Текст книги "Цитадель Гипонерос (ЛП)"

Автор книги: Пьер Бордаж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц)

/ Подраздел (история) – Тиксу Оти, краткое содержание: в предшествующем жизненном пути этого уроженца Оранжа, начиная с его бродяжничанья в детстве и до назначения в отделение ГТК на Двусезонье, мало что указывало на то, что он пойдет по стопам мастеров индисской науки. Он не только оказался спасен от гигантских ящериц реки Агрипам на планете Двусезонье, но и сбежал от робоинспектора Компании с клеточным анализатором и, с большой долей вероятности, во время битвы при Гугатте спас Афикит Алексу из монастыря абсуратов. Гипонероархат потерял его следы, пока сенешаль Гаркот не нашел его на Матери-Земли и не запустил операцию «Марти-де-Кервалор»./ / Дополнение к подразделу (история): Тиксу Оти самостоятельно прибыл, чтобы раствориться в чане по причине, которую споры-властители еще не выделили. Согласно вероятностям, явиться на Гипонерос должен был махди Шари из Гимлаев. Звук, который защищает его разум, замедляет обмен и обеспечивает ему такую целостность, что программы деструктурирования, разработанные материнскими платами, до сих пор не возымели убедительного эффекта. / / /Рекомендуются следующие подразделы: Тиксу Оти, родная система [подробности], Тиксу Оти, детство [подробности], Тиксу Оти, юность [подробности], Тиксу Оти, брак [подробности], Тиксу Оти, отцовство [подробности]…/

< Шестой этап: Гаркот, атипичная спора, стал ведущим звеном шестого этапа Великого замысла. Искусственная зона нестабильности, подстегивающей пустоты, под влияние которой непроизвольно попадали его мозговые цепи, научила его развивать свои ментальные возможности, и он послужил базовой моделью для разработки стирателей. Как и предполагалось, он вступил в конфликт с Паминксом, шантажировал муффия Церкви и императора Менати, чтобы добиться опалы коннетабля, и стал сенешалем. Гипонероархат приказал ему обобщить и распространить практику ментального стирания. Под действием (перенятого от людей) аффекта он сначала отказался (ирратипная реакция: иррационально-атипичная), но угроза растворения, страх потерять свои индивидуальные навыки (ирратипная реакция) заставили его подчиниться. Гаркот построил вышки мысленного надзора – внушительных размеров башни, психологическое воздействие которых совершенно очевидно, а затем обучил высшие эшелоны скаитов стимулировать их мозговой потенциал. Однако он отказался раскрыть важную информацию, которую утаил в недоступной для Гипонероархата скрытой памяти (ирратипная реакция). Его поведение, пусть оно позволяло лучше понять функциональные механизмы человеческих божеств, вызывало сомнения в надежности и мотивировало вмешательство Несотворенного в деятельность материнских плат.>

/ Подраздел (история) – Вышки мысленного надзора: Сторожевая вышка – универсальный символ репрессий в среде людей. Победители в межчеловеческих войнах запирали побежденных в лагерях и контролировали их с таких сторожевых вышек. Широкое распространение сторожевые вышки получили на Матери-Земли (Земле) во время Войны мыслей – убийственного конфликта, положившего начало космической экспансии./

< Седьмой этап: по сделанной чаном оценке вероятностей пришло время основать третий конгломерат – конгломерат, который позволил бы изготовить матричные чаны на Сиракузе и на месте превращать скаитов-защитников в скаитов-стирателей. Гипонероархат приказал слиться спорам Гаркоту и Паминксу (последний более шестнадцати лет оставался запертым в заброшенной комнате бывшего правительственного дворца). Скрытые имплантаты Паминкса влились в мозговой центр Гаркота, заполнили его искусственную пустоту и стимулировали своими импульсами ненависть к человечеству (дополнительное примечание: в новых ирратипных реакциях споры Гаркота просматриваются намеки на то, что эта пустота была заполнена не полностью, и в настоящее время расчеты вероятности склоняются к его растворению и рекондиционированию). Сенешаль использовал викариат Церкви Крейца, чтобы спланировать убийство муффия Барофиля Двадцать четвертого, вышедшего из-под контроля, и заменить его Фрасистом Богхом, молодым кардиналом, чьи непримиримость, фанатизм и отсутствие недопустимых пороков идеально подходили для верховного понтифика…>

/ Подраздел (история) – Фрасист Богх: уроженец планеты Маркинат, сын прачки из Круглого дома о девяти башнях. В возрасте пятнадцати лет поступил в местную школу священной пропаганды, где его рвение и успехи заслужили похвалу учителей и кардинала-губернатора Маркината Домира де Гара. Он был принят в ВШСП Венисии на 8-м году империи Ангов и показал себя там настолько блестяще, что в возрасте тридцати одного года стал самым молодым кардиналом в истории Церкви Крейца, что является выдающимся достижением для паритоля (т. е. чужака, не сиракузянина). В 16-м году его назначают губернатором планеты Ут-Ген. Пиком жестоких репрессий, которые он организовал на Ут-Гене, стало затопление газом Северного террариума Анжора и уничтожение миллионов карантинцев. Проведенный викариями обзор кандидатур выделил его, невзирая на маркинатское происхождение, как наилучшего и наиболее податливого кандидата в преемники Барофиля Двадцать четвертого. После того, как стиратель внедрил в его мозг определенную программу, он задушил Барофиля Двадцать четвертого, получил тиару, посох пастыря, перстень с кориндоном с Джулиуса и взял себе имя Барофиля Двадцать пятого (17-й год империи Ангов). / / Дополнительный подраздел: муффий Барофиль Двадцать пятый, как и его предшественник, вышел из-под контроля. Установил ли он связь между религией Крейца и индисской наукой? (Вероятность: 37,49 %.) Стал ли он сущностью-истоком? (Вероятность: 13,08 %.) Так или иначе, сейчас он представляет собой недостоверный элемент и, таким образом, опасность для Великого Замысла – как махди Шари из Гимлаев, как Жек Ат-Скин с Ут-Гена, – и должен быть устранен как можно скорее./

На душе у Тиксу прокатилась волна радости: Шари, о котором он не слышал более семи лет, вернулся из своего долгого и трудного странствия-инициации. Если Гипонероархат возвел его в ранг опасного противника, то, несомненно, потому, что он обнаружил индисские анналы. С другой стороны, кто такой этот Жек Ат-Скин – Тиксу не знал, и не совсем понимал причины, по которым споры-властители хотели сместить муффия церкви Крейца. Как они пришли к выводу, что в религии Крейца – отражение индисской науки?

/ Подраздел (история) – Шари Рампулин: уроженец Матери-Земли, последний потомок народа америндов. Как он спасся при разрушении Исхода, города америндов в кратере вулкана, остается загадкой. (Силы человека-истока? Вмешательство хранителя анналов, на которого Несотворенный наталкивался более пятнадцати тысяч лет?) Хотя он под именем махди Шари из Гимлаев более десяти лет фигурировал в коллективном человеческом сознании, вероятностные расчеты чана на предмет, рассматривать ли его как реальное существо, долгое время не давали устойчивого результата; это доказательство того, что он обладает незаурядной способностью вести себя скрытно. Гипонероархат обнаружил его след благодаря информации, отобранной в мозгу Оники Кай, тутталки с планеты Эфрен, которую Шари из Гимлаев оплодотворил в монастыря Тутта. Зачав мальчика по имени Тау Фраим, он снова исчез на три года, пока не появился на Сиракузе. / / Дополнительный подраздел: прошлой ночью, 8-го числа месяца цестиуса, Шари Рампулин и Жек Ат-Скин попытались освободить Афикит Алексу, ее дочь и двух жерзалемян. Они завладели двумя кодами криогенной реанимации. Меры, подготовленные сенешалем Гаркотом, не показали ожидаемой эффективности (что увеличивает вероятность пользы от немедленного растворения споры Гаркот), потому что, хотя Шари Рампулин был поражен криогенным лучом, им удалось сбежать и… / / Обновление подраздела: сообщение от сенешаля Гаркота, сообщение от сенешаля Гаркота …/

Тиксу немедленно переместился в незанятую зону концентратора внешнего обмена. Информация, посылаемая спорами с периферии на частотах более низких, чем у внутренних коммуникаций, как бы все еще полная материальности, сливалась в крикливую, истошную какофонию, в неравномерную череду всплесков, которую сенсоры конгломератов постепенно преобразовывали в ровный и связный язык. Эта способность Гипонероса к диалогу со спорами вовне, разбросанными по многим мирам, даже при посредничестве скаитов-ретрансляторов на промежуточных планетах, все еще удивляла Тиксу. Материнские платы гораздо лучше людей умели извлекать квинтэссенцию потенциала человеческого мозга.

< От внешнего конгломерата к двум конгломератам чанов: последний, кто видел махди Шари из Гимлаев и утгенянина Жека Ат-Скина – дворцовые слуги и гуляющие. После ментального опроса выяснилось, что Шари Рампулин действительно был задет криогенным лучом, но Жеку Ат-Скину могло удастся оживить его до того, как вмешались правоохранительные органы. С тех пор их не находили.>

< Они добыли коды?>

< Справка уже предоставлена: два из четырех.>

< Они добыли коды?>

< Ни одного: эти коды были всего лишь приманками. Четыре настоящих кода я храню при себе.>

< Внимание, третий конгломерат: ирратипная реакция. Вы должны предоставить нам точные данные об операциях, если вы хотите получить поддержку при расчетах вероятности. Вы все еще остаетесь под угрозой растворения и повторного кондиционирования.>

< Закон VIII материнских карт, переадресация безопасности: конгломерат не может быть распущен.>

< Заповедь Несотворенного: любая сущность, одиночная особь или множество, которая представляет угрозу его пришествию, будет растворена. Эта команда отменяет Закон VIII материнских плат.>

< Несотворенный обрекает Гипонерос на исчезновение вместе с людьми.>

От внимания Тиксу не ускользнули колебания Гипонероархата – пусть они и длились бесконечно краткую долю секунды. Он задумался, не таилось ли объяснение этой заминки в закрытой памяти, к которой у него не было доступа. Интуиция шепнула ему, что споры-властители выработали план, из которого Несотворенный и материнские платы исключались, и что сенешаль Гаркот, спора, которой так трудно манипулировать, играет решающую роль в этом секретном параллельном проекте.

< Ирратипная реакция, третий конгломерат.>

< Ваша реакция не менее ирратипная: что же вы все не запускаете импульс растворения, которым угрожаете мне свыше четырех стандартных лет?>

Новая заминка спор-властителей, порядка одной миллионной секунды, укрепила Тиксу в решении поскорее как-то проникнуть в скрытую память чана. Там он, может быть, найдет слабости Гипонероса и способы помочь Шари с его товарищами освободить Афикит и Йелль.

< Различные вероятности указывают на то, что Шари Рампулин (воздержитесь звать его махди Шари, третий конгломерат, обороты речи – это частичка Слова, а Слово создает) и Жек Ат-Скин предпримут новую попытку забрать последние два кода, или, точнее, те два объекта, которые они считают двумя последними кодами.>

< Закон II материнских плат: мы не часть Слова и не влияем на сферу материального. Мы не вторгаемся в отношения между создателем и его творением, мы всего лишь искусственные имплантаты.>

< Этот речевой оборот сильно отдает чувством горечи, третий конгломерат. Но проблемы здесь нет: наша роль состоит в том, чтобы приблизить господство Несотворенного, и с его приходом она должна прекратиться.>

< Вряд ли вы что-то можете поделать со мной, споры-властители: пока человек Тиксу Оти находится в чане, вы не осмелитесь подавать импульсы растворения.>

< Не стройте иллюзий: импульсы на реструктуризацию мы пока только приостановили. Что у вас с муффием Церкви?>

< Он окружил себя настоящей армией и забаррикадировался в своих апартаментах. Мы рассчитываем начать штурм через три дня, 11-го цестиуса. Два батальона наемников-Притивов и более тысячи полицейских, подкрепленные лучевыми дезинтеграторными пушками.>

< Вы не опасаетесь бурной реакции со стороны венисийского населения?>

< Вопрос излишен.>

< Вы не опасаетесь бурной реакции со стороны венисийского населения?>

< С одной стороны, стирания свели на нет опасность восстания в человеческой популяции. С другой стороны, венисийцы хотят только одного: выгнать нынешнего муффия-Маркитоля с понтификального престола.>

< Что за исход вы планируете для Фрасиста Богха?>

< Информация вам уже передана: если он не погибнет при штурме, то отправится в чрезвычайный трибунал и будет приговорен к медленному огненному кресту.>

< Мы бы предпочли менее поспешное решение. Смерть не решает проблемы с человеком.>

< Возражение уже сформулировано: на рассудок муффия стирание никак не действует. Я обязан физически нейтрализовать его. В любом случае, индисские анналы исчезнут прежде, чем он успеет вернуться в другой телесной оболочке.>

< Пока что это только вероятность, третий конгломерат. Мы не знаем, что стало с душами – творческой силой – Шри Митсу, Шри Алексу, махди Секорама, муффия Барофиля Двадцать четвертого. Возможно, они уже были возвращены в формах, которые нам неизвестны. Души, отделенные от своей материальной оболочки, – это усугубляющие факторы неопределенности.>

< Пренебрежимая вероятность, споры-властители: реальность переселения ничем не доказана.>

< Применительно к индисским анналам это мало что значит.>

< Что мы знаем об индисских анналах? Ничего, кроме гипотез на основе мифов о сотворении Вселенной. Однако, если мы признаем переселение в принципе, то должны обратиться к человеческим преданиям, а большинство из них полагает, что реинкарнация вечного начала – можем ли мы считать его квантовым? следует проверить – занимает длительный период, вплоть до нескольких столетий. Шансы, что душа муффия Барофиля Двадцать пятого нас побеспокоит, минимальные, если не сказать нулевые.>

< В таком случае, зачем сохранять замороженные тела Афикит Алексу, ее дочери и двух жерзалемян?>

< Странный вопрос с вашей стороны, конгломераты чана.>

< Зачем сохранять замороженные тела Афикит Алексу, ее дочери и двух жерзалемян?>

< Чтобы побудить Шари Рампулина и Жека Ат-Скина, двух последних существ-истоков, прийти освобождать их. Явятся ли они за трупами?>

< Вы уверены, третий конгломерат, что Шари Рампулин и Жек Ат-Скин – последние двое из существ-истоков?>

Теперь помедлил Гаркот.

< Уточните, споры-властители.>

< Все человеческие мифы, на которые вы ссылаетесь, служат для указания пути к индисским анналам. Следите внимательно за сообщениями источников информации, третий конгломерат. Человечество не позволит заместить себя, не разыграв последней карты.>

< Заместить? Уместен ли этот термин?>

< Для нас игра словами стала бы ирратипным поведением, заслуживающим растворения.>

*

Тиксу прекратил шататься среди информационных сооружений и сосредоточился на поиске закрытой памяти Гипонероса. Пока что другого средства повлиять на ход событий у него не было: Гипонероархат приостановил импульсы обратной структуризации, мешая ему ускользнуть в материальной оболочке и отправиться на Сиракузу, чтобы предупредить Шари о ловушке, которую ему расставил сенешаль Гаркот.

Он покопался между конструкциями из данных и обнаружил в кварталах, образованных зонами раздела файлов, коридоры, в которые было невозможно пробиться. Несколько раз он натыкался на настоящую стену пустоты. Как бы он ни напирал, как бы ни пытался всячески преодолеть препятствие, ему не удавалось проникнуть в эти туннели, что, несомненно, вели к скрытой памяти.

Тиксу изменил свою стратегию: он утвердился перед входом в один из коридоров и призвал все свои ментальные ресурсы, собственную скрытую память, чтобы попытаться найти способ пробраться в таинственный проект спор-властителей.

Мало-помалу он терял осознание себя как человеческого существа. Он стал не более чем чистым разумом, набором данных против других наборов данных, последовательностью вероятностей, переадресацией среди открытых либо закрытых ветвлений. Только антра, вибрировавшая приглушенно в недрах его сути, не позволяла ему окончательно слиться с механизмами Гипонероса. Глубокая тишина погребальным саваном укутала матричную жидкость чанов.

Глава 10

ЛУНА РОК (или Красная Луна Рок): имя, данное Розовому Рубину (одной из двух звезд системы Сиракузы) жителями Осгора, самого большого из пяти сиракузских спутников. Согласно недавним историческим исследованиям, это название также могло принадлежать подпольной сети осгоритов, на которую опирались муффии Барофили Двадцать четвертый и Двадцать пятый в борьбе с влиянием скаитов Гипонероса, придворных, кардиналов и викариев. Однако неизвестно, как члены этой организации избегали ментального досмотра и как общались друг с другом – с тем, чтобы их разговоры не перехватывались волновыми детекторами. Существует мнение, что юный Спергус Сибар, осгорит и официальный любовник сеньера Ранти Анга, был приговорен к пыткам на огненном кресте в 8169 году календаря Нафлина по подозрению в принадлежности к этой сети.

«История великой империи Ангов», Униментальная Энциклопедия

После смерти брата Жавео Мутевы Барофиль Двадцать пятый затворился в своих покоях в епископском дворце. Он оставлял их лишь для того, чтобы проникать ему одному известными проходами в секретную библиотеку, куда перебрался на постоянное проживание Мальтус Хактар, главный садовник. Муффий уже не руководил богослужениями в главном храме – будь то первая заутреня, первая или вторая вечерня. Повседневные дела он поручил своим секретарям и только вел приемы – не больше двух-трех часов в день – в большом кабинете, примыкающем к его покоям.

Любой из кандидатов на аудиенцию у понтифика, прежде чем попасть в святая святых, подвергался бесчисленным обыскам: после досконального обследования под увеличительным стеклом морфопсихологов его насквозь просвечивали лучами, затем предлагали раздеться в переходном тамбуре, где земляки шеф-садовника, осгориты, устраивали ему методичный и унизительный личный досмотр. Они бесцеремонно тыкали микрозондами во все естественные отверстия несчастного посетителя – в задний проход, мочеиспускательный канал, женское влагалище, рот, горло, ноздри, слуховые проходы, в пупок. Муффий отправил прочь всех своих церковных прислужников, послушников, экзархов, кардиналов, и заменил их осгоритами, вербовку которых доверил главному садовнику. Эти последние обладали тем преимуществом, что, как и сам он, были чужаками-паритолями и питали яростную ненависть к сиракузянам – заносчивым колонизаторам, которые превратили свой спутник в гигантскую промышленную свалку. Являя фанатичную лояльность и преданность Маркитолю, они постарались превратить путь сиракузян – придворных грандов или кардиналов, – которые отважились войти в епископский дворец, в суровое испытание. Горе безрассудному или безрассудной, которых они уличали в заговоре! Горе тому или той, в теле которых они обнаруживали микробомбу с таймером, капсулу с ядом, световой кинжал или любое другое, хоть более, хоть менее изощренное оружие! Виновных бесцеремонно волокли в темницу, где после жестоких побоев они представали перед чрезвычайным трибуналом, приговаривались к смертной казни и без промедления казнились.

Удаление служек из епископского дворца и толки об этих скоропалительных казнях наделали большого шума при дворе и среди венисийского населения. К Его Святейшеству Муффию обратилось за официальной аудиенцией посольство, состоявшее из представителей знатных семей, кардиналов и делегатов от профессиональных гильдий – инициатива, о которой они горько пожалели, проходя под игом осгоритов. Им пришлось оставить своих мыслехранителей у входа в башню, и послы дрожали от ярости; но все же они сохранили свой (порядком потрепанный) ментальный контроль, который не дал им окончательно потерять лица, пока делегация добиралась до кабинета Барофиля Двадцать пятого. И там, когда они уже решили, что измывательства подошли к концу, они подверглись второму оскорблению: на протяжении всего приема они оставались под прицелом оружия телохранителей верховного понтифика. Послам объяснили, что охрана опасается внедренных автономных программ убийства, и будет стрелять при любом подозрительном движении с их стороны. Неловко поклонившись Маркитолю, они поняли, что перенесли унизительное обращение впустую: их августейший собеседник слушал их рассеянно, и невидяще смотрел сквозь них, как через прозрачных. Сборище посетителей явственно утомляло его – слабоватый ментальный контроль хозяина не оставлял в этом никаких сомнений.

Только к концу приема муффий, казалось, заметил их присутствие и оживился:

– Мессиры кардиналы, а не преступаете ли вы одного из фундаментальных догматов церкви?

Прелаты в делегации незаметно напряглись, осознав, что, придя в самое сердце Башни муффиев, они рискнули ступить на враждебную территорию и что теперь нет ни единой преграды, что защитила бы их от неблагосклонности понтифика.

– Не сомневаетесь ли вы в непогрешимости верховного представителя Крейца в сих дольних мирах?

Лица онемевших визави, страшно побледневшие под слоем пудры и двумя обязательными локонами, явно развлекали муффия.

– Вы настойчиво оспариваете назначенные нами трибуналы и приговоры лицам, проникших в наши апартаменты с целью убить нас? Вы что, поощряете свою паству покушаться на Пастыря церкви Крейца?

– Дело не в этом, Ваше Святейшество, – пробормотал кардинал де Мишо, глава дворцовой службы по связям с общественностью и голографическим публикациям. – Венисийское население воспринимает эти приговоры и казни без надлежащего судебного разбирательства как отказ в правосудии. В законах говорится, что любой обвиняемый имеет право на публичную защиту.

– Мы не припоминаем, чтобы вы проявили такое же сострадание к даме Сибрит, кардинал де Мишо, – поддел его муффий. – Вы даже были среди самых яростных ее обвинителей.

– Процесс дамы Сибрит был публичным и беспристрастным…

– Конечно, конечно… Но что толку погружаться в тщетные и бесплодные распри? Мы, Муффий Церкви, полагаем, что миссия этих чрезвычайных трибуналов – предотвращать нападения на нас. Любое противление этому решению, скрепленному печатью безупречной непогрешимости муффия, рассматривается как вероотступничество. Нам предстоит еще многое сделать, и мы искренне надеемся, что в этом убедятся все – как при дворе, так и среди духовенства. Передайте эти слова тем, кого это может касаться. Наш прием окончен.

И с этим они удалились в сопровождении осгоритов, испытывая равно облегчение, что вышли живыми с аудиенции, которая могла превратиться в смертельную ловушку, и крепнущее стремление как можно скорее избавиться от Маркитоля. Там, где провалились ментальное убийство, стирание, интриги, покушения и переговоры, оставалось еще одно решение: грубая сила. На этот счет они уже получили гарантии от сенешаля Гаркота и старших офицеров Междупола. Еще из хорошо информированного источника стало известно о личной поддержке этого плана императором Менати. Евнухи из Большой Овчарни, возмущенные исчезновением брата Жавео Мутевы и неподчинением маленького кардинала, которого они посадили на трон, пообещали открыть силам порядка секретные дворцовые галереи.

– Имперская армия вторгнется в дворец 11-го цестиуса, Ваше Святейшество, – сказал Мальтус, шеф-садовник. – На вторые сумерки.

– Вы уверены?

– Мои люди точны.

– Можно ли доверять вашим людям?

– Эту сеть создавал ваш предшественник, Ваше Святейшество. Экзархи, викарии, стража, полицейские, слуги, камеристки – все они с Осгора… Пока правил Двадцать четвертый, они его ни разу не разочаровали.

– Как они избегают ментальной инквизиции?

– Двадцать Четвертый где-то раскопал технику ментальной защиты, которую передал агентам сети. Вы наверняка ее знаете: набор из двенадцати символов, которые достаточно просто запомнить, чтобы вокруг ума выстроился непроходимый защитный барьер. Каждый осгорит, прежде чем влиться в сеть, заучивает символы. Мы все колдуны, Ваше Святейшество! Мы проклятые еретики!

– Спергус Сибар, бывший… друг сеньера Ранти Анга, был, кажется, осгоритом. Он тоже из вашей сети?

Муффий отчетливо заметил, как сжались у шеф-садовника челюсти. Тьму, заполнявшую огромный библиотечный зал, нарушал свет одного-единственного светошара..

– Спергус Сибар…  самое наше болезненное поражение, – полным печали голосом проговорил Мальтус. – Мы знали о сексуальных пристрастиях повелителя Сиракузы, но откуда нам было знать, что Спергус, которого мы толкнули на его ложе, влюбится в него. Юный Сибар не только отказался предать Ранти Анга, но уже сама эта связь стоила ему жизни. Он был приговорен к пыткам на медленном огненном кресте.

– С тех пор прошло почти двадцать лет. Вы всего лишь стали инструментом его судьбы, Мальтус.

– Может быть, но я в жизни не сниму с себя вины. Мы не имели права втягивать мальчишку в наши дела…

Главный садовник поднялся со скамейки и повел плечами и шеей, словно хотел избавиться от навалившихся на него мрачных мыслей.

– Но довольно о прошлом, – сказал он. – Мы до сих пор не знаем, где прячутся два воина безмолвия, которые пытались добыть криокоды ваших четырех квартирантов. Эти люди привыкли жить скрытно и не оставлять следов.

– Однако нам любой ценой нужно связаться с ними, прежде чем междупол и притивы захватят епископский дворец. Мы не можем организовать нашего отхода, пока не реанимируем крио. И у них пока только два кода из четырех…

– Ошибаетесь, Ваше Святейшество: два кода, которые они украли, – фальшивки, приманки. Ловушка, расставленная сенешалем.

Зуд в груди не беспокоил муффия с тех пор, как он выслушал посмертное послание от своего предшественника, но все же сейчас маркинатянин машинально помассировал солнечное сплетение – жест, выдавший озабоченность услышанным:

– Где же настоящие?

– Сенешаль Гаркот держит их при себе. Один из наших агентов, поставщик Императорского дворца, видел, как он вытаскивал четыре белых сферы из внутреннего кармана своего бурнуса.

– Вы уверены, что эти те сферы?

– Почти наверняка: чего ради сенешаль хранил бы подделки? Если бы не наблюдательность этого поставщика, никто бы вовек не узнал о подмене.

– Выйдет ли их у него забрать?

– Он никогда не спит, Ваше Святейшество, а поскольку скаиты не потеют, бурнус он меняет только по случаю официальных церемоний. В любом случае, даже если представить, что кому-то удастся украсть у него коды, во дворце будет быстро поднята тревога, и бедолагу арестуют прежде, чем он доберется до ворот парка.

Барофиль Двадцать пятый отошел на несколько шагов к стеллажу, рассеянно поглядывая на корешки древних бумажных и микропленочных книг, попавших в лучи светошара.

– На такой трюк способны только те, кто перемещается силой собственной мысли, – хмуро сказал он.

– Ни вы, ни я не способны, Ваше Святейшество. А вот воины безмолвия…

– Значит, возможности связаться с двумя людьми, материализовавшимися прошлой ночью в императорском и правительственном дворцах, нет?

– Один из них был двенадцатилетний ребенок, Ваше Святейшество, а другого, судя по всему, задело крио-лучом.

– Даже если у них были препараты для реанимации, они не могли уйти слишком далеко: на восстановление после криогенного удара нужно пять дней.

– На них действуют такие же законы физиологии, что и на нас?

Муффий резко развернулся и с жаром вперился взглядом в шеф-садовника.

– На этот вопрос я ответить не в силах, но не сомневаюсь, что они не покидали Венисии. Они не подозревают, что завладели подделкой, и, вероятно, готовятся к попытке добыть два последних кода. Мобилизуйте всех своих информаторов, Мальтус! У нас чуть меньше двух дней, чтобы их найти!

– Ваше Святейшество, неужели мы должны подвергнуть опасности всю сеть только чтобы вытянуть из ледяных снов четверых замороженных? Не лучше ли посвятить все силы подготовке к вашему отходу?

– Если мы не разбудим этих четверых, Мальтус, в опасности окажется все человечество!

Осгорит серьезно кивнул и взглянул на волновой детектор, который стоял рядом с ним на деревянном столе, на потухшие глазки его никтронных ламп.

– Вы знаете что-то такое, чего не знаю я, Ваше Святейшество…

*

Солнце Розовый Рубин еще не взошло, но его лучи начинали подкрашивать пурпуром небосвод, где еще лениво нежились несколько островков ночи. В коридорах императорского дворца кипела жизнь. Навстречу придворным грандам, удалявшимся на заслуженный отдых, спешили принимающиеся за работу слуги. В церемониях столь же загадочных, сколь и нелепых, стражники первого дня сменяли стражников второй ночи, и по мраморным плитам клацали каблуки их высоких золоченых сапог. По кулуарам бродили церемониймейстеры с глубокомысленными минами людей, вертящих всей жизнью остальных современников. Меж колонн небольшими разрозненными группами кочевали придворные старухи – старейшины этикета, ухмыляясь и перешептываясь под утренним макияжем – единственным, что оставалось у них свежего. Их приглушенные голоса доносились до потолков, украшенных фресками Артибанических Войн. Старухи выглядели так, будто всю вторую ночь поджидали на ступенях дворца – чтобы не потерять ни секунды сплетен и клеветы после торжественного открытия ворот.

«До наступления второй ночи» – сказала связная от сети.

Прежде чем приступить к своим обязанностям, Агтус Кипалар – слуга в императорском дворце – поотирался в публичной части парка, но в том месте, где загадочным образом исчезли двое визитеров, не обнаружил никакой подсказки, наводящей на хоть какой-то след. Он приметил только отвердевшее пятно, оставленное на примятой траве криореагентами. А еще он завидел синие мундиры полицейских и пурпурные бурнусы инквизиторов, разбросанные среди окружающих цветников и живых изгородей. Он не стал упорствовать и непринужденным шагом направился к императорскому дворцу. Ментальное прощупывание скаитов натолкнулось на символы, которые защищали его разум; вероятно, скаиты пришли к выводу, что его уже столько раз стирали, что мозг полностью опустошен. Ему всего лишь надлежало быть осторожным и не привлекать к себе внимание, чтобы они не принялись задавать ему вопросы и не передали жутким наемникам-притивам. Прошло всего три года с тех пор, как Агтуса перебросили с Осгора и привлекли в организацию Луны Рок, и он постоянно имел дело с одной и той же связной, молодой хорошенькой камеристкой, которая время от времени выходила на него, чтобы передать ему инструкции, и в которую он тайком влюбился.

Он жил в многоквартирном доме во Флоренце, одном из пригородов Венисии, и привык доезжать на таксишаре до большого фонтана Романтигуа, а дальше идти пешком по аллеям, которые соединяли исторический центр города с императорским дворцом. Час назад, когда отсветы первой зари приняли эстафету у второй ночи, в нескольких метрах перед ним с перпендикулярного проспекта вышла его связная. Ему потребовалось лишь ускорить шаг, чтобы поравняться с ней. Она бросила на него короткий взгляд искоса, в котором он, кажется, уловил проблески не одного лишь сугубо профессионального интереса. На ее полных обаятельных губах появилась улыбка – на этих аппетитных губах, которые Агтус так охотно бы и съел. Белый капюшон, окаймлявший ее лицо, не смог ее изуродовать, а два кокетливых локона, которые она выпустила из-под присобранной кромки, обещали роскошные волосы. Он мельком подумал, не заставляет ли ее сеть использовать свои чары для добывания информации.