Текст книги "Признаки Эволюции (СИ)"

Автор книги: Петр Денисов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Я вернулся в свою каморку и долго сидел на койке, прислушиваясь. К гулу. К «шёпоту». К собственному сердцу. Я боялся. Боялся, что и во мне что-то «поедет». Что я увижу то, что заставит меня сломаться. Но, к своему удивлению, кроме страха и дикого напряжения, я ничего не чувствовал. Ни ярости, ни чужих голосов, зовущих присоединиться. Было только это давящее, всепроникающее присутствие. Как будто я был маленьким камешком на дне океана, по которому катится волна. Давило, но не смывало.

«Якорь», – подумал я. Может, он у меня уже есть? Не память о прошлой жизни, не образ Анны (её лицо начинало тускнеть, и это пугало больше всего), а вот это вот: обязанность, дежурство, нужность, принадлежность к этим людям, которые хоть и смотрят косо, но прикрыли бы мой пост, если бы мне стало плохо.

Так и прошёл месяц. Месяц подземного ада, где главным врагом была не внешняя угроза, а внутренняя сущность. Мы несли дежурства, спали урывками, ели под аккомпанемент гула и вздрагивали от каждого резкого звука. Жизнь сжалась до размеров бункера, до циклов тревог и затиший, до проверки датчиков и смены патрулей.

Я видел, как люди менялись. Кто-то замыкался, кто-то, наоборот, становился болтливым до истерики. Но система работала. Патрули, медики, психотехники. Выдергивали тех, кто начинал сползать в пропасть. Были и потери. Один из мутантов в дежурной группе на нижнем ярусе, не выдержав давления, открыл огонь по своим, прежде чем его удалось нейтрализовать. Об этом сообщили сухо, без подробностей, но тяжёлое молчание после объявления висело в воздухе несколько дней.

А потом, ровно через тридцать один день после начала, гул начал стихать.

Сначала это было почти незаметно. Просто однажды утром я проснулся и понял, что могу слышать не только биение собственного сердца, но и тиканье часов в коридоре. Давление в висках ослабло. «Шёпот» отступил, снова превратившись в отдалённый, раздражающий, но привычный фон.

Через сутки дрожь в полу прекратилась совсем. Датчики наверху затихли. Мир снаружи, казалось, замер в измождённой тишине.

На пятый день затишья Бага объявил по общему каналу:

– Пробуждение завершается. Угроза миновала. Подготовка к выходу на поверхность начинается завтра. Первыми пойдут разведгруппы. Остальные – ждут!

В столовой в тот вечер было непривычно шумно. Люди смеялись, разговаривали на повышенных тонах, сбрасывая накопившееся напряжение. Даже еда в этот день показалась вкуснее.

Наш отряд собрался в комнате отдыха. Николас разливал по кружкам что-то тёмное и пахучее из личной заначки – напиток, отдалённо напоминающий самогон с запахом хвои и мёда.

– Выжили, – сказал он просто, поднимая кружку. – Все. Молодцы.

Мы выпили. Горилка обожгла горло, но по телу разлилось долгожданное тепло, не имеющее ничего общего с системой отопления.

– И что теперь? – спросил я, откашлявшись. – Восстанавливать базу наверху?

– Теперь, Амнезик, – Николас хитро прищурился, – теперь начинается самое интересное. Потому что мир после Пробуждения – это чистый лист. Старые угрозы могли уйти. Или, наоборот, прийти новые. Нужно всё проверять. И нам с тобой, – он кивнул на меня и на Алёшу, – предстоит быть в первой разведгруппе. Готовься. Завтра мы выходим наверх. Посмотреть, что осталось от нашего дома. И что нового поселилось по соседству.

Я посмотрел на свои руки, сжатые вокруг кружки. Месяц под землёй. Месяц страха, давления, попыток не сломаться. Я не сломался. Я стал частью этого механизма. Пусть винтиком, но нужным.

«Выход на поверхность», – подумал я без прежнего ужаса, а со странным, острым предвкушением. Страх никуда не делся. Но теперь к нему добавились знания о мире вокруг и новые навыки.

– Ладно, – сказал я, ставя кружку на стол. – Пора и честь знать. Пора посмотреть, что там, наверху, натворил этот ваш «сезон охоты». Надеюсь, наш домик ещё стоит. А то я только привык!

Глава 26. Изменения

Подготовка к выходу заняла весь следующий день. Это была не просто упаковка рюкзаков – это был ритуал. Проверка каждого патрона, каждого шва на униформе, каждого контакта в оборудовании. Воздух в оружейке, куда нас привели, был густ от запаха оружейного масла и напряжённой сосредоточенности.

Нам выдали усиленные дозиметры, датчики Праха нового образца (маленькие коробочки, которые должны были пищать при опасной концентрации спор) и… по ментальному обручу. Оказывается, за месяц, что мы провели, они сделали свои прототипы, не такие же сильные, но, сказали, что идут в верном направлении, добавив, что, мол, работали над ними много лет!

Я надел свой, ощутив знакомое, почти успокаивающее давление на виски, оно даже гасило и без того ослабевший «шёпот», что для меня сейчас не очень кстати, ибо лучше слышать шёпот, чем его не слышать!

– Правила выхода просты до безобразия, – бубнил Алёша, вдевая последнюю обойму в разгрузку. Он был собран и серьёзен, ни намёка на ту браваду, что была у него в поезде. – Не отрываться. Не лезть в дыры, особенно свежие. Не трогать ничего, что цветёт, шевелится или мерцает неестественным светом. Всё, что кажется подозрительным, является подозрительным. Первый признак измены собственным глазам – доложить Николасу. Второй признак – получить по шее от меня.

– А третий? – поинтересовался я, проверяя затвор своего «Гнома».

– Третий не понадобится, если со вторым всё пройдёт успешно.

Николас тем временем изучал свежие данные с внешних камер, которые удалось запустить через аварийные линии. Изображение было зернистым, чёрно-белым, но это было лучше, чем ничего. Но тут я задумался, почему в таком будущем чёрно-белые камеры? Или это всё… Хотя навряд ли где-то стоит завод по производству камер видеонаблюдения. А если и стоит, то у КРЭЧ. В общем, ладно, не о том думаю!

– Видимость ограничена, – констатировал он. – Всё в дымке. Не то Прах, не то испарения после дождей. Конструкции… целы. В основном. Одно здание мастерских сложилось, похоже, на него что-то упало! – он увеличил изображение, водил камерой. – Никого не видно. Ни наших, ни чужих. Тишина.

– Самая страшная, – пробормотала Диана, настраивая своего «Стрижа». Дрон выглядел будто слегка модифицированным – теперь на нём были какие-то дополнительные сенсоры.

Ранним утром следующего дня наша группа – Николас, я, Алёша и Диана – стояла перед массивным шлюзом нижнего яруса в полной экипировке. С нами был ещё один мутант по имени Громилло (все так и звали) – двухметровый гигант с кожей, напоминающей потрескавшийся гранит, и молчаливым, невозмутимым взглядом. Его задачей было тащить самое тяжёлое снаряжение и быть живым тараном в случае необходимости.

Бага появился ненадолго и кивнул нам:

– Удачи. Глаза в кучу. Если что – отход через шлюз «Дельта», он ближе к реке. Канал связи будет открыт, но не надейтесь. Эфир после Пробуждения обычно… Впрочем, вы и так всё знаете!

Он отступил. Инженер у пульта посмотрел на Николаса. Тот глубоко вздохнул и поднял большой палец вверх.

Раздался скрежет механизмов, не слышный месяц. Массивная стальная дверь толщиной в два моих тела начала медленно, со стонами, отъезжать в сторону. За ней была ещё одна, а за ней – наклонный туннель, ведущий наверх. Пахнуло сыростью, землёй и… чем-то ещё!

Мы вошли в шлюз. Вторая дверь закрылась за нами, отсекая последние звуки базы. На несколько секунд нас поглотила абсолютная тишина, нарушаемая только нашим дыханием. Потом заскрежетала третья, последняя дверь – уже не стальная, а бронированная решётка, засыпанная снаружи для маскировки грунтом и дёрном.

Когда она отъехала, нас ударил в лицо настоящий воздух.

Он был холодным, влажным и невероятно живым. После стерильной фильтрации бункера этот ветерок, несущий запахи мокрой земли, распадавшейся листвы, грибной сырости и чего-то цветущего, но неузнаваемого, ударил в голову, как наркотик. Я сделал непроизвольный глубокий вдох, и у меня закружилась голова.

– Осторожно, – предупредил Николас, первый ступая на сырую землю откоса. – Воздух чист, но лучше наденем маски с фильтрами!

Мы подчинились и выбрались из укрытия. Яркий, почти слепящий после подземных ламп дневной свет заставил зажмуриться. Я поднял руку, прикрывая глаза, и постепенно мир проступил из белого пятна.

Мы стояли на склоне нашего холма. База… база была. Но она была уже другой.

То, что мы называли «домиками», теперь больше напоминало причудливый симбиоз руин и живой природы. Деревянные стены, и правда, во многих местах были разворочены, будто по ним прошлись когтями размером с бревно. Кое-где зияли дыры, заваленные обломками. Но самое удивительное было не это.

За месяц Пробуждения растительность, всегда буйная в этих краях, словно взбесилась. Лианы с толстыми, мясистыми стеблями толщиной в руку оплели поломанные стены, вползли в окна, свисали с крыш, образуя зелёные завесы. Знакомые кусты вымахали до размеров небольших деревьев, а деревья, в свою очередь, будто потянулись к небу, их кора покрылась новыми, яркими и странными узорами – синеватыми разводами и фиолетовыми прожилками. В воздухе висела лёгкая, серебристая дымка – не Прах, нет, это было похоже на мириады мельчайших летающих семян, порхающих в лучах солнца.

– Никаких движущихся целей, – доложила Диана, не отрываясь от планшета с показаниями дрона, который с тихим жужжанием поднялся над нами. – Тепловые сигнатуры… слабые, мелкие. Грызуны, птицы, возможно, рептилии. Ничего крупнее кошки.

– Двигаемся согласно плана! – приказал Николас. Его голос прозвучал громко в тишине. – Проверяем периметр, затем основные постройки. Громилло, ты с нами. Диана, веди «Стрижа» впереди по маршруту.

Мы двинулись вниз по склону, к первому ряду строений. Под ногами хрустели не ветки, а какие-то странные, хрупкие наросты, вылезшие из земли за это время.

Первым делом подошли к столовой поверхностного лагеря – большому бревенчатому зданию под покатой крышей. Дверь висела на одной петле. Внутри царил хаос: перевёрнутые столы и другая мебель, выдранные лампы, на полу – засохшая грязь и следы… не то лап, не то корней, вползших сквозь щели в полу. Но самое жуткое было на стенах. Они были покрыты странным, бархатистым мхом нежно-бирюзового цвета, который пульсировал едва уловимым светом, словно дышал.

– Не трогать, – резко сказал Николас, когда я потянулся было потрогать странное свечение. – Новый вид. Неизвестный. Отметить для биологов.

Мы отметили и пошли дальше. Картина повторялась: разрушения, но не тотальные. Следы чьего-то присутствия – огромные, вдавленные в мягкую землю следы, похожие на медвежьи, но с тремя длинными когтями; ободранная кора на деревьях на высоте четырёх метров; странные, липкие на ощупь (мы проверяли палкой) пятна на камнях, отливающие радужной плёнкой.

И тишина. Да, щебетали какие-то невидимые птицы, стрекотали насекомые, но той давящей, ожидаемой угрозы не было. Было ощущение, что гигантские звери, бушевавшие здесь месяц, ушли, оставив после себя перепаханное, изменившееся пространство. И теперь это пространство потихоньку начинало новую жизнь.

– Кажется, основное стадо Единых ушло на север вслед за волной Пробуждения, – предположила Диана, изучая данные. – Остались, возможно, одиночки, отсталые или… новые.

– Новые? – насторожился я.

– Мутация не останавливается, Амнезик, – пояснил Николас. – Особенно после такого всплеска. Что-то могло… проявиться.

Мы обходили склад горючего, когда «Стриж» Дианы прислал тревожный сигнал. На экране, с краю сканируемой зоны, зафиксировалось движение. Небольшое, теплоконечное, но… не похожее на обычное животное. Оно быстро перемещалось среди развалин кузницы.

– Проверяем, – тихо скомандовал Николас. – Без шума.

Мы зашли с двух сторон, прижимаясь к стенам, заросшим лианами. Алёша и Громилло – с одной стороны, мы с Николасом и Дианой – с другой. То, что мы увидели, заставило нас замереть.

Среди груды обломков и расплавленного (от чего?!) металла копошилось существо. Размером с крупную собаку, но на семейство псов оно было не похоже. Его тело было покрыто не шерстью, а чем-то вроде черепицы из тёмно-зелёных, влажных на вид пластин. Шея длинная, гибкая, голова – удлинённая, с парами маленьких, чёрных, как бусины, глаз. Оно что-то энергично выкапывало из-под плиты, работая передними лапами, заканчивающимися не когтями, а чем-то вроде лопаток. Рядом валялись скорлупки каких-то яиц и обглоданные кости.

– Новый, – беззвучно прошептал Алёша, целясь. – Убью?

– Нет, – так же тихо ответил Николас. – Не проявляет агрессии. Не нападает первым. Снимай на камеру, Диана. Отходим медленно.

Мы отступали, не сводя глаз с твари. Та, в свою очередь, на секунду подняла голову, посмотрела на нас всеми четырьмя глазами. В её взгляде не было ни злобы, ни страха. Было лишь любопытство, холодное и отстранённое. Потом оно снова погрузило морду в свою копалку, совершенно нас игнорируя.

– Эволюция в действии, – мрачно пошутил я, когда мы отошли на безопасное расстояние. – Уже и падальщики новые появились. Красавцы, блин.

– Это не эволюция, а новый виток мутаций, и это только начало, – сказал Николас. – Экосистема перестраивается под новый баланс сил. Теперь это часть нашей реальности.

Мы завершили обход периметра. База держалась. Главные укрепления, скрытые входы в бункер – невредимы. Были повреждения, но поправимые. Следы Единых были. Казалось, они прошли здесь волной, сметая всё на своём пути, но не задерживались.

Возвращались мы уже ближе к вечеру. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая серебристую дымку и бирюзовый мох в золотисто-розовые тона. Вид был одновременно сюрреалистично красивым и жутковатым.

У спуска в бункер нас ждала небольшая группа – Бага и пара инженеров.

– Ну? – спросил Бага, его взгляд скользил по нашим лицам, выискивая ответы.

– Живы, – отчеканил Николас. – Периметр цел. Повреждения есть, но не критические. Следов крупных скоплений Единых нет. Зато появилась… новая фауна. И флора. Мир не прежний, Бага. Он изменился. Опять.

Бага выслушал, кивнул, тяжело вздохнув.

– Ладно. Значит, будем разбираться. Как всегда. Молодцы. Идите, отдыхайте. Завтра начнётся восстановление! – он посмотрел на меня, на странный бархатистый мох на моём сапоге, который я нечаянно зацепил. – А тебе, эволюционированный, видимо, предстоит привыкать быстрее всех. Похоже, твой мир только что стал ещё чуточку новее.

Мы спустились вниз, в привычный гул и запах бункера. Но теперь это уже не было единственной реальностью. Там, наверху, лежал уже новый и полный странностей мир. И мы теперь должны были в нём как-то жить ближайший год до следующего Пробуждения. Я смотрел на умывальник в своей каморке, смывая с рук пыль и странную липкую пыльцу. Завтра – восстановление базы. А послезавтра… кто знает. И тут моя дверь открылась, и ко мне зашёл Ник, спросив с порога:

– Ну как тебе?

– Хорошо, когда знаешь, что делаешь, а не просто ходишь между кем-нибудь, в надежде, что тебя не убьют и ты не будешь мешать! – сказал я с улыбкой.

– Ты изменился!

Я улыбнулся ещё раз, более глубже. Меня это было приятно слышать. И… а ведь я и вправду изменился. Я даже и сам стал это замечать: я всё больше и больше отношусь к этому миру серьёзно! Я стал меньше шутить и… кажется, я начал терять самого себя!

Чтобы убрать озадаченность со своего лица, я решил спросить то, что не мог понять:

– Почему, когда я вас встретил, вы были одеты очень легко, а сегодня мы были одеты по полной?!

– Сейчас выйдут десять групп, и они будут ещё тяжелее, чем были мы! – он прошёл и сел на кровать. – Мы их называем «чистильщики». Пробуждение не только меняет всё вокруг, если брать мутации – то это реже, но куда чаще оно меняет границы! После каждого Пробуждения границы меняются. Не значительно, конечно, но всё же! И они, те десять групп, будут зачищать территории или отмечать те, куда лучше не соваться! Карта изменится. Она меняется после каждого Пробуждения, но когда всё успокоится и встанет на свои места – мы начнём по новой нашу старую жизнь. И наша группа, а мы разведчики, продолжит выполнять свою главную задачу уже налегке, ибо КРЭЧ имеют такое оружие, что бронежилеты не помогут, а вот от случайного безумного монстра вполне спасут!

– Как та непонятная собака?

– Да, именно! – кивнул Ник и встал. – Поэтому в пределах нашей территории мы ходим налегке, ибо снаряга ни к чему! Во многих ситуациях ты её просто выкинешь, чтобы бежать было удобнее, быстрее, и чтобы ты затрачивал меньше сил! Запомни нашу главную цель/задачу/миссию, ну или как угодно: увидел, убежал, сообщил! Ты должен уметь бегать лучше, чем драться!

– А как же мои способности как м… – и тут я замялся, ибо ни разу не слышал этого слова за месяц. – Как…

– Монстра?

– Ну да! – отвёл я взгляд в пол.

– А ты хотел узнать и овладеть всем тем, на что способно твоё тело, примерно за месяц? – удивился Ник.

– Да! – ответил я честно, сделав сомнительное выражение лица.

– Помнишь Гильзу? – поинтересовался Ник, начав отходить к выходу.

– Да, помню, он вроде из отдела…

– Ему сорок три года, и он научился мысленно общаться с помощью глаз только буквально два месяца назад, хотя рождён, как ты говоришь, монстром! Не спеши, ибо месяц – очень маленький срок. Сконцентрируемся лучше на изучении мира и способах выживания, которые не зависят от твоих способностей, хорошо?

– Звучит логично! – согласился я.

Ник подошёл к двери, открыл её и, обернувшись, кажется, заглянув через мои глаза прямо мне в душу, сказал:

– Забудь, что ты монстр!

Слова Николаса повисли в тишине каморки. «Забудь, что ты монстр». Легко сказать. Особенно когда каждое утро в зеркале ты видишь того же самого себя, но знаешь, что внутри сидит нечто, способное разорвать стальную дверь. Но в том-то и была суть. Я не хотел, чтобы это «нечто» управляло мной. Я хотел управлять им. Ну или хотя бы заключить с ним перемирие. Но… это же ведь тоже я! Только та часть меня, которая спит и которой я не могу управлять!

На следующее утро началось Великое Восстановление. Весь бункер, за исключением дежурных смен и детей, поднялся на поверхность. Работы было невпроворот. Нам выдали инструменты, были составлены бригады, и под руководством прорабов-мутантов мы принялись отвоёвывать у буйной природы наш дом.

Меня определили в бригаду по расчистке и укреплению. Моя задача была проста: таскать, держать, подносить. Физический труд, монотонный и утомительный, оказался лучшим лекарством от тревожных мыслей. Лопатой я орудовал не хуже, чем когда-то метлой во дворе «Шестёрочки». Через пару дней мышцы ныли приятной усталостью, а сон стал приходить мгновенно, без привычных прокручиваний в голове образов Анны и гипотетических лиц учёных КРЭЧ.

Мир наверху действительно изменился. Каждое утро мы находили что-то новое: то гигантские, в рост человека, грибы-зонтики, выросшие за ночь на месте старой помойки; то странные, хрустальные на вид цветы, которые тихо позванивали на ветру. Биологи бегали с планшетами, снимая и собирая образцы, то и дело предупреждая: «Не трогать! Возможно, ядовито!» или «Опасно, испускает споры!».

Опасности были не только пассивными. Как и предсказывал Николас, границы изменились. Однажды утром группа «чистильщиков» вернулась без одного человека. Они наткнулись на гнездо тех самых пластинчатых «собак», которых мы видели в первый день. Только их было не одна, а с десяток, и они защищали потомство с яростной, скоординированной агрессией. Выяснилось, что их передние лопатки – это не только инструмент для копания, но и острые лезвия, способные распороть брезент и даже кевлар. Парня спасти не удалось – слишком быстро всё произошло. После этого случая все работы стали вестись под усиленной охраной, а по периметру выставили дополнительные посты наблюдения.

Я видел, как на людей повлияла эта потеря. Не было истерик, не было паники. Был молчаливый, твёрдый вывод: расслабляться нельзя. Никогда. Этот мир не прощает ошибок. И в этом была своя, железная правда.

По вечерам, после отбоя, я иногда занимался с Алёшей. Не по принуждению, а по собственной инициативе. Просил показать приёмы, как быстрее и тише передвигаться, как ставить ловушки из подручного хлама, как определять по звуку и запаху, что скрывается за поворотом. Он, к моему удивлению, охотно соглашался. Наши тренировки проходили в пустующих тоннелях нижнего яруса, где эхо разносило каждый наш шёпот.

– Не думай о том, как убить, – говорил он, поправляя мою стойку. – Думай о том, как не дать убить себя. Увидел – оценил. Сильнее тебя? Беги. Слабее? Решай, стоит ли связываться. Но беги – всегда лучший вариант. Мёртвый герой никому не нужен, а живой трус может ещё пригодиться. К сожалению, ты теперь не сможешь познакомиться со многими моими сверстниками, а всё лишь потому, что они когда-то решили, что они – герои!

Я учился. Учился читать карты, которые постоянно обновлялись. Учился пользоваться компасом, который здесь часто сходил с ума из-за аномалий, и полагаться больше на природные ориентиры – странные звёзды, форму мутировавших деревьев, течение реки, в которой, как выяснилось, и вправду водились твари покрупнее рыбы. Учился разжигать костёр под дождём и маскировать его свет. Учился молчать и слушать. Особенно слушать. Заново.

Отряд стал для меня не просто группой выживания, а чем-то вроде странной, но некоей семьёй. Диана была её душой – неизменно добрая, но не слюнявая. Она могла зашить тебе рану, не моргнув глазом, а потом отчитать за бестолковость так, что хотелось провалиться сквозь землю. Алёша – её кулак и её паранойя. Он не доверял никому, и даже иногда самому себе. Николас – её голова и её стержень. Он принимал решения, брал на себя ответственность и никогда не посылал нас туда, куда бы не пошёл сам.

А я… Я постепенно становился её частью. Не самым умелым, не самым сильным, но своим. Меня перестали воспринимать как диковинку. Теперь я был просто Владлен, «Амнезик», новичок, который много спрашивает и иногда делает глупости, но за которого, кажется, готовы порваться.

Как-то раз, недели через две после начала восстановления, мы получили задание – обследовать старый радиомаяк на дальнем конце острова, у устья реки. Его вышка могла пригодиться для организации связи. Группа из четырёх человек: Николас, я, Диана и Громилло в качестве силовой поддержки.

Дорога заняла полдня. Мы шли по берегу, обходя заросли гигантского камыша, в котором что-то постоянно шуршало. Маяк, ржавая игла, упирающаяся в небо, стоял на крошечном скалистом мыске. Подняться на него нужно было по почти полностью разрушенной винтовой лестнице.

– Я и Амнезик, – сказал Николас. – Диана, прикрой с дроном. Громилло, держи периметр.

Лестница скрипела и качалась под ногами. Я шёл за Николасом, стараясь не смотреть вниз, на острые скалы и чёрную воду. На площадке под самым прожектором, в небольшой будке, царил хаос. Оборудование было разгромлено, повсюду валялись обломки и… перья. Огромные, длиной в моё предплечье, чёрного цвета, но с металлическим синим отливом.

– Гнездо, – мрачно констатировал Николас, осматриваясь. – И большое. Хозяева, судя по размеру пера, соответственные.

В этот момент снаружи, со стороны реки, раздался пронзительный крик – нечто среднее между скрипом тормозов и орлиным клёкотом. Мы бросились к пролому в стене.

В небе над водой кружили две огромные твари. Это были не птицы в привычном понимании. Слишком большие, размах крыльев – метров пять, не меньше. На головах не клювы, а костяные выросты, напоминающие копья. Они пикировали к воде, выхватывая из неё что-то серебристое и бьющееся.

– Мутировавшие сквалыги, – прошептал Николас. – Редкость. Охотятся на рыб. Но если посчитают угрозой… нам не поздоровится. Отходим. Тихо.

Мы уже начали спускаться, когда Диана голосом, полным ужаса, передала по рации:

– Ник! Снизу! К берегу плывёт что-то… огромное! Громилло его заметил!

Мы прибавили шагу. Спустившись, увидели картину: Громилло, уперевшись в скалу, сжимал в руках тяжёлый пулемёт, но не стрелял. Диана стояла рядом, бледная как полотно. А в двадцати метрах от берега, медленно рассекая воду, плыло… нечто.

Это была не рыба. Это было что-то вроде гигантского, двадцатиметрового червя или пиявки. Его тело, бледно-розовое, почти прозрачное, колыхалось под водой, и сквозь кожу угадывались тёмные внутренности. На переднем конце не было глаз, только круглая, мускулистая пасть, усаженная рядами костяных шипов. Оно не проявляло агрессии, просто плыло параллельно берегу, будто что-то вынюхивая или слушая.

– Речной сверхгигант-одиночка, – сквозь стиснутые зубы процедил Николас. – Их редко видят. Обычно пассивны, если не трогать. Но если начнёт охотиться…

Мы замерли, боясь пошевелиться. Тварь проплыла мимо, не обращая на нас внимания, и скрылась за поворотом реки. Только тогда мы выдохнули.

– Вот и новые соседи, – хрипло сказал Громилло, первый раз за день.

На обратном пути мы молчали. Мир после Пробуждения открывал перед нами свои новые, пугающие глубины. И, кажется, я понемногу начинаю понимать, как в нём выжить! Осталось лишь только решить: остаться или планировать путь в одиночку?!

Глава 27. Рассвет. Часть 1

Прошёл месяц. База отстроилась заново. Стены подлатали, крыши починили. Жизнь на поверхности вошла в привычную колею: дежурства, тренировки, ремонт техники, работа в теплицах, где биологи пытались приручить новые виды съедобных растений.

Я изменился. Это было заметно по моим рукам, покрытым мозолями и мелкими шрамами; по тому, как я теперь носил оружие – не как инородный предмет, а как продолжение руки; по тому, как я мог по шелесту листьев определить, ветер это или что-то ползёт; по тому, как я перестал вздрагивать от каждого странного звука, а научился сначала слушать и анализировать.

Я всё ещё шутил. Но шутки стали более сухими, плоскими, и теперь их, кажется, вообще никто не понимал. Я всё ещё тосковал по старой жизни, по Анне, но эти мысли уже не вызывали вопросы, а приходили как тихая, привычная грусть, с которой нужно было жить дальше.

Как-то раз, во время вечернего разбора полётов (так Николас называл наши совместные обсуждения прошедшего дня), Бага вызвал нас к себе. Уже не в оранжерею, а в свой новый кабинет на поверхности – такую же аскетичную комнату, но с окном, выходящим на реку.

– Ситуация стабилизировалась, – сказал он, развалившись в кресле. – Карта обновлена. Новые угрозы отмечены, старые – подтверждены или вычеркнуты. Пора возвращаться к нашей обычной работе. У КРЭЧ, судя по перехватам, тоже кипит жизнь. Они активизировались. И у нас есть для вас задание.

Он протянул Николасу планшет. Тот пробежался глазами по тексту, лицо стало каменным.

– Серьёзно? «Рассвет»?

– Информация требует проверки, – кивнул Бага. – Если это правда, то это меняет всё. Если ложь – нужно выяснить, кто и зачем её запустил. Собирайте отряд. Выдвигаетесь через три дня. Лёгкий вариант, но с полным комплектом для выживания вдали от базы. Маршрут… длинный.

Николас передал планшет мне. На экране была карта с длинным, извилистым маршрутом, уводящим далеко на северо-восток, в сторону бывших промышленных зон. И в самом конце маршрута – метка с многообещающим и пугающим названием: «Объект «Рассвет». Возможное местоположение архива кризисных исследований по генной инженерии и пси-воздействию. Не подтверждено».

Я посмотрел на своих товарищей. Диана сжала губы, её глаза горели азартом исследователя. Алёша мрачно хрустнул костяшками пальцев. Николас смотрел на меня вопросительно.

– Ну что, – сказал я, возвращая планшет. – Похоже, пора вспомнить, как бегать. Или, может, на этот раз уже придётся драться?

«Объект «Рассвет». Архив кризисных исследований». Звучало как что-то из плохого шпионского триллера, но по меркам этого мира – как потенциальный Святой Грааль или ящик Пандоры. А может, и то, и другое одновременно.

– Информация откуда? – спросил Николас, его голос был ровным, но я знал его достаточно, чтобы уловить лёгкое напряжение.

– От «дружественного нейтрала», – усмехнулся Бага, делая воздушные кавычки. – Торгаша с нейтральной территории. Он утверждает, что нашёл старый транспортный конвой, увязший в болотах ещё в первые годы после Вспышки. Бумаги, которые он принёс, выглядят аутентично. Координаты в них ведут в район старого биофармацевтического мифического комплекса «Вектор». Того самого, где, по слухам, как раз исследовали Синюю Вспышку. Если это правда… Там могут быть данные о природе мутаций. О том, как они начинались. Возможно, даже о контроле над ними.

– Или о том, как их усугублять, – мрачно добавил Алёша. – Идеальное оружие для КРЭЧ. Или для ЛСП, если они доберутся первыми.

– Именно поэтому нужно проверить, – заключил Бага. – Ваша задача – дойти, оценить обстановку, по возможности проникнуть и выяснить, что там есть. Если архивы целы и информация ценна – включить маяк для дальнейшего захвата ценной информации. За вами выйдут четыре плотно-экипированные группы, вооружённые до зубов! Если это ловушка – уходите!

День на подготовку пролетел очень насыщенно. На этот раз собирались не «налегке», а в полном походном снаряжении, рассчитанном на автономность в две недели. Палатки, спальники, компактные печки, сублимированная еда, которой хватило бы на месяц, если экономить. Плюс оружие: помимо личного, взяли гранаты, пару одноразовых ракетниц для борьбы с тяжёлыми целями и даже ментальный эммитер – устройство для создания кратковременных помех в стиле «шёпота», на случай встречи с Едиными в большом количестве. В теории, она должна сбивать с толку монстров, но как покажет практика – увидим!

Я проверял свой «Гном» в сотый раз, когда ко мне подошла Диана.

– Волнуешься? – спросила она просто.

– Как сурок на прослушке, – честно признался я. – Это же не просто вылазка за периметр. Это… в неизвестность. Надолго. Плюс моё первое серьёзное задание!

– Мы все волнуемся, – она положила руку мне на плечо. – Но мы – команда. И ты – часть команды. Держись за это. Это надёжнее любого оружия.

На рассвете мы стояли у причала, и в нашу дружную четвёрку на всякий случай ещё дали Громилло. Нас провожали молча, сдержанными кивками. Бага лишь хлопнул Николаса по спине и сказал: «Не подведи». Мы погрузились в тот же катер, что когда-то привёз нас на остров. Капитан, тот самый, что смотрел на меня искоса, на этот раз кивнул всем без исключения. Видимо, месяц в бункере и месяц работ стёрли первичное недоверие.

Мы плыли недолго, до противоположного берега реки, где в зарослях гигантского папоротника нас ждал замаскированный вход в старый дренажный тоннель – наш путь на северо-восток. Это был один из многих секретных путей, которыми пользовалась Корпорация для скрытного перемещения.