Текст книги "Дар миротворца (СИ)"

Автор книги: Павел Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

С неохотой выбравшись из-под одеяла, Марк наскоро собрал сухих веток и разложил костер. С приспособлениями для разведения огня, подаренными в форте, ему это удалось без особых хлопот. К двум кремневым камешкам прилагались лоскутки хорошо промасленной тряпицы, загорающиеся от нескольких искр.

Греясь у костра, Марк дождался Эфая.

– Красиво здесь, – сказал отшельник, подсаживаясь к костру.

– Чего же красивого, сырость да холод, – заспано отозвалась Лейна, выбираясь из шалаша.

– Говорят, в пустыне нет красоты, красота – в сердце пустынника, – ответил Эфай. – Так и здесь: чтобы видеть красоту болот, одних только глаз недостаточно.

Лейна кивнула, кутаясь в плащ и подбираясь ближе к костру.

– Красота – это хорошо. А как с холодом быть?

Эфай сидел в одной рубахе.

– Говорят, если хочешь победить холод – преодолей жалость к себе. Где нет жалости к себе – там нет ни холода, ни боли, ни страха, ни обиды.

Девушка удовлетворённо улыбнулась.

– Теперь ты говоришь как воин. А перед этим сказал как отшельник. Кто же ты на самом деле?

– Воин-отшельник, – усмехнулся Эфай.

Согревшись горячим чаем из трав, заваренным в маленьком котле, тоже подаренном анфейцами, друзья дождались обещанного проводника. Сарпедонец Севрисфей, прозванный Сурком, вынырнул из рассеивающегося тумана неожиданно, как болотный хищник. Одетый в грязное тряпьё, давно небритый, он походил на разбойника, отбившегося от своей банды и одичавшего в одиночестве. Ехал он на сереньком неприметном осле, грустно понурившим голову.

– Приветствую, друзья, – спрыгнув с осла, проговорил Сурок. Затем он крепко, по-братски обнял Марка, галантно поклонился Лейне и неожиданно опустился на одно колено перед Эфаем. – Силы Небесные, когда мне сказали, какой человек придёт сюда с Маркосом и Элейной, я не поверил! Теперь вижу и знаю, что мне посчастливилось встретиться с лучшим из лучших воителей Каллирои. В Сарпедоне уважают и почитают отшельников Фарана. Наши воины вдохновляются историями о Фосферосе…

Марк недоверчиво нахмурил брови, не слишком веря в искренность сарпедонца.

– Встань, Севрисфей, – коротко бросил Эфай. – Если ты слышал о Посвящённых в Сарпедоне, то должен знать, что лучший способ оттолкнуть от себя Посвящённого – это польстить ему.

Сарпедонец покорно поднялся.

– Тогда прошу простить мне мою излишнюю почтительность… Гм, да, балда я, снова невпопад сказанул, – пробормотал он, мигом вернувшись в свою прежнюю шкуру деревенского простеца. – Вы готовы? До Саламора четыре дня пути. С жабниками ещё не познакомились?

– С кем? – не понял Марк.

– С местными жителями-то! Жаб они едят, улиток там всяких и слизняков, вот и прозвали.

– Скажи лучше, не покидал ли свой дом Мелфай? – поспешил спросить Марк.

– Не-а, сидит сиднем, только изредка по вечерам куда-то на болото уходит. Ему теперь с Эльмикой веселее… Я там неподалёку в таверне обосновался. Лишний я в Мелфаевом доме, видишь ли… – Сурок хитровато усмехнулся. – А где Никта?.. Ах да, Фаран, – сконфузился он.

Земли Туманных болот встречали путников лучами солнца, упорно пробивавшимися сквозь пелену тумана, которая становилась всё более прозрачной и постепенно таяла. Забытая дорога вела между густыми зарослями тростника, камыша и осоки, среди которых корявились уродливые сосенки, вычурные осины и вовсе какие-то неведомые деревца. То тут, то там, прямо посреди дороги громоздились одна на другую моховые кочки, рассыпающиеся под лошадиным копытом. Когда путники спешивались на привал, обувь быстро промокала. Ранние красные ягоды заманчиво таились во мху и оказались весьма неплохими на вкус. Эфай выглядел как всегда умиротворённым, а Лейна, по мере того как отряд углублялся в земли Туманных болот, становилась всё более насторожённой.

Однако пока что покой нарушали лишь куропатки, изредка выныривающие из зарослей, уносясь и падая куда-то в камыши. Высокие, выше человеческого роста травы закрывали обзор, и только когда путники поднимались на небольшие взгорки, взору открывались необозримые просторы Туманных болот. Кое-где дорога терялась в порослях пушистого мха, и по этому моховому ковру можно было двигаться смело, а вот участки с зелёной травой приходилось обходить, так как именно под ними могла подстерегать коварная топь.

– Места здесь сырые и гиблые, да и народец скверный, – рассказывал Сурок, то и дело озираясь вокруг. – Разбойников на дорогах больше, чем путников. Были эти земли под протекторатом морфелонским – был порядок, а как распалась империя, так начались дележи и грабежи.

– Что же здесь – властей никаких нет? – спросил Марк.

– А не поймёшь этих жабников! Князь, вроде, имеется, а где он, кто он, никто толком не знает. Тут у каждого селения свой князь и свои порядки. На аделианских храмах, которые Морфелон насадил, всё и держится. Миряне здесь, в отличие от мелисцев, весьма набожны, но при этом – ленивы, суеверны, суесловны и считают себя самыми правильными. Подозрительны до тошноты, жабники эти, по части доносов не знают себе равных, но если вкрадёшься к ним в доверие – могут болтать без умолку три ночи подряд и ни разу не повториться. Личное суждение жабника, будь-то торговец, храмовник, пахарь или спившийся ремесленник, обязано стать истиной для каждого, кто пришёл издалека. Искренне недоумевают и обижаются, если их суждение ты не примешь как истину. А так, убоги, конечно, ничего толком делать не умеют: ни воевать, ни мастерить, ни строить. Оттого и голод у них частенько, а то и мор повальный. Хижины у них – псячьи халупы, похлёбка – помои, а шутки такие, что от скуки уснуть можно.

– Почему они потянулись к Мелфаю?

– Маг и аделианин в одном лице – это знаешь ли… Суеверие, лень и самоправедность – вот причина, как я думаю. А самое главное – жадность. В Туманных болотах полно храмов, при которых морфелонские братья стараются помогать местным жабникам. А те и рады прикинуться несчастненькими. Мелфай же, думается мне, показался им неким чудотворцем – чаровником, как тут говорят, таким вот добрым волшебником-монахом, способным избавить их от всяких бед.

– Разве в Туманных болотах нет чародеев поспособнее Мелфая? – не поверила Лейна. – Я слышала, бесцветные маги ещё те!

– Имеются, но этих жабники презирают, потому что считают еретиками. Да и сторонятся их, потому что трусливы. А Мелфай и Путь Истины знает, и магией одарён. Да и с простым людом говорить умеет.

Эфай не вмешивался в эти разговоры ни по дороге, ни на привале у костра. Он свободно держался в седле и при этом время от времени поглядывал под копыта своего коня, словно не хотел, чтобы тот наступил на лягушку или цветок. В основном же Посвящённый просто смотрел вокруг – созерцал. Марк подумал, что в нём снова уснул воин и пробудился отшельник.

К концу третьего дня пути Лейна встревожилась сильнее обычного.

– Ты ничего не чувствуешь? – спросила она названного учителя настороженно.

– Конечно, чувствую: шелест ветра, кваканье лягушек, запахи цветов…

– Я об опасности. Впереди может быть засада!

Эфай нахмурился.

– С чего ты взяла?

– В Лесном Воинстве нас учили чувствовать присутствие врага. Врага можно ощутить по его затаённой ненависти, страху или жажде убивать.

Отшельник неодобрительно вздохнул и покачал головой.

– Эта наука служит не только для войны, – поспешила добавить Лейна. – Нас ещё учили находить потерявшихся друзей в лесу, ощущая их страх и отчаяние.

– Очень жаль, что твоё чутьё зависит от того, врагов ты ищешь или друзей.

– Не понимаю, – смутилась девушка.

Эфай остановил своего коня и все остановились как по команде.

– Закрой глаза, – мягко сказал он. – Представь, что здесь кроме тебя никого нет. Ты одна посреди болот. Совершенно одна. И чувствуешь, что на тебя смотрят. Ощущаешь взгляды со всех сторон. Заросли, деревья, взгорки – всё вокруг смотрит на тебя…

Лейна испуганно открыла глаза.

– Жутко.

Эфай улыбнулся.

– Это потому, что тебя научили чувствовать присутствие врага или друга. Тебе привили чутьё вражды.

– Вражды? Эфай, меня учили старейшины Лесного Воинства, прожившие всю жизнь среди леса! – возмутилась воительница.

– Не обижайся, – мягко ответил Эфай. – Они, может быть, отличные воители и следопыты. Но судя по тем наукам, каким они учат других, они очень далеки от понимания мира, в котором живут. Сейчас ты почувствовала угрозу и страх, а на тебя смотрели всего лишь беззлобные деревца и травы. Тебя это пугает, потому что тебя, как и многих других людей, приучили видеть во всём непонятном какую-то угрозу. Потому-то человек и стремится не выходить из своего привычного мирка, называемого «свой-чужой», «друг-враг», «людь-нелюдь». Это не настоящий мир. Это марево.

Заметив, что девушка не вполне его понимает, Эфай весело ей подмигнул и двинулся дальше.

– Не беспокойся. Никаких засад впереди нет.

Услышав такое заверение Посвящённого, Марк расслабился и оглянулся вокруг, желая увидеть в мрачных болотах ту самую красоту, которую видел Эфай. И любоваться здесь было чем. Болотные земли искрились перед глазами разноцветным сиянием. Среди зелёного, жёлтого, белого и бурого мха то и дело тянулись на тонких стеблях ягоды янтарного цвета.

– Эти ягоды тоже съедобны, между прочим, – заметил Эфай, на ходу пригибаясь с коня и срывая угощение.

Чем реже становились заросли кругом, тем больше пахучих цветов появлялось вдоль обросшей мохом дороги – дивные болотные орхидеи. Иные из них были яркие, будоражащие, иные бледные, скромные. Среди трав красовались и карликовые берёзки, всего в локоть вышиной. И повсюду, где появлялись озерца, виднелись хороводы кувшинок: белых, зелёных, лиловых, синих, на которых почивали яркие тритоны и зелёные лягушки.

Марк только-только начинал ощущать вкус окружающей красоты, как гармонию нарушило ругательство Сурка. Его осёл провалился копытом в грязь, отчего сарпедонец вывалился из седла.

– Проклятый осёл! Даймонщина! Как мне надоели эти болота! И зачем только Морфелон борется за эти топи!

– Ты из Сарпедона и этого не знаешь? – усмехнулся Эфай. – Жители Туманных болот – жабники, как ты их называешь, – живут в нищете не потому что ленивы, а потому что не знают о богатствах, скрытых в их земле. Ещё полстолетия тому назад морфелонские рудознатцы нашли здесь крупные залежи серебра. А ещё раньше стало известно, где лежат запасы самой лучшей железной руды.

– Лучшая руда лежит в морфелонской провинции Мутных озёр, – недовольно возразил Сурок.

– Нет, здесь. В Туманных болотах такая руда, что для выплавки оружейной стали не сыщешь лучшей даже в Мутных озёрах. И это только те богатства, о которых я слышал, а я всего раз бывал в этих краях. А сколько ещё всего, о чем ни ты, ни я не слышали. Вот я и не пойму: если храмовники Морфелона хотят искренне помочь здешним жителям, то почему не укажут им на те богатства, которые лежат у них под ногами?

– Не доросли жабники до того, чтобы ими пользоваться, – буркнул Сурок. – Опять грабежи, дележи и братоубийства начнутся.

– А может, это твои жадные вожди с Кивеем во главе не доросли до того, чтобы решать за других? – не сдержалась Лейна. – В Туманных болотах трудятся немало людей доброй воли из храмов Анфеи, а морфелонские святоши называют их мошенниками и еретиками!

– Анфейцы попросту лезут не в свое дело, – парировал Сурок.

– А пока аделиане ссорятся, некроманты используют их в своих целях, – сказал Марк, мгновенно пресёкши затевающийся спор. – Мне интересно другое. Почему некроманты избрали именно Туманные болота? Как я знаю, основа магии мёртвости, некромантии то есть, это человеческий грех. Разве здесь живёт больше грешников, чем в Мелисе или в Амархтоне?

Сурок и Лейна были озадачены.

– Хаос их знает, – пробормотал сарпедонец.

– А кто вообще видел их, некромантов? – бросила Лейна. – Кто-нибудь может указать хоть один замок некроманта?

– Х-ха, скажешь такое! – рассмеялся Сурок. – Это только мелкие злодеи, тёмные князьки или чёрные маги живут в отдалённых замках и строят коварные замыслы, запугивая всю округу. У некромантов нет ни замков, ни подземелий. Они одиночки. И странники, никогда не сидящие на одном месте.

«Они не понимают, – подумал Марк. – Не понимают, что я хочу узнать. А Эфай попросту не хочет говорить».

Дорога вилась вокруг маленьких водоёмчиков, огибала затопленные рощицы, и казалось конца ей не будет. В вещевых мешках заканчивалась провизия, кони отощали на одной травке и плелись уныло.

– Далеко ли ещё до этого Саламора? – спросил Марк, поглядывая на собирающиеся тучи. – Эту ночь хотелось бы провести в какой-никакой таверне.

– Таверна здесь имеется только у главной дороги, а соваться туда без крайней нужды не стоит, – ответил Сурок. – Разбойников немеряно развелось. Причём, душегубцы эти веселы и незлобивы на вид, но отвернись только – ножом в спину угостят, мало не покажется. Причём с особым удовольствием проделают это, если ты из Анфеи или из Мельвии – гостей из этих земель они терпеть не могут…

Лейна вдруг резко натянула поводья, осадив своего коня.

– Т-с-с…

Чутьё не подвело плеонейку. Из зарослей камыша высыпала шайка вооруженных людей. Разбойники! Марк понял это мгновенно, едва глянул на их замызганные одеяния и наглые рожи.

– Так, значиц-ца угрозы впереди нет, – прошептал Сурок, искоса поглядев на Эфая, не подававшего никаких признаков тревоги.

Разбойников было шестеро – все с ножами, короткими пиками и луками. Среди них была девушка лет пятнадцати: низенькая и неряшливая. Её грязновато-бурые волосы были вздыблены и беспорядочно разбросаны, словно у болотной ведьмы, а злорадная ухмылка девицы обнажала большую брешь в зубах. Из оружия у юной разбойницы имелся только охотничий лук, да и то за спиной, но на верёвочной привязи она держала здоровенную болотную выдру, размером с доброго охотничьего пса. Выдра скалила зубы: тело зверя было вытянутым, сильным и гибким и заканчивалось длинным мощным хвостом. Марк тотчас понял, что прирученную хищницу разбойники используют как бойцовскую собаку.

– Платить за проход кто будет? – осведомился черноволосый главарь с перебитым носом.

Марк подумал, что незадачливые грабители либо пьяны, либо слишком самоуверенны, если не разобрали, что перед ними четверо воинов-аделиан. Сурок как всегда в таких случаях мягко положил руки на рукояти топоров, крепившихся на боках его осла.

– Эй, а ну не шути, умник! Вокруг сидят мои лучники! – предупредил главарь.

Лейна коснулась пальцами своих сабель, пронизывающе глядя в заросли тростника, где могла укрываться остальная шайка.

– Слезай с коня, не то выдру спущу! – противно взвизгнула разбойничья девчонка, явно возненавидев плеонейку с первого взгляда.

Ученица Школы Рыцарей ответила снисходительным взглядом, не сочтя болотного зверя за серьёзного противника. Выдра глухо зашипела, начав от нетерпения водить лапами по земле. Лапы её были мощные, когтистые, с развитыми плавательными перепонками. Тёмно-бурая короткая жёсткая шерсть встала дыбом на загривке.

– Тише, друзья мои, тише, мы заплатим за проход, – Эфай миролюбиво улыбнулся, спешился и шагнул навстречу грабителям.

Старый бородач, который стоял между главарём и девчонкой, натянул тетиву, целясь отшельнику в глаз.

– А ну-ка не шустри, мозгляк!

Эфаю пришлось остановиться.

– Мы и вправду вошли в эти земли, не уплатив пошлин. Но это произошло потому, что мы не встретили ни одной заставы. Стало быть, вы сборщики пошлин, верно?

Марк замер. Эфай говорил совершенно искренне, но неужели он не видит, что перед ним самые настоящие головорезы! Марка испугала беспечность отшельника, миролюбиво глядящего на наконечник стрелы. Он выглядел сейчас наивным монахом, просидевшим всю жизнь в своей обители, и не ведавшим, что ему запросто могут всадить стрелу в глаз лишь за то, что кому-то не понравился его взгляд. А уклонить голову от пущенной в упор стрелы… кто знает, под силу ли это даже Посвящённому?

Однако бородач сам опустил лук.

– Ба, да это же фаранский отшельник! Одежды его мог и самозванец напялить, но эти глаза я ни с чем не спутаю! Ты что потерял в наших краях, святоблюд?

– Пожаловал с проповедью, наставлять нас, ущербных, – как бы ответил за отшельника главарь.

Разбойники загоготали. Среди прочих выделялся визгливый смех девчонки с выдрой.

– Уплатишь пошлины, говоришь? Да откуда же деньги у бродячего святотая? – не унимался главарь.

– Деньги есть у моих друзей. Но я вижу, вы не совсем сборщики, а потому позвольте говорить с вами не по закону вашего княжества, а по закону дружбы. Примите ли вы моё предложение угостить вас пивом в ближайшей таверне, в которую вы нас отведёте?

На миг разбойники умолкли, будто изумившись, а затем главарь разразился громким смехом:

– Поглотите меня духи болотные! Отшельник угощает разбойников пивом! Вот времена-то настали! Что происходит с этой страной, а?.. Стрельцов моих, которые сейчас аж слюнки пускают, так хотят тебе в спину садануть, тоже угостишь?

– С удовольствием, если только кто-то из твоих друзей оббежит их дома и пригласит на ужин. Потому как здесь на два полёта стрелы вокруг нет ни души.

Главарь шмыгнул перебитым носом, сделав вид, что не смутился.

– Ишь ты, умный какой выискался. Да ещё и щедрый. Ладно, потопали. Не каждый день к нам отшельники из Фарана забредают.

Разбойники оказались бойкими на язык. Ведя гостей узкой тропой через камыши, главарь банды разбойников то и дело жаловался на нелёгкую работу придорожных грабителей. Путников становится всё меньше, морфелонские и мелисские купцы ходят с хорошей охраной, грабить почти некого. Приходится промышлять охотой, благо уток и куропаток пока хватает. Бородатый старик оказался бывалым звероловом, научившимся приручать болотных выдр для охоты и охраны дома. Боевая выдра, по его словам, зверь лютый – с таким ни на охоте, ни в драке не пропадешь. В боевые способности зверя Марк не поверил, но когда выдра подняла к нему морду, он поспешно отшатнулся: зубы хищницы впечатляли.

– С магами бесцветными беда. Попробуй грабани одного, так на другой день всей сворой на нас травлю устроят, – сетовал главарь. – Мы уж давно их не трогаем, хлопотно слишком. Да и с вашими аделианами из Анфеи не очень-то разживешься. Нет, есть и такие, которые и пошлины честно уплатят, – разбойник усмехнулся, – да ещё и благословят на дорогу. А иные как начнут морали учить – хоть в болоте таких топи, чтоб не умничали.

– Мы недавно на двух таких храмовых крыс выдру спустили, вот потеха была! – оскалилась юная разбойница.

– Да, насмеялись до упаду, как они через камыши драпали, – добавил главарь. – Морфелонские свиньи.

– А не боитесь, что однажды ответ давать придётся? – неожиданно выпалил Сурок, не снеся оскорбления морфелонцев.

– Чего-чего? – нахмурился разбойник.

– Оскорбляя служителей храма, вы навлекаете проклятия на свои земли!

– А-а, это, ну-ну! – расслабился главарь. – Знаем мы ваши проклятия: крику много, а толку, как от кваканья лягушачьего.

Сурок хотел было выпалить что-то более дерзкое, но, посмотрев на Эфая, прикусил язык.

Появились первые жилища Саламора – круглые домики, расположенные на бревенчатых подпорках над землёй. Стены их выглядели хлипкими и осыпавшимися – глина, видно, здесь была никудышная. Крыши были устланы тростниковой соломой и мхом. По такому же образцу была построена и придорожная таверна – двухэтажная и со множеством пристроек: кухня, кладовые, коновязь и комнаты для ночлега.

Внутри стояли длинные столы, рассчитанные на большие компании, и такой же длины лавки, занятые местными пахарями, ремесленниками, охотниками и рыбаками. Эфай сдержал слово, заказав разбойникам жбан желтоватой бурды, которую здесь называли пивом, сам же предпочёл чай из трав и ягод. Марк расплатился за угощение, а заодно – за комнату на ночь и за корм для лошадей, с грустью отметив, что кошелёк его изрядно отощал, и на обратном пути придётся перебиваться кое-как.

– Эй, народ, сегодня у нас в гостях отшельник из Фарана – светлейший Эфай! – возгласил главарь, стукая кружкой по столу.

Со всех сторон на гостей уставились любопытные взгляды. Один заспанный, взлохмаченный забулдыга, поднялся с места и, пошатываясь, направился к Эфаю.

– О-о, отшельник… аделианский вестник морали и добродетели! Чему научишь нас заблудших? – он споткнулся на ровном месте и схватился за плечо сидящего рядом охотника. – А ну признавайся… говори нам, отшельник: в чём смысл нашей паршивой жизни?

Эфай обернулся к нему с привычной миролюбивой улыбкой.

– В твоём вопросе, почтенный, нет смысла.

Забулдыга вроде как удивился.

– Напутствие! – заорал он пьяным голосом. – Дай нам напутствие, святоша!

Эфай пристально посмотрел ему в глаза.

– Живи как живёшь. Наслаждайся жизнью и принимай её такой, какой она есть.

Озадаченный ответом пьяница долго выжидающе смотрел на отшельника, а затем сжал в кулак бороду и взор его потупился. В эту минуту Марк почувствовал, что слова отшельника будто отрезвили пропойцу. Пьяный саламорец словно впервые осознал ценность пропиваемой жизни, испытав отвращение к своему существованию. Постояв так с минуту, пьяница сел на ближайшую скамью и больше не сказал ни слова.

– Да, люди измельчали у нас, опрыщавели, – признался главарь, потягивая пиво. – Когда-то, когда я ещё мальцом был, умели у нас жить красиво, да так, что каждый день насущный в радость был.

– Ладно тебе, Гарон, всегда так было, – ответил старик-зверолов. – Испокон веков у нас избы круглые да тесные строили. Разве мог человек с великой душой строить подобное? Эти домики для крыс болотных годятся.

– Всё не так было, старик! – хлопнул деревянной кружкой по столу главарь. – Мой отец в плавучем доме жил. О таких только слухи трактирные остались. Говорю вам, – разбойник обвёл взглядом Эфая, Марка, Сурка и Лейну, – измельчали люди в Туманных болотах. И ещё измельчают. Кончилось время богов и жрецов, угас славный дух войны. Теперь в моде учение о безделии, которое они называют смирением. Сиди в своей конуре, носа не высовывай и жди доброго чудотворца-чаровника, который за тебя твой край из грязи вытянет. Поналезло этих морфелонских да анфейских святош, думающих, что лучше нас жизнь знают!

– Э-э как ты завёл! Морфелонцы с анфейцами тут и не при чём. Сколько себя помню, свою тёплую конуру саламорцы куда больше свободы любили.

Марк слушал их рассеянно. Он поймал себя на том, что его сейчас беспокоит только то, что местные парни пялятся на Лейну. Золотоволосая чужестранка в анфейской одежде бесспорно привлекала их взгляды, однако пока что никто подойти к ней не решался. Марк также заметил, что девчонка-разбойница, возненавидевшая Лейну с первого взгляда, видя теперь, какое внимание к себе привлекает проклятая чужестранка, и вовсе готова вцепиться ей в горло.

– …Вспомни: как только Четвёртый к нам пришёл, так уже через месяц междоусобицы прекратились! – доказывал в это время своему собеседнику старик-зверолов.

– Обалдуй он, твой Четвёртый, и мошенник ещё тот! – разошёлся главарь. – Пока мы воевали с бесцветными магами и варварами с Диких гор, мы сильны были, а как мир наступил, так обленились все да опрыщавели!

Марк мигом насторожился, услышав нечто важное.

– Вы о Четвёртом миротворце говорите? – вмешался он в разговор.

– О нём, о нём, голубчике! У нас его ещё Примирителем называли, – ответил главарь. – Пришёл он как-то в наши края. Я тогда ещё юнцом зелёным был. У нас большая стычка с варварами назревала. Потолковал ваш Четвёртый с нашими вождями, а перед тем – с варварами погаными… В общем, убедил и ваших, и наших, что воевать нужды особой нет. А наши-то уши развесили, да на том и порешили. Потом он с магами бесцветными связался, говаривали, многих в свое войско взял. И белых где-то откопал. Ушёл на войну, да и не вернулся. Когда королю южному, Ликорею то бишь, в Тёмной долине наклали как следует, говорят, свихнулся ваш Четвёртый и в Белое Забвение подался. Туда и дорога проходимцу!

– Зря ты так, Гарон. Хороший был человек Четвёртый, и для нашего края он много хорошего сделал, – сухо прошептал зверолов.

Разбойник гоготнул.

– Хе-хе, скажешь такое! Какой же он хороший, если свои же аделиане его изменником называют!

Тут разбойники снова затеяли спор между собой, забыв и о Марке, и об отшельнике. Сурок, умевший находить общий язык с кем угодно, болтал с молодым разбойником об охоте. Лейна попыталась заговорить с юной разбойницей, но та лишь злобно зашипела и отвернулась, делая вид, что кроме своей выдры её не интересует ни одно существо на свете. Выдра же становилась на задние лапы и клала передние на колени девчонке, и ластилась, когда та щекотала её за ухом или ерошила шерсть на загривке. Изредка разбойница таскала ей с общего блюда рыбьи головы, за что каждый раз получала подзатыльник от старого зверолова. В ответ девушка шипела подобно дикой кошке, но занятия своего не оставляла. Выдра же, ухватив лакомство, ныряла под стол и, покончив с добычей, снова клала лапы на колени хозяйке, благодарно урча.

Ненадолго отлучившись из-за стола, Марк столкнулся у дверей с юношей в коричневых одеждах послушника: тощим, встрёпанным, с большими недоверчивыми глазами.

– Слушай, анфеец, ты вроде на аделианина похож… – заговорил он неловко. – Скажи, это правда, что о вашем старшем говорят?

– Не понял, – Марк на всякий случай притворился тугодумом.

– Ну, что и впрямь это отшельник из Фарана? А то эти балагульники любят наболтать всякого.

Марк на секунду задумался, можно ли доверять этому юнцу.

– А ты никак при храме служишь?

– Угу, – кивнул юноша, не выражая особого достоинства за свою службу. – Меня зовут Ильмар, я служу в Храме Вечного Голоса. А как тебя зовут?

– Подорликом кличут, – поосторожничал Марк.

– Слушай, Подорлик, если это и впрямь отшельник из Фарана, то могу ли я пригласить его в наш храм? Настоятель был бы безмерно счастлив его увидеть.

– Вряд ли. У нас времени мало, – Марку не улыбалось тащиться хаос знает куда, чтобы удовлетворить чьё-то любопытство. – А впрочем, можешь сам у него спросить.

Назвавшийся Ильмаром юноша косо глянул внутрь таверны. По лицу его пробежала едва уловимая робость, смешанная с брезгливостью.

– А ты не мог бы? Там эти…

– Разбойники? Не бойся, мы с ними неплохо поладили.

– Я и не боюсь, – обиженно буркнул Ильмар. – Просто недостойно храмового служителя общаться с теми, кто грабит подорожных.

– Вот как?

– Верные нашего храма не общаются с дорожными грабителями! – вспылил юноша, восприняв замечание Марка как укор. – Лютые это звери! Бесполезно с ними говорить.

– А ты пробовал? – спросил Марк и, не дождавшись ответа, похлопал его по плечу. – Вот, что я тебе скажу, Ильмар: хочешь пригласить отшельника – подойди и пригласи. Я тебе гонцом не буду.

Получилось не слишком вежливо, но убедительно. Поджав губы, паренёк потоптался у входа, набираясь смелости, а затем дерзкими шагами прошёл через обеденный зал к разбойничьему столу. Даже со спины Марк ощутил его недоумение: как это, великий воин-отшельник сидит за одним столом с таким отребьем, да ещё и улыбается их скверным шуткам! Однако, пересилив себя, Ильмар таки склонился над самым ухом Эфая и быстро зашептал. Отшельник молча его выслушал, что-то ответил, и юноша, отвесив благодарный поклон, поспешил прочь, сопровождаемый насмешливыми взглядами разбойников.

– Ну как?

– Хвала Всевышнему, благословенная встреча! – Ильмар был окрылен своим «подвигом». – Я встречу вас здесь утром. Я проведу вас. Храм совсем недалеко! – заговорил он сбивчиво.

– Ладно уж. Только не болтай никому.

– Да что ты, единоверец! Я не из тех. Ты не думай…

Комната для ночлега была тёмной, без окон и печи. Соломенные лежанки, впрочем, оказались удобны, да и здесь было гораздо теплей, чем под открытым небом. Сурок сладко захрапел с первой минуты, раздражая храпом ворочавшуюся в другом углу Лейну.

– Разве нам обязательно идти в этот храм, Эфай? – шёпотом спросил Марк. – Потеряем целый день. Мы почти у цели.

– Верно. И при этом почти ничего не знаем о самой цели.

– Ты думаешь, здесь кто-то знает о Мелфае что-то такое, чего не знаем мы?

– Здесь знают о Четвёртом миротворце. Тебе будет весьма полезно узнать о судьбе одного из своих предшественников.

– Я знаю о нём. Миротворец-учёный. Изучал разные науки, в том числе белую магию. Начинал хорошо, а потом снюхался с магами и погубил своё призвание.

– Так говорят в Южном Королевстве. Но это только часть правды. А другая часть состоит в том, что Четвёртый сделал многое для примирения жителей Анфеи, Туманных болот и Диких гор. Здорово помог Саламору и другим селениям в этом краю. Потому о нём и сохранилась здесь добрая память. Никто из других миротворцев не приходил в Туманные болота. А он пришёл.

– Что же с ним произошло на самом деле? – насторожился Марк, почувствовав, что в этой истории кроется нечто очень важное для его собственного пути миротворца.

– Сейчас время сна, Маркос. Завтра всё услышишь.

***

Ильмар, похоже, дожидался желанных гостей с самого рассвета. Когда Эфай, Марк, Сурок и Лейна вышли из таверны, он бросился было навстречу, но увидав, как воин-отшельник задушевно прощается с разбойниками, остановился и теперь насупленно наблюдал издали.

– Эх, отшельник, если бы все аделиане были такими как ты! – по-приятельски хлопнул Эфая по плечу главарь.

– Что ты, что ты, дружище! Мир стал бы невыносимо скучным, – с улыбкой ответил воин-отшельник.

Юная разбойница, возле ног которой словно кошка тёрлась верная выдра, стояла неподалёку. Марк вновь заметил, насколько резкая неприязнь вспыхивает в её глазах, когда взгляд её падает на Лейну.

– Как тебя зовут? – спросил Марк.

– Даная, – улыбнулась ему разбойница, обнажив некрасивую брешь в зубах, довольная, что чужеземец обратил на неё внимание. – А тебя?

– Подорликом кличут.

– Ты ещё побудешь у нас в Саламоре, Подорлик? У моего дядьки можно ночевать без всякой платы. А на обед Визгалка нам рыбы наловит! – девчонка почесала под мордой примостившуюся на задние лапы выдру.

Марк покачал головой.

– Спасибо за приглашение. Но мы уже уходим.

Даная вздохнула с нескрываемым сожалением.

– Мерзко.

– Что мерзко? – не понял Марк.

– Да всё кругом! Не дожди, так туманы, охота пакостная, рыба не ловится, и далеко от Саламора не отойдёшь – удушники шастают… Что, не слыхал? Твари такие жуткие, сперва душу, потом кровь выпивают. Только толпой ходить можно. А это жлобьё, – она кивнула в сторону разбойников, – вечно обидеть норовит. То малявкой кличут, то крысой беззубой… Хмыри болотные! Я из-за них хворь зелёную подхватила, когда с Визгалкой им куропаток загоняла. Месяц пролежала, еле оклемалась. А они… тьфу на них, видеть их не могу! Когда помощь нужна – все Данаю кличут, а как гулянья – ни одна тварь не позовёт. Хоть бы подрасти поскорее да податься куда подальше. Лучше уж от удушников сгинуть, чем в этой дыре торчать. Да только не могу я бабку свою оставить. Уйду я – кто за ней приглянет? Вот и житуха. А ты спрашиваешь, «что мерзко?»