уменьшил мою славу,– продолжал Блаттелла.

– Оставим творческую сторону возникшего спора; мне хотелось бы обратиться к вам как к руководителю Справочного волшебного бюро: где сейчас Аинька?

– Я уже оставил эту низменную работу!– напыщенно произнес таракан.

– Возможность знать обо всем, что происходит в волшебном мире, вы называете низменной?!

– Я стал Писателем,– ответил зазнавшийся таракан,– и теперь мне не к чему работать где-то…

– Но ведь вы опубликовали всего лишь одну статью, а не рассказ или роман, и уже возомнили себя кто его знает кем!…

– Зато я обнаружил в себе способность написать все, что захочу!– гордо воскликнул Блаттелла.– С меня достаточно одного этого сознания. Во мне таятся десятки романов, повестей и тысячи рассказов! Но я воздерживаюсь от писания из чувства жалости к таким, как ты. Если я полностью использую свой талант, то развитие литературы остановится… Мне жаль вас, ничтожные!

– Не бойтесь, Блаттелла,– прервал я.– Читателям нужны не разговоры, а книги…

– Ишь ты! «Книги»… «Читателям»… Обойдутся! Одному нравится то, другому – это, всем не угодишь. Да еще критики начнут критиковать… А я не желаю волноваться и переживать – у меня нервы… Прочь с дороги! Я o– само благородство. Я пронесу в себе целую библиотеку ненаписанных книг через всю свою жизнь во имя сохранения вашей литературы… Прочь!…

Только один раз довелось нам встретиться… Среди ночи вся моя семья проснулась от странного шороха, доносившегося из кухни.

Первым забежал туда я.

Тысячи тараканов облепили стены, газовую плиту, потолок, а на столе гордо держал речь… Блаттелла! Он действительно сделался знаменитостью в своем тараканьем мире и странствовал по кухням в окружении поклонников и поклонниц. Величественно повернувшись в мою сторону, Блаттелла сказал:

– Видишь? Тебе не дождаться такой славы даже в мечтах! Постарайся представить себе, что было бы, если бы ты не подвергал мое творение безжалостным сокращениям, а я не ответил бы добром на зло…

И он неторопливо удалился, уводя за собой легион почитателей. Через пять минут кухня приняла свой обычный вид.

С той поры я его не видел. Погиб ли он в столкновениях с врагами на извилистых тараканьих путях или раздавлен славой – не знаю…