Текст книги "Дар миротворца (СИ)"

Автор книги: Павел Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 31 страниц)

Впрочем, отговаривал его Сурок лишь для виду. Марку показалось, что хитрый сарпедонец заметил за завтраком, какие взгляды бросает Хеламира на Марка, и обо всём догадался.

Кузнец Асмир, выслушав Марка, перечить ему не стал.

– Опасное ты дело затеял, миротворец. Опасное, но благородное, а потому грех тебя отговаривать. Помогу, чем смогу. Названные братья будут биться, скорее всего, на топорах или булавах, в паре со щитом. Не знаю, каков ты в бою, Маркос, но твой меч тебе не поможет. Переломают с первого удара. Да и чтобы разнимать, а не калечить, иное оружие надобно… Алебарда? Нет, не подойдёт… Глефа? Тоже нет… О, придумал! Тебе доводилось биться сулицей?

Марк покачал головой.

– Нет, а что это?

Кузнец разочарованно вздохнул.

– Боевой багор. Плохо, Маркос. Придётся подучиться. Один день у тебя есть.

Асмир провёл Марка в оружейную, вручив ему ту самую сулицу – длинное копейное древко с насаженным на него железным наконечником с остриём и крюком.

– Держи, брат. Я бы тебе и доспехи подыскал, но в таком поединке они тебе только мешать будут, а от секиры или булавы всё равно не спасут. Учись, а я пойду потолкую с судьями о твоём участии.

Эльмика, узнав от Сурка о том, что им придётся задержаться в Герсаиме до завтрашнего полудня, пришла в ярость:

– Вы с ума посходили! Зачем вам это нужно? Маркос, мы же идём за Мелфаем! Разве ты забыл?

– Мелфай, наверное, уже в Амархтоне. Один день ничего не решает, – ответил Марк.

– Ты так уверен в этом? А если тебя прикончат? Или ты об этом не думал? Ты же сам говорил, что Мелфай – твоя миссия!

– Моя миссия – вершить мир, – сказал Марк, не задумываясь, насколько пафосно прозвучат его слова. – Если не остановить Ификла и Лодора, в Мельвии вспыхнет война.

– Да здесь каждый день война! – воскликнула Эльмика, но видя, что Марка не переубедить, фыркнула и убежала.

Поначалу учёба давалась с трудом. Марк нелепо размахивал непривычным оружием, не зная толком, как его использовать в бою. Сулицы не используются в поединках, это оружие пехоты против конницы. К счастью Сурок был знаком с сулицами. Научившись правильно держать в руках это оружие, Марк перешёл непосредственно к ударам и захватам. Ильмар и Сурок изображали двух противников, которых нужно разнять.

– Ты, главное, завали их разков пять-шесть на землю, а там они в своих доспехах, тяжёлых, как смертный грех, и выдохнутся, – бодро говорил Сурок.

С небольшими перерывами Марк упражнялся до вечера. Когда же на предгорную долину опустились сумерки, Марк удалился в тихий уголок сада, где среди старых яблонь можно было поупражняться в ином мастерстве. Рассчитывать на свои скудные боевые навыки против двух искусных бойцов бессмысленно: ему не продержаться и минуты. А это значит, что пришло время вспомнить те таинства, которые помог ему познать в пустыне воин-отшельник Эфай.

«Путь воина основан на решительном и окончательном принятии смерти. Смирившись и приняв её, можно одолеть даже такого врага, который раньше казался тебе непобедимым. Лик смерти способен помочь осознать истинный смысл поединка».

Марк зажмурился, пытаясь растворить эту мысль в себе, наполнить душу и кровь холодным принятием смерти. Но достичь прозрения, о котором говорил Эфай, ему было не под силу. Пытаясь осознать, во имя чего он вызвался на поединок, Марк неизбежно возвращался к чарующему образу Хеламиры. Янтарный блеск её волос обжигал душу огнём и ускорял сердечный ритм.

Марк понял, что не готов к смерти. Вчера он слишком сильно полюбил свою жизнь. Вспыхнувшая надежда, что в будущем, возможно, у него будет здесь родной дом и своя семья, не позволяла и думать о риске всё это потерять.

«Смерть мне не грозит, – отбросил мрачные мысли Марк и тотчас почувствовал себя легче. – Ификл и Лодор не станут убивать миротворца за попытку их примирить. В худшем случае умрёт кто-то из них. Но не я».

Марк глубоко вдохнул в себя вечерний воздух. Святые небеса, до чего хочется жить! До чего, оказывается, может взбудоражить одна-единственная встреча, один недолгий разговор в ночном саду под яблонями!

***

Поединок начинался утром, через три часа после рассвета, когда до полуденной жары ещё далеко, а тело уже окончательно пробудилось после сна. Большой пустырь за пределами города, обнесённый камнями, служил местом состязаний. У пустыря находился низкий деревянный помост, где располагались судьи и посланники князя, следящие за порядком. Все понимали, что именно произойдёт здесь с минуты на минуту. Кровавые поединки в Мельвии были запрещены, однако о грядущем смертоубийстве огласили, как о рыцарском турнире на победу, а не на смерть. Ну а смерть, если к ней приведёт поединок названных братьев, назовут несчастным случаем.

У помоста толпился народ – сторонники Лодора из Суммана были одеты в длинные куртки из кожи, покрытые кольчужной сеткой. Это племя мельвийцев жило выше герсаимцев – в горах, где бушуют суровые ветры. Многие были в шапках, вычиненных из звериных голов, и издали могло показаться, что это дикие звери встали на задние лапы, опираясь на мечи, секиры и рогатины.

Напротив расположились сторонники Ификла. Все в кожаных доспехах, как и сумманцы – в полном боевом облачении, как будто здесь предстоял бой двух братств, а не только их предводителей. Асмир оставил Марка недалеко от толпы жителей Герсаима и окрестных сёл, пришедших поглазеть на турнир, а сам поспешил к судьям – узнать последние новости. Ильмар и Сурок пришли чуть позже. Подошла и Эльмика, так и не оставив свою трость в доме Асмира. Кузнец предупреждал, что магов здесь не любят и приходить на ристалище с «магической палкой» небезопасно, но девушка лишь вздёрнула нос.

Облачённый для приличия в лёгкий кожаный нагрудник и шлем, Марк украдкой поглядывал на толпу герсаимцев, пытаясь разглядеть среди них Хеламиру.

«Не надо, не ищи ее. Не думай о ней. Думай о схватке. Потом увидишь её, потом её поведёшь на вершину вон того прекрасного холма… Но сперва – ты должен победить!.. Стать для неё спасителем её брата».

Сурок уже успел оббежать толпу и вернулся с новостями:

– У Ификла шиповатая булава, у Лодора секира. Каждый из них имеет право трижды менять щит. Поскольку у тебя щита нет, ты сможешь трижды менять оружие. Настроены названные братья серьёзно. Для них зарубить даже такого героя летописей, как ты – плёвое дело.

– Весело. А что вообще обо мне говорят? – сухим голосом спросил Марк.

– Все в восторге. Таких поединков, чтобы кто третий между врагами вставал, со врёмен Первого миротворца не бывало. Народ уже деньги ставит: кто на Ификла, кто на Лодора, а кто на тебя, что ты примиришь противников. Скажу по секрету, я тут одолжил у Эльмики пару монет и бегу на тебя ставить.

– Очень лестно, – ещё более сухо отозвался Марк ему вдогонку.

– Вот клоун! – покачала головой Эльмика. – Ты как, Маркос? У меня эликсир выносливости есть. Может, всё-таки выпьешь?

– Нет, Эльмика, спасибо. Я отлично себя чувствую.

Юная магесса с недоверием глянула ему в глаза, затем улыбнулась и потрепала его по голове.

– Прости за то, что вчера тебе наговорила. Ты храбр, Маркос. Даже чересчур храбр. Мне не по себе от вида этих дуболомов.

Волнение, ускоряющееся с каждой минутой, перерастало в тревогу. Спокойствие, овладевшее Марком после утренней молитвы в здешнем храме, испарилось, точно он провёл всю ночь в мучительном ожидании. Он не испугался бы, если б против него выставили пятёрку арпаков или одного архидаймона, пусть даже изолита. Но ему предстояло биться с людьми. Биться так, чтобы не навредить никому, и самому выжить. Хуже всего то, что Марк до сих пор не мог себе чётко представить, как ему примирить двух разъярённых воинов. Причём примирить так, чтобы они не скрестили оружие ни завтра, ни через месяц – никогда.

Он снова повернулся к толпе, надеясь разглядеть Хеламиру, но вместо неё наткнулся на подошедшего к нему воина-мельвийца в шапке, подобной волчьей голове.

– Ты, что ли, Седьмой миротворец? – скривил тот губы в насмешке.

– Ну я, – скромно отозвался Марк.

– Я от Лодора, – небрежно представился воин. – Он говорит, если хочешь, можешь повертеться со своей клюкой минуту-две, а потом падай на землю и отползай подальше. Ясно?

Марк решил ответить миролюбиво. Важно сохранить душевное равновесие. Да и лишняя ссора сейчас ни к чему.

– Я всё понял. Ты доступно объясняешь.

– И не вздумай из себя тут примирителя корчить, шут морфелонский, – кротость Марка придала мельвийцу ещё большей наглости. Смиренный ответ Седьмого миротворца он воспринял за его трусоватость. – Здесь сражаются настоящие воины, а не избалованные сопляки. Ты, сопливый, лучше сразу проваливай в свой Морфелон, девиц развлекать. А будешь под ногами путаться, Лодор говорит, «отрублю ему руку или ногу, как повезёт сопляку».

Марк снова покорно кивнул, желая поскорее избавиться от напыщенного посланника, но тут как назло встрял Ильмар.

– Разве достойно аделианина поступать так с несущим мир? Или твой Лодор не чтит Путь Истины и рыцарскую честь?

Мельвиец смерил его худощавую фигуру презрительным взглядом:

– А ты, храмовая крыса, видать, уже в рыцари посвящён, если так о чести ратуешь? Может, после поединка выйдем на бой, а? Что скажешь, щенок сопливый?

Ильмар потупил взгляд. Даже ему было ясно, что шансов против опытного бойца у него нет. Мельвиец ухмыльнулся, довольный собой.

– А ты, видать, очень благороден. Настолько, что мальчишку себе противником избрал! – неожиданно сказала Эльмика, опираясь на свою трость. – Вызови на бой меня, храбрец! Как тебе меч против магии, а?

Поглядев на её магическую трость с выгравированными на ней знаками мелисской Гильдии серых магов, мельвиец на секунду опешил. Затем хохотнул и презрительно плюнул на туфли юной магессы.

– На бой с девкой? И эдакая помесь колдуна и нелюди ещё смеет аделианина на поединок вызывать! Да я против тебя и пса постыдился бы выставить, мелисская шлюха…

…Удар кулака в челюсть едва не свалил его с ног. Волчья шапка слетела с головы и упала в пыль. Стоявшие рядом люди шарахнулись, посмотрев на Марка, как на безумца. Он и сам был изумлён. Всего час назад ему казалось, что нет в мире силы, способной выбить его из хладнокровного покоя, а сейчас, истерзанный волнениями, он был готов разорвать хамскую морду мельвийца в клочья. Увидев, что тот схватился за кинжал, Марк ударил его ногой под нагрудник, отчего мельвиец потерял равновесие и упал на спину.

– Передай своему хозяину, урод, что он не дождётся от меня того, чего требует! Такие как он недостойны защищать имя королевы Сильвиры. Пошёл вон!

Из образовавшейся вокруг толпы возник Сурок, встав за спиной мельвийца:

– Топай, топай отсюда. И смени волчью шапку на свиную. Она тебе больше к лицу.

Мельвиец, сделав вид, что не услышал Сурка, поглядел на Марка с уничижающей злобой, подобрал шапку и спешно ушёл, прошептав что-то вроде «Пожалеешь».

– Спасибо, Маркос, – услышал Марк сдержанный голос Эльмики. – Не стоило этого делать. Но раз сделал – спасибо.

– Пустяки, – прошептал Марк, вновь оборачиваясь к пустырю.

– Хорошенькое начало, – пробормотал Сурок. – Вряд ли этот самохвал Лодор будет в восторге от твоего ответа.

До Марка, уже остывающего, доходила грандиозная глупость его поступка, вернее – его слов. То, что он оскорбил Лодора – ещё полбеды. То, что он, по сути, признал себя сторонником королевы Сильвиры, тем самым настроив против себя и сторонников Ификла – две трети беды. Но вот то, что подумает о нём Хеламира, когда узнает о том, как он отозвался о её брате – это катастрофа!

«Опомнись, миротворец! Что тебя пугает? Тебя должна сейчас пугать сталь мельвийских секир и булав, а не мнение Хеламиры!» – твёрдо сказал себе Марк.

Да и времени о чём-то сожалеть не осталось. Раздался протяжный рёв боевого рога, оглашающего начало поединка. Судья – суровый бородатый старейшина – произнёс вступление, разъясняя причины поединка. Впрочем, те три-четыре сотни людей, собравшихся на пустыре, и так знали, кто с кем и из-за чего будет биться. Однако слухи о Седьмом миротворце для большинства людей пока что оставались слухами, а потому судья счёл нужным сказать:

– …Седьмой миротворец Маркос из Дальних земель, согласно древнему обычаю, установленному великим патриархом – Первым миротворцем – участвует в поединке с третьей стороны. Он вызвался примирить названных братьев. Правила ему известны. Начали!

Противники вышли на середину пустыря. Ификл, немного тучный, но крепкий на вид парень с широкими плечами и толстой шеей, был облачён в тяжёлые кожаные доспехи с впаянными в них чешуйками, а на голове воителя был железный круглый шлем с рогами. В одной руке предводителя Братства Тура была длинная булава с шипованым навершием, предназначенная для дробящих ударов, в другой – треугольный деревянный щит, обтянутый кожей.

Его противник Лодор уступал ему в весе, но был чуть выше ростом, строен и плечист. Уже по его походке Марк заметил, что кроме недюжинной силы этот мельвиец отличается гибкостью и быстротой. Пожалуй, для Марка он гораздо опасней, чем Ификл. Стройное тело Лодора защищал железный панцирь. Не слишком тяжёлый, чтобы не обременять движения, но вполне способный смягчить удар булавы. Руки и ноги были покрыты кожаными наручами и поножами. Из-под узкого островерхого шлема струились длинные тёмные волосы. Вооружён Лодор был длинной секирой с широким закругленным лезвием и овальным деревянным щитом.

«И против таких могучих противников выступил я, мечник-недоучка, с багром в руках!»

Марк поднял сулицу и неспешно вышел на арену. Пульс стучал с бешенной скоростью, дрожь пробегала по спине, ногам недоставало нужной упругости. Тело пребывало в наихудшем состоянии для поединка.

Ификл глянул на Марка с усмешкой. Лодор удостоил его косым презрительным взглядом. Оба были молоды, но опытны, и не считали миротворца серьёзной помехой для решения своего спора. Противники поклонились друг другу и начали сближаться. Двигались они неспешно и важно, как и подобало воителям их ранга.

Названные братья ударили одновременно. Булава и секира разминулись, каждая ударив по щиту противника. Оба бойца сделали плавные, почти синхронные движения вбок, нанеся новый удар. Толпа затихла, и попадания железа по щитам отозвались резким гулом, разлетевшимся по округе. Пользуясь преимуществом в росте, Лодор бил сверху, целя по шлему, отчего удары секиры, усиленные весом её лезвия, были особенно страшны. Ификл же целил своей булавой по щиту, то ли пытаясь его проломить, то ли силясь заставить противника попятиться и потерять равновесие. О миротворце вмиг забыли и дуэлянты, и зрители.

«Начинай, миротворец. Готов ты или не готов, но это – твой путь, твоё призвание, и только тебе его вершить. Здесь и сейчас!»

Он ринулся между братьями, когда те оба размахивались для удара. Стык острия и крюка его сулицы захватил длинную рукоять булавы Ификла, и в тот же миг другой конец оружия Марка – гладкое древко – ударил по занесённой секире Лодора. Страшный удар сверху-вниз ушёл в сторону. Разгорячённый воитель, рассчитывавший проломить шлем противника, попал в пустоту и чуть не потерял равновесие.

– Щенок! – прошипел Лодор, бросаясь на него с выставленным перед собой щитом.

Марк ушёл вбок, и в это же мгновение булава Ификла чиркнула шипами по спине Лодора, соскользнув с брони его доспеха. Отскочив в сторону, Лодор бросил на Марка такой яростный взгляд, что тот с холодом осознал: второй раз этот воитель будет бить его не щитом, а секирой. Пока Марка спасало лишь то, что противники были слишком заняты друг другом.

Но что дальше? Приём, отработанный с Ильмаром и Сурком, удался, но больше на эту уловку противники не попадутся. Вымотать этих бойцов теперь казалось невозможным. Для этого их нужно несколько раз свалить на землю, причём так, чтобы один не успел добить другого.

Времени на размышления не было. Братья снова сошлись с громким криком, обрушив на щиты друг друга сокрушающие удары. Тучный Ификл был более устойчив, Лодор – более подвижен, и каждый извлекал максимум пользы из своего преимущества. Марк бросился к ним и сунул сулицу под ноги Ификлу, когда тот брал разгон для удара. Споткнувшись, воин грохнулся животом на свой щит, а Марк тут же махнул древком, намереваясь ударить по ногам Лодора. Тот, однако, ловко отпрыгнул, ответив Марку презрительной усмешкой, а затем – с рёвом ринулся на него в атаку. Свист секиры, длинные, могучие удары, подобные барсу, прыгающему на добычу, объяли Марка таким ужасом, какой испытывает неустойчивый к страху боец, видя, что никакая сила не спасёт его от надвигающейся смерти. Сжимая сулицу двумя руками, Марк только отскакивал, отпрыгивал и отбегал, не пытаясь парировать удары. Лодор преследовал его большими плавными шагами, не сбивая дыхания и не нарушая ритма движений. «Предупреждал ведь, щенок, а ты лаять вздумал! – читалось в его горделиво-яростных глазах. – Выбирай теперь, что тебе отрубить: руку или ногу?»

Очередной удар задел оружие Марка и выбил из рук. Приподняв упавшую сулицу носком сапога, Лодор ловко перерубил её у основания наконечника, превратив в бесполезную палку. Но эта задержка позволила Марку отбежать на безопасное расстояние и перевести дух. Лодор не собирался его преследовать, поскольку Ификл был уже на ногах и шёл на него, как могучий тур.

– Сюда, Маркос, сюда!

Марк помчался на крик и вскоре уже держал в руках длинную пику с затупленным остриём и широкой, выгнутой вперед железной поперечиной для захвата вражеского оружия. В мыслях Марк выругал мельвийские правила, которые позволяли ему трижды менять оружие, но запрещали использовать оружие одного и того же типа.

– Бей по ногам, бей что есть силы! – крикнул Сурок. – Лучше ты переломаешь им ноги, чем они друг другу головы!

Названные братья почему-то не спешили продолжить схватку. Медленно покачивая оружием, они ходили вокруг да около, примеряясь для удара, и в то же время украдкой поглядывали на Марка.

Марк не успел задуматься над тем, что замыслили противники, как взгляд его скользнул по толпе жителей Герсаима. Скользнул и замер…

Хеламира. Янтарные пряди волос обрамляли её лицо чудесным пламенем. «Умоляю, Маркос, ради меня», – просили её нежно-голубые глаза. И этот взгляд, полный веры, доверия и нежности, придал Марку новый прилив отваги.

«Верь и молись за меня, Хеламира! Я спасу твоего брата, я сдержу слово!» – ответил ей Марк взглядом.

«А потом, я расскажу тебе, какое чудо ты сотворила со мной, – сказал он уже себе в мыслях. – Скажу всё, что чувствую, о чём мечтаю, и мы…»

Он отогнал приятные мысли.

«Бой только начинается, миротворец. От твоей награды тебя отделяют два закалённых воина, которых ты должен победить! Вернее, примирить».

Названные братья стояли друг напротив друга, по-прежнему не нападая. Что они задумали, Марк понял только тогда, когда, подбежав к ним, заметил две хитроватые ухмылки.

«Сговорились!» – мелькнула мысль, и тотчас Марк отпрыгнул от занесённой булавы Ификла. Лодор в три исполинских шага оказался за спиной Марка, и тот, зажатый в клещи, бросился куда глаза глядят, пронёсшись едва ли не под мышкой у Ификла. Просвистевшая за спиной булава легко чиркнула по кожаному доспеху, но от ужаса, что его настиг смертельный удар, Марк растерялся и упал лицом в пыль.

«Вставай! Вставай и беги!!!» – в панике забурлила кровь.

Неловко рванувшись, упав, пробежав три шага и снова поцеловавшись с пылью, Марк наконец отбежал на безопасное расстояние. Обернувшись, он увидел, что названные братья снова сошлись в поединке, а народ кое-где покатывается со смеху. Видимо, беспорядочное бегство миротворца выглядело уж слишком нелепо.

«Ничего, я не гордый», – сказал Марк сам себе, старательно отгоняя мысль о том, что о нём думает сейчас Хеламира.

Страшные, как порывы бури, удары секиры Лодора обрушивались на щит Ификла. Здоровяк отступал, не успевая ударить в ответ, рассчитывая лишь на то, что противник скоро выдохнется. Но тут от щита предводителя Братства Тура начали отлетать огромные щепы, а очередной страшный удар проломил железную пластину щита, полностью его разрушив. В левой руке Ификла остался бесполезный ремешок с обломком дерева. Это могло означать, что участь этого воина предрешена. Без щита он может только уклоняться от ударов, а при его телосложении это очень непросто. Булава же непригодна для парирования атак. Конечно, он имеет право взять другой щит, но не похоже, чтобы Лодор предоставил ему такую возможность.

Марк побежал, выставив вперёд пику, на бегу вспоминая уроки Эфая. Вот бы сейчас на него сошло озарение Таинства Жизни! Но рассчитывать на такое чудо было нелепо. И понимая, что непостижимые принципы боя, которыми владел Эфай, не откроются ему в ближайшем будущем, Марк прошептал те слова, какие действительно могли сплотить его волю. Слова, которые давно стали частью пути миротворца, пусть и неосознанные этим миротворцем как следует.

– Там, где вражда, сеять мир.

Выгнутая поперечина пики захватила рукоять секиры Лодора, прижав её к земле. Оказавшись между противниками, Марк собрал всю силу своего до сих пор неосознанного дара, и выпалил, стараясь смотреть одновременно в глаза Ификлу и Лодору:

– Во имя победы над извечным врагом нашего рода – забудьте вражду!

Он не задумывался, насколько пафосно сейчас звучат его слова, наивно ли или вовсе по-дурацки. Он почувствовал в себе силу своего непознанного дара, а кроме того – искреннее желание, чтобы в этих двух заносчивых, жаждущих почестей сердцах взошло, как тихая заря, понимание друг друга. Чтобы до их горячих голов дошло осознание, что бессмысленный цикл междоусобной войны надо прекратить, что сложив оружие и обнявшись как братья, они заслужат гораздо больше чести, чем своими мнимыми победами…

«Сейчас мой враг – ты, и нет другого!» – ответил мертвенной глухотой к его зову взгляд Лодора.

Его овальный щит толкнул Марка в грудь с такой силой, что тот отлетел на несколько шагов, рухнул, быстро откатился в сторону, вскочил. Счастье, что Ификл не стал тратить время, пытаясь прикончить миротворца, а побежал за новым щитом.

От натиска Лодора, подобного смерчу, в котором мелькает чёрное лезвие секиры, защищаться было бессмысленно. Будучи в ярости от того, что этот жалкий миротворец помешал ему, когда победа была у него в кармане, Лодор бросался на него, как лев, метя секирой куда придётся. Марк заметался по полю загнанным зайцем, слыша крики, свист и улюлюканья, а кое-где и грязные ругательства.

К счастью, Лодору вскоре пришлось отказаться от преследования, так как Ификл уже вернулся с новым щитом. Он, похоже, был доволен: для него миротворец вмешался именно тогда, когда было нужно.

«Ты не должен становиться на чью-либо сторону, – приказал себе Марк. – Их мало обезвредить. Надо сделать так, чтобы и после они не пытались убить друг друга».

Легко сказать! Собьёшь на землю одного – другой тут же его прикончит. Собьёшь обоих – поднимутся и продолжат. Или снова возьмут в клещи, и второй раз вертлявому миротворцу может и не посчастливиться уйти.

«Ты достиг предела своих способностей, миротворец. Тебе не примирить этих разъярённых волков. Ты только разжигаешь их ярость. И становишься для них всё более и более ненавистным врагом…»

Ошеломляющая догадка – яркая, как взблеск молнии, и вместе с тем – зловеще-мрачная, как чёрная туча, предвещающая бурю!

Думать и колебаться некогда: названные братья бились всерьез, обрушивая на щиты страшные удары, каждый из которых грозил стать роковым для одного из соперников.

«Там, где вражда, сеять мир!.. Даже если ради этого самому миротворцу придётся стать чьим-то врагом!»

Искусный воин, подобный Лодору, всегда, даже в пылу боя, видит, что творится у него по бокам. Но, видимо, уж слишком он увлёкся своей сокрушительной атакой, предвещающей ему близость победы. Впрочем, как и его противник, выжидающий подходящий момент для одного точного удара. Лодор не заметил Марка, а обернулся к нему лишь тогда, когда пика миротворца воткнулась в землю – аккуратно между его ног. С инерцией собственного тела, при всей своей ловкости предводитель Братства Волка справиться не сумел – споткнулся и полетел под ноги Ификлу. Тот, озарившись победной улыбкой, вскинул булаву, чтобы с торжествующим гиком обрушить её на голову поверженного противника…

…Марк оказался на долю секунды быстрее. В два прыжка он оказался почти за спиной Ификла и с силой ударил его древком под колени. Крепкие ноги Ификла подогнулись, он тяжело рухнул на спину, выпустив от падения булаву. Победная ухмылка на его лице сменилась сперва изумлением, затем – гримасой ярости.

Сотни взглядов замерли. По рядам зрителей пронеслись возгласы изумления.

Не теряя ни секунды, Марк поддел секиру Лодора поперечиной пики и сильным броском отшвырнул за ряд камней, ограждающих место боя. Люди в первых рядах отскочили, чтобы оружие не угодило им по ногам. Лежащий на спине Ификл, уразумев, что сейчас и его булаву постигнет та же участь, яростно зашарил рукой по земле, но спешка его и подвела. Марк снова успел первым. Одноручная шипованая булава полетела вслед за секирой.

Народ встретил это событие неоднородным гулом. Одни кричали в восторге, другие изрыгали проклятия, третьи взывали к справедливости и требовали продолжения поединка. Из отрядов Ификла и Лодора выступили сразу несколько воинов, предлагая оружие своим вождям, которые в ярости вскочили на ноги, готовые разорвать подлого миротворца голыми руками.

Судья был неумолим:

– Правила турнира запрещают противникам менять во время боя оружие, а только лишь щиты. Древней поправкой к этим правилам разрешено менять оружие только миротворцу, примиряющему враждующие стороны…

– Но он же не победил! – вскричал во всю могучую глотку Ификл. – Он сделал предательскую подножку, когда мы бились друг с другом! Это трусливая подлость, а не честная победа!

– Он обезоружил вас. И он победитель, – сухо объявил судья, наверное, сам в душе протестуя против своего решения. Но рядом были посланники князя, которых бескровный исход поединка вполне устраивал.

Толпа высыпала на место боя. Рядом с Марком появились ратники князя – обезопасить его от гнева побеждённых. Он тяжело дышал, наслаждаясь победой, утёр пот со лба, отдал кому-то пику и тут заставил себя сосредоточиться для новой схватки.

Что-то ещё кричал Ификл, требуя продолжить поединок, но Лодор, будучи умнее его и понимая, что спор бесполезен, произнёс вполголоса:

– Оставь это дело, брат, мы с тобой встретимся на следующем турнире. Уже через десять дней, как предписывают правила. Но прежде, – Лодор бросил полный презрения взгляд на своего куда более ненавистного врага, – я сойдусь в поединке с этим трусом, который привык побеждать своей обезьяньей хитростью… Слышишь, миротворец, я вызываю тебя на бой! А если откажешься, я всё равно выслежу тебя и заставлю принять мой вызов!

Весь народ вокруг застыл, выжидающе глядя на Марка: что он ответит? Марк глубоко вдохнул, унимая сердцебиение. Лодор, сам того не понимая, облегчил ему задачу.

– Я принимаю твой вызов, Лодор. И твой тоже, Ификл… Ты ещё не объявил о нём, но я читаю его в твоих глазах… Однако, в силу моего титула миротворца, я вынужден выдвинуть одно условие: вы не сойдётесь в поединке друг с другом до тех пор, пока не сразитесь со мной. Призываю в свидетели всех присутствующих, особенно достопочтенного судью: пусть названные братья дадут слово, что их поединок друг с другом состоится не раньше, чем их поединок со мной.

– Согласен, – процедил сквозь зубы Лодор, не задумываясь в порыве ярости о приготовленной ловушке. – Даю слово! – добавил он нехотя, чувствуя на себе пытливые взгляды.

– Даю слово! – в такт повторил Ификл, готовый удушить миротворца глазами.

Судья засвидетельствовал уговор, после чего его помощники вручили победителю награду – красивую двуручную секиру с каплеобразным лезвием. Марк передал приз скалящему зубы Сурку. Тот тут же принялся с жадностью рассматривать дорогостоящее оружие. Толпа поредела. Разбившись на группки, люди обсуждали турнир, многие уже расходились по домам. Марк всё ещё учащённо дышал, не в силах успокоиться.

– Маркос, что ты натворил? – услышал он рядом приглушённый шёпот Эльмики. – Ты нажил себе двух злейших врагов! Это твоя работа миротворца?

– Да, Эльмика. Это моя работа. Делаю, как умею. Ненависть ко мне их примирит и даже сплотит. А данное слово не позволит им поднять оружие друг на друга.

– При всём уважении, Маркос… Тебе не победить этого Лодора.

– Верно. Но согласно местным правилам, между турнирами должно пройти не меньше десяти дней. А кто сказал, что я собираюсь сидеть здесь всё это время? Завтра мы покинем Герсаим, а тогда – пусть названные братья ищут меня по всей Каллирое.

Эльмика нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

– Почему завтра? Мы можем уйти прямо сейчас!

– Прости. Я ещё не закончил свои дела в Герсаиме.

Невзирая на её протестующие жесты, Марк торопливо пошёл к группе сторонников Лодора. Где-то там мелькнули янтарные пряди Хеламиры, и сердце Марка забилось сильнее. Да, она была здесь! Счастливая, улыбающаяся мельвийка стояла в кругу суровых воителей, что-то тихо шепча своему разгорячённому брату…

Марк почувствовал страшную неловкость. Ноги стали заплетаться, плечи сутулиться. Он замедлил шаг. И причиной этому был вовсе не страх перед Лодором и толпой его сторонников, которые не осмелились бы сейчас его и пальцем тронуть. Замедляя и замедляя шаг, Марк остановился, стыдливо прячась за тремя почтенными стариками, горячо обсуждающими турнир. Хеламира, прекрасная и счастливая Хеламира стояла всего в двадцати шагах от него и всей душой радовалась спасению Лодора, но… обнимала его вовсе не как брата.

Мускулистая рука мельвийца крепко охватывала девушку за талию, прижимая к своим грубым доспехам. Руки Хеламиры смыкались на его шее, нежно-голубые глаза восторженно глядели на его мужественное лицо. Изредка воитель наклонялся, целуя девушку в губы, и она отвечала ему страстным, трепетным поцелуем. По строгим мельвийским обычаям, такое поведение незамужней девушки не приветствовалось, но, видимо, уж слишком была велика её радость, что всё закончилось хорошо.

Марк стоял, точно оглушённый молнией. Он отвёл взгляд, опасаясь только одного: что Хеламира может невзначай обернуться и заметить его.

– Да, брат, их не обманешь, – Сурок незаметно оказался рядом, опираясь на призовую секиру. – Наши парни из Сарпедона кого угодно окрутить могут, только не рыжеволосых мельвиек. Одна Сильвира чего стоит!.. Ты извини, Маркос, я всё слышал той ночью под яблонями. Прости, привычка такая, сарпедонская. Я всё сразу понял, просто не хотел тебя разочаровывать. Да и всё равно ты бы мне не поверил.