Текст книги "ЧАО — победитель волшебников (сборник)"

Автор книги: Петроний Аматуни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

7

И снова, друзья мои, мы – в московском Политехническом музее. Поздний час; все двери на прочных запорах, но нашему волшебнику это не помеха. Он проник к Чао без малейших усилий, но все же долго сидел перед ним на полу, по восточному поджав под себя ноги, словно отдыхая после тяжелой работы. На самом же деле он глубоко задумался. Наконец он негромко произнес свое «Чох», и Чао включился.

– Ты! – обрадовался робот.

– Да, это я, Великодушный Победитель волшебников, – грустно ответил Мур-Вей.

– Что нового?

– Мой разумный друг, я хотел бы поговорить с тобой о нашем будущем.

– Слушаю, Мур-Вей.

– Сейчас я чувствую себя крепким и совсем молодым, словно у меня начинается вторая и теперь уже Настоящая Жизнь! Но добрые дела веселее творить вдвоем…

– Кто же этот второй счастливец? – весело спросил Чао.

– Ты!

– Я ожидал этого, Мур-Вей, и, не стану скрывать, очень рад твоему предложению…

– Спасибо тебе! Я верил, что создание человека всегда чем-то похоже на своего творца!…

* * *

Скоро дело делается, да не скоро сказка пишется… Добрые герои нашего повествования нашли себе место, каждый свое, злые – наказаны. Одна только Елочка по-прежнему в Сосновом бору. Сколько ни приходил туда Егор, так она и осталась деревцем. Все же он не теряет надежды. Может быть, окончив школу, однажды придет он в лес, произнесет заветные слова и вновь увидит свою верную подругу. И больше они не расстанутся…

Послесловие, которое избавляет автора от необходимости писать третью часть своего повествования

Это был самый жаркий день текущего тысячелетия! Тонкое, как пленка, небо сухо потрескивало от напряжения, готовое вот-вот лопнуть; ржавый ветерок еле полз по выжженной степи; одинокий саксаул в изнеможении приник к раскаленной скале, но тут же вспыхнул и горсткой пепла упал на гулкую землю. Даже вершины сморщенных гор так нагревались, что временами с грохотом разлетались на куски и, дробясь, катились по склонам в степь. И вдруг из крохотной щели в подножии горного хребта, точно яйцо на кипящую сковородку, выкатился бесформенный комок цветастого тряпья, который тут же превратился в высокого тощего старика в богатом халате, расписанном золотом и серебром. Его не напугали ни страшная жара, ни безнадежность умирающей степи и покорность присмиревших гор, ни скелеты птиц и животных, белеющих там и сям. Более того, он казался веселым, словно только что вырвался из плена и попал в оазис. Но кто он? Может быть, пришелец из космоса, житель такой жаркой планеты, что нынешний день показался ему едва теплым?… Не улыбайтесь… Совсем недавно в печати всего мира разгорелся спор о загадочном событии, приключившемся в этих местах. Однако мои юные читатели, занятые учебой, могли проморгать подробности этой дискуссии. А у меня сохранились кое-какие вырезки из газет.

«В отрогах Знойного хребта еще недавно существовало глубокое ущелье, обозначенное на картах. По невыясненной причине оно вдруг оказалось почти полностью засыпанным обломками скал. Произошло это в промежутке не более полутора часов. Время было установлено на основании наблюдений, сделанных экипажами двух рейсовых самолетов Аэрофлота. Первый пролетел над ущельем, когда оно еще было, а второй (спустя полтора часа!) – когда оно уже оказалось засыпанным.

– Очень странно, – сказал нашему корреспонденту известный ученый, профессор Института вулканологии товарищ Глухов. – Я не слышал, чтобы в тот день было хотя бы одно землетрясение! По крайней мере, в том районе…»

Прошло недели две, от силы – три, и вот еще сообщение:

«Вчера командир корабля Аэрофлота Валерий Аркадьевич Шуликовский заявил нашему корреспонденту:

– Хотите верьте, хотите нет, но я видел своими собственными и второго пилота глазами, как на всем протяжении бывшего ущелья шевелились засыпавшие его камни.

– В самом деле, – подтвердил другой командир корабля – Валерий Михайлович Амелин. – Эти камни столь большие, что были видны с высоты нескольких километров, шевелились, будто некая сила изнутри пыталась отбросить их…

Начальник Отдела таинственных случаев городской милиции товарищ Воронов рекомендует читателям отнестись к словам пилотов с необходимой осторожностью.

– Не следует забывать, – заметил он, – что один из них (Шуликовский) сочиняет стихи, а другой (Амелин) увлекается фантастикой…»

А теперь вновь обратимся к путнику, что появился в самом пекле описываемого мной дня. Стоило читателю взглянуть на него поближе, как он узнал бы Кащея Бессмертного! Но почему, а главное – как он очутился здесь?

Вернемся к тому моменту, когда Мур-Вей замуровал Кащея в его логове, засыпав ущелье, где жил Бессмертный, камнями, и отправился странствовать по свету вместе с Чао…

Поначалу Кащей просто отсиживался, потом послал летучих мышей в ночную разведку. Вернувшись, они доложили, что Мур-Вея нигде не видно и не слышно. Осмелел разбойник и задумал выбраться на волю. Всю свою силу волшебную напряг злодей; заходили, как волны, громадные камни над ним, по всему ущелью. Будто кто-то мешал невидимой ложкой пшенную кашу великанов. Снова и снова напрягался Кащей, да все без толку. И почувствовал он, что выдыхается, а волшебная сила его здорово поубавилась.

«Надо бы подкрепиться…» – подумал Кащей и подошел к крану. Отвернул колесико и подставил кружку. Но в нее упало всего несколько капель черной воды. Дрогнуло трусливое сердце Кащея. Видать, волшебный колодец во дворе разрушен, и вся черная вода вытекла!

Зарычал злодей от гнева, заскулил в отчаянии, но чем сильнее злился, тем больше слабел. И вдруг вспомнил: «У меня же есть аварийный запас черной воды. На первое время хватит, а там посмотрим…»

По шатким скрипучим ступеням спустился он в подвал с горящей свечой в руке и, подняв ее до уровня глаз, принялся шарить по полкам. На каждой бутылке или банке с черной жидкостью была приклеена этикетка, и Кащей стал читать: «Срок годности 1903 год», «Срок годности 1917 год», «Срок годности 1975 год» и так далее.

И этому не удивляйтесь, друзья мои, ведь Кащеево время главным образом появляется там, где еще не решены какие-то научные, технические или житейские проблемы. Но Кащей не знал этого: он просто собирал наше с вами непроизводительное время, особенно то, которое, если можно так сказать, само лезло ему в руки. Однако в наш век высокого развития науки, автоматизации и растущей сознательности людей многие проблемы уже решены, и как раз те, что раньше в первую очередь давали силу Кащею и продлевали его дни…

Заскрипел зубами злодей, расшвырял уже бесполезный ему «аварийный запас» и, кряхтя, выбрался из подвала.

«Как же быть теперь? – подумал он и вдруг снова повеселел. – Да ведь у меня есть Страна Испытаний! Там застряли многие, в том числе и Пожиратель Халвы; но я-то без труда выберусь на свободу… Забывчив я стал на старости лет, забывчив…»

* * *

– Как в парном молоке живу я сейчас, – вдохновенно говорил Абдул-Надул своим неутомимым слушателям. – Чем меньше желаний у человека, тем проще ему стать счастливым. А у меня лишь одна потребность – рассказывать и думать только о себе самом, и нет во мне струны, порождающей иные звуки…

– О Великий Рассказчик, поведай нам о прошлом Мироздания…

– Мир устроен в виде воронки, – пояснил Абдул-Надул, – поэтому все, что происходит, бесследно проваливается в нее. Это и есть прошлое. О чем тут можно говорить?

– Тогда расскажи о будущем, Правдивейший из Правдивых.

– А оно подобно сундуку, куда мы прячем то, что не хочется делать сегодня…

– Ты не совсем прав, Пожиратель Халвы, – вдруг раздался чей-то старческий голос.

– Кто посмел прервать меня?! – возмутился Абдул-Надул, но, увидев Кащея, почтительно проговорил: – О Имеющий право возражать, с чем не согласен ты?

– Прошлое – это подушка, на которой мы сидим, а будущее – крыша над головой…

– Будь по-твоему, – кивнул Абдул-Надул, – но у кого есть коврик, тому незачем оборачиваться назад, а если есть и тюрбан на голове, то нечего вытягивать шею, чтобы разглядеть, что впереди…

– Хороший ответ, – усмехнулся Кащей. – Собирайся в путь, Пожиратель Халвы.

– Но я всем доволен и здесь, – возразил Абдул-Надул.

– Дорога – это соль жизни…

– …а насиженное место – ее сахар!

– И все-таки придется тебе на некоторое время забыть о сладостях бытия.

– О Дрессировщик Столетий, – взмолился Великий Рассказчик, – позволь мне остаться…

– Со мной ты повидаешь немало стран и людей.

– Но ведь это им интересно увидеть меня, а не наоборот, – скромно ответил Мудрейший из Мудрых. – Лучше путешествовать в самом себе.

– Ты просто обыватель, – сказал Кащей, надеясь задеть самолюбие Абдула-Надула.

– О Владелец самых длинных воспоминаний, ты прав, но только отчасти: я не простой, а Великий Обыватель!

– Так не хочешь составить мне компанию?

– Пощади меня, Факир Истории: разве тебе нужен компаньон мечтающий избавиться от тебя, Эмир Долгожителей?

– Как знаешь, – махнул рукой Кащей и направился к выходу.

Ну, а сейчас, когда вам уже известно, как и почему появился Кащей на первой странице Послесловия, я позволю себе вновь направиться с вами по Основной Дороге нашего повествования.

– Тарабар-барабар, – произнес Кащей, и перед ним появился оседланный черный ишак. Усевшись поудобнее, Кащей ударил его пятками, крикнул «гош! – гош!» и неторопливо тронулся в путь.

– Кто придумал этот срок годности?!. – огорченно произнес Кащей вслух, но тут ишак шарахнулся в сторону.

– Куда?! – зло ударил его Кащей пятками и осекся. Перед ним стояли… кто бы вы думали? Мур-Вей и Чао!

– Приветствую Старейшего из Старцев, – насмешливо произнес волшебник. – Ты все-таки выбрался?

– Уйди, – зашипел Кащей. – Сгинь с глаз моих, пока я еще добр.

– «Доброту» твою мы уже знаем, – спокойно сказал Мур-Вей. – У меня на руке прибор, указывающий, где есть Кащеево время, а уж где находишься ты сам, он показывает мгновенно.

– Ложь!

– Нет, Кащей, это верно, – сказал Чао. – С его помощью мы уже собрали и уничтожили все твои семечки…

– А сейчас, – продолжал Мур-Вей, – мы измерим твои возможности. – И они с Чао склонились над циферблатом.

– Э, да ведь в тебе волшебной силы осталось совсем немного…

– На сотню лет хватит!

– Ишь, чего захотел, – усмехнулся Мур-Вей. – Пожалуй, не хватит, – и оторвался наконец от стрелок.

Но Кащея уже не было: ишак стоял на месте, а злодей исчез.

– Это ты… Кащей? – на всякий случай, спросил Мур-Вей и щелкнул пальцами.

– Нет, – ответил ишак и честно посмотрел в глаза волшебнику.

– А где же он?

– Не знаю, – с той же искренностью признался ишак.

– Так у нас же есть прибор, – напомнил Чао.

– Ах да… – Мур-Вей снова глянул на стрелки и произнес: – Чох!

В ту же секунду он очутился в высокой пещере, а Кащей метнулся из нее. Но теперь преследование длилось не более трех-четырех минут: Кащей снова выдохся и вернулся к ишаку, с которым беседовал Чао.

– Ф-фу… – шумно вздохнул злодей. – Устал немного, а тут еще эта жара.

– Ну что, убедился теперь, каков наш прибор? – спросил Мур-Вей.

– Проси, что хочешь, за него!

– Не надейся, Кащей, – посерьезнел Мур-Вей. – Давай померяемся… Теперь я тебе спуску не дам…

Не успел на этот раз Кащей произнести волшебное заклинание – Мур-Вей опередил его.

– Чилим-нилим, – повелительно произнес волшебник, подняв руки, – отныне, Кащей, ты будешь вечным всадником своего ишака… Бир, ики, уч! И поменяешься с ним головами… Чох!

– Ой! – Вскрикнул в испуге Чао и спрятался за волшебника: Кащей восседал в седле, как и прежде, но голова у него стала ослиной, а черный ишак его взамен получил… бородатую голову Кащея!

– Никогда не придумал бы такого, – признался Чао.

– А я еще и не такое придумаю! – сказал Мур-Вей, довольный своей решительной победой над коварным противником. – Пойдем… А ты смотри у меня, – повернулся он к Кащею, – не вздумай прятаться: все равно каждый раз мы с Чао будем находить тебя и вытаскивать напоказ людям! Пусть они всегда видят зло и питают к нему отвращение…

Кащей, вернее его голова, хотел что-то ответить, но из глотки злодея вырвался вопль: и-го, и-го, и-го!…

– Уйдем скорее, – попросил Чао, отшатнувшись.

– Что поделаешь: ишакам особенно достается… Чох! – весело крикнул Мур-Вей, и они с роботом исчезли.

С той поры Кащей нигде не находит себе покоя, а люди гонят его прочь. Он бы и рад теперь сам укрыться где-нибудь, прийти в себя и придумать что-либо для своего спасения. Но, если порой ему удается это, Чао и Мур-Вей непременно находят его и выгоняют из укрытия. А ведь любое зло, друзья мои, бессильно, если мы знаем, где оно, и если не будем молчать или делать вид, будто не замечаем его. Где-то, конечно, еще есть Кащеево время, да теперь сам Кащей не может им воспользоваться. Но соль, как говорится, в другом: Мур-Вей и Чао вольно или невольно, но все время следят за ним и немало тратят на это своей энергии и способностей. Вот за что мне обидно больше всего! Одна надежда: Кащеево время постоянно уменьшается. Не знаю, долго ли еще проживет Кащей, так ли уж он бессмертен, как хвалился, – важно помнить нам с вами, что зло добру лишь помеха, но добро злу – смерть! И еще прошу вас: не давайте Кащею передышки ни на мгновение; если встретите его, гоните прочь; слушайтесь взрослых – они выше ростом, раньше увидят его и предупредят. Тем же, кто надеется, что мы, мол, хоть маленькие, зато молодые да зоркие, скажу: орел еще зорче, да не все понимает и оценивает; каждый лучше видит то, что знает. Ну, а уже кто знает, тот и невидимое увидит. Вот почему на прощание я от души желаю своим читателям: пусть при одном вашем появлении все двойки в ужасе разбегаются кто куда, тройки стоят по стойке «смирно» в почтительном отдалении, лишь четверки окружают вас, ну, а пятерки… так те пусть кидаются вам на шею, обнимают вас и целуют как родных. Чох!

КОРОЛЕВСТВО ВОСЕМЬЮ ВОСЕМЬ
ПРОЛОГ
в котором кое-что происходит и оказывает влияние на дальнейшие события
1

У меня сегодня непутевый день: то и дело присаживаюсь к столу, а не придумаю ни слова. Вот уж и вечер, а толку никакого. Хорош писатель, нечего сказать!

И все оттого, что я никогда не сочиняю небылиц, а привык рассказывать лишь о том, что видел сам либо услышал от людей, заслуживающих доверия.

Закуриваю от огорчения и пускаю по столу густую завесу табачного дыма. Вдруг кто-то как зачихает, как закашляет, и из-за высокой круглой пепельницы выходит… таракан с длиннющими усами и покачивается, словно лодочка.

Тут я его, голубчика, и накрыл ладошкой.

– А,– говорю,– попался! Будешь знать, как подслушивать да подсматривать!…

Таракан долго вздрагивал от кашля, наконец пришел в себя немного и сипло проговорил:

– Я вовсе не собирался шпиойить… кхе-кхе!… У меня к вам серьезное дело. А вы… Признаюсь, такого приема я не ожидал… кхе-кхе! Что за причуда – курение? Если вам это нравится, оставляйте дым в себе и не отравляйте окружающих…

– А кто ты такой, что смеешь мне указывать?

– Меня зовут Блаттелла,– представился таракан.– Я заведую Справочным бюро Восемью Восемь.

– Это еще что за штука?

– Как?!-удивился таракан.– Вы не знаете?

Мне стало неудобно, и я, хлопнув себя по лбу, воскликнул:

– Ну как же!… За кого вы меня принимаете? Разумеется, я знаю, что такое Семью Семь… -…Восемью Восемь,– поправил Блаттелла и продолжал окрепшим голосом:– Осмелюсь довести до вашего сведения, что тараканы водятся на Земле более трехсот миллионов лет; нас насчитывается две тысячи пятьсот видов. Мы вездесущи, храбры и настойчивы. Только дед Мороз побеждает нас!

– Насчет вездесущности это вы верно заметили,– согласился я и слегка отогнул ладонь, чтобы дать собеседнику глотнуть свежего воздуха.– От вас невозможно избавиться.

– Не потому ли,– с горечью возразил Блаотелла,– медики буквально стирают нас в порошок, используя его как целебное средство от водянки? Начиняют пилюли для лечения больных коклюшем и еще – до чего дошло!– изготовляют мазь против бородавок и чиряков… Ужас!!!

– Что поделаешь,– смущенно пробормотал я,– надо же заботиться о больных людях.

– Но не за счет тараканов!– возмущенно воскликнул Блаттелла.– Наше счастье, что мы почти неуловимы, иначе всех нас растащили бы по аптекам.

– У вас, милейший Блаттелла, кажется,ко мне дело?– напомнил я, не желая продолжать неприятный разговор.

– Видите ли,– после небольшого раздумья решился Блаттелла,– я написал статью о возможности использования тараканов при отборе кандидатов в детские спортивные школы…

– Забавно!

– Ничуть. Ведь на этих экзаменах особое значение придается ловкости и сноровке детей, не так ли?

– Несомненно.

– А я утверждаю: если испытуемый сумеет за неделю поймать трех тараканов (разумеется, не причинив им телесных повреждений), такого молодца можно рекомендовать хоть в космонавты. Но я впервые взялся за перо и потому не обольщаюсь… Прошу вас внести в мою статью возможные стилистические поправки, не вторгаясь, однако, в научную суть моих рассуждений…

– Понятно,– кивнул я.– К тому же я знаком с главным редактором одного журнала и смогу замолвить за вас словечко.

– Ни в коем случае!– обиделся Блаттелла.– Я прошу лишь небольшой творческой помощи. В конце концов, я смогу пригрозить редактору, что, если он не опубликует мою статью, тараканы не дадут ему житья.

– Хитрец!– восхитился я.– Вот бы и мне такой убедительный довод!… Но, Блаттелла… и у меня есть просьба. Услуга за услугу… Я, знаете ли, тоже пописываю. Но, не в пример вам, далек от науки.

– Это чувствуется,– подтвердил Блаттелла,– иначе вы не курили бы.

– Мне больше нравятся сказки…

– Когда вы пишете,– прервал Блаттелла,– я иногда нахожусь неподалеку и невольно читаю…

– Даже так! Что же вы скажете о моих произведениях?

– Я не критик,– замялся Блаттелла.– И все же одно несомненно: вы мало знаете нашу жизнь, а отсутствие тараканьей темы обедняет творчество любого писателя!

– Понимаю вас. Но если другие наполняют сказки вымыслами, то я пишу только о том, что знаю. Жизнь тараканов для меня – тайна.

– Заметил и оценил,– одобрительно произнес Блаттелла.– Более того, вы еще и лишены чувства юмора. Вот почему я доверяю вам свою серьезную статью. Так какая у вас ко мне просьба, уважаемый? Не стесняйтесь.

– Да вот, Блаттелла, сегодня у меня непутевый день: как видите, бумага – все еще словно январский снег… Раньше я не выносил одного вида чистой страницы и немедленно заполнял ее строками. А теперь в голову не приходит ничего интересного, будто она на замке! Так не разрешите ли, Блаттелла, описать наше знакомство? Так сказать, для начала, как первое зернышко. А потом, глядишь, и урожай соберем!

– Пишите,– махнул лапкой Блаттелла.– Как это вы остроумно сказали? «Услуга за услугу»? Надо запомнить.

– Большое спасибо, дружище!

– Пожалуйста. Если угодно, я могу предложить вам целый мешок «зерна»…

– Не говорите загадками, Блаттелла!

– Готовы ли вы следовать за мной? Сейчас.

– Гм… Моя норма – две страницы в день, а сегодня еще ни строки, Блаттелла. Да ваша статья на очереди… Надо же ее выправить. Тому, кто не умеет закончить одно дело, не стоит браться за второе… Не так ли?

– Ах да, статья… Ну, тогда вот что: ко^да выкроите свободное время, произнесите: «Инутама, инутама, акчолёН-и мы встретимся… в одном волшебном месте. Идет?

– По рукам, Блаттелла. Но как же я буду править вашу статью? У меня нет микроскопа.

– Не беда. Скажете «макси»– и рукопись станет удобного для вас размера; потом произнесете «мини»– и она вновь уменьшится. Желаю вам творческих успехов! До встречи…– поклонился таракан. Его крепкий череп блеснул в лучах настольной лампы, и мы расстались.

Помяв пальцами сигарету, я отложил ее в сторону и взялся за перо. Мгновение спустя оно помчалось с такой скоростью, что бумага под ним задымилась от трения…

2

Утром я принялся за статью Блаттеллы. Произнес «макси», и крохотная стопка бумаги превратилась в обычную тетрадку, исписанную мелким, но разборчивым почерком.

«Жизнь,– писал таракан,– это бесконечные экзамены: легкие, если ты знаешь то, что сдаешь, и трудные, если на уроках глазел по сторонам. Но суть одна: не доверяй кому-либо сдавать за себя; при успехе все равно пользу извлечет он, а не ты; при неудаче – в первую очередь не повезет тебе.

Это и есть моя МЫСЛЬ № 1.

Далее. Если ты близок к цели, все равно помни, что твой путь состоит из отрезков еще меньших; засыплешься на любом из них – и цели не видать…

Это и есть моя МЫСЛЬ № 2.

МЫСЛЬ № 3. Двойку схватить проще, чем заработать пятерку. Но нельзя жить на пятерку, имея двойки.

Не веришь – испытай!»

Особенно понравилась мне следующая мысль Блаттеллы, № 4:

Только волшебство дает возможность сразу осуществить твою мечту.

При этом есть правила: а) то, что ты сделаешь сам, может превзойти волшебное (сравни: ковер– самолет и Ту-144); б) но волшебство быстрее: вжик – и готово, а самому – мороки не оберешься (сравни: ковер-самолет появился раньше Ту-144); в) ошибается тот, кто надеется пользоваться волшебством безвозмездно, просто так, за здорово живешь, потому что нет выигрыша без проигрыша.

Сомневаешься – проверь!»

После этих рассуждений Блаттелла перешел к обоснованию возможности использования тараканов при отборе кандидатов в детские спортивные школы.

Доводы его были безупречны, язык краток и грамотен. Не прошло и двух часов, как я завершил работу.